Каваками забрал у гонца письмо и поспешно распечатал его. Возможно, обстановка в столице сделалась настолько напряженной, что Совет решил применить к Гэндзи более решительные меры.
Быть может, отдан приказ немедленно уничтожить клан Окумити. Если это и вправду так, войско сегуна должно без отлагательств двинуться к прославленной крепости княжества Акаока, замку «Воробьиная туча». Поскольку отряд Каваками и так уже находится на полпути к Акаоке, неудивительно будет, если выполнять этот приказ поручат именно ему.
Но все обернулось совсем иначе.
Разочарование, постигшее Каваками, оказалось так велико, что у него заныло в груди. Совет задним числом одобрил отъезд князей и их семейств из Эдо. А кроме того, действие Закона о смене места пребывания было временно приостановлено – до дальнейших распоряжений. Итак, Гэндзи больше не предатель. Он – законопослушный князь, подчиняющийся распоряжениям сегуна.
– Сёгун тоже покинул Эдо?
– Нет, мой господин.
Гонец вручил Каваками еще одно письмо.
Сёгунский Совет приказывал всем князьям – союзникам сегуна подготовить свои войска к выступлению на равнины Канто и Кансаи, на тот случай если придется останавливать чужеземное вторжение и предотвращать попытку захвата императорской столицы, Киото, или сёгунской столицы, Эдо. В Канто войска выступят от замка Эдо, и поведет их сам сёгун. Как писал Ёсинобу, сто тысяч самураев уже готовы сражаться с захватчиками не на жизнь, а на смерть.
Каваками едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Сто тысяч самураев с мечами, несколькими устаревшими мушкетами и древними пушками! В случае вторжения чужеземцев они очень быстро превратятся в сто тысяч трупов!
– Эскадра военных кораблей успешно обстреляла Эдо, – сказал Каваками, – и не понесла никаких потерь. Что, если чужеземцы и в дальнейшем будут придерживаться подобной тактики?
– Им не удастся завоевать Японию при помощи одних лишь военных кораблей, – ответил гонец. – Рано или поздно, но им придется сойти на берег. И тогда мы перебьем их, как наши предки перебили монголов хана Хубилая.
Гонец был всего лишь одним из множества ему подобных самураев, всецело полагающихся на меч и живущих прошлым. Осадные орудия чужеземцев швыряют снаряды ростом с человека на пять миль. Их новые многоствольные пушки выплевывают пулю за пулей, с перерывом в секунду. У одной такой пушки огневая мощь больше, чем у целого отряда стрелков с мушкетами, а таких пушек у чужеземцев множество. Их ружья и пистолеты заряжаются патронами – чужеземцам не нужно возиться с порохом и пулями по отдельности. И что самое важное, пока стараниями рода Токугава японские самураи двести пятьдесят лет пребывали в дремоте, чужеземцы воевали друг с другом.
– Мы противопоставим их боевым машинам наши мечи и наш воинский дух, – молвил Каваками, – и покажем чужеземцам, из чего мы сделаны.
Из плоти. Из костей. Из крови.
– Да, господин Каваками, – откликнулся гонец, гордо выпятив грудь, – мы им покажем!
* * *
Хидё хорошо подготовил свою засаду. Он разыскал вокруг перекрестка добрую дюжину подходящих мест. У него было два мушкета – его собственный и Сигеру. Он выстрелит с одного места, потом перебежит на другое и оттуда пустит стрелу. Потом он доберется до следующего, перезарядит мушкеты и выстрелит еще раз. Конечно, Сохаку и Кудо не дураки, но все-таки они засомневаются, и неуверенность заставит их двигаться медленнее.
Но пока что никто не шел. Три ночи назад Хидё послышалось, будто ветер донес до него звуки выстрелов. Стреляли в той стороне, куда уехали госпожа Хэйко и Старк. Хидё почему-то казалось, что они благополучно ускользнули от врагов. После турнира по иайдо Хидё был очень высокого мнения о Старке. Госпожа Хэйко сейчас под надежной защитой.
А вот о князе Гэндзи Хидё беспокоился. Конечно, знание будущего поможет ему уберечься от опасности. Однако же князь сам говорил, что пророчества не всегда легко понять. Хидё чувствовал бы себя куда спокойнее, если бы Старк все-таки сопровождал князя.
