– Будь у меня другой выход, я бы послала Фергала с его деньгами куда подальше, но у меня его нет!»
Целую неделю после того как Фергал сделал свое недвусмысленное предложение, она настойчиво убеждала Линду приложить все усилия в поисках новых рынков сбыта, но от Линды, считавшей, что она и без того ей оказала неоценимую услугу, устроив встречу в Фергалом, было меньше толку, чем обычно, а Тереза стеснялась рассказать ей о предложении владельца бутика и о том, что она подумывала согласиться на его условия. По правде говоря, даже если бы Линда лезла из кожи вон, стараясь помочь ей, Тереза уже не надеялась, что ей когда-нибудь повезет. Казалось, универмаги и бутики уподобились магазинам уцененных товаров и устраивали теперь распродажи не только в конце, но и в разгар сезона, лишь бы только освободиться от запасов непроданной одежды. Прибыли падали, и никто в таких условиях не желал рисковать, поддерживая какого-то неизвестного модельера. Кроме того, Тереза быстро теряла уверенность в том, что у них с Линдой вообще что-нибудь получится. Когда-то, думала Тереза, она была готова работать до изнеможения, в любых условиях, лишь бы добиться успеха в бизнесе. Теперь, казалось, вся ее целеустремленность исчезла, она отступила под ударами судьбы, спасовала перед вечными поисками денег для уплаты по счетам очередного взноса в счет погашения кредита, покупки новой партии тканей. Что, черт возьми, делать ее матери, если она вдруг все потеряет?
Целую неделю Тереза была не в состоянии работать. Она рвала один за другим эскизы моделей, пока корзинка для бумаг не переполнилась через край. Наконец, будучи не в состоянии думать ни о чем, кроме своего безвыходного положения, она сдалась и позвонила по номеру, который ей дал Фергал. Даже от звука его голоса ей стало нехорошо, а когда она представила себе его гаденькую ухмылку и вспомнила, как отвратительно пахнет у него изо рта, ее чуть не вырвало. Но она взяла себя в руки, стараясь не выдать своего отвращения. Отступать было поздно. Она договорилась, что придет к нему сегодня вечером, но оттого, что решение было принято, ей не стало легче, хотя она и уговаривала себя, что не она первая и, несомненно, не она последняя отдает себя, движимая совсем не любовью или желанием.
Внизу хлопнула входная дверь, и она настороженно прислушалась. Кто-то поднимался вверх по лестнице. Может быть, это Линда с какой-нибудь хорошей новостью, как раз вовремя, чтобы спасти ее? Но шаги были тяжелыми и слишком медленными – Линда, в которой энергия била ключом, всегда взлетала бегом по ступенькам. Тогда, может быть, Уэсл или кто-нибудь еще? В своем теперешнем состоянии Тереза молила Бога, чтобы это был не он. Ей не хотелось ни с кем общаться.
Словно завороженная, она замерла, ожидая, когда повернется дверная ручка. Но в дверь постучали. Тереза удивилась: никому из ее друзей никогда и в голову не приходило постучать в дверь.
– Войдите! – крикнула она.
Дверь открылась, и Тереза застыла на месте, не веря своим глазам.
– Привет! – сказал вошедший.
От радости или удивления у нее перехватило дыхание, и она прошептала:
– Марк…
Он вошел в мастерскую – высокий, светловолосый и красивый в джинсах, кроссовках и черной кожаной куртке. Сердце Терезы учащенно забилось, она почувствовала, как у нее слегка закружилась голова. Как часто она мечтала о том, что он входит в комнату именно так, как сейчас, без предупреждения, но она почти не верила в его возвращение. Мужчины ведь не возвращаются. Они приходят и уходят – главным образом, уходят, особенно если их любят всем сердцем. Неожиданные возвращения случаются только в романах, не так ли?
– Ну и ну! – воскликнула она, поставив кружку на стол из опасения, что он заметит, как дрожат у нее руки. – Вот так сюрприз!
– Понимаю. Наверное, мне следовало бы предупредить тебя, но я боялся, что ты не захочешь меня видеть.
– С чего бы это?
– Ну, прошло ведь довольно много времени… Как ты жила без меня, Тереза? – Кроме ее матери, он один называл ее Терезой, а не Терри. Ей это всегда нравилось, и сейчас у нее защемило сердце.
– Так, кое-как перебиваюсь. А ты?
– Ничего. – Придя сюда, он не знал, что сказать. – Нельзя ли мне пригласить тебя пообедать – или ты уже поела?
Она печально улыбнулась.
– Я не ем в середине дня. Мне это не по карману, обхожусь чашечкой кофе.
