Он не любит Пилу. Он ее просто разыгрывал. А Пила потеряла из-за него свое сердце. Из-за него, который сейчас сидит у ее госпожи и строит ей глазки. Вероятно, он нашептывает ей на ухо чарующие стишки.
Пила выпрямилась.
– Ну и что? Какое нам дело до того, что происходит за этой дверью? – спросила она резко.
Друзилла вздрогнула.
– Никакого, но можно ведь и помечтать…
Пожав плечами, она исчезла в направлении кухни.
Пила медленно последовала за ней. Наверняка Ромелии она сегодня будет больше не нужна. У Клаудиуса и у Ромелии будут длинный вечер и длинная ночь, только почему она из-за этого так расстроилась? Чем ей мешает то, что Клаудиус лежит на ложе у Ромелии?
Пила быстрыми шагами шла через парк к имению Диодороса. Ромелия поручила ей передать весточку Атенаис о том, что Ромелия желает, чтобы та ее посетила. Пила была рада тому, что должна делать быстрые движения. Ее мучило ужасное внутреннее беспокойство. Она едва могла сомкнуть глаза прошлой ночью. Мысль о том, что Клаудиус у Ромелии, не позволяла ей сомкнуть глаз.
Она закрывала глаза и представляла, как он удовлетворяется с ее госпожой. Потом воображала, как всегда холодная Ромелия в объятиях Клаудиуса теряет власть над собой. Пила крутилась на своей постели до тех пор, пока ее не одолел беспокойный сон. Теперь ей нужно было просто бежать, чтобы стряхнуть с себя черные тени ночи.
– Стой! Не беги так быстро! – Сильная рука высунулась из-за тиса и схватила Пилу.
– Отпусти меня, ты, грубиян. – Пила оборонялась, но Клаудиус был сильнее. Он просто накрыл губы Пилы поцелуем.
– Почему ты не целуешь Ромелию? Она наверняка без ума от твоих поцелуев.
Клаудиус рассмеялся:
– Верно. И ненасытна. Как только женщина может быть такой жадной, как она?
– Ты действительно был с ней всю ночь? – спросила Пила.
– Гм. Почему, ты думаешь, меня сюда позвали?
– О, коварный лжец! И ты еще лицемерно проявляешь какие-то чувства ко мне! Иди к ней, пусть она тебя обольщает. Только смотри, как бы паук не закусал тебя при этом до смерти.
– Мне кажется, что сегодня именно у тебя ядовитый язык. – Он снова притянул ее к себе. – Я просто не могу вдосталь с тобой нацеловаться.
– Прекрати! Я тебя ненавижу! И я еще думала, что ты отвечаешь на мои чувства. – Ее кулаки барабанили по его плечам, однако его объятия были стальными.
– Я так и делаю, только ты не хочешь этого замечать.
– Я ничего не замечаю? Я вижу больного от любви петуха, который вьется около надменной гусыни.
– Потому что ты ослепла от нескрываемой ревности. Оставь Ромелию в покое. Для меня не могло быть ничего лучше, чем это приглашение. Я полагаю, что я еще пробуду здесь довольно долгое время, к ее удовольствию. По меньшей мере, до тех пор, пока ее супруг будет в Риме.
– Ты считаешь, это хорошо? О, да ты просто чудовище!
– Пила, подумай, иначе я никогда не смог бы снова увидеть тебя, а теперь я здесь, совсем близко, днем и ночью.
– Вблизи Ромелии днем и ночью. – Пила презрительно фыркнула.
– Не принимай это так близко к сердцу. Пила, мы сможем каждый день видеться, целоваться и…
– И позволить Ромелии обнаружить нас. Тогда смерть соединит нас.
– Дорогая, о чем ты говоришь? Есть так много возможностей. Не всегда же Ромелия сможет желать меня.
Иногда ей тоже нужно спать. – Он широко ухмыльнулся. – Я получил прекрасную комнату в крыле для гостей. Почему бы тебе не принести мне туда кувшин вина в качестве снотворного?
– Что мне только думать о тебе, Клаудиус? Для меня все это непросто. Ты говоришь от чистого сердца?
Клаудиус приложил обе свои руки к левой стороне груди. Пила была свободна. Она убежала мгновенно.
– Я не верю ни одному твоему слову, ты, дикий бык, – крикнула она, смеясь, и побежала так быстро, как только могла, к Атенаис.
Клаудиус посмотрел ей вслед. Нежная улыбка смягчила его профиль. Что за волшебное создание? Он хотел, чтобы Ромелия еще долго желала его, только ради того, чтобы он мог оставаться рядом с Пилой.
Атенаис уже ждала Пилу. Под каким-то предлогом она отослала Акме.
– Он тут? – прошептала Атенаис.
