Наконец, не в силах больше притворяться, они попытались заглушить свое горе с помощью бутылки абрикосового бренди, выключили телевизор, создававший атмосферу нарочитого веселья, и рано легли спать, завершив таким образом этот долгий печальный день. Рождество, думала Тереза, лежа без сна в постели с головной болью от слишком большого для нее количества выпитого абрикосового бренди, никогда уже не будет таким радостным праздником, как прежде.
Но жизнь брала свое и, несмотря на то, что пустоту образовавшуюся после смерти отца, ничто не могло заполнить, да и с деньгами стало туго, Тереза прекрасно понимала, на какие жертвы идет Дорин, чтобы она могла продолжать учебу в художественном училище, и поклялась себе, что когда-нибудь с лихвой возместит матери ее жертвы. Желание добиться успеха, чтобы обеспечить Дорин маленькие жизненные удобства, которых она заслуживала, придавало особую остроту честолюбивым устремлениям Терезы. Она всецело отдавалась работе и даже победила на национальном конкурсе, организованном одним известным текстильным фабрикантом, где выставила эскизы своих ансамблей одежды, удобных и днем, и вечером, и все преподаватели училища в один голос утверждали, что у Терезы Арнолд несомненно талант, и она еще заставит о себе говорить.
* * *
Весной перед окончанием училища Тереза принялась искать работу. Многие из ее сокурсников намеревались в начале карьеры поработать в других странах – кто-то собирался в Париж, кто-то – в Италию, а кое-кто мечтал поехать в США. Прекрасно, если можешь себе это позволить, думала Тереза, по-доброму завидуя соученикам. Она слишком стремилась к своей цели, чтобы поддаться соблазну отклониться от прямого пути ради захватывающего приключения. К сожалению, у Терезы, благодаря ее успехам, развилось ложное чувство защищенности, и она довольно поздно поняла это. Многие крупные компании, вроде «Маркса энд Спенсера», требовали, чтобы заявления были поданы до Рождества, и претендентов, надеющихся соответствовать их требованиям, было уже больше, чем надо.
Тереза весь уик-энд трудилась над письмами (и как так получилось, что почти каждый студент с их курса, по-видимому, имел доступ к компьютеру?) и отправила их в известные фирмы, но обнадеживающих ответов не получила. В некоторых содержался прямой отказ, в других – обещание внести ее фамилию в какой-то список претендентов – все это не слишком вдохновляло, потому что работа ей была нужна срочно, не позднее, чем через три месяца. Хватаясь за соломинку, она выкроила из стипендии некоторую сумму и подписалась на «Дрейперс Рекорд», тщательно просматривая публикуемые там объявления. Но они тоже не слишком обнадеживали. В основном, требовались служащие.
«Как же приобрести опыт, если не удается даже начать работать?» – размышляла Тереза. Она уже подумывала о том, чтобы отложить поиски места и сначала познакомиться с работой отдельных модельеров, но тут одно объявление ее заинтересовало. Известный в провинции производитель модной одежды искал помощника по сбыту – особый опыт не требовался, так как обучение предполагалось в процессе работы. Сбыт готовой продукции не совсем то, чем хотелось бы заниматься Терезе, но с этого по крайней мере можно было начать.
Она сразу же написала письмо в фирму, прошла собеседование с консультантом по найму персонала а затем ее пригласили в главный офис на второе собеседование.
Она отправилась туда в костюме, сшитом по ее собственному эскизу жакет и юбку из шерсти цвета ржавчины – достаточно строгий для собеседования, но и вполне элегантный, чтобы продемонстрировать ее вкус, дополняла коричневая шелковая блузка. Главный офис фабриканта находился далеко за городом, и Тереза взяла такси, чтобы явиться свеженькой и выглядеть респектабельно. Так как возвращение на такси в Бристоль, где ей придется сесть в поезд, было ей не по карману, она решила попытаться проголосовать на дороге и попросить кого-нибудь ее подвезти.
Когда она наконец вышла из презентабельного новенького здания, где помещался офис, уже стемнело и под лучами заходящего солнца дорога среди деревьев казалась серебряной лентой. В кустах гомонили птицы, деловито перелетая с ветки на ветку, нежная зелень то там, то здесь перемежалась белыми пятнами цветов, вдали простирались луга с пасущимися коровами. Вокруг все дышало умиротворением, но в душе Терезы покоя не было. Она была удручена, сомневаясь, что произвела хорошее впечатление на беседовавшую с ней даму, и предчувствовала, что на работу ее не возьмут.
