Светловолосый и голубоглазый Торен отличался незамысловатой мужественной красотой. Диз вдруг понял, что при лунном свете он напоминает их кузена Ардена. Эта мысль заставила юношу закрыть на минуту глаза.
Намерения Торена всегда приводили Диза в недоумение. Тем более теперь, когда его сознание помутилось после нападения Бэлдора. Что они здесь делают? Абгейл, конечно, не в своем уме. Все эти разговоры о колдунах и невиданных землях… В общем-то он не может сейчас вспомнить, о чем шла речь, однако не верит ни единому слову…
Звон в ушах сливался с журчанием ручья и шумом ветра, создавая в голове совершенную какофонию. Мысли неслись, как испуганные птицы.
— Мне кажется, он опасный слабоумный, — сказал Диз.
— Попридержи язык, Диз, пожалуйста. — Торен посмотрел на кузена с некоторым беспокойством. — Я знаю Гилберта Абгейла много лет. Его рассудок более здрав, чем твой или мой — а я ведь кое-что знаю о сумасшествии.
Диз кивнул. Перед ним предстал смутный образ отца Торена.
— Конечно, и все-таки этот человек несет околесицу. Некто, путешествующий в недоступные другим людям земли… Чушь. Впрочем, мы тем не менее каким-то образом попали туда — так он утверждает.
— Ты хорошо знаешь эти края, Диз. Вблизи Апхилла нет ни холмов, ни подобных лесов. Мы находимся в дикой местности, где должны быть лишь пастбища и небольшие рощи. Ты слышал, что сказал человек Абгейла, выросший неподалеку.
— Да, слышал, однако, как ты правильно заметил, это человек Абгейла, один из Рыцарей Обета. Извини, мне с трудом верится, что мы гонимся за колдуном. За очередным негодяем — допустим. Я даже готов поверить, что он — именно Хаффид, а не сэр Эремон, хоть это и звучит нелепо. Но чтоб совсем колдун?.. Если таковые существовали, то сотни лет назад, Торен. Не-ет, человек, которого ты считаешь другом и который себя считает Рыцарем Обета — Рыцарем Обета! Ха! — этот человек либо лжет, либо сошел с ума.
Торен положил руку Дизу на плечо.
— А как твоя голова, кузен?
— Торен, мое состояние здесь ни при чем. Это голос разума!
— Когда ты едешь среди гор, которых здесь быть не должно, то вполне разумно предположить, что случилось что-то необычное.
Диз открыл рот, чтобы возразить, однако Торен выставил руку перед собой.
— Верь чему хочешь. Неоспоримым является тот факт, что наши кузены сейчас в компании Хаффида, и это весьма странно и более чем настораживает.
Торен бросил взгляд на крутой склон за лагерем.
— Надеюсь, Хаффид и его черные рыцари не учуют запах нашего костра сегодня ночью.
— Они далеко, идет дождь, и ветер достаточно сильный. Я бы так не беспокоился. И что с того, если Хаффид нас найдет? Пусть попробует сразиться с войском Ренне. Не зря же наши рыцари выходили победителями из каждого поединка на турнире.
Торен не обратил внимания на эту реплику.
— Диз, Диз, ты слушаешь? Это необычный человек…
Однако он тут же умолк, явно решив сменить тему.
— Как думаешь, Сэмюль и Бэлд сговорились с Хаффидом убить меня?
Диз пытался придумать что-нибудь в ответ, но Торен продолжал:
— Бэлдор был одним из тех, кто предложил преследовать Хаффида за то, что его рыцари сделали фаэлям. Его ненависть к Хаффиду казалась искренней.
— Возможно, такого впечатления он и добивался, кузен.
Торен посмотрел на Диза.
— Ты думаешь, он был уверен, что я не допущу расторжения Славного Мира?
— Я и сам мог бы это предсказать, — ответил Диз.
Торен кивнул.
— Да, но у тебя более острый ум, чем у Бэлда.
Он нахмурился, и между бровями появилась глубокая морщина.
