Она склонила голову и смиренно произнесла:— Для меня большая честь исполнить любое повеление вашего величества.Бореас удовлетворенно кивнул:— Рад, что вы согласились, миледи. Вы мне так понравились, что я был бы крайне удручен необходимостью ввергнуть вас в темницу. В преддверии зимы крысы в подземельях замка становятся голодными и потому особенно злыми. Грейс выпучила глаза.С лица Бореаса изгладились последние следы недовольства, в глазах заплясали веселые искорки. Он снова ухмыльнулся во весь рот, но в этот раз улыбка получилась почти человеческой. Грейс вспомнила советы Эйрин и запоздало сообразила, что король просто пошутил. Ничего себе шуточки! Права была баронесса, утверждая, что его величество склонен переоценивать собственное чувство юмора.— Что, зацепило? — торжествующе засмеялся Бореас.— Зацепило, ваше величество, — переведя дух, призналась Грейс.Король захлопал в ладоши, радуясь, как ребенок, удавшейся выходке.— А теперь, — сказал он, — пора пригласить присоединиться к нам леди Эйрин. У меня для нее тоже имеется одно маленькое, но очень ответственное поручение.— Если ваше величество пожелает, — предложила Грейс, стараясь не показаться излишне навязчивой, — я могла бы пойти поискать баронессу.Глаза Бореаса засветились лукавством, голос понизился до шепота.— Не стоит утруждаться, миледи, — сказал он и на цыпочках подкрался к двери; толстый ковер полностью заглушал топот тяжелых королевских сапог. — Мне и без того отлично известно, где искать мою несносную воспитанницу. — Встав сбоку, король резко рванул на себя дверную ручку. Чья-то фигура в синем, приглушенно ахнув, влетела в комнату. — Приветствую тебя, Эйрин, — произнес Бореас, скрестив руки на груди и сурово глядя на нее сверху вниз.Бледная как мел баронесса машинально поправила свое сапфировое платье и выпрямилась.— Клянусь, я не подслушивала, ваше величество! — воскликнула она, избегая, однако, смотреть ему в глаза.— Не лги, подслушивала! Эйрин запаниковала.— Я же не нарочно! Ну да, я стояла у двери и кое-что случайно услышала. Но ни слова о том, что леди Грейс будет помогать вам в Сове… — Она запнулась на полуслове и прикусила язык.Бореас укоризненно покачал головой.— Сдается мне, где-то я допустил большую промашку в твоем воспитании, Эйрин. Скажи, кто научил тебя так нагло врать?— Вы, ваше величество, — потупила голову баронесса.— Верно, — согласился король. — Но я вижу, ты отвратительно усвоила мои уроки. И знай, тебе не выжить при дворе, если не научишься лгать более правдоподобно. — Он при-крыл рот ладонью, обращаясь к Грейс, хотя сказанное Бореасом даже шепотом все равно разносилось по всей комнате: — Боюсь, миледи, бедная девочка никогда до конца не избавится от своего недостатка. Врожденная честность у нее в крови. Ума не приложу, правда, кому она обязана таким скверным наследством? Остается только предположить, что в благородную линию Эльсандрийского Дома в свое время замешалась кровь презренных простолюдинов. Королевские остроты так утомили Грейс, что она попросту перестала на них реагировать. Наверное, защитный рефлекс организма сработал. Эйрин жалобно вздохнула, и выражение лица Бореаса сразу смягчилось. Он ободряюще похлопал девушку по плечу.— Успокойся, дитя мое, ты ни в чем не виновата. Я знаю, ты старалась изо всех сил. Кстати, сегодня у тебя получилось намного лучше, чем в последний раз.— Правда? — просияла обнадеженная Эйрин.— Нет, конечно. Но заметь, как естественно и элегантно у меня получилось!Баронесса досадливо фыркнула.— Если не ошибаюсь, ваше величество намеревается дать мне некое поручение? — сухо сказала она.— Намеревается, намеревается, — кивнул король и окинул Грейс критическим взглядом, словно впервые обратив внимание на убожество ее наряда. Выразившееся на его лице недовольство было столь очевидным, что Грейс с радостью провалилась бы на месте, окажись у нее такая возможность. — Как я уже говорил, леди Грейс из Беккетта отводится важная роль в предстоящем Совете Королей, — продолжал Бореас. — Буду весьма признателен, леди Эйрин, если вы возьмете на себя заботу о том, чтобы наша уважаемая гостья выглядела чуточку более… — Он замялся, подыскивая подходящее слово. — Чуточку более благопристойно. Я имею в виду в отношении туалетов и этикета, — поспешил добавить король.