Потом Хидё перестал размышлять о пророчествах и сосредоточил все свое внимание на том, что творится вокруг. Сзади кто-то приближался. Неужто он, Хидё, оказался столь глуп, что враг зашел ему в тыл, а он этого даже не заметил? Хидё поднял мушкет и приготовился стрелять. Но оказалось, что в его сторону движется один-единственный человек. Человек вел под уздцы коня, волокущего за собой самодельные сани. На санях лежало два тюка – судя по виду, тела, завернутые в одеяла.
Хидё опустил мушкет. Он узнал Сигеру.
И его пробрал холод.
Чьи тела лежали на санях?
Глава 11
ЮКИ-ТО-ТИ
С точки зрения стратегии я, конечно, должен сожалеть о наших потерях, понесенных в сражении. Поражение всегда нелегко принять. Однако же я не могу отделаться от ощущения, что с эстетической точки зрения трудно желать лучшего результата.
Белизна только что выпавшего снега. Красный цвет текущей крови. Есть ли на свете что-либо белее этой белизны, краснее этого красного цвета, что-либо холоднее снега и теплее крови?
Судзумэ-нокумо (1515)
Когда второй разведчик не вернулся, Кудо забеспокоился. Когда же и третий пропал бесследно, Кудо приказал отступать. Впоследствии он понял, что это было ошибкой. Отступающие самураи куда меньше уверены в себе, чем самураи, идущие вперед.
Кудо увидел, что в их сторону скачет один из воинов тылового охранения.
– Господин, остальные исчезли!
– Что значит «исчезли»?
– Вот только что они были, а мгновение спустя их не стало! – Самурай испуганно оглянулся через плечо. – Кто-то охотится на нас.
– Сигеру! – вырвалось у другого самурая.
– Возвращайся назад, – велел Кудо. – Ты, ты и ты – пойдете с ним. Люди так просто не исчезают. Найдите их.
Самураи, на которых указал Кудо, переглянулись. Никто из них не спешил выполнять приказ.
Кудо уже готов был строго наказать их, когда всадник, ехавший в голове колонны, вскрикнул и судорожно вцепился в древко стрелы, вошедшей ему в правую глазницу.
* * *
Сигеру предпочел бы, чтобы Кудо со своими людьми продолжали погоню – хотя бы еще недолго. Тогда он убил бы половину этих предателей, пока они наступают, и вторую половину – когда они начнут отступать. В этом содержалась некая приятная симметрия. К несчастью, он не имел сейчас возможности считаться с подобными эстетическими соображениями.
Сигеру посмотрел на огромную каменную постройку, видневшуюся среди деревьев. Огромные трубы извергали в небо потоки зловонного дыма. Темные хлопья пепла падали с неба, словно тени мертвых снежинок, укрывая все вокруг черным покровом. Жалкие, робкие люди в одинаковой бесформенной серой одежде, стриженные почти налысо, толкали самодвижущиеся повозки прочь от здания и выстраивали их аккуратными рядами. Земля дрожала – быть может, от смеха демонов?
Пока что видения оставались мимолетными и полупрозрачными, и потому их можно было терпеть. Но они быстро становились более живыми и более абсурдными. Они являлись все чаще и делались все более убедительными – вот что хуже всего. Пока что Сигеру еще способен был различать видения и реальность. Но это долго не протянется.
С того момента, как он расстался с Гэндзи, минуло всего два дня. Если все и дальше пойдет с такой скоростью, еще через два дня он снова превратится в законченного безумца – такого, каким был во время пребывания в монастыре Мусиндо. В подобных обстоятельствах следовало считать добродетелью не терпение, а поспешность.
Конь Сигеру почти бесшумно ступал по заснеженному лугу. Вчера Сигеру доверился инстинкту животного и проехал прямо сквозь огненную тюрьму, в которой сидели сломленные люди. Сегодня у Сигеру уже не хватало силы воли поступать так, и он объезжал возникающие перед ним видения.
У Кудо – шестнадцать человек. Должно быть, он взял с собой лучших стрелков, каких только сумел найти. Возможно, они бы и вправду неплохо стреляли, если бы успевали увидеть цель. Но они не обладали ни дисциплиной, ни мужеством. Стоило убить четверых, и остальные обратились в бегство, спасаясь от одного-единственного невидимого врага. Сигеру порадовался, что среди этих самураев нет его учеников. Ему было бы неприятно.
Сигеру пустил стрелу в горло очередному всаднику. Он не стал дожидаться и смотреть, достигла ли стрела цели. Сдавленный вскрик и пальба – достаточно красноречивый ответ. Пули били в стволы деревьев и со свистом проносились сквозь листву, но свистели они вдалеке. Никто не стрелял в ту сторону, куда на самом деле скрылся Сигеру. Жалкая картина. Возможно, чужеземцам на завоевание Японии понадобится куда меньше времени, чем он предполагал. И они ее, несомненно, завоюют, если нынешние самураи таковы.
