Горы! И вода… Но это так далеко, до гор еще так долго ехать! «Элизабет, я боюсь! У меня не хватит сил. Что сделала бы ты на моем месте?»
– Что сделала бы ты? – проговорила она вслух.
Но увы', сухой южный ветер не давал ей ответа. Жара, песок, жажда… Карен внимательно оглядела линию горизонта в поисках преследователей, но не увидела ничего подозрительного, и уже через несколько секунд караван из двух всадников вновь отправился в путь. Избегая холмов, они старались по возможности держаться в тени, чтобы их нельзя было увидеть издалека.
Часа через полтора Карен заметила небольшую мескитовую рощу. Два измученных коня, раненый и обессилевшая женщина остановились под ветвями деревьев, чтобы немного передохнуть от жары. Карен натянула одеяла на ветки в виде тента, и они спрятались в его тени от обжигающих лучей. Откопав верхний слой раскаленного песка, она уложила мужа на более прохладное место. О лошадях тоже надо было позаботиться. Двигаясь как сомнамбула, Карен расседлала их и, вновь смочив в воде бандану, протерла им морды. Потом она вернулась в небольшое укрытие. Вэнс уснул.
– Спит, – едва слышно прошептала она. – Если бы и мне хоть немного отдохнуть. – Пообещав себе, что только капельку подремлет, женщина вытянулась на одеяле и крепко заснула.
Солнце не торопилось. Его раскаленный диск медленно катил в огненной колеснице по безоблачному куполу неба, но наконец его дневное путешествие подошло к концу. Оставив на небе сиреневатые, коралловые и розоватые перья, светило медленно съехало вниз к горизонту. Земля погрузилась в темноту. Карен проснулась от холода. Она развела костер из веток мескитового дерева, из последнего кусочка сушеного мяса приготовила бульон для Вэнса, а последние несколько унций воды оставила лошадям. Вэнс прикоснулся к бульону только после того, как жена пообещала, что немного поест. Лихорадка у него уменьшилась, но сильно разболелась нога, и Вэнс не смог сам оседлать мустанга, правда, он без помощи Карен забрался в седло. Разбросав пепел, женщина подошла к лошадям и дала им напиться. Как ни странно, животным явно не терпелось быстрее пуститься в дорогу. Короткий отдых ободрил их, и, похоже, они чуяли, где найти воду и пищу.
Земля быстро отдавала накопленное за день тепло. Стало так холодно, что Вэнс предложил вынуть одеяла и закутаться в них. Карен согласно кивнула, ругая себя за то, что задремала, покачиваясь в седле. Чтобы хоть немного отвлечься от мыслей о воде, она стала вспоминать свое первое путешествие в этих краях. Тогда у них было достаточно воды и пищи, и единственным неудобством она считала раскачивающееся сиденье повозки. Неудобством? Да сейчас она бы с восторгом села на такое сиденье! Как хорошо, когда не хочется пить. «Вода здесь бывает на вес золота», – сказал ей как-то Вэнс. Она слышала его слова, но не обратила на них внимания. А сейчас… Карен провела пересохшим языком по сухим деснам. «Хочешь стакан водички, дорогая?» – «Да, мамочка… Да, да! Я хочу стакан воды!..»
Карен вздрогнула и судорожно схватилась за уздечку. Луна уже ушла, и небо на востоке начало сереть. Темная полоса впереди – это не ночная тьма, а линия гор, поднимавшихся в небо над пустыней. Они пересекли ее! Лошадь Вэнса вышла вперед.
– Мы сделали это, – усталым, но полным гордости голосом проговорил Вэнс.
Радость Карен была недолгой. Оказалось, что горы, о зеленых склонах которых она мечтала, покрыты той же бурой выжженной растительностью, что и бесплодная почва пустыни. Карен уронила голову.
– Я забыла, что горы совсем голые… – прошептала она. – Я думала, мы найдем здесь воду. Мы прошли такое большое расстояние, но как преодолеть горы?.. Без воды и пищи?..
Мышастая кобыла припустила вслед за гнедым, но она осадила ее.
– Не останавливай лошадь, – шепнул ей муж. – Они сами приведут нас к воде. – Вэнс отпустил поводья, и мустанг прибавил шагу, насторожив уши.
Тропа шла вверх, и Пакстону пришлось обмотать руки куском кожи и привязать его к луке седла, чтобы не упасть. Лихорадка, большая потеря крови, обезвоживание привели к тому, что он почти обессилел, а ведь впереди еще много миль пути. Карен внимательно оглядывалась по сторонам, надеясь увидеть хоть какие-то признаки воды. Она в отчаянии вспоминала уроки Теда. Тогда все, чему он учил ее, больше походило на игру, но теперь на карту были поставлены их жизни. Интересно, на самом ли деле лошади знали, куда идти? Надо доверять им… Другого выхода нет. Через час, когда солнце начало подниматься над горизонтом, Карен обернулась и вдруг вдалеке, там, где они совсем недавно проехали, увидела поднимавшееся в небо облачко пыли. Но большой валун загородил ей обзор, а когда они объехали его, облачка не стало. Это ей показалось, или?..