— Возможно, я все время недооценивал степень ненависти Бэлда ко мне. Однако это не объясняет поведения Сэмюля. Невозможно поверить, что Сэмюль мог предать семью Ренне ради союза с Уиллсами.
— Боюсь, что описание, сделанное толстым трактирщиком, не оставляет места сомнению.
— Все так, но тут есть что-то странное, Диз. Что-то, нам непонятное. Во всяком случае, пока.
С этим вряд ли можно было поспорить. Что же замышляют Бэлд и Сэмюль?
Торен положил руку на плечо Диза и встретился с ним взглядом.
— Продолжим свой путь и посмотрим, во что же ввязались наши кузены. Глупо поступать иначе. Согласен?
Диз замешкался, потом кивнул.
Ему не удавалось придумать такой аргумент против, который не бросил бы тень подозрения на него самого, особенно теперь, когда все мысли пребывали в таком беспорядке. Потом юноша задумался: не говорит ли это в нем чувство вины? Наверное, даже если бы он стал настаивать на прекращении погони, Торен ничего бы не заподозрил. С какой стати?
— Можем ехать дальше, — произнес Диз, — но если то, что говорит Абгейл, правда, то нам не следует слишком далеко заходить в эти неведомые земли.
Торен расплылся в улыбке.
— Минуту назад ты называл Гилберта сумасшедшим. А теперь рассуждаешь о достоверности его слов?
Диз промолчал.
Торен ласково похлопал кузена по плечу.
— Постарайся заснуть, Диз. Отдых для тебя сейчас — лучшее лекарство.
Диз кивнул.
— Я еще не готов спать.
Он посмотрел на небо, просвечивающее сквозь ветви деревьев, что нависали над рекой. На верхушке холма было все еще светло, а здесь, в долине, уже вовсю бродили тени. Дизу это напомнило его собственный рассудок — опутанный сумраком, но кажущийся со стороны ясным и чистым.
— Я хочу поговорить с Абгейлом, — сказал Торен и с присущем ему грациозностью поднялся с места.
Диз пожал кузену руку, чувствуя силу в ответном пожатии. Юноша смотрел, как Торен направляется к лагерю.
Оставшись один, Диз глубоко вздохнул и потер виски. Разговор с Тореном усилил головную боль.
— Этим я обязан тебе, Бэлдор, — пробормотал Диз.
— Ты поэтому за мной едешь? Чтобы отдать долг? — послышался странный шипящий голос.
Диз вскочил с камня, на котором сидел, и быстро выхватил меч из ножен. Там, в воде, в тени склонившегося над рекой дерева, он увидел женщину!
— Кто ты вообще токая? — спросил он.
Странная дама немного отплыла назад, глядя на меч в руке юноши.
— Ты бы не поверил, если бы я сказала, — прошептала женщина.
Диз пригляделся к ней. Волосы, мокрые, блестящие и… странные — будто морские водоросли — ниспадали на бледные плечи. Лицо оставалось в тени.
Диз поднес руку к голове. Резкое движение острой болью отозвалось в помутившемся мозгу.
— Ты нездоров, — с неожиданным сочувствием произнесла женщина.
— Да, к тому же у меня, похоже… галлюцинации.
Он медленно сел на камень и опустил меч.
— Меня редко кто называл галлюцинацией.
Диз крепко сомкнул веки, однако, открыв глаза, обнаружил неизвестную на прежнем месте.
— Твой кузен прав, — тихо сказала она. — Хаффид — колдун, как и утверждает этот Абгейл. Вам следует быть осторожными.
— Я не смогу убедить Торена вернуться.
— Похоже на то. Чего он хочет? Отомстить Хаффиду и вашим кузенам?
— Отомстить? Нет, это не в духе Торена. Справедливый суд для Бэлдора и Сэмюля — вот его намерения. Хаффид? Я не знаю, как поступят с Хаффидом. Он наш враг, да и враг Абгейла тоже. Но Абгейл его боится. Вот что я думаю.
— Абгейл и Рыцари Обета… Ведь вы их так называете?
