Он стремился придать ему деревенский вид. Посреди просторной гостиной стоял камин, открытый на все четыре стороны. В нем уже полыхал яркий огонь. Идея с камином в центре комнаты особенно пришлась Скотти по душе.
Скотти увидела, что Катя кормит Маггина остатками своего обеда, и на душе у нее сразу потеплело. Кошки, еще не пришедшие в себя после долгого, утомительного путешествия и не привыкшие к новой обстановке, где-то прятались. Сколько живности они найдут в лесу, с улыбкой подумала Скотти. Она уже навестила Розу и Глорию, которые ничуть не изменились, Тупи хорошо ухаживал за ее домашними животными.
Он следил и за могилой Йэна Макдауэлла и регулярно полол на ней сорняки. Скотти отправилась к могиле рано утром. Села на траву рядом с надгробием и облегченно вздохнула. Всякий раз, когда она приходила на могилу отца и общалась с его духом, ее охватывали мир и покой.
Энтузиазма у Скотти постепенно поубавилось, но она не хотела показывать это. Она со страхом ждала Алекса, ни минуты не сомневаясь в том, что он примчится сюда, как только узнает о переезде семьи в долину. Здесь находится его сын! Окажется ли этого достаточно для того, чтобы он остался? Она боялась думать об этом, но в глубине души теплилась надежда.
Дом был слишком велик для одного человека. По крайней мере, слишком велик для нее одной. Конечно, Алекс привык к просторным домам, поэтому, наверное, и построил его таким. Как же много в нем комнат! Одна для нее, одна для Безила… одна, может быть, для гостей, до тех пор пока Михаилу не потребуется отдельная комната. Но, как она ни считала, все равно оставались еще две комнаты, и она не знала, что с ними делать. Все было продумано до мелочей. Все было очень красиво и… очень одиноко. Она приуныла.
Михаил опять захныкал. Скотти взяла сына на руки и, устроившись в кресле-качалке у огня, взглянула на экономку и дворецкого, которые о чем-то спорили в большой открытой кухне.
Скотти расстегнула платье и начала кормить сына. Она уже привыкла к этому чудесному ощущению! По крайней мере у меня есть сын, думала она. Есть сын! За окном медленно падали снежинки.
Александр Головин застегнул свою тонкую куртку на все пуговицы. После того как он выехал из Марипозы, пошел холодный дождь. Капли жалили лицо, затекали за воротник.
Добравшись до длинной ровной тропы, которая вела в долину, Алекс пришпорил коня и пустил его в галоп. Ему не терпелось добраться до гостиницы. Он засунул руку под куртку и нащупал маленькую коробочку с кольцом, лежащую в кармашке жилета.
Алекс догадывался, что Скотти привезет в долину всю семью. Остановка в Марипозе подтвердила его догадку. Слава Богу, они все целы и невредимы! Разбирательство с Марлин разозлило его – из-за бывшей жены поездку в долину пришлось отложить на целый день. Но он не мог отказать ей в серьезном разговоре. Пусть Марлин и не сошла с ума в прямом смысле этого слова, но после землетрясения ей необходимо подлечить нервы.
Дом лежал в руинах. Головин поблагодарил Бога за то, что никто из его близких не пострадал. К сожалению, он не мог сказать того же о Камилле Янус. Она находилась одна дома и, приняв снотворное, крепко спала и поэтому не почувствовала дыма, не услышала шума землетрясения. Все кончилось для нее печально. Камилла не погибла, но сильно обгорела. Алекс ездил к ней в больницу и утешал ее, как мог.
Они были давно знакомы. Камилла очень высоко ценила свою внешность, и Алекс боялся, что она не скоро оправится от ожогов физически, а главное – психологически.
Неожиданно дорогу Александру преградило поваленное дерево. Он остановил коня и вздохнул:
– Ну что же, мой мальчик, видно, придется ехать в объезд.
Вдруг раздался выстрел. Лошадь испугалась, встала на дыбы, и Алекс упал на землю. Раненая лошадь упала ему на ногу, и он громко вскрикнул от боли. В тишине послышался громкий хруст кости, и все тело словно пронзили острые иглы. Кровь отлила от лица, и оно стало белым, как снег.
Сквозь туман Алекс чувствовал, как бьется в судорогах лошадь, пытаясь встать. Выбрав момент, когда она слегка приподнялась, Головин попытался вытянуть из-под нее ногу, но не успел. Несчастное животное опять повалилось на бок и придавило его ногу.
Алекс лежал на земле с полузакрытыми глазами и хрипло дышал, дожидаясь, когда боль хотя бы немного стихнет. Неожиданно на него упала чья-то тень. Дождь перешел в снег, и крупные влажные снежинки падали на ресницы. Он сощурился и посмотрел на человека, стоящего над ним.
