Это предназначение дает мне силу, поэтому я не умру от голода и не замерзну.
– Откуда у тебя такая уверенность? Ты не прорицательница, не жрица, ты – дочь крестьянина.
– Эту уверенность дает мне любовь, делающая нас бессмертными. Она дает нам силу еще раз начать все сначала, и даже если мой народ где-то вдали погибнет, через меня он снова возродится и будет жить в вечности.
Зигрун поднялась. Она стояла в жалкой хижине, гордо откинув голову. Велокс снова ощутил странное свечение, идущее от нее, ауру, окружавшую ее. И здесь, среди германских лесов, она была подобна богине. Богине, имевшей много имен, не важно каких. Важна была ее власть, ее сила. Он не осмеливался подняться и приблизиться к ней. И в то же время в его душе, подобно огню, горели слова: я люблю тебя.
– Мы проведем ночь в другом доме, – сказала Зигрун и покинула хижину старой жрицы. Велокс последовал за ней.
– Смысл ее слов темен, – заметил он. – Я опасаюсь ее так же, как старого друида. Власть их богов велика, и они, кажется, восприняли их силу.
Он прижал ее к себе. Мех между ними был подобен толстому валику.
– Когда я тебя вижу, я вижу перед собой нечто божественное.
Зигрун рассмеялась:
– Божественное во мне побуждает меня рубить дрова, чтобы согреться ночью, и приготовить постель.
– А я поймаю зайца или дикого кабана… о, остановимся на зайце. Я чувствую уважение к словам друида.
Он взял лук и стрелы, отложив в сторону копье и короткий меч. Зигрун взяла топор и пошла рубить дрова.
Когда спустилась ночь, они устроились в жилой комнатке самого маленького домика в покинутой деревне. Огонь в очаге распространял приятное тепло, рядом стоял вертел с остатками жареного зайца. Они сняли свою теплую одежду и приготовили себе ложе из меха. Сейчас на них была только их шерстяная одежда, под ней на Велоксе были длинные штаны, привычные для всех германцев. С тех пор как наступила зима, он знал, какой практичной и удобной одеждой были эти простые штаны.
Они пили чай. Зигрун приготовила его из плодов шиповника, которые нашла в зарослях на краю леса, он был вкуснее любого вина. Веки у нее после этого длинного дня отяжелели, и она испытующе посмотрела на Велокса.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
– Отлично, путешествие меня не утомило, есть легкая усталость, но завтра утром я проснусь свежим. Для тебя это не слишком большое испытание? Я не хотел бы, чтобы путешествие повредило ребенку. Мы должны провести зиму здесь, дальнейшее продвижение может быть тягостным.
Зигрун покачала головой.
– Давай дождемся утра и тогда решим. Перед нами ночь. Длинная ночь.
Зигрун улыбнулась – она снова ощутила глухое давление в животе.
Она тосковала по объятиям возлюбленного, хотя они каждую ночь лежали, тесно прижавшись друг к другу. Однако здесь было нечто другое. У них снова была крыша над головой, теплая постель, огонь, сытная еда.
Он расстегнул платье Зигрун и провел рукой по ее животу, который сейчас заметно округлился. Она хихикнула, когда его рука опустилась ниже, она знала о его сокровенном желании.
Она сняла свое платье и сбросила с плеч рубашку.
Его голос понизился до шепота, когда он губами коснулся ее живота и при этом бормотал что-то, будто молясь. Пальцы Зигрун скользнули между ее бедрами и указали ему путь к расцветшему цветку. Его глаза затуманились желанием, и он застонал. Его губы ласкали ее лоно, ее твердый живот, двинулись вверх к ее груди, и она отяжелела, словно зрелый плод.
Дрожь охватила его тело. Он попеременно целовал то одну, то другую ее грудь, и ей хотелось кричать от желания. Влажный ночной воздух был наполнен их ликованием.
Здесь, в этом враждебном мире, он особенно остро ощутил, каким удивительным было это теплое тело, каким чудесным волшебством было их полное нежности соитие. Его ноздри трепетали от сдерживаемого желания, пока он глубоко вздохнул.
Это было нечто большее, чем знакомое сладостное освобождение их плоти, с блаженством которого их тела были уже знакомы. Она вспомнила, что было время, когда она боялась их соединения, и если бы она и дальше продолжала бояться, то он не пробудил бы в ней это чудесное чувство.
– Пожалуйста, люби меня, – выдохнула она дрожащим голосом.
