Когда вы
позвонили и заявили, что собираетесь в Лондон, я вышел из кабинета, чтобы
найти его. Моя секретарша подозвала его, и я сообщил ему все, что мне
стало известно. Остальное вы знаете.
- Не показалось ли вам странным то обстоятельство, что меня
необходимо идентифицировать?
- Не столько странным, сколько чрезмерно неумеренным. "Фише" - это
одно дело, здесь телефонные звонки, безликие связи, но когда люди вступают
открыто в прямой контакт, как в данном случае, то это совсем другое дело.
Я сказал об этом женщине.
- И что же она ответила?
Де Амакур откашлялся.
- Она дала понять, что организация, которую она представляет, не
забудет о моем сотрудничестве. Вот видите, я ничего от вас не утаил. Они
действительно не знают, как вы выглядите...
- Человек, который был в банке, видел меня в Цюрихе.
- Вполне вероятно, что его напарник не надеялся на его зрительную
память. Или, возможно, он только думает, что видел.
- Почему вы так говорите?
- Исключительно по наблюдениям, месье. Женщина была весьма
настойчивой. Вы должны понять, что я против открытого участия в чем-либо.
Это не входит в правила "фише". Она сказала, что у них нет вашей
фотографии. Это же очевидная ложь!
- Почему?
- Естественно, что на всяком паспорте имеется фотография. Всегда есть
иммиграционный чиновник, которого можно либо купить, либо обмануть. Через
десять секунд в дежурной комнате он может сделать фотографию с фото на
вашем паспорте. Нет, они совершили серьезную оплошность.
- Да, я вижу это.
- Вы же дополнительно сообщили мне еще кое-что, - продолжал де
Амакур. - Да, да, вы действительно мне хорошо заплатите, уважаемый.
- Что я вам сказал?
- А то, что в вашем паспорте стоит другое имя, а не Дж. Ч. Борн. Кто
вы такой, месье?
- Тот человек, который может заплатить вам приличную сумму.
- Вполне убедительный ответ. Вы просто клиент, называющий себя
Борном, и я должен быть очень аккуратен.
- Мне необходим этот номер в Нью-Йорке. Не могли бы вы достать его
для меня? Ради такого случая можно было бы выделить дополнительную премию.
- Я бы рад вам помочь, но не вижу никакого пути.
- Его можно восстановить с карточки, которая входит в "фише".
Например, под микроскопом.
- Когда я сказал, что номер был удален, месье, я не имел в виду, что
он был стерт или исправлен. Нет, он был срезан вместе с частью поверхности
бумаги.
- Он имеется у кого-нибудь в Цюрихе.
- Его могли уничтожить повсюду.
- Тогда последний вопрос, - проговорил Джейсон, собираясь уходить. -
Это касается непосредственно вас. Есть только один способ, как можно будет
вам заплатить.
- Это нужно обдумать. Как вы это себе представляете?
- Если я появлюсь в банке без предупреждения, должны ли вы будете
вновь звонить по этому телефону?
- Да. Никто не может игнорировать "фише". Эти правила соблюдаются под
надзором сверхсильных людей, которые находятся очень высоко. Наказание
последует немедленно.
- Тогда как же "мы" сможем получить "наши" деньги?
Де Амакур поморщил лоб.
- Путь есть. Получение через промежуточную инстанцию. Заполняются
определенные формы документов, инструкции высылаются письмом,
идентификация идет через солидную юридическую контору. Я буду бессилен
отказать при такой ситуации.
- Но вы все равно обязаны позвонить по телефону?
- Это уже вопрос времени. Ведь я могу подписать письмо, полученное
мною вместе с чеком на выдачу денег от адвоката, много лет сотрудничающего
с нашей фирмой, вместе с пачкой других писем и бумаг, поданных мне
секретаршей, и только уже когда посыльный с деньгами будет собираться в
путь, я могу вспомнить об инструкциях. Вы можете провернуть такой вариант.
- А вы, случаем, не знаете какую-нибудь достойную внимания
адвокатскую контору в Париже? Или соответствующего адвоката?
- Да, я могу помочь вам в этом вопросе.
- Как он оценивается?
- В десять тысяч франков.
- О, это чересчур дорогой адвокат!
- Ну, не совсем. Он ведь еще и судья, заседающий в суде. Всеми
уважаемый человек...
- Ну, а как с вами? Давайте закончим наши вычисления.
