Но дон приказал, чтобы Пуэрти все время крутился у него на глазах,
а в черном дипломате для документов, с которым обычно ходил помощник,
сейчас был спрятан автомат со спиленным стволом и обычный револьвер.
Альберто исполнил желание босса.
Пульверино попрощался с последним Капо. Им был Франк Ферриано. Обоих
объединял траур по сыновьям. Очень серьезно они обменялись рукопожатиями,
после чего Ферриано поцеловал новоизбранного Капо Тутти Капи. Пульверино
открыл для него двери, и после этого они с Альберто остались сами.
- Ты приготовил...? - начал было Пульверино, когда шаги уходящего
Ферриано утихли.
- Да, дон Джозеф.
- Иди сюда и покажи.
Пульверино налил себе виски и выпил до дна.
Альберто положил дипломат на столе красного дерева и открыл замки.
- И сколько патронов помещается в обойме, мой мальчик? - спросил дон,
показывая на "узи".
- Тридцать два, дон Джозеф.
Пульверино покачал головой.
- А в револьвере?
- Шесть, дон Джозеф.
- У тебя есть какое-нибудь запасное оружие? Это прийдется оставить
здесь.
- Да, дон Джозеф, я никогда с ним не расстаюсь.
- Присядь, Альберто, я хочу тебе кое-что сказать. Вот там, мой
мальчик, - показал он пальцем на потолок, - сидит старый и уставший
человек, который донедавна был господином и повелителем, и которого я
ненавижу. Ненавижу... И я решил, уже очень давно, что избавлюсь от него,
избавлюсь как от крысы. А как можно избавиться от крысы, Альберто?
- Крысу нужно убить, дон Джозеф.
- Ты очень правильно высказался, мой мальчик, крысу нужно убить... Вот
мы и убьем, Альберто. Теперь он уже ничего не значит, он будто ореховая
скорлупа, которую выбрасывают на помойку. Займешься теми, что торчат у
дверей в его комнату. Их там двое, так что возьми вот это, - сказал
Пульверино, подавая помощнику "узи". - Но перед этим одень перчатки и сотри
следы с приклада. Далее, мой мальчик. Я войду в комнату, а ты притаишься на
лестничной площадке. Как только услышишь выстрелы, ликвидируй их. Понял?
- Да, дон Джозеф.
- Тогда пошли, - закончил Пульверино, пряча револьвер в карман
пиджака.
Когда раздался стук в дверь, Карло Гамбино сидел за столом. Он тихо
произнес "входите", и на пороге появился Роберто.
- К вам дон Джозеф. Пригласить?
Карло Гамбино кивнул.
Джозеф Пульверино вошел в кабинет и сделал пару шагов влево, убираясь
от прямоугольника двери.
- Ты что-то хотел, дон Джозеф? - спросил Гамбино.
И в этот самый момент Пульверино вытащил оружие.
Карло Гамбино все еще обладал неплохим зрением. Он увидал нацеленный в
себя ствол револьвера. и в последнем проблеске сознания ему показалось, что
он заметил в его темной глубине опалесцирующий кончик пули.
Пульверино нажал на курок. Кабинет несколько заглушил эхо вымстрела,
но Альберто Пуэрти, стоящий в нескольких метрах, прекрасно услыхал его. Он
вбежал по лестнице и с шести метров выпалил всю обойму в оторопевших
охранников Гамбино. Роберто поймал двенадцать пуль и умер на месте, так как
уже первая пробила левое предсердие. Второй охранник, Пабло, получил все
остальные и умирал в конвульсиях, с четырьмя пулями в позвоночнике.
Убийца склонился над телом Карло Гамбино. Старый Капо был мертв.
Пульверино тщательно протер револьвер и бросил его на ковер, затем он
открыл двери и вышел к Альберто, обходя трупы Пабло и Роберто.
- Бросай автомат, ragazzo mio, и пошли отсюда.
Они спустились вниз, пересекли опустевший конференц-зал и остановились
у входа в клуб. Черный мерседес с номером NYC - 435 уже ждал у тротуара.
Альберто услужливо открыл дверцу. Пульверино сел сзади, а его помощник
рядом с шофером.
- Поехали домой, Джон. Через центр не надо, а лучше по Черрингтон
Стрит. Там движение поменьше.
В нескольких метрах от них Астон Болт завел двигатель патрульной
машины. Дэвид Эммери передал лейтенанту Брауну сообщение, что они
отправились вслед за автомобилем Пульверино.

