Жиль кивнул.
– Когда?
– Через несколько дней, когда будут безлунные ночи.
– Кто они? – спросил Саймон.
– Контрабандисты. Они не выходят в море в светлые ночи.
– Мы спрячем тебя, пока не придет время, – сказал Жиль.
Саймон кивнул.
– Мне жаль, что я причиняю вам столько неудобств, Жиль.
– Все, что от тебя требуется, – это не делать глупостей, чтобы наши усилия не пропали даром. Макнелли, найди комнату, где Саймон сможет отдохнуть.
– Конечно, пойдем со мной, Саймон, я все устрою в лучшем виде.
– Спасибо.
Саймон последовал за Макнелли по коридору. Никогда он еще не чувствовал себя таким подавленным. Его семья в тюрьме. Попытки доказать свою невиновность не увенчались успехом, а теперь ему придется покинуть страну. А Бланш любит его. Проклятие! Он не знал, как будет жить дальше.
Какие бы драматические события ни случились за кулисами, труппа не могла отменить представление, назначенное на вечер. Бланш, загримированная, как и прежде, помогала актрисам подбирать костюмы и переодеваться. Конечно, все актеры труппы узнали ее, но опасаться, что ее узнает кто-то из местных, не было причины. Саймон – это другое дело. Его лицо было слишком известно благодаря афишам. Поэтому ради собственной безопасности и безопасности всей труппы он прятался в маленькой комнатке, которую занимал Жиль. Там он ждал, когда представится случай уехать.
Бланш с плащом в руке прошла по коридору, она покинула гримерную, где актрисы готовились к следующему акту. Проходя мимо двери в комнату Жиля, она на секунду остановилась. Она скучала по Саймону. Он был совсем рядом, она еще могла видеть его, но уже скучала. Бланш понимала, что это чувство станет совсем невыносимым, когда он уедет. Сжав губы, она двинулась дальше. Как только она открыла дверь в гримерную комнату, перед ней оказалась преграда.
– Осторожнее! – произнес голос, и она в испуге отпрянула.
Мужчина тоже покачнулся, нечаянно задев ее «живот». На его лице отразилось удивление.
– Осторожнее! – повторил он, все-таки устояв на ногах. – Прошу прощения.
– Вы не виноваты, – сказала Бланш и улыбнулась. Ей достаточно было мимолетного взгляда, чтобы понять, что мужчина был из аристократов. Его бархатный камзол и напудренный парик были прекрасного качества и хорошо сидели. Скорее всего, один из местных меценатов, а значит, с ним надо вести себя дружелюбно. – Я просто задумалась и не видела, куда иду.
– Вы – член труппы? – спросил он и снова окинул ее взглядом, задержавшись на животе, в его взгляде промелькнуло недоумение. Но, тем не менее, глаза мужчины внушали Бланш доверие, они выдавали хорошего человека, а его улыбка сияла дружелюбием.
– Я… Да. Простите, но мне нужно идти.
– Да, конечно. Не смею вас задерживать. – Мужчина сделал шаг в сторону и поклонился.
Этот его последний жест почему-то насторожил Бланш. У нее появилось чувство, что она уже где-то видела этого человека. Глупости, сказала она себе, она никогда его не встречала, да и где могла произойти встреча, не в Рочестерском театре – это точно. Что-то в чертах его лица было ей смутно знакомо. Но что толку думать о том, чего ты никогда не узнаешь, решила про себя Бланш, прячась за кулисами, в то время как актеры вышли на сцену.
В гримерной комнате было относительно спокойно, потому что антракт закончился и спектакль продолжался. Бланш чувствовала усталость после долгого, насыщенного событиями дня. Ей очень хотелось присесть в кресло, стоявшее у стены, как трон. Но она не решалась, помня стычку с Одеттой в Рочестере. Вместо этого она начала приводить комнату в порядок, собирать бокалы и поправлять подушки. Во время следующего антракта и после окончания пьесы кое-кто из публики снова посетит комнату.
– Что вы делаете, мисс? – неожиданно раздался голос совсем рядом. Бланш подняла голову и увидела Катерину, роль которой позволяла той отдохнуть до следующего акта.
– Я решила немного прибрать тут, кто-то должен этим заняться, – Бланш улыбнулась. – Кроме того, мне совсем не трудно.
– Рада снова видеть вас, да еще в таком интересном положении. – Катерина бросила взгляд на «выдающийся» живот Бланш. – Прекрасная маскировка, но вам нужно поработать над своей походкой.
– Вы так считаете?
– Да, вы слишком легко двигаетесь для такого большого срока беременности, кроме того, будь вы на самом деле беременны, вы не могли бы подбирать вещи с пола.
