15
Следующая неделя прошла для Франчески и Патрика как в тумане. Когда потом он вспоминал эти дни, к нему возвращалось ощущение полноты чувств, полного, ничем не омраченного счастья. Хотя тогда он не забывал о том, что ему придется уехать в Лондон.
Он взял в больнице отпуск на три недели, хотя не рассчитывал так долго пробыть в Шотландии. Но дни с Франческой промелькнули незаметно. Упоение любовью сделало время нереальным, будто оно вовсе перестало существовать. Даже сама природа способствовала этому ощущению нереальности: дни стояли теплые, погожие, солнце щедро грело землю. Счастье ослепило их, и, когда они вдруг очнулись, оказалось, что в запасе у них всего три дня.
С той ночи после званого ужина они почти не расставались. И всегда они испытывали те же самые чувства наедине друг с другом, что и в ту ночь, только теперь их не разделял призрак страха или опасения: оба знали, что любимы. Они болтали, смеялись, бегали с девочками на солнцепеке, щедро делясь друг с другом своими тайнами. Кроме одной.
За теплотой и радостью любви Франческа глубоко прятала свое страшное прошлое и связанную с ним боль. Этого она не могла поведать Патрику. Он любил ее, она раскрывалась в неге его любви, но взвалить на него бремя своего прошлого была не в силах. Просто не могла этого сделать. Она так стыдилась своего прошлого, таким оно казалось ей омерзительным, что даже самому любящему человеку не хотела рассказывать о нем, чтобы не подвергать испытанию его любовь. И оно оставалось в тайнике ее души, как мрачная тень всего лишь в шаге от лучезарного свечения их любви.
Франческа впитывала в себя любовь, согревавшую ей сердце, надеясь, что в один прекрасный день это зловещее облако рассеется. Она наслаждалась новым для нее счастьем любить и быть любимой, а все прочее не имело для нее значения.
И она была по-своему права. Широкие необъятные просторы Лэрбека предоставляли Франческе и Патрику полную свободу, а леди Маргарет была слишком занята своим мужем, чтобы замечать что-либо вокруг. Она позаботилась о том, чтобы брату было уютно в ее доме, а прочее ее не касалось. Но, конечно, ей и в голову не приходило, что он может влюбиться. Она видела во Франческе всего лишь прислугу и была слишком тщеславна и недальновидна, чтобы заподозрить брата во внимании к представительнице тех, кого презрительно называла «простыми людьми». Она забыла собственное прошлое, как и то, что любовь не знает никаких границ.
Стоял теплый, но пасмурный полдень, первый после череды ярких солнечных дней. Тяжелые облака низко висели над землей, воздух был влажным, удушливым. Зелень Кромдейлских холмов поблекла, посерела, кое-где приобрела коричневатый оттенок. Горы казались темными, неприветливыми. Все выглядело так, будто на землю бросили темное покрывало.
Патрик и Франческа гуляли в окрестностях гор. Девочки убежали вперед, и они шли вдвоем, не берясь за руки, но то и дело стараясь прикоснуться друг к другу. И каждое прикосновенье наполняло их радостью, одна только ее близость доставляла Патрику несказанную радость. Он гнал от себя мысль о скорой разлуке.
И никак не решался сказать о ней Франческе. Он уже все обдумал про себя, решил, что их расставание будет недолгим, всего на несколько недель, а потом он пришлет за ней, и они станут вместе жить в Лондоне. Но сказать все это ей не решался.
Прошедшие дни и ночи, пронизанные любовью, казались столь эфемерными, что вмешательство в них каких-то деловых планов и расчетов казалось кощунственным. Он наивно надеялся, что все как-нибудь устроится само собой, и, околдованный любовью, не осмеливался разрушить ее очарование. Он не говорил Франческе ничего, кроме слов любви, и считал, что этого вполне достаточно.
В ту ночь погода переломилась. Над землей пронесся ураган, принесший ливень, затопивший жаждавшую влаги землю. Тепла как не бывало; воздух стал холодным и сырым, серый камень замка ледяным, неприятным на ощупь.
Патрик зажег в гостиной камин. Они с Франческой были там одни. Девочки отправились спать. Патрик задернул шторы, чтобы отгородиться от холода и темноты, набросал поверх толстого пледа мягких подушек.
Перемена погоды подействовала на его настроение. Она будто обозначила конец его пребывания в Шотландии. Хуже того, это было знаком внезапных и тяжелых грядущих событий.
Отвернувшись от окна, он прислушался к завыванию ветра в листве, тоскливому и грозному шуму. Ветви будто стонали.