Если бы не адская боль, он бы, наверное, расхохотался.
– Ты… – прохрипел Головин.
Над ним стоял Джейми Бауэрс с винтовкой на плече.
– Да, я, приятель, – усмехнулся Бауэрс. – Ну и как ты себя чувствуешь? Не собираешься арестовывать меня?
– Только… жалкий человечишка станет стрелять в невинное животное, для того чтобы почувствовать себя большим и сильным, – превозмогая боль, проговорил Алекс.
– Можешь говорить все, что хочешь, приятель, – ухмыльнулся Бауэрс. – Это тебе не поможет, я все равно тебя убью. Лошадь просто подвернулась под руку, я не собирался убивать ее. – Он снял винтовку и направил на Головина.
Алекс с трудом сглотнул подступивший к горлу ком. Будущее со Скотти исчезало, как подхваченный ветром дым. Как глупо заканчивать свою жизнь таким образом!
Джейми Бауэрс повел винтовкой в сторону и всадил пулю в голову лошади. Кровь и мозги полетели на лицо Алекса, и он попытался отползти. Невыносимая боль только усилилась.
Бауэрс вновь с ухмылкой посмотрел на него.
– Сначала я избавил от страданий лошадь. Теперь пришла твоя очередь.
Алекс знал, что его судьба решена. Спасения ждать неоткуда.
– Неужели ты сможешь хладнокровно убить человека, Бауэрс? – предпринял он последнюю попытку отговорить парня.
– Раз плюнуть! – пожал плечами Джейми. – Особенно если этот человек ты.
– А как же быть со Скотти? Ведь она узнает, что ты сделал?
– Ах, Скотти… – протянул Бауэрс. – А как она узнает? Ты унесешь имя своего убийцы в могилу. Я же, – добавил он с невинным видом, – окажусь рядом и подставлю плечо, чтобы бедная вдова Александра Головина могла на нем всплакнуть.
Боль в сломанной ноге пульсирующими горячими волнами расходилась по всему телу, отдавала в голову.
О Господи, Алекс никогда не думал, что его жизнь закончится так бездарно. В затуманенном мозгу метались обрывки мыслей о Скотти, Кате и Михаиле. Казалось, он сходит с ума.
Не желая сдаваться, Алекс стал шарить рукой по земле около себя в поисках палки или камня – чего угодно, чтобы бросить в Бауэрса, но ничего не нашел.
Бауэрс вновь поднял винтовку и направил на Головина.
– Ну что же, давай прощаться, приятель, – весело сказал он.
Прогремел выстрел, и Алекс вздрогнул, думая, что сейчас в его глазах померкнет свет и его поглотит тьма. Его пронзила такая страшная боль, что он даже не понял, куда угодила пуля Бауэрса.
Александр Головин открыл глаза и увидел, что Джейми лежит на животе лошади. Его уже ничего не видящие глаза сердито смотрели прямо в глаза Алекса. Головин отвернулся. Он не мог поверить в свое спасение и на время даже забыл о боли.
Неожиданно над ним нагнулся хмурый индеец, в котором он узнал своего старого знакомого Тупи.
– Правительственный чиновник, с тобой все в порядке?
Алекс попытался улыбнуться, потом с трудом кивнул.
– Ты спас мне жизнь, Тупи. Какого черта ты здесь делаешь?
– Скотти каждый день посылает Тупи искать Алекса. Скотти никогда не простит Тупи, если ты умрешь. – Он опустил винтовку, стащил Бауэрса с лошади и попытался освободить Алекса.
– Сумеешь отползти в сторону, если Тупи немного приподнимет лошадь?
– Смогу, клянусь Богом! – Алекс из последних сил приподнялся на локтях и принялся ждать, когда Тупи поднимет лошадь.
Индеец крикнул:
– Давай!
Алекс резко дернулся в сторону и тут же потерял сознание.
Скотти просидела у постели мужа двое суток. Поппи ругала ее, напоминала, что она нуждается в отдыхе, но Скотти не могла оставить Алекса.
Он пошевелился, и ее сердце бешено заколотилось, а когда он открыл глаза, она едва не заплакала от облегчения и радости.
Он внимательно посмотрел на жену и весело улыбнулся:
– Кажется, это у нас уже было.
С ее души как будто сняли тяжелый камень, сердце, казалось, запело от счастья.
– Было, – кивнула Скотти, не в силах еще что-то вымолвить. Она видела, что ему еще очень больно.