– Мне не нужно ничего другого, – прошептал он хрипло.
Их ноги скрестились в сладком объятии, и только ее горячее дыхание поднималось к грубо обтесанным балкам потолка.
Глава 16
Благословение Верцуликса
Огонь в очаге догорел, и зимний холод проник сквозь стены жилья.
Зигрун и Велокс лежали под пушистыми мехами, погруженные в глубокий сон. Хотя его руки крепко обнимали ее тело, дух ее витал в эти ранние часы где-то еще.
Она находилась в уютном жилье, а рядом в хлевах беспокойно теснились отельные коровы и ожидавшие приплода овцы. Ленивый весенний ветерок проходил через открытые двери и распространял сладкий аромат жасмина и свежевспаханной земли. Рядом, на шкуре, она увидела голову мальчика, розового и крепкого, с нежными прядями светлых волос на головке. Он протягивал к ней руки. Она взяла его и вышла с ним из дома. По двору бегали куры и гуси, собака гоняла дерзких скворцов, которые громко ссорились в позеленевших кустах. Она увидела белобородого мужчину в светлом одеянии, спускавшегося с холма. Вокруг его головы был венок из дубовых листьев. Он воткнул в землю палку, и внезапно из нее выросли зеленые ветки и красные бутоны. Бутоны распустились в ароматные розы.
Старый друид сорвал один цветок и разбросал его лепестки по земле.
Она заметила, что ее тело округлилось.
Она взглянула на него.
– Ты принадлежишь этому месту, – сказал он. – Вы оба принадлежите этой стране.
– Ты можешь меня видеть? – спросила она растерянно.
– Конечно, ночная путешественница. Разве ты еще не распознала свою силу? Не трать ее даром. Твое предназначение – давать жизнь. Приходи, пока не будет слишком поздно.
Он сделал нетерпеливый жест, и она вернулась назад, в настоящее, в свое тело, теплое и мягкое, лежащее в объятиях Велокса. Она все еще ощущала сладостное удовлетворение, которое следует за соитием, и прижалась к нему. Она вдыхала мужской аромат его тела и нежно касалась его. Велокс застонал от удовольствия, и она почувствовала, как в нем снова зародилось желание.
Зигрун откинула меховое одеяло и поднялась. Звонко смеясь, она выбежала на улицу, натерла свое тело снегом, так что кожа сильно покраснела, и оделась.
– Вставай ты, лентяй, у нас еще полным-полно дед, нам нужно добыть мяса для путешествия, ты должен пойти на охоту, а я его приготовлю. Завтра на рассвете мы отправляемся.
– Куда?
– Назад, в Галлию.
– Откуда такое внезапное решение?
– Верцуликс послал мне знак.
Он замолчал и внимательно посмотрел на нее. Глаза у нее были ясными и задорно блестели, щеки порозовели, как у спелого яблока. Он схватил лук и стрелы.
– Велокс!
– Да?
– Ты не хочешь сначала одеться?
Лошади были тяжело нагружены провиантом, так что Велокс предпочел идти пешком, позволив ехать верхом только Зигрун.
Ударили суровые морозы.
Прощание с Неей далось Зигрун тяжело. Ей было горько сознавать, что эта женщина – последняя из ее народа, кого она видит живой, и что ее жизнь завершится в течение зимы. Она исчезнет из этого мира так же, как и люди ее племени, которые отправились странствовать в неизвестные дали в поисках земли. Но земли для них не было.
Дорога назад была более тяжелой. Продвижение осложнялось не только глубоким снегом и холодом, но беременность мешала Зигрун ехать верхом. Хотя она чувствовала себя неплохо, ее больше не тошнило и благодаря охотничьему искусству Велокса она не страдала от голода, но все-таки тряска на лошади мешала ей.
Велокс настаивал, чтобы они больше не ночевали в холодных хижинах, а просил, если они встречали крестьянские дворы гельвециев, устроить их переночевать в сене. Большинство жителей гор, которые, подобно галлам, жили преимущественно скотоводством, были людьми замкнутыми и сдержанными. Но вместе с тем и очень гостеприимными. В благодарность Велокс делился с ними дичью, и их устраивали на ночлег в сене над хлевами и позволяли их лошадям покормиться сеном с горных лугов.
Когда их спрашивали о причине и цели их путешествия, Велокс, не краснея, рассказывал трогательную историю о поручении короля арвернов Антекуса найти мудрую женщину из племени кимберов.
