Задом он вышел на берег, выбросил изо рта мундштук и сказал.
- Плевое дело. Один стакана и то не стоит.
- Пей для профилактики. - заметил Афанасьев, принял из рук водолаза находки и положил их на белую простынку, уже расстеленную на земле. Понятых, прошу подойти.
Кроме понятых подскочил юркий парень, поднес ко рту диктофон и тут же заговорил.
- Извлеченные на берег предметы представляют из себя. Первый пистолет ТТ, судя по первому предположению, производства времен войны, мокрый, оружие вороненое с потертостями. Второй предмет представляет из себя деревянный чехол, обтянутый искусственной кожей, по форме напоминающий чехол для музыкального инструмента типа балалайки. Производит впечатление недавнего изготовления... Скорее всего - иностранного.
Под этот текст второй парень, опять же в штатском, натянул на руки перчатки, и острожно вскрыл чехол.
Через плечо Афанасьева, Комаровский глянул на находку. Для него вид странного предмета мало что говорил, Альфред Викторович за всю жизнь, кажется ни разу не держал в руках ни одного предмета изготовленного для убийства - разве что столовые ножи и вилки, которые то же несут подобного рода функции. Но человек с диктофоном тут же словно пояснил для тупиц.
- При вскрытие упомянутого чехла, внутри был обнаружен арбалет ... Иностранного производства...Боевой арбалет ... Там же уложен оптический прицел.... Один метательный ножа и три специальные стрелы...
Осененный внезапным соображением, Альфред Викторович пододвинулся к Афанасьеву и прошептал ему на ухо.
- Иван Петрович, пистолет у Толстенко мог остаться со времен войны, или он его получил по своей высокой должности. Но арбалет, он же новый и, как я понимаю дорогой - ему его специально дали!
Афанасьев повернулся и позвал.
- Колосков! Отвези Комаровского на пикет ГАИ, у него там машина осталась. И возвращайся.
Вот в таком виде выразили Альфреду Викторовичу благодарность за его гражданское мужество! Но обижаться было не с руки, да и не ко времени. Комаровский понимал, что беседы с Афан-Шерифом ещё предстоят долгие и тяжкие, а потому безропотно поплелся к УАЗу.
"Мерседес" его, слава те Господи, стоял на месте, но для того, чтобы развернуться в обратном направлении, Комаровскому пришлось прокатиться километров пять к Москве и выполнить маневр в положенном месте. Когда он вновь начал набирать скорость, то приметил, что его обогнала "волга" с тонированными стеклами и поначалу он не обратил на это внимания.
Но потом, когда "волга" уже значительно оторвалась от него, он вдруг сообразил, что это его собственная машина, за рулем которой, следовало догадаться, сидел Ишаков.
Альфред Викторович не был гонщиком по натуре и в действиях на трассе предпочитал спокойный стиль равномерной и осторожной езды, который и позволил ему лет пятнадцать просидеть за рулем без особого крупных ДТП. Но это касалось езды на скромных отечественных автомобилях - до того иных у Комаровского и не было. Но когда человек оказывается за рулем "мерседеса", то участие свое в общем движение, он видит уже несколько в ином свете. Человек в "мерседесе" на отечественных дорогах не может позволять себе скромности, иначе его категорически не будут уважать и любой грязный грузовик ототрет в сторону, да ещё и подсигналит презрительно. А подобного Альфред Викторович снести не мог.
Он нажал на педаль акселератора, мотор мягко загудел, набирая обороты, и лента шоссе, словно взбесившись, бросилась под колеса машины.
Однако оказалось, что Ишаков тоже был любитель повышенных скоростей, так что Комаровскому удалось его достать только на самом повороте к дороге на дачные участки. Эта трасса была узкой, достаточно избитой и Комаровский пожалел ходовую часть СВОЕЙ машины, чего Ишаков практически не сделал, что тоже понятно.
Между Комаровским и "волгой" дистанции оказалась метров в семьдесят, когда начались кино-события, которые навсегда отложились в памяти Альфреда Викторовича.
Поначалу тяжелый трейлер без кузова - одна кабина над шасси торчит и труба дымит - обогнал его на очень высокой скорости, но после обгона вправо не прижался, а продолжал лететь по полосе встречного движения. Следом за ним промчался "джип - ниссан", который несколько заслонил перед глазами Комаровского общую картину, но все же он достаточно четко разглядел все, что произошло через несколько секунд.