Некоторое время Сигеру наблюдал, как Кудо пытается заставить своих людей занять оборону под прикрытием нескольких могучих сосен. А потом, пока предатели продолжали палить куда-то в белый свет, зашел им в тыл.
* * *
Кудо кипел от злости. Ситуация делалась все более нелепой. Пятнадцать человек с мушкетами окружены одним-единственным противником. То, что этот противник – Сигеру, роли не играло. Если бы дело решали мечи, это, конечно, было бы очень важно. Но ведь сейчас современные стрелки противостояли одному отжившему свое безумцу. Они вполне могли застрелить его, прежде чем он приблизится к кому-либо из них на расстояние удара мечом. Да, правда, Сигеру вдобавок ко всему мастерски владел луком. Пять трупов служили тому подтверждением. Если бы люди Кудо не забыли о дисциплине, они сумели бы по полету стрелы определить, где именно находится Сигеру.
Кудо почти час оставался на прежнем месте, хотя непосредственная угроза уже миновала. Он знал, что Сигеру давно ушел – возможно, для того, чтобы подготовить очередную засаду. Но он, не двигался с места, чтобы дать своим людям возможность успокоиться. Если они не преодолеют страха и не вспомнят, что превосходят врага и по численности, и по вооружению, то всем им действительно грозит серьезная опасность.
– Не следует ли нам сдаться? – спокойно поинтересовался Кудо. – Думаю, да. В конце концов, нас всего лишь в пятнадцать раз больше, у нас лишь мушкеты – против его лука, и мы окружены. По крайней мере, мне так кажется. Только вот я никак не пойму: как это один человек окружил пятнадцать? Прошу, поведайте мне эту тайну.
Самураи пристыженно переглянулись.
– Простите нас, господин Кудо. Мы допустили, чтобы слава Сигеру застила нам глаза. Вы, несомненно, правы. Нам вовсе незачем жаться друг к другу, словно перепуганные дети.
– Так что, вы готовы снова вести себя как самураи?
– Господин!
Все поклонились.
Кудо разбил своих людей на три пятерки. Они должны были ехать по отдельности, но в пределах видимости друг друга. Тогда расстояние будет достаточно велико, и Сигеру сможет обстреливать лишь одну группу, а другие тем временем вычислят, где он находится, и тогда в ход пойдут все пятнадцать мушкетов.
– Даже если мы не подстрелим его с первого раза, – сказал Кудо, – мы его засечем. И тогда три наши группы играючи догонят его, окружат и расстреляют.
– Да, господин.
Кудо повел одну из групп по левому склону горы – открытому пространству. Хоть бы Сигеру напал сперва на них! С каким удовольствием он всадит пулю в лоб этому сумасшедшему! Но поскольку Сигеру всегда действовал не так, как от него ожидают, то, скорее всего, сперва он нанесет удар по средней группе, где на него обрушится наиболее плотный огонь. Следовательно, он нападет сзади. Кудо смотрел вперед. Но внимание его было сосредоточено на том, что происходит сзади. Он мог себе позволить полагаться не на зрение, а на ощущения. Сигеру – не единственный истинный самурай в их клане.
Справа из-за деревьев стрелой вылетела лошадь без седока.
Ни один из людей Кудо не выстрелил.
Что произошло? Лошадь убежала или Сигеру намеренно отпустил ее, чтобы отвлечь их внимание? Неважно. Если такова была его тактика, то она не сработала. Никто не запаниковал. А Сигеру теперь без лошади. Кудо почувствовал себя значительно увереннее.
Неяркое зимнее солнце катилось по пологой дуге к краю небосклона, а нападения все не было. Сигеру дожидался темноты, чтобы уменьшить преимущество, которым обладал Кудо благодаря перевесу в численности. В темноте они, разбитые на три группы, станут легкой добычей. Но лишь в том случае, если они и дальше будут придерживаться той же тактики. А Кудо отнюдь не собирался так поступать.
Он внимательно огляделся по сторонам. Давно известно: кто выбирает поле боя, у того и ключ к победе. Долина расширялась. Посреди долины возвышался небольшой холм, заснеженный островок, над которым вздымались семь сосен. Если устроиться здесь на ночь, то они смогут беспрепятственно наблюдать за всеми подходами к стоянке. Даже при молодой луне нельзя не заметить человека на фоне недавно выпавшего снега. Прекрасно.