— Да. Торен утверждает, что Абгейл — потомок рыцаря, пережившего падение Холодной Башни… или сам рыцарь, который был в отъезде в то время, не помню точно. Он пытается возродить старый порядок. Невероятно, но мой кузен помогает ему. И зачем я тебе все рассказываю? — с тоской произнес Диз.
— Потому что я — видение. С кем же еще можно так хорошо поговорить?
Юноша фыркнул и покачал головой. Боль не заставила себя долго ждать.
— Где сейчас Хаффид?
Диз показал направление рукой.
— Их лагерь на той стороне холма. Они не хотят оставлять лошадей, что существенно затрудняет продвижение по такой гористой местности.
Он окинул взглядом призрак, видневшийся в воде.
— Если бы ты была не галлюцинацией, — спросил Диз, — то кем бы ты была?
Видение на мгновение замолчало.
— Я была бы прошлым твоего народа, вернувшимся, чтобы преследовать вас.
Женщина помолчала.
— Я могу снять твою головную боль, хотя бы на несколько часов, — неожиданно сказала она.
— Как ты собираешься это сделать? Магия?
— Что-то вроде этого. — Незнакомка подплыла к юноше. — Наклонись поближе.
Инстинктивно Диз отпрянул, и она засмеялась.
— Ну же! Ты опытный воин, да еще с мечом, а я женщина… У которой нет даже одежды. Кто из нас должен бояться?
Диз наклонился над водой, держа меч наготове.
Холодные руки взяли его за запястье и затылок. Мягкие, прохладные губы прижались ко лбу. Затем женщина снова нырнула в воду.
Минуту Диз стоял, шатаясь; голова ходила кругом. Через секунду он неуклюже сел на камень.
Жгучая головная боль прошла!
— Наверное, неразумно идти и рассказывать всем, что ты видел, — сказал водный дух.
— Торен и так считает, что у меня помутился рассудок. — Диз наклонился вперед, пытаясь лучше разглядеть женщину. — Б-боль ушла.
— Теперь попытайся убедить себя, что я тебе привиделась, — прошептала незнакомка и с тихим всплеском пропала в сгущающихся сумерках.
Глава 18
Торен нашел Абгейла в небольшой роще.
Длинные свечи отбрасывали неверный свет на высокого мужчину. Рядом с ним стояли два воина в сером с обнаженными мечами.
Командир Рыцарей Обета неестественно замер, держа в вытянутой руке веревку, на конце которой, словно стрелка компаса, балансировал нож.
Абгейл поднял глаза.
— А, лорд Торен…
— Совершаете колдовские ритуалы в этом таинственном месте?
Рыцарь выглядел очень серьезным. Его глаза казались совсем темными и немного грустными.
— Нет, но ожидаю колдунов.
Торен засмеялся и осекся, поняв, что рыцарь не шутит.
— Что у тебя там? — спросил он, кивнув на нож.
— Кинжал, как видите.
— Только очень странный! Хм… Интересный экземпляр, Гилберт, а? Где ты его нашел?
— Это один из предметов, спрятанных при истреблении Рыцарей Обета.
— Можно посмотреть?
Торен потянулся к кинжалу.
— Нет!
Торен удивленно отдернул руку.
— Я дал клятву, что не позволю никому дотрагиваться до него, — извиняющимся тоном произнес Абгейл. — Вообще-то вам не следовало даже видеть кинжал, но я распорядился насчет некоторых послаблений относительно вас… там, где дело касается наших традиций.
— Это честь для меня. Но, к сожалению, во мне проснулось некоторое любопытство. В конце концов мы же союзники.
Абгейл глубоко вздохнул.
— В большей степени, чем вы можете себе представить. Думаю, нам вряд ли удастся выполнить наш долг друг без друга. Видите ли, кинжал когда-то, давным-давно, принадлежал колдуну по имени Каибр, сыну великого чародея Уирра. Вполне возможно, что кинжал — отцовский подарок Каибру.
— Уирр? Это, случайно, не древнее имя реки Уиннд?
— Да. Легенды об Уирре и его детях тесно связаны с легендами о реке — не разлить водой, как говорится…
— А как кинжал, принадлежавший колдуну, оказался в руках Рыцарей?