Трейлер дотянулся до "волги", без сигнала пошел было на обгон, а затем чуть приотстал, вновь рванулся и правым концом бампера, как бычьим рогом, на полной скорости буквально вспорол левый бок "волги! За миг до этого маневра, "волга "вильнула в сторону, но избежать удара не смогла - на миг оторвалась от земли,. перевернулась, грохнулась на крышу за кюветом, но динамики полета ещё хватил на то, чтоб "волга" словно легкая игрушка, сделала словно несколько прыжков через капот-багажник. Двери её распахнулись и к тому моменту, когда она приземлилась - отлетели два колеса. Упала "волга" на крышу, отчего последняя тут же сплющилась.
Трейлер вильнул, поймал дорогу, не снижая скорости пошел дальше, а "джип" слегка притормозил, а потом так разогнался, что перед следующим поворотом обогнал трейлер.
Альфред Викторович ударил по тормозам. Ни секунды не рассуждая, он выскочил из "мерседеса", перепрыгнул через кювет и побежал к опрокинутой "волге", пугаясь только того, что слышал, как мотор его бывшей машины - ещё работает! А это означало, что электрооборудование находится под напряжением и, если разбит бензобак, то его взрыв неизбежен.
Но это был День мужества Альфреда Викторовича, он мог не рассуждать в это час, отважна ли его душа или труслива. Он подбежал к машине с правой стороны и пал животом на землю, пытаясь заглянуть в салон. Мелькнула мысль, что если Ишаков пристегнут ремнем безопасности, то вытащить его он не сможет.
Ишаков - рычал и матерился.
- Ремень! - истошно закричал Комаровский. - Ремень отстегни!
- Это я уже! Приподыми хоть немножко, я вылезу! Беги, сейчас рванет!
Ишаков, видимо, успел выключить мотор, гул его стих, но какие-то скрежещущие звуки продолжались - в машине все ещё что-то ломалось.
Комаровский понял, что если он хоть на десяток сантиметров приподымет кузов машины, то Ишаков сумеет выскользнуть из-под неё сквозь распахнувшуюся от удара и смятую дверь.
Комаровский вскочил, уцепился за кузов, подобно штангисту придал себе силы нечеловеческим воем и так приподнял, неожиданно для себя, автомобиль, что из него смог бы вылезти и медведь, не то что юркий Ишаков.
- Бежим! - крикнул тот и метнулся к дороге.
А Альфред Викторович - побежать не смог. Прилепился к машине, удерживая её на весу и не мог от неё отскочить по совершенно необъяснимым причинам! Не мог и все тут. Так и закричал.
- Ишак! Я не могу!
Трудно сказать, был ли подготовлен к подобного рода ситуациям Ишаков заранее, или он разом сообразил в чем дело, но он тут же вернулся, без всяких церемоний дал Комаровскому по шее так, что тот отвалился от автомобиля, вскочил на ноги и помчался с такой скростью, что в секунду обогнал Ишакова.
За своей спиной он услышал легкий не то хлопок, не то шлепок ладошкой по воде. Но когда обернулся - остов его "волги" уже пылал так, что кузов был не различим в этом кострище.
Ишаков сел на землю, поморщился и сказал.
- Пару ребер я все - таки себе сломал.
Альфред Викторович ещё раз оглянулся и сообщил о своих бедах.
- А я теперь - круглый нищий!
- Что? - не понял Ишаков. - А, вот ты про что. Ничего, "мерс" у тебя остался. А "волга" застрахована?
- Конечно - нет! И "мерс" у меня отнимут, как отняли всю мою жизнь.
- Не рыдай. - натужено сказал Ишаков, потирая себе бок. - С барахлом разберемся, хуже другое.
- Что может быть хуже? - сварливо спросил Комаровский.
- Хуже в том, что надо бы понять, кого таранили, меня или тебя?
Альфред Викторович около минуты хлопал ресницами, прежде чем сообразил, что происшедшее имеет далеко не однозначное значение и Ишаков прав - понять бы не мешало, что, собственно говоря, произошло. Он предположил неуверенно.
- Быть может, шофер трейлера пьян вдугаря?
Ишаков натуженно засмеялся.
- Нет, Альфред Викторович, уж тут позвольте мне ставить диагноз. Шофер - хорошо знал, что делал. Я его намерения за полсекунды до удара усек. Успел ремень скинуть и под руль нырнуть.
- Так что же получается, Петр? - потеряно спросил Альфред Викторович, хотя уже с предельной ясностью и сам понимал, что именно получается.
- Получается, что нападавший сквозь тонированное стекло не видел, кто сидит за рулем...