Дама, возглавлявшая отдел сбыта, всячески подчеркивала то, что Тереза прежде всего модельер, так что даже костюм, изготовленный по собственному эскизу, говорил явно не в ее пользу.
– То, что на вас надето, вы сделали сами? – спросила дама, сама хорошо одетая, и когда Тереза ответила утвердительно, спросила. – А вы уверены, что хотели бы заниматься именно реализацией продукции?
– О да, меня привлекает коммерческая сторона дела, – бодро ответила Тереза и сразу же поняла, что совершила ошибку. «Они, конечно, подумают, что эту работу я использую в дальнейшем как стартовую площадку – и, по правде говоря, будут совершенно правы».
По дороге мимо нее проехало несколько машин, но ни одна не остановилась, хотя Тереза смотрела на них с большой надеждой. «Ну и прекрасно, – подумала она. – В конце концов нужно пройти пешком всего-навсего 15 километров!» Правда, она чувствовала, что туфли на высоком каблуке, которые она надела, потому что они идеально подходили к костюму, уже натерли ей пятки. Услышав шум очередной приближающейся машины, она все-таки подняла большой палец, хотя и без всякой надежды, но, к ее радости, машина резко затормозила и остановилась почти рядом. Это был старый, хотя и в приличном состоянии, «триумф» 6-й модели серо-синего цвета с откидным верхом. Дверца открылась, и на Терезу взглянула пара самых синих из всех виденных ею до сих пор глаз.
– Куда направляемся? – спросил их владелец. У него был приятный голос, мягкий, слегка ироничный.
– В Бристоль. Вернее, я хочу вернуться в Лондон, а оттуда на поезде добраться до Бристоля.
– Садитесь, – сказал он. – Вам повезло, Я как раз еду в Лондон.
Терезу вдруг охватила тревога. Невероятное везение, нет, все складывается слишком удачно. А вдруг он какой-нибудь сексуальный маньяк? Ведь не все они выглядят чудовищами. Некоторые на вид самые обычные люди, даже вполне респектабельные, пока не заглянешь им в глаза.
Тереза заглянула в синие глаза, обрамленные длинными, как у девушки, ресницами, в эти ясные, честные, веселые глаза – и решилась. Нет, этот молодой человек не может быть сексуальным маньяком. По правде говоря, он просто великолепен. Она уселась на низкое кресло, стараясь сделать это грациозно, насколько позволяла короткая узкая юбка.
– Просто не верится, – сказала она. – Неужели вы и вправду едете в Лондон?
– Именно так. Но Бристоль останется в стороне. Я предпочитаю ездить по сельской дороге до Чиппенгема, это займет около трех часов, в зависимости от напряженности движения на дороге А куда именно в Лондоне вам надо?
– В Бэкингем, но мне подойдет любое место, которое вам удобно. Лишь бы добраться до цивилизованного мира, а там уж не проблема доехать куда угодно.
– Добраться до цивилизованного мира! Как я понимаю, вы туда едете не в отпуск. Да и багажа при вас нет.
– Я только что побывала на собеседовании в надежде получить работу. – Ей было невероятно легко говорить с ним. – Я еще учусь, – объяснила она.
Он приподнял одну бровь.
– Вы не похожи на студентку.
– Я принарядилась, чтобы произвести хорошее впечатление. Обычно я так не выгляжу.
– Что вы изучаете?
– Моделирование одежды.
– О, – сказал он сухо. – Этим все объясняется. Ну и как прошло собеседование?
– Похвастать нечем. Я думаю, что не подошла им. Взгляд водителя говорил о том, что, по его мнению, у человека, которому не подошла Тереза, должно быть, с головой не все в порядке, но он был слишком умен, чтобы высказать вслух подобную банальность.
Местность, по которой они проезжали, была прекрасна: небольшие городки и деревни по обеим сторонам дороги напоминали нанизанные на нитку бусы. За зазеленевшими живыми изгородями раскинулись, как лоскутное одеяло, поля зеленые, темно-зеленые и желтые – это созревал первый урожай рапса.
