- Ничего, - пробормотал он, - совершенно ничего.
Однако, что-то должно быть, что-то, что вызывало ноющую боль в груди
и слабость во всем теле. Он сидел перед окном в кафе на улице Расин,
готовый выйти в любой момент, как только в дверном проеме старинного дома
возникнет фигура Клода Ореоля. Его комната находилась на четвертом этаже в
квартире, которую он снимал еще с двумя другими молодыми людьми. Клод
Ореоль был вызван с работы хозяйкой квартиры. Она хотела, чтобы он
немедленно приехал, так как произошли неприятности с соседями. Как только
Борн заметил, что Клод вошел в подъезд, он немедленно вышел из кафе и
быстро вбежал вслед за ним. Возле двери Ореоля Борн закричал на том
типично французском, который частенько используют полицейские.
- Сюрте! Стой там, где находишься, приятель. Мы уже давно наблюдаем
за тобой и твоими подружками. Нам все известно о делах в твоей комнате,
твоей темной комнате.
- Нет! - закричал Ореоль. - Это не связано со мной... "Темная
комната"?
Борн поднял руку.
- Успокойся и не ори, как недорезанная свинья!
Ореоль недоуменно оглядывался по сторонам.
- Я не имею к ним никакого отношения! Вы не должны меня подозревать!
Я много раз говорил им, чтобы они бросили это занятие! В один прекрасный
день они могут убить себя! Наркотики только для идиотов! Боже мой, я
думал, что они мертвы!
- Я приказал тебе прекратить шум! - резко сказал Борн. - Войди внутрь
и успокойся. У тебя есть ключ. Открой дверь и входи.
Клод достал ключ и открыл дверь. Борн мгновенно вошел следом за ним и
сразу прикрыл за собой дверь.
- У меня есть только несколько минут, - произнес Джейсон. - Ровно
столько, сколько нужно для обсуждения дела.
- Какого дела? - Ореоль все еще был парализован происходящим. -
Это... "Темная комната"? Что за комната?
- Забудь это! Тебе предстоит кое-что сделать.
- Что именно?
- Мы получили сообщение из Цюриха и хотим, чтобы ты передал его своей
подруге Лавьер.
- Мадам Жаклин? Моей подруге?
- Мы не доверяем телефонам.
- Какой телефон? Какое сообщение?
- Карлос прав.
- Карлос. Кто это такой?
- Убийца.
- О чем вы говорите? - закричал Ореоль.
- Заткнись!
- Почему вы мне это говорите?
- Потому что ты номер пять. Мы тебя вычислили.
- Что такое пять? Для чего?
- Чтобы помочь Карлосу выбраться из сетей. Они уже готовы закрыться.
Завтра, возможно, и послезавтра... Он должен вырваться. Они окружат
магазин, снайперы будут на каждом шагу. Если он там, то возникнет
настоящая бойня. Все будут убиты, каждый из вас.
Ореоль снова закричал:
- Прекратите это! Я не знаю, о чем вы говорите! Вы маньяк, и я больше
ничего не желаю от вас выслушивать! Я задыхаюсь!
- Вы получите деньги. Думаю, что изрядную сумму. Лавьер будет вам
весьма благодарна, и де Анжу тоже.
- Де Анжу! Он всегда ненавидел меня. Он называет меня павлином и
старается невзначай унизить.
- Вы должны понимать, что это его прикрытие. На самом деле он от вас
в восторге. Он номер шестой.
- Что означают эти номера? Прекратите этот разговор!
- Как мы еще можем идти к взаимопониманию, если не использовать
номера? Ведь имена мы использовать не можем.
- Кто не может?
- Все работающие на Карлоса.
- Я не хочу этого слушать! - еще громче завопил Клод. - Я художник и
не понимаю, о чем вы говорите!
- Прекратите вопить. Мы ценим вас. Но сейчас получилось так, что мы
не можем доверять бухгалтеру.
- Трайнону?
- Употребляйте только первое имя, так будет надежнее. Нужно не
забывать о конспирации. Лучше запутать все с самого начала.
- Пьер омерзительный тип. Он даже вычитает деньги за телефонные
звонки.
- Мы предполагаем, что он работает на "Интерпол".
- "Интерпол"?
- Если это так, то вы можете провести в тюрьме не меньше десяти лет.
Вас съедят там живьем.
- О-о-о-о!
- Заткнись! Надо дать знать Бержерону, что мы думаем. Следите за
Трайноном, особенно в течении последующих двух дней. Если он покинет
магазин по какой-либо причине, проследите за ним обязательно. Это будет
означать, что ловушка захлопнулась. - Борн подошел к двери, держа руку в
кармане. - Сейчас я ухожу, вы тоже должны уйти. Передайте номерам с
первого по шестой все, что я вам сказал.
