Как ни странно, но отношения между ними неуклонно ухудшались с тех пор, как она приехала в Сан-Франциско и стала жить в его доме.
Услышав негромкий вздох, Скотти взглянула на Катю. Девочка смотрела огромными глазами на дверь в столовую. Скотти медленно перевела взгляд на дверь и увидела, что на пороге сидит кошка-мать. Она поправилась, шерсть у нее стала чистой и блестящей. На какую-то долю секунды Скотти залюбовалась красивым, грациозным животным, потом извинилась, тихонько пожала плечо Кате, проходя мимо, и направилась к двери.
– Куда это ты собралась? – Алекс на мгновение оторвался от газеты. – Ты почти ничего не съела. Я не хочу, чтобы ты снова грохнулась в голодный обморок.
Скотти остановилась между мужем и дверью, надеясь, что он, не заметит кошку. Неожиданная забота о ее здоровье, несомненно, доставила бы ей радость, не знай она истинную причину его беспокойства. Его заботило не ее здоровье, а ребенок.
– Я… я сейчас вернусь. Хочу только убедиться, что с Поппи все в порядке. Тебе не стоит срывать на ней свое зло.
Головин пробормотал что-то неразборчивое и вновь спрятался за газету.
Скотти приподняла юбки, вымела ими, как метлой, кошку и торопливо пошла на кухню.
Миссис Попова уже пришла в себя после окрика Алекса. Она негромко посмеялась, когда Скотти отругала кошку за то, что та вторглась в столовую. Животное не понимало, какая опасность ей угрожала.
– Сдается мне, нашей кошке надоело жить в заточении, – заметила экономка, на секунду оторвавшись от теста.
– Когда Алекс сердит, как раненый медведь, бедняжке не поздоровится, – кивнула Скотти.
– Когда Алекс сердится, не поздоровится не только кошке. – Ольга Попова осторожно посмотрела на Скотти. – Как, по-твоему, почему он такой?
Скотти опустилась на низкий стул перед коробкой, в которой жили котята, достала двух малышей и посадила к себе на колени.
– Если честно, Поппи, то понятия не имею. Ведь у него и так есть все, что он хочет.
– А у тебя нет?
Скотти пожала плечами и принялась искать в шерсти котят блох. Не найдя ни одной, обрадовалась. Они с экономкой помыли котят специальным составом, который, похоже, подействовал.
– А у меня, наверное, даже больше того, на что я надеялась.
– Гм-м-м… – с сомнением покачала головой Ольга Попова. – Вот только голос у тебя что-то не очень веселый, девочка моя. – Она сделала две круглые лепешки, положила на противень, накрыла чистой тряпкой и поставила на полку над печью.
– Поппи, как ты думаешь, почему Алекс женился на мне? – Скотти вернула в коробку желтых котят и достала белого и черного.
Миссис Попова растерялась: неожиданный вопрос Скотти застал ее врасплох.
– Почему ты спрашиваешь? Разве сама не знаешь?
Скотти положила котят обратно и приласкала последнего. Убедившись, что и у него нет блох, вернула его матери и пошла к умывальнику мыть руки.
– Если бы я знала причину, то чувствовала бы себя намного лучше, – вздохнула она.
Экономка заварила две чашки чая и жестом пригласила Скотти сесть рядом за стол. Накрыв своей пухлой ладонью ладонь девушки, она сказала:
– Знаешь, Скотти, у моего Саши суровый характер. Человек он вполне обеспеченный, но, несмотря на это, у него была тяжелая жизнь. Не хочу притворяться, будто знаю, что его беспокоит, но вот что я тебе скажу. – Она нежно пожала пальцы девушки. – Женитьба для него очень серьезный и ответственный поступок, и ему было нелегко решиться на это. У него есть причина, дитя мое. И если Алекс женился на тебе, то причина эта очень веская.
Скотти скорчила гримаску:
– Конечно, у него есть причина. Ведь я ношу его ребенка.
– Так я и думала, – тяжело вздохнула миссис Попова. Ей очень хотелось подбодрить Скотти. – Конечно, ребенок серьезная причина для женитьбы, но, по-моему, не единственная.
– Не единственная?
Экономка кивнула.
– Ребенок, конечно, это очень серьезно, но жениться только из-за него вовсе не обязательно. Сама посуди, Алекс мог пообещать поддерживать его материально, платить за учебу и все такое… – Она замолчала и пристально посмотрела на Скотти. – Он не обязан был жениться на тебе только из-за ребенка.
– Но он сказал, что не хочет, чтобы ребенок остался без отца. Он бы женился на любой женщине, которая оказалась бы в таком положении.
Миссис Попова негромко рассмеялась.
