Тот хоть, как
напьется Ч с крыльца опорожняется, а от лордов того не дождешься, под себ
я с пьяну ходят.
Гильда немного обижалась, что питают ее витязя в людском, а не лордовом за
ле, да Сигмонду, видать, все равно это. На качество угощения не жалуется, да
же хвалит, а высокородных лордов особо не жалует. Говорит все они эксплуа
таторы феодальные, крепостники-помещики и исторически обречены. Как все
гда смысл витязевых речей туманен, но то, что будущее у лордов темное, с эт
им Гильда была согласна. Если междуусобицы продолжаться будут, то скоро
и некому и некого и некуда в гости звать будет, все друг друга перережут, п
ережгут, не долго уже осталось.
Первые два дня праздника кулачным бойцам работы не было. Развлекали лорд
ов на пирах менестрели да скальды, да разные артисты Ч фокусники, акроба
ты и прочие. Никому, однако не скучалось Ч пища была вкусна и обильна, пив
о и зелено вино наливалось немеряно. Специально были выкачены из глубоки
х замковых погребов огромные бочки и выставлены в трапезной для общего п
отребления. Если у какой бочки и стоял виночерпий, только для блага самих
гостей, ради человеколюбия. Чтоб с пьяну, с дуру, кто не бросил в питье каку
ю гадость, себя и других не потравил, или, чего доброго, зачерпывая себе кр
ужку, не перегнулся бы низко, не упал в хмельное, да в нем бы не потонул. Случ
ались на шумных праздниках такие оказии, потому, как не все меру в питие зн
али, других выносили из трапезной недвижимых, как кули с мукой. Артисты, ко
гда не звали их к господам высокородным, охотно выступали друг перед дру
гом, перед замковой челядью, да презжими кланщиками. Мунгрен солидно, дел
овито за кружкой пива неторопливо разговоры разговаривал с другими хоз
яевами кулачных балаганов. Беседу вел, не чтобы язык почесать, с пользой, в
ыяснял, кто и где выступал, как в каких краях принимают, каковы там местные
бойцы, трудно ли их побить. Сигмонд тоже между них посиживал, но вскоре эт
и узкоспециальные разговоры ему поднадоели, и он с удовольствием общалс
я с разными гостями. Был со всеми приветлив, никем не брезговал, сторонилс
я только Скорениных клановщиков. Больше слушал, чем говорил, налегал не н
а пиво, на кислое молоко. Силой своей не похвалялся, подвигами не бахвалил
ся. А когда кто-нибудь из подпивших гостей предлагал силою померяться, Си
гмонг с улыбкой отказывался, растолковывал серьезно, что бои его хлеб, он
ими кормится, и так просто, скуки ради, бить кулаки ему не пристало. Вот, как
объявит лорд поединки, вот тогда он и будет выступать и не откажется сраз
иться с любым желающим. А сейчас профессиональная честь сражаться за бес
платно ему не позволяет. Кто эти речи слышал, согласно головой кивал, согл
ашался. Вот, мол, рассудительный человек, серьезный работник.
Олвин тем временем ел и пил без меры, извел продукта хозяйского, сколько ч
етверо других гостей вместе не изъедали, а пива и вина, то за десятерых выд
удлил.
Ч Как ты намереваешься, Олвин, на ринге выступать при таком образе жизни?
Ч Порой спрашивал его Сигмонд.
Олвин на то жаловался, что вот опять разболелись побои Сигмондом ему учи
ненные, и биться на кулачках ему, болезному, не годится. А годится хорошень
ко отхарчиться, да на кровати побитые бока понежеть.
Ч Гляди у меня, Ч отвечал ему Мунгрен, Ч отлежишь бока, проку нет от дур
ака. Дармоеда в труппе держать резону мало. Нет сил на майдане биться, иди
к монахам молиться. Там лежебоков много, пускай они тебя и кормят, а не чес
тная компания.
Видя такое дело Олвин божился и знак тригона на себя ложил, что как только
бои устроят, так он сразу всех побъет и Сигмонда в том числе.
На это Гильда обидно смеялась. Тоже, мол, нашелся молодец с ее Сигмондом ме
ряться и презрительно махнув подолом уходила, чтобы не видеть мерзкую ря
ху, чтоб чего совсем уж нехорошего не сказать ленивой образине.
На третий день работы тоже не было. Решили гостей поразвлекать надменные
лорды Скорены, удивить всех своим могуществом да силой. Под началом Скор
ены младшего огородили заостренными еловыми бревнами угол двора, между
дворцом и крепостной стеной. В частоколе два проема оставили, закрывалис
ь они опускающимися решетками.