Когда они добрались до главной дороги, они уже чувствовали себя старыми друзьями. Тереза узнала, что мужчину зовут Марк Бристоу и что он занимается рекламой. Правда, он не сказал ей, что делал так далеко от Лондона, а она не спросила. Ее мысли были заняты поразительным совпадением: у него была такая же фамилия что и у ее настоящей матери.
Как всегда в пятницу вечером, движение на дорогах было напряженным, но Марк вел машину легко и уверенно, то и дело шел на обгон по внешней стороне дороги и снова вливался в общий поток. Ехать в «триумфе», хотя там и тесновато, было удовольствием. Тереза прислушивалась к гортанному реву мотора и ощущала сцепление колес с полотном дороги, от чего по спине пробегали мурашки. Она искоса поглядывала на Марка – красивый, четко очерченный профиль, густые светлые волосы, удобная легкая сорочка «поло» под твидовым пиджаком хорошего покроя, – и по спине у нее снова побежали мурашки, уже не имеющие никакого отношения к реву мотора «триумфа».
У Терезы не было недостатка в приятелях. Она была дружелюбна и общительна, умудряясь при этом выглядеть чуточку загадочной, хотя никто из ее знакомых не мог бы объяснить почему. Возможно, думали окружающие, все дело в ее необычном лице с высокими скулами, которое намекало на присутствие чужеземной крови в ее жилах, а может быть, в том, как неожиданно могла она переходить от искреннего веселья в полному покою, как будто набираясь внутренней энергии для следующего всплеска. Но друзья и не пытались разгадать ее – им это было ни к чему. Это были художники, а не психологи, их интересовала форма и линия, а не подспудные механизмы ее существа. Такими же неглубокими были и их дружеские отношения – отношения удивительные, но поверхностные. Ей казалось, что она бывала влюблена – по крайней мере, она так считала, – но это чувство никогда по-настоящему не поглощало ее полностью, да ей никогда и не хотелось получить больше, чем предлагали. А теперь она смотрела на незнакомого человека и чувствовала, что ее переполняет новое и волнующее ощущение.
– Мне кажется, что я вас давно знаю, – сказала она, подумав при этом. «И что я только болтаю».
Он ответил не сразу так как сосредоточенно обгонял фургон. Затем возвратившись на центральную полосу сказал:
– Странно! Я подумал о том же! Она удивилась.
– Неужели и вам кажется, что мы давно знаем друг друга? Но ведь мы не встречались с вами раньше, правда?
Он засмеялся.
– Не думаю. «Уж я не забыл бы такого», – добавил он про себя.
На какое-то мгновение между ними возникло неловкое молчание, потому что все это очень сближало их. Потом он сказал:
– А как вы развлекаетесь, Тереза?
– Развлекаюсь? У меня почти не остается времени на развлечения. Мода требует полной отдачи. У нас даже обычные студенческие тусовки бывают редко. Иногда мне кажется, что следовало бы выбрать профессию попроще.
– Гм-м. – Марк подумал, не следует ли рассказать ей о Хьюго, но решил не делать этого, чтобы не выглядеть хвастуном.
– Меня просто бесит, – продолжала она, – что все считают, будто нет ничего проще, чем защитить диплом по моделированию. Поверьте мне, это не так. Прежде всего оценка дипломной работы складывается из баллов, полученных за длительный период за отдельные модели. Надо еще написать сочинение. Свое я написала прошлым летом, так что одно дело, слава Богу, уже сделано. К тому же комиссия страшно придирается к оформлению каждой работы. Я уже потратила кучу денег, а теперь готовлю дипломную коллекцию, и, поверьте, расходы просто огромные. Да и ткани должны быть красивые, хорошего качества, в противном случае нечего и думать представить свою коллекцию как следует – а хорошие ткани для четырнадцати, а то и больше моделей стоят недешево.
– Догадываюсь, – сказал он, и его безразличный тон смутил ее.
– Извините, если утомляю вас своей болтовней, – сказала Тереза. – Просто иногда я падаю духом. Я обязана добиться успеха и работаю не покладая рук, но все-таки получаю более низкие баллы, чем те, кто, в сущности, ничего не делает, потому что у меня не хватает средств, чтобы должным образом представить свои модели.