– Смотри! – вскричал Вэнс.
Оторвавшись от своих мыслей, Карен посмотрела туда, куда указывал ее муж, и увидела в склоне горы огромную дыру – это, без сомнения, был вход в пещеру.
Зал, в котором они остановились, был слабо освещен двумя горящими факелами, найденными ими в «прихожей» пещеры: видно, их оставили там бандиты – постоянные гости мрачного убежища.
– Скорее всего мы находимся в Caverna de los Bandidos, – сказал Пакстон. – Бандиты и апачи останавливаются здесь, чтобы взять воды и отдохнуть. Я слыхал об этой пещере, но никогда не бывал здесь и не знал, как сюда попасть. Хорошо, что мы доверились лошадям – они тут явно бывали раньше. – Наклонившись, он поднес к губам еще одну пригоршню воды. Карен рассмеялась и приложила мокрые ладони к лицу. – Если ты выпьешь еще немного, можешь лопнуть, – предупредил ее муж.
Карен подняла голову, по ее улыбающемуся лицу стекали крупные хрустальные капли.
– Я не пью. Я просто наслаждаюсь водой. Это самая замечательная вода на свете. Смотри, даже тебе стало лучше.
Вэнс поморщился.
– Да, я теперь не умираю от жажды, если ты это имеешь в виду. Но дырки в руке и ноге горят адским огнем. И, Господи, я ведь ничем не могу помочь тебе и…
Карен приложила палец к губам в знак молчания.
– Ш-ш… – Убрав руку, она быстро поцеловала его. – Помоги своей улыбкой, дорогой.
– Это все, что я могу сделать, – проворчал он, откидываясь назад. – Ни на что другое нет сил.
– Но ты ведь скоро поправишься, – улыбнулась Карен. – Ой, ведь уже, наверное, полдень. Надо проверить силки.
– Карен… Ты знаешь, какая ты молодчина? Ты одна провела нас по такому трудному пути, ты спасла меня… Ты со всем справилась, дорогая… Тед многому научил тебя.
– Но не всему, – грустно улыбнулась Карен. – Он научил меня ставить силки, вот только птицы и кролики не знают, что им там делать. Уверена, что силки опять будут пусты.
Закрыв глаза, Вэнс задремал. Карен внимательно изучала его лицо – изможденное, изборожденное морщинами, покрытое неровными клочьями бороды. «И даже сейчас он так красив, – подумала она. – С таким лицом надо чаще смеяться. Это моя любовь на всю жизнь…» Вздохнув, она направилась по узкому коридору к выходу из пещеры. Вспомнились наставления Теда: «Никогда не беги со света в темноту и наоборот – дай глазам привыкнуть к мраку или яркому свету, иначе рискуешь на некоторое время ослепнуть». Несколько мгновений она стояла, прислонившись к холодной стене. Время шло, надо двигаться… Карен с неохотой вышла из пещеры и… Что это? Лошадей не было! Она привязала их здесь, у входа. Чтобы они вначале пощипали жухлой травки. Потом им понадобится больше еды, а пока… Но их не было! Они убежали? Это невозможно – она крепко привязала их. Значит, их угнали. Но кто?
– Сеньор Пакстон…
Голос эхом прокатился по горам, заставив ее замереть на месте. Карен не могла двинуться с места: она едва дышала, едва сдерживала крик ужаса. Этот голос… Этот ужасный голос… Джако!
– Сеньор! Сеньора! – снова закричал он.
Собравшись с силами, Карен на цыпочках пошла по коридору в большой зал, туда, где был Вэнс… Сталактиты и сталагмиты, еще совсем недавно вызывавшие ее восторг, теперь пугали ее, внушая ужас.
– Вэнс! Ты…
Подтолкнув жену к стене, Вэнс зажал ей рот рукой. Карен прижалась к нему всем телом, чувствуя себя в большей безопасности рядом с ним. Отпустив ее, Вэнс наклонился, чтобы отломить кусок сталагмита. Ему пришлось приложить немало усилий, но в конце концов они увенчались успехом – сталагмит с громким треском надломился у основания, оставив у него в руках каменную иглу длиной в два фута.
– Ах, сеньор… Вы не слишком-то мудро поступили, – раздался из темноты голос Джако. – Я много раз бывал в Caverna de los Bandidos и, едва выйдя на ваши следы, сразу же понял, что лошади приведут вас сюда.