Залюбопытствовавшие этими приготовлениями собирались люди поглядеть,
чем это их Скорены потешить собираются. На балконе расположились хозяев
а и самые знатные из числа гостей. Народ попроще толпился на стенах, да на
специально для этого срубленном помосте у частокола.
Подвезли таинственные, укрытые рогожами возы, приставили их к проемам ог
рады. Зрители подумали было, что покажут им старинное зрелище Ч травлю м
едведя волками. Да не так просты Скорены, чего-чего, а изобретательного зл
омыслия им не занимать стать. Махнул рукой старший лорд, вышел герольд и п
ротрубил в рог. Открылась первая рещетка, Скоренщики давай копьями в пов
озку тыкать, и от туда на арену, испуганно озираясь, щурясь от давно, под де
рюгой не виданного солнца, Скоренины пленники. Сквозь дыры в их ветхих, ис
трепанных одежд, просвечивали худые тела, кровавили грязные повязки на м
ногочисленных ранах. С верху им побросали короткие ножи и дубинки.
Среди обреченных людей заметил Сигмонд одного, в кильте знакомых цветов
. И Гильда подтвердила: Ч да, этот из клана Сыновей Серой Волцицы. Попался
видать Скоренщикам.
Снова рукой лорд махнул, снова зазвучал рог геральда, и открыли вторую кл
етку.
Выскочила от туда стая волков, специально некормленных, чтоб они, голодн
ые, злей были, человека не страшились. Зверье вначале, испуганное пустым п
ространством арены, местом незнакомым, открытым, к забору жалось. Со стра
ху рычали, загривки дыбили, клыки щерили. Но учуяли хищными носами дразня
щий запах живых тел, сводящий с ума аромат свежей крови. Заурчало в пустых
животах, свело голодным вожделением желудки, потекла слюна из зубатых па
стей на серую шерсть. И помалу, осторожно, но начали подступать, на согнуты
х лапах подбираться, брюхом по земле елозя, стали привычно окружать свои
жертвы. Не решались еще нападать, пугал их человеческий дух, дух извечног
о и опаснейшего противника. Но вот самый голодный, или самый наглый волчи
на взвыл и кинулся, сшиб с ног, вцепился зубами в слабое горло, и одурев от с
ладкой крови, начал грызть, грузть, грызть. Следом другие накинулись рвал
и людей и заглатывали, насыщались теплым мясом еще живых своих жертв. Но н
е все на арене погибали безответно, терзаемые зверями. Нашлось малое кол
ичество храбрецов, с отчаяннной смелостью бьющихся за свою жизнь. Собрал
ись они кругом и вместе боролись против злых хищников серых, помогали др
уг другу и хоть были все в крови от ужасных ран, но держались стойко. И таки
устояли, хоть и не все, но побили таки волков. Последнего в угол загнали и з
абили серого. Да не в радость стала им та победа. Выскочили на арену Скорен
ины клановщики в кожанных колетах со щитами да копьями, принялись отнима
ть у оставшихся живых оружие, да заталкивать обратно в клети. Те, в ярости
былого боя не здавались, пытались отбиваться, но слишком уж были неравны
их силы. Где им, изможденным пленникам, усталым и израненным, с негодным ор
ужием справиться с откормленными здоровяками, к тому же много числом их
превосходящих. Прикрываясь щитами кланщики прижимали к стенам людей, ва
лили на землю, отымали ножи и безоружных загоняли копьями в передвижную
тюрьму. Только с воином клана Серой Волчицы не удалось быстро совладать.
Как раненый медведь он наносил удары, сшибал с ног, и не однажды окровавил
свой нож, но навалились на него гурьбой, опрокинули навзничь, били древка
ми копий и бесчувственного бросили в клетку. А Скорена обещал, что не все е
ще увеселение окончено, завтра еще будет, пока последний пленник не издо
хнет.