- Как я уже сказал, решение должно быть ваше. И поскольку вы уже
упомянули пятизначное число, то пусть цифра пять будет его началом.
Пятизначное число, начинающееся с пяти. Например, пятьдесят тысяч франков.
- Ну, это вы загнули!
- Однако, это единственный выход для вас, месье Борн.

- "Уне фише" вместе с конфиденциальностью инструкций, - повторила
Мари, сидя в кресле у окна. Позднее послеполуденное солнце отбрасывало
замысловатые тени от зданий, окружавших Монпарнас. - Вот значит какой
механизм они решили использовать.
- Я могу удивить тебя тем, что я знаю, откуда это происходит. -
Джейсон взял бутылку со столика и перенес ее к кровати, после чего уселся
на нее лицом к окну. - Ты будешь меня слушать?
- Нет, этого ты мне можешь не рассказывать, - ответила она,
отворачиваясь от окна. - Я совершенно точно знаю откуда это происходит и
что означает. Это как шок, вот что это такое.
- Но почему ты так заволновалась, если знала об этом заранее?
- Я знала только результат, а не сам механизм. "Фише", как старинный
прием, используется лишь в частных банках Европы. Другие страны его не
признают.
Борн пересказал ей слова, услышанные от де Амакура. Он попросту
повторил их:
- За этим наблюдают могущественные люди, вот что он сказал.
- Он прав, - Мари взглянула поверх него. - Неужели ты не видишь? Я
знала, что над твоим счетом было установлено постоянное наблюдение. Я
предполагала, что кто-то из чиновников был подкуплен, и таким образом
информация вышла за пределы банковских операций. Это нормальная вещь.
Банки, как и другие предприятия, имеют одинаковые болезни. Но тут совсем
другое дело. Этот счет в Цюрихе был открыт с самого начала с
использованием "фише", как неотъемлемой части его активности. Возможно,
что это было согласовано с тобой.
- Тредстоун, 71, - проронил он.
- Да, именно так. Владельцы банка должны действовать заодно с
Тредстоун. И поэтому, вполне возможно, что вы также были осведомлены о
том, что они делали.
- Но кто-то был подкуплен. Скорее всего, это герр Кониг. Именно он и
заменил один номер на другой.
- Да, вероятно, ему хорошо заплатили. Он мог бы провести лет десять в
швейцарской тюрьме.
- Десять? Вполне прилично.
- Таковы швейцарские законы.
- Карлос... Что я могу для него значить? Я повторяю это имя снова и
снова! Но я ничего не могу о нем узнать! Только... я не знаю... ничего.
- Но что-то все-таки есть, не так ли? - Мари подалась вперед. - Что
это? О чем ты постоянно раздумываешь?
- Я не думаю... Я не знаю.
- Значит у тебя есть какие-то ощущения. Пока неясные, не так ли?
- Не знаю... Возможно, страх... гнев... нервный шок. Я ничего не
знаю.
- Сосредоточься!
- Черт побери, неужели я не делал этого? Неужели ты думаешь, что я
совсем уж дурак? Знаешь ли ты, что за природа этих вещей? - Борн застыл,
изумленный вспышкой раздражения. - Извини.
- Не стоит. Все сколько-нибудь существенное - намеки и подозрения мы
должны оценивать вместе. Твой доктор с Порт-Нойра был прав. События и
факты приходят к тебе, провоцируют новые события, и появляются новые
факты. Как ты сам сказал, что пачка спичек, или лицо, или вид
окрестностей... все это может навести тебя на новый след. Мы уже видели,
что так было... Теперь это имя, которого ты избегал почти неделю, когда
рассказывал обо всем, что случилось с тобой пять месяцев назад... Однако,
ты не произносил этого имени. Это что-то означает, вызывает какие-то
внутренние сдвиги, которые должны во что-то вылиться.
- Думаю, что ты права, - Джейсон сделал глоток спиртного.
- Дорогой, я знаю один удивительный магазин на бульваре Сен-Жермен,
хозяин которого обожает собирать журналы. Это несколько забавный человек,
но он вполне серьезен в этом деле. Весь пол у него завален самыми
разнообразными журналами прежних лет. У него есть каталог, почти как в
библиотеке. Я предлагаю поискать это имя в каталогах. Как ты считаешь?
Борн мучился от резкой боли в груди. Она не была связана с его ранами
- это была разновидность страха.
- В библиотеке Сорбонны есть старые газеты, - проговорил он, глядя на
Мари. - Когда я просматривал их, на меня обрушился девятый вал. До сих пор
я вспоминаю об этом с содроганием.