Именно идеальность условий и заставила Кудо насторожиться. Что видит он, то видит и Сигеру. Там наверняка ловушка.
– Будьте осторожны. Внимательно следите за кронами деревьев. Возможно, он прыгнет нам на головы.
Отряд двинулся вперед, держа мушкеты наизготовку. Когда они добрались до подножия холма, Кудо отправил наверх семерых, по одному на каждое дерево.
– Никого нет, господин.
Что-то здесь не так. Все инстинкты воина твердили Кудо об этом. Он медленно обошел вокруг холма. Тут негде спрятаться даже столь искусному человеку, как Сигеру. И все равно Кудо было не по себе.
– Господин?
Возможно, увидев, насколько это место удобно, как для засады, так и для обороны, Сигеру двинулся дальше. Впереди на тропе есть узкий проход – там один человек с легкостью задержит отряд. Быть может, Сигеру ждет их там. Быть может.
В конце концов, решив, что тянуть дальше смысла нет, Кудо сказал:
– Останавливаемся на ночь. Стражу будем нести поочередно, по пятеркам.
– Да, господин.
У подножия холма, где запах сосен усилился, Кудо вдруг остановился.
– Назад!
– Вы его видите, господин?
Кудо никого не видел. Но он совершил ошибку и уразумел это лишь сейчас. Он смотрел вверх. Вниз он не смотрел. С сосен опало множество игл, и три ложбинки были засыпаны этими иглами.
Кудо извлек меч из ножен.
– Прикройте меня.
Он приблизился к ближайшей ложбине и с размаху вонзил катана в мягкий хвойный покров. Ничего. Вторая и третья ложбинки тоже оказались пусты.
Сигеру не было наверху. Его не было внизу. Больше ему негде прятаться. Значит, он не стал устраивать здесь ловушку. Сигеру безумен, но все-таки по-своему очень, очень умен. И терпелив. Скрытность и терпение неразлучны.
– Привяжите лошадей. Ты – лезь на сосну. Будешь наблюдать.
Сигеру подстерегает их где-то в другом месте. Возможно, этой ночью им ничего не грозит. По крайней мере, так говорил здравый смысл.
Но Кудо не мог уснуть. Он еще раз сходил к ложбинкам и потыкал в них мечом.
Тут его окликнул часовой, сидевший на дереве:
– Господин, сюда движется лошадь. Всадника не видно.
Боевой конь Сигеру. Он приблизился на некоторое расстояние, заржал, потом отскочил в сторону, как будто хотел подойти поближе, но не решался.
– Он хочет присоединиться к нашим лошадям, – сказал часовой.
Поведение жеребца было вполне понятно. Боевых коней приучают не доверять никому, кроме хозяина.
Но вот почему он вообще сюда явился? Действительно ли он ищет общества себе подобных? Или что его гонит?
Тревога, снедавшая Кудо, усилилась. Тут явно крылась какая-то хитрость. Кудо выглянул из-за сосны.
– Ты уверен, что на лошади никого нет?
– В седле – никого, господин, и на боках тоже.
– А под животом?
Часовой присмотрелся повнимательнее.
– Не думаю, господин. Силуэт кажется совершенно нормальным.
– Ты готов поручиться за это жизнью?
– Нет, господин, – быстро откликнулся часовой.
– Застрели коня.
– Слушаюсь, господин.
Кудо отнял руку от ствола и обнаружил, что испачкал ладонь. Ствол сосны расщепился, и по коре протянулась необычно широкая и густая полоса смолы. Древняя сосна источена возрастом, болезнью, бурей, вот и растрескалась. Когда часовой наверху пошевелился, устраиваясь поудобнее, дерево угрожающе заскрипело. Этот звук породил отклик в душе Кудо. Все-таки деревья и люди похожи…
– Лучше спустись и залезь на другое дерево, – велел Кудо. Старый ствол может и не выдержать отдачи при выстреле из мушкета.
– Слушаюсь, господин.
Кудо повнимательнее присмотрелся к линии, по которой расщепилось дерево. Она образовывала необычный узор, как будто здесь была… дверь!
И внезапно сосновый ствол распахнулся.
Кудо узнал безумное, измазанное смолой лицо. В тот же миг клинок вошел ему в грудь, пронзил сердце и вышел из спины. Интуиция не подвела Кудо. Он был прав, подозревая что-то неладное, но уже не успел порадоваться своей прозорливости.