В этот вечер Сигмонд был молчалив и сосредоточен больше обыкновенного. Г
ильда уже хорошо знала, что под маской холодной отрешенности скрывается
крайнее раздрожение витязя, что будет сегодня пролита чья то кровь. Чтоб
ы зря не тревожить своего повелителя, Гильда и не пыталась вести его в тра
пезную на ужин, потому она сама быстренько сбегала на кухню, набрала пров
изии и тихонько накрыла стол в их комнате. Сигмонд ел равнодушно, без удов
ольствия похарчился сытной лордовой снедью, походил вперед-назад, подым
ил своей табачной палочкой и сел на пол, скрестя калачем ноги, уставился п
устым взглядом на стену. Гильда знала, что это витязь медитирует в позе ло
тоса и, присев в сторонке, испуганно гадала, что он утворить хочет, кому со
бирается пыль с ушей стряхивать. Это может даже и не так плохо, Ч думала о
на Ч что витязю не по сердцу Песни. С таким нравом крутым, если будет он и д
альше своими мечами головы недругам сносить, то ей только и останется чт
о стихи слагать, на другое времени не будет. Да где же слов столько взять?
А Сигмонд, поднявшись, заглянул в свой мешок бездонный и достал от туда чт
о-то нужное, не обращая на девушку внимания, снял с себя одежду и облачилс
я в новую, вынутую из рюкзака. Не сдержалась Гильда, ахнула, положила на се
бя знак тригона, увидав Сигмонда в таком наряде. Был он весь черный, и штан
ы и куртка так плотно облегали тело, что если бы не цвет, казалось бы, и нет н
икикой одежды. На ногах были легкие тапочки, а на голову он натянул, нет не
шляпа это, скорее мешок, только с дырками на глазах и у рта прорезанными, д
аже на руки надел черные перчатки. Подержал свои мечи, положил обратно, ви
димо решил обойтись саями, засунул их себе за пояс. Огляделся по сторонам,
обнаружил на лавке черную тряпицу, обмотался ею на подобие кильта Ч при
вык уже. И, отворив дверь, словно дух тьмы, растворился во мраке ночи.
Ни жива, ни мертва, с замиранием сердца, ждала Гильда возвращения своего в
итязя. Время тянулось с изнуряющей медлительностью, совсем извелась, все
то казалось, что вот поднялся шум во дворе, вот убивают Сигмонда, а она сид
ит как неприкаянная, ничем помочь не может. Что чей-то подлый клинок, кова
рно вонзается в спину богатырскую, и не крикнуть Гильде упреждающе, не ки
нуться, удар на себя принимая. И лежит герой на сырых, холодных каменьях за
мковых, струится благородная кровь из глубокой раны и некому эту кровь у
нять, и некому поддержать его в последний смертный час тяжкий.
Худо было Гильде, кляла она женскую долю горькую, что заставляет провожа
ть на труды ратные, губительные, самого дорогого человека, и ждать его в бе
сполезной маяте, а не идти рядом среди звона сталкивающихся клинков, не с
лужить верным оруженосцем, не встречать победу ли, гибель ли, но вместе об
оим.
Так ждала Гильда, страдала и не заметила, как тихо отворилась дверь и скол
ьзнула в нее беззвучная ночная тень. Да не тень Ч Сигмонд это, живой, невр
едимый, снял с головы убор свой чудной, доволен, улыбается, перчатки стяги
вает. Бросилась к нему Гильда, помагает, принимает вещи, а сама в глаза заг
лядывает, норовит как бы невзначай притронуться Ч он ли в самом деле, цел
ли, не ранен часом, удачен ли ночной поход был.
Ч Все нормально, девочка. Волновалась, не спала? Ну и зря, пустяки какие. Ви
дно мне на роду написано помогать клану Серой Волчицы. Я их парня из клетк
и выпустил, заодно уже и всех остальных, пусть старый Скорена обрадуется
завтра утром. Далеко-то ребята будут, не догонит. Не повезло только одному
из его прихвостней, дернула его нелегкая по ночам возле возов таскаться.
Шутник, понимаешь ли нашелся, в спящих людей копьем, через прутья тыкать. О
тшутился, юморист-сатирик.
Попил с удовольствием молока, потянулся крепким своим телом, словно сыты
й лев, тряхнул гривой. Ч Ну, ложись спать, а то час поздний, завтра нам рабо
та будет, пропала потеха Скоренена, захотят господа борцов смотреть. Мы и
м покажем.
А с утра был в замке великий переполох и смятение, когда обнаружили клетк
и, где приговоренные узники сидели, открытыми и пустыми, а подле них Ч мер
твого человека Скорены с рассеченным от уха до уха горлом. Испуганно пер
ешоптывались и высокородные лорды и люди их кланов и челядь, что не к добр
у это. Что не иначе, как ночной демон спустился из темных туч в замок и сотв
орил все эти беды. А пуще страшились слухами, что проник этот демон в покои
старшего лорда Скорены и ни стража бессонная, ни верные гридни, ни крепки
е запоры не были ему преградой, потому как сошел он по лунным лучам в оконц
е башенное. А что побывал он в тех покоях, было известно достоверно Ч нашл
и там по утру испуганные слуги, на ложе лордовом поверх одеял, свежесодра
нную, еще кровь не засохла, волчью шкуру. И все не сговариваясь поняли, что
дурное это знамение, что грозит клану Скорены беда близкая, тяжкие испыт
ания грядут, уже не за горами высокими, не за долами широкими, здесь, рядом
стоят под стенами крепостными, у самых ворот замковых.
