Это было бесподобно». Лиш не вполне понимал, что Кизи нашел в Ниле, хотя и уважал Кэссиди как одного «из величайших умов нашего времени, и уж наверняка — одного из быстрейших».
Уникальные способности Кэссиди достигали пика, когда он занимался любимым медитативным занятием — крутил баранку. «Страшнее не бывает. Боишься за свою жизнь, — так описывал езду с Нилом Джерри Гарсия. — Едешь в каком-нибудь любимом Ниловом «понтиаке» или «бьюике», которые ему так нравится утонять, — и едешь абсолютно без тормозов. Мчишься по Сан-Франциско со скоростью пятьдесят — семьдесят миль в час, вслепую срезая углы, по встречной полосе, совершая безумные маневры даже в самых сложных дорожных ситуациях. Ежеминутно ждешь, что он кого-нибудь собьет. Но создавалось впечатление, будто он заранее знает, что ждет его за следующим поворотом. И в процессе этой бешеной гонки он не перестает разговаривать со всеми присутствующими, крутить настройку радио и теребить волосы». Кизи называл это «летящим, срезая углы, радиорепортажем о вселенной». Он начинал верить, что, возможно, это и в самом деле — архетип человека постпсиходелической эпохи.
Что происходит, когда человек возвращается обратно из «путешествия»? Как сохранить это новое состояние сознания, чтобы вы могли наслаждаться тем, что Хаксли называл обычно «лучшим из двух возможных миров».
Эти вопросы вставали перед каждым, кто задумывался об общественной пользе психоделиков. В Миллбруке разрабатывали способы «преодоления установок», посылали своих наблюдателей и исследователей в ЛСД-путешествия в надежде, что хотя бы один из них найдет четкий конкретный путь, рисовали карты, говорили о мозге и бардо. Эту работу можно описать как смесь научных исследований и религиозного послушничества. Они были монахами-учеными, или учеными монахами, и они отличались от Кизи и его друзей как небо от земли. Веселые Проказники (имя нашлось довольно быстро) никогда не говорили об Ином Мире. Об этом же нельзя рассказать! Говоря об этом, они использовали метафору, взятую из комиксов. Их идеал превратился в место, названное Пограничьем, которое было той частью воображаемой реальности, что лежала между эго, с его ограничениями и условностями, и разрушительной энергией пустоты. Жить в Пограничье означало быть полностью здесь и сейчас. «Мы добились того, что можем находиться там, в настоящем, в течение долгих периодов времени», — говорил Кизи в интервью. Это во многом напоминало дрейф в лодке по открытому морю, за исключением того, что в вас пробуждаются «силы, которых вы не найдете ни в прошлом, ни в будущем».
Единственным, что внешне подтверждало их ощущение личностных изменений, был обычай давать каждому новоприбывшему новое имя: Сногсшибательная Гретхен, Неисправно работающий, Надоеда, Бледный труп ковбоя, Девушка с гор. Кизи стал Вождем, Кэссиди — Предельной скоростью, а Бэббс, только вернувшийся из Вьетнама, получил имя Отважного путешественника. Если обобщать образ тех немногих хороших молодых людей (и девушек), которых искал Кизи, то ему были нужны «супергерои, жаждущие настоящей жизни и настоящего кино»
Многое в стиль Проказников добавил вернувшийся из Вьетнама осенью 1963 года «похожий на огромного сердечного гризли, смеющегося взрывами раскатистого космического смеха» Кен Бэббс. Именно Бэббс придумал концепцию «Проказ», такой величайшей космической шутки, когда человек оказывался пузырем, всплывающим в некой очень неприличной сфере Иного Мира.
Все это в результате и привело их к Автобусу.
Автобус появился в результате стечения нескольких случайных обстоятельств. Сначала у Кизи родилась идея съездить в Нью-Йорк летом 1964 года — к выходу в свет книги «Порою нестерпимо хочется» и к открытию Всемирной ярмарки (администрация, кстати, отвергла идею Майкла Холлингсхеда об устройстве павильона, посвященного расширению сознания). Затем пошли разговоры о том, как бы использовать снаряжение для киносъемок, которое Кизи купил с гонорара за фильм «Пролетая над гнездом кукушки». Была идея сделать фильм об их путешествии, нечто вроде «В дороге» пятнадцать лет спустя. Затем кто-то нашел в газете объявление о продаже довоенного школьного автобуса «Интернэшнл хэвистэр», оборудованного всеми удобствами, в частности холодильником и двухъярусными кроватями. Кизи купил автобус, оснастил его аудиосистемой, позволявшей им общаться с внешним миром, и затем идея съемок плавно переросла в нечто большее: они могли снять оригинальную высококачественную дорожную эпопею и затем продать ее Голливуду: «Отважный путешественник и его Веселые Проказники в поисках классных мест».