– Кого вы имеете в виду, благородная госпожа? – спросила Пила.
– Ну, гостя, о котором сообщила Ромелия.
– Гостя? О, ты имеешь в виду гладиатора Клаудиуса?
– Да, именно его. Я – вся любопытство. Но Акме, что мне с ней делать? Не могу же я оставить ее здесь?
– Я не знаю, госпожа. А ты не уверена в молчаливости Акме?
– Нет, нет, если дело касается моего супруга. И при этом Ромелия пообещала мне помочь в моей беде.
– Беде?
Акме снова вошла в комнату и внесла покрывало, которое передала своей госпоже.
– Ты можешь не провожать меня сегодня, Акме, я пойду с Пилой. Так как нам нужно только пройти через парк, нет необходимости, чтобы ты шла со мной.
– Извини, госпожа, но господин велит выпороть меня плетьми, если я оставлю тебя хоть на одно мгновение одну. Я останусь с тобой, даже если дорога ведет только через парк.
При этом она бросила на Пилу враждебный взгляд, как будто ожидала, что Пила хочет убить ее госпожу.
– Тогда пойдем, – сказала Атенаис и покинула свои покои.
В покоях Ромелии обе женщины удобно устроились. Они пили вино, ели фрукты и показывали друг другу изящные вышивки, которые сами сделали, пока болтали друг с другом. Ромелия несколько раз бросала косые взгляды на египетскую рабыню, на которую это, однако, не производило впечатления. Постепенно Ромелия начала выходить из себя. До этого она устраняла со своего пути все препятствия. Препятствия, которые были намного больше, чем эта маленькая надоедливая рабыня. Однако из-за нее могло провалиться все дело.
– Как ты чувствуешь себя, дорогая Атенаис? – притворно сладким голосом спросила Ромелия. – Подействовала ли уже твоя жертва в храме Исиды?
Атенаис вздохнула.
– Воля богов действительно непредсказуема. Моя жертва была явно слишком малой.
– Ни в коем случае. Только, насколько я знаю, пашня должна быть хорошо подготовлена, чтобы посеянное принесло плоды.
– О, что ты имеешь в виду, дорогая Ромелия?
– Ну, я имею в виду… ах, почему бы тебе не дать твоей рабыне немного вина. Мне кажется, она вот-вот упадет.
Атенаис испуганно обернулась.
– Тебе нехорошо, Акме?
– Нет, госпожа, я чувствую себя хорошо.
– Она подозрительно качается, – вставила Ромелия. – Пила, передай ей этот кубок вина.
Ромелия подняла кубок с вином. Пила поспешила к ней, чтобы взять бокал. Когда она стояла перед Ромелией, та крепко держала кубок. Другой рукой она капнула в бокал несколько капель какой-то жидкости из флакона, который висел у нее под одеждой. Акме и также Атенаис не могли это видеть, потому что Ромелию от них закрывала Пила. Пила уставилась на свою госпожу.
– Передай это Акме, – настойчиво приказала Ромелия, когда Пила помедлила.
– Да, госпожа.
Пила взяла кубок. Яд! Это был яд. Ромелия хотела убить Акме. Она должна уронить кубок. Даже если она терпеть не могла эту египтянку, все равно все восставало в ней против того, чтобы она сама, своей рукой, нанесла вред маленькой чернокожей женщине, не имевшей возраста.
С другой стороны, в последнее время всегда, когда она позволяла своему сердцу заговорить, то неприятности получались у нее. Она остановилась перед Акме. Ее рука, державшая кубок, дрожала. Она видела, как Акме смотрит на нее своими горящими черными глазами. Позади себя Пила ощущала взгляд Ромелии, который жег ей спину.
«Один, помоги! Если ты считаешь это верным, то пусть она опустошит кубок, если ты считаешь, что будет лучше, если она его не выпьет, тогда пусть кубок выпадет у меня из рук».
Медленно Пила протянула кубок Акме. На полпути она остановилась, и рука ее, державшая кубок, ослабела. Акме быстро перехватила ее руку и взяла кубок себе. Медленно, не спуская глаз с Пилы, она опустошила его глоток за глотком. Пила снова встала рядом с дверью и уставилась в противоположную стену. Разговор обеих женщин прекратился. Ромелия все время поглядывала на Акме. Прошло не слишком много времени, когда та покачнулась. Она пыталась удержаться на ногах, но внезапно упала, как срубленное дерево.
Атенаис в ужасе вскочила.
– Не беспокойся, – сказала Ромелия, – она только уснула глубоким и долгим сном. Пила, позови Клаудиуса. Он должен прийти. В своем боевом снаряжении. Потом ты отнесешь Акме в комнату и запрешь ее там.
Она настойчиво посмотрела на Пилу.