– Нелегко вам приходится, – посочувствовал ей Марк, который начинал трудовую деятельность, имея все преимущества, но которому уже пришлось столкнуться и с другой стороной жизни, поскольку в бизнесе он выступал самостоятельно.
– Ничего, – сказала она, стараясь показать, что не вешает нос. – В конце концов я своего добьюсь. Все равно все получают дипломы, так что можно утешиться и этим. Хотя в последнюю неделю перед показом моделей никому почти не удается поспать.
И вновь Марк испытал искушение сказать ей, что на самом верху индустрии моды дело обстоит так же, и опять он воздержался, сказав вместо этого:
– Значит, вы не сможете выкроить вечерок, чтобы сходить со мной куда-нибудь?
Сердце Терезы екнуло от радости и учащенно забилось.
– Вы меня приглашаете?
– Да.
– В таком случае, мне кажется, что один вечер погоды не сделает, – сказала Тереза, подумав при этом, что, даже если бы ей пришлось не спать в течение трех недель подряд перед заключительным показом коллекции, она бы все равно согласилась.
* * *
Тереза влюбилась по-сумасшедшему, просто потеряла голову – и это было чудесно. Как она уже говорила Марку, в те последние месяцы перед окончанием училища у нее оставалось мало времени на что-либо, кроме работы, да и Марк тоже был очень занят: проверял счета, допоздна засиживался в офисе, носился с новыми идеями и постоянно курсировал между Лондоном и Нью-Йорком, но уж если им обоим удавалось выкроить время, то они извлекали из этого максимум удовольствия. Иногда он приглашал ее – знай наших! – в ночной клуб или в ресторан, иногда – без претензий – они встречались в баре, чтобы выпить с друзьями, или же смотрели видеофильм, свернувшись калачиком в креслах с банками легкого пива и закуской, купленной в китайском ресторанчике. Иногда Марк сам готовил для нее, причем на удивление вкусно, спагетти с соусом «болоньез» или карри из курицы, а в последнюю ночь перед сдачей проекта он поддержал ее своим присутствием, когда она металась по комнате, причитая: «Черт возьми, я ни за что не успею в срок!», – и собирал разбросанные по полу обрезки бумаги. Он варил ей кофе, пока она пришивала пуговицы, подравнивала подолы и отглаживала швы, держал наготове носовой платок, когда она вдруг разражалась слезами из-за того, что лацкан никак не желал ложиться как следует, сколько бы она с ним ни возилась, и тогда, когда она сообщила ему, что получила 2,1 балла.
– Это просто здорово! Ты умница! – поздравил он ее.
– Вовсе не умница… Я хотела получить более высокую оценку! Столько сил потрачено! – рыдала она, измученная перенапряжением.
– Это ничего не значит. Разве важно, какое место ты получила? Важно, что ты сдала. Важна работа, а она выполнена прекрасно, – утешал ее Марк.
– Экзаменаторы, по-видимому, так не считают.
– Все экзаменаторы – остолопы. Если бы они увидели эти модели не на плечиках, а на подиуме, они бы поняли тогда, как хороша коллекция. Твои модели будут пользоваться спросом, малышка, и ты без труда сможешь их продать!
– Надеюсь. Я должна хотя бы возместить то, что затратила на них, вернее, все мамины расходы.
– Тебе это удастся. Вот увидишь!
И конечно, он оказался прав. После заключительного показа коллекции к Терезе обратилось несколько человек, пожелавших купить отдельные модели, а также владелец одного бутика, предложивший купить всю коллекцию, с условием, что ей же можно будет заказать дубликаты, а также заручившись ее согласием разработать для них весеннюю коллекцию.
– Вот видишь, что я говорил? – воскликнул Марк, кружа ее в объятиях с видом победителя. – Теперь тебе придется заняться бизнесом. Забудь обо всех мелких заказах и принимайся за организацию большого дела! Получить право на собственный фирменный знак! Это не шутка!
– Но я не знаю, с чего начать.
– Для начала найди небольшое ателье, найми нескольких надомниц и дай развернуться своему таланту.
– У тебя все так просто получается, а ведь я совсем не знаю, как вести дела…
– А что ты скажешь о твоей подруге Линде Джордж? Она, кажется, только что окончила коммерческое училище? Вот она-то как раз и поможет тебе в финансовых вопросах. Ты будешь моделировать, а она займется финансами и сбытом.