Они собирались отправиться в путешествие в поисках открытий (ну разве лишь немногим менее глобальных, чем открытие Америки), а это было высочайшей миссией, требующей достойного транспортного средства. Когда средневековые рыцари собирались в Крестовые походы, они же, спеша на корабли, не прыгали на первую попавшуюся старую клячу. Они отплывали с достоинством, а их лошади были наряжены и украшены. Проказники тоже решили украсить свою машину. «Словно кто-то вручил Иерониму Босху пятьдесят ведер ярких красок и наш автобус 1939 года выпуска — и предложил расписать его», — писал хронист Проказников Том Вулф. Спустя некоторое время они добились именно того, что хотели Казалось, вся машина пульсирует или вибрирует, подобно фантастическому космическому кораблю. Спереди, где было место для вывески с обозначением маршрута, они написали «дальше». А на боку — «Осторожно: странный груз».
Они пустились в путь в июле 1964 года, рассчитывая прокатиться по югу, а затем отправиться на север вдоль восточного побережья.
Снимали они все и постоянно. Их кинофильмом был весь окружающий мир. Люди всегда пытаются заманить вас в ловушку в своем кино (Лири бы сказал — в игре), и единственный путь избежать этого — создавать собственное альтернативное кино. Например, когда они привлекали взоры местной полиции (что случалось довольно часто), то сразу же выпрыгивали наружу, с камерами и микрофонами, и тем самым своим сценарием полностью разрушали сценарий полицейского кино.
Весь Нью-Орлеан (пишет Том Вулф) вздохнул с облегчением, когда они направились в своих красно-белых ярких нарядах в сторону французского квартала. Когда стало ясно, что они направляются к докам, полицейские испытали почти комическое облегчение. Они наслаждались тем, что больше от них не потребуется никаких усилий. Городские копы оказались столь же не способны навязать свое полицейское кино, как и сельские полицейские до них. А как Надоеда говорил с ними! Словно студент-выпускник, произносящий прощальную речь. И Кизи говорил с ними — вежливо и любезно, а Хаген снимал это все, словно это был какой-то безумный поворот в абсолютно документальном кино, и полицейские стремительно улепетывали от нас в патрульных «фордах», с включенными мигалками…
Спускаясь с Голубого Хребта, Кэссиди выключил зажигание и так ехал всю дорогу с гор, ни разу не прикоснувшись рукой к тормозу. Кизи ехал наверху, на крыше, и, когда автобус проходил «шпильки», резкие повороты дороги, его внезапно озарило — если он сейчас испугается, его страх сразу же передастся всем сидящим внутри автобуса, и последствия будут непредсказуемы. Для Кизи это было первым случаем, когда он почувствовал групповое сознание: мы все составляем единый мозг, связанный с… чем? С каким-то универсальным источником энергии? Надсознанием? Тем, что в буддизме Махаяны называется «единым сознанием», а в дзен-буддизме — «единственным сознанием»? Но Проказники не любили заимствовать имена. «Они все просто чувствовали, что увязли в каком-то странном дерьме, — писал Том Вулф, — и единственное, что они могли, так это изрыгать проклятия… по поводу Непроизносимых вещей».
В середине июля, как раз когда вышел роман «Порою нестерпимо хочется», они приехали в Нью-Йорк. Книга вызвала противоречивую реакцию в прессе. Критик из «Гералдтрибьюн» сравнил ее с «вздымающейся сосной» посреди бесплодной пустыни современной литературы, тогда как Орвилл Прескотт в «Тайме» осудил как «утомительную литературную неудачу, самый невыносимо претенциозный и скучный роман из того, что я читал за многие… годы». Ядовитые высказывания Прескотта частично объясняются его странным убеждением в том, что Кизи был прототипом Дина Мориарти из «В дороге» Керуака. Другими словами — «типичным битником», который не имел никакого права врываться со своими страстями и невоспитанными манерами в царившую в литературе пятидесятых уютную домашнюю атмосферу. Ошибка Прескотта была вдвойне забавна, поскольку как раз за несколько дней до выхода его статьи Кизи и Керуак впервые встретились, и нельзя сказать, чтобы очень по-дружески.