– Пила, ты сделала нечто нехорошее. Ты дала ей отравленное вино.
Пиле стало резко не хватать воздуха.
– Нет, госпожа, я только…
– Ты дала ей отравленное вино. Атенаис и я видели это. Чье слово весит больше, наше или твое?
– Я понимаю, – пробормотала Пила.
– Я так думаю. А теперь иди и позови Клаудиуса.
Пила поторопилась выйти. Клаудиус все еще бродил по саду.
– Пила, всегда, когда я тебя вижу, я боюсь, что ты улетишь. Как белый лебедь.
Он обнял ее за талию.
– Отпусти меня. Ты должен немедленно идти к Ромелии. Она послала за тобой. И быть в парадном снаряжении. Ее подруга тоже там.
– Ого! Боги слишком заботятся о моих удовольствиях.
– Ты не должен шутить. Атенаис очень нежная, благонравная супруга.
Клаудиус рассмеялся.
– И ты думаешь, я должен одобрить ее вышивку? Пила смущенно замолчала.
– Ты хочешь теперь также с Атенаис?..
– О хотении речь не идет. Кто спрашивает о том, чего я хочу?
– Я, например. Чего ты хочешь?
– Ты еще спрашиваешь? Все мои стремления, все мои желания, все мои хотения, все мои ухаживания имеют только одну цель и знают только одно имя. Это имя – Пила.
– Если бы только это было правдой, то, что слетает с твоего языка! Однако я сомневаюсь в твоих словах. Ты не докажешь мне, что они правдивы.
– Как мне тебе их доказать, любимая Пила? Разве не является достаточным доказательством то, что я пришел в логово льва, чтобы быть ближе к тебе?
– Ба! Ты развлекаешься с Ромелией, сейчас ты, может быть, будешь развлекаться еще и с Атенаис. Это и есть доказательство твоей любви ко мне?
– Ты очень требовательна, прекрасная лесная фея. Я должен схватиться за меч и спрыгнуть со скалы в море, чтобы доказать тебе свою любовь?
– Нет, во всем этом нет необходимости. Отдай мне свое сердце. Без сердца человек не может жить. Тогда, чтобы иметь возможность жить, ты должен будешь постоянно находиться рядом со мной.
– Мое сердце уже в твоих руках. Только ты этого совсем не замечаешь. Ты – маленькая упрямица. Я уже не могу жить без тебя, только поэтому я здесь.
Пила опустила голову.
– Я и не знаю, чему верить, – пробормотала она. Он притянул ее к себе. Она обвила руками его шею.
– Поцелуй меня, Пила, – прошептал он хриплым голосом. – Поцелуй меня, тогда я забуду весь этот кошмар вокруг себя.
Пила взяла его голову своими руками и нашла его губы, своими пальчиками она погладила его густые каштановые волосы, потом внезапно отпрянула.
– Ты должен идти, иначе Ромелия накажет меня.
Клаудиус опустил голову и пригладил руками свой кожаный фартук. Он подавил свое волнение.
– Ну, тогда мы посмотрим, как продлить мое пребывание в этом раю, – сказал он, вздохнув, и зашагал к вилле.
Пила провела по приказу Ромелии всю ночь рядом со спящей Акме. Ромелия передала ей бокал с вином и маленький флакон.
– Если она проснется раньше времени, то влей ей в рот вина, это снотворное, ничего больше, только на рассвете она может идти к своей госпоже. Ты меня поняла?
Взгляд Ромелии буравил беспомощную рабыню.
– Да, госпожа.
Она вытянулась рядом с храпящей Акме и пожелала себе спать так же глубоко и крепко, чтобы снова не думать о Клаудиусе. Сейчас он наедине с Атенаис или с обеими женщинами? Она прижала свое лицо к соломенному матрасу и дала волю слезам.
С Атенаис произошло чудесное изменение. Из тихой робкой женщины она превратилась в расцветшую розу. Пила заметила это с удивлением, Ромелия – с удовлетворением.
– Вот так выглядит хорошо обработанная пашня, – сказала она однажды Атенаис и указала на ее мягкие округлости. – Я вижу, ты чувствуешь себя хорошо.
– Совершенно верно, дорогая Ромелия, и это связано не с райским климатом здесь, в чем я заверила моего супруга.
Атенаис тихонько улыбнулась. Ромелия опустила глаза. Она делила с Атенаис Клаудиуса, и это, казалось, пошло обеим женщинам на пользу. Ромелия также чувствовала себя более спокойной и удовлетворенной. Только желание Атенаис, чтобы ее тело наполнилось плодом жарких ночей, казалось, оставалось невыполненным. Ромелия же была уверена, что такой день скоро наступит.