– Ну так как насчет обеда?
– Подожди минутку, – сказала она. Пусть ее сердце учащенно билось, пусть от возбуждения напрягся каждый нерв, она не позволит делать из себя дурочку. – Ты бросил меня, Марк, ничего не объяснив и даже не попрощавшись. Почему ты считаешь, что стоит тебе взлететь по ступеням и позвать меня, как я сразу же пойду с тобой обедать?
Марк помрачнел.
– Понимаю, мое поведение могло показаться тебе непорядочным, – сказал он примирительным тоном, – но у меня были веские причины.
– Какие же?
Он помедлил. Разговаривать на эту тему было бы трудно, даже контролируй он полностью свои эмоции. А сейчас, когда он смотрел на Терезу и ему страстно хотелось ее поцеловать, такой разговор был просто невозможен.
– Тереза, я искренне сожалею, что обидел тебя. Поверь, что меньше всего я хотел причинить тебе боль. Ведь на самом деле я порвал с тобой, чтобы еще больше не расстраивать.
– Все так говорят, не так ли? – спросила она насмешливо. – «Я сделал это ради твоего же блага». – Я любила тебя, Марк, а ты меня оставил, просто взял и бросил. – Она попробовала было лихо прищелкнуть пальцами, но у нее ничего не получилось, потому что пальцы, как всегда, замерзли, а сейчас еще и дрожали.
Он посмотрел на нее с опаской. Она сказала «любила» в прошедшем времени. Означает ли это, что она больше его не любит?
– У тебя есть кто-нибудь? – спросил он.
– Нет, – ответила она, – но если бы и был, это тебя не касается.
Марк вздрогнул. Нет, нелегкое ему предстояло дело.
– Тереза, я прошу тебя пообедать со мной. Мне нужно с тобой поговорить.
Она упрямо сжала губы.
– Если хочешь поговорить со мной, говори. Когда я выслушаю тебя, тогда и решу, принять ли мне твое приглашение.
Уголки его губ приподнялись, чуть-чуть напомнив его прежнюю беззаботную улыбку.
– Я вижу, у меня нет выбора.
– Да, гуляка ты этакий, у тебя нет выбора!
– Все дело в том, что я не знаю, с чего начать.
– Может быть, с самого начала?
– Если бы знать, где оно. Но я совершенно уверен, что не знаю конца. Я только знаю, на какой конец я надеюсь.
Он встретился с ней взглядом и смотрел на нее, пока она не отвела глаза.
– Так начинай же.
– Ты уверена, что нас не прервут?
– Ну, я даже этого не могу пообещать. Начинай же, Марк, я внимательно слушаю тебя.
* * *
– Ну вот, – сказал Марк, закончив рассказ. – Теперь ты все знаешь.
Тереза сидела с опущенной головой, вертя карандаш в руках, на которых были надеты перчатки без пальцев. Пока он говорил, она молчала, буквально остолбенев от его откровений. Теперь же она взглянула на него увлажнившимися глазами.
– Боже мой! – произнесла она. – Ты уверен, что все это правда?
– Совершенно уверен. Хьюго Варна был твоим отцом.
– Был?
– Он умер на прошлой неделе. Разве ты не читала об этом в газетах?
Она покачала головой. Она была так занята, что целую неделю не заглядывала в газеты, даже не читала сводки новостей.
– Он умер от сердечного приступа, возможно, вызванного всей этой историей, хотя никто не может этого утверждать. Хьюго, несомненно, слишком много работал, не щадил себя. – Марк немного помедлил, – Как мне хотелось приехать к тебе и рассказать все это пораньше, чтобы ты успела на похороны – конечно, если бы захотела. Но моя мать была в ужасном состоянии. Я не мог ее оставить.
– Понимаю.
– Она во всем винит себя. Сначала я тоже винил ее, но теперь начинаю понимать, почему она сделала… то, что сделала.
Тереза кивнула.
– Бедная Салли! Она, должно быть, прошла через ад.
– Да. – Любовь к Терезе теплой волной захлестнула его. После всего, что ей пришлось пережить, она все-таки нашла в себе силы посочувствовать Салли.
– Мне очень хотелось, чтобы ты была там, – сказал он. – Все-таки ты его дочь.
Она снова опустила глаза, уставившись на свои руки.
– Да Это многое объясняет Прежде всего то, откуда у меня эти способности Это еще раз доказывает важную роль наследственности. Я его никогда не видела, даже не знала его, и все же… У меня никогда ни к чему не лежала душа, только к моделированию. Но моя мать… О Боже! – ее охватила дрожь. – Бедная моя мать! Надеюсь лишь, что я не унаследовала черты ее характера.