Она взяла со столика обезболивающее лекарство и растворила его в воде. Приподняв голову Алекса, приложила к губам стакан, и он выпил. По подбородку потекла струйка воды. Слава Богу, все обошлось без температуры, подумала Скотти.
– Только на этот раз ты сломал себе ногу, мой большой муженек.
Алекс откинулся на подушки.
– Ногу мне сломала лошадь… с помощью Джейми Бауэрса.
Скотти поставила стакан на стол, схватила руку Алекса и осыпала ее поцелуями. Конечно, она переживала смерть Джейми. Она будет вспоминать его, но было бы во сто крат хуже, если бы он убил Алекса.
– Знаю. Вчера из Марипозы приезжал шериф. Попросил сказать тебе, что они нашли мистера Мотли, который пытался помешать тебе в деле с долиной. Мне так жалко, так жалко…
– Тебе не за что извиняться, Скотти, – хрипло пробормотал Александр Головин и широко улыбнулся.
Какое счастье! Раньше он никогда ей так не улыбался. Никогда! Улыбка была такая… открытая, искренняя. Ясно, что он не пытается скрыть от нее свои чувства. Он улыбнулся так, как будто… любит ее!
Скотти испугалась, что сердце сейчас выскочит из груди. Нет, не стоит думать об этом! Зачем тешить себя несбыточными надеждами! Потом, когда все станет, как раньше, будет намного больнее.
– У вас здесь все в порядке? – неожиданно поинтересовался Алекс.
– У всех все в порядке, кроме тебя. Я… мне очень жаль, что дом разрушен, Алекс. Я…
– Забудь о доме, – прервал он ее. – У вас все в порядке, а это – главное.
– Да, у нас все хорошо. – Даже лежа со сломанной ногой и морщась от боли, он сумел взять ситуацию в свои руки. Даже в постели он оставался сильным мужчиной. Все было, как всегда, и все же что-то в нем изменилось.
– Ты счастлива здесь? – спросил Головин, не сводя с жены пристального взгляда.
Скотти торопливо посмотрела в сторону. Я буду счастлива везде, где будешь ты, мой большой красивый муж.
– Ты же знаешь, что счастлива.
Он протянул руку и ласково дотронулся до ее щеки. Скотти поймала его руку и зажала между щекой и плечом. Она была на седьмом небе – он жив – и не могла произнести ни слова от переполнявшей ее радости.
– Думаю, мы, наконец, должны поговорить, – внезапно сказал Алекс.
Скотти подняла глаза, не в силах скрыть удивление.
– Поговорить?
– Ну да, ты же в последнее время не давала мне прохода.
– Не давала прохода? Не говори глупости, Александр Головин. Я никогда ни к кому не пристаю, – обиженно надулась девушка.
Он поудобнее устроился на подушках и улыбнулся:
– Так не хочешь говорить?
Она долго молча разглядывала его. Конечно, нечестно пользоваться его положением, но ведь он сам предложил.
– Конечно, хочу. Слушай меня внимательно! Я не позволю тебе забрать у меня Михаила только потому, что я выполнила твой дурацкий брачный контракт. Ну вот, – облегченно вздохнула Скотти, – наконец сняла со своей груди тяжелый груз.
– И с какой груди! – Он погладил ее грудь.
Скотти уже много дней мечтала о том, как он прикоснется к ней, но понимала, что сейчас он не в форме для любовных игр. К тому же ей хотелось раз и навсегда расставить все точки над i.
С тяжелым вздохом убрав его руку, она сказала:
– Алекс, будь серьезен. Я… я не позволю тебе забрать у меня ребенка.
Неожиданно Александр Головин стал таким же серьезным, как и она.
– Я никогда так с тобой не поступлю, Скотти.
– Не поступишь? Оставишь мне Михаила? – Господи, промелькнула у нее дикая мысль, как понимать эти слова? Разрешит ей оставить сына или… Нет, она не будет даже думать об этом… – Ты… ты хочешь сказать, – начала она, вопросительно глядя ему в лицо, – что позволишь мне оставить Михаила? Здесь?
– Где же еще ему быть, как не со своей матерью? – пожал плечами Алекс.
Одна проблема решена. Но только одна из многих…
– А как быть с гостиницей? – осторожно осведомилась Скотти.
– Она твоя. Вернее, наша с тобой.
– Наша с тобой? – запинаясь, повторила девушка, – Ты хочешь сказать, что будешь владеть ею, а я – управлять?
Он внимательно посмотрел на нее.
– Надеюсь, ты не против?