10
"Нью Йорк, 13 апреля, 13.15 дня
Вильям Лоренс Росс стоял в нескольких метрах от двери магазинчика на
Чаррингтон Стрит, 53В. Он уже согласился с тем, что в это время дня не было
ни малейшего шанса на то, чтобы тротуар и мостовая опустели полностью.
Всегда находился кто-то, кто проходил или же мимо Росса, или же по
противоположной стороне. Опять же, ездили машины. Редко, но ездили. Но Росс
заметил и то, что в течение трех или четырех часов, во время которых он
здесь ошивался, в магазинчике было всего лишь два покупателя. Около 12.00
зашел какой-то парнишка и купил блок "Голден Стар", а через полчаса женщина
с ребенком купила там большую упаковку жевательной резинки. Росс подумал,
что емли даже число покупателей резко увеличится, и хозяину прийдется
отрывать голову от газеты каждые четверть часа, то даже этих пятнадцати
минут хватит для удачного нападения. А в случае чего, он возьмет возможного
клиента на мушку, а потом оглушит его, как и лавочника.
Он решился. После того, как какой-то старикашка прошел мимо дома 53В и
потрюхал дальше, Росс поднял воротник пальто, левой рукой нажал на ручку и
вошел в средину.
Гарри Хайнз родился и вырос в Нью Йорке. Сейчас же ему было семьдесят
лет, а за спиной богатая жизнь. Он участвовал во Второй мировой войне, но
храбростью никогда не грешил. Правда, совершенным трусом он тоже не был.
Вот уже шесть лет он содержал собственный магазинчик, потому что больших
усилий от него это не требовало. В основном же Гарри Хайнз жил за счет
пенсии от Министерства Обороны. Он был калекой - во время нападения японцев
на Пирл Харбор он потерял ногу и теперь жил с протезом.
Гарри Хайнз видал за свою жизнь многое, опять же, в оружии разбирался.
Когда-то его отец коллекционировал американские револьверы, и Гарри без
труда узнал модель полицейского кольта 1934 года. Этот кольт
девятимиллиметрового калибра был страшным оружием. Длинная, тупая, почти
сантиметровой длины пуля отличалась чудовищной силой удара. как-то Гарри
был ранен. Его подстрелили в левую руку, и в первый момент он даже не
почувствовал боли. Уже позднее он заметил кровь и два небольшие отверстия -
входное и выходное. Именно тогда врач сказал ему, что это обычная
шестимиллиметровка и уверял, что через недельку-две от раны и следа не
останется. Рана была чистой и узкой, потому что ружейные пули заострены. Он
утешал Гарри, что с револьверной пулей было бы намного хуже, можно было бы
и руку потерять.
Именно такой шестизарядный кольт и торчал сейчас на высоте головы
Гарри Хайнза. Врочем, "торчал" было бы неправильным определением, потому
что ствол револьвера ходил ходуном в руке держащего его мужчины в пальто.
Гарри попытался подавить инстинктивные признаки испуга. Он глядел на
неизвестного грабителя, пытаясь вычитать по его лицу хоть что-нибудь.
Среднего возраста, неухоженный, так себе, банальнейший тип. Вот в одном
Гарри Хайнз был уверен на все сто - мужчина боялся. Его лоб покрывали
капельки пота, губы были искривлены в болезненной гримасе ужаса.
Хайнз вспоминал, сколько же денег находится сейчас в сейфе. Вчера он
должен был сдать в банк 10000 долларов, полученные за золотые
двадцатидолларовики. Он опоздал буквально на минуту. Невезуха! 10000
долларов плюс какая-то мелочевка выручки за неделю. В квартире наверху
никого не было.
Сейчас он рассчитывал, какие у него имеются шансы. Неизвестно, что
могут вытворить подобные типы в любую секунду, они могут нажать на курок,
совершенно не отдавая себе отчета, что они творят. И еще его искушал
собственный пистолет, спрятанный в ящике под стойкой. Гарри решил
подождать, как пойдут события.
- Открывай сейф и замотай деньги в что-нибудь, - тихо, с хрипотцой
сказал грабитель.
- Молодой человек, вы хоть понимаете, что делаете?
Росс облизал языком спекшиеся губы.
- Открывай сейф, и быстрее!
Ствол весьма опасно задергался, и Хайнз медленно поднялся со стула.
Тяжело опираясь на стойку, он направился к выходу. При этом он сильно
хромал.