– Не беспокойся об этом, – быстро прервал ее Марк. – Такой, какой она стала, ее сделало стечение обстоятельств… И знаешь, Гарриет, например, в полном порядке. Она твоя единокровная сестра, и в жизни трудно встретить человека более здравомыслящего, чем Гарриет.
– Гарриет Варна, – произнесла Тереза задумчиво. – Знаешь, а я слышала о ней. Она ведь фотограф?
– Да. И очень хороший. Она с нетерпением ждет встречи с тобой.
– О… – Тереза закусила губу, неожиданно испугавшись. – Я не уверена, что готова ко всему этому, Марк.
– Надеюсь, что ты подготовишься, – сказал он, – потому что у меня есть предложение, Тереза. Ты очень талантливый модельер, а теперь, после смерти Хьюго, Дом моды Варны нуждается во вливании свежей крови. Особенно если это его родная кровь. Приезжай в Штаты. И работай для Дома Варны.
– Что? – Она широко раскрыла глаза. – Марк, как я могу? Я ведь новичок в мире моды. Кроме того, меня могут не принять сотрудники отца. Кому я нужна?
– Примут, не волнуйся.
– Не могу, – твердила она в смятении.
– Тереза, я видел твои работы и знаю – это словно заново родившийся Хьюго. Новый Хьюго, молодой и свежий, но с ярко выраженным почерком, присущим всем его моделям. Конечно, все надо делать постепенно. Для начала ты вольешься в коллектив, а Лэдди поможет тебе сориентироваться в обстановке. Лэдди – помощник Хьюго. Они долгие годы работали вместе.
– Почему бы ему не взять дело в свои руки?
– Лэдди не принадлежит к числу модельеров-творцов, и никогда таким не будет. Для этого ему не хватает фейерверка новых идей. Но в деле воплощения их в жизнь ему нет равных. Он будет рядом, будет твоим наставником, нянькой, если хочешь.
– Почему ты так уверен, что он готов взять на себя все эти обязанности?
– Мы с ним уже говорили. Все в порядке. На Лэдди можно положиться. Он и словом не обмолвится о том, кто ты на самом деле, пока мы не разрешим ему раскрыть тайну.
Она рассмеялась нервным смехом.
– Похоже, вы обо всем подумали.
– Да, мы все обсудили. Но последнее слово, разумеется, остается за тобой, Тереза. Может быть, тебе захочется иметь собственный фирменный знак? Конечно, если ты придешь работать в Дом Варны, то со временем получишь признание, но если ты уже завоевываешь признание здесь и дела у тебя идут успешно, мы поймем. Я уверен, что Хьюго понял бы и отнесся к этому с одобрением.
Тереза долго молчала, вертя в пальцах карандаш. Потом посмотрела ему прямо в лицо.
– По правде говоря, дела у меня далеко не блестящие. Все пошло наперекосяк. У меня даже больше нет уверенности в своих силах. Бог свидетель, я была бы ненормальной, если бы отказалась от такой возможности. Но, откровенно говоря, я сомневаюсь, что смогу. Еще полгода назад – даже меньше – я была уверена в себе. А сейчас… Я боюсь обмануть всех и испортить все дело.
– Тереза! – Он взял ее за руку, впервые прикоснувшись к ней с тех пор, как сбежал от нее. – Мне не хочется, чтобы ты так говорила. Это пройдет, ты просто на время утратила веру в свои силы – и только. Такое нередко случается с каждым. Я уверен, ты все сможешь. Ради самой себя ты должна взять себя в руки и попытаться еще раз.
Она молчала. Ей не просто предлагали чудесную возможность – было похоже, что Бог услышал ее молитвы. Ведь ей больше не придется бороться за выживание в джунглях модной индустрии, не придется жить в постоянном страхе, что мать потеряет дом, – и никаких фергалов хиллардов! Такой шанс представляется раз в жизни – если только она решится им воспользоваться.
– Ну как? – спросил Марк. – Что ты на это скажешь?
Тереза смущенно улыбнулась.
– Похоже, ты уговорил меня, – сказала она тихо. – Думаю, что мне нечего терять.
– Терять нечего, а выиграть можно.
– А мы? – спросила она. Этот самый важный вопрос она задала шепотом. – Что будет с нами?
– Если только ты готова, мы могли бы начать все с самого начала.
– О Марк! – сказала она. – Ты ведь знаешь, что я готова.
Он притянул ее к себе и обнял. Прошло довольно много времени, прежде чем они заговорили снова.