Ромелия довольно мурлыкнула рядом с Клаудиусом, который все еще крепко спал. Она смотрела на его красивое натренированное тело, его точеный профиль, который был совсем другим, чем глупые лица у большинства хорошо обученных и натренированных гладиаторов. Клаудиус был мужественнее и желаннее всех мужчин, которых она знала, и он лежал рядом с ней, устав от долгой любовной игры этой ночью, хотя еще и не истощив все свои силы. Его блестящее снаряжение было небрежно брошено на пол, только на руках еще оставались кожаные, покрытые металлом браслеты, с любопытством она провела пальцем вдоль его шеи.
– Что это за странная цепь, которую ты носишь? – спросила она его.
Клаудиус внезапно полностью проснулся и отодвинулся.
– Она из волос?
– Не касайся, она приносит мне счастье.
– Да? – Ромелия надула губы. – Здесь какая-то сладкая тайна?
– Ни в коем случае, это единственное, что напоминает мне о моей матери, – ответил он с неожиданной резкостью.
– Я не хотела касаться твоих личных дел. – Ромелия со вздохом опустилась на ложе. – Клаудиус, я безумно в тебя влюбилась. Наступит время, когда мы узаконим нашу маленькую связь.
Клаудиус выпрямился.
– Что ты имеешь в виду?
– Все очень просто, похить меня.
– Ромелия, как ты себе это представляешь?
– Ты похитишь меня, мы убежим в горы на Сицилии и начнем новую жизнь. Жизнь вместе.
– Это невозможно, нас найдут повсюду.
– Тогда мы убежим в Египет, или к парфянам, или в Каппадокию, или…
– А как насчет галлов?
– Галлов? К дикарям?.. – Она прижалась к его широкой груди и погладила твердые мускулы. – Нет, лучше Финикия, или Иудея, или…
Он склонился над ней и нахмурил лоб.
– Ты говоришь серьезно? Я гладиатор и должен однажды вернуться назад в казармы Лентулуса.
– Ты там слишком близок к смерти. Ты никогда не желал вести другую жизнь, быть свободным от всего, быть господином самому себе и чтобы рядом с тобой была маленькая жена?
Клаудиус снова лег и прикрыл глаза рукой.
– Как бы красиво мы ни называли эту воображаемую жизнь, это всего лишь глупые мечты.
– Нет, это можно осуществить, ты должен это сделать. Клаудиус, у меня есть деньги, много денег. Мы основательно подготовимся к нашему побегу. Подкупом можно достигнуть многого, и где-нибудь мы начнем новую жизнь. О, это будет прекрасно, дни, полные любви, ликования, чувственности, веселья. Ты как будто создан для этого. Приап наградил твои чресла неистощимой силой. Мы должны поблагодарить его и принести ему жертву.
– Приап – защитник проституток.
Клаудиус положил свою руку на живот Ромелии. Медленно его рука двинулась к ее бедрам.
– Я знаю, – промурлыкала она. – И я понимаю их удовольствие. Нет больше никакого основания к дележу, и с Атенаис тоже. Я оказала ей услугу, сейчас ее тело готово к тому, чтобы зачать, если только ее деревянному супругу это покажется удобным, но он совсем не обращает на нее внимания.
Клаудиус тихо присвистнул.
– Она хочет забеременеть?
– Безусловно, она бегает из храма в храм, но все ее жертвы не приносят пользу. Она расцвела с тех пор, как провела несколько ночей с тобой, и, вероятно, скоро ее ожидает успех.
Клаудиус повернулся на живот.
– Может быть, ей следует принять участие в вакханалии, и если она и после этого не забеременеет, значит, боги не хотят этого.
– Она просила уже и Исиду о плодородии.
– Исиду? Это же запрещено.
– Конечно, именно поэтому и думают, что она помогает. Итак, когда ты меня похитишь?
– Ромелия, это опасно, смертельно опасно.
– Верно, но опасность – это слово, которого ты не знаешь.
– Я – да, но не ты.
– О, я сильнее, чем ты думаешь.
– Охотно бы в это поверил, – пробормотал он. Постепенно до него дошла суть ее замысла. То, что она хотела позабавиться с ним, пока ее муж находился в Риме, это он еще мог понять. То, что она хотела разделить это удовольствие с подругой, которой пренебрегали, это он тоже мог понять, но то, что ей сейчас пришло в голову с похищением… Клаудиус слышал о том, что гладиаторы похищали богатых женщин, и в большинстве случаев именно женщины настаивали на том, чтобы гладиаторы их похищали. Может быть, иногда речь действительно шла о любви. Однако обычно подобное бегство заканчивалось трагически. Гладиатора лишали жизни, а благородную даму или изгоняли из общества, или же также приговаривали к смерти.
