Глаза ангела побелели, а коленки затряслись. Он еле удержался на ногах.
– Когда выйдешь отсюда, – проговорил пресвитер, – ты сгорбись как-нибудь, лицо скриви. В глаза никому не смотри и ни с кем не разговаривай. – Он пожал плечами. – Они сами забьют себе головы и розгами, и ядами, и еще бог знает чем. Вот пускай удивятся гневу старого пресвитера! Мы ведь можем добиться желаемого эффекта и без лишних усилий, согласен? Оба побережем силы. Если кто-то захочет над тобой посмеяться или поиздеваться, дай мне знать потихоньку. Ты все понял?
Дилл и сам не понял, то ли он кивнул, то ли голова просто затряслась, – так сильно он дрожал.
– Да не бойся ты так, парень. Ты мне тоже поможешь – прикроешь мою… немощь стариковскую. А я постараюсь и дальше тебя сам наказывать. Не то чтобы я тебя здесь хотел часто видеть по такому поводу. Ты сам уже достаточно взрослый. Ну как, мы достигли соглашения?
– Да, ваше преосвященство.
– Хорошо, – улыбнулся пресвитер. – Не хочу, чтобы меня считали дряхлым стариканом.
– Нет, ваше преосвященство.
– Итак, мой сон был прерван, и я в настоящий момент пребываю в состоянии ясности мысли, так что давай проведем с пользой время, которое отмерено нам по меньшей мере тридцатью ударами розги. А торопиться мне некуда. Это все-таки учебная комната, так, может, что-нибудь почитаем? Когда у тебя следующее занятие?
– Ваше преосвященство, вы выбросили учебник на прошлом занятии.
– Что, правда?
– Прямо в окно. – Дилл показал на новенькое стекло, еще хранящее на себе отпечатки стекольщика.
– Боже мой! А что это за книга была?
– Не знаю. Толстая.
– Ну и правильно, от толстых книг толку мало. Мы больше ничего учить не начинали?
– Вы сказали, что мне исполнилось шестнадцать и наступил момент усвоить самые важные уроки жизни.
– Я так сказал? – Сайпс нахмурился и произнес уверенно: – Ну да, да, конечно. Я помню.
– Да, и я хотел спросить…
– ?…
– Мы тогда заговорили о…
– А-а… – Пресвитер заговорил серьезнее. – Ах, моя память. – Он прикусил пальцы. – Ну да ладно, чего стесняться. Раз уж я начал, так нужно и заканчивать… Я думаю, это всего лишь вопрос времени. Шестнадцать лет, конечно… – Старик открыл книгу, и его глаза забегали по странице, но Дилл подозревал, что Сайпс и не собирался читать. Его морщинистая кожа приняла какой-то странный красноватый оттенок, а губы плотно сжались в тонкую полоску. Через некоторое время пресвитер щелкнул языком и взглянул прямо на Дилла. – О женщинах.
– Нет, ваше преосвященство, мы говорили о другом.
– Правда?
– Мы говорили о войне.
– О войне? – Пресвитер облегченно вздохнул. – Слава Ульсису, да, конечно, о войне. Я расскажу тебе о войне.
На какой-то момент воцарилась тишина. Пресвитер собрался с мыслями и продолжил:
– В основном мы воюем с хашеттами. Остальные дикари по большей части заняты только тем, что режут друг другу глотки за козу или чужую жену. Но хашетты, – рассказывал пресвитер, покачивая головой. – Три тысячи лет назад Кэллис воздвиг этот храм над королевством Ульсиса, и хашетты поклялись стереть его с лица земли. Первая битва, Битва Зуба, состоялась еще тогда, когда Дипгейт представлял собой скопище палаток и грязных хибар, развешенных над пропастью. Городские стены не поднялись еще, чтобы защитить город от набега язычников. И тогда сотня архонов и почти две сотни пилигримов одержали победу над полчищами, в двадцать пять раз превышающими их силы. – Пресвитер улыбнулся. – Ну эту часть сказки ты уже слышал?
– Да, ваше преосвященство. – Дилл хорошо знал историю битвы. Ученые и пресвитеры храма написали о ней множество трудов, да и Сайпс сам не раз рассказывал о Битве Зуба.
– Тогда это можно опустить.
– Нет, ваше преосвященство, пожалуйста. Сайпс расплылся в улыбке.
– Летопись Скримлока начинается двумя вопросами. Дилл хорошо их помнил: это была его любимая часть истории.
* * *
– Сколько? – спросил Кэллис. – И где?
Балтус Брайн стоял на коленях прямо на ковре в палатке Вестника, тень его широких плеч, словно ночь, накрыла разложенную на полу карту.