Устав от разговоров вокруг да около, Скотти выпалила:
– Нет. Клянусь Богом, я против! И еще как против! Я не знаю, что ты думаешь, но знаю, чего я хочу. Не хочу жить здесь одна. Да, жить здесь с Михаилом будет здорово, но… я так буду скучать по всем остальным! – В горле собрались слезы, но она, запинаясь, продолжила: – Я не хочу жить здесь без тебя, Алекс. Я буду страшно по тебе тосковать и…
Александр Головин прижал к себе Скотти и закрыл ее рот поцелуем. Поцелуй был сладким, полным страсти… и таил в себе так много обещаний. Слегка отодвинувшись, Алекс посмотрел на нее и сказал:
– Я думал, что не заслуживаю счастья, Скотти. Скотти погладила покрытую жесткой щетиной щеку.
– Но почему?
– Все, кого я любил до появления в моей жизни тебя, покидали меня. Мой отец и мачеха бросили меня. Мать с братом умерли. Марлин ушла, потому что ей было наплевать на меня и на Катю. Вот я и боялся позволить себе любить тебя. Думал, что если перестану бороться и отдамся во власть любви, то и ты уйдешь от меня. Понимаешь?
Ее сердце едва не выскочило из груди.
– Ты говоришь, что любишь меня? – не веря своим ушам переспросила Скотти.
– Я люблю тебя, Скотти. Блаженство переполняло Скотти.
– О… – И тут неожиданно она разозлилась. – Уйду от тебя? О, ну ты умеешь злить меня, Александр Головин! С какой стати я должна от тебя уходить? Я вложила в тебя слишком много времени и сил, мой дорогой муженек. В тебя и в твоих близких. Господи, я… я подарила тебе сына… И поверь, это было чертовски больно. Нет, – быстро добавила она, – я не хочу сказать, что больше никогда этого не повторю. Просто хочу, чтобы ты знал, что это не пикник в лесу.
И я подружилась с твоей дочерью. – Скотти помахала пальцем у него перед носом. – Помнишь избалованную и вечно хнычущую девочку, которая каждый день устраивала скандалы и била посуду? Которая отказывалась разговаривать со мной? Ну и где она сейчас, скажи на милость? Катя для меня как родная.
И это еще не все! Я заставила высокомерного Уинтерса изменить свое мнение о шотландцах и снять маску. О, – кивнула она, заметив выражение лица мужа, – я знала, что он думал обо мне, когда я приехала в твой дом. Не сомневаюсь, он называл меня разными не очень лестными прозвищами точно так же, как поступают с шотландцами большинство англичан. Но мы заключили перемирие, и я считаю, что мне удалось слегка смягчить его суровый характер.
И я привыкла к русской кухне, хотя не все мне в ней нравится.
И ты думал, что я уйду от тебя после всего этого? О нет, только не это! Я потратила уйму драгоценного времени на тебя и твою семью, мой большой муженек. И поэтому не уйду от тебя. Никогда!
Алекс взял руки жены и прижал к своим губам.
– Тогда мы все будем жить здесь, – улыбнулся он.
Скотти искренне сомневалась в том, что сумеет вынести подобное счастье. Не сдерживая слез, она осторожно легла на кровать, уютно устроилась рядом с мужем и с наслаждением вдохнула его запах – лесной; мужской.
– А как же твоя практика? – вдруг вспомнила Скотти.
– Я могу работать здесь точно так же, как и в Сан-Франциско.
– А ты не боишься, что тебе будет здесь скучно? Алекс весело рассмеялся, и звуки его смеха наполнили комнату миром и покоем.
– Нет, не боюсь, – покачал он головой. – Разве можно скучать, когда ты рядом?
Скотти застенчиво улыбнулась:
– Это что, комплимент?
– Комплимент, моя маленькая женушка… А теперь скажи, где моя куртка и жилет?
– Уинтерс повесил их в шкаф.
– Найди их, пожалуйста. В одном из карманов лежит маленький подарок тебе.
Скотти соскользнула с кровати, подошла к гардеробу и принялась рыться в одежде мужа. Наконец, достала из кармашка жилета маленькую коробочку.
– Это для меня?
Он кивнул.
– Открой.
Скотти открыла коробочку и ошеломленно уставилась на огромное жемчужное кольцо с россыпью алмазов.
– А теперь подойди ко мне, милая жена. Скотти подошла к нему, и он торжественно надел ей кольцо на средний палец.
– То, что соединил Бог, да не разъединит ни один человек на земле, – повторил Алекс слова брачной клятвы.
– Но ведь мы уже женаты, Алекс, – выдохнула Скотти. Никогда еще на сердце у нее не было так легко.
– Тогда считай, что я женился на тебе дважды. Теперь тебе никогда не избавиться от меня, Скотти Головина. Я люблю тебя! А сейчас поцелуй меня, пока я не уснул от этого лекарства. Меня уже клонит в сон.