- Значит, он убивал меня. - без раздумий подхватил Альфред Викторович и спросил обиженно. - Но за что, черт побери?
- Это уж сам догадывайся. - ответил Ишаков и Комаровский увидел, как мужик побелел от боли.
- До машины дохромаешь? - спросил Комаровский. - Едем в больницу.
- Придется.
До "мерседеса" Ишаков добрался скрючившись, явно теряя силы. Но все же напомнил Альфреду Викторовичу, что надо вызвать ГАИ для составления разного рода протоколов. Эти советы Комаровский слушал в пол-уха, его уже не столько состояние раненого заботило, как свое ближайшее будущее.
Ишаков кое - как влез в машину, велел развернуться и гнать к трассе, что Комаровский и сделал.
Когда он нашли травмопункт в небольшом поселке, Ишаков выглядел уже вовсе скверно, видно было, что едва сдерживается, чтоб не заорать от боли, однако - даже не матерился, что, как известно приносит облегчение лучше любого наркотика.
Едва они ступили на крыльцо травмопункта, навстречу им выскочила кудрявая девчонка в белом халате и закричала испуганно.
- Петька, тебя опять прострелили?!
- Нет. - попытался изобразить бодрость Ишаков. - На этот раз - нет. Коли скорей от столбняка и ещё чего там.
- Зараза ты! - закричала девчонка. - Бросай свою дурацкую работу или...
- Побыстрей, дорогая. - обрезал Ишаков и уже не улыбался.
Девчонка метнулась внутрь здания, а Комаровский усадил Ишакова на стул, но он не мог расстаться с ним, не осведомившись о самом главном для себя.
- Петр... Ты мою просьбу выполнил?
- Конечно, Альф... Передал, ох, твое заявление всей компании... Громко и точно, слово в слово. Считай, что подставил тебя по всей форме.
- Кто при этом был?
- Все правление фирмы плюс шакалы.
- Какие шакалы?
- Обычные, что при каждой фирме. Ох, черт, скорее бы мне чего-нибудь вкололи...Те шакалы, что рвут на части раненого волка. Но у них ни хрена не получится. Нинка - крутая баба.
- Петр... Ведь меня убить хотели за то, что я сдаваться поехал, понимаешь?
- Очень как сложно понять! - он выжал улыбку и, увидев сестру со шприцем в руках, обнажил предплечье для иньекции. - Я это понял ещё когда в твоей "волге" по воздуху кувыркался. Вся шпана в округе знает, что Ишака в автомобиле не прикончить. Ишак за рулем - Бог!... Для Ишака снайпер с оптическим прицелом нужен, тогда ещё есть шанс. Тебя кончить хотели... Чем-то ты шакалам опасен. Ты, будь добр, возьми у Селиванова, моего заместителя, бронежилет. Надень и не снимай даже по ночам, спи в нем.
Альфред Викторович не был бы Комаровским, если б не набрался сил на глуповатую шутку.
- А парнершу свою под одеялом, тоже в бронежилет облачить?
- Не помешает.
Ишакову подкатили носилки на колесах, растянули на них и принялись стаскивать с него одежду, а он сам себе ставил диагноз, заявляя, что ничего, кроме ребер, он себе не поломал, поскольку опыт имеет, и однажды падал на Памире в пропасть - триста метров - а вот, ещё живой! Он уже начал заговариваться - то ли от боли, то ли от того препарата, который ему минуту назад вкатили в тело.
- Увидимся, Петр - простился Комаровский.
- Вряд ли, Альф! - засмеялся Ишаков. - Тебя убьют. Не сегодня, так завтра!
- Кто? Убьет? - скучно спросил Альфред Викторович.
- Не знаю. Но рожа у тебя - покойника! Я в этом деле опыт имею и всякого покойника за сутки чувствую, точно тебе говорю.
- Ну, спасибо тебе, сам не сдохни.
На этом они и расстались, а для суеверного Комаровского последние слова Ишакова были напутствием достаточно пугающим, так что он чуть не возненавидел охранника, к которому уже начал было питать дружеские чувства.
Альфред Викторович вернулся к рулю "мерса", но тронуть машину с места разом как-то не мог. Запоздалая реакция на происшествие настолько его обессилила, что он вылез из салона, присел на скамейку под липой и рассеяно принялся рассуждать, что вот де: пришла весна, конец марта месяца, времени около шести часов, но ещё достаточно светло, солнышко валиться к горизонту, птички поют, коровы мычат, красивая девчонка в короткой юбченке стройные копытца по тротуару переставляет, хмельной мужичок пиво из банки пьет всем хорошо и все было бы прекрасно в этом мире до тех пор, пока кто-то не загорелся желанием стереть твою персону с лица земли. Задолго до срока, определяемого твоей Судьбой.