– Наверное, для обеда сейчас поздновато, – сказал он. – В таком случае, как насчет раннего ужина? С шампанским? Мне кажется, любовь моя, у нас есть повод для праздника.
Она оторвала лицо от его кожаной куртки. Столько событий, что она еще не успела всего осознать. Но одно она знала твердо: она сейчас счастливее, чем когда-либо в жизни.
– Да, да, Марк, – сказала она. – Я тоже думаю, что у нас есть что отпраздновать.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Салли Варна положила телефонную трубку и повернулась к Гарриет.
– Ну вот, – сказала она. – Дочь Полы приезжает в Нью-Йорк работать.
Голос у нее был неестественно напряженный, на лице застыла красивая маска. Раньше Гарриет иногда хотелось узнать, что кроется под этой маской, теперь она знала. Там долгие годы скрывалось чувство вины и, возможно, сожаления о содеянном. Об этом было страшно подумать.
– Значит, она приняла предложение, – сказала Гарриет. – Я рада.
– Да. – Даже если Салли и нервничала в ожидании встречи с девушкой, которую крохой отдала в чужую семью, она не подала виду, потому что время откровений прошло. Ее уязвимость снова стала незаметной для постороннего глаза, как и ее горе, спрятавшееся за сдержанными манерами, которые она выработала за долгие годы. Но Гарриет это понимала. Каждому иногда приходится вводить в заблуждение окружающих своим видом, думала она. А Салли, может быть, это нужно больше, чем остальным.
Прошла целая ужасная неделя, а Гарриет все еще с трудом верилось, что отца нет в живых, несмотря на то, что она своими глазами видела, как его гроб опускали в могилу, и сама положила на него красную розу, которая распласталась словно какая-то экзотическая бабочка на блестящей медной доске с его именем, – ей все это казалось нереальным. Как ни удивительно, смерть отца застала ее врасплох, и неожиданность свалившегося на нее горя настолько сковала все ее чувства, что ей пришлось без конца повторять себе, что это действительно случилось, пока смысл происшедшего не начал доходить до ее сознания. Умер отец, ушла из жизни сильная личность, с ним умерли его талант и способность любить. Ее сердце сжималось от горя, хотя ее утешало, что судьба уберегла его от удара, который он обязательно получил бы, узнав всю правду. Им ни за что не удалось бы сохранить все в тайне от него, но теперь в этом уже не было необходимости.
– Когда приезжает Тереза? – спросила она.
– Марк делает все, чтобы она смогла приехать сюда на следующей неделе. – Салли помолчала, вертя кольцо на пальце. – Мне кажется, он любит ее, Гарриет.
– Да, – сказала Гарриет. – Думаю, что любит.
– Мне кажется, что это не совсем правильно, – туманно промолвила Салли. – Как-никак, она его двоюродная сестра…
– Но ведь не родная. Бедный Марк, через какой ад ему пришлось пройти!
На какое-то мгновение лицо Салли исказилось от боли.
– Я думаю, важно только одно – чтобы он был счастлив. Это все, что я всегда хотела для каждого из вас.
Гарриет взяла ее за локоть и сжала его.
– Я знаю, Салли, и Марк тоже знает. Я считаю, что ты поступила неправильно, но, мне кажется, я понимаю, почему ты так сделала, и думаю, что со временем он тоже поймет. Чтобы смириться с чем-то, мужчинам требуется больше времени.
– Да. – Салли расправила плечи и стояла, стройная и красивая, в элегантном траурном костюме. – А как ты? Что ты собираешься делать? Возвратишься в Лондон?
– Наверное. Мне пора снова приниматься за работу.
– Помни, что в этом нет необходимости. Правда, ее и раньше не было. Но теперь у тебя будут собственные деньги. По завещанию отца ты становишься богатой женщиной.
– Работа нужна мне самой, – с жаром сказала Гарриет.
Как смогла бы она пережить прошедшую неделю, не будь у нее работы? Не будучи в состоянии фотографировать, она обдумывала планы будущих фоторепортажей, и это помогло ей пережить страшное время. Как только она поняла, что отъезд Марка в Лондон задерживается, она отослала Нику авиапочтой отснятые пленки, и Ник, преисполненный энтузиазма, сразу же позвонил ей.
