Может, важнее возродить Храм, как символ начала иного пути? Ведь человеку больше хлеба насущного необходимы вера и гордость. Для всех озлобленных, потерянных, для жаждущих прощения и благословения будет светить золотой крест Храма, указывая, что не разрушение, а созидание - путь в будущее... Запутался я тогда в противоречивых аргументах.
- И я не знаю, Макс, - отозвался Лион. - Не знаю, как надо. Любой категоричный ответ - экстремизм и шовинизм, поскольку кого-то обделяет. Дефицит у нас везде - и на уровне туловища, и на уровне души. Кому-то не хватает патриотизма, у кого-то ноет пустой желудок. А как совместить? По мне, так лучше Храм, чем дорогостоящие монументы, натыканные по всей Москве.
- Да, как бы не щеголяли роскошью столичные злачные места, эти пропащие деревеньки не скоро превратятся в Прованс... Не появятся вина с названием "Шато Козлищи", не завалит прилавки продукция местных фермеров, не будут пастись на лужках молодые резвые кони. И дети в умирающих селах не появятся. А пока не возродится земля, не затеплится жизнь в заброшенных домишках - не поймут люди, что означает самое затрепанное понятие - любовь к родине. Нельзя возлюбить человечество, пребывая в нищенстве и скверне, презирая самого себя!.. - Максим вскочил, взъерошил волосы. - Напился вот и речи толкаю. Господи, до чего же всех жаль!
- Уж очень ты сердобольный! - пылко сверкнул пушкинскими очами Лион. А кто виноват то? Что нищая страна, что мы оба - гениальные мозги, выкинуты за ненадобностью на свалку?
- Не знаю. Но бандитов сильно боялся, когда о деньгах, что для Храма собирать буду, думал. "Не бойся малых духом, Макс, - говорил сам себе. Они от воровства своего сильнее не станут. А доброе дело, как его ни погань - доброе. И даже то, что озаряет оно сердца теплой радостью, дорогого стоит. Не этих твоих бренных триллионов. Вечности, старикан, вечности..."
Максим набрал полную грудь воздуха и долго, шумно его выдыхал. Получилось тяжко, с надрывом, словно тащил на спине крест и теперь на раскаленных полуденным жаром камнях сбросил его. Чтобы отдышаться, обвести прощальным взором выгоревшее небо, грозно набухающий горизонт над Ершалаимом и успеть передумать все под стук молотков, забивающих в растрескавшуюся землю деревянную сваю с перекладиной для его рук.
- Ну, что еще говорить... Дальше ты знаешь.
Глава 26
Марафон Горчаков провел точно в указанное время и с феноменальной результативностью. Смотрелся на экране как киногерой, вызывающий безграничное доверие. Удачно смонтировал кадры хроники взрыва и восстановления Храма с документальными лентами последних событий. Нашел интересных людей, вдохновленных идеей искупления исторических грехов. И собрал прямо на сцене, целый ящик наличности. Не говоря о банковских переводах. Вернувшись под утро домой, свалился спать. Варюша шепнула едва открывшему глаза внуку:
- Вот ты у меня и герой, мальчик.
- Сегодня мы с тобой пировать будем! - подмигнул он с давно забытой веселостью.
Собрав все имеющиеся дома деньги, "герой" умчался в магазины. Когда он появился, нагруженный пакетами и сумками, за столом, сложив по школьному руки и неподвижно глядя на чашечку с кофейной гущей, сидел Амперс. Бабушка усердно перебирала в коробочке мотки ниток. Пахло "валокардином".
- Смотрите-ка, что я притащил! - Максим стал выгружать на стол невиданные в их доме деликатесы.
- Сядь, - остановила его Варюша, отбирая покупки. Из пакета посыпались и разбежались по полу крупные блестящие мандарины.
- Что-то произошло? - наконец понял он.
- Умоляю тебя, Макс, без эмоций! Надо взять себя в руки и все быстро обговорить. Они скоро будут здесь, - мучительно поморщился Амперс.
- Господи... Кто?
- Излагаю факты. Собранные во время марафона деньги остались до утра в подвальной подсобке. Там дежурил парень из охраны.
- Их даже пересчитать не успели. Целые ящики. Надо срочно отправить машину в банк.
- Не надо. Деньги уже забрали. Охранник убит. Действовали профессионалы. Обнаружили в десять утра. На месте преступления работают менты.
- Не найдут... - схватился за голову Максим.
- Никого не найдут... Сосредоточься: Пальцев - твой покровитель и мой компаньон - исчез. Вместе со счетами "Музы".