– Но, черт возьми, где я найду деньги, чтобы начать подобное дело?
– Поговори с управляющим банка – для этого банки и существуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Но жизнь брала свое и, несмотря на то, что пустоту образовавшуюся после смерти отца, ничто не могло заполнить, да и с деньгами стало туго, Тереза прекрасно понимала, на какие жертвы идет Дорин, чтобы она могла продолжать учебу в художественном училище, и поклялась себе, что когда-нибудь с лихвой возместит матери ее жертвы. Желание добиться успеха, чтобы обеспечить Дорин маленькие жизненные удобства, которых она заслуживала, придавало особую остроту честолюбивым устремлениям Терезы. Она всецело отдавалась работе и даже победила на национальном конкурсе, организованном одним известным текстильным фабрикантом, где выставила эскизы своих ансамблей одежды, удобных и днем, и вечером, и все преподаватели училища в один голос утверждали, что у Терезы Арнолд несомненно талант, и она еще заставит о себе говорить.
* * *
Весной перед окончанием училища Тереза принялась искать работу. Многие из ее сокурсников намеревались в начале карьеры поработать в других странах – кто-то собирался в Париж, кто-то – в Италию, а кое-кто мечтал поехать в США. Прекрасно, если можешь себе это позволить, думала Тереза, по-доброму завидуя соученикам. Она слишком стремилась к своей цели, чтобы поддаться соблазну отклониться от прямого пути ради захватывающего приключения. К сожалению, у Терезы, благодаря ее успехам, развилось ложное чувство защищенности, и она довольно поздно поняла это. Многие крупные компании, вроде «Маркса энд Спенсера», требовали, чтобы заявления были поданы до Рождества, и претендентов, надеющихся соответствовать их требованиям, было уже больше, чем надо.
Тереза весь уик-энд трудилась над письмами (и как так получилось, что почти каждый студент с их курса, по-видимому, имел доступ к компьютеру?) и отправила их в известные фирмы, но обнадеживающих ответов не получила. В некоторых содержался прямой отказ, в других – обещание внести ее фамилию в какой-то список претендентов – все это не слишком вдохновляло, потому что работа ей была нужна срочно, не позднее, чем через три месяца. Хватаясь за соломинку, она выкроила из стипендии некоторую сумму и подписалась на «Дрейперс Рекорд», тщательно просматривая публикуемые там объявления. Но они тоже не слишком обнадеживали. В основном, требовались служащие.
«Как же приобрести опыт, если не удается даже начать работать?» – размышляла Тереза. Она уже подумывала о том, чтобы отложить поиски места и сначала познакомиться с работой отдельных модельеров, но тут одно объявление ее заинтересовало. Известный в провинции производитель модной одежды искал помощника по сбыту – особый опыт не требовался, так как обучение предполагалось в процессе работы. Сбыт готовой продукции не совсем то, чем хотелось бы заниматься Терезе, но с этого по крайней мере можно было начать.
Она сразу же написала письмо в фирму, прошла собеседование с консультантом по найму персонала а затем ее пригласили в главный офис на второе собеседование.
Она отправилась туда в костюме, сшитом по ее собственному эскизу жакет и юбку из шерсти цвета ржавчины – достаточно строгий для собеседования, но и вполне элегантный, чтобы продемонстрировать ее вкус, дополняла коричневая шелковая блузка. Главный офис фабриканта находился далеко за городом, и Тереза взяла такси, чтобы явиться свеженькой и выглядеть респектабельно. Так как возвращение на такси в Бристоль, где ей придется сесть в поезд, было ей не по карману, она решила попытаться проголосовать на дороге и попросить кого-нибудь ее подвезти.
Когда она наконец вышла из презентабельного новенького здания, где помещался офис, уже стемнело и под лучами заходящего солнца дорога среди деревьев казалась серебряной лентой. В кустах гомонили птицы, деловито перелетая с ветки на ветку, нежная зелень то там, то здесь перемежалась белыми пятнами цветов, вдали простирались луга с пасущимися коровами. Вокруг все дышало умиротворением, но в душе Терезы покоя не было. Она была удручена, сомневаясь, что произвела хорошее впечатление на беседовавшую с ней даму, и предчувствовала, что на работу ее не возьмут.
