Нам, единственным на земле,
открылись бездны пространства, времени и знания, превосходящие все, что до
сих пор было доступно науке и философии человечества.
Знаете ли вы, что Эйнштейн был неправ и что существуют объекты,
способные перемещаться со скоростью, превышающей скорость света? Существуют
также способы перемещения вперед и назад во времени, так что можно увидеть и
ощутить прошлое и будущее. Вы и представить себе не можете, до какой степени
ушли вперед эти существа в области научных знаний. Для них нет буквально
ничего невозможного в области манипуляции с сознанием и телом живого
существа. Я надеюсь совершить путешествие на другие планеты и даже на другие
звезды и в другие галактики. Первым будет посещение планеты Йюггот,
ближайшего из миров, на селенного этими существами. Это странная темная
сфера на самом краю солнечной системы, до сих пор неизвестная нашим
астрономам. Но я писал вам об этом. Настанет день, когда оттуда будет
направлен на нас управляемый поток сознания, и планета в результате будет
открыта людьми - или же один из их союзников здесь даст намек ученым.
Там, на Йюгготе, имеются огромные города -гигантские многоярусные
сооружения из черного камня, подобного тому образцу, который я пытался вам
послать. Он попал сюда с Йюгтота. Солнце на этой планете светит не ярче
звезд, но тамошние обитатели не нуждаются в свете. Они обладают иными, более
тонким органами чувств и не делают окон в своих гигантских домах и башнях.
Наоборот, свет приносит им вред и мешает им, поскольку его нет в черных
глубинах космоса по ту сторону пространства времени, где они обитают и
откуда они явились. Посещение Йюггота свело бы с ума любого слабого человека
- и тем не менее я туда отправлюсь. Черные смоляные реки, текущие под
загадочными циклопическими мостами, - построенными еще более древней расой,
изгнанной и забытой прежде, чем нынешние создания пришли на Йюггот из пучин
бесконечности, - превратили бы любого человека в нового Данте или По, если
только он сохранил рассудок, чтобы описать увиденное.
Но поверьте - тамошний темный мир грибных садов и городов без единого
окна не столь ужасен, как может показаться. Только наше восприятие способно
увидеть его кошмаром. Возможно, и для этих созданий тот мир представлялся
ужасным, когда они прибыли туда в незапамятные времена. Они были здесь
задолго до окончания сказочной эпохи Цтулху и помнят скрывшийся под водами
Р'льех, когда он еще возвышался над океаном. Они были и внутри этой земли -
есть такие отверстия в земной коре, о которых людям ничего не известно, - в
том числе и здесь, в холмах Вермонта, - а в них великие неизведанные миры
непознанной жизни; залитый голубым светом К'н - ян, залитый красным светом
Йотх, и черный, лишенный света Н'кай. Именно из Н'кая явился ужасающий
Тсатхоггуа - это, знаете ли, бесформенное, жабоподобное божье создание,
упоминающееся в "Некрономиконе" и цикле легенд "Комморион", сохраненным для
нас первосвященником Атлантиды по имени Кларкаш-Тон.
Но об этом мы с вами поговорим позже. Сейчас уже, наверное, четыре или
уже пять часов. Давайте-ка принесите все, что вы привезли, потом сходите
перекусить и возвращайтесь для обстоятельной беседы.
Я медленно повернулся и повиновался хозяину; принес свой саквояж,
открыл его и выложил на стол привезенные материалы, а потом поднялся в
комнату, отведенную для меня. В сочетании со следами когтей, увиденными мною
на дороге, слова, которые прошептал мне Эйкели, оказали на меня причудливое
воздействие, а отзвуки знакомства с неизвестным миром грибовидных -
запретным Йюгготом - вызвали у меня на теле мурашки, чего я, признаться, не
ожидал. Я очень сожалел о болезни Эйкели, но должен признаться, что его
хриплый шепот вызывал не только сочувствие и жалость, но и ненависть. Если
бы он не так торжествовал по поводу Йюггота и его темных секретов!
