Друзилла удивилась. Чужестранка была очень высокой, гибкой и стройной. Ее грудь, на вкус Друзиллы, оказалась несколько большой, зато ноги были стройными и кожа очень светлой. Однако она была грязной, и длинные полосы, с которых до сих пор стекала кровь, показывали, что надсмотрщики не жалели на нее ударов плети.
Зигрун медленно подошла к бассейну и ступила на каменную лестницу, которая вела в воду. Однако когда ее нога коснулась воды, она испугано вздрогнула. Вода была теплой.
Друзилла с удовольствием плескалась в воде и ободряюще махала ей. Зигрун не сразу пришла в себя. Почему вода теплая? Теплее, чем воздух. Ведь это невозможно! Одновременно она ощутила побуждение войти в теплую воду и плескаться в ней, подобно этой полноватой женщине, которая сейчас, довольно смеясь, потягивалась и отфыркивалась.
Зигрун преодолела свой страх и медленно, шаг за шагом, спустилась в бассейн. Две другие рабыни остались стоять у края бассейна, держа полотенца и маленькие сосуды на подносе. Зигрун недоверчиво посмотрела на них. Однако когда Друзилла открыла один из горшочков и натерла себя приятно пахнувшим маслом, Зигрун отбросила свою осторожность и сделала так же, как она.
Теплая вода произвела приятное и расслабляющее действие на Зигрун, хотя она вздрагивала при каждом незнакомом шорохе и, казалось, постоянно готова была бежать. Но девушка не могла лишить себя такой приятной ванны и позволила, чтобы другая вымыла ее и ее волосы.
После того как Друзилла отмыла новенькую и пригладила ее длинные волосы, она вытянулась рядом с ней в воде, показала на себя пальцем и сказала:
– Друзилла.
Потом она показала на Зигрун и замолчала. Зигрун поняла. Она посмотрела на женщину и повторила:
– Друзилла.
Друзилла кивнула и засмеялась. Тогда Зигрун показала на себя и произнесла:
– Зигрун.
Глаза Друзиллы расширились.
– 3… гр…
Она не могла воспроизвести звуки и покачала головой.
– Зигрун, – повторила Зигрун и улыбнулась.
– Ззигуррр… – Друзилла громко рассмеялась и шлепнула руками по воде так, что отлетели брызги. – Аква! (Вода!).
– Аква, – повторила Зигрун.
Друзилла снова кивнула и улыбнулась. Затем она взяла один из глиняных флакончиков, капнула несколько капель из него себе на руку и поднесла к носу Зигрун.
– Олеум.
– Олеум, – повторила Зигрун. Она подняла свою руку и показала ее Друзилле. – Манус.
Друзилла обрадовалась, что Зигрун, наконец, оттаяла. Она взяла прядь ее волос.
– Капиллус.
Затем указала на ее рот.
– Орис.
На глаз.
– Окулус.
На нос.
– Назус.
На грудь.
– Пектус.
Зигрун внимательно слушала слова Друзиллы.
– Капиллус, орис, окулус, назус, пектус, – повторила она, указывая при этом на соответствующие части тела. Друзилла громко засмеялась и весело брызнула в Зигрун водой.
– Аква! – воскликнула Зигрун. – Аква! Аква!
Вот она нагнулась и сильно подула на воду так, что образовались пузыри.
Друзилла покинула бассейн и кивнула Зигрун, чтобы та следовала за ней. Потом закутала девушку в большой белый платок и осторожно вытерла. Друзилла внимательно осмотрела кровавые полосы на теле несчастной и принесла охлаждающее снадобье. Зигрун успокоилась. Эта женщина не хотела ей сделать ничего плохого, девушка это чувствовала. Друзилла должна была помочь ей при одевании.
Зигрун, исполненная восторга, держала платье перед собой. Казалось, что тонкий материал соткан рукой феи, по сравнению с ее грубыми шерстяными вещами он был сказочно красивым. Друзилла закрепила легкое платье без рукавов у левого плеча Зигрун, правая рука должна была оставаться свободной. Зигрун не поняла смысла совершаемых действий. С открытым ртом она оглядывалась вокруг себя, поглаживала тонкий материал, собранный в изящные складки. Одежда была короткой, открывая взорам стройные ноги Зигрун. Друзилла тихо вздохнула. Вероятно, недолго ждать того, как Валериус подпадет под очарование этих ног.