– Мне кажется, я никогда не переживу этого в реальной жизни…
– Не говорите так, мисс, ваша жизнь только началась.
Ее жизнь закончится вместе с отъездом Саймона. Бланш посмотрела на дверь, как будто надеялась увидеть его, но тут же вспомнила мужчину, на которого недавно наткнулась.
– Катерина, во время антракта здесь был один человек.
– И?
– Он показался мне знакомым, но я не могу вспомнить, где я его видела. Он явно аристократ, это я могу сказать точно, а еще у него очень добрые глаза. Но подбородок немного слабовольный, – она нахмурилась. – На мужчине был коричневый бархатный камзол, хорошо сшитый, но цвет не шел ему.
– Нездоровый цвет лица и слабый подбородок? Хорош, ничего не скажешь.
– Нет, правда, он показался мне очень хорошим человеком.
– А я думала, вам нравится Саймон.
Бланш вздрогнула. Она не хотела обсуждать его ни с кем и в особенности сейчас.
– Так вы знаете этого человека или нет?
– Думаю, я понимаю, о ком вы говорите. Похоже, это Стентон.
– Стентон? – У Бланш перехватило дыхание. – Стентон?
– Да, виконт Стентон. В чем дело, Бланш? Вы очень побледнели.
– Не могу вспомнить. Кто он? Пожалуйста, я не могу объяснить, но если бы вы мне рассказали…
– Хорошо, но обещайте, что позже все объясните. У него поместье совсем рядом, Молтон-Хаус. Он и правда очень милый человек. Обычно он не приходит на наши выступления, потому что много времени проводит в Лондоне, очень занят в парламенте. Но когда появляется возможность, он обязательно приезжает в Дувр и приходит в театр.
– Он женат?
– Да. Бланш, я уже умираю от любопытства.
– Я знаю. – Она схватила Катерину за руку. – Вы не представляете, как мне помогли. Спасибо, – выпалила Бланш и бросилась из комнаты.
Ей нужно найти Саймона. Пусть все притворяются, что его нет, она все равно должна с ним поговорить. Даже не постучав, она ворвалась в комнату Жиля. Саймон, сидевший за столом, тотчас же вскочил на ноги.
– Что случилось?
– Ничего. Ничего. Только…
– Тогда почему ты врываешься в комнату, как будто за тобой черти гонятся? – Он поднял стул, который уронил, когда вскакивал, затем закрыл дверь. – На секунду мне показалось, что это солдаты.
– Прости, Саймон. Ты знаешь виконта Стентона?
– Кого?
– Или виконтессу?
Саймон облокотился на стол и скрестил руки на груди. На его лице играла улыбка.
– Стентон. Дай подумать. В разъездах с театром я встречал Торнтона, Стэнли…
– Саймон!
– …но я не могу вспомнить никакого Стентона, – он продолжал улыбаться. – А что?
– Потому что он может кое-что знать о смерти Миллера.
Улыбка слетела с лица Саймона.
– Что?!
– Я, конечно, не могу утверждать наверняка, но Нэнси, горничная миссис Миллер, помнишь ее? Она сказала, что у виконтессы были какие-то дела с Миллером. Вот только не помню, какого рода!
– Бланш, – медленно произнес Саймон, пока Бланш переминалась с ноги на ногу. – Какие могут быть дела у виконтессы и простого торговца? Вдруг Бланш вспомнила.
– Деньги! – воскликнула она и вцепилась в спинку стула. – Миллер был ростовщиком. Возможно, он одолжил виконтессе денег.
– Бланш, ради Бога, ты хочешь обвинить пэра в убийстве Миллера?
– Нет, не Стентона, его жену, – она зажала рот руками. – Нет, я вовсе не обвиняю ее, но в этом есть какая-то связь.
– Не вижу никакой связи.
– Но она должна быть, – Бланш облокотилась на стол рядом с ним. – Я должна узнать.
– Бланш, это ничего не изменит.
– Неужели ты решил отказаться от попыток доказать свою невиновность?
– А ты думаешь, это возможно? – ответил Саймон вопросом на вопрос.
– Да, – сказала она и подняла на него глаза. Она и сама не знала, когда поняла, что Саймон ни в чем не виноват, но, тем не менее, сейчас она была полностью в нем уверена. – Да.
Саймон посмотрел на нее.
– Ты веришь мне?
– Да.
– Веришь, что я невиновен?
– Да, всем сердцем. О, Саймон! – она бросилась ему на шею. – Ты не мог убить этого человека. Я не понимаю, почему прежде не верила тебе.
– Возможно, потому что я силой заставил тебя следовать за мной, – сказал Саймон сухо, но все же обнял ее.