– Патрик, что с тобой?
Ее голос вывел его из задумчивости. Франческа подошла совсем неслышно. Она всегда ходила неслышно. Взглянув на нее, он по привычке подумал, как она прелестна.
– Все в порядке, – ответил он, делая шаг навстречу. В ее кроткой сдержанности было нечто такое, от чего хотелось взять ее на руки, прижать к себе, защитить. Он привлек ее к себе и погладил по спине.
– Ты совсем замерзла, – прошептал он, заглядывая ей в глаза. – Но ведь ты счастлива, правда? – Он не мог наглядеться на эту темно-бархатную зелень глаз, на эти неправдоподобно длинные густые ресницы. Целуя ее в щеку, он согрел дыханием ее кожу. – Пойдем ко мне, там ты согреешься.
Она ответила улыбкой, и он понял, что она чувствует то же, что и он. Надо сегодня же с ней объясниться, этой же ночью. Он должен подготовить ее и убедить, что пусть эта разлука обоим тяжела, но каждую минуту думая друг о друге, они смогут ее вынести. Он скажет ей, что никак не мог решиться объявить о своем отъезде раньше, просто духу не хватало. Но, конечно, он ни словом не обмолвится о том, какую власть имеет над ним сестра, леди Маргарет, которая вряд ли поймет его чувства.
– Франческа, мне нужно тебе что-то сказать. Она прервала его поцелуем.
– Пожалуйста, Франческа, это серьезно…
Но она опять не дала ему говорить, прижав пальчик к его губам, ласково заглянув в глаза. На нее накатил невиданный прилив жизненной силы, будто все, все исчезло и остался только этот момент чистой любви. Она медленно расстегнула на нем рубашку; его охватило властное желание.
Потом она скинула с себя блузку и расстегнула брюки, которые упали на пол. Больше на ней ничего не было. Тело ее было прекрасным и влекущим, груди округлыми, упругими. Он провел пальцем по ее загорелой коже.
– О, Франческа, ты такая… – Он не договорил. Она прильнула к нему и прижалась ртом к его губам. Ее пальцы скользнули вниз, и его тело с готовностью откликнулось. Крепко прижав ее к себе, он нащупал языком ее язык. Такого жгучего желания обладать ею он еще не испытывал. Она вжималась в него бедрами, терлась грудями о его грудь, ее горячее тело заставляло его гореть огнем.
Он приподнял ее, и она обвила его ногами. Она крепко обняла его за шею, запрокинула голову и выгнула бедра. Они начали двигаться вместе, их тела слились в одно целое, отражаясь в зеркале над камином.
Потом, когда они обнаженными лежали в тепле, которое распространял огонь из камина, Патрик думал, что такой ночи у них еще не было: сегодня царила сама страсть, дикая и необузданная. Сила этой страсти, с которой ни он, ни она не могла совладать, почти пугала его. Он любил эту женщину, как никогда и никого не любил, но эта мысль вызывала у него трепетный страх.
А для Франчески ее любовь к Патрику была чем-то простым и безыскусным. Раньше весь ее жизненный опыт ограничивался страхом и болью, теперь же она была наполнена любовью и радостью. То и другое казалось невероятным, и анализировать свои чувства ей не приходило в голову.
Обернувшись к ней, Патрик тронул шрам на ее плече. Ему всегда, как только он увидел его, хотелось узнать, откуда эта отметина. Он склонился над Франческой и поцеловал плечо.
– Откуда это? – спросил он тихим голосом.
Ему нестерпимо хотелось знать о ней все, все ее тайны.
– Скажи мне, прошу тебя. Пожалуйста, – прошептал он. – Ты можешь довериться мне.
Франческа посмотрела ему в глаза, чистые и любящие. Больше скрывать от него свою тайну она не могла. Он имеет право заглянуть ей в душу – он ее властелин. Она обязана выложить все как на духу, теперь между ними не должно быть ничего, кроме правды, после этой ночи – ничего. Она может доверить ему тайну своей жизни, и она это сделает.
– Этот шрам – память о моем муже, – тихо сказала она. – Он меня избил.
Она почувствовала, как напрягся Патрик, и замерла. Он помолчал, потом медленно отвернулся от нее и лег на бок. Потом сел и взглянул на нее. Она увидела в его глазах потрясение.
– Расскажи все, – сказал он. – Все.
Он ни на секунду не предполагал, что она была замужем, никогда… Как мало он ее, однако, знал.
Франческа тоже села, укутав плечи пледом, и поджала под себя ноги. Лицо ее оказалось в тени.