Зигрун охотнее всего зажала бы уши руками, когда Велокс рассказывал эту историю, приукрашивая ее выдуманными деталями, однако и ей казалось, что будет лучше ничего не рассказывать об истинных причинах их далекого путешествия. Так как волосы у нее все еще не отросли в полную длину, она заплетала их в косички, которые закрепляла на висках, как это делали женщины некоторых германских племен. Так она избегала неприятных вопросов, потому что и у гельвециев женщина с отрезанными волосами считалась осужденной и изгнанной из племени. Кроме того, Зигрун обычно надевала на голову шерстяной платок из-за холода, и ее прическа не бросалась в глаза.
Во время их однообразного медленного продвижения Велокс выучил северный язык. Язык галлов несущественно отличался от германских диалектов. Велокс выказал себя очень способным учеником и тут же применил свои новые познания, чтобы на следующем крестьянском дворе, на котором они попросили о ночлеге, рассказать свою историю еще более изобретательно.
Они избегали на дороге только бродячих торговцев. Те могли оказаться римлянами, обратить внимание на их странное передвижение в этой негостеприимной местности, рассказать об этом в Риме и тем самым направить на их след. Северные торговцы также могли рассказать в Риме о встрече со странной парой и подвергнуть их той же самой опасности. Для всех они должны были быть воином Велоксом при дворе короля галлов Антекуса и его молодой женой.
Однако тяжелое путешествие потребовало свою дань, когда Зигрун однажды почувствовала боль в спине и не могла больше ни ехать верхом, ни бежать. Велокс очень обеспокоился, и они постучали в дверь ближайшего крестьянского двора.
Здесь их тоже гостеприимно приняли, и женщины старшего возраста стали ухаживать за Зигрун, которую мучили боли.
– В твоем состоянии ты не можешь ехать дальше, – заметила одна из женщин и посмотрела на живот Зигрун. – Тебе вообще нельзя больше ездить, оставайся здесь и рожай ребенка.
– Нет-нет, – отказалась Зигрун, – мой муж должен вернуться ко двору короля, и он ни за что не оставит меня здесь одну.
Старуха с сомнением покачала головой.
– Ты можешь потерять своего ребенка, – возразила она, – это слишком опасно.
– Я достаточно сильна, и у меня есть теплая одежда, – воспротивилась Зигрун и снова скривила лицо от боли. Женщины отошли назад, чтобы посоветоваться, потом они отодвинули скамьи, и столы, сильнее разожгли огонь и отослали мужчин прочь.
– Что с ней случилось? – спросил Велокс.
– Ничего, что касалось бы мужчин, – ответила одна из женщин и энергично выставила его за дверь.
Встревоженный, он последовал за мужчинами, которые отправились на пивоварню. Пока женщины занимаются своими медицинскими ритуалами, можно в утешение опустошить пару кувшинов пива. Это позволит приятно провести время и согреет их.
Женщины принесли кувшины с тайными микстурами и связки различных трав, из которых они приготовили чай, и дали его выпить Зигрун. Вскоре Зигрун почувствовала сонливость, ей стало хорошо и легко, поэтому она лишь каким-то шестым чувством заметила, что женщины подвели ее к огню, сняли с нее одежду и натерли ее тело какой-то жидкостью. При этом они бормотали таинственные формулы, похлопывали маленькими палочками, на которых были вырезаны руны, по животу Зигрун и проделывали вокруг нее странные танцевальные движения. В помещении стало очень жарко, и женщины впали в экстаз. Они призывали духов, чтобы помочь нерожденной жизни. Потом они замотали Зигрун в теплые платки и уложили спать на широкой деревянной кровати.
– Вы видели, что волосы у нее довольно короткие? – спросила одна из женщин, пока они выносили свои тайные микстуры.
– А на правой руке у нее выжжен странный знак. Это не руны и не картинки, это похоже на письменные знаки, которые иногда используют римские торговцы.
– Ты думаешь, что она не из галлов?
– Она светловолосая, у нее голубые глаза, она происходит из северной расы. Кроме того, она говорит на нашем языке.
– А я вам говорю, с ней что-то не так, может быть, воин похитил ее.
– Нет, похоже она очень влюблена в него, это видно, когда она глядит на него. Он тоже, кажется, очень ее любит.
– Какое нам до этого дело? Она в нужде, и мы должны ей помочь.
– Кроме того, будет лучше, если мы ничего не скажем об этом мужчинам.
