... Но такая углубленная мысль Комаровского испугала - о Вечности, как он полагал, ему ещё рано было думать.
Он вышел на край площадки у пруда и оглянулся.
Его белой "волги" нигде не было видно!
Единственная ценная и совершенно необходимая в его работе вещь исчезла! Без автомобиля - он был как без рук, вернее, - как без профессионального инструмента: словно зубной врач без бормашины, или космонавт без ракеты.
Пытаясь вспомнить, при каких обстоятельствах он в последний раз видел свою тачку и запирал ли её, Альфред Викторович добрел до места где она должна была стоять. По следам (земля уже подсохла) ничего не смог определить, зато вспомнил, что в последний раз отъехал на своей "волге" вместе с подполковником Афанасьевым на его "ауди". Можно было заключить, что настырный милиционер, исходя из своих соображений розыска, реквизировал "волгу" и теперь Комаровскому следовало разыскивать следы своего имущества именно в этом, милицейском направление.
Но Комаровский тут же понял, что это и есть ловушка! Именно этого от него и ждали, чтоб он полез прямо в пасть льва! А если этим львом считать подполковника Афанасьева, то он, по отношению к Альфреду Викторовичу может оказаться очень жесток - подарок в виде коллекции холодного оружия следовало отрабатывать.
Альфред Викторович понял в какие тенета попал - сейчас Нина звонит подполковнику и выдает инструкцию: моего мужа убивал альфонс Комаровский, я вспомнила запах его тела, да, он был моим любовником, но память мужа и истина для меня дороже. Хватайте его - убийцу!
Присутствия духа Альфред Викторович при этих своих домыслах не потерял. Как всякий невиновный человек, в глубине души своей, не смотря на весь происходящий вокруг бардак российский,. не смотря на то, что тысячи людей (явно безвинных) томились по Бутыркам, Крестам, Матросским тишинам и прочим следственным изоляторов - несмотря на это в душе каждого сохраняется категорически лживая убежденность: невиновный - не пострадает. И даже битый, прожаренный ударами судьбы насквозь Комаровский был уверен: меня , невиновного, под топор не подведут!
Тем более, что он никак не мог найти ответ на ещё одну, достаточно тревожную мысль: да на кой хрен он сейчас Нине столь нужен? Для чего? Зачем? Что она за него цепляется?! Муж - умер. Вдова - свободна. Готова ринутся в бурное море бизнеса. Молодая, более чем красивая, энергичная, с мошной настолько набитой деньгами, что и не завяжешь и - вдруг держится за стареющего льва с подмоченной репутацией? Любовника - без труда найдет и получше. Комаровский как муж и опора жены - смешно и говорить! На миг мелькнула тщеславная мыслишка - а не влюблена ли она в него по уши?! Но у трезвого Альфреда Викторовича хватило мужества и разума признаться, что никакой повышенной страсти Нина к нему не испытывала, да и не могла испытывать. К тому же богатый жизненный опыт выдавал четкий ответ влюбленные женщины так себя не ведут! - не обольщайся, старый козел.
Альфред Викторович оглянулся, надеясь, что машина появится за счет напряжения его желаний и воли. Но прием экстрасенсорики не сработал, машина не появилась - наверное потому, что Комаровский экстрасенсам и прочим шарлатанам не верил, сам был из их племени. Убедившись, что машина не вернется, Альфред Викторович и думать о ней не стал, во всяком случае решил, что заявит о пропажу в Москве. Заявит формально - нынче угнанные машины крайне редко возвращают владельцам, или возвращают в таком виде, что лучше бы хозяин её и не видел, полезней для нервной системы.
Можно было набраться нахальства и вернуться на виллу, чтобы истребовать подаренный "мерседес". Но Комаровский знал, что не получит его ни за что - нигде не отмечено и не объявлено, что это последний подарок Феди своему верному другу Комаровскому А.В.
Огорченный происшествием, Альфред Викторович пешком двинулся на станцию, и, когда миновал охраняемые ворота, спросил молодого парня в комуфляжном комбинезоне.
- Не видели, тут белая "волга "не выезжала?
Парень вытащил изо рта сигарету и спросил.
- Какой номер?
Альфред Викторович назвал номера, получил равнодушный ответ.
- Выезжала. Полчаса назад.
- Да? - встрепенулся Комаровский. - А кто за рулем?
- Почем я знаю? - страж равнодушно пожал плечами. - У неё стекла тонированные, не разглядишь. К тому же, мы приглядываемся к тем, кто вьезжает. А если убыл, так скатертью дорожка.