Скотти нагнулась и поцеловала его в смуглую щеку.
– Loo… bloo tebya, мой большой красивый муженек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Скотти увидела, что Катя кормит Маггина остатками своего обеда, и на душе у нее сразу потеплело. Кошки, еще не пришедшие в себя после долгого, утомительного путешествия и не привыкшие к новой обстановке, где-то прятались. Сколько живности они найдут в лесу, с улыбкой подумала Скотти. Она уже навестила Розу и Глорию, которые ничуть не изменились, Тупи хорошо ухаживал за ее домашними животными.
Он следил и за могилой Йэна Макдауэлла и регулярно полол на ней сорняки. Скотти отправилась к могиле рано утром. Села на траву рядом с надгробием и облегченно вздохнула. Всякий раз, когда она приходила на могилу отца и общалась с его духом, ее охватывали мир и покой.
Энтузиазма у Скотти постепенно поубавилось, но она не хотела показывать это. Она со страхом ждала Алекса, ни минуты не сомневаясь в том, что он примчится сюда, как только узнает о переезде семьи в долину. Здесь находится его сын! Окажется ли этого достаточно для того, чтобы он остался? Она боялась думать об этом, но в глубине души теплилась надежда.
Дом был слишком велик для одного человека. По крайней мере, слишком велик для нее одной. Конечно, Алекс привык к просторным домам, поэтому, наверное, и построил его таким. Как же много в нем комнат! Одна для нее, одна для Безила… одна, может быть, для гостей, до тех пор пока Михаилу не потребуется отдельная комната. Но, как она ни считала, все равно оставались еще две комнаты, и она не знала, что с ними делать. Все было продумано до мелочей. Все было очень красиво и… очень одиноко. Она приуныла.
Михаил опять захныкал. Скотти взяла сына на руки и, устроившись в кресле-качалке у огня, взглянула на экономку и дворецкого, которые о чем-то спорили в большой открытой кухне.
Скотти расстегнула платье и начала кормить сына. Она уже привыкла к этому чудесному ощущению! По крайней мере у меня есть сын, думала она. Есть сын! За окном медленно падали снежинки.
Александр Головин застегнул свою тонкую куртку на все пуговицы. После того как он выехал из Марипозы, пошел холодный дождь. Капли жалили лицо, затекали за воротник.
Добравшись до длинной ровной тропы, которая вела в долину, Алекс пришпорил коня и пустил его в галоп. Ему не терпелось добраться до гостиницы. Он засунул руку под куртку и нащупал маленькую коробочку с кольцом, лежащую в кармашке жилета.
Алекс догадывался, что Скотти привезет в долину всю семью. Остановка в Марипозе подтвердила его догадку. Слава Богу, они все целы и невредимы! Разбирательство с Марлин разозлило его – из-за бывшей жены поездку в долину пришлось отложить на целый день. Но он не мог отказать ей в серьезном разговоре. Пусть Марлин и не сошла с ума в прямом смысле этого слова, но после землетрясения ей необходимо подлечить нервы.
Дом лежал в руинах. Головин поблагодарил Бога за то, что никто из его близких не пострадал. К сожалению, он не мог сказать того же о Камилле Янус. Она находилась одна дома и, приняв снотворное, крепко спала и поэтому не почувствовала дыма, не услышала шума землетрясения. Все кончилось для нее печально. Камилла не погибла, но сильно обгорела. Алекс ездил к ней в больницу и утешал ее, как мог.
Они были давно знакомы. Камилла очень высоко ценила свою внешность, и Алекс боялся, что она не скоро оправится от ожогов физически, а главное – психологически.
Неожиданно дорогу Александру преградило поваленное дерево. Он остановил коня и вздохнул:
– Ну что же, мой мальчик, видно, придется ехать в объезд.
Вдруг раздался выстрел. Лошадь испугалась, встала на дыбы, и Алекс упал на землю. Раненая лошадь упала ему на ногу, и он громко вскрикнул от боли. В тишине послышался громкий хруст кости, и все тело словно пронзили острые иглы. Кровь отлила от лица, и оно стало белым, как снег.
Сквозь туман Алекс чувствовал, как бьется в судорогах лошадь, пытаясь встать. Выбрав момент, когда она слегка приподнялась, Головин попытался вытянуть из-под нее ногу, но не успел. Несчастное животное опять повалилось на бок и придавило его ногу.
Алекс лежал на земле с полузакрытыми глазами и хрипло дышал, дожидаясь, когда боль хотя бы немного стихнет. Неожиданно на него упала чья-то тень. Дождь перешел в снег, и крупные влажные снежинки падали на ресницы. Он сощурился и посмотрел на человека, стоящего над ним.