– Вестник, по нашим оценкам, их силы насчитывают от сорока до пятидесяти тысяч. Восемь тысяч хашеттов и вдвое больше родственных им племен из Деламура, а также целая армия хешбанских дикарей с севера Мертвых песков. С ними степные погонщики верблюдов, кочевники, заклейменные в плену, и небольшой отряд наемников из Нижних земель, всего около полутора тысяч человек. Здесь никогда еще не собиралось столько язычников с тех пор, как знаменосец Йорк объявил, что в Сэнпае живет еще одна девственница. В настоящий момент вражеская армия разбила лагерь в четырех милях к юго-западу от Блэктрона, здесь. – Он ткнул пальцем в точку на карте. – В десяти – двенадцати днях пути.
– Наемники? – переспросил ангел.
– Вестник, хашетты подкупили их солью из Дырявой дельты.
Кэллис разразился громоподобным смехом.
– Пускай захватят свою плату на поле боя. По-моему, у нас как раз закончилась соль.
– У нас уже много чего закончилось, в том числе и удача. – Балтус почесал затылок. – Вестник, армия быстро продвигается. Кроме шайки наемников, они все жители пустыни. Если хотим добраться до Койла и укрыться за стенами речных городов, нужно выступать немедленно.
– Бежать, Балтус? – Глаза Кэллиса вспыхнули. – Я не собираюсь бежать.
– Вестник, нам не устоять против такой силы. Дипгейт падет. Мы могли бы воздвигнуть оборонительные стены, но… – Он не договорил. Разве смогут подобные сооружения отсрочить неминуемую гибель хоть на час?
– Согласен. Нельзя оставаться в городе.
– Тогда нужно отступать к храму. Цепи защитят нас, но у нас недостаточно продовольствия, чтобы выдержать осаду. Водопровод в Якку еще не достроен, и только меньше половины караванов успеет вернуться до начала атаки. Мы погибнем от жажды через месяц.
– Твоя правда, – как ни в чем не бывало отозвался Кэллис.
Балтус замер в ожидании, однако ангел больше не произнес ни слова.
– Вестник, каковы ваши указания?
– Мы выступим им навстречу.
Балтус чуть не поперхнулся.
– Против пятидесяти тысяч?
– Ты сам сказал, что их может быть всего сорок тысяч.
– Но… – Балтусу не удалось поймать взгляд ангела. Его тревожили эти темно-серые глаза, и тогда он уставился в карту, словно там крылось решение всех проблем. – У нас есть мечи для семидесяти воинов. Четыре бочки пороха, привезенные… из-за моря. И Девяносто Девять, конечно. – Он обвел рукой герб на груди и дотронулся до лба. – Если они по воле Ульсиса ответят на ваш призыв.
– Ты сомневаешься во мне, Балтус?
– Нет, Вестник, но сотня архонов и две сотни пилигримов…
– И Зуб, – добавил Кэллис.
Сначала Балтус недоуменно уставился на ангела, но постепенно его лицо расплылось в улыбке. Все это время решение было прямо у них под носом.
– Вестник, я немедленно начинаю подготовку. – Он оставил Кэллиса наедине с картой, а сам вышел из палатки и оказался прямо в тени Зуба.
Зуб возвышался над поселением, словно цитадель, вырезанная из кости. Кэллис привез громадную машину сорок лет назад, и с тех пор она уже не раз сотрясала землю. Вестник читал проповеди с высоких стен Зуба о том, как Айен, Богиня Жизни и Света, разгневавшись на греховность рода человеческого, запечатала Райские Врата; о том, что души людские были приговорены провести вечность в Лабиринте.
При этих словах смятение поднялось среди людей Маркея. Они не хотели бродить по пояс в крови по коридорам Айрил среди грешников и проклятых.
Кэллис успокоил толпу. Семеро сыновей Айен восстали против нее, подняв армию ангелов на бой с богиней. Победа была практически одержана, но в самый последний момент войска Айен оказались сильнее. Отстояв свою власть, богиня изгнала сыновей из Рая за предательство и низвергла их вместе с остатками ангельского войска в прибежище смертных, в царство земное.
Со страхом и благоговением внимал Балтус, как и все собравшиеся, словам Вестника: слова эти несли истину. Разве прошлой зимой не видели они собственными глазами, как загорелось небо от гнева Айен? Разве не упали в ту ночь с неба семь звезд?