Казалось, голос доносился до них со всех сторон. Карен в ужасе оглядывалась в поисках высокой фигуры бандита.
– Где он? – шепотом спросила она.
Пакстон приложил палец к губам и недоуменно пожал плечами, мол, он и сам не понимает, где прячется Джако. В пещеру вели пять коридоров, и он мог воспользоваться любым из них.
– Аплодирую вашей изобретательности, – продолжал Джако. – Вы разрушили мои планы, уничтожили мою пушку, форму для солдат. Мои люди больше не следуют за мной. Джако, как и прежде, одинокий волк. – Он хохотнул. – Возможно, мне следует поблагодарить вас. Я не уверен, что мне так уж хотелось стать генералом. Все эти юнцы, ответственность… Хотя, впрочем, для вас это не важно.
Карен съежилась.
– Он не видит нас, – прошептал Вэнс, подталкивая ее глубже в тень. – Не издавай ни звука.
– Я осмотрел ваш лагерь и пришел к выводу, что мой родственничек ранен. Сеньора – молодец, раз смогла провести тебя через пустыню. Думаю, я все же оставлю ее себе. Тебе приятно слышать это, а, братец? Твоя американка не останется в одиночестве после того, как ты отправишься на тот свет. – Голос на несколько мгновений смолк. Карен и Вэнс напряженно всматривались в темноту, но по-прежнему ничего не видели. Перешел ли он на другое место? Голос зазвучал ближе: – Почему-то никто не отвечает мне. Не станете же вы оскорблять меня молчанием, а? А может, сеньор уже умер? А ты, детка, голодна, напугана… Это так, сеньора? У меня есть еда. Отбрось пистолет, который вы взяли у Мануэля. Как только я услышу, что он упал в воду, сразу же принесу тебе еды.
Вэнс, шепнув Карен на ухо, что он надумал, стал осторожно перемещаться, держась за скользкую стену пещеры. Карен поспешно скрутила одеяла, чтобы они стали похожи на неподвижное тело человека, и уложила их рядом с костром.
– Мой муж; умер. – Дрожащие нотки в ее голосе придавали правдоподобие ее словам. – Но у меня есть пистолет. У тебя есть пища, а у меня – вода. Кажется, на много миль вокруг больше не найти воды… или я не права, сеньор Джако? Разве вам не хочется пить? Разве солнце не иссушило вашу кожу? Разве ваше горло не молит о глотке влаги? Я могу предложить прохладной, освежающей воды тебе, убийце собственной матери. Так что оставь себе еду, а я и так скоро поем. – Заставив себя рассмеяться, она бросила в воду пригоршню мелких камней.
Раздался плеск, а потом тишину нарушило хриплое ворчание, и снова – тишина.
Полная тишина. Слышно было лишь, как вода капает с кончиков сталактитов.
Вэнс случайно задел ногой маленький камешек, и тот скатился вниз. Устроившись поудобнее, Пакстон прислонился к известняковой колонне и приготовился ждать. Его правая нога затекла, но руке было чуть лучше. Вэнс надеялся, что кость все же не сломана, а просто ушиблена. Ах как все это нелепо, впрочем, человек не выбирает, где его подстерегут неприятности. Не только его, но и Карен. Ведь это из-за того, что в ту ночь он оставил ее, она снова и снова рискует жизнью. Та страшная, полная горя и боли ночь… Если бы не… Что сказали бы о своих горестях Тру и Элизабет, вспоминая прожитые годы? Да ничего! За них говорила их жизнь. Они никогда не раздумывали о том, что «могло бы случиться». Вэнс расправил плечи, понимая, что единственное «если» находится в будущем и зависит от того, сможет ли он справиться. Где-то внизу слышалось дыхание Карен, затаившейся в противоположном конце пещеры.
– Сеньора!
– Да? – Карен казалось, что сердце ее вот-вот разорвется от страха. Почему она не видит его?
В этот момент Джако вышел из темного коридора на свет. Он явно ликовал по поводу того, что ему удалось догнать их, однако полному торжеству мешала… жажда: его запавшие глаза с жадностью смотрели на воду. Правая половина его пончо была заброшена на плечо, а в руке он крепко сжимал пистолет. Джако внимательно осмотрел пещеру, потом перевел взгляд на завернутое в одеяло «тело», лежавшее рядом с Карен, на ее руки, в которых ничего не было, и наконец на ее лицо.