Если бы не адская боль, он бы, наверное, расхохотался.
– Ты… – прохрипел Головин.
Над ним стоял Джейми Бауэрс с винтовкой на плече.
– Да, я, приятель, – усмехнулся Бауэрс. – Ну и как ты себя чувствуешь? Не собираешься арестовывать меня?
– Только… жалкий человечишка станет стрелять в невинное животное, для того чтобы почувствовать себя большим и сильным, – превозмогая боль, проговорил Алекс.
– Можешь говорить все, что хочешь, приятель, – ухмыльнулся Бауэрс. – Это тебе не поможет, я все равно тебя убью. Лошадь просто подвернулась под руку, я не собирался убивать ее. – Он снял винтовку и направил на Головина.
Алекс с трудом сглотнул подступивший к горлу ком. Будущее со Скотти исчезало, как подхваченный ветром дым. Как глупо заканчивать свою жизнь таким образом!
Джейми Бауэрс повел винтовкой в сторону и всадил пулю в голову лошади. Кровь и мозги полетели на лицо Алекса, и он попытался отползти. Невыносимая боль только усилилась.
Бауэрс вновь с ухмылкой посмотрел на него.
– Сначала я избавил от страданий лошадь. Теперь пришла твоя очередь.
Алекс знал, что его судьба решена. Спасения ждать неоткуда.
– Неужели ты сможешь хладнокровно убить человека, Бауэрс? – предпринял он последнюю попытку отговорить парня.
– Раз плюнуть! – пожал плечами Джейми. – Особенно если этот человек ты.
– А как же быть со Скотти? Ведь она узнает, что ты сделал?
– Ах, Скотти… – протянул Бауэрс. – А как она узнает? Ты унесешь имя своего убийцы в могилу. Я же, – добавил он с невинным видом, – окажусь рядом и подставлю плечо, чтобы бедная вдова Александра Головина могла на нем всплакнуть.
Боль в сломанной ноге пульсирующими горячими волнами расходилась по всему телу, отдавала в голову.
О Господи, Алекс никогда не думал, что его жизнь закончится так бездарно. В затуманенном мозгу метались обрывки мыслей о Скотти, Кате и Михаиле. Казалось, он сходит с ума.
Не желая сдаваться, Алекс стал шарить рукой по земле около себя в поисках палки или камня – чего угодно, чтобы бросить в Бауэрса, но ничего не нашел.
Бауэрс вновь поднял винтовку и направил на Головина.
– Ну что же, давай прощаться, приятель, – весело сказал он.
Прогремел выстрел, и Алекс вздрогнул, думая, что сейчас в его глазах померкнет свет и его поглотит тьма. Его пронзила такая страшная боль, что он даже не понял, куда угодила пуля Бауэрса.
Александр Головин открыл глаза и увидел, что Джейми лежит на животе лошади. Его уже ничего не видящие глаза сердито смотрели прямо в глаза Алекса. Головин отвернулся. Он не мог поверить в свое спасение и на время даже забыл о боли.
Неожиданно над ним нагнулся хмурый индеец, в котором он узнал своего старого знакомого Тупи.
– Правительственный чиновник, с тобой все в порядке?
Алекс попытался улыбнуться, потом с трудом кивнул.
– Ты спас мне жизнь, Тупи. Какого черта ты здесь делаешь?
– Скотти каждый день посылает Тупи искать Алекса. Скотти никогда не простит Тупи, если ты умрешь. – Он опустил винтовку, стащил Бауэрса с лошади и попытался освободить Алекса.
– Сумеешь отползти в сторону, если Тупи немного приподнимет лошадь?
– Смогу, клянусь Богом! – Алекс из последних сил приподнялся на локтях и принялся ждать, когда Тупи поднимет лошадь.
Индеец крикнул:
– Давай!
Алекс резко дернулся в сторону и тут же потерял сознание.
Скотти просидела у постели мужа двое суток. Поппи ругала ее, напоминала, что она нуждается в отдыхе, но Скотти не могла оставить Алекса.
Он пошевелился, и ее сердце бешено заколотилось, а когда он открыл глаза, она едва не заплакала от облегчения и радости.
Он внимательно посмотрел на жену и весело улыбнулся:
– Кажется, это у нас уже было.
С ее души как будто сняли тяжелый камень, сердце, казалось, запело от счастья.
– Было, – кивнула Скотти, не в силах еще что-то вымолвить. Она видела, что ему еще очень больно.
Она взяла со столика обезболивающее лекарство и растворила его в воде. Приподняв голову Алекса, приложила к губам стакан, и он выпил. По подбородку потекла струйка воды. Слава Богу, все обошлось без температуры, подумала Скотти.