Кэллис объяснял людям, что не все еще потеряно. Надеждой людей стал старший сын Айен, Ульсис, Бог Цепей, что пал прямо под землю недалеко от этих мест. Ослабленный, но не побежденный, бог послал своего вестника воздвигнуть храм и объявить людям, что спасение ждет их в бездне, в которую был низвергнут Ульсис. Души, переданные ему после смерти, спасутся от Айрил. Бог Цепей собирал новую армию для покорения Небес.
Балтус был тогда столь потрясен проповедью, что не колеблясь отдал бы свою старую шкуру, как потрепанный плащ, лишь бы помочь пилигримам в строительстве храма.
И вот сейчас он смотрел на следы, оставленные Зубом, что были шире рек, на светлую обшивку корпуса, на гигантские трубы, вздымавшиеся на сотни футов и извергающие клубы дыма. Машина была настоящей крепостью и, более того, грозным оружием. Вот уже сорок лет ее массивные сверла впивались в склоны Блэктрона и вырывали из самой плоти горы ту чудесную руду, из которой кузнецы Дипгейта выковывали цепи для храма.
– Пятьдесят тысяч человек.
Их ведь действительно могло быть и пятьдесят тысяч.
Но почему Балтусу самому не пришло в голову, какую роль в битве сможет сыграть эта машина. За годы Зуб превратился в такую же вершину на горизонте, как и гора Блэктрон. Да и как часто замечаешь землю под ногами или крышу над головой? Неужели он так изменился за эти годы, что посмел подвергнуть сомнению выражение силы божьей? Балтус подошел к самому краю пропасти, стал на колени прямо на песке и вознес молитву.
Все работы прекратились, как только пришла весть о надвигающихся полчищах язычников. Подвесные мосты, паутиной окутавшие пропасть, опустели, и глубокая тишина поселилась там, где раньше царила музыка молотков. Девяносто девять первых цепей сковали бездну, а здание храма уже начинало приобретать законченные очертания. Балтус окинул взглядом гигантскую паутину: цепь Мези, цепь Перпола, цепь Саймона воплощали мощь легендарных героев, что были величайшими воинами Ульсиса, выжившими в битве на Небесах. Сорок лет назад разве поверил бы он, Балтус, что руки смертного смогут воздвигнуть подобное чудо?
Его переполняла искренняя благодарность.
Всерьез началась подготовка к битве. Пилигримы загрузили в трюмы Зуба все необходимое, мужчины, женщины и дети укрылись в каютах. Тогда Кэллис призвал Девяносто Девять.
Ангелы Ульсиса поднялись из бездны, чтобы вступить в бой под командованием Кэллиса. Их доспехи излучали сияние, а мечи сверкали под гневным оком Айен.
При виде них задрожал даже храбрый Балтус.
– Они мертвы?
– Ради нас они отказались от вечности, – отвечал ангел. – В нашем мире им не выжить. Свет Айен уничтожит их. Точно так же, как он уничтожает людей. – Он прикрыл рукой глаза. – Но пока они живы, свет их будет сиять.
По команде Вестника выкатили бочку с черной жидкостью. Балтус вопросительно взглянул на Кэллиса.
– Ангельское вино, – пояснил Кэллис. – Дар Господа нашего.
– Это зелье?
Ангел рассмеялся в ответ.
– В какой-то мере. Оно дарует силу и долголетие архону, который отопьет его. Всемогущий Ульсис разделит с ним свою божественную сущность.
Балтус пытался разглядеть в черной жидкости свет божественной силы. Вино клубилось словно пар и шипело, будто шепот сотни голосов.
– Оно живое, – оторопел Балтус.
– В этом вине, – сказал Кэллис, подняв бутылку, – заключено множество душ.
– Человеческих душ?
– Врагов Ульсиса. – Голос Кэллиса ясно давал понять, что больше не нужно лишних вопросов.
Каждый из девяноста девяти воинов отпил ангельского вина, глаза их почернели, а блеск доспехов потускнел. И когда сам Вестник приложил к губам кубок, Балтус не смог сдержать своего желания:
– Может ли верный твой слуга просить об одном лишь глотке?
Тело Кэллиса будто охватил смертельный жар. Он повернул к Балтусу искаженное болью и гневом лицо. Тот обомлел от ужаса. Но когда мрак, затуманивший взор Вестника, рассеялся, ангел с жалостью взглянул на своего слугу.
– Балтус, сила эликсира слишком велика для смертного – он сведет тебя с ума.
На рассвете того великого дня поднялась страшная песчаная буря, будто сам Ульсис взмахнул крыльями в глубине бездны. Балтус Брайн стоял подле Кэллиса на мостике Зуба и наблюдал за ходом битвы. За весь бой Вестник не проронил ни единого слова. Гнев покинул не стареющее лицо, и ангел спокойно наблюдал за кровавой резней. Лишь сожаление застыло в его чертах.