Другие женщины кивнули.
– Так, – сказала самая старшая среди них, – после всех этих трудов мы все заслужили кувшин пива. Евига, – позвала она служанку, – принеси нам кувшин из пивоварни, если мужчины не все еще выпили.
Они рассмеялись и сели за длинный стол.
Служанка Евига взяла кувшин, набросила на себя плащ и побежала по заснеженному двору к пивоварне, оттуда раздавалось громкое пение.
Мужчины выпили много пива и были в хорошем настроении.
Велокс сидел между ними и тоже пил, однако, когда появилась служанка, он обеспокоенно поднялся.
– Как дела у Зигрун? – спросил он служанку, пока она наливала в кувшин пива. Та кокетлива подняла глаза.
– Вы так беспокоитесь о своей жене, благородный воин? – спросила она и улыбнулась, позволив плащу соскользнуть со своих плеч.
Она была круглой и розовой, ее голубые глаза излучали серебристые звезды, а губы алели, как ягоды рябины.
– Конечно, я беспокоюсь о ней, – ответил Велокс. – Итак, что с ней?
– О, ничего серьезного, – ответила она уклончиво, схватила кувшин и протиснулась мимо него к выходу. Он крепко схватил ее за руку и удержал.
– Что значит «ничего серьезного»? – резко спросил он.
Щеки у девушки покраснели. Этот воин был очень силен и чрезвычайно хорош собой. Она снова кокетливо посмотрела на него.
– Ей требуется покой, ей надо отдохнуть, вы не должны ехать дальше и вы не должны сегодня ночью быть с ней.
– Почему? Что ты имеешь в виду?
– Она очень устала, вы к ней явно слишком требовательны, женщине в таком состоянии нужен покой. – Она многообещающе улыбнулась. – Однако из-за этого ваше ложе не должно быть холодным, благородный воин.
Польщенный Велокс с облегчением улыбнулся. Однако тут же нахмурился.
– Где она сейчас?
– Она спит, и вы не должны мешать ей выспаться. Я сейчас отнесу кувшин женщинам. Для меня было бы честью, если бы вы выпили со мной кружку пива за здоровье вашей… жены.
Велокс уже опустошил несколько кувшинов пива и не заметил, как странно она произнесла слово «жена». Он отправился на сеновал над конюшней и вскоре крепко заснул.
Служанка нашла его громко храпящим, когда немного позже забралась на сеновал. С любопытством она посмотрела на прекрасного богатыря с атлетической фигурой. Он положил голову на узелок, меховой плащ небрежно валялся рядом с ним. Она осторожно подвинула его кожаный жилет и расстегнула пояс. На нем была шерстяная одежда, которую носили все племена севернее Альп: длинные штаны, рубашка с поясом и толстый шерстяной жилет. Должно быть, он был воином короля, потому что одежда у него была роскошной и дорогой.
Она приподняла его рубашку и скользнула рукой вдоль его живота. С восторгом она ощутила под его гладкой кожей твердые мускулы. Смело она позволила своей руке двинуться дальше, под его штаны. Велокс шелохнулся и что-то пробормотал. Евига остановилась, однако он снова заснул и захрапел. С покрасневшими щеками она продолжила свое исследование и тихо вздохнула, когда ее пальцы коснулись великолепного признака его мужественности. Она осторожно начала гладить его, и, к ее радости, под ее руками что-то зашевелилось. Велокс снова двинулся, по его лицу скользнула улыбка.
– Пила, что ты делаешь? – пробормотал он, не открывая глаз.
Евига замерла. Кто такая была Пила? Кроме того, он говорил на латыни, языке римских торговцев. Она продолжила свою игру, вытянулась рядом с ним в сене и нашла его губы. Велокс крепко обнял ее своими руками. Он охотно позволил себя поцеловать и жадно чмокнул, когда она на одно мгновение отстранилась от него.
– Разве я не говорила, что ты ненасытный? – прошептала она и снова поцеловала эти желанные губы. О, он чудесно целовался, хотя, как мешок с мукой, валялся в сене, когда Евига придвинулась к нему. Она расстегнула свою кожаную куртку и отодвинула в сторону ткань своей шерстяной рубашки, затем положила его руки себе на грудь.
Лицо его расплылось в довольной улыбке, и он так страстно надавил на ее полную грудь, что она громко вздохнула. Теперь для Евиги уже не было отхода, она провела рукой по его волнистым волосам, которые достигали плеч и были закреплены узкой кожаной лентой надо лбом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Откуда у тебя такая уверенность? Ты не прорицательница, не жрица, ты – дочь крестьянина.