– Я вообще-то не собираюсь ждать, детка, – заявил он. – Надеюсь, ты простишь меня, но я проделал большой путь. Мне очень хочется пить – вот уже много часов во рту у меня не было ни глотка. – Он печально покачал головой. – С твоей стороны было жестоко угрожать мне тем, что ты не дашь мне воды. Впрочем, видя тебя и воду, я уже не так сержусь. Не двигайся, девочка, пожалуйста… – Глядя то на Карен, то на воду, Джако отошел чуть вправо и, сунув пистолет за пояс, быстро склонился к воде. Зачерпнув живительной влаги ладонью, он наполнил водой рот и долго полоскал его, прежде чем дать первым каплям скатиться вниз по горлу. – Так, значит, мой родственник умер? Как жаль! И когда же это случилось? – спросил он.
Ответа не было.
– Это не важно, – продолжал Джако. – Ах какая вкусная вода! Хочется пить и пить, но нельзя злоупотреблять, не так ли, детка? – Он замолчал, сверля Карен полубезумным взглядом. Его взор еще раз устремился на свернутые одеяла, потом поднялся на нее и… Джако с яростным воплем выхватил пистолет из-за пояса и резко повернулся назад.
Вэнс поднялся из своего укрытия, но его правая нога затекла, и он, качнувшись, упал прямо в руки бандита. Собравшись с силами, Пакстон ударил его по правой руке куском сталагмита. Джако взвыл от боли. Пистолет отлетел в сторону и, прокатившись по неровному полу пещеры, упал рядом с неглубоким озерцом.
– Беги! – крикнул Вэнс.
– Чертов американец! – зарычал Джако, протягивая к Пакстону левую руку.
Вэнс увернулся, но тут правая нога опять подвела его: он споткнулся и упал навзничь. Воспользовавшись этим, Джако быстро сел на Вэнса верхом и окунул его голову в воду.
– Лежи теперь, чертов америкашка!
Силы Вэнса иссякли, он не мог продолжать борьбу. Сильные пальцы противника сжимали его горло, Джако всем весом давил ему на грудь. Пакстон задыхался. Его правая рука была прижата к земле ногой Джако, а левая, раненая, пыталась оттолкнуть нападавшего. Вэнс понимал, что умирает. По его лицу пробежал ветерок с ароматом кедров, ветерок из детства; сучковатые ветви кедровника танцевали медленный танец, несущий вечный покой. «Хорошо хоть Карен в безопасности… Она в безопасности…»
– Беги! – собравшись с силами, прохрипел он. «Беги!» – повторило эхо, отдаваясь в каменных сводах пещеры. «Беги!» – кружилось бликами света и тени в пещере. Карен растерялась. «Беги!» И торжествующий рев Джако, празднующего победу над лютым врагом. Пистолет… Пистолет валялся прямо перед ней. Бледные, мертвые лица перед ее глазами… Роско… «Беги!»
– Не-е-ет!
Она схватила пистолет, и он тут же оглушительно выстрелил. Пуля, сердито жужжа, пролетела в темноте в поисках мишени. Джако откатился в сторону и посмотрел вдоль коридора: он ожидал худшего. Но там никого не оказалось, и тогда бандит повернулся к Карен, державшей в руках дымящееся оружие. Карен оторопело взглянула на пистолет, а потом перевела взор на Джако. Бандит сделал шаг вперед.
– Нет! – приказала она. – Уходи. Оставь нас.
Ухмыльнувшись, Джако засунул большие пальцы за ремень. Вэнс закашлялся и, хрипя, стал медленно подниматься из воды.
– Детка, – начал Джако, приближаясь к Карен. Она попятилась. – Мы это уже делали раньше. Разве ты не помнишь чудесный танец смерти в очаровательной асиенде Пакстонов, а?
– Не подходи ко мне.
– Нет, нет, нет, сеньора. Я ехал слишком долго и трудно. Возможно, если бы ты была со мной, я смог бы забыть все. Пакстонов, их ранчо, Рио-Лобос…
– Пожалуйста… – попросила Карен, почему-то вспоминая бурю, потерю сына, страх, запах пороха, смерть Марайи… «Его всюду сопровождает смерть…» – Пожалуйста… – Карен сделала еще один шаг назад.
– Тот самый танец, детка, помнишь? Мы танцевали его, когда я пришел убить тебя. Но я этого не сделал. Ты была напуганной, гордой и такой красивой с волосами цвета солнца, встающего над пустыней. Я видел тебя во сне. Мужчины теряют голову из-за таких женщин, как ты. Ты будешь моей женщиной. Моей, поняла, детка? Этот танец соединит нас, и на этот раз – навсегда.
Джако протянул к ней руки… Джако… Его голос завораживает, усыпляет… У него такое красивое и жестокое лицо…
– А ты помнишь, как я поцеловал тебя? Ты так быстро забыла вкус моего поцелуя, забыла свое желание стать моей. Да, ты хотела отдаться мне, мужчины это чувствуют…
Его пончо, как крылья большой птицы… Джако… Гордый, злой… Он так похож на Вэнса… Его руки на ее груди… Нет… Вэнс… Хищная птица… Нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Что сделала бы ты? – проговорила она вслух.