– Скорбите ли вы по ним?
– Они дикари, – ответил Кэллис.
Балтус кивнул и прикусил губы.
– Как и мы, – улыбнулся Вестник.
Шторм бушевал, и Зуб, словно плуг, сминал языческие полчища. Мечи архонов сверкали на поле боя, пока земля не побагровела от крови подобно утонувшему в песчаном вихре солнцу. А когда ветра наконец утихли, и резня остановилась, тела двадцати тысяч остались лежать среди барханов. Уцелевшие дикари бежали от ангелов и от Зуба, а Кэллис триумфально возвысился над горой трупов.
– Те, чьи тела не изувечены, будут освящены и опущены в бездну, – провозгласил Вестник. – Их души найдут спасение.
– Но они желали нашей погибели, – возразил Балтус. – Заслуживают ли они места в рядах армии бога?
Ангел лишь улыбнулся.
– Ульсис великодушен.
* * *
– А Кэллис действительно прожил тысячу лет? – спросил Дилл.
Пресвитер вгляделся в лицо мальчика, потом снова посмотрел в сторону.
– В летописях есть расхождения. Хотя практически все сходятся именно на этой цифре. Увы, сыновья не унаследовали его долголетия.
Дилл не раз задумывался над этим. Тысяча лет жизни после одного глотка ангельского вина. Если бы еще оставался эликсир, был бы сейчас жив Вестник Ульсиса?
– Но хашетты вернулись, – сказал Дилл вслух.
– Вернулись, да, но никогда больше не приходили они такими полчищами. Битва Зуба послужила им хорошим уроком. И так было на протяжении многих веков. Однако двести лет назад баланс вновь сместился. Наши разведчики докладывают о появлении касты хашеттских шаманов, которые подстрекают пустынные племена к новой великой войне. Мы первыми нанесли удар, чтобы устранить угрозу и уничтожить эту шайку колдунов, но это только обострило ситуацию.
Старик чихнул, почесал нос и продолжил рассказ:
– Они снова развязали войну, и вот уже много лет наши армии лишь железом и верой сдерживали их натиск. Ну и конечно, не без помощи сынов Кэллиса. Силен был род Вестника.
Внутренне Дилл поморщился. Царапина на пальце напомнила о себе. Но пресвитер продолжал, не обращая внимания на мальчика:
– Собравшись с силами, хотя каждый раз все слабее и слабее, язычники вновь возвращались. Войска в основном составляли разношерстные племена, подстрекаемые, как водится, хашеттской знатью и проклятыми ведьмаками. Они хранят верность Айен и поклялись уничтожить ее низвергнутых сыновей. – Сайпс задумался. – Тела дикарей покрыты узорами, а длинные бороды нечесаны… поговаривают, что они не гнушаются каннибализмом. Пожирают раненых соплеменников и пьют зелье, сваренное на крови и молоке. – Пресвитер нахмурился. – Таких россказней по городу много ходит.
Дилл попытался представить себе хашеттов, ритуалы поклонения солнцу и человеческие жертвоприношения, о которых рассказывали миссионеры. В его воображении язычники кружились в диком танце, как свора собак, а шаманы с раздвоенными змеиными языками сновали между ними, словно призраки. И вот он сам, последний архон, стоит на краю пропасти и высоко поднятым мечом преграждает путь вражеским полчищам к улицам Дипгейта, окидывая неверных взором глаз, черных, словно бездна Ульсиса.
Пресвитер продолжал рассказ:
– Так вера, и металл, и божья воля оберегали нас все эти годы. Но тридцать лет назад солнце вселило в дикарей новую надежду. Страшная засуха, которой еще не знала история, уничтожила большую часть урожая. А песчаные бури завершили начатое. Река Койл, что из года в год неизменно обеспечивала нас водой, высохла до последней капли. Мы все страдали на равных: и жители Дипгейта, и пустынные люди. Но шаманы усмотрели в той засухе знамение. Они решили, что богиня Айен наказывает их за наши грехи. Тогда в первый раз со времен Зуба племена прекратили междоусобицы и объединились. И снова, подстрекаемые шаманами, начали наступление. Наши силы были рассредоточены по пустыне, так что пришлось отступать и держать бой на прилегающей к ущелью территории.
В этот раз враг превосходил нас числом. На нашей стороне были тренировка, дисциплина и острые мечи, но мы сражались против несметных полчищ. Гейн собственной рукой сразил сорок противников. Язычники всегда трепетали перед твоими предками, и на то были причины. Видел бы только его тогда.