* * *
Сигеру, залитый кровью предателей, рубил одновременно и людей, и демонов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Быть может, отдан приказ немедленно уничтожить клан Окумити. Если это и вправду так, войско сегуна должно без отлагательств двинуться к прославленной крепости княжества Акаока, замку «Воробьиная туча». Поскольку отряд Каваками и так уже находится на полпути к Акаоке, неудивительно будет, если выполнять этот приказ поручат именно ему.
Но все обернулось совсем иначе.
Разочарование, постигшее Каваками, оказалось так велико, что у него заныло в груди. Совет задним числом одобрил отъезд князей и их семейств из Эдо. А кроме того, действие Закона о смене места пребывания было временно приостановлено – до дальнейших распоряжений. Итак, Гэндзи больше не предатель. Он – законопослушный князь, подчиняющийся распоряжениям сегуна.
– Сёгун тоже покинул Эдо?
– Нет, мой господин.
Гонец вручил Каваками еще одно письмо.
Сёгунский Совет приказывал всем князьям – союзникам сегуна подготовить свои войска к выступлению на равнины Канто и Кансаи, на тот случай если придется останавливать чужеземное вторжение и предотвращать попытку захвата императорской столицы, Киото, или сёгунской столицы, Эдо. В Канто войска выступят от замка Эдо, и поведет их сам сёгун. Как писал Ёсинобу, сто тысяч самураев уже готовы сражаться с захватчиками не на жизнь, а на смерть.
Каваками едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Сто тысяч самураев с мечами, несколькими устаревшими мушкетами и древними пушками! В случае вторжения чужеземцев они очень быстро превратятся в сто тысяч трупов!
– Эскадра военных кораблей успешно обстреляла Эдо, – сказал Каваками, – и не понесла никаких потерь. Что, если чужеземцы и в дальнейшем будут придерживаться подобной тактики?
– Им не удастся завоевать Японию при помощи одних лишь военных кораблей, – ответил гонец. – Рано или поздно, но им придется сойти на берег. И тогда мы перебьем их, как наши предки перебили монголов хана Хубилая.
Гонец был всего лишь одним из множества ему подобных самураев, всецело полагающихся на меч и живущих прошлым. Осадные орудия чужеземцев швыряют снаряды ростом с человека на пять миль. Их новые многоствольные пушки выплевывают пулю за пулей, с перерывом в секунду. У одной такой пушки огневая мощь больше, чем у целого отряда стрелков с мушкетами, а таких пушек у чужеземцев множество. Их ружья и пистолеты заряжаются патронами – чужеземцам не нужно возиться с порохом и пулями по отдельности. И что самое важное, пока стараниями рода Токугава японские самураи двести пятьдесят лет пребывали в дремоте, чужеземцы воевали друг с другом.
– Мы противопоставим их боевым машинам наши мечи и наш воинский дух, – молвил Каваками, – и покажем чужеземцам, из чего мы сделаны.
Из плоти. Из костей. Из крови.
– Да, господин Каваками, – откликнулся гонец, гордо выпятив грудь, – мы им покажем!
* * *
Хидё хорошо подготовил свою засаду. Он разыскал вокруг перекрестка добрую дюжину подходящих мест. У него было два мушкета – его собственный и Сигеру. Он выстрелит с одного места, потом перебежит на другое и оттуда пустит стрелу. Потом он доберется до следующего, перезарядит мушкеты и выстрелит еще раз. Конечно, Сохаку и Кудо не дураки, но все-таки они засомневаются, и неуверенность заставит их двигаться медленнее.
Но пока что никто не шел. Три ночи назад Хидё послышалось, будто ветер донес до него звуки выстрелов. Стреляли в той стороне, куда уехали госпожа Хэйко и Старк. Хидё почему-то казалось, что они благополучно ускользнули от врагов. После турнира по иайдо Хидё был очень высокого мнения о Старке. Госпожа Хэйко сейчас под надежной защитой.
А вот о князе Гэндзи Хидё беспокоился. Конечно, знание будущего поможет ему уберечься от опасности. Однако же князь сам говорил, что пророчества не всегда легко понять. Хидё чувствовал бы себя куда спокойнее, если бы Старк все-таки сопровождал князя.
Потом Хидё перестал размышлять о пророчествах и сосредоточил все свое внимание на том, что творится вокруг. Сзади кто-то приближался. Неужто он, Хидё, оказался столь глуп, что враг зашел ему в тыл, а он этого даже не заметил? Хидё поднял мушкет и приготовился стрелять. Но оказалось, что в его сторону движется один-единственный человек. Человек вел под уздцы коня, волокущего за собой самодельные сани. На санях лежало два тюка – судя по виду, тела, завернутые в одеяла.