- Но ложь в конце концов была обнаружена, и это огромная удача,
Джейсон.
- Теперь мы начали охотиться за правдой, не так ли?
- Да, и не следует этого опасаться.
Джейсон встал.
- Ладно, Сен-Жермен запишем на очередь. Между прочим, попробуй
позвонить в посольство. Ты ведь говорила, что у тебя есть телефон, - Борн
достал из кармана бумажную салфетку с телефонным номером. Потом он добавил
к нему регистрационный номер автомобиля, стоявшего у банка. - Это номер,
который мне предоставил де Амакур, а это номер того автомобиля. Узнай, что
можно по ним определить.
- Хорошо, - Мари взяла салфетку и направилась к телефону. В своей
записной книжке она нашла нужный номер. - Вот он. Его зовут Дэнис
Корбельер. Петер сказал, что звонил ему сегодня в 9 утра по парижскому
времени. И я могу положиться на него, он самый способный атташе в
посольстве.
- Петер знает его? Это не просто имя из телефонного справочника?
- Они учились вместе в Торонто. Я могу позвонить ему отсюда?
- Давай, только не говори ему, где ты находишься.
- Я скажу ему то же самое, что и Петеру, - Мари подняла трубку. -
Скажу, что переезжаю из отеля в отель и не знаю, где буду через час. - Она
набрала номер канадского посольства на улице Монтегю, и через несколько
секунд уже разговаривала с Корбельером.
Мари стремительно приблизилась к основной цели своего звонка в
посольство.
- Надеюсь, что Петер передал вам, что мне может понадобиться от вас
некоторая помощь.
- Более того, он объяснил мне, что вы были в Цюрихе! - воскликнул
Дэнис. - Не могу сказать, что я все понял из его слов, но главное я
уловил. Сейчас в мире намечается значительное финансовое оживление.
- Да, вы правы, но трудно при этом сказать, кто этим манипулирует.
Это уже мои проблемы.
- Вам чем-нибудь сейчас помочь?
- У меня есть номер автомобиля и телефонный номер. Оба здесь, в
Париже. Телефон, естественно, вне списка, и будет неудобно, если я по нему
позвоню.
- Давайте их мне, - Мари сразу же зачитала номера. - У нас имеются
друзья в разных сферах, и я сотрудничаю с ними по поводу наркотиков.
Почему бы нам не позавтракать завтра? Тогда бы я смог уже сообщить вам,
что у меня получилось.
- Я бы с удовольствием приняла ваше предложение, но завтра у меня
весь день занят. Как-нибудь в другой раз... Я позвоню вам завтра.
- Чудесно! А я пока поработаю над вашей проблемой.
Мари взглянула на часы и положила трубку.
- Я должна позвонить Петеру в три часа. Напомни мне об этом.
- Ты действительно полагаешь, что он сможет что-то так быстро узнать?
- Еще как сможет! Он еще прошлой ночью звонил в Вашингтон. Это только
что сообщил мне Корбельер. Мы все торгуем понемногу. Одна часть информации
здесь, другая - там, один факт отсюда, другой - оттуда.
- Звучит не очень обещающе, похоже на предательство.
- Напротив. Мы же имеем дело с деньгами, а не с ракетами. А деньги
всегда движутся нелегально, обходя все законы стороной.
- Утром мы должны увидеть юриста, которого нам предложил де Амакур. А
сколько ты собираешься снимать со счета?
- Все.
- Все?
- Совершенно верно. Если бы ты была директором такой фирмы, как
Тредстоун, чтобы ты сделала, если бы узнала, что со счетов корпорации
уплыли четыре миллиона швейцарских франков?
- Надо подумать... Поняла!
- Де Амакур предложил оформить несколько наличных чеков на
предъявителя.
- Он тебе сам это предложил? Чеки?
- Да. А что-нибудь не так?
- Конечно! Номера этих чеков могут быть разосланы во все банки. Когда
ты придешь в банк, то окажется, что все платежи приостановлены.
- Он победил, не так ли? Он получает с двух сторон. Что же нам
делать?
- Согласиться с частью того, что он предлагает, то есть с оформлением
на предъявителя, но не чеками, а бонами. Боны на предъявителя различного
достоинства. Это значительно проще в оплате.
- Ты уже заработала на обед, - довольно улыбнулся он, дотрагиваясь до
ее щеки.