– Эту уверенность дает мне любовь, делающая нас бессмертными. Она дает нам силу еще раз начать все сначала, и даже если мой народ где-то вдали погибнет, через меня он снова возродится и будет жить в вечности.
Зигрун поднялась. Она стояла в жалкой хижине, гордо откинув голову. Велокс снова ощутил странное свечение, идущее от нее, ауру, окружавшую ее. И здесь, среди германских лесов, она была подобна богине. Богине, имевшей много имен, не важно каких. Важна была ее власть, ее сила. Он не осмеливался подняться и приблизиться к ней. И в то же время в его душе, подобно огню, горели слова: я люблю тебя.
– Мы проведем ночь в другом доме, – сказала Зигрун и покинула хижину старой жрицы. Велокс последовал за ней.
– Смысл ее слов темен, – заметил он. – Я опасаюсь ее так же, как старого друида. Власть их богов велика, и они, кажется, восприняли их силу.
Он прижал ее к себе. Мех между ними был подобен толстому валику.
– Когда я тебя вижу, я вижу перед собой нечто божественное.
Зигрун рассмеялась:
– Божественное во мне побуждает меня рубить дрова, чтобы согреться ночью, и приготовить постель.
– А я поймаю зайца или дикого кабана… о, остановимся на зайце. Я чувствую уважение к словам друида.
Он взял лук и стрелы, отложив в сторону копье и короткий меч. Зигрун взяла топор и пошла рубить дрова.
Когда спустилась ночь, они устроились в жилой комнатке самого маленького домика в покинутой деревне. Огонь в очаге распространял приятное тепло, рядом стоял вертел с остатками жареного зайца. Они сняли свою теплую одежду и приготовили себе ложе из меха. Сейчас на них была только их шерстяная одежда, под ней на Велоксе были длинные штаны, привычные для всех германцев. С тех пор как наступила зима, он знал, какой практичной и удобной одеждой были эти простые штаны.
Они пили чай. Зигрун приготовила его из плодов шиповника, которые нашла в зарослях на краю леса, он был вкуснее любого вина. Веки у нее после этого длинного дня отяжелели, и она испытующе посмотрела на Велокса.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
– Отлично, путешествие меня не утомило, есть легкая усталость, но завтра утром я проснусь свежим. Для тебя это не слишком большое испытание? Я не хотел бы, чтобы путешествие повредило ребенку. Мы должны провести зиму здесь, дальнейшее продвижение может быть тягостным.
Зигрун покачала головой.
– Давай дождемся утра и тогда решим. Перед нами ночь. Длинная ночь.
Зигрун улыбнулась – она снова ощутила глухое давление в животе.
Она тосковала по объятиям возлюбленного, хотя они каждую ночь лежали, тесно прижавшись друг к другу. Однако здесь было нечто другое. У них снова была крыша над головой, теплая постель, огонь, сытная еда.
Он расстегнул платье Зигрун и провел рукой по ее животу, который сейчас заметно округлился. Она хихикнула, когда его рука опустилась ниже, она знала о его сокровенном желании.
Она сняла свое платье и сбросила с плеч рубашку.
Его голос понизился до шепота, когда он губами коснулся ее живота и при этом бормотал что-то, будто молясь. Пальцы Зигрун скользнули между ее бедрами и указали ему путь к расцветшему цветку. Его глаза затуманились желанием, и он застонал. Его губы ласкали ее лоно, ее твердый живот, двинулись вверх к ее груди, и она отяжелела, словно зрелый плод.
Дрожь охватила его тело. Он попеременно целовал то одну, то другую ее грудь, и ей хотелось кричать от желания. Влажный ночной воздух был наполнен их ликованием.
Здесь, в этом враждебном мире, он особенно остро ощутил, каким удивительным было это теплое тело, каким чудесным волшебством было их полное нежности соитие. Его ноздри трепетали от сдерживаемого желания, пока он глубоко вздохнул.
Это было нечто большее, чем знакомое сладостное освобождение их плоти, с блаженством которого их тела были уже знакомы. Она вспомнила, что было время, когда она боялась их соединения, и если бы она и дальше продолжала бояться, то он не пробудил бы в ней это чудесное чувство.
– Пожалуйста, люби меня, – выдохнула она дрожащим голосом.