Понуро собирались гости за утренним столом. Непривычно тихо было в людск
ой трапезной. Тихо перешоптывались, туманно намекали, глаза отводили. Си
гмонду товарищи рассказали ночные страсти, но к их огорчению витязь вкуш
ал бесстрастно и к кошмарной повести отнесся с равнодушным неинтересом.
Гильда, видя, что молчит ее повелитель, и сама помалкивала. Только тихо в т
арелку посмеивалась, прятала лукавый взгляд.
Однако же обильное угощение и возлияния скоро прогнали рассветную уныл
ость и уже говор громкий стал слышен, смех веселый. На дворе для соревнова
ний выделили площадки, песком посыпали. Стали собираться зрители, посмот
реть на кулачные забавы. Только младший лорд Скорена смотреть на это не з
ахотел и ускакал на охоту вместе с сыном да несколькими своими людьми.
Поначалу бились балаганные борцы с желающими из поселян, толпой пришедш
их из соседних деревень на барский праздник, и всякими другими людьми не
сведуюшими в боевом искусстве. Побеждали большей частью профессионалы.
Вот и Олвин побил двоих, и хоть имел окровавленную физиономию, но и вид дов
ольный. Тут стали выходить бойцы поопытнее, ратные люди из наемников и мл
адших кланщиков. С этими биться было труднее и число артистов постепенно
уменьшалось.
Конечно, это не касалось Сигмонда, для которого все соперники были равно
неумелыми. Витязь, отдохнувший и заскучавший за предъидущие бездельные
дни выступал с воодушевлением. Свои встречи он проводил по полной програ
мме, выполнял коронный трюк с падением, эффектные броски вызывали востор
г зрителей. Иногда, для большего интереса он заядло боксировал, обменива
ясь бесчисленными ударами, но только кулаки соперника никак не могли дос
тичь цели, они или бесцельно рассекали воздух, или останавливались Сигмо
ндовым блоком. Зрители были в восторге и у площадки, где выступал Сигмонд,
толпилось больше всего народу.
Ночные страхи покинули обитателей замка. Приближалась кульминация сег
одняшнего увеселения. Из всех нанятых борцов, дееспособными оставалось
лишь несколько человек. Они, в том числе и Олвин, как ни странно это было эт
о Гильде, гордые своим мастерством и силою, однако дышали тяжело и часто, л
ица их были в крови, на теле виднелись многочисленные синяки и ссадины. Пр
едстояло теперь им сразиться с отборными бойцами, которых высокородные
лорды против них выставлять изволят. Не совсем честным показалось это Си
гмонду. Не совсем по рыцарски это было Ч проводить поединки между свежи
ми, отдохнувшими спортсменами и людьми, измотанными предъидущими встре
чами. Из всех балаганных борцов только Сигмонд был по-утреннему свеж, так
, словно и не выступал против многих бойцов, не побеждал всех соперников. Д
а ему и правда это было не в тягость.
Противник, выходя против Сигмонда, видел перед собой только высокого муж
чину, подвижного, мускулистого, но с комплекцией необычной, видел безвол
осый, как у юнца, подбородок, и от того не ожидал, что встречается не со свое
й ровней, а с боевой машиной, которая неторопливо, методично рубит и валит
все на своем пути. Они не знали, сколь гибко его тело, сколь быстра реакция
и скоры движения, сколь совершенна координация, они не предвидели, какая
тренированная сила скрыта в его мышцах. Но не эти качества были самыми гл
авными. Владел витязь исскусством рукопашного боя с мастерством редким
и для его мира, и совершенно неизвестным в мире лордов и их кланов. Он опер
ежал своих соперников не просто быстротой реакции. Долгие тренировки об
учили его по малозаметным признакам Ч взгляду, дыханию, жесту, определя
ть время и направление атаки. Поэтому Сигмонд выполнял контрприем раньш
е, чем его противник начинал нападение. И не удивительно, что все удары про
тивника использовались против того же противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25