Альфред Викторович проклял себя за излишнее пижонство - черт его дернул поменять нормальные, прозрачные стекла на тонированные.
- Угнали что ли? - в глаза охранника засветился интерес.
- Да нет.
Альфред Викторович безнадежно махнул рукой и двинулся по дороге.
До железнодорожной платформы надо было пройти по дороге, как припомнил Комаровский, километров восемь - их он и проделывал обычно на машине. Но теперь, сориентировавшись, пришел к выводу, что заметно сократит расстояние, если пойдет по разбитой широкой тропе через лес. Тащится с чемоданом по колдобинам и грязи было невесело, но Альфред Викторович нашел успокоение и в этом - полезный для здоровья свежий воздух вокруг и полезные биополе-аура проснувшихся от зимней спячки деревьев.
Через пять минут он углубился в лес. Еще через пять минут бодрого, хотя и неровного, спотыкающегося на корнях деревьев шага - увидел свою машину.
Белая "волга" с тонированными стеклами мирно стояла прямо посреди широкой тропы, под раскидистой елью, с темных ветвей которой на крышу машины звонко падали капли. Из торчавшей трубы глушителя дым не шел, а сидел ли кто в салоне, Альфред Викторович не мог разглядеть все из-за тех же стекол. Еще через десяток шагов Альфред Викторович разглядел и цифры номера - она, родная, стоит и ждет хозяина, после того, как на ней покаталась сопливая шпана!
Альфред Викторович до того взбодрился и воспрял духом, что неосторожно крикнул.
- Эй, родимая! Привет!
И "родимая" тут же рявкнула мотором, из глушителя вырвалась струя дыма и "волга" с места, прокрутив в грязи колеса, дернулась вперед, тут же влетела передними колесами в яму, но выдернулась из нее.
Альфред Викторович не принимал никаких решений потому, что вполне инстинктивно тут же припустил бегом за своей собственностью. В скорости удиравшего и догонявшего уравнивала дорога - ямы и корни не позволяли водителю-похитителю даже перебросить рычаг передачи на третью скорость и он, губя ходовую часть автомобиля, перся на второй, нещадно газовал, бил дно машины о кочки и корни и каждый такой удар отдавался болью в сердце Комаровского.
- Стой, дурак! Не губи авто! Мы договоримся!
Но "волга" лишь поддавала газу.
Через десяток секунд Альфред Викторович догадался бросить чемодан, разглядел через стенку редких деревьев, что эта тропа делает поворот, срезал его по углу и в какой-то момент почти дотянулся до багажника машины. Но тут водитель принял резко в сторону, нырнул под елки и погнал машину уже вовсе без всякой дороги, между деревьев.
Альфред Викторович задыхался, скользил и натыкался на деревья, но преимущество было на его стороне. Он знал, что если у него хватит сил на минуту другую, то свой автомобиль непременно догонит, но оставался вопрос как его остановить, черт побери? ! Лихие каскадеры в кино - прыгают на крышу и всегда находят за что там уцепиться. Или - прямо на капот и хватайся за "дворники". Но Альфред Викторович не был лихим каскадером, а потому пришел к выводу, что будет благоразумней загнать похитителя в тупик, что должно было неминуемое случиться.
В азарте погони Альфред Викторович совершенно не учитывал того обстоятельства, что и сам он окажется при этом в тупике, один на один с похитителем, в безлюдной глухомани. Эта мысль ему и в голову не приходила! Не по высокому мужеству характера и смелости духа, а просто из жадности жалко ведь терять свое имущество!
На этом принципе "жадность фраера погубит" и строятся все бандитские ловушки. Большинство. Во всяком случае - в данный момент.
"Волга" резко остановилась, дверца водителя приоткрылась и поначалу Альфред Викторович увидел, как из салона кто-то вытянул руку - с пистолетом.
Альфред Викторович круто затормозил, остановился и ту же мелькнула отрезвляющая до испуга мысль - вот и попался, конец! Попался, как неразумная девочка на конфетку в руках насильника.
Дверь машины открылась и наружу выбрался Валерий, он же Слава. Твердо встал на землю, расставил ноги и перехватил оружие двумя руками так, что черное дуло пистолета смотрело прямо в лоб Альфреду Викторовичу.
В последнюю секунду, ещё оставшуюся до выстрела, Альфред Викторович не о свидании с потусторонним миром подумал, а лишь отметил: "ну, до чего красив засранец с пистолетом, длинные ноги, широкие плечи..." Но профессиональная оценка качеств соперника прервалась.
