Вся ее страсть моментально улетучилась, оставив в груди лишь ледяную пустоту и ощущение неминуемой беды. Она еще раз попыталась вырваться из его объятий, но ее здоровая рука была плотно прижата к телу, а сухая правая, хотя и свободная, ни на что не годилась.Леотан с силой толкнул ее вперед, не ослабляя хватки. Эйрин врезалась спиной в стену и вскрикнула. Изо рта с шумом вырвался вытесненный из легких воздух. Ее охватило отчаяние. Она оказалась слепой и наивной дурочкой, клюнувшей, как ребенок, на соблазнительную приманку из красивых слов и смазливой физиономии, совершив, по сути, ту же ошибку, в которой еще недавно так самоуверенно обвиняла других. И вот теперь пришла пора расплаты.Леотан прижался к ней всем телом, и Эйрин с омерзением ощутила сквозь платье его напрягшуюся плоть.— Не стоит кричать, миледи, — предупредил он, оскалясь в усмешке. — Посмей только пикнуть, и я с тобой такое сотворю…Леотан на миг ослабил хватку, одной рукой удерживая баронессу, а другой что-то делая с гульфиком своих штанов. Она поняла, что это ее единственный шанс. Резко извернувшись, она метнулась в сторону. Ей почти удалось освободиться, но Леотан среагировал молниеносно и успел в последний момент ухватить ее за плечо. Он рванул Эйрин на себя, и та в поисках опоры вцепилась левой рукой в ворот его алой туники. Не обращая на это внимания, Леотан снова развернул ее лицом к себе и впечатал спиной в стену. Послышался треск рвущейся материи, и девушка закричала от острой боли в вывернутой кисти.Из глаз посыпались искры, а когда Эйрин проморгалась, совсем близко перед ее взором вновь замаячило лицо Леотана — уже не прекрасное и желанное, а ненавистное и отвратительное, перекошенное жуткой гримасой похоти и ненависти. В только что закончившейся схватке его туника разорвалась от ворота до пояса, обнажив гладкую юношескую грудь с рельефными выпуклостями мышц. Но тут Леотан сдвинулся с места, и Эйрин увидела в разрыве дотоле скрытую тканью левую половину груди. От центра до левой подмышки ее пересекал уродливый косой шрам — совсем еще свежий и сочащийся сукровицей, грубо стянутый по краям редкими стежками толстой суровой нитью.Ужас затмил рассудок баронессы. До этого мгновения она полагала, что борется лишь с озверевшим от животной страсти насильником, но сделанное ею открытие неумолимо свидетельствовало о том, что угрожающая ей опасность намного страшнее. Можно справиться с человеком, но как справиться с порожденной Злом тварью в человеческом облике? Страх придал ей сил, и Эйрин в очередной раз предприняла отчаянную попытку освободиться, но существо, некогда бывшее Леотаном, без труда пресекло этот порыв.— Одной руки мало, чтобы от меня избавиться, миледи! — грязно ухмыляясь, заметил он.Эйрин раскрыла рот, чтобы позвать на помощь Грейс, Бельтана, кого угодно, но Леотан опять навалился на нее всем телом, выдавливая из легких последние остатки воздуха и не давая ей возможности не только кричать, но и нормально дышать. В ноздри ей ударил удушливой запах гниющей плоти, горло перехватило спазмом подступающей рвоты.— Личико у тебя симпатичное, маленькая шлюшка, — прошипел Леотан, больно ущипнув ее за грудь. — Досадно, что ты такое же чудовище, как и все прочие твои приятели. Но я сегодня добрый: так уж и быть, сделаю из тебя настоящую женщину!Рука его снова потянулась к гульфику. Лишь мгновение всматривалась Эйрин в пустые, остекленевшие глаза Леотана, и этого краткого мига оказалось достаточно, чтобы страх и отчаяние сменились вскипающей волной всепоглощающей, неудержимой ярости. Всю свою жизнь она была вынуждена переносить общество людей без сердца и совести. Всю свою жизнь, начиная с раннего детства, она заставляла себя угождать им, заискивать перед ними, расточать любезности — лишь бы только заставить их хоть ненадолго забыть об ее телесном изъяне. Хватит! С нее довольно! Гнев заполнял все ее существо, затягивая мозг непроницаемой алой пеленой, и Эйрин не противилась этому, впервые в жизни ощущая себя свободной, окрыленной, неуязвимой и могущественной. Она вновь подняла голову и бестрепетно встретилась с ним взором. Тело ее сотрясала крупная дрожь, порожденная ненавистью, накопившейся в ней за девятнадцать лет.