Но увы', сухой южный ветер не давал ей ответа. Жара, песок, жажда… Карен внимательно оглядела линию горизонта в поисках преследователей, но не увидела ничего подозрительного, и уже через несколько секунд караван из двух всадников вновь отправился в путь. Избегая холмов, они старались по возможности держаться в тени, чтобы их нельзя было увидеть издалека.
Часа через полтора Карен заметила небольшую мескитовую рощу. Два измученных коня, раненый и обессилевшая женщина остановились под ветвями деревьев, чтобы немного передохнуть от жары. Карен натянула одеяла на ветки в виде тента, и они спрятались в его тени от обжигающих лучей. Откопав верхний слой раскаленного песка, она уложила мужа на более прохладное место. О лошадях тоже надо было позаботиться. Двигаясь как сомнамбула, Карен расседлала их и, вновь смочив в воде бандану, протерла им морды. Потом она вернулась в небольшое укрытие. Вэнс уснул.
– Спит, – едва слышно прошептала она. – Если бы и мне хоть немного отдохнуть. – Пообещав себе, что только капельку подремлет, женщина вытянулась на одеяле и крепко заснула.
Солнце не торопилось. Его раскаленный диск медленно катил в огненной колеснице по безоблачному куполу неба, но наконец его дневное путешествие подошло к концу. Оставив на небе сиреневатые, коралловые и розоватые перья, светило медленно съехало вниз к горизонту. Земля погрузилась в темноту. Карен проснулась от холода. Она развела костер из веток мескитового дерева, из последнего кусочка сушеного мяса приготовила бульон для Вэнса, а последние несколько унций воды оставила лошадям. Вэнс прикоснулся к бульону только после того, как жена пообещала, что немного поест. Лихорадка у него уменьшилась, но сильно разболелась нога, и Вэнс не смог сам оседлать мустанга, правда, он без помощи Карен забрался в седло. Разбросав пепел, женщина подошла к лошадям и дала им напиться. Как ни странно, животным явно не терпелось быстрее пуститься в дорогу. Короткий отдых ободрил их, и, похоже, они чуяли, где найти воду и пищу.
Земля быстро отдавала накопленное за день тепло. Стало так холодно, что Вэнс предложил вынуть одеяла и закутаться в них. Карен согласно кивнула, ругая себя за то, что задремала, покачиваясь в седле. Чтобы хоть немного отвлечься от мыслей о воде, она стала вспоминать свое первое путешествие в этих краях. Тогда у них было достаточно воды и пищи, и единственным неудобством она считала раскачивающееся сиденье повозки. Неудобством? Да сейчас она бы с восторгом села на такое сиденье! Как хорошо, когда не хочется пить. «Вода здесь бывает на вес золота», – сказал ей как-то Вэнс. Она слышала его слова, но не обратила на них внимания. А сейчас… Карен провела пересохшим языком по сухим деснам. «Хочешь стакан водички, дорогая?» – «Да, мамочка… Да, да! Я хочу стакан воды!..»
Карен вздрогнула и судорожно схватилась за уздечку. Луна уже ушла, и небо на востоке начало сереть. Темная полоса впереди – это не ночная тьма, а линия гор, поднимавшихся в небо над пустыней. Они пересекли ее! Лошадь Вэнса вышла вперед.
– Мы сделали это, – усталым, но полным гордости голосом проговорил Вэнс.
Радость Карен была недолгой. Оказалось, что горы, о зеленых склонах которых она мечтала, покрыты той же бурой выжженной растительностью, что и бесплодная почва пустыни. Карен уронила голову.
– Я забыла, что горы совсем голые… – прошептала она. – Я думала, мы найдем здесь воду. Мы прошли такое большое расстояние, но как преодолеть горы?.. Без воды и пищи?..
Мышастая кобыла припустила вслед за гнедым, но она осадила ее.
– Не останавливай лошадь, – шепнул ей муж. – Они сами приведут нас к воде. – Вэнс отпустил поводья, и мустанг прибавил шагу, насторожив уши.
Тропа шла вверх, и Пакстону пришлось обмотать руки куском кожи и привязать его к луке седла, чтобы не упасть. Лихорадка, большая потеря крови, обезвоживание привели к тому, что он почти обессилел, а ведь впереди еще много миль пути. Карен внимательно оглядывалась по сторонам, надеясь увидеть хоть какие-то признаки воды. Она в отчаянии вспоминала уроки Теда. Тогда все, чему он учил ее, больше походило на игру, но теперь на карту были поставлены их жизни. Интересно, на самом ли деле лошади знали, куда идти? Надо доверять им… Другого выхода нет. Через час, когда солнце начало подниматься над горизонтом, Карен обернулась и вдруг вдалеке, там, где они совсем недавно проехали, увидела поднимавшееся в небо облачко пыли. Но большой валун загородил ей обзор, а когда они объехали его, облачка не стало. Это ей показалось, или?..