Друзилла провела Зигрун через коридоры и комнаты, роскоши которых та не переставала удивляться. Она была рада, когда они попали в более скромное крыло дома, в котором находились только простые комнатки, где жили домашние рабы. Однако даже скромная маленькая комнатка, которую она должна была делить с Друзиллой, показалась ей княжеской. В ней стояли два ложа. Каждое из них было покрыто чистой простынкой. Рядом лежало цветное шерстяное одеяло. Друзилла показала на кровать Зигрун.
– Кубиле.
Зигрун медленно улеглась на нее. Кровать была мягкой, покрывало – чистым, а шерстяное одеяло пахло корнем лаванды.
Друзилла присела на край своей постели и посмотрела на новенькую. Она восхищалась ее волосами, голубыми глазами и плавными движениями. Ей было ясно, что все это обязательно вызовет зависть и ненависть Ромелии.
Зигрун ни о чем и не подозревала. Она была слишком смущена избытком впечатлений, нахлынувших на нее за столь короткое время. Девушка накрылась покрывалом и горько разрыдалась.
Глава 3
Баня
Зигрун выказала себя способной ученицей. Она быстро выучила язык римлян. Того, что Друзилла один раз объяснила ей, она уже не забывала. На кухне она также прилежно работала, хотя многие предметы посуды и кушанья были ей незнакомы. Аурус, надзиратель на кухне, объяснил Зигрун все только один раз, и она все запомнила. Еда, которую здесь готовили, была очень вкусной. Несмотря на то, что рабы получали только простую пищу, от голода они не страдали. Аурус даже был толстым – в его обязанности входило пробовать все блюда, чтобы проверить, приготовлены ли они должным образом.
Она познакомилась со всеми помещениями в доме и не понимала, зачем требуется так много комнат, чтобы жить, если хозяин дома почти всегда отсутствует. Когда он приходил, Зигрун должна была удаляться на кухню. Увидела она и детей с их нянями. Особенно понравилась Зигрун обеим девочкам, и те с приязнью потянули ее за косы.
Спустя две недели Ромелия потребовала к себе новую рабыню. Впервые Зигрун должна была увидеть сенатора и его жену и прислуживать им. Друзилла два дня натаскивала ее. Она еще раз проконтролировала складки на одежде Зигрун, вложила ей в руки поднос с овощами и велела следовать за собой.
Валериус возлежал на своем ложе в столовой, напротив него расположилась Ромелия. Он удивленно взглянул, когда Друзилла появилась в сопровождении Зигрун.
– Это рабыня, которую мы купили на рынке? – с сомнением спросил он.
– Да, господин, это она, – ответила Друзилла. Глаза сенатора охватили фигуру рабыни с головы до пят и снова поднялись к ее лицу. Короткая зеленая одежда очень шла ей. Легкий материал обрисовывал ее мягкие округлости. Глаза девушки сияли, как утреннее небо.
Он с явным одобрением кивнул и дал ей знак подойти. Зигрун подошла и протянула ему вазу с овощами. Она знала, что ей нельзя говорить, пока к ней не обратятся.
– Как тебя зовут? – спросил Валериус.
– Зигрун, благородный господин, – ответила она.
– Как? – Валериус наморщил нос.
– Что это за имя? – проворчала Ромелия. – Его ни один человек и выговорить не сможет.
Зигрун беспомощно стояла рядом и смотрела в пол.
– Не стой здесь, как колонна, – прикрикнула на нее Ромелия.
Девушка испуганно вздрогнула, и Друзилла указала глазами, что ей следует стоять рядом с печкой для подогрева продуктов.
Валериус снова посмотрел на стройные, длинные, красивые ноги германки.
– Как дорические мраморные колонны, – задумчиво пробормотал он.
– Не правда ли, она похожа на колонну? – услышал он сварливый голос Ромелии.
– Произнеси еще раз свое имя, – приказал Валериус Зигрун.
– Зигрун, – повторила она тихо.
– Звучит, как шипение змеи. – Ромелия встряхнулась.
Какое дело Валериусу до ее домашних рабов? Они должны выполнять свою работу и молчать.
Валериус озабоченно покачал головой.
– Действительно, ни один человек этого не выговорит. Почему бы тебе не иметь приличного имени, которое тебе подходит. Ты высокая, светлая, и стройная, и…
– Совсем как колонна, – перебила его Ромелия.
– А ты гогочешь как гусыня, – обрезал ее Валериус. – Хорошо. Мы назовем тебя Пила (колонна), я нахожу это имя подходящим.
Он махнул рукой, и Друзилла с Зигрун с поклонами удалились.
– Ты слышала, что тебя с сегодняшнего дня зовут Пилой? – прошептала Друзилла перед дверью.
– Но зачем? Ведь мое имя Зигрун.