- Я стараюсь отрабатывать свое содержание, сэр, - произнесла Мари,
поглаживая его ладонь. - Сначала обед, потом Петер... а затем книжный
магазин на Сен-Жермен.
- Книжный магазин на Сен-Жермен, - повторил Борн и боль снова
пронзила его.
"Что это было? Почему я так испугался?"

Они вышли из ресторана на бульваре и направились к телефонному узлу
на улице Вожирар. Там находилось множество телефонных кабинок,
расположенных вдоль стен просторного зала, в центре которого был большой
круглый прилавок, за которым клерки принимали заказы, назначали кабинки и
регистрировали отказы на линиях.
- Линия достаточно свободна, - сообщил подошедший клерк. - Вы будете
соединены буквально через минуту. Пожалуйста, пройдите в кабину N12.
- Двенадцать? - уточнила Мари.
- Да, мадам, прямо перед вами, у стены.
Пока они шли к кабине, Джейсон держал ее за руку.
- Я знаю, почему люди предпочитают звонить отсюда. Отсюда дозвониться
намного быстрее, чем из телефона в отеле.
- Это только одна причина.
Они дошли до кабины и едва успели закурить, как внутри раздалось два
резких звонка. Мари открыла дверь и вошла внутрь, вынимая на ходу записную
книжку с карандашом. Она быстро сняла трубку. Через минуту Борн с
содроганием заметил, как Мари бессмысленно уставилась в стену. Кровь
отлила от ее лица, а кожа стала мертвенно-бледной. Она закричала, сумочка
ее упала и содержимое рассыпалось по полу. Джейсон бросился внутрь. Мари
была близка к обмороку.

- Это Мари Сен-Жак, Лиза. Я звоню из Парижа. Петер ждет моего звонка.
- Мари? О, боже мой... - секретарша потеряла дар речи. Где-то вокруг
нее слышались посторонние голоса. Трубку взял кто-то другой...
- Мари, это Алан, - проговорил первый помощник Петера. - Сейчас мы
все находимся в кабинете Петера.
- В чем дело, Алан? У меня очень мало времени, и я хотела бы с ним
поговорить.
Наступила тишина.
- Я тоже хотел бы это сделать, Мари, но боюсь, что это невозможно.
Петер мертв, Мари.
- Он... что!?
- Несколько минут назад позвонили из полиции, скоро они будут здесь.
- Но что случилось? Боже мой, он умер? Что случилось?
- Мы сами ничего путного не знаем. Мы пытаемся выяснить по его
книжечке, где он записывает телефоны. Надо узнать хоть что-нибудь, что
может дать пищу для размышлений. Нам запретили трогать все, что лежит у
него на столе.
- На его столе?
- Записи, наброски планов, черновики или подобные бумаги...
- Алан! Скажи мне, что случилось.
- Только то, что я уже сказал. Он не сообщил никому из нас, чем он
занимается. Все, что нам известно, так это то, что ему пару раз звонили из
Штатов. Один раз из Вашингтона, а второй звонок был из Нью-Йорка. Около
девяти часов он сказал Лизе, что поедет встречать кого-то в аэропорту, но
не сказал кого точно. Полиция обнаружила его час назад в одном из грузовых
туннелей... Это ужасно, мари... Он был убит выстрелом в горло. Ты слышишь
меня? Мари! Мари!

Старик с запавшими глазами и торчащей седой щетиной прошел в темную
кабину, щуря глаза, чтобы сфокусировать их на фигуре за занавесом.
Рассмотреть что-либо при таком освещении было весьма нелегко для человека,
которому давно уже стукнуло восемьдесят. Но голова его работала нормально,
а это было все, что от него требовалось.
- Слава пресвятой Богородице, - сказал он.
- Слава, божий человек, - прошептал силуэт в капюшоне. - Благополучна
ли твоя жизнь?
- Она идет к концу, но вполне благополучна.
- Хорошо... Как там с Цюрихом?
- Они разыскали человека с Гуизон Квей. Он был ранен. Они проследили
его через врача. Поле некоторого препирательства он заявил, что на него
напали. Кейн все-таки вернулся за женщиной: это он стрелял в него.
- Выходит, они вместе, женщина и Кейн?
- Человек с Гуизон Квей так не думает. Он ведь был свидетелем беседы
с ней на Лювенштрассе.
- Он к тому же еще и дурак! Это он прикончил сторожа?
- Человек утверждает, что у него не было другого выхода, чтобы
спастись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51