– Ах, это, – она махнула рукой. – Тогда меня можно понять. Но Саймон, ты знаешь, что это значит?
Он отодвинулся, чтобы заглянуть ей в лицо. Ему казалось, он не прикасался к ней целую вечность.
– Нет, что?
– Ты не можешь уехать. Ты останешься и докажешь всем, что ты не убивал Миллера.
Саймон какое-то время смотрел на Бланш, затем отстранился и стал мерить шагами комнату.
– Слишком поздно, Бланш, – тихо произнес он, затем взял ее руки и прижал к своим губам. – Это многое для меня значит, Бланш, больше, чем ты можешь себе представить. Но мне придется уехать, так будет лучше для всех.
Бланш хотелось, чтобы Саймон не выпускал ее руки никогда, но он сел, скрестив руки на груди, а она больше не хотела бросаться ему на шею.
– А что ты собираешься делать все то время, пока ты не представится случай уехать?
– Останусь здесь, – он вымучено улыбнулся. – Что мне еще остается делать, Бланш?
Да, ему опасно показываться в городе, его лицо слишком известно, но ее-то никто не знает. Она никогда прежде не была в Дувре.
– Да, наверное, так будет лучше, – согласилась она.
Если Саймон и удивился такой внезапной покладистости, то виду не подал. Это было только на руку Бланш. Он не сможет узнать, имеет ли Стентон какое-либо отношение к смерти Миллера. Зато она сможет. И так как времени у нее практически не оставалось, она тут же принялась обдумывать план.
Прибыв в Дувр, Квентин остановился в таверне «Корабль». Затем он отправился на прогулку и как бы невзначай прошелся мимо Королевского театра.
На нем был новый красный бархатный камзол с золотым шитьем на обшлагах, в руках трость с золотым набалдашником. Он любил хорошо одеваться и понимал, что сегодня выглядит просто великолепно, хотя день был слишком теплый для бархата. Этот камзол стоил денег, заплаченных за него в Лондоне. Последние несколько недель Квентину пришлось носить скучный военный мундир, поэтому сейчас он получал истинное удовольствие, ощущая на себе дорогую ткань. Его мысли вернулись к Гонории. Должно быть, она злится на него. Скорее всего, она решила, что во всех неудачах виноват он. Квентину и самому наскучило гоняться за Вудли. Но теперь он был уверен, актер где-то близко. В этот раз ему ничто не помешает арестовать Саймона.
Квентин взглянул на афишу и улыбнулся. Снова эта труппа Роули. Конечно, маловероятно, что Вудли или его женщина с ними, но он был уверен, что актеры знают, где их искать. Ему оставалось только найти человека, который поделится с ним информацией. Жаль, что Одетт путешествует с другой труппой, она всегда оказывала ему неоценимую помощь.
Вдруг на аллее рядом с театром появился человек, при виде которого улыбка Квентина стала чуть шире. Монтень. Он-то ему и нужен. Когда всю труппу Вудли арестовали, Квентин настоял на освобождении Монтеня в надежде, что тот отправится прямо к Саймону. Теперь пришло время проверить, верны ли были его предположения.
Квентин пересек улицу, догнал Яна и легонько ткнул тростью ему в спину. Ян отреагировал так, как на его месте сделал бы любой мужчина. Сначала он вздрогнул от неожиданности, затем молниеносно повернулся и поднял для удара свою трость, на конце которой блеснул клинок.
– Кто это? Клянусь Богом, я… Хейвуд!
Квентин улыбнулся и оперся на свою трость.
– Как видишь. Какая неожиданная встреча, Монтень.
Ян подозрительно покосился на него.
– Что вы тут делаете?
– Наслаждаюсь морским воздухом. Прогуляйся со мной, мой мальчик, – сказал Квентин и взял Яна за локоть. – Какой сегодня ветер, вряд ли кто-то осмелится пересечь пролив.
Ян снова покосился на Квентина.
– Похоже, будет дождь, – сказал он довольно спокойно.
Квентин насторожился. С актерами нельзя терять бдительности. Им не в новинку приспосабливаться к ситуации.
– Я это к тому, что Вудли, скорее всего, еще в Дувре.
Ян пожал плечами.
– Я не знаю, где он.
– Не пытайся меня обмануть, мальчик. Ты ведь приехал сообщить ему, что его семья в беде.
– И вы имеете к этому непосредственное отношение, не так ли?
– Возможно. Так как Вудли воспринял новость?
– Я не знаю. Его здесь нет. Квентин засмеялся.
– А я уверен, что он здесь, он и мисс Марден тоже. И ты расскажешь мне, где я смогу их найти.
