- Чего?
- Я спрашиваю, как мы вернемся на Землю?
- Опять двадцать пять. Ладно, успокойся, лучше переодевайся в
скафандр.
- Уже?
- Уже. Потом не будет времени.
- А ты?
- Успею. Через пятнадцать минут все кончится.
- Даск, ты сошел с ума.
- Вовсе нет. Но раз уж я взялся за дело, то выполню его до самого
конца, понял? Вот для чего я здесь. А ты волнуешься?
Скотт оторвал взгляд от иллюминатора.
- Чертовски.
- Возьми себя в руки, парень. Ведь это от тебя зависит, спустимся мы
или нет.
- Даск, может все-таки включим приемник?
- Не теперь. Перед самым спуском.
- Ты и вправду этого хочешь?
- Да, я же сказал, что сначала закончим все эти игры. Через пятнадцать
минут все кончится.
- Через тринадцать с половиной.
- Хорошо, через тринадцать с половиной.

20
"Нью Йорк, 15 июля, 21.15
Черный опель дона Джозефа Пульверино направлялся в сторону Нью Джерси.
Дон спешил в аэропорт Тетерборо, где его уже должен был ожидать оплаченный
самолет. За рулем сидел водитель, которого мафиози лично не знал, рядом с
ним, на переднем сидении - телохранитель. Но это был не Альберто. Верный
Пуэрти уже три месяца лежал в могиле на бруклинском кладбище.
Те три часа, которые Коза Ностра выторговала у полиции, не были
потрачены доном Пульверино впустую. Из Ринебек он прилетел в Нью Йорк на
личном вертолете и там же встретился с доном Ферриано и несколькими другими
влиятельными Капи.
- В сложившихся обстоятельствах, дон Джозеф, - сообщил после
приветственного вступления Ферриано, - твое долговременное отсутствие в
Штатах становится просто неизбежным. Три часа не могут длиться вечно, и
приходится ожидать с их стороны резкой атаки. Не думаю, чтобы истина,
которую вскоре они откроют, каким-то образом остудит их намерения.
Насколько я ориентируюсь, "Атлантис" должен приземлиться очень скоро. Тебе
следует исчезнуть.
- Да, - согласился с ним дон Гарсия, - тебе нужно исчезнуть. Тебе
следует полностью свернуть деятельность и осесть где-нибудь за границей. Но
остается проблема руководства организацией. Без соответствующих документов
присутствующий здесь дон Ферриано ничего предпринять не сможет. Ты же
знаешь, где они находятся и каким образом до них добраться.
Пульверино согласно кивнул.
- Я понимаю ваши заботы, друзья. Понимаю и оцениваю в полной мере. В
тюрьме у меня было много времени, чтобы обдумать самые разные вещи. Вы
правы. Жизнь на свободе для меня привлекательнее, но теперь, к сожалению, я
не смогу заняться тем, чем следовало бы. И вот что я решил. Сейчас я
отправлюсь туда, где укрыты документы, и привезу их сюда. Вы, друзья,
останетесь, и дальнейшая судьба синдиката будет зависеть от вас. Я
предприму все необходимое, чтобы дон Ферриано распоряжался финансами. Пусть
будет так. Я же буду здесь, самое большее, через пару часов.
Свою партию он разыграл весьма тонко. Тайны сейфа он никому не открыл,
даже название банка осталось в тайне. Так что пока он находился в
относительной безопасности. На самом же деле он собирался исчезнуть на
добрую пару лет. Если бы мафия получила картотеку в свои руки, это означало
бы для него немедленную смерть. Ведь он нарушил закон омерта. А закон
оставался законом.
Вплоть до Ньюарк его сопровождал специально отряженный телохранитель
дона Ферриано. Рослый, сильный мужик устроился рядом с водителем. Это было
ошибкой, за которую ему пришлось дорого заплатить. Через пару минут после
отъезда человек Пульверино, по образцу "Крестного Отца" накинул ему сзади
на шею петлю и затянул ее. Одновременно он открыл дверцу вертолета и
выбросил труп где-то в районе Статуи Свободы. Мутные воды порта тут же
поглотили тело.