– Мне не нужно ничего другого, – прошептал он хрипло.
Их ноги скрестились в сладком объятии, и только ее горячее дыхание поднималось к грубо обтесанным балкам потолка.
Глава 16
Благословение Верцуликса
Огонь в очаге догорел, и зимний холод проник сквозь стены жилья.
Зигрун и Велокс лежали под пушистыми мехами, погруженные в глубокий сон. Хотя его руки крепко обнимали ее тело, дух ее витал в эти ранние часы где-то еще.
Она находилась в уютном жилье, а рядом в хлевах беспокойно теснились отельные коровы и ожидавшие приплода овцы. Ленивый весенний ветерок проходил через открытые двери и распространял сладкий аромат жасмина и свежевспаханной земли. Рядом, на шкуре, она увидела голову мальчика, розового и крепкого, с нежными прядями светлых волос на головке. Он протягивал к ней руки. Она взяла его и вышла с ним из дома. По двору бегали куры и гуси, собака гоняла дерзких скворцов, которые громко ссорились в позеленевших кустах. Она увидела белобородого мужчину в светлом одеянии, спускавшегося с холма. Вокруг его головы был венок из дубовых листьев. Он воткнул в землю палку, и внезапно из нее выросли зеленые ветки и красные бутоны. Бутоны распустились в ароматные розы.
Старый друид сорвал один цветок и разбросал его лепестки по земле.
Она заметила, что ее тело округлилось.
Она взглянула на него.
– Ты принадлежишь этому месту, – сказал он. – Вы оба принадлежите этой стране.
– Ты можешь меня видеть? – спросила она растерянно.
– Конечно, ночная путешественница. Разве ты еще не распознала свою силу? Не трать ее даром. Твое предназначение – давать жизнь. Приходи, пока не будет слишком поздно.
Он сделал нетерпеливый жест, и она вернулась назад, в настоящее, в свое тело, теплое и мягкое, лежащее в объятиях Велокса. Она все еще ощущала сладостное удовлетворение, которое следует за соитием, и прижалась к нему. Она вдыхала мужской аромат его тела и нежно касалась его. Велокс застонал от удовольствия, и она почувствовала, как в нем снова зародилось желание.
Зигрун откинула меховое одеяло и поднялась. Звонко смеясь, она выбежала на улицу, натерла свое тело снегом, так что кожа сильно покраснела, и оделась.
– Вставай ты, лентяй, у нас еще полным-полно дед, нам нужно добыть мяса для путешествия, ты должен пойти на охоту, а я его приготовлю. Завтра на рассвете мы отправляемся.
– Куда?
– Назад, в Галлию.
– Откуда такое внезапное решение?
– Верцуликс послал мне знак.
Он замолчал и внимательно посмотрел на нее. Глаза у нее были ясными и задорно блестели, щеки порозовели, как у спелого яблока. Он схватил лук и стрелы.
– Велокс!
– Да?
– Ты не хочешь сначала одеться?
Лошади были тяжело нагружены провиантом, так что Велокс предпочел идти пешком, позволив ехать верхом только Зигрун.
Ударили суровые морозы.
Прощание с Неей далось Зигрун тяжело. Ей было горько сознавать, что эта женщина – последняя из ее народа, кого она видит живой, и что ее жизнь завершится в течение зимы. Она исчезнет из этого мира так же, как и люди ее племени, которые отправились странствовать в неизвестные дали в поисках земли. Но земли для них не было.
Дорога назад была более тяжелой. Продвижение осложнялось не только глубоким снегом и холодом, но беременность мешала Зигрун ехать верхом. Хотя она чувствовала себя неплохо, ее больше не тошнило и благодаря охотничьему искусству Велокса она не страдала от голода, но все-таки тряска на лошади мешала ей.
Велокс настаивал, чтобы они больше не ночевали в холодных хижинах, а просил, если они встречали крестьянские дворы гельвециев, устроить их переночевать в сене. Большинство жителей гор, которые, подобно галлам, жили преимущественно скотоводством, были людьми замкнутыми и сдержанными. Но вместе с тем и очень гостеприимными. В благодарность Велокс делился с ними дичью, и их устраивали на ночлег в сене над хлевами и позволяли их лошадям покормиться сеном с горных лугов.
Когда их спрашивали о причине и цели их путешествия, Велокс, не краснея, рассказывал трогательную историю о поручении короля арвернов Антекуса найти мудрую женщину из племени кимберов.