Дилл живо представил себе наступление армии дикарей: стена разрисованных тел и диких глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Когда выйдешь отсюда, – проговорил пресвитер, – ты сгорбись как-нибудь, лицо скриви. В глаза никому не смотри и ни с кем не разговаривай. – Он пожал плечами. – Они сами забьют себе головы и розгами, и ядами, и еще бог знает чем. Вот пускай удивятся гневу старого пресвитера! Мы ведь можем добиться желаемого эффекта и без лишних усилий, согласен? Оба побережем силы. Если кто-то захочет над тобой посмеяться или поиздеваться, дай мне знать потихоньку. Ты все понял?
Дилл и сам не понял, то ли он кивнул, то ли голова просто затряслась, – так сильно он дрожал.
– Да не бойся ты так, парень. Ты мне тоже поможешь – прикроешь мою… немощь стариковскую. А я постараюсь и дальше тебя сам наказывать. Не то чтобы я тебя здесь хотел часто видеть по такому поводу. Ты сам уже достаточно взрослый. Ну как, мы достигли соглашения?
– Да, ваше преосвященство.
– Хорошо, – улыбнулся пресвитер. – Не хочу, чтобы меня считали дряхлым стариканом.
– Нет, ваше преосвященство.
– Итак, мой сон был прерван, и я в настоящий момент пребываю в состоянии ясности мысли, так что давай проведем с пользой время, которое отмерено нам по меньшей мере тридцатью ударами розги. А торопиться мне некуда. Это все-таки учебная комната, так, может, что-нибудь почитаем? Когда у тебя следующее занятие?
– Ваше преосвященство, вы выбросили учебник на прошлом занятии.
– Что, правда?
– Прямо в окно. – Дилл показал на новенькое стекло, еще хранящее на себе отпечатки стекольщика.
– Боже мой! А что это за книга была?
– Не знаю. Толстая.
– Ну и правильно, от толстых книг толку мало. Мы больше ничего учить не начинали?
– Вы сказали, что мне исполнилось шестнадцать и наступил момент усвоить самые важные уроки жизни.
– Я так сказал? – Сайпс нахмурился и произнес уверенно: – Ну да, да, конечно. Я помню.
– Да, и я хотел спросить…
– ?…
– Мы тогда заговорили о…
– А-а… – Пресвитер заговорил серьезнее. – Ах, моя память. – Он прикусил пальцы. – Ну да ладно, чего стесняться. Раз уж я начал, так нужно и заканчивать… Я думаю, это всего лишь вопрос времени. Шестнадцать лет, конечно… – Старик открыл книгу, и его глаза забегали по странице, но Дилл подозревал, что Сайпс и не собирался читать. Его морщинистая кожа приняла какой-то странный красноватый оттенок, а губы плотно сжались в тонкую полоску. Через некоторое время пресвитер щелкнул языком и взглянул прямо на Дилла. – О женщинах.
– Нет, ваше преосвященство, мы говорили о другом.
– Правда?
– Мы говорили о войне.
– О войне? – Пресвитер облегченно вздохнул. – Слава Ульсису, да, конечно, о войне. Я расскажу тебе о войне.
На какой-то момент воцарилась тишина. Пресвитер собрался с мыслями и продолжил:
– В основном мы воюем с хашеттами. Остальные дикари по большей части заняты только тем, что режут друг другу глотки за козу или чужую жену. Но хашетты, – рассказывал пресвитер, покачивая головой. – Три тысячи лет назад Кэллис воздвиг этот храм над королевством Ульсиса, и хашетты поклялись стереть его с лица земли. Первая битва, Битва Зуба, состоялась еще тогда, когда Дипгейт представлял собой скопище палаток и грязных хибар, развешенных над пропастью. Городские стены не поднялись еще, чтобы защитить город от набега язычников. И тогда сотня архонов и почти две сотни пилигримов одержали победу над полчищами, в двадцать пять раз превышающими их силы. – Пресвитер улыбнулся. – Ну эту часть сказки ты уже слышал?
– Да, ваше преосвященство. – Дилл хорошо знал историю битвы. Ученые и пресвитеры храма написали о ней множество трудов, да и Сайпс сам не раз рассказывал о Битве Зуба.
– Тогда это можно опустить.
– Нет, ваше преосвященство, пожалуйста. Сайпс расплылся в улыбке.
– Летопись Скримлока начинается двумя вопросами. Дилл хорошо их помнил: это была его любимая часть истории.
* * *
– Сколько? – спросил Кэллис. – И где?
Балтус Брайн стоял на коленях прямо на ковре в палатке Вестника, тень его широких плеч, словно ночь, накрыла разложенную на полу карту.