Пощекотать свои нервы, – вот что побуждало к этому таких женщин, как Ромелия.
– Не торопись, все нужно основательно продумать, – заверил он Ромелию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Пила выпрямилась.
– Ну и что? Какое нам дело до того, что происходит за этой дверью? – спросила она резко.
Друзилла вздрогнула.
– Никакого, но можно ведь и помечтать…
Пожав плечами, она исчезла в направлении кухни.
Пила медленно последовала за ней. Наверняка Ромелии она сегодня будет больше не нужна. У Клаудиуса и у Ромелии будут длинный вечер и длинная ночь, только почему она из-за этого так расстроилась? Чем ей мешает то, что Клаудиус лежит на ложе у Ромелии?
Пила быстрыми шагами шла через парк к имению Диодороса. Ромелия поручила ей передать весточку Атенаис о том, что Ромелия желает, чтобы та ее посетила. Пила была рада тому, что должна делать быстрые движения. Ее мучило ужасное внутреннее беспокойство. Она едва могла сомкнуть глаза прошлой ночью. Мысль о том, что Клаудиус у Ромелии, не позволяла ей сомкнуть глаз.
Она закрывала глаза и представляла, как он удовлетворяется с ее госпожой. Потом воображала, как всегда холодная Ромелия в объятиях Клаудиуса теряет власть над собой. Пила крутилась на своей постели до тех пор, пока ее не одолел беспокойный сон. Теперь ей нужно было просто бежать, чтобы стряхнуть с себя черные тени ночи.
– Стой! Не беги так быстро! – Сильная рука высунулась из-за тиса и схватила Пилу.
– Отпусти меня, ты, грубиян. – Пила оборонялась, но Клаудиус был сильнее. Он просто накрыл губы Пилы поцелуем.
– Почему ты не целуешь Ромелию? Она наверняка без ума от твоих поцелуев.
Клаудиус рассмеялся:
– Верно. И ненасытна. Как только женщина может быть такой жадной, как она?
– Ты действительно был с ней всю ночь? – спросила Пила.
– Гм. Почему, ты думаешь, меня сюда позвали?
– О, коварный лжец! И ты еще лицемерно проявляешь какие-то чувства ко мне! Иди к ней, пусть она тебя обольщает. Только смотри, как бы паук не закусал тебя при этом до смерти.
– Мне кажется, что сегодня именно у тебя ядовитый язык. – Он снова притянул ее к себе. – Я просто не могу вдосталь с тобой нацеловаться.
– Прекрати! Я тебя ненавижу! И я еще думала, что ты отвечаешь на мои чувства. – Ее кулаки барабанили по его плечам, однако его объятия были стальными.
– Я так и делаю, только ты не хочешь этого замечать.
– Я ничего не замечаю? Я вижу больного от любви петуха, который вьется около надменной гусыни.
– Потому что ты ослепла от нескрываемой ревности. Оставь Ромелию в покое. Для меня не могло быть ничего лучше, чем это приглашение. Я полагаю, что я еще пробуду здесь довольно долгое время, к ее удовольствию. По меньшей мере, до тех пор, пока ее супруг будет в Риме.
– Ты считаешь, это хорошо? О, да ты просто чудовище!
– Пила, подумай, иначе я никогда не смог бы снова увидеть тебя, а теперь я здесь, совсем близко, днем и ночью.
– Вблизи Ромелии днем и ночью. – Пила презрительно фыркнула.
– Не принимай это так близко к сердцу. Пила, мы сможем каждый день видеться, целоваться и…
– И позволить Ромелии обнаружить нас. Тогда смерть соединит нас.
– Дорогая, о чем ты говоришь? Есть так много возможностей. Не всегда же Ромелия сможет желать меня.
Иногда ей тоже нужно спать. – Он широко ухмыльнулся. – Я получил прекрасную комнату в крыле для гостей. Почему бы тебе не принести мне туда кувшин вина в качестве снотворного?
– Что мне только думать о тебе, Клаудиус? Для меня все это непросто. Ты говоришь от чистого сердца?
Клаудиус приложил обе свои руки к левой стороне груди. Пила была свободна. Она убежала мгновенно.
– Я не верю ни одному твоему слову, ты, дикий бык, – крикнула она, смеясь, и побежала так быстро, как только могла, к Атенаис.
Клаудиус посмотрел ей вслед. Нежная улыбка смягчила его профиль. Что за волшебное создание? Он хотел, чтобы Ромелия еще долго желала его, только ради того, чтобы он мог оставаться рядом с Пилой.
Атенаис уже ждала Пилу. Под каким-то предлогом она отослала Акме.
– Он тут? – прошептала Атенаис.
– Кого вы имеете в виду, благородная госпожа? – спросила Пила.
– Ну, гостя, о котором сообщила Ромелия.
