- Это великолепное чтение, к нему бы еще вино и сыр.
- Иногда начинаешь вроде и понимать что-то, - сказала Джойс, - но потом смысл снова ускользает. И мне пришлось найти сперва кусок, который по-английски, - повернулась она к Рэйлену. - А то ведь там и по-итальянски, и по-гречески, а время от времени он вставляет и китайские загогулины.
- Когда Эзру Паунда посадили в клетку, - объяснил Гарри, - он прихватил с собой китайский словарь и Конфуция. Ты покажи Рэйлену фотографии - обезьянью клетку, Дороти, Ольгу Рудге. В этой книге, что побольше, есть снимок Эзры Паунда в такой же шляпе, что и у Рэйлена, это Рим, шестидесятый год. Когда Эзру выпустили из заведения Святой Елизаветы, он сразу же вернулся сюда, просто не терпелось ему - потому я и помню точно дату. Вернулся, ты только послушай это, с Дороти и еще одной своей подружкой, Марселлой, на сорок лет моложе его. Он считал, что любит ее, а потому должен на ней жениться, разведясь предварительно с Дороти. Ну а в результате Дороти снюхалась с Ольгой, которая так и жила в Италии, и они на пару заставили-таки Марселлу уехать. Ну а вскоре у него началась депрессия, он разочаровался во всей своей работе, почти перестал есть и разговаривать. У Дороти опустились руки, она бросила безуспешные попытки что-то для него делать, и тогда Эзра переехал сюда, к Ольге. Здесь я и увидел его снова, продолжал Гарри. - В шестьдесят седьмом. И даже трижды подряд, в одном и том же кафе, и каждый раз Эзра и его любовница обедали вместе с целой компанией. Вокруг него все время толпились люди - друзья, журналисты, берущие интервью. Ну и, конечно, целая толпа поэтов. Каждый обед был вроде праздника или приема - все смеялись и говорили. Один раз я сидел за соседним столиком, а он ел какую-то рыбу и все время, пока ел, жаловался, сколько в ней костей. Тогда же я пошел следом за Эзрой Паундом в туалет, по пути обогнал его и придержал ему дверь, а когда он проходил мимо, я сказал: "В своем драконьем мире муравей - кентавр". Он взглянул на меня и прошел в кабинку, так ничего и не сказав. Я не обиделся ничуть - ведь его постоянно беспокоили, изводили все кому не лень. Они приходили к дому и звонили в дверь, туристы разные, а Ольга Рудге говорила: "Я пущу только того, кто сможет вспомнить хоть одну строчку из его стихов", и если они не уходили, она обливала их из шланга. Надо бы поесть, - повернулся он к Джойс. - Ведь уже время ленча.
- У меня есть сыр и колбаса, - ответила Джойс. - И что-то там из кулинарных творений Роберта в холодном виде. Гарри продолжал перелистывать одну из биографий.
- Вот так выглядел Эзра, когда я видел его в последний раз, - сказал он Рэйлену. - Ему было восемьдесят два. Посмотри на эту шляпу, ты видел когда-нибудь такие поля? Плащ и трость, плащ этот больше похож на пелерину. У него был свой стиль в одежде, был до самого конца, до восьмидесяти семи лет, когда он умер в Венеции прямо в свой день рождения. С ним была тогда Ольга, тут вот ее фотография. Интересная женщина, правда? Они прожили вместе сорок лет. А вот та самая фотография, это на похоронах, Ольга дотрагивается до него, в последний, наверное, раз. Родился в Хейли, штат Айдахо, умер в Венеции. - Он повернулся к Джойс: - Так мы будем есть или нет?
Гарри передал книгу Рэйлену.
- В одну из своих поездок я побывал там, - сказал он, увидев, что Рэйлен рассматривает снимки военной тюрьмы и обезьяньей клетки. - И ты знаешь, что там сейчас? Питомник, где выращивают розы. А ты знаешь, кого я встретил однажды в Рапалло? Грочо Маркса21.
Гарри и Джойс отправились на кухню готовить ленч, поэтому Рэйлен был у окна один, когда по шоссе проехал темного цвета "мерседес". Черный, а может, синий - сразу не разберешь; машина сильно замедлила ход, почти ползла, и Рэйлен смотрел и смотрел, пока она не скрылась из виду. Понаблюдав за пустым шоссе еще несколько минут, он вернулся к рассматриванию обезьяньих клеток.
Джойс вернулась в гостиную с сандвичами. Гарри, принявший в дополнение к фужеру "Галлиано" и еще два стакана вина, отправился вздремнуть.
- Гарри, декламирующий стихи, - сказала она. - И добро бы какой-нибудь там... я хотела сказать - Эдгар Гэст и вспомнила строчки Дороти Паркер: "Уж лучше положительный вассермановский тест, чем стихи за подписью "Эдгар Гэст". Ты понимаешь, о чем я?