– Вестник, по нашим оценкам, их силы насчитывают от сорока до пятидесяти тысяч. Восемь тысяч хашеттов и вдвое больше родственных им племен из Деламура, а также целая армия хешбанских дикарей с севера Мертвых песков. С ними степные погонщики верблюдов, кочевники, заклейменные в плену, и небольшой отряд наемников из Нижних земель, всего около полутора тысяч человек. Здесь никогда еще не собиралось столько язычников с тех пор, как знаменосец Йорк объявил, что в Сэнпае живет еще одна девственница. В настоящий момент вражеская армия разбила лагерь в четырех милях к юго-западу от Блэктрона, здесь. – Он ткнул пальцем в точку на карте. – В десяти – двенадцати днях пути.
– Наемники? – переспросил ангел.
– Вестник, хашетты подкупили их солью из Дырявой дельты.
Кэллис разразился громоподобным смехом.
– Пускай захватят свою плату на поле боя. По-моему, у нас как раз закончилась соль.
– У нас уже много чего закончилось, в том числе и удача. – Балтус почесал затылок. – Вестник, армия быстро продвигается. Кроме шайки наемников, они все жители пустыни. Если хотим добраться до Койла и укрыться за стенами речных городов, нужно выступать немедленно.
– Бежать, Балтус? – Глаза Кэллиса вспыхнули. – Я не собираюсь бежать.
– Вестник, нам не устоять против такой силы. Дипгейт падет. Мы могли бы воздвигнуть оборонительные стены, но… – Он не договорил. Разве смогут подобные сооружения отсрочить неминуемую гибель хоть на час?
– Согласен. Нельзя оставаться в городе.
– Тогда нужно отступать к храму. Цепи защитят нас, но у нас недостаточно продовольствия, чтобы выдержать осаду. Водопровод в Якку еще не достроен, и только меньше половины караванов успеет вернуться до начала атаки. Мы погибнем от жажды через месяц.
– Твоя правда, – как ни в чем не бывало отозвался Кэллис.
Балтус замер в ожидании, однако ангел больше не произнес ни слова.
– Вестник, каковы ваши указания?
– Мы выступим им навстречу.
Балтус чуть не поперхнулся.
– Против пятидесяти тысяч?
– Ты сам сказал, что их может быть всего сорок тысяч.
– Но… – Балтусу не удалось поймать взгляд ангела. Его тревожили эти темно-серые глаза, и тогда он уставился в карту, словно там крылось решение всех проблем. – У нас есть мечи для семидесяти воинов. Четыре бочки пороха, привезенные… из-за моря. И Девяносто Девять, конечно. – Он обвел рукой герб на груди и дотронулся до лба. – Если они по воле Ульсиса ответят на ваш призыв.
– Ты сомневаешься во мне, Балтус?
– Нет, Вестник, но сотня архонов и две сотни пилигримов…
– И Зуб, – добавил Кэллис.
Сначала Балтус недоуменно уставился на ангела, но постепенно его лицо расплылось в улыбке. Все это время решение было прямо у них под носом.
– Вестник, я немедленно начинаю подготовку. – Он оставил Кэллиса наедине с картой, а сам вышел из палатки и оказался прямо в тени Зуба.
Зуб возвышался над поселением, словно цитадель, вырезанная из кости. Кэллис привез громадную машину сорок лет назад, и с тех пор она уже не раз сотрясала землю. Вестник читал проповеди с высоких стен Зуба о том, как Айен, Богиня Жизни и Света, разгневавшись на греховность рода человеческого, запечатала Райские Врата; о том, что души людские были приговорены провести вечность в Лабиринте.
При этих словах смятение поднялось среди людей Маркея. Они не хотели бродить по пояс в крови по коридорам Айрил среди грешников и проклятых.
Кэллис успокоил толпу. Семеро сыновей Айен восстали против нее, подняв армию ангелов на бой с богиней. Победа была практически одержана, но в самый последний момент войска Айен оказались сильнее. Отстояв свою власть, богиня изгнала сыновей из Рая за предательство и низвергла их вместе с остатками ангельского войска в прибежище смертных, в царство земное.
Со страхом и благоговением внимал Балтус, как и все собравшиеся, словам Вестника: слова эти несли истину. Разве прошлой зимой не видели они собственными глазами, как загорелось небо от гнева Айен? Разве не упали в ту ночь с неба семь звезд?
Кэллис объяснял людям, что не все еще потеряно. Надеждой людей стал старший сын Айен, Ульсис, Бог Цепей, что пал прямо под землю недалеко от этих мест. Ослабленный, но не побежденный, бог послал своего вестника воздвигнуть храм и объявить людям, что спасение ждет их в бездне, в которую был низвергнут Ульсис. Души, переданные ему после смерти, спасутся от Айрил. Бог Цепей собирал новую армию для покорения Небес.