– Саша не стал бы жениться на любой женщине, meelenkee.
В груди Скотти затрепетала крошечная надежда. Может, не все еще потеряно? Если она хочет, чтобы ее жизнь изменилась к лучшему, то ей самой необходимо браться за дело.
В дверях показался Уинтерс, который прикатил кресло с Катей Головиной.
– Начнете уроки, мисс Скотти.
– Алекс уже ушел? – спросила Скотти.
Уинтерс кивнул:
– Только что уехал в контору.
Надежда в ее груди погасла, но она заставила себя улыбнуться.
– Конечно, давайте начинать. – Девушка подошла к буфету, где хранилось все необходимое для занятий, и принесла к столу.
В этот самый миг в заднюю дверь постучали.
– Наверное, это Безил, – сказала Скотти. – Уинтерс, откройте, пожалуйста, дверь.
Уинтерс с сомнением посмотрел на нее, но сделал, как она просила.
Когда Катя и Безил погрузились в занятия, держа на коленях котят, Скотти попыталась разобраться в своих чувствах. Неужели каждый день она будет встречаться с Алексом так, как сегодня утром? Она искренне верила, что любит за двоих, но для счастья этого, видно, недостаточно. Все получалось не так, как надо, и она еще никогда не чувствовала себя такой несчастной. Надо все же попробовать изменить его. Если у нее ничего не получится, то придется мучиться всю жизнь. А стоит ли? Нужна ли ей такая семейная жизнь?
Катя отдыхала наверху, а Скотти не находила себе места. Она надела простое платье, повязала волосы шарфом и отправилась в кабинет Алекса. Уинтерс последовал за ней.
Девушка внимательно посмотрела на пыльные тяжелые шторы.
– Может, снимем шторы и выбьем, пока Алекса нет дома?
От удивления англичанин открыл рот и уставился на нее.
– Вы имеете в виду на улице, мисс Скотти?
– А вы думаете, нам удастся выбить их здесь?
– Ну… ну, нет, конечно. Но обычно этим занимается специальный человек.
Скотти посмотрела на шторы еще раз и нахмурилась.
– И когда он приходил в последний раз?
– Я… я не могу вспомнить точно.
– Значит, давно. Пришло время сделать это еще раз, вы так не думаете, Уинтерс? – Увидев, что дворецкий сомневается, она торопливо добавила: – Ну пожалуйста, Уинтерс. Сегодня прекрасный день. Видите? Солнце сияет, дует свежий ветерок.
Уинтерс вздохнул, не пытаясь скрыть своего недовольства.
– Это не входит в мои обязанности, мисс Скотти.
Она всплеснула руками.
– Замечательно! Тогда я сама их выбью. – Скотти перестала обращать на него внимание.
Девушка подтащила к окну стул, забралась на него и принялась отцеплять крючки. Тяжелые пыльные шторы упали на пол. Она улыбнулась, когда Уинтерс молча поднял их и вынес из комнаты, а Безил Петерс взял выбивалку и пошел вслед за дворецким. Если он постарается, скоро шторы будут чистыми.
Скотти бросила в ведро воды кусок мыла, взяла щетку и тряпку и вымыла окна. Как замечательно стал выглядеть кабинет, залитый ярким солнечным светом!
Девушка поблагодарила своих помощников, отпустила их и принялась вешать шторы. Вешая последнюю штору, она услышала, как у нее за спиной открылась дверь.
– Интересно, что это ты там делаешь? – спросил Алекс.
Скотти так испугалась, что поскользнулась и чуть не упала со стула.
– О Господи! Александр Головин, ты так меня напугал, что у меня от страха чуть не остановилось сердце.
Алекс бросился к ней. Он рассердился и стал похож на русского медведя.
– Какого черта тебе вздумалось одной этим заниматься?
Не отпуская спинку стула, Скотти ответила:
– Я не одна. Уинтерс и Бе… – Она поняла, что чуть не сболтнула лишнего, и замолчала. Алекс еще не знал о том, что Безил постоянно находится в доме. – Мне помог Уинтерс.
– У меня уже есть одна экономка, Скотти, – заворчал Алекс.
– Поппи отправилась на рынок. К тому же у нее и так хватает работы по дому. Она уже не молодая женщина, – объяснила Скотти, хмуро глядя на мужа.
Головин схватил ее за руку и сжал так сильно, что она охнула от боли.
– Но она и не беременна.
– Бедняжке здорово повезло. Боюсь даже подумать, как бы ты обращался с ней, если бы она была беременна.
Алекс подбежал к своему столу и принялся что-то искать.
– Что ты хочешь сказать? – возмутился он. Она покачала головой и с безнадежным видом махнула рукой.