Дама, возглавлявшая отдел сбыта, всячески подчеркивала то, что Тереза прежде всего модельер, так что даже костюм, изготовленный по собственному эскизу, говорил явно не в ее пользу.
– То, что на вас надето, вы сделали сами? – спросила дама, сама хорошо одетая, и когда Тереза ответила утвердительно, спросила. – А вы уверены, что хотели бы заниматься именно реализацией продукции?
– О да, меня привлекает коммерческая сторона дела, – бодро ответила Тереза и сразу же поняла, что совершила ошибку. «Они, конечно, подумают, что эту работу я использую в дальнейшем как стартовую площадку – и, по правде говоря, будут совершенно правы».
По дороге мимо нее проехало несколько машин, но ни одна не остановилась, хотя Тереза смотрела на них с большой надеждой. «Ну и прекрасно, – подумала она. – В конце концов нужно пройти пешком всего-навсего 15 километров!» Правда, она чувствовала, что туфли на высоком каблуке, которые она надела, потому что они идеально подходили к костюму, уже натерли ей пятки. Услышав шум очередной приближающейся машины, она все-таки подняла большой палец, хотя и без всякой надежды, но, к ее радости, машина резко затормозила и остановилась почти рядом. Это был старый, хотя и в приличном состоянии, «триумф» 6-й модели серо-синего цвета с откидным верхом. Дверца открылась, и на Терезу взглянула пара самых синих из всех виденных ею до сих пор глаз.
– Куда направляемся? – спросил их владелец. У него был приятный голос, мягкий, слегка ироничный.
– В Бристоль. Вернее, я хочу вернуться в Лондон, а оттуда на поезде добраться до Бристоля.
– Садитесь, – сказал он. – Вам повезло, Я как раз еду в Лондон.
Терезу вдруг охватила тревога. Невероятное везение, нет, все складывается слишком удачно. А вдруг он какой-нибудь сексуальный маньяк? Ведь не все они выглядят чудовищами. Некоторые на вид самые обычные люди, даже вполне респектабельные, пока не заглянешь им в глаза.
Тереза заглянула в синие глаза, обрамленные длинными, как у девушки, ресницами, в эти ясные, честные, веселые глаза – и решилась. Нет, этот молодой человек не может быть сексуальным маньяком. По правде говоря, он просто великолепен. Она уселась на низкое кресло, стараясь сделать это грациозно, насколько позволяла короткая узкая юбка.
– Просто не верится, – сказала она. – Неужели вы и вправду едете в Лондон?
– Именно так. Но Бристоль останется в стороне. Я предпочитаю ездить по сельской дороге до Чиппенгема, это займет около трех часов, в зависимости от напряженности движения на дороге А куда именно в Лондоне вам надо?
– В Бэкингем, но мне подойдет любое место, которое вам удобно. Лишь бы добраться до цивилизованного мира, а там уж не проблема доехать куда угодно.
– Добраться до цивилизованного мира! Как я понимаю, вы туда едете не в отпуск. Да и багажа при вас нет.
– Я только что побывала на собеседовании в надежде получить работу. – Ей было невероятно легко говорить с ним. – Я еще учусь, – объяснила она.
Он приподнял одну бровь.
– Вы не похожи на студентку.
– Я принарядилась, чтобы произвести хорошее впечатление. Обычно я так не выгляжу.
– Что вы изучаете?
– Моделирование одежды.
– О, – сказал он сухо. – Этим все объясняется. Ну и как прошло собеседование?
– Похвастать нечем. Я думаю, что не подошла им. Взгляд водителя говорил о том, что, по его мнению, у человека, которому не подошла Тереза, должно быть, с головой не все в порядке, но он был слишком умен, чтобы высказать вслух подобную банальность.
Местность, по которой они проезжали, была прекрасна: небольшие городки и деревни по обеим сторонам дороги напоминали нанизанные на нитку бусы. За зазеленевшими живыми изгородями раскинулись, как лоскутное одеяло, поля зеленые, темно-зеленые и желтые – это созревал первый урожай рапса.
Когда они добрались до главной дороги, они уже чувствовали себя старыми друзьями. Тереза узнала, что мужчину зовут Марк Бристоу и что он занимается рекламой. Правда, он не сказал ей, что делал так далеко от Лондона, а она не спросила. Ее мысли были заняты поразительным совпадением: у него была такая же фамилия что и у ее настоящей матери.