Отведенная мне комната оказалась очень уютной и хорошо меблированной,
лишенной как неприятного затхлого запаха, так и раздражающей вибрации
воздуха; оставив там саквояж, я спустился вниз, поблагодарил Эйкели и
отправился в столовую, чтобы съесть оставленный для меня ланч. Столовая
находилась по ту сторону от кабинета, и я увидел, что кухонная пристройка
расположена в том же направлении. На обеденном столе находилось несколько
сандвичей, кекс, сыр, а рядом с чашкой и блюдцем меня ждал термос с горячим
кофе. Плотно закусив, я налил себе большую чашку, но обнаружил, что здесь
качество не соответствовало кулинарным стандартам. Первая же ложечка
оказалась со слабым привкусом кислоты, так что я больше не стал пить. Во
время всего ланча меня не покидала мысль об Эйкели, сидевшем в темноте
соседней комнаты, в глубоком кресле. Я даже заглянул туда, предложив ему
тоже съесть что-нибудь, но он прошептал, что еще не может есть. Позднее,
сказал он, перед сном я выпью молока с солодом - и это будет все на сегодня.
После ланча я вымыл посуду в раковине на кухне - вылив туда кофе,
которому я не смог отдать должное. Вернувшись после этого в темную комнату,
я придвинул кресло к своему хозяину и приготовился выслушать все, что он
сочтет нужным мне сообщить. Письма, фотографии и запись все еще лежали на
большом столе в центре комнаты, но пока что мы к ним не обращались. Вскоре я
перестал обращать внимание даже на непривычный запах и странное ощущение
вибрации.
Я сказал уже, что в некоторых письмах Эйкели - особенно во втором
письме, наиболее обширном, - были таки вещи, которые я не решаюсь повторить
или даже записать на бумаге. Это в еще большей степени относится к тому
шепоту, который я выслушал тем вечером в темной комнате в доме, стоявшем
близ одиноких холмов. Я не могу даже намекнуть на безграничность
космического ужаса, открытую мне этим хриплым голосом. Он и ранее знал много
чудовищного, но то, что он узнал теперь, заключив мир с Существами Извне,
было чрезмерным бременем для нормальной психики. Даже и теперь я полностью
отказываюсь поверить в то, что он говорил о формировании первичной
бесконечности, о наложении измерений, об угрожаемом положении наших
космических пространства и времени в бесконечной цепи связанных
космосов-атомов, которые образуют ближайший супер-космос кривых, углов, а
также материальной и полуматериальной электронной структуры.
Никогда еще психически нормальный человек не оказывался в такой
близости к тайне бытия - никогда еще органический мозг не был ближе к
аннигиляции в хаосе, который полностью переступает все пределы формы,
энергии и симметрии. Я узнал, откуда впервые пришел Цтулху и почему с тех
пор засияла половина великих звезд истории. Я догадался - по намекам,
которые даже мой хозяин делал с паузами, - о тайнах Магеллановых Облаков и
шаровидных туманностей, черной истине, скрытой за древней аллегорией Тао.
Была полностью раскрыта тайна Доэлей, и мне стала известна сущность (хотя и
не источник происхождения) Псов Тиндалоса. Легенда о Йиге, Отце Змей, уже
перестала быть метафорической, и я стал испытывать отвращение, узнав о
чудовищном ядерном хаосе по ту сторону искривленного пространства, которое в
"Некрономиконе" было скрыто под именем Азатхотха. Было шокирующим
переживанием присутствовать при снятии покровов тайны с кошмаров древних
мифов, которые, будучи изложены в конкретных понятиях, своей ненавистностью
превзошли самые дерзкие предсказания античных и средневековых мистиков. С
неизбежностью я был подведен к мысли, что первые, кто прошептал эти страшные
сказки, должно быть, имели контакты с Существами Извне и, вероятно, посетили
космические сферы, которые теперь предложено посетить Эйкели.