– Гарриет, они изумительны! Нет сомнения, ты нашла свою нишу. Я знаю, дорогая, сейчас у тебя трудное время, и не хочу торопить, но чем скорее ты пришлешь мне продолжение, тем лучше. Как только твое имя станет известным, сроки не будут иметь такого значения. Ты сможешь делать перерывы, и читатели не забудут тебя, а будут ждать появления твоих новых материалов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Целую неделю после того как Фергал сделал свое недвусмысленное предложение, она настойчиво убеждала Линду приложить все усилия в поисках новых рынков сбыта, но от Линды, считавшей, что она и без того ей оказала неоценимую услугу, устроив встречу в Фергалом, было меньше толку, чем обычно, а Тереза стеснялась рассказать ей о предложении владельца бутика и о том, что она подумывала согласиться на его условия. По правде говоря, даже если бы Линда лезла из кожи вон, стараясь помочь ей, Тереза уже не надеялась, что ей когда-нибудь повезет. Казалось, универмаги и бутики уподобились магазинам уцененных товаров и устраивали теперь распродажи не только в конце, но и в разгар сезона, лишь бы только освободиться от запасов непроданной одежды. Прибыли падали, и никто в таких условиях не желал рисковать, поддерживая какого-то неизвестного модельера. Кроме того, Тереза быстро теряла уверенность в том, что у них с Линдой вообще что-нибудь получится. Когда-то, думала Тереза, она была готова работать до изнеможения, в любых условиях, лишь бы добиться успеха в бизнесе. Теперь, казалось, вся ее целеустремленность исчезла, она отступила под ударами судьбы, спасовала перед вечными поисками денег для уплаты по счетам очередного взноса в счет погашения кредита, покупки новой партии тканей. Что, черт возьми, делать ее матери, если она вдруг все потеряет?
Целую неделю Тереза была не в состоянии работать. Она рвала один за другим эскизы моделей, пока корзинка для бумаг не переполнилась через край. Наконец, будучи не в состоянии думать ни о чем, кроме своего безвыходного положения, она сдалась и позвонила по номеру, который ей дал Фергал. Даже от звука его голоса ей стало нехорошо, а когда она представила себе его гаденькую ухмылку и вспомнила, как отвратительно пахнет у него изо рта, ее чуть не вырвало. Но она взяла себя в руки, стараясь не выдать своего отвращения. Отступать было поздно. Она договорилась, что придет к нему сегодня вечером, но оттого, что решение было принято, ей не стало легче, хотя она и уговаривала себя, что не она первая и, несомненно, не она последняя отдает себя, движимая совсем не любовью или желанием.
Внизу хлопнула входная дверь, и она настороженно прислушалась. Кто-то поднимался вверх по лестнице. Может быть, это Линда с какой-нибудь хорошей новостью, как раз вовремя, чтобы спасти ее? Но шаги были тяжелыми и слишком медленными – Линда, в которой энергия била ключом, всегда взлетала бегом по ступенькам. Тогда, может быть, Уэсл или кто-нибудь еще? В своем теперешнем состоянии Тереза молила Бога, чтобы это был не он. Ей не хотелось ни с кем общаться.
Словно завороженная, она замерла, ожидая, когда повернется дверная ручка. Но в дверь постучали. Тереза удивилась: никому из ее друзей никогда и в голову не приходило постучать в дверь.
– Войдите! – крикнула она.
Дверь открылась, и Тереза застыла на месте, не веря своим глазам.
– Привет! – сказал вошедший.
От радости или удивления у нее перехватило дыхание, и она прошептала:
– Марк…
Он вошел в мастерскую – высокий, светловолосый и красивый в джинсах, кроссовках и черной кожаной куртке. Сердце Терезы учащенно забилось, она почувствовала, как у нее слегка закружилась голова. Как часто она мечтала о том, что он входит в комнату именно так, как сейчас, без предупреждения, но она почти не верила в его возвращение. Мужчины ведь не возвращаются. Они приходят и уходят – главным образом, уходят, особенно если их любят всем сердцем. Неожиданные возвращения случаются только в романах, не так ли?
– Ну и ну! – воскликнула она, поставив кружку на стол из опасения, что он заметит, как дрожат у нее руки. – Вот так сюрприз!
– Понимаю. Наверное, мне следовало бы предупредить тебя, но я боялся, что ты не захочешь меня видеть.
– С чего бы это?
– Ну, прошло ведь довольно много времени… Как ты жила без меня, Тереза? – Кроме ее матери, он один называл ее Терезой, а не Терри. Ей это всегда нравилось, и сейчас у нее защемило сердце.
– Так, кое-как перебиваюсь. А ты?
– Ничего. – Придя сюда, он не знал, что сказать. – Нельзя ли мне пригласить тебя пообедать – или ты уже поела?
Она печально улыбнулась.
– Я не ем в середине дня. Мне это не по карману, обхожусь чашечкой кофе.
– Ну так как насчет обеда?