– Только на этот раз ты сломал себе ногу, мой большой муженек.
Алекс откинулся на подушки.
– Ногу мне сломала лошадь… с помощью Джейми Бауэрса.
Скотти поставила стакан на стол, схватила руку Алекса и осыпала ее поцелуями. Конечно, она переживала смерть Джейми. Она будет вспоминать его, но было бы во сто крат хуже, если бы он убил Алекса.
– Знаю. Вчера из Марипозы приезжал шериф. Попросил сказать тебе, что они нашли мистера Мотли, который пытался помешать тебе в деле с долиной. Мне так жалко, так жалко…
– Тебе не за что извиняться, Скотти, – хрипло пробормотал Александр Головин и широко улыбнулся.
Какое счастье! Раньше он никогда ей так не улыбался. Никогда! Улыбка была такая… открытая, искренняя. Ясно, что он не пытается скрыть от нее свои чувства. Он улыбнулся так, как будто… любит ее!
Скотти испугалась, что сердце сейчас выскочит из груди. Нет, не стоит думать об этом! Зачем тешить себя несбыточными надеждами! Потом, когда все станет, как раньше, будет намного больнее.
– У вас здесь все в порядке? – неожиданно поинтересовался Алекс.
– У всех все в порядке, кроме тебя. Я… мне очень жаль, что дом разрушен, Алекс. Я…
– Забудь о доме, – прервал он ее. – У вас все в порядке, а это – главное.
– Да, у нас все хорошо. – Даже лежа со сломанной ногой и морщась от боли, он сумел взять ситуацию в свои руки. Даже в постели он оставался сильным мужчиной. Все было, как всегда, и все же что-то в нем изменилось.
– Ты счастлива здесь? – спросил Головин, не сводя с жены пристального взгляда.
Скотти торопливо посмотрела в сторону. Я буду счастлива везде, где будешь ты, мой большой красивый муж.
– Ты же знаешь, что счастлива.
Он протянул руку и ласково дотронулся до ее щеки. Скотти поймала его руку и зажала между щекой и плечом. Она была на седьмом небе – он жив – и не могла произнести ни слова от переполнявшей ее радости.
– Думаю, мы, наконец, должны поговорить, – внезапно сказал Алекс.
Скотти подняла глаза, не в силах скрыть удивление.
– Поговорить?
– Ну да, ты же в последнее время не давала мне прохода.
– Не давала прохода? Не говори глупости, Александр Головин. Я никогда ни к кому не пристаю, – обиженно надулась девушка.
Он поудобнее устроился на подушках и улыбнулся:
– Так не хочешь говорить?
Она долго молча разглядывала его. Конечно, нечестно пользоваться его положением, но ведь он сам предложил.
– Конечно, хочу. Слушай меня внимательно! Я не позволю тебе забрать у меня Михаила только потому, что я выполнила твой дурацкий брачный контракт. Ну вот, – облегченно вздохнула Скотти, – наконец сняла со своей груди тяжелый груз.
– И с какой груди! – Он погладил ее грудь.
Скотти уже много дней мечтала о том, как он прикоснется к ней, но понимала, что сейчас он не в форме для любовных игр. К тому же ей хотелось раз и навсегда расставить все точки над i.
С тяжелым вздохом убрав его руку, она сказала:
– Алекс, будь серьезен. Я… я не позволю тебе забрать у меня ребенка.
Неожиданно Александр Головин стал таким же серьезным, как и она.
– Я никогда так с тобой не поступлю, Скотти.
– Не поступишь? Оставишь мне Михаила? – Господи, промелькнула у нее дикая мысль, как понимать эти слова? Разрешит ей оставить сына или… Нет, она не будет даже думать об этом… – Ты… ты хочешь сказать, – начала она, вопросительно глядя ему в лицо, – что позволишь мне оставить Михаила? Здесь?
– Где же еще ему быть, как не со своей матерью? – пожал плечами Алекс.
Одна проблема решена. Но только одна из многих…
– А как быть с гостиницей? – осторожно осведомилась Скотти.
– Она твоя. Вернее, наша с тобой.
– Наша с тобой? – запинаясь, повторила девушка, – Ты хочешь сказать, что будешь владеть ею, а я – управлять?
Он внимательно посмотрел на нее.
– Надеюсь, ты не против?