Мне было сообщено о Черном камне и о том, что он обозначает, после чего
я искренне порадовался, что камень ко мне не попал. Мои догадки относительно
иероглифов на камне оказались правильными. Несмотря на все это, Эйкели
заключил мир с дьявольской силой; мало того - жаждал заглянуть еще глубже в
ее чудовищные пучины. Я поинтересовался, с кем из потусторонних существ
беседовал он после его последнего письма ко мне, и много ли среди них было
столь же близких к человеческому роду, как тот первый посланец, которого он
упомянул. Ощущение напряжения в голове у меня стало нестерпимым, и мне
приходили на ум самые дикие мысли относительно странного, устойчивого запаха
и странных вибраций в темной комнате.
Приближалась ночь, и, припомнив рассказы Эйкели о прежних ночах, я
задрожал, подумав, что сегодня ночь будет безлунной. Не нравилось мне и то,
что дом находился вблизи от заросшего лесом крутого склона, ведущего к
необитаемой вершине Темной Горы. С разрешения Эйкели я зажег маленькую
лампу, прикрутил ее, так что она светила еле-еле, и поставил на книжную
полку рядом с бюстом Мильтона, похожим на привидение; потом я, однако, об
этом пожалел, потому что свет лампы сделал лицо моего хозяина, и без того
напряженное, неподвижное, а также его безвольно лежащие на коленях руки,
похожими на лицо и руки покойника. Похоже было, что он совершенно не в силах
шевельнуться, хотя несколько раз я заметил, как он кивает головой.
После всего им сказанного оставалось недоумевать, какие важные секреты
он оставил на завтра; однако, в конце концов, стало ясно, что темой
завтрашнего разговора будет его путешествие на Йюггот и по ту сторону от
него - и мое собственное возможное участие в путешествии. Его, по всей
видимости, позабавило чувство ужаса, которое я испытал, услышав предложение
о путешествии через космические просторы, ибо голова его сильно затряслась,
когда мой страх стал очевидным. Затем он очень мягко объяснил, как
человеческие существа могут совершить - и уже несколько раз совершали - на
первый взгляд совершенно невероятный перелет через межзвездное пространство.
Насколько я понял, человеческое тело целиком не совершало этого полета, дело
в том, что потрясающий уровень хирургических, биологических, химических и
механических возможностей Существ Извне позволил им найти способ перемещать
человеческий мозг без сопутствующей физической субстанции.
Существовал безболезненный способ извлечения мозга и сохранения
органического остатка в живом состоянии во время его отсутствия. Обнаженное
мозговое вещество помещалось затем в периодически пополняемую жидкость
внутри непроницаемого для эфира цилиндра, изготовленного из металла, который
добывали только на планете Йюггот. Через систему электродов, помещенных в
вещество мозга, и соединенных с хитроумной аппаратурой, удавалось
воспроизвести функции зрения, слуха и речи. Для крылатых грибовидных существ
перемещение этих металлических цилиндров через космос не представляло
никакой сложности. На каждой из планет, принадлежащей к их цивилизации, они
могли использовать многочисленные стационарные приборы, способные к
взаимодействию, с герметически закрытым мозгом. В результате, после
небольшой настройки, эти перемещенные интеллекты могли вновь обрести полную
способность к сенсорной деятельности и артикуляции - причем на любом эта пе
их перемещения через континуум пространства-времени и за его пределами. Это
было для них не сложнее, чем перевезти запись звука и воспроизвести ее в
любом месте, где имеется фонограф соответствующей конструкции. Надежность
процесса не подлежала сомнению. Поскольку это путешествие совершалось
многократно, у Эйкели не было оснований бояться перелета.