Ореоль вновь впал в истерику.
- Номера! Постоянно номера! Какой номер? Я художник, а не номер!
- Постарайтесь выглядеть спокойным, когда вернетесь на службу. Сразу
разыщите Лавьер, де Анжу или Бержерона, как можно быстрее. Потом найдете и
других.
- Каких других?
- Спросите у номера два.
- Два?
- Долбер... Джанин Долбер.
- Джанин? Она тоже?
- Совершенно верно. Она номер два.
- Какая мерзость! Этого не может быть!
- Не забывайте об опасности, которая грозит вашей жизни, Клод. Вы
выйдете отсюда через три минуты после меня и вернетесь в ле Классик, и не
вздумайте воспользоваться телефоном. Я буду ждать за углом. Если вы не
появитесь через три минуты, я вернусь сюда, - он вытащил из кармана руку.
Теперь в ней находился пистолет.
Ореоль уставился на него, как загипнотизированный кролик. Борн сурово
взглянул на него еще раз и закрыл за собой дверь.

Тревожно зазвонил телефон. Мари взглянула на часы: пятнадцать минут
девятого. Она ощутила невольный страх. Джейсон сказал, что будет звонить в
девять часов. Он вышел из отеля с наступлением темноты, около семи часов,
чтобы перехватить Монику Бриель. Расписание было точным и он мог позвонить
в другое время только в исключительном случае. Неужели что-то случилось?
- Комната 4-20? - осведомился низкий мужской голос.
Мари облегченно вздохнула. Это был голос Андре Вилье. Генерал звонил
после обеда, чтобы сообщить о панике, начавшейся в ле Классик. Его жена
подходила к телефону не менее шести раз в течении часа, однако ему ни разу
не удалось подслушать разговор.
- Да, - ответила Мари, - это 4-20.
- Извините меня, ведь мы раньше никогда с вами не разговаривали.
- Я знаю, кто вы такой.
- Я тоже о вас слышал. Мне хотелось бы вас поблагодарить.
- Понимаю вас. Вы имеете на это право.
- Я разговариваю из своего кабинета, и на этой линии помех не бывает.
Передайте нашему другу, что кризис усилился. Моя жена уединилась в своей
комнате, сославшись на мигрень, но она явно не так больна, чтобы не
пользоваться телефоном. Я был не прав, мадмуазель. Между нами существует
стена отчуждения, и я молю бога, чтобы он дал мне силы пережить все это.
- Я прошу вас об одном, генерал: помните о своем сыне.
- Да, - прошептал старик, - мой сын...
- Я все передам нашему другу. Он позвонит в течении часа.
- Пожалуйста, - перебил ее Вилье, - у меня есть еще кое-что. Это как
раз то, почему я решил позвонить. Дважды, когда моя жена разговаривала по
телефону, голоса звонивших запомнились мне. Первый голос не был мне
знаком, потому что он ничего для меня не значил. Второй голос показался
мне знакомым, в памяти мгновенно возникло лицо оператора в Сен-Оноре.
- Да, мы знаем его имя. А что относительно первого?
- У меня сложилось странное ощущение. Я не знаю этого голоса, потому
что он не вызвал в моем воображении никакого лица, но я понял, почему он
мне запомнился. Это был жесткий голос, которым отдают приказания. Это была
команда, больно задевшая меня. Вы понимаете, что это был не тот голос,
которым будут вести простую беседу с моей женой. Голос для приказов, а не
для беседы. Я слышал его короткий миг, так как только я взялся за трубку,
там раздались слова прощания, но осадок остался. Этот тон известен каждому
военному. Я достаточно ясно выражаюсь?
- Да.
- Будьте уверены, мадемуазель, это был грязный убийца, - генерал
умолк, переводя дыхание. - Он... инструктировал... мою... жену. - Голос
старика сломался. - Извините меня, что я сваливаю на вас свои проблемы.
- У вас есть все права для этого, - внезапно встревожилась Мари. -
Все это очень ужасно для вас, и еще ужаснее то, что вам не с кем об этом
поделиться.
- Я говорю с вами, мадемуазель. Я не должен, но я это делаю.