Хидё опустил мушкет. Он узнал Сигеру.
И его пробрал холод.
Чьи тела лежали на санях?
Глава 11
ЮКИ-ТО-ТИ
С точки зрения стратегии я, конечно, должен сожалеть о наших потерях, понесенных в сражении. Поражение всегда нелегко принять. Однако же я не могу отделаться от ощущения, что с эстетической точки зрения трудно желать лучшего результата.
Белизна только что выпавшего снега. Красный цвет текущей крови. Есть ли на свете что-либо белее этой белизны, краснее этого красного цвета, что-либо холоднее снега и теплее крови?
Судзумэ-нокумо (1515)
Когда второй разведчик не вернулся, Кудо забеспокоился. Когда же и третий пропал бесследно, Кудо приказал отступать. Впоследствии он понял, что это было ошибкой. Отступающие самураи куда меньше уверены в себе, чем самураи, идущие вперед.
Кудо увидел, что в их сторону скачет один из воинов тылового охранения.
– Господин, остальные исчезли!
– Что значит «исчезли»?
– Вот только что они были, а мгновение спустя их не стало! – Самурай испуганно оглянулся через плечо. – Кто-то охотится на нас.
– Сигеру! – вырвалось у другого самурая.
– Возвращайся назад, – велел Кудо. – Ты, ты и ты – пойдете с ним. Люди так просто не исчезают. Найдите их.
Самураи, на которых указал Кудо, переглянулись. Никто из них не спешил выполнять приказ.
Кудо уже готов был строго наказать их, когда всадник, ехавший в голове колонны, вскрикнул и судорожно вцепился в древко стрелы, вошедшей ему в правую глазницу.
* * *
Сигеру предпочел бы, чтобы Кудо со своими людьми продолжали погоню – хотя бы еще недолго. Тогда он убил бы половину этих предателей, пока они наступают, и вторую половину – когда они начнут отступать. В этом содержалась некая приятная симметрия. К несчастью, он не имел сейчас возможности считаться с подобными эстетическими соображениями.
Сигеру посмотрел на огромную каменную постройку, видневшуюся среди деревьев. Огромные трубы извергали в небо потоки зловонного дыма. Темные хлопья пепла падали с неба, словно тени мертвых снежинок, укрывая все вокруг черным покровом. Жалкие, робкие люди в одинаковой бесформенной серой одежде, стриженные почти налысо, толкали самодвижущиеся повозки прочь от здания и выстраивали их аккуратными рядами. Земля дрожала – быть может, от смеха демонов?
Пока что видения оставались мимолетными и полупрозрачными, и потому их можно было терпеть. Но они быстро становились более живыми и более абсурдными. Они являлись все чаще и делались все более убедительными – вот что хуже всего. Пока что Сигеру еще способен был различать видения и реальность. Но это долго не протянется.
С того момента, как он расстался с Гэндзи, минуло всего два дня. Если все и дальше пойдет с такой скоростью, еще через два дня он снова превратится в законченного безумца – такого, каким был во время пребывания в монастыре Мусиндо. В подобных обстоятельствах следовало считать добродетелью не терпение, а поспешность.
Конь Сигеру почти бесшумно ступал по заснеженному лугу. Вчера Сигеру доверился инстинкту животного и проехал прямо сквозь огненную тюрьму, в которой сидели сломленные люди. Сегодня у Сигеру уже не хватало силы воли поступать так, и он объезжал возникающие перед ним видения.
У Кудо – шестнадцать человек. Должно быть, он взял с собой лучших стрелков, каких только сумел найти. Возможно, они бы и вправду неплохо стреляли, если бы успевали увидеть цель. Но они не обладали ни дисциплиной, ни мужеством. Стоило убить четверых, и остальные обратились в бегство, спасаясь от одного-единственного невидимого врага. Сигеру порадовался, что среди этих самураев нет его учеников. Ему было бы неприятно.
Сигеру пустил стрелу в горло очередному всаднику. Он не стал дожидаться и смотреть, достигла ли стрела цели. Сдавленный вскрик и пальба – достаточно красноречивый ответ. Пули били в стволы деревьев и со свистом проносились сквозь листву, но свистели они вдалеке. Никто не стрелял в ту сторону, куда на самом деле скрылся Сигеру. Жалкая картина. Возможно, чужеземцам на завоевание Японии понадобится куда меньше времени, чем он предполагал. И они ее, несомненно, завоюют, если нынешние самураи таковы.