- Пока да, - кивнул Рэйлен, не прекращая жевать бутерброд.
- А вот Гарри выбрал самую темную и непонятную поэзию, какую я когда-либо читала. Смысл ее уловить невозможно, но Гарри в жизни этого не признает.
- Не думаю, чтобы для него имело значение, понимает он ее или нет, сказал Рэйлен.
- Знаю, но ведь он притворяется, что понимает, - вздохнула Джойс. Гарри послушать, так он сразу узнал сидевшего в клетке Эзру Паунда и единственный в лагере знал, кто это такой. Скорее всего, Гарри запомнил имя Паунда, после войны попробовал что-либо о нем узнать, выяснил вдруг, какая это знаменитость, и начал читать его стихи. Только представь себе букмекер из Саут-Майами-Бич, находящий некий духовный контакт с малость свихнутым, всемирно знаменитым поэтом. Читал он, читал и до того дочитался, что решил съездить в Рапалло. А потом - возвращается сюда раз за разом и вот, через двадцать лет, встречает Эзру Паунда снова, уже не в обезьяньей клетке. Теперь это - старый пижон, сумевший сохранить свой стиль, эту черную шляпу, пелерину и тросточку, человек, всю жизнь обедавший в уличном кафе вместе со своей любовницей. Гарри тоже хочется попробовать такую жизнь, узнать, на что это похоже.
- А тут пришли нехорошие ребята и все порушили, - подвел итог Рэйлен.
- Но даже и без них, - сказала Джойс, - Гарри быстро передумал бы насчет уличных кафе. Хорошо, конечно, сидеть в таком кафе погожим деньком, пить "Галлиано" и разглядывать проходящих мимо девушек. Но ведь погода не всегда хорошая, бывает сыро, бывает холодно, и тогда девушки заворачиваются в пальто - те немногие из них, которые остались в городе. Кроме того, он не умеет общаться с людьми, и ему нельзя пить даже кофе. Гарри быстро обнаружит, что староват для уличных кафе. Даже при хорошей погоде он продержался бы еще совсем недолго, максимум пару недель. В Гарри, несмотря на всю его тягу к романтике, очень сильна практическая жилка, к тому же он буквально закоснел в своих привычках. Ты знаешь, что я услышала, когда он позвонил и попросил меня приехать? Ну, сперва он распространялся, как скучает и как не может дождаться. А потом добавил: "Да, и еще, привези мне пару флаконов лосьона после бритья, "Кэзуэлл-Мэсси", шестой номер.
- Это что, лосьон такой? - спросил Рэйлен.
- Его любимый.
- По названию больше похоже на угольную шахту из Восточного Кентукки.
Джойс ушла из гостиной. А вот я, смог бы я жить в таком доме, думал Рэйлен, где все как в музее, потолки совершенно невероятной высоты и нет ни одного стола или стула, на который, можно безбоязненно встать. Это так сказал про стулья Гарри - Гарри, у которого сейчас одна мечта - чтобы все ушли и дали ему возможность нажраться в стельку. Вот тогда-то засунем его в машину и смотаем отсюда. Полетим из любого города Италии, кроме Милана и Рима. Джойс понесла грязные тарелки на кухню, заодно посмотрит, как там Гарри. Легко с ней говорить. Он спросил, не собираются ли они с Гарри пожениться, а она сказала: "Ты что, спятил?" Сказала, что пара недель с Гарри на этой вилле - это максимум, больше выдержать невозможно. Она была замужем за торговцем недвижимостью, но недолго, меньше года, а потом он с ней развелся. "Ну вот, тут у нас с тобой что-то общее", - сказал Рэйлен и объяснил, что его жена Винона бросила его ради торговца недвижимостью, а Джойс сказала, что, может быть, и этот брак долго не протянется, вроде как ее, и они разойдутся, и тогда они с Виноной опять сойдутся. Рэйлен ответил, что нет, такого быть не может, что о ребятах он очень скучает, а о Виноне нет, ни капельки. Хорошо, что он сказал это Джойс, если они начнут вдруг встречаться, лучше, чтобы все было ясно с самого начала и не было никаких осложнений.
Она вернется с минуты на минуту.
Рэйлен взглянул на дверь, ведущую в коридор, а потом снова посмотрел в окно, и тут снова появился тот темный "мерседес", только теперь он ехал в другую сторону, из Монталлегро вниз, и ехал медленно. Медленно, прямо полз. Рэйлен подумал, что машина останавливается, но она свернула в проезд и начала приближаться к дому. Темно-синяя, в такой те парни и ездили.