В Ньюарк Пульверино остановился в дешевой гостиничке "Булл энд Буш",
откуда сделал несколько телефонных звонков. Сначала он позвонил двум своим
доверенным адвокатам, посредством которых перевел свои деньги на
бразильский счет дочери. Потом он связался с одной транспортной фирмой, а
та, за соответствующую оплату, организовала для него прямой перелет из
аэропорта Тетерборо в Южную Америку. Затем он позвонил в "Ньюарк Секьюрити
Банк" и предупредил директора, что совершит туда поздний, но весьма срочный
визит. Директор всегда был к его услугам, хотя время работы давно уже
закончилось.
В самом конце Пульверино набрал вашингтонский номер Шейлы Пикард.
- Добрый вечер, доченька, - тепло сказал он.
На другой стороне провода раздался радостный окрик:
- Папочка, я так рада, наконец-то все закончилось. Как ты себя
чувствуешь? Как с тобой обходились? Говори же!
- Доченька, у меня мало времени, ты же понимаешь. Но вначале я хочу
сказать тебе спасибо за феноменальный план. Он просто великолепный, Шейла,
изумительный!
- Да что там план, самое главное, что ты на свободе. Что ты
собираешься делать?
- Догадайся. Все свои деньги я поместил в банке, где и ты держишь свои
на счету, и мне хотелось бы, доченька, побыстрее очутиться рядом с ними.
Поняла? Так надо. И вообще, Шейла, хотелось бы увидеться с тобой как можно
скорее. Вырвешься?
- Туда?
- Туда.
- Как-нибудь сделаю. Но и тебе нужно спешить.
- Когда?
- Постараюсь прилететь завтра. Если чуть опоздаю, не беспокойся.
Бывали неприятности и похуже. Самое главное, что тебе все удалось.
- Благодаря тебе.
- И еще кое-кому.
- Знаю. Доченька, я уже заканчиваю. Мне уже пора выходить. Целую тебя
от всего сердца и... до свидания.
- До свидания, папочка.
В 20.50 Пульверино посетил "Ньюарк Секьюрити". Он хорошо знал
директора и хранил в его банке свои личные документы. Когда три месяца
назад Карло Гамбино представил дону Пульверино список с адресом и шифрами
сейфов, тот радостно рассмеялся в душе. Чтобы запомнить инструкции,
напрягать память излишне не пришлось. Оказалось, что свои тайные архивы
мафия спрятала именно в Ньюарк, в банке "Ньюарк Секьюрити". Абсолютная
случайность.
В подвалах банковского хранилища царила ничем не нарушаемая тишина.
Директор провел Пульверино к бронированному отделению с номером 40 и достал
из кармана ключ. Второй ключик, с буквами С. Т. С., был у клиента. Каждое
помещение в этой части банка было снабжено двойными замками, открыть
которые могли только два человека - представитель "Ньюарк Секьюрити" и
клиент. Для этого они должны были встретиться, вставить свои ключи в
скважины и одновременно провернуть их. Так они и сделали.
Пульверино прошел в средину и закрыл стальную дверь за собой. Если бы
он оставил ее открытой, дверь сейфа, встроенного в несколькометровой
толщины бетонную стенку, даже не шелохнулась бы. Директор прохаживался по
коридору, обеспечивая спокойствие всегда щедрого клиента.
Внутри находился простой стол, два стула и яркая лампа. Выложенный
коврами пол и обитые сукном стены поглощали любой шум. Пульверино подошел к
сейфу и набрал шифр, подождал пару секунд и повернул ручку.
На верхней полке сейфа лежала книжка в толстой, черной обложке. Рядом
с ней находилась стопка действительных чековых книжек двух десятков
крупнейших американских и европейских банков. Пульверино быстро просмотрел
первые страницы записок. Потом, уже не теряя времени, он упаковал все в
дипломат и вышел из хранилища.
Через несколько минут он попрощался с директором, незаметно сунув тому
в карман чек на очень приличную сумму, уселся в "опель" и помчался на
север, в сторону Нью Джерси.

21
"Вашингтон, 15 июля, 21.20
Пробуждение приходило медленно. Неспешно, тяжко выходил он из сна,
регистрируя отдельные фрагменты действительности: похмелье, звонок
Малькольма, сообщавшего про освобождение Пульверино, видимая левым глазом
подушка и Шейла Пикард - бесстыдная в своей наготе, любимая и теплая. Но
совершенно неожиданно, уже в полном осознании, Ханна понял, что последний
образ принадлежит еще сну, в который он погрузился час тому назад. Она
снилась ему, все время продолжала сниться с того самого вечера. Весьма
часто он заставал себя, погрузившимся в неприятные размышления, идеи для
которых приходили непонятно откуда. Он хотел эту девушку, хотел так, как не
хотел никакой другой перед тем. Инстинкты самца? Нет, было что-то еще,
нечто, что разрушало барьер недоверия и делало Шейлу скорее другом, чем
смертельным врагом. И она его любила. А он? Ханна боялся признаться самому
себе, что он тоже любит ее. Но любил, и все чаще прятал голову перед
истинным положением вещей. А что дальше...