Как всегда в пятницу вечером, движение на дорогах было напряженным, но Марк вел машину легко и уверенно, то и дело шел на обгон по внешней стороне дороги и снова вливался в общий поток. Ехать в «триумфе», хотя там и тесновато, было удовольствием. Тереза прислушивалась к гортанному реву мотора и ощущала сцепление колес с полотном дороги, от чего по спине пробегали мурашки. Она искоса поглядывала на Марка – красивый, четко очерченный профиль, густые светлые волосы, удобная легкая сорочка «поло» под твидовым пиджаком хорошего покроя, – и по спине у нее снова побежали мурашки, уже не имеющие никакого отношения к реву мотора «триумфа».
У Терезы не было недостатка в приятелях. Она была дружелюбна и общительна, умудряясь при этом выглядеть чуточку загадочной, хотя никто из ее знакомых не мог бы объяснить почему. Возможно, думали окружающие, все дело в ее необычном лице с высокими скулами, которое намекало на присутствие чужеземной крови в ее жилах, а может быть, в том, как неожиданно могла она переходить от искреннего веселья в полному покою, как будто набираясь внутренней энергии для следующего всплеска. Но друзья и не пытались разгадать ее – им это было ни к чему. Это были художники, а не психологи, их интересовала форма и линия, а не подспудные механизмы ее существа. Такими же неглубокими были и их дружеские отношения – отношения удивительные, но поверхностные. Ей казалось, что она бывала влюблена – по крайней мере, она так считала, – но это чувство никогда по-настоящему не поглощало ее полностью, да ей никогда и не хотелось получить больше, чем предлагали. А теперь она смотрела на незнакомого человека и чувствовала, что ее переполняет новое и волнующее ощущение.
– Мне кажется, что я вас давно знаю, – сказала она, подумав при этом. «И что я только болтаю».
Он ответил не сразу так как сосредоточенно обгонял фургон. Затем возвратившись на центральную полосу сказал:
– Странно! Я подумал о том же! Она удивилась.
– Неужели и вам кажется, что мы давно знаем друг друга? Но ведь мы не встречались с вами раньше, правда?
Он засмеялся.
– Не думаю. «Уж я не забыл бы такого», – добавил он про себя.
На какое-то мгновение между ними возникло неловкое молчание, потому что все это очень сближало их. Потом он сказал:
– А как вы развлекаетесь, Тереза?
– Развлекаюсь? У меня почти не остается времени на развлечения. Мода требует полной отдачи. У нас даже обычные студенческие тусовки бывают редко. Иногда мне кажется, что следовало бы выбрать профессию попроще.
– Гм-м. – Марк подумал, не следует ли рассказать ей о Хьюго, но решил не делать этого, чтобы не выглядеть хвастуном.
– Меня просто бесит, – продолжала она, – что все считают, будто нет ничего проще, чем защитить диплом по моделированию. Поверьте мне, это не так. Прежде всего оценка дипломной работы складывается из баллов, полученных за длительный период за отдельные модели. Надо еще написать сочинение. Свое я написала прошлым летом, так что одно дело, слава Богу, уже сделано. К тому же комиссия страшно придирается к оформлению каждой работы. Я уже потратила кучу денег, а теперь готовлю дипломную коллекцию, и, поверьте, расходы просто огромные. Да и ткани должны быть красивые, хорошего качества, в противном случае нечего и думать представить свою коллекцию как следует – а хорошие ткани для четырнадцати, а то и больше моделей стоят недешево.
– Догадываюсь, – сказал он, и его безразличный тон смутил ее.
– Извините, если утомляю вас своей болтовней, – сказала Тереза. – Просто иногда я падаю духом. Я обязана добиться успеха и работаю не покладая рук, но все-таки получаю более низкие баллы, чем те, кто, в сущности, ничего не делает, потому что у меня не хватает средств, чтобы должным образом представить свои модели.
– Нелегко вам приходится, – посочувствовал ей Марк, который начинал трудовую деятельность, имея все преимущества, но которому уже пришлось столкнуться и с другой стороной жизни, поскольку в бизнесе он выступал самостоятельно.