Глава 20
Роберт Джи ушел от своего кувейтского шейха в Каннах - во время фестиваля шейх отлавливал там кинозвезд. В какой-то момент Роберт понял, что сыт этим засранцем по горло, и бросил его сидящим в машине, прямо посреди улицы, сказав:
"А давись ты конем", открыл дверцу и ушел. Шейх кричал ему вслед разные ругательства, а вокруг машины быстро собралась толпа, перекрывая уличное движение, - всем хотелось посмотреть на актриску, снявшую с себя рубашку. Шейх достал Роберта своими указаниями, как вести машину; если бы он их выполнял, они передавили бы половину прохожих на улице. "Что, не терпится самому посидеть за баранкой, придурок?" - думал Роберт, поглядывая в зеркальце, но сказал только: "А давись ты конем" - и ушел. Мужиком этот шейх был совершенно отвратным - обращался с работавшими на него азиатскими девушками как с рабынями, бил их, причем прямо-таки с наслаждением. Роберт боялся, что как-нибудь не выдержит, шарахнет этого придурка и загремит в кувейтскую тюрьму. Вот он и ушел, почувствовав при этом большое облегчение, ушел, правда, по-глупому, не получив заработанных денег.
На этот раз деньги были при нем, а заодно и кредитная карточка. Всеми своими штучками Гарри вполне заслужил, чтобы от него уйти. Это было бы оправданным, находись сейчас на вилле один только Гарри, но там ведь еще Джойс и Рэйлен, а они не сделали Роберту ничего плохого, но отдавать за них свою жизнь он тоже не собирается, если дело дойдет до драки. Или если возьмут за грудки, например, и скажут: "Говори, где они прячутся, или мы тебя убьем!" Или еще что наподобие этого. Умирать за них он не будет, да они этого и не ждут. Рэйлен понимает: если Роберт не вернется к ночи значит, с ним что-то стряслось и им надо сматывать куда глаза глядят.
Все это он перебрал в уме, спускаясь по канатной дороге из Монталлегро. Из вагончика фуникулера весь Рапалло был как на ладони, в конце спуска мимо замелькали окна жилых домов. Роберт снимал комнату как раз в этой части города и хотел было зайти домой, проверить сохранность зонтиков, бижутерии и прочего дерьма, которое купил у одного тунисца, оставившего мелочную торговлю и вернувшегося домой, но потом подумал: а зачем? Какая разница, лежит там эта дребедень или нет? Торговал Роберт скорее чтобы убить время, чем для заработка, и конечно же не мог бы существовать на такие доходы. Он же не какой-нибудь африканский фраер, которому был бы шматок гашиша на курево да этот ихний тошнотворно-сладкий чай - и больше ничего не надо. Может, раздать всю эту дрянь к чертовой матери и вернуться домой, в Хьюстон, штат Техас. Теперь, когда нефтяной бизнес там накрылся, все северяне разъехались, а те из них, которые остались, живут под мостами в картонных коробках.
Об этом Роберт думал уже в такси, по пути на Делла-Либерта в контору "Эйвис".
Поцеловать "дорогую" женушку, побыть малость дома и снова сделать ручкой, пока она не успела к нему привыкнуть. Двинуть за океан, там опытному солдату всегда найдется работа. Роберт мог вести учебные занятия по-французски, правда, с немецким акцентом, умел разбирать и собирать бельгийские "FN", австрийские "штейрсы", все модели "AR-15", советские и китайские "АК-47", "вальметты", "стерлинги" - да считай, любое автоматическое оружие - и не сомневался, что обязательно найдет где-нибудь подходящую для себя войну.
За конторкой "Эйвиса" стояли два клерка, Роберт Джи был единственным клиентом, и все равно на оформление документов ушло чуть не полчаса. Сперва они сказали, что не уверены, есть ли у них "мерседес". "А что же тогда у вас перед входом? - спросил Роберт Джи. - Белая машина?" Затем им потребовалось позвонить в центральную контору - проверить, как они сказали, кредитную карточку, а Роберт Джи буквально молился тем временем, чтобы его подозрения по поводу того, куда они звонят, не оправдались. Получив наконец ключи и выйдя из конторы, он увидел двух парней - они стояли прислонившись к машине, скрестив руки на груди, и старались выглядеть по возможности круто.
- Вот же мать твою... - сказал Роберт Джи, когда один из них выпрямил руки, чтобы продемонстрировать зажатый в кулаке пистолет.
- Спасибочки, - благодарно кивнул второй парень клеркам из "Эйвиса".
Рэйлен прилаживал на голову шляпу, чтобы сидела удобно - с привычной легкостью и чуть-чуть набекрень. Потом он взялся за ручку входной двери, все еще не вполне уверенный, так ли уж ему хочется встретить их за пределами дома.