– Какая разница. Шторы чистые, целые. Я не могла больше терпеть этой грязи. В кабинете так темно, скучно и… – Скотти с наигранным удивлением посмотрела на него, – …и он очень похож на тебя.
Александр Головин подарил ей мрачный взгляд.
– Вчера вечером я, кажется, уже говорил, что сарказм тебе не идет, Скотти.
– Извини меня, Бога ради. О… – Спускаясь со стула, она слегка подвернула лодыжку.
Алекс мгновенно подбежал к ней.
– Что случилось? – переполошился он. – Ребенок зашевелился? С тобой все в порядке?
Скотти внимательно посмотрела на него. Конечно, она была рада, что он интересуется ее самочувствием, но ведь заботится он о своем наследнике, а вовсе не о ней. Боль была не очень сильной, вполне терпимой, но… это как раз та возможность, которую она давно искала…
– С ребенком все в порядке, но боюсь, я подвернула лодыжку, когда ты вошел в кабинет и напугал меня до смерти. – На его нахмуренный лоб упали черные волосы, и неожиданно ей захотелось дотронуться до них. Голубые, как вода в озере, глаза наполнились тревогой. Хорошо, если бы он тревожился о ней.
– Идти сможешь? – сочувственно спросил он. Скотти осторожно сделала шаг, громко охнула и театрально схватилась за спинку стула.
– О, даже не знаю. Боюсь, не смогу.
Алекс легко взял ее на руки. Она прильнула к нему и спрятала улыбку. Нельзя упускать такой возможности!
– Я отнесу тебя наверх, – сказал Алекс. – Ты должна отдохнуть.
Скотти торопливо опустила глаза, чтобы он не увидел в них веселых искорок.
– Если ты считаешь, что так будет лучше, Алекс… – Она крепко обняла его за шею и прижалась к груди. Ей так нравился его запах.
– Я пришлю Поппи…
– Нет, – прервала Скотти Макдауэлл. Ольга Попова могла раскрыть ее хитрость и расстроить планы. – Пожалуйста, не надо. Если лодыжка распухла, то я сама тебе скажу, что делать. Ты ведь поможешь мне?
Алекс легко поднялся с ней на руках по лестнице.
– Я буду чувствовать себя спокойнее, если кто-то еще посмотрит на твою лодыжку, – упрямился он.
– Ладно, – согласилась девушка и уткнулась носом в его шею, – вот мы с тобой и посмотрим.
Александр Головин внес ее в комнату и осторожно положил на кровать. Устроившись поудобнее на подушках, Скотти глубоко вздохнула и расстегнула четыре верхние пуговицы лифа.
– О Господи, мне сейчас нужен свежий воздух. – Краешком глаза она смотрела на мужа и не удержалась от довольной улыбки. Он не сводил с нее завороженного взгляда.
Скотти сбросила туфли и приподняла юбки, пожалуй, выше, чем нужно для того, чтобы показать лодыжку.
Головин внимательно осмотрел ее ногу.
– Я ничего не вижу.
– И не увидишь. Вот, смотри. – Она еще выше подняла юбки и стала медленно спускать чулок, не сводя с него внимательного взгляда. В уголках ее рта играла лукавая улыбка.
Алекс нервно сглотнул.
Наконец Скотти спустила чулок.
– А сейчас ничего не замечаешь? – Она широко раскрыла глаза.
Алекс смущенно откашлялся и на секунду посмотрел в сторону.
– Я… я не знаю.
Скотти обворожительно улыбнулась мужу и похлопала рукой по кровати рядом с собой.
– Присядь-ка. Я положу ногу тебе на колени, чтобы ты мог лучше разглядеть.
В панике Головин взъерошил волосы, и его взгляд испуганно метнулся к двери.
– Я… я…
– О Господи, Алекс, не забывай, что, в конце концов, мы муж и жена. Не бойся, никто не осудит тебя за то, что ты сядешь на кровать жены и посмотришь на ее лодыжку. – Скотти вновь откинулась на подушки, позаботившись о том, чтобы виднелась грудь. Она невинно заморгала: – Ну пожалуйста…
Алекс шепотом выругался и осторожно опустился на кровать. Потом нежно взял ее ногу и положил к себе на колени. Скотти с трудом поборола желание пошевелить пальцами, которые упирались ему в пах.
Александр Головин медленно провел пальцами от ее обнаженного колена до лодыжки. Скотти чуть не лишилась чувств.
– Ты… ты видишь что-нибудь? – пробормотала она, судорожно хватая ртом воздух.
Он покачал головой. На его лице была написана тревога… может, даже чересчур сильная тревога.