Первое издание романа Джека Керуака «В дороге»
Керуак жил у матери в уединенном одноквартирном домике в Нортпорте на Лонг-Айленде и беспрестанно пил. Ему было сорок, он отрастил живот и устал от жизни. Сталкиваясь с полными энтузиазма Кэссиди и Гинсбергом, он испытывал приступы горечи. Он становился все более консервативен, обратился в католичество, обвинял старых друзей вроде Гинсберга в коммунистическом атеизме. О психоделиках он тоже был невысокого мнения. Однако все-таки Кэссиди удалось уговорить его зайти на вечеринку к Проказникам, достаточно типичную, со странными костюмами, съемками, пронзительно орущими магнитофонами и коктейлями с ЛСД. Керуак несколько минут поглядел на все это и ушел. Но на прощание он сделал символический жест: заметив небрежно валявшийся на диване американский флаг, он аккуратно разгладил и свернул его. Он не хотел участвовать в кинофильме Проказников. Времена, когда его интересовали безумцы, которые горят, горят, горят и никогда не говорят скучных вещей, по-видимому, прошли.
Кизи было грустно, что встреча с Керуаком вышла такой. Удачная возможность была упущена в основном из-за того, что они даже не успели быстро среагировать на происшедшее. Для Проказников Керуак был символическим старшим братом, который помог им обрести уверенность в себе, когда они больше всего в ней нуждались, однако сам он оказался не способен следовать собственным идеалам Он был королем битников, отвергшим корону
Решив, что пора двигаться дальше, Проказники собрали вещи и поехали вверх по Гудзону. Где-то среди долин холмов Такони обитал другой символический старший брат, Тим Лири. И уж если кто понимал Непроизносимые вещи, так это он. Подъезжая к имению, они даже бросили из окон автобуса несколько дымовых шашек — в честь приезда, собираясь отметить свое прибытие если не торжественно, то хотя бы максимально по-дружески.
Возможно, Кизи ожидал, что встретит здесь восточный вариант Ла Хонды и Проказников. А обнаружил только кучу яйцего-ловых ученых. Они расхаживали по дому в халатах и говорили языком религиозных деятелей. Кастальцы, со своей стороны, восприняли Проказников с их раскрашенными костюмами как людей, способных ради смеха подмешать вам в коктейль ЛСД. Кастальцы были римлянами, а Проказники — готами или вандалами И когда эти варвары попросили у них немного ЛСД — на обратную дорогу для просветления, им предложили несколько пакетов семян вьюнка пурпурного, оставшихся еще со времен IFIF.
Проказники один раз их попробовали и, поняв, что их явно оскорбляют, вежливо отказались от вьюнка, забрались в автобус и, выехав за каменные ворота, повернули на запад.
Глава 19. ПОВЕРНИСЬ ЛИЦОМ К НЕИЗВЕСТНОМУ
Не очень гостеприимный прием в Миллбруке заставил Проказников оценить собственное психоделическое восприятие, которое было гораздо более грубым, земным и гораздо менее интеллектуальным, чем у Лири. За исключением «И цзин», Проказники избегали религиозных учений Востока, полагая тибетские священные книги (которые кастальцы считали столь глубоко духовными) бессмысленной абракадаброй. Они считали, что психоделические опыты не требуют подготовки или специально обученных проводников, так как полагали, что любые ограничения — каковы бы они ни были — только вредят опыту. Их принципом было отдаться течению, их девизом — дурачиться вволю. Для Проказников настоящей проверкой их психоделических возможностей было умение каждого нырнуть в глубокий чистый омут нового опыта и, полагаясь лишь на собственный ум, достичь спокойных мистических глубин.
В этом была определенная опасность: а что будет, если доктрина Лири о том, что любой может пользоваться ЛСД, если за путешествием наблюдает опытный проводник, проиграет доктрине Проказников, утверждавших, что не нужен никакой контроль за путешествиями вообще? Что, если вся страна начнет дурачиться вволю?