Балтус был тогда столь потрясен проповедью, что не колеблясь отдал бы свою старую шкуру, как потрепанный плащ, лишь бы помочь пилигримам в строительстве храма.
И вот сейчас он смотрел на следы, оставленные Зубом, что были шире рек, на светлую обшивку корпуса, на гигантские трубы, вздымавшиеся на сотни футов и извергающие клубы дыма. Машина была настоящей крепостью и, более того, грозным оружием. Вот уже сорок лет ее массивные сверла впивались в склоны Блэктрона и вырывали из самой плоти горы ту чудесную руду, из которой кузнецы Дипгейта выковывали цепи для храма.
– Пятьдесят тысяч человек.
Их ведь действительно могло быть и пятьдесят тысяч.
Но почему Балтусу самому не пришло в голову, какую роль в битве сможет сыграть эта машина. За годы Зуб превратился в такую же вершину на горизонте, как и гора Блэктрон. Да и как часто замечаешь землю под ногами или крышу над головой? Неужели он так изменился за эти годы, что посмел подвергнуть сомнению выражение силы божьей? Балтус подошел к самому краю пропасти, стал на колени прямо на песке и вознес молитву.
Все работы прекратились, как только пришла весть о надвигающихся полчищах язычников. Подвесные мосты, паутиной окутавшие пропасть, опустели, и глубокая тишина поселилась там, где раньше царила музыка молотков. Девяносто девять первых цепей сковали бездну, а здание храма уже начинало приобретать законченные очертания. Балтус окинул взглядом гигантскую паутину: цепь Мези, цепь Перпола, цепь Саймона воплощали мощь легендарных героев, что были величайшими воинами Ульсиса, выжившими в битве на Небесах. Сорок лет назад разве поверил бы он, Балтус, что руки смертного смогут воздвигнуть подобное чудо?
Его переполняла искренняя благодарность.
Всерьез началась подготовка к битве. Пилигримы загрузили в трюмы Зуба все необходимое, мужчины, женщины и дети укрылись в каютах. Тогда Кэллис призвал Девяносто Девять.
Ангелы Ульсиса поднялись из бездны, чтобы вступить в бой под командованием Кэллиса. Их доспехи излучали сияние, а мечи сверкали под гневным оком Айен.
При виде них задрожал даже храбрый Балтус.
– Они мертвы?
– Ради нас они отказались от вечности, – отвечал ангел. – В нашем мире им не выжить. Свет Айен уничтожит их. Точно так же, как он уничтожает людей. – Он прикрыл рукой глаза. – Но пока они живы, свет их будет сиять.
По команде Вестника выкатили бочку с черной жидкостью. Балтус вопросительно взглянул на Кэллиса.
– Ангельское вино, – пояснил Кэллис. – Дар Господа нашего.
– Это зелье?
Ангел рассмеялся в ответ.
– В какой-то мере. Оно дарует силу и долголетие архону, который отопьет его. Всемогущий Ульсис разделит с ним свою божественную сущность.
Балтус пытался разглядеть в черной жидкости свет божественной силы. Вино клубилось словно пар и шипело, будто шепот сотни голосов.
– Оно живое, – оторопел Балтус.
– В этом вине, – сказал Кэллис, подняв бутылку, – заключено множество душ.
– Человеческих душ?
– Врагов Ульсиса. – Голос Кэллиса ясно давал понять, что больше не нужно лишних вопросов.
Каждый из девяноста девяти воинов отпил ангельского вина, глаза их почернели, а блеск доспехов потускнел. И когда сам Вестник приложил к губам кубок, Балтус не смог сдержать своего желания:
– Может ли верный твой слуга просить об одном лишь глотке?
Тело Кэллиса будто охватил смертельный жар. Он повернул к Балтусу искаженное болью и гневом лицо. Тот обомлел от ужаса. Но когда мрак, затуманивший взор Вестника, рассеялся, ангел с жалостью взглянул на своего слугу.
– Балтус, сила эликсира слишком велика для смертного – он сведет тебя с ума.
На рассвете того великого дня поднялась страшная песчаная буря, будто сам Ульсис взмахнул крыльями в глубине бездны. Балтус Брайн стоял подле Кэллиса на мостике Зуба и наблюдал за ходом битвы. За весь бой Вестник не проронил ни единого слова. Гнев покинул не стареющее лицо, и ангел спокойно наблюдал за кровавой резней. Лишь сожаление застыло в его чертах.