- И не стыдно тебе грабить старого калеку? - спросил он, подходя к
сейфу. - Парень, а ведь ты трусишь...
Хайнз совершил ошибку. Последних слов говорить не стоило. Они
подействовали на Росса как красная тряпка на быка.
- Ты, сволочь, - процедил он. - Если через секунду ты не откроешь
сейф, то у тебя не будет шанса даже помолиться...
Хайнз вынул из кармана ключ и сунул его в скважину замка, повернул,
затем потянул за ручку и отодвинулся в сторону.
- Возвращайся за стойку и сядь, где сидел, - рыкнул Росс, высматривая
хоть какую-нибудь сумку.
Тут ему на глаза попался лежащий на столе старый, дермантиновый
портфель, и Росс подошел к сейфу. Денег он не считал. И так было видно, что
их много, очень много. Он запихивал пачки пятидесяток, время от времени
поглядывая на хозяина.
Хайнз следил за грабителем из-за полуприкрытых век. Тот действовал
быстро, но непрофессионально. Хайнз никак не мог избавиться от мысли, что
мужчина боится. Только ведь в подобных ситуациях боятся все, размышлял он.
А выигрывает тот, кто боится меньше всего. И тут ему в голову пришла одна
мысль.
Росс управился с деньгами и рукояткой револьвера захлопнул дверцу
сейфа. Теперь он отступал к двери, поглядывая то на Хайнза, то на витрину
магазинчика.
- Ты еще забыл выручку. Если уже берешь, так забирай все. Лавочка
неплохо застрахована, так что мне вернут все до последнего цента. И даже
больше.
Росс задержался на месте, прижимая портфель к груди.
- Где? - спросил он.
- А вот здесь, в ящике под стойкой.
Росс хотел было подойти, но какй-то инстинкт предупредил его об
опасности.
- Открывай, только не спеша. И без всяких штучек.
Хайнз встал и отодвинул стул от стойки. Дрожащей рукой он схватился за
ручку ящика и начал его выдвигать.
- Стой! - крикнул Росс и сделал шаг вперед.
Хайнз молниеносным движением вытащил пистолет. Он даже сам удивился,
что все сделал так быстро. Только он не дооценил превосходства Росса. В тот
момент, когда рука Хайнза исчезала в глубинах ящика, Росс уже держал
старика на мушке, так что когда тот вытащил пистолет, грабитель нажал на
курок.
Последние мгновения жизни хозяина магазинчика на Чаррингтон Стрит 53В
были совершенно непримечательными. Хайнз лишь заметил короткий,
красно-золотистый отблеск и почувствовал удар в грудь. Этот чудовищной силы
удар отбросил его за стойку будто тряпичную куклу. Старик упал на пол и,
прежде чем тьма завалокла его глаза, еще успел заметить, как из щелки
треснувшей доски на него глядит, как бы даже напуганно, большой черный
таракан. А потом Хайнз не видел уже ничего.
Росс изумленно глядел на сползающее по стенке тело хозяина. На свитере
старика откуда-то вдруг появилось красное, быстро расползающееся пятно, а
спина оставляла кровавый след на зеленой штукатурке. Росс инстинктивно
подбежал к стойке и заглянул за нее. Хайнз лежал на животе. В его спине
зияла ужасная рана величиной с голову ребенка.
Грабитель еле сдержал рвотный позыв, повел отупелым взглядом по
стойке, а затем, как был, выбежал из магазинчика: в расстегнутом плаще, с
портфелем под мышкой и еще теплым револьвером в руке.

11
"Нью Йорк, 13 апреля, 13.20 дня
Джон вел мерседес не спеша и спокойно, так как дон Джозеф Пульверино
не любил ненужной спешки. Он объехал забитый машинами центр и свернул на
Чаррингтон Стрит, желая выбраться отсюда на Парк Авеню. Улочка казалась
тихой, машин почти не было видно. На тротуаре игрались дети, куда-то
спешили прохожие.
- По-моему там что-то случилось, дон Джозеф, - внезапно сказал
Альберто Пуэрти, указывая пальцем прямо перед собой.
Пульверино подался вперед. Из небольшой лавочки на мостовую выскочил
мужчина в пыльнике и с громадным револьвером в руке. Полная женщина,
возвращающаяся домой с набитой сеткой, перепуганно взвизгнула и, бросая
покупки, сбежала в ближйшую подворотню. Какой-то молодой парень, зажимавший
на углу свою девушку, отклеился от нее и неспешно пошел в сторону
магазинчика. Одни только дети сохраняли стоическое спокойствие, хотя на их
мордашках и рисовалась неуверенность.