- Мы можем спокойно поговорить. Я хотела бы быть с вами рядом, но это
не возможно, и вы это отлично понимаете. Пожалуйста, постарайтесь
продержаться. - На линии установилась тишина. Мари затаила дыхание. Когда
Вилье заговорил снова, она облегченно вздохнула. - Если я не ошибаюсь, то
вы удивительная женщина, а наш общий друг весьма удачлив. Мне тоже
хотелось бы стать вашим другом. Вспоминайте обо мне. Еще раз благодарю вас
от всего сердца.
- Вы имеете на это право... мой друг.
Мари положила трубку. Вилье должен продержаться еще 24 часа, чтобы
Карлос не понял, насколько глубоко произошло проникновение в его сеть. Он
может отдать приказ, чтобы все, кто был связан с ле Классик, уехали из
Парижа и исчезли. Или в Сен-Оноре будет устроен погром с тем же
результатом. Если случиться что-нибудь подобное, то уже не будет ни
ответов, ни адреса в Нью-Йорке, ни расшифровки сообщения или поисков
отправителя. Человек, которого она любила, возвратиться в свой лабиринт.
И тогда он ее оставит... навсегда!

28
Борн увидел ее на углу, когда она проходила под уличным фонарем,
направляясь к маленькому отелю, который и был ее домом. Моника Бриель,
первый помощник Жакелины Лавьер, была посложнее, чем Джанин Долбер. Он
припомнил, что видел ее в магазине. Недаром мадам Лавьер выбрала ее себе в
помощницы. Вполне вероятно, что ее знания могли быть значительно больше,
чем он допускал в расчетах. Но уже подошло время второй шоковой волны.
Улица была относительно свободна, но люди все-таки попадались. Необходимо
изолировать Монику и увести ее в такое место, где бы никто не мог
подслушать их разговор.
Он догнал ее почти в 30 футах от отеля и пошел рядом с ней.
- Немедленно свяжитесь с Лавьер, - произнес он по-французски, глядя
прямо перед собой.
- Извините... Вы что-то сказали? Кто вы месье?
- Не останавливайтесь! Спокойно проходите мимо отеля.
- Вы знаете, где я живу?
- Есть очень немного, чего мы не знаем.
- А если я все-таки войду в отель? Там есть дежурный...
- Кроме него, есть еще и Лавьер, - прервал ее Борн. - Вы можете
потерять свою работу и вам не удастся найти другую нигде в мире. И я
опасаюсь, что это будет наименьшая из проблем.
- Кто вы такой?
- Во всяком случае, не ваш враг, - он взглянул на нее и предупредил:
- И не делайте его из меня.
- Вы? Американец! Джанин... Клод Ореоль!
- Карлос, - заверил ее Борн.
- Карлос? Что за мерзость? Все после обеденное время ничего, кроме
Карлоса! И номера! Каждый имеет свой номер, о котором даже никогда не
слышал. И эти разговоры о засадах и вооруженных людях! Это ужасно!
- Но это все случилось. Проходите мимо! Это пойдет вам на пользу.
Моника спокойно прошла мимо входа в отель. Ее уверенность стала
возрастать, марионетка вновь ощутила под собой прочную почву.
- Жакелина говорила о вас. Она заявила, что некий дом моделей
заплатил вам, чтобы вас уничтожили!
- А что вы ожидали от нее услышать?
- Вы подкупленный провокатор! Она сказала нам правду!
- А не говорила ли она вам в то же самое время, чтобы вы держали язык
за зубами? Чтобы вы ничего об этом не говорили! Ничего и никому!
- Конечно!
- И кроме того, - продолжал он, как бы не слыша ее ответа, - не
обращаться в полицию, что при любых обстоятельствах было бы самой логичной
вещью на свете?
- Да, естественно.
- Нет, это неестественно! - возразил Борн. - Посмотрите на меня, я
только передаточное звено. Мое положение по сути не выше вашего. Я тут не
для того, чтобы причинять вам неприятности, а для того, чтобы передать
сообщение. Мы просто проверяли Долбер и сообщили ей ложные сведения.
- Джанин? - смутилась Моника. - То, что она говорила, было
невероятным! Так же невероятно, как истерические выкрики Клода и то, что
он рассказывал. И то, что говорила она, было противоположно его
заявлениям.
- Мы знаем об этом. Это было сделано преднамеренно. Она рассказала
про Лос-Анджелес?
- Про тот дом моделей?
- Проверьте это завтра. Попытайтесь ее расколоть.
- Что вы имеете в виду?
- Этот дом моделей в Лос-Анджелесе! Он может быть связан с
"Интерполом". Это может оказаться ловушкой.
- "Интерпол?"Ловушка? Про эти ужасные вещи у нас никто ничего не
знает!