— Я… настоящая… женщина! — раздельно произнесла баронесса. — А ты тварь! Получай же!Леотан вылупил глаза от неожиданности и вдруг смертельно побледнел. По телу его пробежала судорога. Из носа потекла кровь.Эйрин стремительно изливала в него рвущиеся наружу потоки ярости и гнева. Теперь уже Леотан заметался, ища спасения в бегстве, но все его члены были поражены конвульсиями, он задыхался, глаза выкатились из орбит. Кровь уже не сочилась, а хлестала струей, и не только из носа, но и изо рта и ушей. Он жалобно всхлипнул, но лишь замарал кровью гульфик штанов.— А теперь убирайся прочь от меня, негодяй! — презрительно бросила Эйрин и нанесла последний мысленный удар.Леотана отбросило к противоположной стене. Падая, он издал душераздирающий вопль, захлебнувшийся еще до того, как он коснулся лопатками пола. Тело его распростерлось в быстро увеличивающейся луже из крови и серой мозговой массы.Эйрин выпрямилась и с трудом разжала сведенные в кулак пальцы. Окинула взглядом труп. Она сделала это! Волна слепой ярости выплеснулась вся, без остатка, оставив ее опустошенной и разбитой. Внезапно ее начал трясти озноб. Девушка не могла отвести глаз от чудовищно изуродованного лица того, кто всего несколько минут назад считался одним из первых красавцев во всех Семи доминионах. Что она наделала? Рассудком Эйрин понимала, что не могла поступить иначе, что должна была уничтожить монстра, но сознание того, что она совершила убийство — пусть даже вынужденное, — не давало ей прислушаться к доводам здравого смысла. Ты убийца, Эйрин! И ты теперь такое же чудовище, каким был лежащий у твоих ног мертвец. Или еще хуже. Прижавшись спиной к холодной стене и соскользнув на пол, баронесса обхватила руками колени, уткнулась в них лицом и горько разрыдалась. 99 Дарж остро ощущал затаившуюся в стенах замка угрозу.Он переступил с ноги на ногу, при этом кольца надетой под туникой кольчуги глухо звякнули. В крошечной подсобной комнате царил ужасный холод. Ею пользовалась только прислуга, поэтому на стенах не было гобеленов, пол не покрывали ковры, а в камине не пылал огонь. Впрочем, рыцаря это обстоятельство ничуть не беспокоило и даже радовало: в тепле человек неизбежно расслабляется, и его начинает клонить ко сну, тогда как холод позволяет сохранить зрение острым, слух чутким, а дух бодрым. Немалый опыт, приобретенный эмбарцем в дальних странствиях и многочисленных битвах, а также интуиция, выработанная за годы подсказывали эмбарцу, что все эти качества потребуются ему в полной мере задолго до окончания этой ночи — самой длинной в году.От нечего делать Дарж принялся разминать кисти рук — владение двуручным рыцарским мечом требовало не только могучих мышц, но и гибкости пальцев. Несмотря на толстые кожаные перчатки, пальцы сильно закоченели и похрустывали в суставах, когда он сжимал и разжимал кулаки. Что поделаешь, мороз всегда был плохим союзником закованного в броню воина. Железо замерзало быстрее, чем живая плоть, и от него исходил леденящий холод, от которого стыла кровь и так ломило суставы, будто в каждый из них вгрызалась дюжина крошечных прожорливых дракон-чиков. Рыцарь с грустью вспомнил молодость. Тогда он вообще не обращал внимания на зимнюю стужу, хотя — еще в бытность оруженосцем — несколько лет прослужил на северных рубежах родного Эмбара и провел немало ночей на смотровых площадках дозорных башен пограничных крепостей. Зимы в тех краях случались такими суровыми, что пущенная со стены струя порой замерзала, не успев долететь до земли. Да, славное было времечко, но и годков с тех пор немало минуло! Это твоя сорок четвертая зима, Дарж, и ты давно не молод. Еще немного — и придется уходить на покой. Будешь сидеть у камина, завернувшись в теплый плед, и рассказывать байки о былых сражениях, которых никто, кроме тебя, не помнит и о которых никто не желает слушать. Он с усилием распрямил пальцы. Ну нет, не дождетесь! Рановато ему пока превращаться в беззубого деда, греющего у очага старые кости. Эрл Стоунбрейк еще всем докажет, что его преждевременно списывать со счетов!