Зигрун охотнее всего зажала бы уши руками, когда Велокс рассказывал эту историю, приукрашивая ее выдуманными деталями, однако и ей казалось, что будет лучше ничего не рассказывать об истинных причинах их далекого путешествия. Так как волосы у нее все еще не отросли в полную длину, она заплетала их в косички, которые закрепляла на висках, как это делали женщины некоторых германских племен. Так она избегала неприятных вопросов, потому что и у гельвециев женщина с отрезанными волосами считалась осужденной и изгнанной из племени. Кроме того, Зигрун обычно надевала на голову шерстяной платок из-за холода, и ее прическа не бросалась в глаза.
Во время их однообразного медленного продвижения Велокс выучил северный язык. Язык галлов несущественно отличался от германских диалектов. Велокс выказал себя очень способным учеником и тут же применил свои новые познания, чтобы на следующем крестьянском дворе, на котором они попросили о ночлеге, рассказать свою историю еще более изобретательно.
Они избегали на дороге только бродячих торговцев. Те могли оказаться римлянами, обратить внимание на их странное передвижение в этой негостеприимной местности, рассказать об этом в Риме и тем самым направить на их след. Северные торговцы также могли рассказать в Риме о встрече со странной парой и подвергнуть их той же самой опасности. Для всех они должны были быть воином Велоксом при дворе короля галлов Антекуса и его молодой женой.
Однако тяжелое путешествие потребовало свою дань, когда Зигрун однажды почувствовала боль в спине и не могла больше ни ехать верхом, ни бежать. Велокс очень обеспокоился, и они постучали в дверь ближайшего крестьянского двора.
Здесь их тоже гостеприимно приняли, и женщины старшего возраста стали ухаживать за Зигрун, которую мучили боли.
– В твоем состоянии ты не можешь ехать дальше, – заметила одна из женщин и посмотрела на живот Зигрун. – Тебе вообще нельзя больше ездить, оставайся здесь и рожай ребенка.
– Нет-нет, – отказалась Зигрун, – мой муж должен вернуться ко двору короля, и он ни за что не оставит меня здесь одну.
Старуха с сомнением покачала головой.
– Ты можешь потерять своего ребенка, – возразила она, – это слишком опасно.
– Я достаточно сильна, и у меня есть теплая одежда, – воспротивилась Зигрун и снова скривила лицо от боли. Женщины отошли назад, чтобы посоветоваться, потом они отодвинули скамьи, и столы, сильнее разожгли огонь и отослали мужчин прочь.
– Что с ней случилось? – спросил Велокс.
– Ничего, что касалось бы мужчин, – ответила одна из женщин и энергично выставила его за дверь.
Встревоженный, он последовал за мужчинами, которые отправились на пивоварню. Пока женщины занимаются своими медицинскими ритуалами, можно в утешение опустошить пару кувшинов пива. Это позволит приятно провести время и согреет их.
Женщины принесли кувшины с тайными микстурами и связки различных трав, из которых они приготовили чай, и дали его выпить Зигрун. Вскоре Зигрун почувствовала сонливость, ей стало хорошо и легко, поэтому она лишь каким-то шестым чувством заметила, что женщины подвели ее к огню, сняли с нее одежду и натерли ее тело какой-то жидкостью. При этом они бормотали таинственные формулы, похлопывали маленькими палочками, на которых были вырезаны руны, по животу Зигрун и проделывали вокруг нее странные танцевальные движения. В помещении стало очень жарко, и женщины впали в экстаз. Они призывали духов, чтобы помочь нерожденной жизни. Потом они замотали Зигрун в теплые платки и уложили спать на широкой деревянной кровати.
– Вы видели, что волосы у нее довольно короткие? – спросила одна из женщин, пока они выносили свои тайные микстуры.
– А на правой руке у нее выжжен странный знак. Это не руны и не картинки, это похоже на письменные знаки, которые иногда используют римские торговцы.
– Ты думаешь, что она не из галлов?
– Она светловолосая, у нее голубые глаза, она происходит из северной расы. Кроме того, она говорит на нашем языке.
– А я вам говорю, с ней что-то не так, может быть, воин похитил ее.
– Нет, похоже она очень влюблена в него, это видно, когда она глядит на него. Он тоже, кажется, очень ее любит.
– Какое нам до этого дело? Она в нужде, и мы должны ей помочь.
– Кроме того, будет лучше, если мы ничего не скажем об этом мужчинам.
Другие женщины кивнули.