– Подожди минутку, – сказала она. Пусть ее сердце учащенно билось, пусть от возбуждения напрягся каждый нерв, она не позволит делать из себя дурочку. – Ты бросил меня, Марк, ничего не объяснив и даже не попрощавшись. Почему ты считаешь, что стоит тебе взлететь по ступеням и позвать меня, как я сразу же пойду с тобой обедать?
Марк помрачнел.
– Понимаю, мое поведение могло показаться тебе непорядочным, – сказал он примирительным тоном, – но у меня были веские причины.
– Какие же?
Он помедлил. Разговаривать на эту тему было бы трудно, даже контролируй он полностью свои эмоции. А сейчас, когда он смотрел на Терезу и ему страстно хотелось ее поцеловать, такой разговор был просто невозможен.
– Тереза, я искренне сожалею, что обидел тебя. Поверь, что меньше всего я хотел причинить тебе боль. Ведь на самом деле я порвал с тобой, чтобы еще больше не расстраивать.
– Все так говорят, не так ли? – спросила она насмешливо. – «Я сделал это ради твоего же блага». – Я любила тебя, Марк, а ты меня оставил, просто взял и бросил. – Она попробовала было лихо прищелкнуть пальцами, но у нее ничего не получилось, потому что пальцы, как всегда, замерзли, а сейчас еще и дрожали.
Он посмотрел на нее с опаской. Она сказала «любила» в прошедшем времени. Означает ли это, что она больше его не любит?
– У тебя есть кто-нибудь? – спросил он.
– Нет, – ответила она, – но если бы и был, это тебя не касается.
Марк вздрогнул. Нет, нелегкое ему предстояло дело.
– Тереза, я прошу тебя пообедать со мной. Мне нужно с тобой поговорить.
Она упрямо сжала губы.
– Если хочешь поговорить со мной, говори. Когда я выслушаю тебя, тогда и решу, принять ли мне твое приглашение.
Уголки его губ приподнялись, чуть-чуть напомнив его прежнюю беззаботную улыбку.
– Я вижу, у меня нет выбора.
– Да, гуляка ты этакий, у тебя нет выбора!
– Все дело в том, что я не знаю, с чего начать.
– Может быть, с самого начала?
– Если бы знать, где оно. Но я совершенно уверен, что не знаю конца. Я только знаю, на какой конец я надеюсь.
Он встретился с ней взглядом и смотрел на нее, пока она не отвела глаза.
– Так начинай же.
– Ты уверена, что нас не прервут?
– Ну, я даже этого не могу пообещать. Начинай же, Марк, я внимательно слушаю тебя.
* * *
– Ну вот, – сказал Марк, закончив рассказ. – Теперь ты все знаешь.
Тереза сидела с опущенной головой, вертя карандаш в руках, на которых были надеты перчатки без пальцев. Пока он говорил, она молчала, буквально остолбенев от его откровений. Теперь же она взглянула на него увлажнившимися глазами.
– Боже мой! – произнесла она. – Ты уверен, что все это правда?
– Совершенно уверен. Хьюго Варна был твоим отцом.
– Был?
– Он умер на прошлой неделе. Разве ты не читала об этом в газетах?
Она покачала головой. Она была так занята, что целую неделю не заглядывала в газеты, даже не читала сводки новостей.
– Он умер от сердечного приступа, возможно, вызванного всей этой историей, хотя никто не может этого утверждать. Хьюго, несомненно, слишком много работал, не щадил себя. – Марк немного помедлил, – Как мне хотелось приехать к тебе и рассказать все это пораньше, чтобы ты успела на похороны – конечно, если бы захотела. Но моя мать была в ужасном состоянии. Я не мог ее оставить.
– Понимаю.
– Она во всем винит себя. Сначала я тоже винил ее, но теперь начинаю понимать, почему она сделала… то, что сделала.
Тереза кивнула.
– Бедная Салли! Она, должно быть, прошла через ад.
– Да. – Любовь к Терезе теплой волной захлестнула его. После всего, что ей пришлось пережить, она все-таки нашла в себе силы посочувствовать Салли.
– Мне очень хотелось, чтобы ты была там, – сказал он. – Все-таки ты его дочь.
Она снова опустила глаза, уставившись на свои руки.
– Да Это многое объясняет Прежде всего то, откуда у меня эти способности Это еще раз доказывает важную роль наследственности. Я его никогда не видела, даже не знала его, и все же… У меня никогда ни к чему не лежала душа, только к моделированию. Но моя мать… О Боже! – ее охватила дрожь. – Бедная моя мать! Надеюсь лишь, что я не унаследовала черты ее характера.