- Рэйлен? - По лестнице спускалась Джойс. - Во двор въехала машина.
- Видел, - кивнул Рэйлен.
- И ты - выходишь?
- Еще думаю. - Рэйлену не хотелось ее волновать; пока что в голосе Джойс чувствовалось скорее удивление, чем страх. - А где Гарри?
- Спит. Рэйлен, если сидеть тихо, они даже не догадаются, что мы здесь.
- Не догадаются, если только не войдут в дом.
- Оставайся-ка лучше здесь, с нами. Идея Джойс выглядела весьма привлекательно. И не только идея; ее попка неплохо смотрелась в этих джинсах. Хороша фигурка, не в первый уже раз отметил Рэйлен, поднимаясь вслед за Джойс на второй этаж.
- Ты что, и вправду собирался наружу? - недоверчиво повернулась она, когда лестница осталась позади.
- Хотел зайти им в спину, - ответил Рэйлен. - Если уж нам все равно придется с ними разговаривать, лучше бы обеспечить себе для этого хорошую позицию. Получить преимущество.
- Разговаривать?
- Показать, что ничего у них все равно не выйдет.
- Или перестрелять их?
- Не знаю.
- Мне нужно взять пистолет, - сказала Джойс и направилась в свою спальню.
Рэйлен прошел в комнату Гарри. Тот лежал на кровати с открытым ртом и не то чтобы храпел, а скорее негромко сопел. Рядом с кроватью на ночном столике лежал пистолет.
Рэйлен подошел к окну.
Они уже вышли из "мерседеса" и направлялись к гаражу, солидному строению с тремя тяжелыми, закрытыми на висячие замки дверями. Двое подергали замки и обернулись в сторону дома.
- В этой штуке пятнадцать патронов? - спросила за его спиной Джойс.
По тону вопроса можно было подумать, что спрашивает она о погоде или еще какой житейской ерунде. Оглянувшись, Рэйлен увидел в руках Джойс "беретту", принадлежавшую прежде то ли Ники, то ли Фабрицио, - предмет конечно же малопонятный для человека, в жизни своей не имевшего дела с оружием.
- Пятнадцать в обойме и один в стволе, итого шестнадцать, - ответил Рэйлен. - После последнего выстрела, когда магазин пуст, затвор остается открытым - тут-то тебе и крышка. Но я не думаю, чтобы тебе пришлось стрелять. Не надо этого делать, ладно? Во всяком случае, до тех пор, пока будет другой выход.
- А как я узнаю об этом?
- Когда увидишь, что если не выстрелишь, то погибнешь, тогда стреляй. Но не дергай спусковой крючок, а нажимай плавно.
- Вдохни, а затем немного выдохни, - сказала Джойс.
- Да, но сейчас не время вспоминать все, чему я тебя учил. Только убедись, что предохранитель снят, и держи оружие обеими руками.
Рэйлен снова повернулся к окну.
- Ищут, похоже, подходящий камень, чтобы сбить замки и заглянуть в гараж. Один из них - тот самый, который сидел тогда за рулем "мерседеса". Белая рубашка, говоришь? Сегодня он в другой, полосатой. И без пиджака. На втором - пиджак, который ему маловат.
Рэйлен не стал говорить, что у второго в руках обрез двустволки.
- Ты бы разбудила Гарри, - добавил он, не отрывая глаз от окна.
- Гарри? - Голос Джойс звучал абсолютно спокойно. - Гарри, тут к нам приехали.
Словно это друзья, заявившиеся в гости. Взглянув через плечо, Рэйлен увидел, что глаза Гарри полностью открыты и он поднимается с кровати. На Гарри были коричневый свитер и белые носки, Джойс нагнулась к нему, помогая подняться, и снова продемонстрировала свой симпатичный задок. Да, значительно миниатюрнее, чем у Виноны. Забавно, какие мысли приходят иногда в голову, и причем в самое неожиданное, неподходящее время. Теперь Джойс выпрямилась и стояла в картинной позе, одна рука на бедре, в другой пистолет. Так, словно и сама понимает, как хорошо смотрится. Гарри потянулся к ночному столику за пистолетом, но Джойс посоветовала ему сперва обуться. Рэйлену нравилось, что голос ее звучит все так же спокойно. Вид у Гарри был ошалелый - еще бы, сперва "Галлиано", потом вино, а тут еще и проспаться не дали. Хотя, если по правде, он дважды убивал нападавших на него людей. "На одного больше, чем ты сам", - подумал Рэйлен. Гарри сделает это и снова, если возникнет необходимость.
Но надо все-таки его спросить.
- Гарри, ты в порядке?
- В полном.
Рэйлен взглянул в окно и снова повернулся к Джойс и Гарри:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25