Грянул выстрел.
Альфред Викторович упал на спину.
Через секунду понял, что ещё жив.
Прогрохотал второй, столь же громкий выстрел.
Альфред Викторович не ощущал чувствовал никакой боли в теле, полагал, что уже умер, однако явно осознавал себя ещё живым.
Потом зрение зафиксировало, что сквозь ветви над головой - видно чистое небо. И где-то в его бездонной глубине поют птица. А спине - мокро и холодно. Но смерть, получалось, все ещё не приходит.
- Вставай, старый дурак. Не придуривайся. Пистолет газовый.
Альфред Викторович поднялся, удивляясь, что не ощущает прилива радости в своей душе. Его слегка покачивало, когда он выпрямился и посмотрел на неторопливо подходившего к нему Валерия - тот морщился, отмахивался руками словно от стаи комаров. Боялся, надо понимать, что попадет в облако газа от собственного выстрела.
- Чего тебе от меня надо?! - закричал Альфред Викторович. - Отдай машину!
- Отдам. Конечно отдам. Поговорим, наконец, Альфред Викторович, как профессионал с профессионалом.
- Какой ты там профессионал, щенок?!
- Ну, какой уж есть. Не вашего, понятно, класса, но для начинающего сойдет, Как вы считаете?
- Сойдет. - вынужден был согласиться Комаровский.
- Так поговорим?
- Чемодан мой...
- Подъедем за чемоданом. Садитесь в машину.
Безвольно переставляя ноги, Альфред Викторович добрался до автомобиля и уселся в правое кресло.
Валерий сел к рулю и задним ходом легко вывернул машину из чащи, развернулся и через минуту они докатились до чемодана Комаровского, валявшегося там, где он его бросил в горячке глупой погони.
Валерий заглушил мотор, вышел из машины и уложил чемодан в багажник. Потом вернулся к рулю и закурил. За эту минуту Альфред Викторович почувствовал, что пал духом, "сломался", что сил у него никаких нет, сопротивляться воле этого молодого нахала он категорически не может.
Валерий включил радиоприемник, поискал музыку, сбавил громкость до приглушенной и спросил спокойно.
- Начнем с вопросов, или с разработки планов?
- Каких ещё планов? - проворчал Комаровский.
- Нашего будущего сотрудничества, Альфред Викторович. О чем нам ещё говорить?
- Да кто ты такой, черт тебя побери?!
Валерий повернулся к нему и долго смотрел в глаза, ни говоря ни слова. От этого взгляда громадных, жутковатых глаз Альфреду Викторовичу стало неприятно.
- Ладно. - сказал он. - Твоя биография меня не интересует.
- Пусть так... А вашу биографию я знаю.
- К Матильде прилепился? - грубовато спросил Альфред Викторович. - А через неё вышел на Нину? Потеплее местечко наметил?
- Вроде того... Иду вашей дорогой, Альфред Викторович. Разве не этому вы меня пытались обучать?
- Но я тебя не обучал убивать людей!
- Каких я убил людей? - без выражения спросил Валерий.
- Федора Чуракова!
- Это чушь. Вы прекрасно знаете, что я никого не убивал. У меня на это не было времени.
- И ты знаешь, что я не убивал!
- Знаю, ну и что?
- Так ведь ты можешь меня спасти! Черт тебя дери, зачем ты весь этот маскарад устроил?
- За тем же, чем и вы устраивали всю свою жизнь.
- Так ты все-таки - Слава Шусев, или Валерий там какой-то?
Валерий улыбнулся.
- Разве я спрашиваю, кто вы были до того, как стали Комаровским?
- А уж это не твое дело! - обидчиво ответил Альфред Викторович.
- Возможно. Сколько раз вы свое имя меняли?
Альфред Викторович попытался припомнить, но потом сообразил, что это занятие пустое и проворчал.
- Да не твои это заботы!
- Все-таки... Кое-что друг о друге нам не мешало бы знать. Коль скоро нам предстоит работать в паре.
- Это ещё как понимать? - напористо спросил Комаровский, хотя уже желудком почувствовал, что попал в капкан и вырваться из него у него не достанет сил.
- Просто понимать, Альфред Викторович. - буднично ответил тот. - Нина нарисовала вам ваше будущее. Не такое уж и плохое для немолодого человека. Будете числиться мужем преуспевающей бизнесменши...
- А ты в её любовниках, да?