– Не беспокойся об этом, – быстро прервал ее Марк. – Такой, какой она стала, ее сделало стечение обстоятельств… И знаешь, Гарриет, например, в полном порядке. Она твоя единокровная сестра, и в жизни трудно встретить человека более здравомыслящего, чем Гарриет.
– Гарриет Варна, – произнесла Тереза задумчиво. – Знаешь, а я слышала о ней. Она ведь фотограф?
– Да. И очень хороший. Она с нетерпением ждет встречи с тобой.
– О… – Тереза закусила губу, неожиданно испугавшись. – Я не уверена, что готова ко всему этому, Марк.
– Надеюсь, что ты подготовишься, – сказал он, – потому что у меня есть предложение, Тереза. Ты очень талантливый модельер, а теперь, после смерти Хьюго, Дом моды Варны нуждается во вливании свежей крови. Особенно если это его родная кровь. Приезжай в Штаты. И работай для Дома Варны.
– Что? – Она широко раскрыла глаза. – Марк, как я могу? Я ведь новичок в мире моды. Кроме того, меня могут не принять сотрудники отца. Кому я нужна?
– Примут, не волнуйся.
– Не могу, – твердила она в смятении.
– Тереза, я видел твои работы и знаю – это словно заново родившийся Хьюго. Новый Хьюго, молодой и свежий, но с ярко выраженным почерком, присущим всем его моделям. Конечно, все надо делать постепенно. Для начала ты вольешься в коллектив, а Лэдди поможет тебе сориентироваться в обстановке. Лэдди – помощник Хьюго. Они долгие годы работали вместе.
– Почему бы ему не взять дело в свои руки?
– Лэдди не принадлежит к числу модельеров-творцов, и никогда таким не будет. Для этого ему не хватает фейерверка новых идей. Но в деле воплощения их в жизнь ему нет равных. Он будет рядом, будет твоим наставником, нянькой, если хочешь.
– Почему ты так уверен, что он готов взять на себя все эти обязанности?
– Мы с ним уже говорили. Все в порядке. На Лэдди можно положиться. Он и словом не обмолвится о том, кто ты на самом деле, пока мы не разрешим ему раскрыть тайну.
Она рассмеялась нервным смехом.
– Похоже, вы обо всем подумали.
– Да, мы все обсудили. Но последнее слово, разумеется, остается за тобой, Тереза. Может быть, тебе захочется иметь собственный фирменный знак? Конечно, если ты придешь работать в Дом Варны, то со временем получишь признание, но если ты уже завоевываешь признание здесь и дела у тебя идут успешно, мы поймем. Я уверен, что Хьюго понял бы и отнесся к этому с одобрением.
Тереза долго молчала, вертя в пальцах карандаш. Потом посмотрела ему прямо в лицо.
– По правде говоря, дела у меня далеко не блестящие. Все пошло наперекосяк. У меня даже больше нет уверенности в своих силах. Бог свидетель, я была бы ненормальной, если бы отказалась от такой возможности. Но, откровенно говоря, я сомневаюсь, что смогу. Еще полгода назад – даже меньше – я была уверена в себе. А сейчас… Я боюсь обмануть всех и испортить все дело.
– Тереза! – Он взял ее за руку, впервые прикоснувшись к ней с тех пор, как сбежал от нее. – Мне не хочется, чтобы ты так говорила. Это пройдет, ты просто на время утратила веру в свои силы – и только. Такое нередко случается с каждым. Я уверен, ты все сможешь. Ради самой себя ты должна взять себя в руки и попытаться еще раз.
Она молчала. Ей не просто предлагали чудесную возможность – было похоже, что Бог услышал ее молитвы. Ведь ей больше не придется бороться за выживание в джунглях модной индустрии, не придется жить в постоянном страхе, что мать потеряет дом, – и никаких фергалов хиллардов! Такой шанс представляется раз в жизни – если только она решится им воспользоваться.
– Ну как? – спросил Марк. – Что ты на это скажешь?
Тереза смущенно улыбнулась.
– Похоже, ты уговорил меня, – сказала она тихо. – Думаю, что мне нечего терять.
– Терять нечего, а выиграть можно.
– А мы? – спросила она. Этот самый важный вопрос она задала шепотом. – Что будет с нами?
– Если только ты готова, мы могли бы начать все с самого начала.
– О Марк! – сказала она. – Ты ведь знаешь, что я готова.
Он притянул ее к себе и обнял. Прошло довольно много времени, прежде чем они заговорили снова.