– Смотри! – вскричал Вэнс.
Оторвавшись от своих мыслей, Карен посмотрела туда, куда указывал ее муж, и увидела в склоне горы огромную дыру – это, без сомнения, был вход в пещеру.
Зал, в котором они остановились, был слабо освещен двумя горящими факелами, найденными ими в «прихожей» пещеры: видно, их оставили там бандиты – постоянные гости мрачного убежища.
– Скорее всего мы находимся в Caverna de los Bandidos, – сказал Пакстон. – Бандиты и апачи останавливаются здесь, чтобы взять воды и отдохнуть. Я слыхал об этой пещере, но никогда не бывал здесь и не знал, как сюда попасть. Хорошо, что мы доверились лошадям – они тут явно бывали раньше. – Наклонившись, он поднес к губам еще одну пригоршню воды. Карен рассмеялась и приложила мокрые ладони к лицу. – Если ты выпьешь еще немного, можешь лопнуть, – предупредил ее муж.
Карен подняла голову, по ее улыбающемуся лицу стекали крупные хрустальные капли.
– Я не пью. Я просто наслаждаюсь водой. Это самая замечательная вода на свете. Смотри, даже тебе стало лучше.
Вэнс поморщился.
– Да, я теперь не умираю от жажды, если ты это имеешь в виду. Но дырки в руке и ноге горят адским огнем. И, Господи, я ведь ничем не могу помочь тебе и…
Карен приложила палец к губам в знак молчания.
– Ш-ш… – Убрав руку, она быстро поцеловала его. – Помоги своей улыбкой, дорогой.
– Это все, что я могу сделать, – проворчал он, откидываясь назад. – Ни на что другое нет сил.
– Но ты ведь скоро поправишься, – улыбнулась Карен. – Ой, ведь уже, наверное, полдень. Надо проверить силки.
– Карен… Ты знаешь, какая ты молодчина? Ты одна провела нас по такому трудному пути, ты спасла меня… Ты со всем справилась, дорогая… Тед многому научил тебя.
– Но не всему, – грустно улыбнулась Карен. – Он научил меня ставить силки, вот только птицы и кролики не знают, что им там делать. Уверена, что силки опять будут пусты.
Закрыв глаза, Вэнс задремал. Карен внимательно изучала его лицо – изможденное, изборожденное морщинами, покрытое неровными клочьями бороды. «И даже сейчас он так красив, – подумала она. – С таким лицом надо чаще смеяться. Это моя любовь на всю жизнь…» Вздохнув, она направилась по узкому коридору к выходу из пещеры. Вспомнились наставления Теда: «Никогда не беги со света в темноту и наоборот – дай глазам привыкнуть к мраку или яркому свету, иначе рискуешь на некоторое время ослепнуть». Несколько мгновений она стояла, прислонившись к холодной стене. Время шло, надо двигаться… Карен с неохотой вышла из пещеры и… Что это? Лошадей не было! Она привязала их здесь, у входа. Чтобы они вначале пощипали жухлой травки. Потом им понадобится больше еды, а пока… Но их не было! Они убежали? Это невозможно – она крепко привязала их. Значит, их угнали. Но кто?
– Сеньор Пакстон…
Голос эхом прокатился по горам, заставив ее замереть на месте. Карен не могла двинуться с места: она едва дышала, едва сдерживала крик ужаса. Этот голос… Этот ужасный голос… Джако!
– Сеньор! Сеньора! – снова закричал он.
Собравшись с силами, Карен на цыпочках пошла по коридору в большой зал, туда, где был Вэнс… Сталактиты и сталагмиты, еще совсем недавно вызывавшие ее восторг, теперь пугали ее, внушая ужас.
– Вэнс! Ты…
Подтолкнув жену к стене, Вэнс зажал ей рот рукой. Карен прижалась к нему всем телом, чувствуя себя в большей безопасности рядом с ним. Отпустив ее, Вэнс наклонился, чтобы отломить кусок сталагмита. Ему пришлось приложить немало усилий, но в конце концов они увенчались успехом – сталагмит с громким треском надломился у основания, оставив у него в руках каменную иглу длиной в два фута.
– Ах, сеньор… Вы не слишком-то мудро поступили, – раздался из темноты голос Джако. – Я много раз бывал в Caverna de los Bandidos и, едва выйдя на ваши следы, сразу же понял, что лошади приведут вас сюда.
Казалось, голос доносился до них со всех сторон. Карен в ужасе оглядывалась в поисках высокой фигуры бандита.