– Ты что-нибудь чувствуешь? – хрипло спросил Алекс.
О, если бы ты только знал, что я чувствую!
– Нет… боли почти нет. – Скотти видела, как расширились его зрачки и с каким трудом он дышит. – Но это приятная боль, Алекс. Смотри… – Она еще чуть-чуть приподняла юбки. – Мышцы на икре затекли. Ты не возражаешь по…
Головин сбросил ее ногу с коленей, словно раскаленный уголь, и быстро встал.
– Возражаю. К сожалению, у меня срочная работа. Может, мне нанять тебе массажиста?
Прежде чем он успел выйти, Скотти заметила, как под брюками выпирает его мужское достоинство. Со вздохом облегчения она опустилась на подушки и подавила широкую счастливую улыбку.
– Поступай, как считаешь нужным, Алекс. У меня часто стали затекать и ныть мышцы. Даже не знаю, почему. Я была бы рада, если бы кто-нибудь помассировал меня.
У двери Алекс оглянулся и сердито посмотрел на жену. Она подарила ему очередную обворожительную улыбку и поудобнее устроилась на подушках.
– Пожалуй, я немного вздремну перед ужином.
Он открыл дверь.
– Алекс?
– Да? – прохрипел он, но не повернулся.
– Спасибо, что отнес меня наверх.
Головин пробормотал что-то, отдаленно напоминающее «пожалуйста», и вышел в коридор. Скотти пошевелила ногой и не почувствовала никакой боли. Она удовлетворенно вздохнула, накрылась одеялом и повернулась на бок.
Пожалуй, понадобится не так уж много времени, чтобы поставить Алекса на положенное ему место – место ее мужа.
Глава 16
Котята с кошкой жили на кухне уже месяц. Двое были такими же желтыми, как кошка-мать. Еще двое, черненькие с белыми мордочками и белыми полосами на спинах, походили на маленьких скунсов. Пятый был коричневый и все время держал хвост трубой.
Однажды коричневый котенок потерялся, и его пришлось долго искать. Алекс сидел в кабинете и слышал, как Скотти и Поппи обсуждали в коридоре исчезновение котенка, тихо, чтобы он не услышал. Алекс улыбнулся: будто он не знает, что котята бегают по всему дому и уже не раз забирались к нему в кабинет. Однажды, черт побери, он даже чуть не уселся на котенка, который лежал, уютно свернувшись клубочком на его стуле. Алекс ловко схватил его за шиворот и отнес на кухню.
Алекс вспомнил один вечер. Было поздно, все уже легли спать. Он пошел на кухню выпить кофе и увидел кошку-мать, которая играла с дохлой мышкой. Все пятеро котят сидели и внимательно смотрели, как мать таскает перед ними по полу мышку, – кошка готовила их к взрослой жизни. Алекс тогда сам себе удивился: с удовольствием наблюдал за уроком. Кошка была хорошей матерью. Часто, работая по вечерам в кабинете, Алекс слышал, как она «разговаривает» в темной кухне со своими детьми, упрекает их в чем-то или что-то объясняет.
Алекс невесело рассмеялся. Каким же впечатлительным он стал в последнее время! Раньше он бы никогда не стал умиляться тем, как бездомная кошка воспитывает свое потомство. Это все влияние Скотти. Если бы подобное случилось до того, как он попал в Йосемит, Алекс бы без малейших колебаний вышвырнул весь выводок… нет, кажется, кошачьи детеныши называются пометом, на улицу и не посмотрел бы, что на улице мороз. Алекс никому не говорил, что часто находил свернувшихся в клубочек спящих котят у себя в кресле перед огнем или на стуле в кабинете, а однажды один даже забрался к нему на кровать и уютно устроился под одеялом. Этим смельчаком оказался коричневый котенок, который держал хвост трубой.
В доме считали, будто держат обстановку под контролем. И все только потому, что он помалкивал. Всякий раз, когда Алекс находил котенка за пределами кухни, то молча брал его за шиворот, относил на кухню и бросал в коробку у печи. Он знал, что все обитатели дома принимают участие в этом маленьком заговоре, и знал его организатора. Во всем была виновата Скотти и ее безумная любовь к животным.