– Ничего, – сказала она, стараясь показать, что не вешает нос. – В конце концов я своего добьюсь. Все равно все получают дипломы, так что можно утешиться и этим. Хотя в последнюю неделю перед показом моделей никому почти не удается поспать.
И вновь Марк испытал искушение сказать ей, что на самом верху индустрии моды дело обстоит так же, и опять он воздержался, сказав вместо этого:
– Значит, вы не сможете выкроить вечерок, чтобы сходить со мной куда-нибудь?
Сердце Терезы екнуло от радости и учащенно забилось.
– Вы меня приглашаете?
– Да.
– В таком случае, мне кажется, что один вечер погоды не сделает, – сказала Тереза, подумав при этом, что, даже если бы ей пришлось не спать в течение трех недель подряд перед заключительным показом коллекции, она бы все равно согласилась.
* * *
Тереза влюбилась по-сумасшедшему, просто потеряла голову – и это было чудесно. Как она уже говорила Марку, в те последние месяцы перед окончанием училища у нее оставалось мало времени на что-либо, кроме работы, да и Марк тоже был очень занят: проверял счета, допоздна засиживался в офисе, носился с новыми идеями и постоянно курсировал между Лондоном и Нью-Йорком, но уж если им обоим удавалось выкроить время, то они извлекали из этого максимум удовольствия. Иногда он приглашал ее – знай наших! – в ночной клуб или в ресторан, иногда – без претензий – они встречались в баре, чтобы выпить с друзьями, или же смотрели видеофильм, свернувшись калачиком в креслах с банками легкого пива и закуской, купленной в китайском ресторанчике. Иногда Марк сам готовил для нее, причем на удивление вкусно, спагетти с соусом «болоньез» или карри из курицы, а в последнюю ночь перед сдачей проекта он поддержал ее своим присутствием, когда она металась по комнате, причитая: «Черт возьми, я ни за что не успею в срок!», – и собирал разбросанные по полу обрезки бумаги. Он варил ей кофе, пока она пришивала пуговицы, подравнивала подолы и отглаживала швы, держал наготове носовой платок, когда она вдруг разражалась слезами из-за того, что лацкан никак не желал ложиться как следует, сколько бы она с ним ни возилась, и тогда, когда она сообщила ему, что получила 2,1 балла.
– Это просто здорово! Ты умница! – поздравил он ее.
– Вовсе не умница… Я хотела получить более высокую оценку! Столько сил потрачено! – рыдала она, измученная перенапряжением.
– Это ничего не значит. Разве важно, какое место ты получила? Важно, что ты сдала. Важна работа, а она выполнена прекрасно, – утешал ее Марк.
– Экзаменаторы, по-видимому, так не считают.
– Все экзаменаторы – остолопы. Если бы они увидели эти модели не на плечиках, а на подиуме, они бы поняли тогда, как хороша коллекция. Твои модели будут пользоваться спросом, малышка, и ты без труда сможешь их продать!
– Надеюсь. Я должна хотя бы возместить то, что затратила на них, вернее, все мамины расходы.
– Тебе это удастся. Вот увидишь!
И конечно, он оказался прав. После заключительного показа коллекции к Терезе обратилось несколько человек, пожелавших купить отдельные модели, а также владелец одного бутика, предложивший купить всю коллекцию, с условием, что ей же можно будет заказать дубликаты, а также заручившись ее согласием разработать для них весеннюю коллекцию.
– Вот видишь, что я говорил? – воскликнул Марк, кружа ее в объятиях с видом победителя. – Теперь тебе придется заняться бизнесом. Забудь обо всех мелких заказах и принимайся за организацию большого дела! Получить право на собственный фирменный знак! Это не шутка!
– Но я не знаю, с чего начать.
– Для начала найди небольшое ателье, найми нескольких надомниц и дай развернуться своему таланту.
– У тебя все так просто получается, а ведь я совсем не знаю, как вести дела…
– А что ты скажешь о твоей подруге Линде Джордж? Она, кажется, только что окончила коммерческое училище? Вот она-то как раз и поможет тебе в финансовых вопросах. Ты будешь моделировать, а она займется финансами и сбытом.
– Но, черт возьми, где я найду деньги, чтобы начать подобное дело?
– Поговори с управляющим банка – для этого банки и существуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52