– Где он? – шепотом спросила она.
Пакстон приложил палец к губам и недоуменно пожал плечами, мол, он и сам не понимает, где прячется Джако. В пещеру вели пять коридоров, и он мог воспользоваться любым из них.
– Аплодирую вашей изобретательности, – продолжал Джако. – Вы разрушили мои планы, уничтожили мою пушку, форму для солдат. Мои люди больше не следуют за мной. Джако, как и прежде, одинокий волк. – Он хохотнул. – Возможно, мне следует поблагодарить вас. Я не уверен, что мне так уж хотелось стать генералом. Все эти юнцы, ответственность… Хотя, впрочем, для вас это не важно.
Карен съежилась.
– Он не видит нас, – прошептал Вэнс, подталкивая ее глубже в тень. – Не издавай ни звука.
– Я осмотрел ваш лагерь и пришел к выводу, что мой родственничек ранен. Сеньора – молодец, раз смогла провести тебя через пустыню. Думаю, я все же оставлю ее себе. Тебе приятно слышать это, а, братец? Твоя американка не останется в одиночестве после того, как ты отправишься на тот свет. – Голос на несколько мгновений смолк. Карен и Вэнс напряженно всматривались в темноту, но по-прежнему ничего не видели. Перешел ли он на другое место? Голос зазвучал ближе: – Почему-то никто не отвечает мне. Не станете же вы оскорблять меня молчанием, а? А может, сеньор уже умер? А ты, детка, голодна, напугана… Это так, сеньора? У меня есть еда. Отбрось пистолет, который вы взяли у Мануэля. Как только я услышу, что он упал в воду, сразу же принесу тебе еды.
Вэнс, шепнув Карен на ухо, что он надумал, стал осторожно перемещаться, держась за скользкую стену пещеры. Карен поспешно скрутила одеяла, чтобы они стали похожи на неподвижное тело человека, и уложила их рядом с костром.
– Мой муж; умер. – Дрожащие нотки в ее голосе придавали правдоподобие ее словам. – Но у меня есть пистолет. У тебя есть пища, а у меня – вода. Кажется, на много миль вокруг больше не найти воды… или я не права, сеньор Джако? Разве вам не хочется пить? Разве солнце не иссушило вашу кожу? Разве ваше горло не молит о глотке влаги? Я могу предложить прохладной, освежающей воды тебе, убийце собственной матери. Так что оставь себе еду, а я и так скоро поем. – Заставив себя рассмеяться, она бросила в воду пригоршню мелких камней.
Раздался плеск, а потом тишину нарушило хриплое ворчание, и снова – тишина.
Полная тишина. Слышно было лишь, как вода капает с кончиков сталактитов.
Вэнс случайно задел ногой маленький камешек, и тот скатился вниз. Устроившись поудобнее, Пакстон прислонился к известняковой колонне и приготовился ждать. Его правая нога затекла, но руке было чуть лучше. Вэнс надеялся, что кость все же не сломана, а просто ушиблена. Ах как все это нелепо, впрочем, человек не выбирает, где его подстерегут неприятности. Не только его, но и Карен. Ведь это из-за того, что в ту ночь он оставил ее, она снова и снова рискует жизнью. Та страшная, полная горя и боли ночь… Если бы не… Что сказали бы о своих горестях Тру и Элизабет, вспоминая прожитые годы? Да ничего! За них говорила их жизнь. Они никогда не раздумывали о том, что «могло бы случиться». Вэнс расправил плечи, понимая, что единственное «если» находится в будущем и зависит от того, сможет ли он справиться. Где-то внизу слышалось дыхание Карен, затаившейся в противоположном конце пещеры.
– Сеньора!
– Да? – Карен казалось, что сердце ее вот-вот разорвется от страха. Почему она не видит его?
В этот момент Джако вышел из темного коридора на свет. Он явно ликовал по поводу того, что ему удалось догнать их, однако полному торжеству мешала… жажда: его запавшие глаза с жадностью смотрели на воду. Правая половина его пончо была заброшена на плечо, а в руке он крепко сжимал пистолет. Джако внимательно осмотрел пещеру, потом перевел взгляд на завернутое в одеяло «тело», лежавшее рядом с Карен, на ее руки, в которых ничего не было, и наконец на ее лицо.
– Я вообще-то не собираюсь ждать, детка, – заявил он. – Надеюсь, ты простишь меня, но я проделал большой путь. Мне очень хочется пить – вот уже много часов во рту у меня не было ни глотка. – Он печально покачал головой. – С твоей стороны было жестоко угрожать мне тем, что ты не дашь мне воды. Впрочем, видя тебя и воду, я уже не так сержусь. Не двигайся, девочка, пожалуйста… – Глядя то на Карен, то на воду, Джако отошел чуть вправо и, сунув пистолет за пояс, быстро склонился к воде. Зачерпнув живительной влаги ладонью, он наполнил водой рот и долго полоскал его, прежде чем дать первым каплям скатиться вниз по горлу. – Так, значит, мой родственник умер? Как жаль! И когда же это случилось? – спросил он.