Александр Головин громко захлопнул книгу, откинулся на спинку стула и устало потер глаза. Сейчас ему почти все время хотелось спать. Нельзя сказать, что он не спал по ночам, но сон был беспокойным. Неприятности со сном начались в тот день, когда Скотти подвернула лодыжку. С тех пор мысли о ней не давали ему покоя. Ему снилось, что он целует ее, раздевает и ложится рядом. Снилось, как гладит и ласкает ее потрясающее тело, до тех пор, пока она не вскрикивает от восторга и облегчения и не прижимается к нему, вся дрожа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Услышав негромкий вздох, Скотти взглянула на Катю. Девочка смотрела огромными глазами на дверь в столовую. Скотти медленно перевела взгляд на дверь и увидела, что на пороге сидит кошка-мать. Она поправилась, шерсть у нее стала чистой и блестящей. На какую-то долю секунды Скотти залюбовалась красивым, грациозным животным, потом извинилась, тихонько пожала плечо Кате, проходя мимо, и направилась к двери.
– Куда это ты собралась? – Алекс на мгновение оторвался от газеты. – Ты почти ничего не съела. Я не хочу, чтобы ты снова грохнулась в голодный обморок.
Скотти остановилась между мужем и дверью, надеясь, что он, не заметит кошку. Неожиданная забота о ее здоровье, несомненно, доставила бы ей радость, не знай она истинную причину его беспокойства. Его заботило не ее здоровье, а ребенок.
– Я… я сейчас вернусь. Хочу только убедиться, что с Поппи все в порядке. Тебе не стоит срывать на ней свое зло.
Головин пробормотал что-то неразборчивое и вновь спрятался за газету.
Скотти приподняла юбки, вымела ими, как метлой, кошку и торопливо пошла на кухню.
Миссис Попова уже пришла в себя после окрика Алекса. Она негромко посмеялась, когда Скотти отругала кошку за то, что та вторглась в столовую. Животное не понимало, какая опасность ей угрожала.
– Сдается мне, нашей кошке надоело жить в заточении, – заметила экономка, на секунду оторвавшись от теста.
– Когда Алекс сердит, как раненый медведь, бедняжке не поздоровится, – кивнула Скотти.
– Когда Алекс сердится, не поздоровится не только кошке. – Ольга Попова осторожно посмотрела на Скотти. – Как, по-твоему, почему он такой?
Скотти опустилась на низкий стул перед коробкой, в которой жили котята, достала двух малышей и посадила к себе на колени.
– Если честно, Поппи, то понятия не имею. Ведь у него и так есть все, что он хочет.
– А у тебя нет?
Скотти пожала плечами и принялась искать в шерсти котят блох. Не найдя ни одной, обрадовалась. Они с экономкой помыли котят специальным составом, который, похоже, подействовал.
– А у меня, наверное, даже больше того, на что я надеялась.
– Гм-м-м… – с сомнением покачала головой Ольга Попова. – Вот только голос у тебя что-то не очень веселый, девочка моя. – Она сделала две круглые лепешки, положила на противень, накрыла чистой тряпкой и поставила на полку над печью.
– Поппи, как ты думаешь, почему Алекс женился на мне? – Скотти вернула в коробку желтых котят и достала белого и черного.
Миссис Попова растерялась: неожиданный вопрос Скотти застал ее врасплох.
– Почему ты спрашиваешь? Разве сама не знаешь?
Скотти положила котят обратно и приласкала последнего. Убедившись, что и у него нет блох, вернула его матери и пошла к умывальнику мыть руки.
– Если бы я знала причину, то чувствовала бы себя намного лучше, – вздохнула она.
Экономка заварила две чашки чая и жестом пригласила Скотти сесть рядом за стол. Накрыв своей пухлой ладонью ладонь девушки, она сказала:
– Знаешь, Скотти, у моего Саши суровый характер. Человек он вполне обеспеченный, но, несмотря на это, у него была тяжелая жизнь. Не хочу притворяться, будто знаю, что его беспокоит, но вот что я тебе скажу. – Она нежно пожала пальцы девушки. – Женитьба для него очень серьезный и ответственный поступок, и ему было нелегко решиться на это. У него есть причина, дитя мое. И если Алекс женился на тебе, то причина эта очень веская.
Скотти скорчила гримаску:
– Конечно, у него есть причина. Ведь я ношу его ребенка.
– Так я и думала, – тяжело вздохнула миссис Попова. Ей очень хотелось подбодрить Скотти. – Конечно, ребенок серьезная причина для женитьбы, но, по-моему, не единственная.
– Не единственная?
Экономка кивнула.
– Ребенок, конечно, это очень серьезно, но жениться только из-за него вовсе не обязательно. Сама посуди, Алекс мог пообещать поддерживать его материально, платить за учебу и все такое… – Она замолчала и пристально посмотрела на Скотти. – Он не обязан был жениться на тебе только из-за ребенка.
– Но он сказал, что не хочет, чтобы ребенок остался без отца. Он бы женился на любой женщине, которая оказалась бы в таком положении.
Миссис Попова негромко рассмеялась.
– Саша не стал бы жениться на любой женщине, meelenkee.