- Нет... В таком случае мы бы помешали друг другу.
- Правильно! - злорадно захохотал Альфред Викторович. - Ты же импотент! Ты женоненавистник! Потому, видать, ты и мадам Матильду как следует на крючок не зацепил! Зачем ты за нашу работу взялся, если женщин на дух не переносишь?
- Переношу. - так же спокойно ответил Валерий. - Более чем переношу. Даже жить без них не могу. Но ведь это сейчас не тема для разговора.
- Пошел ты к черту! - в сердцах сказал Альфред Викторович и дернул дверцу автомобиля, намереваясь уйти.
- Я - к черту, а вы куда?
- Да куда угодно!
- Далеко не уйдете. Я не обещал, что докажу вашу непричастность к убийству Чуракова. Скорее - наоборот. А очень грубый человек по имени Афан-Шериф уже ждет встречи с вами, Альфред Викторович. Так что от моих показаний ваше будущее и зависит.
Комаровский осел и проговорил с трудом.
- Сговорились, гады? Ты и Нинка - сговорились? Давно сговорились? Убийц Феди Чуракова наняли? Она, Нинка, гадина, мужа из Голландиии вызвала? Меня подставила, всех подставила, мильтона купили? Подонки вы, два подонка! Никакой морали у вас нет! Никакой нравственности!
- Не многим хуже вас. Даже если принимать вашу версию случившегося. Но и в таком случае, Альфред Викторович, теперь мы все в одной упряжке. Простите, но выхода у вас нет. Едем домой.
- Послушай, кретин. - с напором сказал Комаровский, сопротивляясь уже из последних сил. - А почему ты не хочешь попросту женится на Нинке, занять мое, так сказать место, и крутите свои дела без меня?!
- Это было бы стратегической ошибкой , Альфред Викторович. Если подумаете, то сообразите сами. Сейчас кандидат в мужья вдовы - первый подозреваемый в преступлении. К тому же, мне нужно кое-какое время, чтобы поучиться бизнесу...
- Да на кой черт?!
Валерий тихо засмеялся.
- Все-таки вы дешевый, мелкий и даже очень мелкотравчатый аферист, Альфред Викторович! Ну, что это за масштабы?! Соблазните женщину, живете за её счет, обираете её потихоньку, а потом исчезаете? Ну, прихватите кое-какое барахлишко...
- До этого Комаровский не опускался! Выбирай выражения.
- До всего вы опускались, Альфред Викторович. - убежденно сказал Валерий. - Не самообманывайтесь. Я про другое говорю. Если можно втереться в раскрученный бизнес, используя свои таланты, так какого черта несколько не поменять свою специализацию? Сработать по крупной. Да хватит же порхать с цветка на цветок! Стареете ведь вы, дряхлеете! Хоть какая-то заначка есть на то время, когда совсем скукситесь и прибор между ног тряпкой повиснет?!
Альфред Викторович не ответил, но и из машины - не полез. Он уже успел просчитать и соблазны предложения и опасность предприятия, явственно почувствовал и угрозу со стороны нового партнера. Выхода не было - в паре с Ниной (да ещё с подкупленным Афан-Шерифом в придачу!) эти два молодых негодяя без труда составят схему своих показаний для любого следователя, чтоб без особых трудов загнать его, Альфреда Викторовича, в края не столь отдаленные, как говорится. А обитать в этих краях Альфреду Викторовичу никак не хотелось. Даже краткосрочно.
Теперь они предлагали ему, Комаровскому, опасную роль - мужа хозяйки фирмы, который будет отвечать за все! Тот самый зиц-председатель, кто садится в тюрьму при банкротствах! Завидная роль, ничего не скажешь.
И тут же Альфред Викторович принял решение - быть того не может, чтоб он, старый, побитый жизнью воробей, да не обошел на кривой двух молодых, пусть звероватых соперников! Пусть они другого, современного кроя, пусть беспощадны и алчны, видят свою деятельность шире и масштабней, чем он, альфонс старых времен - но быть того не может, чтоб громадный опыт не подсказал ему в дальнейшем выхода из критического положения! Для того , чтобы выиграть войну, разумный военачальник без страха проигрывает отдельную битву! А шахматисты подобный маневр называют гамбитом - отдал фигуру, даже качество временно потерял, но поставил в эндшпиле шах и мат королю! Да и королеве тоже.
Комаровский спросил деловито.
- Ты давно пасешься на этой лужайке?
- С осени.
- На Матильду, значит, вышел?
- Она на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26