Ответа не было.
– Это не важно, – продолжал Джако. – Ах какая вкусная вода! Хочется пить и пить, но нельзя злоупотреблять, не так ли, детка? – Он замолчал, сверля Карен полубезумным взглядом. Его взор еще раз устремился на свернутые одеяла, потом поднялся на нее и… Джако с яростным воплем выхватил пистолет из-за пояса и резко повернулся назад.
Вэнс поднялся из своего укрытия, но его правая нога затекла, и он, качнувшись, упал прямо в руки бандита. Собравшись с силами, Пакстон ударил его по правой руке куском сталагмита. Джако взвыл от боли. Пистолет отлетел в сторону и, прокатившись по неровному полу пещеры, упал рядом с неглубоким озерцом.
– Беги! – крикнул Вэнс.
– Чертов американец! – зарычал Джако, протягивая к Пакстону левую руку.
Вэнс увернулся, но тут правая нога опять подвела его: он споткнулся и упал навзничь. Воспользовавшись этим, Джако быстро сел на Вэнса верхом и окунул его голову в воду.
– Лежи теперь, чертов америкашка!
Силы Вэнса иссякли, он не мог продолжать борьбу. Сильные пальцы противника сжимали его горло, Джако всем весом давил ему на грудь. Пакстон задыхался. Его правая рука была прижата к земле ногой Джако, а левая, раненая, пыталась оттолкнуть нападавшего. Вэнс понимал, что умирает. По его лицу пробежал ветерок с ароматом кедров, ветерок из детства; сучковатые ветви кедровника танцевали медленный танец, несущий вечный покой. «Хорошо хоть Карен в безопасности… Она в безопасности…»
– Беги! – собравшись с силами, прохрипел он. «Беги!» – повторило эхо, отдаваясь в каменных сводах пещеры. «Беги!» – кружилось бликами света и тени в пещере. Карен растерялась. «Беги!» И торжествующий рев Джако, празднующего победу над лютым врагом. Пистолет… Пистолет валялся прямо перед ней. Бледные, мертвые лица перед ее глазами… Роско… «Беги!»
– Не-е-ет!
Она схватила пистолет, и он тут же оглушительно выстрелил. Пуля, сердито жужжа, пролетела в темноте в поисках мишени. Джако откатился в сторону и посмотрел вдоль коридора: он ожидал худшего. Но там никого не оказалось, и тогда бандит повернулся к Карен, державшей в руках дымящееся оружие. Карен оторопело взглянула на пистолет, а потом перевела взор на Джако. Бандит сделал шаг вперед.
– Нет! – приказала она. – Уходи. Оставь нас.
Ухмыльнувшись, Джако засунул большие пальцы за ремень. Вэнс закашлялся и, хрипя, стал медленно подниматься из воды.
– Детка, – начал Джако, приближаясь к Карен. Она попятилась. – Мы это уже делали раньше. Разве ты не помнишь чудесный танец смерти в очаровательной асиенде Пакстонов, а?
– Не подходи ко мне.
– Нет, нет, нет, сеньора. Я ехал слишком долго и трудно. Возможно, если бы ты была со мной, я смог бы забыть все. Пакстонов, их ранчо, Рио-Лобос…
– Пожалуйста… – попросила Карен, почему-то вспоминая бурю, потерю сына, страх, запах пороха, смерть Марайи… «Его всюду сопровождает смерть…» – Пожалуйста… – Карен сделала еще один шаг назад.
– Тот самый танец, детка, помнишь? Мы танцевали его, когда я пришел убить тебя. Но я этого не сделал. Ты была напуганной, гордой и такой красивой с волосами цвета солнца, встающего над пустыней. Я видел тебя во сне. Мужчины теряют голову из-за таких женщин, как ты. Ты будешь моей женщиной. Моей, поняла, детка? Этот танец соединит нас, и на этот раз – навсегда.
Джако протянул к ней руки… Джако… Его голос завораживает, усыпляет… У него такое красивое и жестокое лицо…
– А ты помнишь, как я поцеловал тебя? Ты так быстро забыла вкус моего поцелуя, забыла свое желание стать моей. Да, ты хотела отдаться мне, мужчины это чувствуют…
Его пончо, как крылья большой птицы… Джако… Гордый, злой… Он так похож на Вэнса… Его руки на ее груди… Нет… Вэнс… Хищная птица… Нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36