– Гостя? О, ты имеешь в виду гладиатора Клаудиуса?
– Да, именно его. Я – вся любопытство. Но Акме, что мне с ней делать? Не могу же я оставить ее здесь?
– Я не знаю, госпожа. А ты не уверена в молчаливости Акме?
– Нет, нет, если дело касается моего супруга. И при этом Ромелия пообещала мне помочь в моей беде.
– Беде?
Акме снова вошла в комнату и внесла покрывало, которое передала своей госпоже.
– Ты можешь не провожать меня сегодня, Акме, я пойду с Пилой. Так как нам нужно только пройти через парк, нет необходимости, чтобы ты шла со мной.
– Извини, госпожа, но господин велит выпороть меня плетьми, если я оставлю тебя хоть на одно мгновение одну. Я останусь с тобой, даже если дорога ведет только через парк.
При этом она бросила на Пилу враждебный взгляд, как будто ожидала, что Пила хочет убить ее госпожу.
– Тогда пойдем, – сказала Атенаис и покинула свои покои.
В покоях Ромелии обе женщины удобно устроились. Они пили вино, ели фрукты и показывали друг другу изящные вышивки, которые сами сделали, пока болтали друг с другом. Ромелия несколько раз бросала косые взгляды на египетскую рабыню, на которую это, однако, не производило впечатления. Постепенно Ромелия начала выходить из себя. До этого она устраняла со своего пути все препятствия. Препятствия, которые были намного больше, чем эта маленькая надоедливая рабыня. Однако из-за нее могло провалиться все дело.
– Как ты чувствуешь себя, дорогая Атенаис? – притворно сладким голосом спросила Ромелия. – Подействовала ли уже твоя жертва в храме Исиды?
Атенаис вздохнула.
– Воля богов действительно непредсказуема. Моя жертва была явно слишком малой.
– Ни в коем случае. Только, насколько я знаю, пашня должна быть хорошо подготовлена, чтобы посеянное принесло плоды.
– О, что ты имеешь в виду, дорогая Ромелия?
– Ну, я имею в виду… ах, почему бы тебе не дать твоей рабыне немного вина. Мне кажется, она вот-вот упадет.
Атенаис испуганно обернулась.
– Тебе нехорошо, Акме?
– Нет, госпожа, я чувствую себя хорошо.
– Она подозрительно качается, – вставила Ромелия. – Пила, передай ей этот кубок вина.
Ромелия подняла кубок с вином. Пила поспешила к ней, чтобы взять бокал. Когда она стояла перед Ромелией, та крепко держала кубок. Другой рукой она капнула в бокал несколько капель какой-то жидкости из флакона, который висел у нее под одеждой. Акме и также Атенаис не могли это видеть, потому что Ромелию от них закрывала Пила. Пила уставилась на свою госпожу.
– Передай это Акме, – настойчиво приказала Ромелия, когда Пила помедлила.
– Да, госпожа.
Пила взяла кубок. Яд! Это был яд. Ромелия хотела убить Акме. Она должна уронить кубок. Даже если она терпеть не могла эту египтянку, все равно все восставало в ней против того, чтобы она сама, своей рукой, нанесла вред маленькой чернокожей женщине, не имевшей возраста.
С другой стороны, в последнее время всегда, когда она позволяла своему сердцу заговорить, то неприятности получались у нее. Она остановилась перед Акме. Ее рука, державшая кубок, дрожала. Она видела, как Акме смотрит на нее своими горящими черными глазами. Позади себя Пила ощущала взгляд Ромелии, который жег ей спину.
«Один, помоги! Если ты считаешь это верным, то пусть она опустошит кубок, если ты считаешь, что будет лучше, если она его не выпьет, тогда пусть кубок выпадет у меня из рук».
Медленно Пила протянула кубок Акме. На полпути она остановилась, и рука ее, державшая кубок, ослабела. Акме быстро перехватила ее руку и взяла кубок себе. Медленно, не спуская глаз с Пилы, она опустошила его глоток за глотком. Пила снова встала рядом с дверью и уставилась в противоположную стену. Разговор обеих женщин прекратился. Ромелия все время поглядывала на Акме. Прошло не слишком много времени, когда та покачнулась. Она пыталась удержаться на ногах, но внезапно упала, как срубленное дерево.
Атенаис в ужасе вскочила.
– Не беспокойся, – сказала Ромелия, – она только уснула глубоким и долгим сном. Пила, позови Клаудиуса. Он должен прийти. В своем боевом снаряжении. Потом ты отнесешь Акме в комнату и запрешь ее там.
Она настойчиво посмотрела на Пилу.
– Пила, ты сделала нечто нехорошее. Ты дала ей отравленное вино.
Пиле стало резко не хватать воздуха.