Шумно выдохнув в усы, эмбарец с надеждой покосился на дверь. Сколько еще ему ждать? Он не знал ответа на этот вопрос, знал только, что рано или поздно она откроется. Леди Грейс и Трэвис Уайлдер должны, согласно плану, выявить убийцу среди приглашенных на праздник гостей, а леди Эйрин — заманить его сюда под благовидным предлогом. Бельтан незаметно последует за ней, а затем оба рыцаря, обнажив мечи, заставят того сдаться. Но взять его нужно непременно живым: леди Грейс рассчитывала использовать показания пленника, чтобы убедить участников Совета Королей все же принять на последнем заседании решение объединить силы и совместно выступить против БледногоВластелина, и потому особо настаивала на необходимости сохранить жизнь заговорщика.Дарж одобрительно кивнул. Необыкновенная женщина! Никогда не сдается, всегда готова биться до последнего. Жаль только, всерьез верит, что можно спасти мир, если приложить для этого достаточно усилий. Благородная цель, несомненно, и за это он от всей души преклонялся перед ней, но давно убедился на собственном опыте, что одного желания, пусть даже подкрепленного упорством, решимостью и высокими идеалами, нередко бывает недостаточно. Случается так, что, сколько ни бейся, сколько ни старайся, сколько ни рискуй головой, а все равно приходится смириться с тем, что ты не успел спасти или не смог уберечь самое ценное в твоей жизни.Или взять ее затею с захватом в плен убийцы-заговорщика. Леди Грейс нельзя, конечно, отказать ни в изобретательности, ни в логике. Она выдвигала гипотезу, собирала факты и выстраивала их таким образом, чтобы получить доказательство истинности или ложности предложенной версии. Будучи сам алхимиком-любителем, Дарж не мог не восхищаться ее научным подходом к проблеме, тем более что в своих занятиях часто сам пользовался аналогичными методами. Единственным, но весьма существенным недостатком в ее стройной логической схеме было то, что она предполагала наличие столь же стройного логического мышления в мозгах тех королей и королев, которых она собиралась убедить.Довольно близко общавшийся с коронованными особами эмбарец отлично знал, что мозги у них, к сожалению, устроены совсем не так, как у нормальных людей. Неограниченная власть нередко приводит к тому, что ее носитель постепенно привыкает считать собственное мнение по тому или иному поводу непогрешимой истиной в последней инстанции. И если подобному самодуру вдруг вздумается объявить небо зеленым, значит, оно будет зеленым, хоть ты тресни! Поэтому Дарж сильно сомневался, что мнение некоторых из участников Совета Королей изменится, даже если извлечь у них на глазах железное сердце из тела плененного заговорщика. Эминда, как всегда, закатит истерику и во всеуслышание объявит демонстрацию ловким трюком, несомненно, затеянным с подачи и ведома Бореаса. Трусливый и безвольный Лизандир поспешит присоединиться к ее мнению, а король Соррин… Рыцарь тяжело вздохнул. Бедный Соррин! Рассудок его так расстроился за минувшие недели, что он едва ли вообще сможет осознать происходящее.В то же время Дарж не мог не признать, что план блестящий. Он и сам с энтузиазмом занимался разработкой и уточнением отдельных его деталей, в чем ему немало пригодился приобретенный военный опыт. Если все пройдет, как они задумали, шансы на успех появятся неплохие. Однако на душе у рыцаря скребли кошки. Последние дни его томило нехорошее предчувствие, не дававшее покоя ни днем, ни ночью. Казалось бы, они все продумали до мелочей, предусмотрели все варианты, все случайности, нашли ответ на любой вероятный ход противника. И все-таки Дарж испытывал странную уверенность в том, что они забыли нечто очень важное. Нет, неспроста он кожей чувствует разлитую в самой атмосфере замка угрозу, ох неспроста!Он заходил взад-вперед чтобы размять ноги и разогнать кровь, — сердито бормоча в усы:— Ты старый дурень, Дарж! Как ты мог оставить ее одну? — Он дошел до стены, развернулся и зашагал обратно. — Да, но ты поклялся служить ей и не мог отказаться выполнить ее приказ, даже зная о том, что ей грозит смертельная опасность!Слабый звук заставил его замереть на месте и прислушаться. Тишина. Через три долгих, показавшихся вечностью биения сердца звук повторился. Теперь уже он смог точно определить его источник: кто-то тихо скребся в дверь с той стороны. Кто бы это мог быть? Неужели леди Эйрин с убийцей?