– Что вам от него нужно, сэр? – спросил Ян, в его голосе звучало неподдельное замешательство. – Что он вам сделал? Почему вы преследуете его?
– Это – мое дело. Ну что? – произнес Квентин сухо. – Ты скажешь мне, где он, или придется тебя заставить?
Ян лениво поигрывал своей тростью, которая была не такой уж безобидной, как могло показаться на первый взгляд.
– И как вы собираетесь это сделать?
– Как? Просто расскажу кое-что твоим друзьям.
– Например?
– Например, что ты предал Вудли ради денег. Ян посмотрел на Квентина, а потом к удивлению последнего, ухмыльнулся.
– И это все?
– Все? Дружок, я думаю, этого более чем достаточно. Что скажут твои друзья в театре, когда узнают? Ты больше никогда не сможешь выступать на сцене, тебя просто не примут ни в одну труппу.
– Вы никогда не перестанете рисоваться, Хейвуд. Только послушайте себя. – Улыбка Яна погасла. – Хотя я не ожидал ничего другого.
Квентин проигнорировал оскорбление.
– Правильно. Мне достаточно будет шепнуть несколько слов кое-кому из труппы, намекнуть, а сплетни сделают свое дело, скоро об этом будет знать весь театральный мир. Даже великий Гаррик, и он не возьмет тебя к себе в Королевский театр, не так ли?
Ян пожал плечами.
– Что ж, значит, будь что будет.
– Мальчик мой, я не верю, что ты так легко покоришься судьбе.
Они почти подошли к причалу, ветер здесь был еще сильнее.
– У меня нет выбора.
Ян пошел по пирсу, Квентин последовал за ним. Проклятый ветер. Он превратит его новый камзол в тряпку, не говоря уже о парике. Что же задумал Монтень, не собирается же он пробраться на корабль, его запросто могут заметить.
– Ошибаешься, выбор есть всегда.
– Как бы то ни было, я хочу сказать вам одну вещь, – сказал Ян спокойно.
– И что же?
– Помните священника, который говорил с Саймоном перед казнью? Так это был я, – произнес он и неожиданно толкнул Квентина в плечо.
Тот взмахнул руками, чтобы удержать равновесие, но не обнаружил под ногами ничего, кроме пустоты. Ругаясь на чем свет стоит, он упал в грязную воду гавани. На мгновение он потерял самообладание и, колотя по воде руками и ногами, почти ушел под воду, но затем все-таки удержался на поверхности. Он судорожно глотнул воздуха.
– Монтень, ради Бога, помоги мне.
– Прости, мой мальчик, но у меня назначена встреча, – Ян отступил назад. – Жаль, но, похоже, твой камзол безнадежно испорчен.
С этими словами он двинулся по пирсу, все так же лениво поигрывая тростью. А Квентин остался с проклятиями плескаться в грязной воде, пока кто-то из рыбаков не поднял его в свою лодку. Он за это дорого заплатит, думал Квентин, ковыляя по пирсу, они все заплатят…
– Уверяю вас, мисс, это бесплодная затея, – ворчал Макнелли, сгорбившись над поводьями. – Право не знаю, что вы надеетесь там найти.
Бланш придержала чепец, который чуть не свалился с головы от порыва ветра, сотрясшего телегу. День был ясный, но очень ветреный. Сегодня Саймону точно не придется пересекать пролив.
– Может, удастся узнать что-нибудь о смерти Миллера.
– Не представляю, какое отношение к этому может иметь виконтесса.
– Я тоже, – согласилась Бланш. – Но все же я не хочу упустить шанс. А вдруг она что-то знает.
Макнелли выпрямился, когда дорога сделала поворот, и их взгляду открылись каменные колонны.
– Вы даже не знаете, примет ли она вас.
У Бланш внутри все сжалось, она действительно может вернуться и забыть об этом маскараде. Макнелли не одобрял предприятия, а вместе с ним и Катерина, которая помогла ей переодеться и загримироваться. Саймон ничего не знал, но Бланш не сомневался, что и он не одобрил бы ее действий. Но, тем не менее, если существует хоть какая-то возможность помочь ему доказать невиновность, она сделает все, чтобы использовать эту возможность.
– Давай попытаемся, Джозеф. Худшее, что нам грозит, это приказ виконтессы вытолкать нас за дверь.
Макнелли направил телегу по дорожке, ведущей к дому.
– Держу пари, во время шторма здесь жутко сыро. Да. Я был прав.
– Вы о чем?
– Кто-то идет нам навстречу, наверняка, узнать, что нам надо.
Бланш посмотрела в том направлении, куда указывал Макнелли, и увидела человека верхом на лошади, он ехал к ним через поля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34