– Нет, госпожа, я только…
– Ты дала ей отравленное вино. Атенаис и я видели это. Чье слово весит больше, наше или твое?
– Я понимаю, – пробормотала Пила.
– Я так думаю. А теперь иди и позови Клаудиуса.
Пила поторопилась выйти. Клаудиус все еще бродил по саду.
– Пила, всегда, когда я тебя вижу, я боюсь, что ты улетишь. Как белый лебедь.
Он обнял ее за талию.
– Отпусти меня. Ты должен немедленно идти к Ромелии. Она послала за тобой. И быть в парадном снаряжении. Ее подруга тоже там.
– Ого! Боги слишком заботятся о моих удовольствиях.
– Ты не должен шутить. Атенаис очень нежная, благонравная супруга.
Клаудиус рассмеялся.
– И ты думаешь, я должен одобрить ее вышивку? Пила смущенно замолчала.
– Ты хочешь теперь также с Атенаис?..
– О хотении речь не идет. Кто спрашивает о том, чего я хочу?
– Я, например. Чего ты хочешь?
– Ты еще спрашиваешь? Все мои стремления, все мои желания, все мои хотения, все мои ухаживания имеют только одну цель и знают только одно имя. Это имя – Пила.
– Если бы только это было правдой, то, что слетает с твоего языка! Однако я сомневаюсь в твоих словах. Ты не докажешь мне, что они правдивы.
– Как мне тебе их доказать, любимая Пила? Разве не является достаточным доказательством то, что я пришел в логово льва, чтобы быть ближе к тебе?
– Ба! Ты развлекаешься с Ромелией, сейчас ты, может быть, будешь развлекаться еще и с Атенаис. Это и есть доказательство твоей любви ко мне?
– Ты очень требовательна, прекрасная лесная фея. Я должен схватиться за меч и спрыгнуть со скалы в море, чтобы доказать тебе свою любовь?
– Нет, во всем этом нет необходимости. Отдай мне свое сердце. Без сердца человек не может жить. Тогда, чтобы иметь возможность жить, ты должен будешь постоянно находиться рядом со мной.
– Мое сердце уже в твоих руках. Только ты этого совсем не замечаешь. Ты – маленькая упрямица. Я уже не могу жить без тебя, только поэтому я здесь.
Пила опустила голову.
– Я и не знаю, чему верить, – пробормотала она. Он притянул ее к себе. Она обвила руками его шею.
– Поцелуй меня, Пила, – прошептал он хриплым голосом. – Поцелуй меня, тогда я забуду весь этот кошмар вокруг себя.
Пила взяла его голову своими руками и нашла его губы, своими пальчиками она погладила его густые каштановые волосы, потом внезапно отпрянула.
– Ты должен идти, иначе Ромелия накажет меня.
Клаудиус опустил голову и пригладил руками свой кожаный фартук. Он подавил свое волнение.
– Ну, тогда мы посмотрим, как продлить мое пребывание в этом раю, – сказал он, вздохнув, и зашагал к вилле.
Пила провела по приказу Ромелии всю ночь рядом со спящей Акме. Ромелия передала ей бокал с вином и маленький флакон.
– Если она проснется раньше времени, то влей ей в рот вина, это снотворное, ничего больше, только на рассвете она может идти к своей госпоже. Ты меня поняла?
Взгляд Ромелии буравил беспомощную рабыню.
– Да, госпожа.
Она вытянулась рядом с храпящей Акме и пожелала себе спать так же глубоко и крепко, чтобы снова не думать о Клаудиусе. Сейчас он наедине с Атенаис или с обеими женщинами? Она прижала свое лицо к соломенному матрасу и дала волю слезам.
С Атенаис произошло чудесное изменение. Из тихой робкой женщины она превратилась в расцветшую розу. Пила заметила это с удивлением, Ромелия – с удовлетворением.
– Вот так выглядит хорошо обработанная пашня, – сказала она однажды Атенаис и указала на ее мягкие округлости. – Я вижу, ты чувствуешь себя хорошо.
– Совершенно верно, дорогая Ромелия, и это связано не с райским климатом здесь, в чем я заверила моего супруга.
Атенаис тихонько улыбнулась. Ромелия опустила глаза. Она делила с Атенаис Клаудиуса, и это, казалось, пошло обеим женщинам на пользу. Ромелия также чувствовала себя более спокойной и удовлетворенной. Только желание Атенаис, чтобы ее тело наполнилось плодом жарких ночей, казалось, оставалось невыполненным. Ромелия же была уверена, что такой день скоро наступит.