Рыцарь мрачно покачал головой и потянул из ножен за спиной свой грозный меч. Его друзья вряд ли успели даже занять предусмотренные планом места. Слишком рано для появления баронессы, да и стучать она бы не стала.— Ну что ж, входите, — процедил он сквозь зубы, занимая позицию напротив двери. — Входите, коли вам захотелось отведать моей стали!Дверь приоткрылась, и вместе со шмыгнувшей в щель тварью в комнатку проникла волна отвратительной вони. Существо двигалось неуклюже, вперевалку — как будто каждый шаг причинял ему нестерпимую боль. Несмотря на явную угрозу, сердце Даржа на миг дрогнуло от жалости. Со слов Фолкена он знал, что фейдримы прежде принадлежали к Маленькому Народцу — пока злая магия не изуродовала их тела и не заставила служить Бледному Властелину.Жалость едва не погубила его. Фейдрим, только с виду казавшийся неповоротливым, вдруг присел на по-обезьяньи длинных и мощных задних лапах, резко оттолкнулся от пола и одним прыжком очутился в центре помещения. Волчья пасть раскрылась, обнажив два ряда острейших желтых клыков, с которых сочилась густая вязкая слюна. Злобно зашипев, монстр снова прыгнул, метя вцепиться в горло рыцарю.Порыв сострадания сыграл с Даржем злую шутку: недооценив противника, он позволил ему подобраться слишком близко, и сейчас ему не хватало места, чтобы как следует размахнуться мечом. С губ эмбарца сорвалось проклятие. Ты становишься невнимательным, Дарж! Стареешь и глупеешь. Что подумают о тебе друзья, когда узнают, что ты так легко расстался с жизнью? Он резко отскочил назад, не обращая внимания на пронзившую колено жгучую боль, и сделал мечом колющий выпад. Рыцарь находился в крайне неудобной позиции, поэтому настоящего удара не получилось, но фейдрим вынужден был отступить, не испытывая, видимо, ни малейшего желания напороться на острую сталь. Дарж воспользовался этим, чтобы стремительно переместиться вперед и вбок, выигрывая пространство для маневра.Вот теперь посмотрим, кто кого!Широко расставив ноги, он напряг мышцы и занес меч над головой. Клинок его достигал в длину полутора ярдов, а упертый острием в пол меч оконечностью рукояти доставал владельцу почти до подбородка. Он был так тяжел, что многие молодые рыцари и оруженосцы с трудом отрывали его от земли. На Даржа это не распространялось. Невзирая на годы, усталость и всякие болячки, мышцы эмбарца оставались такими же твердыми, как каменистая почва его родины. Блеснув сталью и со свистом прорезав воздух, клинок описал большую дугу.Фейдрим обладал отменной реакцией, но все же оказался недостаточно быстр. Он метнулся в сторону и прижался к полу, уходя из-под удара, но широкое лезвие зацепило бок твари, с одинаковой легкостью рассекая кожу, плоть и кости. Из раны хлынула черная кровь. Жалобно взвизгнув, обезьяноволк растянулся у ног Даржа. Тяжело дыша, рыцарь отступил на шаг, пошатнулся, но тут же овладел собой и с мрачным любопытством окинул взглядом поверженного противника.Бока его то конвульсивно вздымались, то опадали; из зияющего в боку разреза безостановочно хлестала кровь, орошая свалявшуюся серую шерсть и растекаясь по каменным плитам пола. В исполненных муки желтых глазах монстра, устремленных на победителя, светился почти человеческий разум. Они быстро тускнели и вскоре совсем померкли. Фейдрим испустил последний вздох — Дарж мог бы поклясться, что это был вздох облегчения! — по телу прошла долгая судорога, оно вытянулось и неподвижно застыло.Рыцарь перевел дух, с удовольствием ощущая, как колотится в груди сердце и стучит в висках кровь. Дарж Эмбарский в очередной раз доказал, что еще не разучился сражаться и что ему пока не пришла пора отправляться на покой.Чуть слышно скрипнули дверные петли. Дарж оглянулся. В дверном проеме показалась серая тварь — точная ко-пия убитой. За ней вторая, третья… Он медленно попятился к стене, выставив перед собой меч и в отчаянии наблюдая, как сразу пять фейдримов, злобно шипя, роняя на пол слюну и скаля трехдюймовые клыки, неторопливо берут его в кольцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98