- Ого! - Максим рухнул на стул.
- Его заместитель Вадим Савченко, мой давний приятель и, в общем, близкий человек... - губы Амперса дернулись, он ткнулся лицом в ладони, не договорив.
В дверь зазвонили специфически требовательно.
- Денис Акимович Лущенко. Следователь, - представился Максиму симпатичный мужчина в дубленке нараспашку. Перехватив кофе и покряхтев насчет погоды, бандитского беспредела и служебных тягот, Денис Акимович перешел к делу:
- Господина Савченко - содиректора банка и ближайшего помощника исчезнувшего Пальцева нашли мертвым на пустыре возле дома рано утром. Над ним скулил, дергая повод, дрожащий доберман...Ну, рука-то окоченела, а ремешок петлей... Стреляли в спину, с небольшого расстояния... Кто-то знал, когда и где он выгуливает пса... Ничего определенного пока сказать нельзя. Нам известно, что именно по рекомендации Пальцева вам предоставили довольно значительный пост на телевидении. С подачи того же Пальцева руководитель канала поручил вам провести марафон. Деньги марафона исчезли, Пальцев тоже... Логика есть?
- Разумеется. Только я не знал, что моей работой из-за спины непосредственного начальства руководит Пальцев.
- Возможно, вас подставили, - устало вздохнул Лущенко. -Сочувствую, Максим Михайлович. Выбраться вам будет не просто.
- Да что за чушь! - вышел из столбняка Амперс. -Горчаков абсолютно не знал, чем занимаются Пальцев и Савченко в "Музе". Он вообще - человек книжный. А уж если кому-то было необходимо прикрытие, то лучшей кандидатура для козла отпущения не найти!
- Кому? - пожал плечами следователь. - Иных уж нет, а те далече. На месте массовка, фигуры второго плана и вы, уважаемые господа.
- Пардон, Гуманитарный фонд научных открытий, который я представляю, более всего пострадал от случившегося. - Амперс с достоинством закурил. Мы разорены, дорогие товарищи.
- А если мне заплатили за соучастие, так где же деньги?! - вскипел Максим. Он стал выворачивать карманы, извлекая оставшиеся от покупок смятые купюры и мелочь.
- Не надо демонстраций, Максим Михайлович. Подумайте лучше, как выйти из трудного, можно сказать, скандального положения. Подозрения в вашей причастности к сговору весьма серьезны.
Постарайтесь всемерно помочь следствию, припомнить детали, не искажать пусть даже нелицеприятные факты...
- Чистосердечное признание смягчит приговор, - улыбнулся Максим. - Что ж, этого следовало ожидать...
- Хроническая НЕСРЕЛ... - вымолвила бабушка и спохватлась: - Простите, это наш семейный жаргон. Дело в том, что мой внук с рождения страдал несовместимостью с реальностью. Диагноз, увы, подтверждается.
Глава 27
- На следующий день меня увезли в Матросскую тишину. Это, знаешь ли, отдельный рассказ... А через неделю выпустили! Нашелся господин Пальцев! Явился на экраны телевзоров и сделал смелое заявление. Оказывается, его держали в плену те, кто ограбил марафон и вынуждали отдать все деньги "Музы". Ему удалось бежать, утаив от злодеев, кое-какие заначки банка. Виновник, разумеется, до сих пор не найден... А бабушка не выдержала... Варюша умерла от кровоизлияния в мозг, не приходя в сознание. Как рухнула, узнав о моем аресте, так больше и не встала. Три дня в больнице - и на Ваганьковское, к деду под бок... Там у меня теперь целый мемориал.
Я остался совсем один и желание одно: бежать, бежать! Невмоготу было сидеть в комнате среди оставшихся бабушкиных вещей. Даже ее собачью кофту со спинки стула не стал снимать. От всех этих событий подфартило некому господину Штамповскому - он давно на арбатскую квартиру глаз положил и все расселение жильцам предлагал. Главным тормозом были Горчаковы, уж очень не хотели насиженное гнездо покидать. Вот я и дал ему добро. Получил деньги и сбежал. Вспомнил про Козлищи, сел в электричку и...
- А я ведь поверил твоей причастности к афере с марафоном... Охотно даже поверил. Твое превращение в матерого ворюгу оправдывало мою вражду к тебе. Ведь я тебе завидовал! Думал: вот ведь как ловко и своевременно слинял Горчаков с нивы научно-технического прогресса! "Ящик" наш развалился. Галка меня бросила. Тему списали, как бесперспективную, спецов отпустили за ненадобностью. Страшное, знаешь дело... Вынашивал в себе с пеленок зерно гениальности, сотворил почти что нечто запредельное! И вдруг - никому не нужен...