Ромелия довольно мурлыкнула рядом с Клаудиусом, который все еще крепко спал. Она смотрела на его красивое натренированное тело, его точеный профиль, который был совсем другим, чем глупые лица у большинства хорошо обученных и натренированных гладиаторов. Клаудиус был мужественнее и желаннее всех мужчин, которых она знала, и он лежал рядом с ней, устав от долгой любовной игры этой ночью, хотя еще и не истощив все свои силы. Его блестящее снаряжение было небрежно брошено на пол, только на руках еще оставались кожаные, покрытые металлом браслеты, с любопытством она провела пальцем вдоль его шеи.
– Что это за странная цепь, которую ты носишь? – спросила она его.
Клаудиус внезапно полностью проснулся и отодвинулся.
– Она из волос?
– Не касайся, она приносит мне счастье.
– Да? – Ромелия надула губы. – Здесь какая-то сладкая тайна?
– Ни в коем случае, это единственное, что напоминает мне о моей матери, – ответил он с неожиданной резкостью.
– Я не хотела касаться твоих личных дел. – Ромелия со вздохом опустилась на ложе. – Клаудиус, я безумно в тебя влюбилась. Наступит время, когда мы узаконим нашу маленькую связь.
Клаудиус выпрямился.
– Что ты имеешь в виду?
– Все очень просто, похить меня.
– Ромелия, как ты себе это представляешь?
– Ты похитишь меня, мы убежим в горы на Сицилии и начнем новую жизнь. Жизнь вместе.
– Это невозможно, нас найдут повсюду.
– Тогда мы убежим в Египет, или к парфянам, или в Каппадокию, или…
– А как насчет галлов?
– Галлов? К дикарям?.. – Она прижалась к его широкой груди и погладила твердые мускулы. – Нет, лучше Финикия, или Иудея, или…
Он склонился над ней и нахмурил лоб.
– Ты говоришь серьезно? Я гладиатор и должен однажды вернуться назад в казармы Лентулуса.
– Ты там слишком близок к смерти. Ты никогда не желал вести другую жизнь, быть свободным от всего, быть господином самому себе и чтобы рядом с тобой была маленькая жена?
Клаудиус снова лег и прикрыл глаза рукой.
– Как бы красиво мы ни называли эту воображаемую жизнь, это всего лишь глупые мечты.
– Нет, это можно осуществить, ты должен это сделать. Клаудиус, у меня есть деньги, много денег. Мы основательно подготовимся к нашему побегу. Подкупом можно достигнуть многого, и где-нибудь мы начнем новую жизнь. О, это будет прекрасно, дни, полные любви, ликования, чувственности, веселья. Ты как будто создан для этого. Приап наградил твои чресла неистощимой силой. Мы должны поблагодарить его и принести ему жертву.
– Приап – защитник проституток.
Клаудиус положил свою руку на живот Ромелии. Медленно его рука двинулась к ее бедрам.
– Я знаю, – промурлыкала она. – И я понимаю их удовольствие. Нет больше никакого основания к дележу, и с Атенаис тоже. Я оказала ей услугу, сейчас ее тело готово к тому, чтобы зачать, если только ее деревянному супругу это покажется удобным, но он совсем не обращает на нее внимания.
Клаудиус тихо присвистнул.
– Она хочет забеременеть?
– Безусловно, она бегает из храма в храм, но все ее жертвы не приносят пользу. Она расцвела с тех пор, как провела несколько ночей с тобой, и, вероятно, скоро ее ожидает успех.
Клаудиус повернулся на живот.
– Может быть, ей следует принять участие в вакханалии, и если она и после этого не забеременеет, значит, боги не хотят этого.
– Она просила уже и Исиду о плодородии.
– Исиду? Это же запрещено.
– Конечно, именно поэтому и думают, что она помогает. Итак, когда ты меня похитишь?
– Ромелия, это опасно, смертельно опасно.
– Верно, но опасность – это слово, которого ты не знаешь.
– Я – да, но не ты.
– О, я сильнее, чем ты думаешь.
– Охотно бы в это поверил, – пробормотал он. Постепенно до него дошла суть ее замысла. То, что она хотела позабавиться с ним, пока ее муж находился в Риме, это он еще мог понять. То, что она хотела разделить это удовольствие с подругой, которой пренебрегали, это он тоже мог понять, но то, что ей сейчас пришло в голову с похищением… Клаудиус слышал о том, что гладиаторы похищали богатых женщин, и в большинстве случаев именно женщины настаивали на том, чтобы гладиаторы их похищали. Может быть, иногда речь действительно шла о любви. Однако обычно подобное бегство заканчивалось трагически. Гладиатора лишали жизни, а благородную даму или изгоняли из общества, или же также приговаривали к смерти.
Пощекотать свои нервы, – вот что побуждало к этому таких женщин, как Ромелия.
– Не торопись, все нужно основательно продумать, – заверил он Ромелию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37