– Франческа! – Он протянул к ней руку и коснулся щеки.
Ничего ведь не изменится, думала она, при чем здесь ее прошлое, его чувства не могут перемениться. Он поймет, иначе что же такое любовь?
Искра сомнения, которая пробежала в его мозгу, погасла. Он прижал ее к себе.
– Я все пойму, – сказал он, нежно гладя ее плечи, – все пойму, только скажи мне правду.
Расслабившись в его объятиях, Франческа прикрыла веки. Конечно, он поймет.
– Хорошо, – ответила она.
И, преодолевая сердечную боль, она поведала ему историю своего кровавого, страшного прошлого.
Не скоро закончила она свой рассказ. Огонь в камине уже догорал. Патрик устал. Ее рассказ огромной тяжестью лег ему на сердце, ему хотелось забыться хотя бы до утра.
– Пойдем наверх, – негромко сказал он.
– Иди, – безразлично ответила она. – Я останусь и приберу тут. – Она всегда соблюдала осторожность, опасаясь леди Маргарет. К тому же ей не хотелось сейчас спать с ним вместе.
А Патрику не хотелось оставлять ее одну, хотелось завернуться с ней под одно одеяло, успокоить ее и успокоиться самому.
– Брось все, как есть. Идем со мной. – Он поцеловал ее в ямку на горле. – Пожалуйста, Франческа, давай ляжем вместе, мне хочется проснуться рядом с тобой.
Ему хотелось добавить: я боюсь остаться один после всего, что услышал. Но он этого не сделал. Только повторил: пожалуйста.
Она не смогла ему отказать. Он мягко поглаживал ее по спине.
– Значит, идем, – шепнул он. Внезапный порыв бросил его на колени. Он обнял ее. – В постель.
Аккуратно закутав ее в одеяло, Патрик взял Франческу на руки и почувствовал сквозь ткань жар ее дрожащего тела.
Было еще семь утра, и леди Маргарет спала глубоким, без сновидений, сном. Вечер был такой длинный, они с лордом Генри не ложились до часу, и она просто валилась с ног от усталости. Сквозь сон она не сразу поняла, что ее разбудило, и только когда снова услышала телефонный звонок – аппарат стоял возле ее кровати, – сообразила, в чем дело, и, не зажигая света, нащупала трубку, которая выскользнула у нее из рук.
– Алло? – Голос спросонья звучал хрипло и неприветливо.
– Леди Маргарет Смит-Колин?
– Слушаю вас.
Она не узнавала говорящего.
– Извините, что беспокою вас в столь ранний час. Это Чарльз Хьюит.
Леди Маргарет вскочила как ошпаренная.
– Чарльз!
Звонок члена кабинета министров заслуживал вежливой реакции даже среди ночи.
– Как мило с вашей стороны! А который час?
Она зажгла лампу и посмотрела на часы.
– Боже! У вас, наверно, какое-то важное дело?
Она рассмеялась и тут же спохватилась – на всякий случай лучше говорить потише, чтобы не разбудить спящего через стенку мужа.
– Да, весьма важное. Могу я быть с вами откровенным, леди Маргарет?
– Разумеется. Я одна. А в чем дело?
– Я, собственно, вот о чем. Вы упомянули, что ваш брат Патрик намерен сделать политическую карьеру. Это правда?
– Да, да, правда!
От волнения у нее засосало под ложечкой.
– Превосходно! Я буду краток, леди Маргарет. Одна значительная персона из числа парламентариев попала в скандальную историю. Что-то там насчет мальчиков. Карьере, естественно, конец. Нам нужен молодой энергичный человек, который мог бы его заменить. Поскольку эта история наверняка попадет в газеты, к новой кандидатуре будут особенно пристально присматриваться. Словом, тут должен быть безупречно чистый претендент, с незапятнанной репутацией. И, естественно, так сказать, по правую сторону забора.
– Понятно.
Она старалась говорить сдержанно, но волнение перехватывало ей горло. Неужели он имеет в виду Патрика?
– Вот и хорошо. Поскольку сейчас активно муссируется вопрос о доверии к внутренней социальной политике, на этом месте крайне желателен человек с медицинским образованием. Я рискнул без вашего позволения упомянуть имя вашего брата в разговоре с коллегами. Они крайне заинтересовались им, леди Маргарет, так что хотелось бы встретиться с ним сегодня в Лондоне. Вот почему я звоню в столь ранний час. Надеюсь, он сможет приехать?
Леди Маргарет проглотила подступивший к горлу комок.
– Ну конечно, конечно, сможет. Утром он выедет.
– Хорошо.