Он потряс головой и поднялся с кровати.
Потом позвонил Прайсу, а услыхав последние новости, снова грохнулся на
постель.
- Практически у нас осталось десять минут, Ханна. Десять минут, а
потом начнется такая катавасия, о которой никому еще не снилось. Подобное
испытали разве что японцы в сорок пятом, - сообщил ему директор ФБР. - И
самое паршивое, что никто не имеет понятия, где. Президент отдал приказ о
перемещении северного сектора, потому что Хьюстон утверждает, что
"вечеринка" случится именно там. Но не беспокойся, парень, если попадут в
нас, укола даже не почувствуешь. Мы просто испаримся. И чтоб они все
сдохли! Пока.
И в этот момент у двери раздался звонок.
Ханна открыл, и Шейла Паккард влетела прямо в его объятия.
- Я так по тебе соскучилась, - говорила она, целуя его в щеку. -
Неужели ты не рад, что все уже закончилось?
Ханна отодвинулся от девушки и серьезно поглядел ей прямо в глаза.
- Вы что там, с ума сошли все?
- О чем это ты... - слегка обеспокоилась Шейла.
- Не притворяйся. Даск не сдержал слова и устроит всем нам побоище.
Через десять минут...
Сначала до нее не дошло. Потом она упала спиной на стенку и спрятала
лицо в ладонях. Никаких звуков не было, только ее плечи тряслись в приступе
то ли спазматичного плача, то ли смеха.
Небо над Вашингтоном покрылось сотнями самолетов. Началась дислокация
стратегической авиации.

22
"Нью Джерси, 15 июля, 21.20
В этот момент Вильям Лоуренс Росс находился в нескольких милях к югу
от аэропорта Тетерборо, за границами застройки. Он ехал по довольно-таки
узкому шоссе, обозначенному на картах номером 43. Округа была безлюдной, и
только кое-где на высоких столбах горели старые люминисцентные лампы.
Заросшие высокими кустами обочины шоссе казались длинным, зеленым тоннелем,
изгибающимся в многочисленных поворотах.
Росс вел машину осторожно. Время у него имелось.
"Опель" Джозефа Пульверино мчался по тому же шоссе, но в
противоположном направлении. В отличие от Росса, дон не мог позволить себе
удовольствия ехать спокойно и ежесекундно подгонял водителя, одновременно
поглядывая на часы. Самолет уже ждал в аэропорту.
- Шеф, я знаю эту трассу, здесь быстрее нельзя. Насыпи, деревья...
Пульверино глянул на спидометр. Они делали 75 миль в час.
Росс закурил сигарету, включил радио и попал на новости. Диктор
успокаивал слушателей в Нью Йорке, сообщая, что слышимый с неба грохот -
это ничто иное, как отзвук самолетов ВВС США, отправляющихся на плановые
учения. Так что не надо паниковать. Все идет как надо. А теперь немножко
музыки. Дэвид Боуи и его "Космическая Катастрофа".
Росс нажал кончиком большого пальца на выключатель электродвигателя, и
боковое стекло опустилось наполовину. Он высунул голову наружу и поглядел
вверх. Небо было темным.
Он не заметил того, что в нескольких сотнях метров перед ним на
совершенно прямом отрезке дороги показались огни мчащегося с сумасшедшей
скоростью "опеля".
- Осторожно! Перед тобой какая-то машина! - крикнул Пульверино с
заднего сидения, заметив приближающиеся фары.