Эйрин моментально просияла вновь и энергично закивала:— Разумеется, ваше величество! Не сомневайтесь, я научу ее всему, что надлежит знать и уметь придворной даме. — Она весело подмигнула Грейс и прошептала: — Не волнуйся. Мы знатно повеселимся!Грейс сглотнула ком в горле и с беспокойством покосилась на Бореаса. Она уже усвоила, что выражению «повеселимся» в этом мире придают несколько иное значение, чем в том, откуда она явилась. Сердце сжалось на миг в тревожном предчувствии. И зачем только она позволила втянуть себя в эту непредсказуемую авантюру?! ЧАСТЬ ТРЕТЬЯДОРОГА НА КЕЙЛАВЕР 38 Солнечным осенним днем четверо всадников выехали из ворот Кельсиора и отправились в дальний путь на юг, где в Кейлавере должен был вскоре открыться Совет Королей.На грязном заднем дворе древней таррасской цитадели Трэвис и Фолкен оседлали лошадей, подаренных им на прощание королем Келом. Барду достался светлогривый вороной жеребец, а Трэвису косматый каурый мерин с умными глазами и белой звездочкой во лбу. Мелия и Бельтан покидали Кельсиор на собственных конях: рыцарь на чалом боевом скакуне, а прекрасная дама, чье искусно подвернутое платье оказалось замечательно приспособлено для верховой езды, — на серой, как утренний туман, кобыле с точеными ногами и длинной грациозной шеей.Несколько раньше они нанесли визит королю, чтобы испросить его разрешения на отъезд. Бельтан пояснил Трэвису, что закон гостеприимства имеет обратную силу: владелец крова обязан приютить попросившего о ночлеге странника, но и гость, в свою очередь, не может уехать, не получив дозволения хозяина дома, будь то королевский дворец или жалкая лачуга.— Ты спятил? — рассердился Кел, услыхав из уст Фолкена формальную просьбу о позволении оставить крепость — Не успел приехать, как уже собираешься нас покинуть?!Король принял их в спальне — уютной, хотя и немного тесноватой для его габаритов комнате, отделенной от пиршественного зала плотным занавесом— Кое-кто из нас уже около месяца пользуется гостеприимством вашего величества, — заметила леди Мелия. — Полагаю, срок достаточный, чтобы успеть надоесть самому радушному хозяину— Не отпущу! — Громовой рык Кела, казалось, потряс до основания стены замка. — А вы согласитесь остаться, миледи, если я прикажу устроить пир в вашу честь? — немного успокоившись, предложил он и выразительно прищелкнул пальцами.Мелия благоразумно воздержалась от ответа, хотя по лицу ее можно было догадаться, чего ей это стоило. Бремя объясняться с королем легло на плечи барда, и тому таки удалось убедить его в необходимости срочного отъезда. Кел, правда, еще долго ворчал — особенно узнав о созыве Совета Королей, на который его величество пригласить никто не удосужился, — но в конце концов дал согласие, правда, с видимой неохотой.— Если я держу у себя при дворе дюжину-другую дикарей, это еще не дает им права задирать нос и не считаться со мной, — с обидой заявил Кел и презрительно фыркнул: — Пожалуй, мне стоит как-нибудь наведаться в Кейлавер и показать этому надутому индюку Бореасу, что такое настоящий монарх!— Я бы не пожалел золота, чтобы полюбоваться подобной встречей, — шепнул на ухо Трэвису Бельтан, ухмыляясь в усы.На этом прощальная церемония завершилась, и они оставили королевские покои. Проходя через большой зал, Трэвис украдкой огляделся по сторонам в надежде еще раз увидеть загадочную фигуру Трифкина-Клюковки. Но коротышка-шут с наступлением дня бесследно исчез вместе с труппой, как навеянный ночной темнотой странный сон.Седлая коня во дворе, Трэвис обратил внимание на увлеченных беседой Мелию и Фолкена. В который раз уже за день к горлу подступила горечь. Утром в старой башне эти двое походя решили его судьбу, даже не поинтересовавшись его мнением. Вот и сейчас они наверняка обсуждали что-то важное, не находя нужным хотя бы для проформы поставить в известность остальных. Он уныло вздохнул и поправил привязанное к седлу снаряжение.