Она слышала, как он разговаривает с кем-то на том конце провода. Кровь забурлила в ее жилах. Она чувствовала, как колотится в груди сердце.
– Итак, вы сказали, что хотите предложить вакансию Патрику? – Ей безумно хотелось, чтобы он подтвердил свои слова, убедиться, что она все правильно поняла.
– Да, именно так. Конечно, ему придется выдержать конкурс, но это, я думаю, пустая формальность. Нам нужен как раз такой человек, как он: молодой, динамичный, с большим будущим. Это отличное место для начала хорошей карьеры, леди Маргарет. Вы ведь это хотели от меня услышать, насколько я понимаю?
– Да, это.
Она не отваживалась верить в то, что ее победа так близка. Ее уже пьянил запах триумфа.
– Отлично. Мне кажется, мы с вами прекрасно понимаем друг друга, леди Маргарет, не правда ли?
Смысл этих слов был вполне прозрачен. Благодеяния просто так с неба не сыплются. Она улыбнулась.
– Я тоже так считаю, Чарльз.
– Тогда, может, мы как-нибудь поужинаем вместе, когда вы появитесь в Лондоне? Вам же захочется приехать навестить брата, например?
– Гм.
Она подняла руку над головой и оглядела свои упругие груди под тонким шелком ночной рубашки. Соски ее затвердели от прохлады.
– Это будет волшебный ужин, – промурлыкала она.
Желание власти было в ней сильнее даже жадности к деньгам.
– Значит, договорились. Жду вашего звонка.
– Непременно позвоню.
– Значит, я скажу моим коллегам, что мы можем ожидать Патрика в Палате… в котором часу?
– Я думаю, в четыре, Чарльз. С поправкой на транспортные пробки.
– Значит, в четыре. Простите, что разбудил вас, леди Маргарет.
– О, не извиняйтесь. – Она понизила голос. – Я рада, что вы это сделали. – Она, не попрощавшись, положила трубку на рычаг и прилегла, чтобы возбуждение, подкатившее к горлу, мерно разошлось по всему телу.
Через несколько минут она поднялась. Сон как рукой сняло. Надо было идти будить Патрика, обсудить в ним все. Такие вещи с ходу не решаются. Ей потребуется еще немало потрудиться, чтобы довести братца до кондиции, но ей не привыкать. Тем более что все это будет делаться ради него.
Она запахнула шелковый халат и подвязалась поясом. Не закрыв дверь в спальню, выскользнула в коридор. Шла, стараясь ступать неслышно. Ей не хотелось будить Генри, пусть это будет их с Патриком семейным делом. Не постучав, она отворила дверь в спальню брата и тихо вошла.
Шторы на окнах не были задернуты, и утренний свет, пробиваясь сквозь тучи, скудно заливал комнату. Маргарет остановилась, не дойдя несколько шагов до кровати. На постели можно было различить две спящие фигуры. Франческа лежала, прижавшись к Патрику, безмятежная, как дитя. Даже во сне он держал ее как драгоценную хрупкую вещь.
Леди Маргарет задохнулась от возмущения и схватилась за голову. Ее поразила не откровенность их наготы, не их сексуальная связь; она ясно увидела, что эти двое любят друг друга. Очевидность этого факта ударила ее в самое сердце; она почти физически ощутила, как разбиваются ее сокровеннейшие мечты. Она не могла сдержать гнева.
– Патрик! Ты что, сукин сын, себе позволяешь! – закричала она. Теперь ее было не удержать.
Патрик проснулся. Сперва он услышал дикий крик, а открыв глаза, увидел свою сестрицу с искаженным от ненависти лицом.
– О, Боже! – он мгновенно сел, прикрыв Франческу простыней. – Какого черта ты сюда явилась? – Он тоже вышел из себя. – Пошла вон, Маргарет! Выметайся!
Она не тронулась с места. Но она успела взять себя в руки, и ее горячая ненависть превратилась в холодное негодование.
– Не забывайся, Патрик! Ты находишься в моем доме. Уж если кому-то и придется выйти вон, то не мне.
Франческа тоже проснулась и села в кровати, смущенная и испуганная.
– Не волнуйся, все в порядке, – шепнул ей Патрик.
– Нет, совсем не в порядке, – ледяным тоном произнесла леди Маргарет. – Прошу тебя встать, Патрик. Немедленно. Я пришла, чтобы обсудить с тобой серьезное дело. Так что будь добр, оденься и спустись в гостиную. – Не дождавшись ответа, она продолжила: – Ты слышал, что я сказала, Патрик?
– Маргарет, ради Христа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47