Некоторое время Сигеру наблюдал, как Кудо пытается заставить своих людей занять оборону под прикрытием нескольких могучих сосен. А потом, пока предатели продолжали палить куда-то в белый свет, зашел им в тыл.
* * *
Кудо кипел от злости. Ситуация делалась все более нелепой. Пятнадцать человек с мушкетами окружены одним-единственным противником. То, что этот противник – Сигеру, роли не играло. Если бы дело решали мечи, это, конечно, было бы очень важно. Но ведь сейчас современные стрелки противостояли одному отжившему свое безумцу. Они вполне могли застрелить его, прежде чем он приблизится к кому-либо из них на расстояние удара мечом. Да, правда, Сигеру вдобавок ко всему мастерски владел луком. Пять трупов служили тому подтверждением. Если бы люди Кудо не забыли о дисциплине, они сумели бы по полету стрелы определить, где именно находится Сигеру.
Кудо почти час оставался на прежнем месте, хотя непосредственная угроза уже миновала. Он знал, что Сигеру давно ушел – возможно, для того, чтобы подготовить очередную засаду. Но он, не двигался с места, чтобы дать своим людям возможность успокоиться. Если они не преодолеют страха и не вспомнят, что превосходят врага и по численности, и по вооружению, то всем им действительно грозит серьезная опасность.
– Не следует ли нам сдаться? – спокойно поинтересовался Кудо. – Думаю, да. В конце концов, нас всего лишь в пятнадцать раз больше, у нас лишь мушкеты – против его лука, и мы окружены. По крайней мере, мне так кажется. Только вот я никак не пойму: как это один человек окружил пятнадцать? Прошу, поведайте мне эту тайну.
Самураи пристыженно переглянулись.
– Простите нас, господин Кудо. Мы допустили, чтобы слава Сигеру застила нам глаза. Вы, несомненно, правы. Нам вовсе незачем жаться друг к другу, словно перепуганные дети.
– Так что, вы готовы снова вести себя как самураи?
– Господин!
Все поклонились.
Кудо разбил своих людей на три пятерки. Они должны были ехать по отдельности, но в пределах видимости друг друга. Тогда расстояние будет достаточно велико, и Сигеру сможет обстреливать лишь одну группу, а другие тем временем вычислят, где он находится, и тогда в ход пойдут все пятнадцать мушкетов.
– Даже если мы не подстрелим его с первого раза, – сказал Кудо, – мы его засечем. И тогда три наши группы играючи догонят его, окружат и расстреляют.
– Да, господин.
Кудо повел одну из групп по левому склону горы – открытому пространству. Хоть бы Сигеру напал сперва на них! С каким удовольствием он всадит пулю в лоб этому сумасшедшему! Но поскольку Сигеру всегда действовал не так, как от него ожидают, то, скорее всего, сперва он нанесет удар по средней группе, где на него обрушится наиболее плотный огонь. Следовательно, он нападет сзади. Кудо смотрел вперед. Но внимание его было сосредоточено на том, что происходит сзади. Он мог себе позволить полагаться не на зрение, а на ощущения. Сигеру – не единственный истинный самурай в их клане.
Справа из-за деревьев стрелой вылетела лошадь без седока.
Ни один из людей Кудо не выстрелил.
Что произошло? Лошадь убежала или Сигеру намеренно отпустил ее, чтобы отвлечь их внимание? Неважно. Если такова была его тактика, то она не сработала. Никто не запаниковал. А Сигеру теперь без лошади. Кудо почувствовал себя значительно увереннее.
Неяркое зимнее солнце катилось по пологой дуге к краю небосклона, а нападения все не было. Сигеру дожидался темноты, чтобы уменьшить преимущество, которым обладал Кудо благодаря перевесу в численности. В темноте они, разбитые на три группы, станут легкой добычей. Но лишь в том случае, если они и дальше будут придерживаться той же тактики. А Кудо отнюдь не собирался так поступать.
Он внимательно огляделся по сторонам. Давно известно: кто выбирает поле боя, у того и ключ к победе. Долина расширялась. Посреди долины возвышался небольшой холм, заснеженный островок, над которым вздымались семь сосен. Если устроиться здесь на ночь, то они смогут беспрепятственно наблюдать за всеми подходами к стоянке. Даже при молодой луне нельзя не заметить человека на фоне недавно выпавшего снега. Прекрасно.