- Лавьер знает. Попробуйте связаться с ней как можно скорее, - они
дошли до конца квартала и Джейсон коснулся ее руки. - Я расстаюсь с вами
на углу. Возвращайтесь в ваш отель и сразу звоните Жакелине. Скажите ей,
что все гораздо серьезней, чем мы думали. Все развалилось на части. Хуже
всего то, что кто-то нас предал. Не Долбер, не кто-то из продавцов, а
кто-то на более высоком месте, тот, кто знает все.
- Что это значит?
- В ле Классик притаился предатель. Скажите ей, чтобы она была
осторожнее. Если она не будет за собой следить, это может быть концом для
нас всех, - Борн убрал свою руку и спокойно пересек улицу. На другой
стороне он нашел подходящий подъезд и притаился в нем, наблюдая за
Моникой. Она уже находилась в середине квартала на пути к отелю. Первый
вал второй шоковой волны вздыбил свой гребень. Пора было звонить Мари.

- Я беспокоюсь, Джейсон. Это убивает его. Он чуть было не бросил
трубку. Что будет, если он ее увидит? Что он будет делать и чувствовать?
- Он обязан справиться, - проговорил Борн, наблюдая за движением на
Елисейских Полях из телефонной будки. - Если он не справиться, то я убью
его. Я не хочу так поступать, но у меня не останется иного выхода, хотя я
сам часто не знаю, что мне делать в первую очередь. Одна моя половина
говорит: "О, боже, помоги мне...", тогда как вторая вещает совсем другое:
"Поймай Карлоса!"
- Это то, что ты был должен сделать с самого начала, не так ли? -
мягко спросила Мри.
- Я не хочу думать о Карлосе! - прокричал он.
- Дорогой, возвращайся назад. Ты должен отдохнуть.
- Что? - Борн удивленно уставился на трубку, неуверенный в том, что
он действительно слышал эти слова. Окружающее существовало и не
существовало для него. Вокруг будки царила кромешная тьма, которая
спускалась с неба плотным занавесом, поглощая Елисейские Поля. В то же
время вокруг него было море ослепительно света: яркого почти прозрачного.
И еще было тепло... Сквозь эту призрачную пелену слышались пронзительные
крики птиц и зловещий скрежет металла...
- Джейсон!
- Что?
- Возвращайся, пожалуйста, возвращайся!
- Почему?
- Ты устал и должен отдохнуть.
- Мне еще нужно добраться до Пьера Трайнона, бухгалтера.
- Ты сможешь это сделать завтра.
- Нет. Завтра - это для капитанов.
"Что я сказал? Капитаны... десант... в панике мечущиеся фигуры. Но
путь был только один, только этот единственный путь. Хамелеон... был
провокатором".
- Послушай меня, - настаивала Мари, - с тобой что-то происходит. Это
случалось и раньше, и мы оба это знаем. И когда это начинается, тебе
необходимо остановиться, это мы тоже отлично знаем. Возвращайся в отель,
пожалуйста.
Борн закрыл глаза: к нему постепенно возвращались звуки города. Он
снова приходил в норму.
- Все в порядке, действительно все в порядке. Была, правда, пара
неприятных минут, но и только.
- Джейсон! - мягко и ласково заговорила Мари, заставляя его
прислушаться. - А что их вызвало, эти видения?
- Не знаю.
- Ты только что видел эту продавщицу Бриель. Может быть, она сказала
тебе что-то такое? И это заставило тебя уйти в воспоминания.
- Я не уверен. Я был весьма занят тем, что мне следовало говорить ей
самому.
- Подумай, дорогой!
Борн закрыл глаза, пытаясь вспомнить. Было ли там что-то такое?
Что-то такое, что было сказано очень быстро, обыденно, и что тут же
улетучилось.
- Она назвала меня "провокатором", - ответил он, не понимая, почему
всплыло в памяти именно это слово. - Но это, видимо то, чем я занимаюсь,
да?
- Вероятно, ты прав, - согласилась Мари.
- Я собираюсь направиться в район, в котором живет бухгалтер. Это
всего лишь в двух кварталах отсюда.
- Будь осторожен, - она говорила так, как будто ее мысли были заняты
чем-то посторонним.
- Хорошо. Я буду осторожен.
Улица была тихой и безлюдной. Она представляла собой смесь магазинов,
офисов и жилых домов, которых было тут гораздо меньше. Поэтому улица
напоминала ночью пустыню.
Джейсон подошел к небольшому дому, где жил Пьер Трайнон. Потом он
поднялся по ступенькам и вошел в низкий, слабо освещенный подъезд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51