— Многие Рыцари Обета задавались подобным вопросом, и я не исключение. Ответ не так прост, однако, не вдаваясь в историю ордена — большую часть этой истории посторонним никогда не рассказывают, — можно сказать, что кинжал наделяет рыцарей силой. Понимаете, Каибр был воином, вероятно, лучшим из всех, кто когда-либо носил меч. Он создал государства по сравнению с которым древнее Королевство Аир выглядит крестьянской фермой. Он обладал поразительной колдовской силой, а когда умер… впрочем, он не совсем умер. Каибр ушел в реку, как когда-то ушел его отец, и не проходил Врата Смерти. Вместо этого он превратился в нэгара — не совсем привидение, но и не водяной. Что-то и опасное, и пугающее.
— Я слышал старинные баллады о нэгаре.
— Их много, хотя написаны они теми, кто почти ничего не знает о предмете своего творчества. Нэгары настолько могущественны и ужасны, что менестрелям и не снилось. При помощи этого кинжала и других предметов Рыцари Обета научились использовать нэгаров, то есть направлять страшную силу, которой они все еще обладают, в нужное нам русло. Подобное оказалось опасным делом, поскольку нэгары — коварные и очень терпеливые существа. Один великий мастер попался в их ловушку и за поражение поплатился погребальным костром.
— Зачем же хранить у себя такой опасный предмет?
— Потому что однажды он может нам понадобиться. Другая причина состоит в том, что Каибр нашел способ вернуться — по крайней мере частично — в наш мир. Он заключил сделку с одним человеком, и этот человек теперь очень опасен.
— Хаффид!
Абгейл кивнул.
— Но у меня есть кинжал. У Хаффида другой, тоже принадлежавший Каибру, однако он не знает, что первый — здесь.
Торен молчал. Он чувствовал, что Абгейл рассказывает ему гораздо больше, чем следовало бы, и рыцарь не хотел неосторожным словом прервать нить повествования.
— Каибр необъяснимым образом связан с этими вещами, — продолжал Абгейл. — Предметы сами по себе — всего лишь предметы и силой не обладают. Кинжал даже не наточен как следует. Но связь разорвать невозможно. Когда Каибр был нэгаром, Рыцари Обета могли управлять им, подчинять своей воле. Однако сейчас колдун превратился непонятно во что, и знания, позволявшие контролировать нэгара, утеряны. Существует множество теорий относительно действий, которые мы должны предпринять, чтобы завладеть силой Каибра или порвать его связь с Хаффидом, однако это всего лишь теории, наверняка небезопасные для применения на практике.
Абгейл потянул за веревку, взял кинжал и осторожно положил на ладонь.
Торен кивнул на клинок.
— Тогда что же ты делал с ним?
— Я… проникался ощущениями. Уверял себя, что могу определить местонахождение Хаффида — или точнее, Каибра. Кинжал указывает, что черный рыцарь сейчас на другой стороне холма, и мы знаем, что это правда. Странным кажется присутствие еще одного… даже двух…
— Кого же?
— Моего брата; или, если быть точным, сводного брата. Понимаете, он украл один из запретных предметов, который называется «смиг». Этот человек творил такое, с чем я не мог мириться. Более того: Хаффид, похоже, разыскивает Алаана, моего сводного брата. Если так, то черный рыцарь собрался убить его. Довольно непростая задача, скажу я вам. Впрочем, если кто и может с ней справиться, то это Хаффид.
— Что будешь делать?
— Не знаю. Скорее всего Алаан пытается увести куда-то Хаффида с одному ему лишь ведомой целью. Но у Алаана нет даже небольшого отряда рыцарей, не говоря уже о войске.
Гилберт умолк и с невыразимой печалью посмотрел на Торена.
— Не смотря на мое недовольство поведением брата, не обращая внимания на все проблемы, которые были с ним у Рыцарей Обета, я буду на стороне Алаана в борьбе с Хаффидом, если до этого дойдет.
— Ты говоришь как старший брат, — заметил Торен.
Абгейл улыбнулся.
— Так и есть.
— У вас разные отцы, Гилберт?
— Да.