Тут в первый раз за весь вечер одна из вялых, тощих рук указала на
дальнюю стену комнаты, где находилась высоко расположенная полка. На этой
полке в ровном ряду стояло более дюжины цилиндров из металла, подобного
которому я ранее никогда не встречал, - цилиндры эти были высотой примерно в
фут и несколько меньшего диаметра с тремя углублениями, расположенными в
форме равностороннего треугольника на выпуклой передней поверхности. Один из
цилиндров был соединен через два углубления или гнезда с двумя же странного
вида приборами, стоявшими внизу. Мне уже не нужно было объяснять их
предназначение, и меня стал бить озноб, как при малярийной лихорадке. Потом
рука указала на ближний угол, где также располагались какие-то сложные
приборы с присоединенными к ним проводами и штекерами, некоторые из них были
похожи на два устройства, стоявшие на полке за цилиндрами. - Перед вами
четыре типа приборов, Уилмерт, - вновь зазвучал шепот. - Четыре типа - по
три функции каждый - всего дает двенадцать единиц. В этих цилиндрах наверху
представлено четыре вида различных существ. Трое из них - люди, шестеро -
грибовидные существа, которые не могут телесно перемещаться в космосе, двое
- существа с Нептуна (Господи! Если бы вы только видели, какие у них тела на
своей планете!), Остальные же происходят из центральных пещер одной темной
звезды, лежащей по ту сторону Галактики. На главном аванпосту внутри
Круглого Холма вы можете обнаружить другие цилиндры и приборы - цилиндры
внекосмических веществ мозга, органы чувств у которых отличны от наших, -
это союзники и исследователи из самых дальних пределов, расположенных Извне
- и специальные приборы, предназначенные для того, чтобы их восприятие и
возможности выражения устраивали как их самих, так и их слушателей. Круглый
холм, как большинство из аванпостов, используемых существами в разных частях
Вселенной, представляет собой крайне космополитическое место. Разумеется,
мне для экспериментов были переданы только представители самых простых
типов.
Теперь возьмите вот эти три прибора, на которые я указываю, и поставьте
их на стол. Вон тот высокий с двумя стеклянными линзами на передней части -
потом ящик с электронными лампами и резонатором - и еще вон тот с
металлическим диском наверху. А теперь цилиндр с этикеткой "Б-67", видите?
Подставьте этот виндзорский стул, чтобы дотянуться до полки. Тяжелый ли? Не
беспокойтесь! Не перепутайте этикету - "Б-67". Не заденьте тот новенький,
блестящий цилиндр, который присоединен к двум измерительным инструментам -
тот, что с моим именем на этикетке. Так, поставьте теперь "Б-67" на стол
рядом с приборами - и установите вот этот переключатель на всех трех
приборах в крайнее левое положение.
Сейчас соедините провод от прибора с линзами с верхним гнездом цилиндра
- да, вот так! Присоедините теперь таким же образом прибор с электронными
лампами к левому гнезду, а прибор с диском к внешнему гнезду. А теперь
переместите все указатели приборов в крайнее правое положение - сначала у
того, что с линзами, потом - с диском, а потом - с лампами. Так, хорошо. Я
должен вам сказать, что перед вами здесь одно из человеческих существ. Такое
же, как и любой из нас. Некоторых других я покажу вам завтра.
До сих пор не могу понять, почему я так покорно подчинялся шепоту, и
еще - кем я тоща считал Эйкели - психически нормальным или безумцем. После
происшедшего я, кажется, должен был бы ко всему приготовиться; однако этот
механический балаган столь напоминал причуды сумасшедших изобретателей или
ученых-маньяков, что у меня возникли сомнения более сильные, чем даже те,
что вызвал предшествовавший разговор. То, что сообщил шепчущий, лежало
далеко за пределами всех человеческих знаний и верований, - однако разве
другие вещи, еще более выходящие за указанные пределы, не выглядят менее
абсурдными только потому, что не предполагают конкретных вещественных
доказательств?
Пока мой разум метался в творящемся хаосе, я уловил скрип и жужжание от
всех трех приборов, присоединенных к цилиндру, - скрип и жужжание, которые
вскоре ослабли до полной бесшумности. Что должно было произойти? Или мне
предстояло услышать голос? А если так, то как мне можно было убедиться, что
все это - не хитроумное приспособление, в которое говорит спрятанный
человек? Даже сейчас я не могу с уверенностью сказать, что же я услышал или
что там на самом деле происходило. Но что-то определенно происходило.
Чтобы быть кратким, скажу только, что машина с лампами и
громкоговоритель начали говорить, причем по содержанию речи стало очевидным
присутствие говорящего и его возможность нас видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10