В груди Скотти затрепетала крошечная надежда. Может, не все еще потеряно? Если она хочет, чтобы ее жизнь изменилась к лучшему, то ей самой необходимо браться за дело.
В дверях показался Уинтерс, который прикатил кресло с Катей Головиной.
– Начнете уроки, мисс Скотти.
– Алекс уже ушел? – спросила Скотти.
Уинтерс кивнул:
– Только что уехал в контору.
Надежда в ее груди погасла, но она заставила себя улыбнуться.
– Конечно, давайте начинать. – Девушка подошла к буфету, где хранилось все необходимое для занятий, и принесла к столу.
В этот самый миг в заднюю дверь постучали.
– Наверное, это Безил, – сказала Скотти. – Уинтерс, откройте, пожалуйста, дверь.
Уинтерс с сомнением посмотрел на нее, но сделал, как она просила.
Когда Катя и Безил погрузились в занятия, держа на коленях котят, Скотти попыталась разобраться в своих чувствах. Неужели каждый день она будет встречаться с Алексом так, как сегодня утром? Она искренне верила, что любит за двоих, но для счастья этого, видно, недостаточно. Все получалось не так, как надо, и она еще никогда не чувствовала себя такой несчастной. Надо все же попробовать изменить его. Если у нее ничего не получится, то придется мучиться всю жизнь. А стоит ли? Нужна ли ей такая семейная жизнь?
Катя отдыхала наверху, а Скотти не находила себе места. Она надела простое платье, повязала волосы шарфом и отправилась в кабинет Алекса. Уинтерс последовал за ней.
Девушка внимательно посмотрела на пыльные тяжелые шторы.
– Может, снимем шторы и выбьем, пока Алекса нет дома?
От удивления англичанин открыл рот и уставился на нее.
– Вы имеете в виду на улице, мисс Скотти?
– А вы думаете, нам удастся выбить их здесь?
– Ну… ну, нет, конечно. Но обычно этим занимается специальный человек.
Скотти посмотрела на шторы еще раз и нахмурилась.
– И когда он приходил в последний раз?
– Я… я не могу вспомнить точно.
– Значит, давно. Пришло время сделать это еще раз, вы так не думаете, Уинтерс? – Увидев, что дворецкий сомневается, она торопливо добавила: – Ну пожалуйста, Уинтерс. Сегодня прекрасный день. Видите? Солнце сияет, дует свежий ветерок.
Уинтерс вздохнул, не пытаясь скрыть своего недовольства.
– Это не входит в мои обязанности, мисс Скотти.
Она всплеснула руками.
– Замечательно! Тогда я сама их выбью. – Скотти перестала обращать на него внимание.
Девушка подтащила к окну стул, забралась на него и принялась отцеплять крючки. Тяжелые пыльные шторы упали на пол. Она улыбнулась, когда Уинтерс молча поднял их и вынес из комнаты, а Безил Петерс взял выбивалку и пошел вслед за дворецким. Если он постарается, скоро шторы будут чистыми.
Скотти бросила в ведро воды кусок мыла, взяла щетку и тряпку и вымыла окна. Как замечательно стал выглядеть кабинет, залитый ярким солнечным светом!
Девушка поблагодарила своих помощников, отпустила их и принялась вешать шторы. Вешая последнюю штору, она услышала, как у нее за спиной открылась дверь.
– Интересно, что это ты там делаешь? – спросил Алекс.
Скотти так испугалась, что поскользнулась и чуть не упала со стула.
– О Господи! Александр Головин, ты так меня напугал, что у меня от страха чуть не остановилось сердце.
Алекс бросился к ней. Он рассердился и стал похож на русского медведя.
– Какого черта тебе вздумалось одной этим заниматься?
Не отпуская спинку стула, Скотти ответила:
– Я не одна. Уинтерс и Бе… – Она поняла, что чуть не сболтнула лишнего, и замолчала. Алекс еще не знал о том, что Безил постоянно находится в доме. – Мне помог Уинтерс.
– У меня уже есть одна экономка, Скотти, – заворчал Алекс.
– Поппи отправилась на рынок. К тому же у нее и так хватает работы по дому. Она уже не молодая женщина, – объяснила Скотти, хмуро глядя на мужа.
Головин схватил ее за руку и сжал так сильно, что она охнула от боли.
– Но она и не беременна.
– Бедняжке здорово повезло. Боюсь даже подумать, как бы ты обращался с ней, если бы она была беременна.
Алекс подбежал к своему столу и принялся что-то искать.
– Что ты хочешь сказать? – возмутился он. Она покачала головой и с безнадежным видом махнула рукой.