– Тсс. Ты – рабыня, и поэтому они могут делать с тобой все, что захотят. Радуйся, что они не сделали тебе ничего плохого, а только дали другое имя, – проговорила Друзилла.
Обе заторопились на кухню, там Зигрун опустилась на скамейку.
– Ты еще не знаешь Ромелии, – прошептала Друзилла и боязливо огляделась, чтобы убедиться, что никто не слышал ее слов. Даже среди рабов было опасно плохо отозваться о своем господине или госпоже.
– Она высокомерная и жестокая. Но постарайся не вызывать ее гнева. Я знала одну рабыню, которую Ромелия избила так, что та умерла.
– А почему она не оборонялась? – качая головой, спросила Зигрун.
– Разве ты не понимаешь? Ты – рабыня. Это означает, что Ромелия – твоя госпожа, и она решает, жить тебе или умереть.
Зигрун вскочила на ноги, глаза ее гневно сверкнули.
– Она только карлица, я могу ее раздавить своими руками. Если она осмелится причинить мне боль, я разобью ей голову.
Друзилла озабоченно оглянулась.
– Ты действительно германка. Сильная, как медведь, драчливая… и глупая. Ты говоришь, не подумав, и уже эти слова могут означать смерть для тебя. Рабов – как воды в Тибре. Умрет один – его заменят другим. Поверь, тебя не пожалеют. Меньше всех Ромелия.
– Я могу переносить боль, – возразила Зигрун.
– Какая тебе польза оттого, что ты храбрая? Приговоренных рабов отправляют на арену, где их раздирают дикие звери. Какая героическая смерть!
Друзилла подбоченилась.
– Поверь мне, если бы ты долго была рабыней этой женщины, как я, ты бы знала, о чем я говорю. Покорись своей судьбе. Может быть, однажды она повернется к тебе лучшей стороной.
Зигрун посмотрела на нее.
– Что ты имеешь в виду?
– Есть много рабов, которые в награду за свои ценные услуги получили свободу. Например, Тибулл.
– А почему же он тогда еще здесь?
– Потому, что ему здесь лучше, чем если бы он работал где-либо в городе. Ты знаешь, что Тибулл богат? Сенатор подарил ему много денег.
– Сенатор?
– Да, Валериус щедрый господин, если ему угождать и верно служить. Я полагаю, у тебя есть хорошие шансы с ним.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не слепа и видела, как он на тебя смотрел. Ты нравишься ему.
– Но у него же есть жена.
Друзилла рассмеялась:
– Она родила ему детей. А я имею в виду женщин, приносящих ему радость и возбуждающих его, скажем так. Обычно эти служительницы любви приходят из лупанария, если хозяин этого желает. Оплачивает он их всегда очень щедро.
– Ты хочешь сказать, что я должна ему отдаться?
– Конечно, пусть он получит удовольствие. Ты чрезвычайно красива, ты совсем другая, чем маленькие темноволосые римлянки с узкой грудью.
Она засмеялась и хлопнула себя по бедрам.
– Ну, на такую, как я, он, конечно же, больше не смотрит, и к счастью, потому что пирушки бывают буйными.
Все краски исчезли с лица Зигрун.
– Никогда, – прошептала она. – Никогда я не отдамся мужчине. Меня пообещали Хелфгурду, если меня здесь осквернят, то я погибла.
Она закрыла лицо руками.
– Варварские обычаи, – отмахнулась Друзилла. – Жизнь в Риме легче, веселее, она полна удовольствий. Бери то прекрасное, чего нет на твоей родине. Если ты не испортишь отношения с сенатором, то это может принести тебе счастье. Кроме того, разве у тебя есть выбор?
Зигрун страдала оттого, что у нее отняли свободу и теперь ей нужно делать только то, чего от нее требовала госпожа. Сколько раз ей хотелось бежать, но Друзилла только высмеяла ее. Куда бежать? Солдаты поймают ее на ближайшем углу, а наказание для сбежавших рабов было ужасным.
– Я всю свою жизнь служу в доме, – сказала Друзилла. – Если покоряешься своей судьбе, то жить в доме сенатора совсем неплохо. Во всяком случае, лучше, чем работать на поле или в мастерских, в дубильне или на скотобойне.
Зигрун запомнила слова Друзиллы. Если она и отвергла сейчас мысли о бегстве, то совсем от них не отказалась. Если только предоставится благоприятная возможность, она сбежит.
– А если господин потребует, чтобы ты подчинилась ему?
– Тогда я выберу смерть. – Зигрун выпрямилась и решительно посмотрела в глаза Друзилле.