Устав от разговоров вокруг да около, Скотти выпалила:
– Нет. Клянусь Богом, я против! И еще как против! Я не знаю, что ты думаешь, но знаю, чего я хочу. Не хочу жить здесь одна. Да, жить здесь с Михаилом будет здорово, но… я так буду скучать по всем остальным! – В горле собрались слезы, но она, запинаясь, продолжила: – Я не хочу жить здесь без тебя, Алекс. Я буду страшно по тебе тосковать и…
Александр Головин прижал к себе Скотти и закрыл ее рот поцелуем. Поцелуй был сладким, полным страсти… и таил в себе так много обещаний. Слегка отодвинувшись, Алекс посмотрел на нее и сказал:
– Я думал, что не заслуживаю счастья, Скотти. Скотти погладила покрытую жесткой щетиной щеку.
– Но почему?
– Все, кого я любил до появления в моей жизни тебя, покидали меня. Мой отец и мачеха бросили меня. Мать с братом умерли. Марлин ушла, потому что ей было наплевать на меня и на Катю. Вот я и боялся позволить себе любить тебя. Думал, что если перестану бороться и отдамся во власть любви, то и ты уйдешь от меня. Понимаешь?
Ее сердце едва не выскочило из груди.
– Ты говоришь, что любишь меня? – не веря своим ушам переспросила Скотти.
– Я люблю тебя, Скотти. Блаженство переполняло Скотти.
– О… – И тут неожиданно она разозлилась. – Уйду от тебя? О, ну ты умеешь злить меня, Александр Головин! С какой стати я должна от тебя уходить? Я вложила в тебя слишком много времени и сил, мой дорогой муженек. В тебя и в твоих близких. Господи, я… я подарила тебе сына… И поверь, это было чертовски больно. Нет, – быстро добавила она, – я не хочу сказать, что больше никогда этого не повторю. Просто хочу, чтобы ты знал, что это не пикник в лесу.
И я подружилась с твоей дочерью. – Скотти помахала пальцем у него перед носом. – Помнишь избалованную и вечно хнычущую девочку, которая каждый день устраивала скандалы и била посуду? Которая отказывалась разговаривать со мной? Ну и где она сейчас, скажи на милость? Катя для меня как родная.
И это еще не все! Я заставила высокомерного Уинтерса изменить свое мнение о шотландцах и снять маску. О, – кивнула она, заметив выражение лица мужа, – я знала, что он думал обо мне, когда я приехала в твой дом. Не сомневаюсь, он называл меня разными не очень лестными прозвищами точно так же, как поступают с шотландцами большинство англичан. Но мы заключили перемирие, и я считаю, что мне удалось слегка смягчить его суровый характер.
И я привыкла к русской кухне, хотя не все мне в ней нравится.
И ты думал, что я уйду от тебя после всего этого? О нет, только не это! Я потратила уйму драгоценного времени на тебя и твою семью, мой большой муженек. И поэтому не уйду от тебя. Никогда!
Алекс взял руки жены и прижал к своим губам.
– Тогда мы все будем жить здесь, – улыбнулся он.
Скотти искренне сомневалась в том, что сумеет вынести подобное счастье. Не сдерживая слез, она осторожно легла на кровать, уютно устроилась рядом с мужем и с наслаждением вдохнула его запах – лесной; мужской.
– А как же твоя практика? – вдруг вспомнила Скотти.
– Я могу работать здесь точно так же, как и в Сан-Франциско.
– А ты не боишься, что тебе будет здесь скучно? Алекс весело рассмеялся, и звуки его смеха наполнили комнату миром и покоем.
– Нет, не боюсь, – покачал он головой. – Разве можно скучать, когда ты рядом?
Скотти застенчиво улыбнулась:
– Это что, комплимент?
– Комплимент, моя маленькая женушка… А теперь скажи, где моя куртка и жилет?
– Уинтерс повесил их в шкаф.
– Найди их, пожалуйста. В одном из карманов лежит маленький подарок тебе.
Скотти соскользнула с кровати, подошла к гардеробу и принялась рыться в одежде мужа. Наконец, достала из кармашка жилета маленькую коробочку.
– Это для меня?
Он кивнул.
– Открой.
Скотти открыла коробочку и ошеломленно уставилась на огромное жемчужное кольцо с россыпью алмазов.
– А теперь подойди ко мне, милая жена. Скотти подошла к нему, и он торжественно надел ей кольцо на средний палец.
– То, что соединил Бог, да не разъединит ни один человек на земле, – повторил Алекс слова брачной клятвы.
– Но ведь мы уже женаты, Алекс, – выдохнула Скотти. Никогда еще на сердце у нее не было так легко.
– Тогда считай, что я женился на тебе дважды. Теперь тебе никогда не избавиться от меня, Скотти Головина. Я люблю тебя! А сейчас поцелуй меня, пока я не уснул от этого лекарства. Меня уже клонит в сон.
Скотти нагнулась и поцеловала его в смуглую щеку.
– Loo… bloo tebya, мой большой красивый муженек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39