В общем, Кизи занимал по отношению к Лири ту же позицию, которую Лири занимал к Хаксли (то есть его взгляды были более радикальными).
После возвращения в Ла Хонду они еще сильнее увлеклись изучением новых, открывшихся им возможностей. Большинство восточных мистиков, писавших об Ином Мире, считают это пробуждение сил лишь сопутствующим опыту и советуют начинающим адептам не обращать на него внимания и поскорее идти дальше, дабы эти загадочные силы не уводили их с трудного пути, ведущего к истинному и полному пробуждению сознания. Но для Проказников с их любовью к метафизике комиксов эти силы стали признаком успеха, и они решили двигаться дальше, базируясь именно на них.
Наглядным образцом проявления этих сил мог служить Кэс-сиди, который, сидя за рулем машины, был способен воспринимать сразу множество вещей одновременно. Однажды Кэссиди вез Нормана Хартвега в Ла Хонду. Он гнал машину по длинной горной трассе и с жадным упоением расхваливал свой новый автомобиль, не обращая никакого внимания на дорогу, в отличие от Хартвега, который, сидя справа от него, с ужасом наблюдал, как прямо на них несется большой грузовик. За секунду до столкновения Кэссиди замолк, крутанул руль, каким-то чудом вывернул машину в сторону и продолжил беседу с того же места, где остановился мгновение назад. «Кэссиди уже думать ни к чему», — объяснил Кизи Хартвегу, когда тот, потрясенный, приехал в Ла Хонду. Кэссиди был постоянным обитателем Пограни-чья. И Хартвег понял это — когда внезапно осознал, что никому не рассказывал о том, что случилось с ними по дороге. Откуда же Кизи узнал? Что ж, в этом-то и была сила Кизи. Если Кэссиди мог заниматься одновременно множеством вещей, то Кизи имел сбивающую с толку привычку неожиданно отвечать на ваши вопросы прежде, чем они появились у вас в голове.
Хотя здесь существовала определенная иерархия власти — с Кизи, Кэссиди и Бэббсом во главе, — каждый был талантлив и неповторим по-своему. Именно поэтому в Ла Хонде часто случались моменты, когда все понимали друг друга без слов: только подумаешь, что нужно закрыть окно, — как кто-то идет и закрывает его. Кизи этот феномен не интересовал, он был выше этого, его больше волновало, как свести все эти разнородные личностные потенциалы в одно единое мощное целое. Как описывал один из участников: «нас дразнила мысль, что если мы могли бы найти нужное связующее звено, то достигли бы полного группового единства. И этой групповой сущности будут доступны действительно фантастические возможности». Для определения этого состояния они использовали термин «покинуть эту планету».
Одним из последствий всего этого было то, что Кизи бросил писать. Хотя один из немногих старых однокурсников по Стен-форду отговаривал Кизи, тот был непреклонен. ЛСД ясно показывал недостатки языка и, соответственно, литературы вообще. Как он говорил друзьям, стоило ему подумать о писательстве, он видел огромные провалы, которые не знал, как заполнить, и не мог с этим ничего поделать. Хотя в душе он конечно оставался человеком искусства. В своем дневнике он признавался:
После двух удачных романов, имея в голове множество еще более удачных замыслов, я вдруг обнаружил, что спрашиваю себя: «И что же мне доказывать дальше? Я уже доказал этим педри-лам, что умею писать, затем доказал им, что могу написать вторую вещь — не хуже первой. Что мне еще им доказывать?» Казалось бы, правильный ответ — «ничего не доказывать».
Умная мысль, парни, и все же, признаюсь, в душе моей зашевелились сомнения Сейчас лю-бой может настрочить коммерческую книжонку, одеть ее в красивую обложку и продать как литературу. Но многие ли способны на совершенное доказательство ничегонеделания [подчеркнуто]?.
«Не так уж много, нет, почти никто». «Что ж, черт побери, — яростно хлопая себя по бедру, — давайте сделаем это». Тогда возникает вопрос: «Как?»
Совершенство через недеяние — девиз любого даоса. Надо просто позволить вещам происходить.
Но прежде чем Кизи смог сконцентрироваться на этих парадоксах, ему предстояло реализовать одну из его самых замысловатых идей:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61