Каждая из лошадей, помимо всадника, несла пару переметных сум, до отказа набитых провизией из королевских кладовых. Не сумев соблазнить гостей обещанием устроить прощальный пир в их честь и богатым угощением, Кел, очевидно, задался целью отправить изрядную толику последнего вместе с ними. Содержимое сум включало копченые окорока, запас черных сухарей, головки сыра, защищенные от пересыхания толстым слоем воска, и глиняные горшочки с диким медом. Помимо провианта, король пожаловал каждому из путешественников по смене одежды и по одеялу.Подтянув ремни, Трэвис угрюмо покосился на мешки и котомки, ощущая себя в этот момент куда более бесполезным, чем весь багаж. Фолкен приложил козырьком к бровям затянутую в черную перчатку руку и посмотрел на солнце.— Вы долго еще собираетесь копаться? — набросился он на спутников. — До Кейлавера путь неблизкий, и сократить его, торча здесь, не удастся!Мелия одернула дорожный плащ серо-голубого цвета и объявила:— Я готова!Бард и рыцарь как будто только этого и дожидались. Тронув коней, они направили их к воротам в осыпающейся крепостной стене. Мелия на своей кобыле заняла позицию между ними, а Трэвис оказался замыкающим. Порыв свежего ветра подхватил и понес в том же направлении клубы дыма от разведенных на кухне огней. Не успели четверо всадников доехать до ворот, как из окутавшего проем сизого тумана выступила, преградив путь, одетая в лохмотья фигура. Лошади встали как вкопанные.— Что ж это вы? — с упреком проскрипела Грисла. — Собрались уезжать, а со мной попрощаться забыли? Волчье лицо Фолкена досадливо скривилось.— Прочь с дороги, старуха! — рявкнул он. — Законы гостеприимства требуют от гостя испросить разрешения на отъезд у владельца замка, но в них не написано, что это требование распространяется на ведьм-приживалок!— А ты бы комментарии к ним почитал, — ехидно посоветовала Грисла. — Уж там все прописано.Ветер раздувал служившие ей одеждой ветхие тряпки и жидкие пряди грязных седых волос. Леди Мелия подогнала свою лошадь вплотную.— Мы отправляемся по чрезвычайно важному делу, а ты нас задерживаешь. Освободи дорогу.Грисла приложила черную от грязи ладонь к сморщенной щеке и закатила глаза в притворном раскаянии.— Ах, простите меня, о высокородная-как-луна-в-небесах леди! Простите глупую старуху, по неведению осмелившуюся встать на пути ваших грандиозных замыслов! Умоляю, не обижайте бедную Грислу! С высоты вашего величия она ничтожней мухи. Мух всегда тянет на дерьмо — у них натура такая, но вы ведь не станете наказывать муху только за это, правда?Бронзовая кожа Мелии побелела, глаза угрожающе сузились.— Чего тебе надобно от нас, исчадие Сайи? — дрожащим от ярости голосом спросила она.Старуха равнодушно сплюнула на землю — аккурат между передними ногами кобылы.— От тебя ничего, леди Ехидна! И от тебя тоже, лорд Бедоносный, — добавила она, скользнув по фигуре Фолкена своим единственным глазом; безгубый рот растянулся в хитрой усмешке, обнажив сгнившие корешки зубов. — А надобно мне переговорить с вон тем сладеньким красавчиком!Грисла проворно заковыляла на тоненьких ножках к Трэвису, остановилась рядом со стременем и нацелила ему в грудь костлявый палец:— Хочешь вытянуть косточку, миленький?— Что? — растерялся Трэвис.— Косточку, мой сладкий, — повторила ведьма. Он в недоумении пожал плечами.— Ума не приложу, отчего Судьба всегда улыбается таким придуркам? — покачав головой, проворчала Грисла и сунула ему прямо под нос засаленный кожаный мешочек. — Давай, сыночек, тяни!Трэвис с подозрением посмотрел на мешочек, не испытывая ни малейшего желания знакомиться с его содержимым. Но деваться было некуда. Стиснув зубы, он засунул в него руку, подсознательно ожидая вляпаться в какую-нибудь холодную липкую мерзость. Однако пальцы его углубились в россыпь мелких гладких предметов, похожих на речную гальку. Ухватив один из них, Трэвис поспешно вытащил руку из мешка и уставился на добычу. Ею оказалась костяная бабка, пожелтевшую поверхность которой пересекали три глубокие параллельные бороздки.— Ого! — удивилась старуха. — Вот уж не думала, что ты вытянешь именно эту. Одна черта — Рождение, другая — Дыхание, а третья — Смерть, рано или поздно ожидающая каждого из нас. Кое-кто, правда, даже ее способен уговорить подождать, — добавила она, многозначительно покосившись при этом на Фолкена.