Именно идеальность условий и заставила Кудо насторожиться. Что видит он, то видит и Сигеру. Там наверняка ловушка.
– Будьте осторожны. Внимательно следите за кронами деревьев. Возможно, он прыгнет нам на головы.
Отряд двинулся вперед, держа мушкеты наизготовку. Когда они добрались до подножия холма, Кудо отправил наверх семерых, по одному на каждое дерево.
– Никого нет, господин.
Что-то здесь не так. Все инстинкты воина твердили Кудо об этом. Он медленно обошел вокруг холма. Тут негде спрятаться даже столь искусному человеку, как Сигеру. И все равно Кудо было не по себе.
– Господин?
Возможно, увидев, насколько это место удобно, как для засады, так и для обороны, Сигеру двинулся дальше. Впереди на тропе есть узкий проход – там один человек с легкостью задержит отряд. Быть может, Сигеру ждет их там. Быть может.
В конце концов, решив, что тянуть дальше смысла нет, Кудо сказал:
– Останавливаемся на ночь. Стражу будем нести поочередно, по пятеркам.
– Да, господин.
У подножия холма, где запах сосен усилился, Кудо вдруг остановился.
– Назад!
– Вы его видите, господин?
Кудо никого не видел. Но он совершил ошибку и уразумел это лишь сейчас. Он смотрел вверх. Вниз он не смотрел. С сосен опало множество игл, и три ложбинки были засыпаны этими иглами.
Кудо извлек меч из ножен.
– Прикройте меня.
Он приблизился к ближайшей ложбине и с размаху вонзил катана в мягкий хвойный покров. Ничего. Вторая и третья ложбинки тоже оказались пусты.
Сигеру не было наверху. Его не было внизу. Больше ему негде прятаться. Значит, он не стал устраивать здесь ловушку. Сигеру безумен, но все-таки по-своему очень, очень умен. И терпелив. Скрытность и терпение неразлучны.
– Привяжите лошадей. Ты – лезь на сосну. Будешь наблюдать.
Сигеру подстерегает их где-то в другом месте. Возможно, этой ночью им ничего не грозит. По крайней мере, так говорил здравый смысл.
Но Кудо не мог уснуть. Он еще раз сходил к ложбинкам и потыкал в них мечом.
Тут его окликнул часовой, сидевший на дереве:
– Господин, сюда движется лошадь. Всадника не видно.
Боевой конь Сигеру. Он приблизился на некоторое расстояние, заржал, потом отскочил в сторону, как будто хотел подойти поближе, но не решался.
– Он хочет присоединиться к нашим лошадям, – сказал часовой.
Поведение жеребца было вполне понятно. Боевых коней приучают не доверять никому, кроме хозяина.
Но вот почему он вообще сюда явился? Действительно ли он ищет общества себе подобных? Или что его гонит?
Тревога, снедавшая Кудо, усилилась. Тут явно крылась какая-то хитрость. Кудо выглянул из-за сосны.
– Ты уверен, что на лошади никого нет?
– В седле – никого, господин, и на боках тоже.
– А под животом?
Часовой присмотрелся повнимательнее.
– Не думаю, господин. Силуэт кажется совершенно нормальным.
– Ты готов поручиться за это жизнью?
– Нет, господин, – быстро откликнулся часовой.
– Застрели коня.
– Слушаюсь, господин.
Кудо отнял руку от ствола и обнаружил, что испачкал ладонь. Ствол сосны расщепился, и по коре протянулась необычно широкая и густая полоса смолы. Древняя сосна источена возрастом, болезнью, бурей, вот и растрескалась. Когда часовой наверху пошевелился, устраиваясь поудобнее, дерево угрожающе заскрипело. Этот звук породил отклик в душе Кудо. Все-таки деревья и люди похожи…
– Лучше спустись и залезь на другое дерево, – велел Кудо. Старый ствол может и не выдержать отдачи при выстреле из мушкета.
– Слушаюсь, господин.
Кудо повнимательнее присмотрелся к линии, по которой расщепилось дерево. Она образовывала необычный узор, как будто здесь была… дверь!
И внезапно сосновый ствол распахнулся.
Кудо узнал безумное, измазанное смолой лицо. В тот же миг клинок вошел ему в грудь, пронзил сердце и вышел из спины. Интуиция не подвела Кудо. Он был прав, подозревая что-то неладное, но уже не успел порадоваться своей прозорливости.
* * *
Сигеру, залитый кровью предателей, рубил одновременно и людей, и демонов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50