Водитель убрал ногу с педали газа и ударил по тормозам. Пульверино
услыхал сумасшедший писк скользящих по асфальту покрышек и схватился за
боковую ручку. Он почувствовал, как машину забросило сначала вправо, потом
влево, а потом, когда машина обернулась на 360 градусов и вновь помчалась в
прежнем направлении, его кинуло на заднее сидение. Сидящий рядом с
водителем телохранитель наклонился вперед и громко вскрикнул. Какая-то
неведомая сила вырвала его с места, подняла вверх и с разгону впечатала в
крышу. В первый и последний раз в жизни Пульверино увидал, как человеческая
голова расплющивается на металле в кровавый фарш, пробивая толстый слой
внутренней изоляции и металл крыши. Буквально на мгновение он еще успел
зафиксировать глазом тонкую белую паутину трещин на лобовом стекле. Скрежет
металла, резкий рывок и всесжигающий, ослепительно белый блеск удара.
Прежде чем умереть, сдавленный рамой "опеля", он еще увидел покрытое
смертельной бледностью лицо водителя.
После оглушительного грохота столкновения на несколько мгновений
воцарилась тишина. А потом с неба вновь раздался монотонный вой моторов.
"Бентли" - целый и невредимый - стоял на обочине шоссе. Росс сидел, не
шевелясь, и, не веря глазам, всматривался в последствия аварии.
Он успел заметить машину перед собой, но уклониться уже не сумел.
"Опель" слегка задел капот его машины, а затем, переворачиваясь, свалился с
насыпи. Там его задержал ствол толстенного дуба. Именно туда сейчас светили
фары его "бентли". Росс видел все будто на ладони: вырванные дверцы,
сплющенный металл корпуса, разбитые окна. а внутри никто не шевелился.
Росс перепугался. Сама катастрофа его не пугала, ибо сей факт пока что
не дошел до его сознания. Он боялся кое-чего другого. Первым же делом он
оглянулся и проверил, не едет ли кто сзади. Но повсюду царила темнота и
тишина. Только ближайший фонарь отбрасывал таинственные тени на окружающие
кусты. Росс погасил фары, взял в руки найденный в машине фонарь и вышел из
машины.
Он боялся того, что его могут обвинить в том, что он был причиной этой
аварии. И тогда бы закончились все мечты о Флориде, и если бы его схватили,
то из тюрьмы он бы не выбрался до самого конца жизни. Проблема
идентификации и связи его с убийством на Чаррингтон Стрит, 53В для полиции
была бы по-детски легким заданием. Но его охватило неодолимое желание
узнать, кто же пострадал в аварии. Поэтому он осторожненько приблизился к
разбитому "опелю" и заглянул через вырванную дыру сзади.
Тут ему сделалось нехорошо. И ничего удивительного - вид человека,
лишенного головы ни у кого не вызывает приятного настроения. Росс подавил
подымающуюся рвоту и направил фонарь в сторону. У мужчины за рулем была
свернута шея, он умер мгновенно. Росс придвинулся поближе, зацепился
коленом обо что-то... глянул вниз. Помехой были ноги, обутые в элегантные
мужские туфли. Росс вздрогнул и отпрянул. Потом он направил свет фонарика
на лицо лежавшего и онемел. Перед ним был Джозеф Пульверино - человек,
благодаря которому он выбрался из неприятностей в Нью Йорке; человек,
который вопреки всякой логике, вместо того, чтобы сидеть за решеткой в
Ринебек, как сообщала пресса, лежал мертвый у его ног.
Росс понимал, что следует как можно быстрее избавиться от всех следов.
Желание столкнуться с представителем мафии такого высокого ранга было самым
последним, чего он желал в данный момент. Росс действовал будто в трансе,
хотя ноги подкашивались от избытка чувств. Он спешил как на пожар. Под
крышкой капота он нашел идущий к карбюратору шланг бензопровода и слегка
послабил его, затем обернул носовым платком мокрый от бензина выход
карбюратора и отошел от машины шага на два. Он уже хотел было зажечь
спичку, как вдруг заметил небольшой дипломат, очень похожий на тот, который
был у него в "бентли". Росс инстинктивно потянулся за ним и попробовал
открыть. Крышка не поддавалась. Тогда он бросил горящую спичку и отскочил с
пока что неизвестной для себя добычей в сторону.
Через мгновение во мраке ночи вспыхнул длинный язык огня и неспешно
охватил переднюю часть разбитой машины. Росс бросился в сторону шоссе. Он
завел бентли и свернул в темноту обочины на другой стороне дороги.

23
""Атлантис", Вашингтон, Хьюстон, Нью Джерси,
"15 июля, 21.30 по восточноамериканскому времени
В кабине "Атлантиса" Даск держал палец на стартере "Рубинового Чирка".
- А может и предохранители сорвем, а? - спросил Скотт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22