– Наверное, для обеда сейчас поздновато, – сказал он. – В таком случае, как насчет раннего ужина? С шампанским? Мне кажется, любовь моя, у нас есть повод для праздника.
Она оторвала лицо от его кожаной куртки. Столько событий, что она еще не успела всего осознать. Но одно она знала твердо: она сейчас счастливее, чем когда-либо в жизни.
– Да, да, Марк, – сказала она. – Я тоже думаю, что у нас есть что отпраздновать.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Салли Варна положила телефонную трубку и повернулась к Гарриет.
– Ну вот, – сказала она. – Дочь Полы приезжает в Нью-Йорк работать.
Голос у нее был неестественно напряженный, на лице застыла красивая маска. Раньше Гарриет иногда хотелось узнать, что кроется под этой маской, теперь она знала. Там долгие годы скрывалось чувство вины и, возможно, сожаления о содеянном. Об этом было страшно подумать.
– Значит, она приняла предложение, – сказала Гарриет. – Я рада.
– Да. – Даже если Салли и нервничала в ожидании встречи с девушкой, которую крохой отдала в чужую семью, она не подала виду, потому что время откровений прошло. Ее уязвимость снова стала незаметной для постороннего глаза, как и ее горе, спрятавшееся за сдержанными манерами, которые она выработала за долгие годы. Но Гарриет это понимала. Каждому иногда приходится вводить в заблуждение окружающих своим видом, думала она. А Салли, может быть, это нужно больше, чем остальным.
Прошла целая ужасная неделя, а Гарриет все еще с трудом верилось, что отца нет в живых, несмотря на то, что она своими глазами видела, как его гроб опускали в могилу, и сама положила на него красную розу, которая распласталась словно какая-то экзотическая бабочка на блестящей медной доске с его именем, – ей все это казалось нереальным. Как ни удивительно, смерть отца застала ее врасплох, и неожиданность свалившегося на нее горя настолько сковала все ее чувства, что ей пришлось без конца повторять себе, что это действительно случилось, пока смысл происшедшего не начал доходить до ее сознания. Умер отец, ушла из жизни сильная личность, с ним умерли его талант и способность любить. Ее сердце сжималось от горя, хотя ее утешало, что судьба уберегла его от удара, который он обязательно получил бы, узнав всю правду. Им ни за что не удалось бы сохранить все в тайне от него, но теперь в этом уже не было необходимости.
– Когда приезжает Тереза? – спросила она.
– Марк делает все, чтобы она смогла приехать сюда на следующей неделе. – Салли помолчала, вертя кольцо на пальце. – Мне кажется, он любит ее, Гарриет.
– Да, – сказала Гарриет. – Думаю, что любит.
– Мне кажется, что это не совсем правильно, – туманно промолвила Салли. – Как-никак, она его двоюродная сестра…
– Но ведь не родная. Бедный Марк, через какой ад ему пришлось пройти!
На какое-то мгновение лицо Салли исказилось от боли.
– Я думаю, важно только одно – чтобы он был счастлив. Это все, что я всегда хотела для каждого из вас.
Гарриет взяла ее за локоть и сжала его.
– Я знаю, Салли, и Марк тоже знает. Я считаю, что ты поступила неправильно, но, мне кажется, я понимаю, почему ты так сделала, и думаю, что со временем он тоже поймет. Чтобы смириться с чем-то, мужчинам требуется больше времени.
– Да. – Салли расправила плечи и стояла, стройная и красивая, в элегантном траурном костюме. – А как ты? Что ты собираешься делать? Возвратишься в Лондон?
– Наверное. Мне пора снова приниматься за работу.
– Помни, что в этом нет необходимости. Правда, ее и раньше не было. Но теперь у тебя будут собственные деньги. По завещанию отца ты становишься богатой женщиной.
– Работа нужна мне самой, – с жаром сказала Гарриет.
Как смогла бы она пережить прошедшую неделю, не будь у нее работы? Не будучи в состоянии фотографировать, она обдумывала планы будущих фоторепортажей, и это помогло ей пережить страшное время. Как только она поняла, что отъезд Марка в Лондон задерживается, она отослала Нику авиапочтой отснятые пленки, и Ник, преисполненный энтузиазма, сразу же позвонил ей.
– Гарриет, они изумительны! Нет сомнения, ты нашла свою нишу. Я знаю, дорогая, сейчас у тебя трудное время, и не хочу торопить, но чем скорее ты пришлешь мне продолжение, тем лучше. Как только твое имя станет известным, сроки не будут иметь такого значения. Ты сможешь делать перерывы, и читатели не забудут тебя, а будут ждать появления твоих новых материалов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52