– Ты не поступишь так. Это так же верно, как то, что меня зовут Друзилла. Я тоже всего лишь рабыня, но если я могу предостеречь тебя от глупости, я сделаю это. А теперь привыкай к своему новому имени и принимайся за работу, Пила.
Несколько дней спустя Ромелия приказала обеим рабыням сопровождать ее в баню. Друзилла упаковала корзины с амфорами и фиалами, в которых были таинственные микстуры. Зигрун, которую теперь звали Пилой, уже разрешили один раз прислуживать Ромелии во время купания, но это было в собственной купальне на вилле сенатора. Друзилла объяснила ей до этого каждое движение, и Пила выказала себя очень ловкой.
Ни единым словом или жестом Ромелия не дала знать, довольна ли она новой рабыней. Она ее не замечала. Только однажды указала Друзилле на то, что за волосами Пилы следует ухаживать заботливее. Друзилле было неясно, какие намерения имеет Ромелия в отношении германки, однако поскольку на внешний вид девушки обращали большое внимание, Друзилла была уверена, что Пилу предназначают в партнерши Валериусу.
Пила помогла Друзилле упаковывать корзину, затем она должна была помочь Ромелии одеться. Девушка видела взгляды Ромелии, чувствовала, что та сравнивала цвет своей кожи с цветом кожи Пилы. Ромелию почти раздирала зависть оттого, что рабыня-варварка красивее, чем она. Однако она ни в коем случае не позволяла себе этого выказать. Недалек тот день, когда она украсит себя белокурой красотой Пилы.
Впервые с тех пор как Пила оказалась в Риме, ей было позволено покинуть виллу. До этого только Друзилла сопровождала свою госпожу, когда она собиралась гулять или навещать своих соседей и знакомых.
– И забудь про глупые мысли о побеге, – предупредила Друзилла, – это будет означать только твою смерть.
Пила упрямо вытянула подбородок.
– Однажды я стану свободной, в этом я тебе клянусь.
Друзилла рассмеялась.
– Смотри лучше, чтобы не наступить на мусор, который здесь повсюду выбрасывается из окон на улицу, и не влюбиться в солдата, они здесь торчат на всех углах и высматривают красивых девушек.
– Он попробует силу моих кулаков, – в бешенстве возразила Пила.
– Пила, прошу тебя, не делай несчастной себя и меня. Ромелия отдала тебя под мой присмотр. Я отвечаю за тебя. Своей жизнью.
Девушка замолчала и опустила глаза.
– Мне очень тяжело примириться с участью рабыни, – пробормотала она.
– Ба! До сегодняшнего дня тебе еще ни с чем не приходилось смиряться. Так это и должно остаться. А сейчас поторопись, иначе ты в самом деле навлечешь на нас гнев Ромелии.
Четверо сильных рабов, одетых в красную одежду, несли Ромелию в носилках. Два других раба тащили корзины с банными принадлежностями. Друзилла и Пила бежали рядом с носилками. Ромелия откинула занавески, что она часто делала, если не была вместе с супругом.
Хотя женщине ее положения это было не к лицу, Ромелия все же любила, когда прохожие восхищались ее роскошным выходом. На ней были ценные украшения, стола из нежного, богато расшитого льна и платок из восточного хлопка.
Она отказалась от более многочисленной охраны, потому что вилла Валериуса находилась недалеко от терм вблизи форума.
На улицах было полным-полно народа, но большинство прохожих добровольно отходили в сторону, когда видели богато украшенные носилки супруги сенатора. Это было связано с тем, что большинство дам высшего круга обычно посылали впереди себя рабов, чтобы они в случае необходимости плетьми расчищали им путь.
На Виа Сакра, перед базиликой, маленькая процессия остановилась. Огромная масса людей теснилась на улице и, казалось, кого-то восторженно приветствовала. Ромелия неохотно выглянула из носилок. Она не знала, должна ли состояться какая-нибудь процессия, но притом, что в Риме было множество различных храмов и римляне почитали много разных богов, могло случиться всякое.
– Пойди вперед, Пила, и освободи дорогу, – приказала Ромелия, когда носильщики остановились.
Пила перегнала носилки.
– Место для жены сенатора! – крикнула она, когда увидела непосредственно перед собой покрытую потом шерсть лошади карей масти. Всадник натянул поводья благородного животного и загородил дорогу. Пила подняла голову и поглядела в два темно-голубых глаза, окруженных венком темных ресниц. Всадник был легко вооружен, как один из солдат. Но он не был солдатом.
Его глаза, казалось, пронизывали и одновременно приковывали ее к месту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37