- То же самое произошло и со мной. Злость жуткая, страх, хочется зарыться, исчезнуть, умчаться на край света... "Струсиная политика, говорила мне Варюша. - Чуть что - голову в песок". Она хотела вырастить меня сильным и бодрым, как паровоз... - Максим подошел к окну, за которым стояла непроницаемая чернота ночи. - Край света... Деньги-то я за продажу комнат в коммуналке получил приличные. Вот в собственность вкладываю.Теперь частный собственник и владелец двадцати соток.
Поселился в этом доме в апреле и чуть не сбрендил от тоски. "Нет, не смогу. Не смогу остаться здесь, - решил я, едва переступив порог чужого, разоренного жилья. - Не выдюжу, кишка тонка..." Но пересилил себя остался. Может, чем-то приманила смена боли - то ныли свои раны, мучила своя головная боль. А здесь - чужая. Боль разоренного жилья, покинутых деревенек. Да такая, словно обидели ребенка, наказали и предали неразумного...
Через месяц зацвели на бугре яблони - белым и розовым, а холмы сплошь покрыло лилово-сиреневое море люпинов. Не представляешь, какая здесь благодать весной! Вон там, прямо за окном, по овсяному полю волшебной бархатистости перекатывает волны ароматный ветерок, за ним опрокинулись зеркала озер. А над ними и в них - , высоченное, невероятной голубизны небо. Глянул я как-то окрест утрецом и аж дух захватило! Причем, никого один под небом вместе с травами, озерами, комарами, лягушками, цветами этими...
Потом появились шабашники с фермы с пилами и необходимым инструментом. Разобрали хлев и подновили домик. Во всех строительных делах я участвовал на равных. С охоткой, с душой, с тайным желанием задавить в себе слабака Горчакова. И верно, падал на топчан после трудовых свершений, как убитый, и спал до утра.
Мебель кой-какую привез из Торопца. Книжные полки, письменный стол, кухонные шкафчики. Душ с обогревателем соорудил - словом, окопался солидно.
- Вот и вижу, что человек прочно осел. Кастрюльки эти, книги, то да се... Слушай, Макс, а если я здесь тоже обоснуюсь. А что? Две хаты - почти улица. - Лион поднял палец и хитро посмотрел: - возникает в такой связи некая идейка. Мы подадим прошение о переименовании населенного пункта! Сейчас все переименовывают.
- Меньше Лозанны я не согласен.
- Ай, старик, да не отрывайся ты от корней. И взгляни на нас - две особи столь разного физического статуса, оба в бородах и в полном ... Смекаешь? Деревня "Большие Козлы" - звучит, по моему, внушительно.
Глава 28
Анюта Илене - пятнадцатилетняя черноглазая акселератка фотомодельного роста и звездных амбиций, сидела на полу среди разбросанных журналов с яркими глянцевыми иллюстрациями. От матери - уроженки солнечного Кишинева, она унаследовала горячий, взрывчатый темперамент и яркую южную красоту. От отца - упорную латышскую целеустремленность и конфигурацию узкокостной, вытянутой фигуры. У Анны было все, что бы ждать от жизни самого лучшего: смекалка, хорошая память, выносливость, доброжелательность и полная очарования внешность. Блестящие ореховые глаза затеняли пушистые ресницы, напоминая о Бэмби, нос и губы не хуже, чем у Джулии Робертс и даже точно такая грива, как у звезды в фильме "Красотка". Каштановые волосы Анюты живописно вились и проявляли отзывчивость ко всем рекламным средствам хороши были от шампуней разных характеристик, лаков известных и неведомых фирм, гелей супермягких и фиксирующих.
Анечке вообще шло абсолютно все: мальчишеский спортивный прикид, строгие деловые костюмы и романтические платья. Правда, разгуляться особо было не на что. Но Мара старалась наряжать сестру - это доставляло ей удовольствие. Работа в салоне "Шик" открыла совсем другие материальные возможности - заботы о пропитании сменились более женственными - сестры совершали регулярные набеги на вещевые рынки. В результате чего Анечка окончательно убедилась в собственной неотразимости. Напольные весы, стоящие под диваном, являлись главным арбитром в ее постоянной борьбе с подростковым аппетитом. Аня обожала вишню в шоколаде, взбитые сливки, мучительно-привлекательное импортное мороженое, чтение лежа. Но регулярно завтракала овсяной кашей и бешено занималась айробикой. У нее была цель, ради которой стоило претерпеть все.