– Какая разница. Шторы чистые, целые. Я не могла больше терпеть этой грязи. В кабинете так темно, скучно и… – Скотти с наигранным удивлением посмотрела на него, – …и он очень похож на тебя.
Александр Головин подарил ей мрачный взгляд.
– Вчера вечером я, кажется, уже говорил, что сарказм тебе не идет, Скотти.
– Извини меня, Бога ради. О… – Спускаясь со стула, она слегка подвернула лодыжку.
Алекс мгновенно подбежал к ней.
– Что случилось? – переполошился он. – Ребенок зашевелился? С тобой все в порядке?
Скотти внимательно посмотрела на него. Конечно, она была рада, что он интересуется ее самочувствием, но ведь заботится он о своем наследнике, а вовсе не о ней. Боль была не очень сильной, вполне терпимой, но… это как раз та возможность, которую она давно искала…
– С ребенком все в порядке, но боюсь, я подвернула лодыжку, когда ты вошел в кабинет и напугал меня до смерти. – На его нахмуренный лоб упали черные волосы, и неожиданно ей захотелось дотронуться до них. Голубые, как вода в озере, глаза наполнились тревогой. Хорошо, если бы он тревожился о ней.
– Идти сможешь? – сочувственно спросил он. Скотти осторожно сделала шаг, громко охнула и театрально схватилась за спинку стула.
– О, даже не знаю. Боюсь, не смогу.
Алекс легко взял ее на руки. Она прильнула к нему и спрятала улыбку. Нельзя упускать такой возможности!
– Я отнесу тебя наверх, – сказал Алекс. – Ты должна отдохнуть.
Скотти торопливо опустила глаза, чтобы он не увидел в них веселых искорок.
– Если ты считаешь, что так будет лучше, Алекс… – Она крепко обняла его за шею и прижалась к груди. Ей так нравился его запах.
– Я пришлю Поппи…
– Нет, – прервала Скотти Макдауэлл. Ольга Попова могла раскрыть ее хитрость и расстроить планы. – Пожалуйста, не надо. Если лодыжка распухла, то я сама тебе скажу, что делать. Ты ведь поможешь мне?
Алекс легко поднялся с ней на руках по лестнице.
– Я буду чувствовать себя спокойнее, если кто-то еще посмотрит на твою лодыжку, – упрямился он.
– Ладно, – согласилась девушка и уткнулась носом в его шею, – вот мы с тобой и посмотрим.
Александр Головин внес ее в комнату и осторожно положил на кровать. Устроившись поудобнее на подушках, Скотти глубоко вздохнула и расстегнула четыре верхние пуговицы лифа.
– О Господи, мне сейчас нужен свежий воздух. – Краешком глаза она смотрела на мужа и не удержалась от довольной улыбки. Он не сводил с нее завороженного взгляда.
Скотти сбросила туфли и приподняла юбки, пожалуй, выше, чем нужно для того, чтобы показать лодыжку.
Головин внимательно осмотрел ее ногу.
– Я ничего не вижу.
– И не увидишь. Вот, смотри. – Она еще выше подняла юбки и стала медленно спускать чулок, не сводя с него внимательного взгляда. В уголках ее рта играла лукавая улыбка.
Алекс нервно сглотнул.
Наконец Скотти спустила чулок.
– А сейчас ничего не замечаешь? – Она широко раскрыла глаза.
Алекс смущенно откашлялся и на секунду посмотрел в сторону.
– Я… я не знаю.
Скотти обворожительно улыбнулась мужу и похлопала рукой по кровати рядом с собой.
– Присядь-ка. Я положу ногу тебе на колени, чтобы ты мог лучше разглядеть.
В панике Головин взъерошил волосы, и его взгляд испуганно метнулся к двери.
– Я… я…
– О Господи, Алекс, не забывай, что, в конце концов, мы муж и жена. Не бойся, никто не осудит тебя за то, что ты сядешь на кровать жены и посмотришь на ее лодыжку. – Скотти вновь откинулась на подушки, позаботившись о том, чтобы виднелась грудь. Она невинно заморгала: – Ну пожалуйста…
Алекс шепотом выругался и осторожно опустился на кровать. Потом нежно взял ее ногу и положил к себе на колени. Скотти с трудом поборола желание пошевелить пальцами, которые упирались ему в пах.
Александр Головин медленно провел пальцами от ее обнаженного колена до лодыжки. Скотти чуть не лишилась чувств.
– Ты… ты видишь что-нибудь? – пробормотала она, судорожно хватая ртом воздух.
Он покачал головой. На его лице была написана тревога… может, даже чересчур сильная тревога.
– Ты что-нибудь чувствуешь? – хрипло спросил Алекс.