— И что же они означают? — спросил Трэвис?— А ты сам как думаешь?Он пожевал губу и снова взглянул на бабку. Слова Грислы чем-то напомнили вчерашнее представление артистов Трифкина о конфликте Зимы с Весной и рождении Лета.— Наверное, они символизируют конец, — неуверенно предположил Трэвис. — Или начало?— Или то и другое вместе. Быть может, между ними вовсе и нет никакой разницы, а, малыш? Возможно даже, мои предсказа-тельные кости иногда все-таки лгут… — Грисла выхватила у него косточку и бросила обратно в мешочек, немедленно исчезнувший в складках ее невообразимых лохмотьев.— Ты закончила развлекаться, ведьма? — холодно осведомился Фолкен.— Закончила, о лорд Нетерпеливый, закончила! — Сухая рука колдуньи скользнула по все еще раскрытой ладони Трэвиса. — Прощай, красавчик, и знай, что уносишь с собой кусочек моего сердца, — издевательски захихикала Грисла и исчезла, растворившись в клубах дыма.Ощущение чего-то теплого и влажного на коже заставило Трэвиса опустить глаза. На ладони лежал маленький кусочек сырого, сочащегося свежей кровью мяса. Вскрикнув от неожиданности, он отшвырнул его в грязь и брезгливо обтер руку полою туники.— И чего она ко мне прицепилась? — спросил он в растерянности.Никто не ответил Трэвису, но путь освободился, и они смогли наконец выехать из Кельсиора. Кони мерно цокали копытами по кое-где сохранившейся брусчатке древней дороги. Холодный осенний воздух пронизывали нити солнечных лучей, украшающие золотой филигранью голубую эмаль озерных вод. Отличный денек для начала путешествия!— Как ты считаешь, что она имела в виду? — обратилась к Фолкену спустя некоторое время леди Мелия.— Грисла? — Бард пожал плечами. — Вряд ли что-нибудь серьезное. Скорее всего просто решила позабавиться за наш счет. По опыту знаю, что основное занятие всех знакомых мне ведьм — затуманивать мозги простым смертным, получая от этого, помимо дохода, еще и удовольствие. Думаю, нет большой беды в том, что мы позволили старой грымзе минутку-другую всласть почесать языком.Ответ Мелии ограничился коротким кивком, из чего трудно было понять, согласна она с выводами Фолкена или нет. У Трэвиса возник вопрос.— Кто такая Сайя? — поинтересовался он, догнав остальных.— Было бы правильнее спросить, что такое Сайя, — поправил бард, окинув Трэвиса пронзительным взглядом. — Полагаю, впрочем, что ее можно считать в некотором роде богиней.— Как тех богов, о чьих таинственных культах вы разговаривали сегодня утром?— Нет! — воскликнула леди Мелия с несколько удивившей Трэвиса горячностью. — Сайя не имеет ничего общего с культовыми божествами, равно как и они с нею!Ответ ее мало что прояснил, но Трэвис, поразмыслив, решил не затрагивать больше эту тему, очевидно, не слишком приятную даме, судя по ее реакции. Они поднимались все выше к гребню окружающей долину гряды. Свежее дыхание ветра ерошило волосы на голове Трэвиса — такой же ветер налетал временами с гор на Кастл-Сити, тревожа душу мучительным томлением и смутным ощущением безграничных возможностей.Бельтан оглянулся через плечо на оставшуюся далеко внизу цитадель.— Вечером опять пойдет гулянка, только уже без нас, — заметил он со вздохом сожаления. — А ведь я за это время успел почти привыкнуть к Келу и его пирушкам.Они перевалили через гребень и начали спускаться вниз по склону. Древняя цитадель скрылась из виду. 39 Остаток дня путешественники двигались на юг по пустынному и сильно заросшему травой по обочинам тракту Королевы.Вскоре у них выработался определенный порядок продвижения. Бельтан периодически пришпоривал своего скакуна и вырывался далеко вперед, чтобы проверить, нет ли опасности. Мелия и Фолкен ехали бок о бок, часто склоняясь головами друг к дружке и обмениваясь негромкими фразами. Трэвис держался чуть сзади, стараясь не выказывать открыто жгучего любопытства, которое вызывал в нем их диалог. К несчастью, ветер дул в спину, и до ушей долетали только обрывки слов, из которых ничего нельзя было понять. Лишь однажды, когда ветер внезапно изменил направление, ему удалось подслушать что-то существенное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98