– Скорбите ли вы по ним?
– Они дикари, – ответил Кэллис.
Балтус кивнул и прикусил губы.
– Как и мы, – улыбнулся Вестник.
Шторм бушевал, и Зуб, словно плуг, сминал языческие полчища. Мечи архонов сверкали на поле боя, пока земля не побагровела от крови подобно утонувшему в песчаном вихре солнцу. А когда ветра наконец утихли, и резня остановилась, тела двадцати тысяч остались лежать среди барханов. Уцелевшие дикари бежали от ангелов и от Зуба, а Кэллис триумфально возвысился над горой трупов.
– Те, чьи тела не изувечены, будут освящены и опущены в бездну, – провозгласил Вестник. – Их души найдут спасение.
– Но они желали нашей погибели, – возразил Балтус. – Заслуживают ли они места в рядах армии бога?
Ангел лишь улыбнулся.
– Ульсис великодушен.
* * *
– А Кэллис действительно прожил тысячу лет? – спросил Дилл.
Пресвитер вгляделся в лицо мальчика, потом снова посмотрел в сторону.
– В летописях есть расхождения. Хотя практически все сходятся именно на этой цифре. Увы, сыновья не унаследовали его долголетия.
Дилл не раз задумывался над этим. Тысяча лет жизни после одного глотка ангельского вина. Если бы еще оставался эликсир, был бы сейчас жив Вестник Ульсиса?
– Но хашетты вернулись, – сказал Дилл вслух.
– Вернулись, да, но никогда больше не приходили они такими полчищами. Битва Зуба послужила им хорошим уроком. И так было на протяжении многих веков. Однако двести лет назад баланс вновь сместился. Наши разведчики докладывают о появлении касты хашеттских шаманов, которые подстрекают пустынные племена к новой великой войне. Мы первыми нанесли удар, чтобы устранить угрозу и уничтожить эту шайку колдунов, но это только обострило ситуацию.
Старик чихнул, почесал нос и продолжил рассказ:
– Они снова развязали войну, и вот уже много лет наши армии лишь железом и верой сдерживали их натиск. Ну и конечно, не без помощи сынов Кэллиса. Силен был род Вестника.
Внутренне Дилл поморщился. Царапина на пальце напомнила о себе. Но пресвитер продолжал, не обращая внимания на мальчика:
– Собравшись с силами, хотя каждый раз все слабее и слабее, язычники вновь возвращались. Войска в основном составляли разношерстные племена, подстрекаемые, как водится, хашеттской знатью и проклятыми ведьмаками. Они хранят верность Айен и поклялись уничтожить ее низвергнутых сыновей. – Сайпс задумался. – Тела дикарей покрыты узорами, а длинные бороды нечесаны… поговаривают, что они не гнушаются каннибализмом. Пожирают раненых соплеменников и пьют зелье, сваренное на крови и молоке. – Пресвитер нахмурился. – Таких россказней по городу много ходит.
Дилл попытался представить себе хашеттов, ритуалы поклонения солнцу и человеческие жертвоприношения, о которых рассказывали миссионеры. В его воображении язычники кружились в диком танце, как свора собак, а шаманы с раздвоенными змеиными языками сновали между ними, словно призраки. И вот он сам, последний архон, стоит на краю пропасти и высоко поднятым мечом преграждает путь вражеским полчищам к улицам Дипгейта, окидывая неверных взором глаз, черных, словно бездна Ульсиса.
Пресвитер продолжал рассказ:
– Так вера, и металл, и божья воля оберегали нас все эти годы. Но тридцать лет назад солнце вселило в дикарей новую надежду. Страшная засуха, которой еще не знала история, уничтожила большую часть урожая. А песчаные бури завершили начатое. Река Койл, что из года в год неизменно обеспечивала нас водой, высохла до последней капли. Мы все страдали на равных: и жители Дипгейта, и пустынные люди. Но шаманы усмотрели в той засухе знамение. Они решили, что богиня Айен наказывает их за наши грехи. Тогда в первый раз со времен Зуба племена прекратили междоусобицы и объединились. И снова, подстрекаемые шаманами, начали наступление. Наши силы были рассредоточены по пустыне, так что пришлось отступать и держать бой на прилегающей к ущелью территории.
В этот раз враг превосходил нас числом. На нашей стороне были тренировка, дисциплина и острые мечи, но мы сражались против несметных полчищ. Гейн собственной рукой сразил сорок противников. Язычники всегда трепетали перед твоими предками, и на то были причины. Видел бы только его тогда.
Дилл живо представил себе наступление армии дикарей: стена разрисованных тел и диких глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49