О, если бы ты только знал, что я чувствую!
– Нет… боли почти нет. – Скотти видела, как расширились его зрачки и с каким трудом он дышит. – Но это приятная боль, Алекс. Смотри… – Она еще чуть-чуть приподняла юбки. – Мышцы на икре затекли. Ты не возражаешь по…
Головин сбросил ее ногу с коленей, словно раскаленный уголь, и быстро встал.
– Возражаю. К сожалению, у меня срочная работа. Может, мне нанять тебе массажиста?
Прежде чем он успел выйти, Скотти заметила, как под брюками выпирает его мужское достоинство. Со вздохом облегчения она опустилась на подушки и подавила широкую счастливую улыбку.
– Поступай, как считаешь нужным, Алекс. У меня часто стали затекать и ныть мышцы. Даже не знаю, почему. Я была бы рада, если бы кто-нибудь помассировал меня.
У двери Алекс оглянулся и сердито посмотрел на жену. Она подарила ему очередную обворожительную улыбку и поудобнее устроилась на подушках.
– Пожалуй, я немного вздремну перед ужином.
Он открыл дверь.
– Алекс?
– Да? – прохрипел он, но не повернулся.
– Спасибо, что отнес меня наверх.
Головин пробормотал что-то, отдаленно напоминающее «пожалуйста», и вышел в коридор. Скотти пошевелила ногой и не почувствовала никакой боли. Она удовлетворенно вздохнула, накрылась одеялом и повернулась на бок.
Пожалуй, понадобится не так уж много времени, чтобы поставить Алекса на положенное ему место – место ее мужа.
Глава 16
Котята с кошкой жили на кухне уже месяц. Двое были такими же желтыми, как кошка-мать. Еще двое, черненькие с белыми мордочками и белыми полосами на спинах, походили на маленьких скунсов. Пятый был коричневый и все время держал хвост трубой.
Однажды коричневый котенок потерялся, и его пришлось долго искать. Алекс сидел в кабинете и слышал, как Скотти и Поппи обсуждали в коридоре исчезновение котенка, тихо, чтобы он не услышал. Алекс улыбнулся: будто он не знает, что котята бегают по всему дому и уже не раз забирались к нему в кабинет. Однажды, черт побери, он даже чуть не уселся на котенка, который лежал, уютно свернувшись клубочком на его стуле. Алекс ловко схватил его за шиворот и отнес на кухню.
Алекс вспомнил один вечер. Было поздно, все уже легли спать. Он пошел на кухню выпить кофе и увидел кошку-мать, которая играла с дохлой мышкой. Все пятеро котят сидели и внимательно смотрели, как мать таскает перед ними по полу мышку, – кошка готовила их к взрослой жизни. Алекс тогда сам себе удивился: с удовольствием наблюдал за уроком. Кошка была хорошей матерью. Часто, работая по вечерам в кабинете, Алекс слышал, как она «разговаривает» в темной кухне со своими детьми, упрекает их в чем-то или что-то объясняет.
Алекс невесело рассмеялся. Каким же впечатлительным он стал в последнее время! Раньше он бы никогда не стал умиляться тем, как бездомная кошка воспитывает свое потомство. Это все влияние Скотти. Если бы подобное случилось до того, как он попал в Йосемит, Алекс бы без малейших колебаний вышвырнул весь выводок… нет, кажется, кошачьи детеныши называются пометом, на улицу и не посмотрел бы, что на улице мороз. Алекс никому не говорил, что часто находил свернувшихся в клубочек спящих котят у себя в кресле перед огнем или на стуле в кабинете, а однажды один даже забрался к нему на кровать и уютно устроился под одеялом. Этим смельчаком оказался коричневый котенок, который держал хвост трубой.
В доме считали, будто держат обстановку под контролем. И все только потому, что он помалкивал. Всякий раз, когда Алекс находил котенка за пределами кухни, то молча брал его за шиворот, относил на кухню и бросал в коробку у печи. Он знал, что все обитатели дома принимают участие в этом маленьком заговоре, и знал его организатора. Во всем была виновата Скотти и ее безумная любовь к животным.
Александр Головин громко захлопнул книгу, откинулся на спинку стула и устало потер глаза. Сейчас ему почти все время хотелось спать. Нельзя сказать, что он не спал по ночам, но сон был беспокойным. Неприятности со сном начались в тот день, когда Скотти подвернула лодыжку. С тех пор мысли о ней не давали ему покоя. Ему снилось, что он целует ее, раздевает и ложится рядом. Снилось, как гладит и ласкает ее потрясающее тело, до тех пор, пока она не вскрикивает от восторга и облегчения и не прижимается к нему, вся дрожа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39