Человек в плаще задержался на самой бровке тротуара. Женский визг
настолько перепугал его, что он инстинктивно заслонился плечом. К тому же
он заметил и парня, который, все время ускоряя шаги, явно направлялся в его
сторону. Все больше людей приостанавливалось, нервно разглядываясь по
сторонам, с треском раскрывались окна, послышался крик какой-то
обеспокоенной мамаши. Вдали появился полицейский.
Пульверино закрыл глаза. 1980 год, июль. Тогда он ехал за деньгами к
Ричарду Дрейфусу. Машину вел сам, хотя уже тогда в его распоряжении был
Джон. На углу Бродвея и Пятьдесят Третьей Стрит он заметил необычное
возбуждение. Прохожие, визжа будто ошпаренные, разбегались по сторонам, на
мостовой тут же образовалась гигантская пробка. Пульверино затормозил.
По тротуару бежал его собственный сын с пистолетом в руке. Его
сопровождал высокий брюнет с перепуганным лицом. В нескольких шагах за
ними, размахивая белой дубинкой и выкрикивая что-то непонятное, ломился
полицейский в мундире. Марко и брюнет уже добежали до углового дома и
продолжали удирать на север. Шансы у них имелись. Несколько далее Пятьдесят
Третья Стрит выходила на огромную, покрытую развалинами после разобранного
дома площадку, где им можно было оторваться от погони и спрятаться. Но,
видать, полицейский тоже знал район. Расталкивая прохожих, он пробивался за
беглецами, пока не добрался до угла. Беглецы уже находились в паре метров
от спасительных развалин. И тогда полицейский остановился, бросил дубинку
на тротуар и расстегнул кабуру.
Первая пуля достала Марко, когда он уже хватался рукой за парапет
разбитого окна, желая вскочить в средину дома. Его ранило в ногу, и парень
упал на разбитые кирпичи. Брюнет вскочил на парапет и на мгновение
обернулся. Он глянул на лежащего товарища, и в этот момент полицейский
попал ему в голову. Из последних сил Марко попытался встать. Полицейский
выстрелил в третий раз. Больше Марко уже не поднялся.
Он был хорошим парнем, и Пульверино воспитывал его довольно сурово. Он
не баловал сына, как делали это другие, давая детям абсолютно все. Он
послал Марко в Гарвард и назначил сыну небольшое содержание, потому что
хотел воспитать его по-американски.
В Гарварде Марко познакомился с молодыми людьми, которые сделали из
него наркомана. Поскольку, несмотря на неоднократные просьбы, отец
отказывался давать больше на карманные расходы, парень решился на грабеж.
Где-то он достал ржавый пистолет без патронов и вместе с товарищем
отправился на дело. Только денег забрать им не удалось. Когда в магазин
зашел случайный посетитель, они просто удрали.
Дон Джозеф Пульверино очнулся и поглядел через переднее стекло. Этот
мужчина, хотя и намного старше, в чем-то напомнил ему сына: того же самого
роста, даже фигура похожа.
- Джон, подъедь к нему и притормози, - неожиданно для себя, не узнавая
собственного голоса приказал он.
- Но, дон Джозеф, это рискованно! Зачем же...
- Делай, что тебе сказано! - вызверился тот.
Мерседес притормозил и остановился у самой бровки. Дон Пульверино
быстро открыл дверь.
- Запрыгивай! - крикнул он Россу.
Росс ничего не мог понять и только пялился ничего не видящими глазами
по сторонам. Пульверино привстал с места, схватил его за полы плаща и
втянул в салон.
- А теперь полный газ, Джон!
- Поздно, дон Джозеф, у нас компания, ответил водитель, показывая в
зеркальце заднего вида.
Пульверино повернулся и увидал сзади полицейскую патрульную машину. С
включенными фарами, "маячком" и сиреной она была в нескольких десятках
метров от них.
- Я же сказал: полный газ! - стиснув зубы, прошипел он.
С визгом шин мерседес оторвался от тротуара и, скользя по асфальту,
помчался вперед.
- И что ты там делал с этой пушкой? - спросил Пульверино, внимательно
приглядываясь к неожиданному спутнику.
Росс молчал, уставившись в портфель.
- Хапнул хотя бы много?
Альберто Пуэрти повернулся на своем сидении и осторожно вынул
револьвер из руки Росса, понюхал ствол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22