"Льет за окошком дождь осенний, дома сижу одна. Верю в тебя, мое спасенье, маленькая страна..." - пела в магнитофоне Наташа Королева. Весенняя страна с синим морем, неувядающим цветением и поклонником на золотом коне символизировали Анину мечту. Она без конца могла слушать эту песню и в дождь, и в снег, и в любое другое время, поскольку двенадцатиметровая комната, поделенная с сестрой в скромной квартире панельного дома, не имела ничего общего с роскошью, в которой предполагала обитать Аня. Нет, она вовсе не собиралась бездельничать и не ждала манны небесной - только везения, полагавшегося ей по праву.
Покачивая в такт песне хвостом, стянутым на затылке пестрыми жгутами, Аня вырезала из журнала фотографии актрис и топ-моделей, на которых следовало равняться. За ее действиями внимательно наблюдал желтыми глазами полосатый кот Тихон, стараясь не упустить из виду шуршащие листы, прицелиться и напасть, захватив журнал передними лапами, а задними ритмично отбивать жертву. Маленькая кошачья радость.
- Пшел! Я тебя! - шуранула Аня кота, наткнувшись на ошеломляющую информацию. Тихон нехотя удалился за дверь и занял там наблюдательный пост. Держа перед глазами развернутые листы, Анюта быстро пробежала текст и уставилась на фотографии. Навернувшиеся слезы тяжело скатились по щекам. В сердцах ткнув клавишу, она прервала вокальный рассказ о маленькой стране и ждущих там счастливицу радостях. Уткнулась лицом в покрытый старым ковриком диван и разрыдалась.
Господи! Ну от чего такая несправедливость! Ксения Агафонова, пятнадцатилетняя школьница из Тюмени (рост 177, 89-59-90) и ее ровесница Маша Невская из Москвы (рост 177, 87-57-87) выезжают в Ниццу на финальный международный конкурс "Elite Model Look". Четырнадцатилетняя Наташа Семенова с параметрами, сильно превышающими допустимые (рост 179, плюс объем бедер 96 см) на Неделе моды в Париже произвела сенсацию и была завалена предложениями от модельеров. А еще до конкурса сам Джанфранко Ферре, руководивший тогда Домом Кристиана Диора, прямо закричал: "Я буду работать только с ней! Когда она окончит школу, я буду работать с ней в Париже!" Вот пруха, Господи!
Ну почему, почему все это достается другим?! Почему не звонят даже из модельного агентства, взявшего координаты и портфолио?
Вскочив, Аня умчалась в ванную и прильнула к зеркалу. Слезы ей тоже шли. На скулах вспыхнул румянец и припухшие губы выглядели невероятно заманчиво!
- Все будет, стоит только расхотеть. Перестань зацикливаться на этом. Попробуй увлечься чем-то другим. И тогда удача сама подвалит. У нее повадки такие, - поучает сестра с материнской заботливостью.
Почему, почему каждый считает, что именно он знает, как жить правильно, чего надо опасаться, а чего хотеть? Вот Мару из больницы в меховой салон еле вытащили, а Ане, к примеру, - что за хворыми горшки мыть, что под расстрел. И не потому, что безжалостная или очень много о себе понимает. Здоровое самосознание и нормальное, абсолютно нормальное стремление в Париж и Ниццу! Но прежде всего - на обложках журналов появиться, и чтобы вся школа их видела. А что тут плохого? Разве хоть кто-нибудь от этого отказался бы? Разве никто о таком не мечтал?
Трудностей работы моделью Аня не боялась. Будет, если понадобится, вкалывать день и ночь. Для начала можно и вовсе за гроши работать, что бы заметили, а потом - неудержимо выходить в лидеры. Не деньги важны принцип. В своем деле надо быть лучшей. Особенно, если родилась с ярко выраженным призванием блистать и всю себя отдавать людям. Мара по натуре старая дева. Такая же, как тетка. Может офигенное платье прикинуть и в обществе тусоваться, но придет домой - и снова замарашка у старых кастрюль. А ночами - в свое любимое хирургическое отделение шастает! Вот ужас-то! Настоящее самоистязание. И в кино снималась, и в салоне вертится, с иностранцами знакомится - все впустую. Повара этого, вполне клевого мужика, на расстоянии уже два месяца держит. Непонятно чем. Характер у нее, при всех добродетелях, мрачнейший, да и внешность - так себе. С мужчинами вообще зануда. Надо на больничной койке окочуриваться, чтобы от нее внимания и ласки добиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64