Затем самообладание вернулось к нему настолько, что он сел в машину и двинулся в обратный путь.
Когда он оказался возле места аварии, то оказалось, что черный остов прогоревшей дотла "волги" уже окружала толпа зевак, мелькали там же два милицейских чина, но Альфред Викторович, проезжая мимо, даже не притормозил. Он понимал, что события развиваются с неукротимой скоростью, что все решится сегодня же, под закат солнца, а в эндшпиле этой партии может сложиться такая ситуация, что гибель автомобиля в ней и места никакого не займет. Прыгать вокруг прогоревших углей столь же бессмысленное занятия, как рыдание и скорбь по потерянной девственности.
Занятый этими рассуждениями, Альфред Викторович даже не заметил, что уже свернул с центральной аллеи дачного поселка и подкатывается к вилле Чураковых. Он опомнился, тут же сообразив, что по причине непредсказуемости событий ближайших часов - заезжать за ворота было бы опасно, не следовало самому лезть башкой вперед в уготовленную западню. К тому же надо позаботиться и о путях вполне возможного экстренного отступления, сиречь бегства.
Он прокатился мимо участка, остановил машину метрах в пятидесяти от него и вернулся назад пешком.
В приоткрытых воротах стоял рослый парень, кажется, это и был заместитель Ишакова - Селиванов.
- Ваш начальник, - сказал Комаровский. - Велел выдать мне бронежилет.
- Хоть два, - с ленцой ответил богатырь. - А где он сам?
- В травмопункте?
- Жизненно важные органы задеты? - как о вещах обыденных задал Селиванов вполне спокойный вопрос.
- Ребра поломаны и хромает.
- Опять что ли в какой пивной порядок наводил, правдолюбец?
- Нет, в аварию попал. - Альфред Викторович присмотрелся и увидел перед гаражами несколько машин. - Кто у нас в гостях?
- Вся королевская рать! - с чувством и уважением ответил Селиванов. Я занесу вам бронежилет.
Альфред Викторович двинулся по дорожке к вилле, прикидывая, что если "вся королевская рать" собралась на толковище в гостиной, или кабинете босса, то его, Комаровского, сейчас кто-нибудь увидит через окно, а потому пригласят на общий сбор.
Так оно и оказалось. Едва он подошел к лифту, чтоб подняться в свои апартаменты, как в коридор выскочил Валерий и окликнул.
- Альфред Викторович, мы вас заждались!
М-да... Вот даже как. Заждались.
Альфред Викторович прошел следом за ним в гостиную и тут же определил, что касательно общего сбора рати королевы Нины - Селиванов оказался прав. Собралась все та же, обычная компания акционеров и прихлебателей, не хватало только Матильды.
- Здравствуйте, господа. - внятно поздоровался Альфред Викторович и без передышки объявил. - К сожалению, для кого-то из вас, а может быть и для всех - Комаровский жив!
- Как это понимать, Альфред Викторович? - улыбнулся Тарасов.
- Да уж понимай как знаешь, Коля! Но один из вас отдал распоряжение своим наймитам меня замочить! Тот самый, кто заказал убийство Федора! Он испугался, что я раскрыл его тайну!
Это сообщение Альфред Викторович сделал, приняв классическую позу обличителя - стоял, как статуя, подбоченившись, и ожидал оглушающей реакции на свои слова.
Ничего подобного не произошло.
- Глупые у вас штучки, сударь. - неприязненно заметила Лопатина и Комаровский поразился, обнаружив, что певица сегодня бесстыдно трезва, а в её строгом костюме нет никаких обычных элементов народного стиля - ни оборочек, ни вышивки, просто деловая дама и - ни в одном глазу!
- Сядьте, Альфред Викторович. - мягко сказал Шептунов. - Мы решаем весьма серьезные вопросы и ваше присутствие необходимо. Шутить будем попозже - Да я вам серьезно говорю, Илья Александрович! Только что мою машину на шоссе сбил здоровенный трейлер!
- Крышка новому "мерседесу"?! - искренне огорчился Валерий.
- Нет. Моей старой тачке. Но вынужден огорчить вас, господа. Ишаков человек к таким ситуациям подготовленный и тоже жив. Хотя и понес кое-какие потери.
- Бог ты мой! - высоким голосом закричал Каршутин. - Так речь идет о обычной аварии, Альфред Викторович!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26