– Так, – сказала самая старшая среди них, – после всех этих трудов мы все заслужили кувшин пива. Евига, – позвала она служанку, – принеси нам кувшин из пивоварни, если мужчины не все еще выпили.
Они рассмеялись и сели за длинный стол.
Служанка Евига взяла кувшин, набросила на себя плащ и побежала по заснеженному двору к пивоварне, оттуда раздавалось громкое пение.
Мужчины выпили много пива и были в хорошем настроении.
Велокс сидел между ними и тоже пил, однако, когда появилась служанка, он обеспокоенно поднялся.
– Как дела у Зигрун? – спросил он служанку, пока она наливала в кувшин пива. Та кокетлива подняла глаза.
– Вы так беспокоитесь о своей жене, благородный воин? – спросила она и улыбнулась, позволив плащу соскользнуть со своих плеч.
Она была круглой и розовой, ее голубые глаза излучали серебристые звезды, а губы алели, как ягоды рябины.
– Конечно, я беспокоюсь о ней, – ответил Велокс. – Итак, что с ней?
– О, ничего серьезного, – ответила она уклончиво, схватила кувшин и протиснулась мимо него к выходу. Он крепко схватил ее за руку и удержал.
– Что значит «ничего серьезного»? – резко спросил он.
Щеки у девушки покраснели. Этот воин был очень силен и чрезвычайно хорош собой. Она снова кокетливо посмотрела на него.
– Ей требуется покой, ей надо отдохнуть, вы не должны ехать дальше и вы не должны сегодня ночью быть с ней.
– Почему? Что ты имеешь в виду?
– Она очень устала, вы к ней явно слишком требовательны, женщине в таком состоянии нужен покой. – Она многообещающе улыбнулась. – Однако из-за этого ваше ложе не должно быть холодным, благородный воин.
Польщенный Велокс с облегчением улыбнулся. Однако тут же нахмурился.
– Где она сейчас?
– Она спит, и вы не должны мешать ей выспаться. Я сейчас отнесу кувшин женщинам. Для меня было бы честью, если бы вы выпили со мной кружку пива за здоровье вашей… жены.
Велокс уже опустошил несколько кувшинов пива и не заметил, как странно она произнесла слово «жена». Он отправился на сеновал над конюшней и вскоре крепко заснул.
Служанка нашла его громко храпящим, когда немного позже забралась на сеновал. С любопытством она посмотрела на прекрасного богатыря с атлетической фигурой. Он положил голову на узелок, меховой плащ небрежно валялся рядом с ним. Она осторожно подвинула его кожаный жилет и расстегнула пояс. На нем была шерстяная одежда, которую носили все племена севернее Альп: длинные штаны, рубашка с поясом и толстый шерстяной жилет. Должно быть, он был воином короля, потому что одежда у него была роскошной и дорогой.
Она приподняла его рубашку и скользнула рукой вдоль его живота. С восторгом она ощутила под его гладкой кожей твердые мускулы. Смело она позволила своей руке двинуться дальше, под его штаны. Велокс шелохнулся и что-то пробормотал. Евига остановилась, однако он снова заснул и захрапел. С покрасневшими щеками она продолжила свое исследование и тихо вздохнула, когда ее пальцы коснулись великолепного признака его мужественности. Она осторожно начала гладить его, и, к ее радости, под ее руками что-то зашевелилось. Велокс снова двинулся, по его лицу скользнула улыбка.
– Пила, что ты делаешь? – пробормотал он, не открывая глаз.
Евига замерла. Кто такая была Пила? Кроме того, он говорил на латыни, языке римских торговцев. Она продолжила свою игру, вытянулась рядом с ним в сене и нашла его губы. Велокс крепко обнял ее своими руками. Он охотно позволил себя поцеловать и жадно чмокнул, когда она на одно мгновение отстранилась от него.
– Разве я не говорила, что ты ненасытный? – прошептала она и снова поцеловала эти желанные губы. О, он чудесно целовался, хотя, как мешок с мукой, валялся в сене, когда Евига придвинулась к нему. Она расстегнула свою кожаную куртку и отодвинула в сторону ткань своей шерстяной рубашки, затем положила его руки себе на грудь.
Лицо его расплылось в довольной улыбке, и он так страстно надавил на ее полную грудь, что она громко вздохнула. Теперь для Евиги уже не было отхода, она провела рукой по его волнистым волосам, которые достигали плеч и были закреплены узкой кожаной лентой надо лбом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37