— Твой отец был потомком рыцаря?
— Нет, его отец.
Торен с удивлением посмотрел на собеседника.
— Но ведь именно ты решил возобновить рыцарские порядки?
— Я… — Он осекся. — Так хотел отец Алаана.
— Чей сын Алаан?
— Он сын Уирра. Но даже сам Уирр отрекся от него, Торен покачал головой. Все это очень странно.
— Алаан стал братом Каибра?
— В каком-то смысле да, хотя Каибр ненавидит его с такой неистовой силой, которую невозможно представить.
— O, в моей семье знают, что такое ненависть, Гилберт.
Абгейл молча посмотрел на Торена.
— Ты говоришь, там есть кто-то третий, — напомнил Торен. — Еще один сын Уирра?
— У него было только два сына. Мне кажется, кинжал почувствовал нэгара; колдуна, не прошедшего долгий путь к Вратам Смерти до конца. Если этот кинжал действительно принадлежал Уирру, то можно предположить, что он указывает на его детей: Каибра, Саинфа и Шианон. Саинф заключил сделку с моим братом. А Шианон… Шианон пропала со дня падения Холодной Башни, однако все могло измениться.
— Ты многим рискуешь, принимая сторону брата, Гилберт.
— Я делаю это с определенной целью. Я постараюсь прервать связь между Алааном и Саинфом. Если мне это удастся, я узнаю способ победить Хаффида.
— Запутанное семейное дело, Гилберт… Сводный брат, ставший братом Хаффида. А какова здесь твоя роль?
— Верховного Судьи, лорд Торен. Возможно, палача. Поживем — увидим. Но Хаффида надо остановить. Как и Алаана.
Элиз плавным движением вынырнула из воды, словно рыба, выскользнувшая на берег. Отряхнулась, и в стороны полетели сотни брызг.
Тэм едва разглядел ее в темноте.
— Синддл верно почувствовал дым от костра, но это костер не Хаффида, хотя черный рыцарь близко.
— А кто же там?
— Отряд Ренне и их союзников. Куда делась моя одежда?
— Я ее просушил, — сказал Тэм.
— Как любезно с твоей стороны.
Девушка подошла к нему в темноте, и Тэм почувствовал неладное — он не забыл того, кто преследовал их вдоль всей реки Уиннд.
Элиз остановилась.
— Не нужно меня бояться, Тэм.
— Ты плаваешь под водой без воздуха?..
Девушка ответила не сразу.
— Можно мне получить назад свою одежду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Намерения Торена всегда приводили Диза в недоумение. Тем более теперь, когда его сознание помутилось после нападения Бэлдора. Что они здесь делают? Абгейл, конечно, не в своем уме. Все эти разговоры о колдунах и невиданных землях… В общем-то он не может сейчас вспомнить, о чем шла речь, однако не верит ни единому слову…
Звон в ушах сливался с журчанием ручья и шумом ветра, создавая в голове совершенную какофонию. Мысли неслись, как испуганные птицы.
— Мне кажется, он опасный слабоумный, — сказал Диз.
— Попридержи язык, Диз, пожалуйста. — Торен посмотрел на кузена с некоторым беспокойством. — Я знаю Гилберта Абгейла много лет. Его рассудок более здрав, чем твой или мой — а я ведь кое-что знаю о сумасшествии.
Диз кивнул. Перед ним предстал смутный образ отца Торена.
— Конечно, и все-таки этот человек несет околесицу. Некто, путешествующий в недоступные другим людям земли… Чушь. Впрочем, мы тем не менее каким-то образом попали туда — так он утверждает.
— Ты хорошо знаешь эти края, Диз. Вблизи Апхилла нет ни холмов, ни подобных лесов. Мы находимся в дикой местности, где должны быть лишь пастбища и небольшие рощи. Ты слышал, что сказал человек Абгейла, выросший неподалеку.
— Да, слышал, однако, как ты правильно заметил, это человек Абгейла, один из Рыцарей Обета. Извини, мне с трудом верится, что мы гонимся за колдуном. За очередным негодяем — допустим. Я даже готов поверить, что он — именно Хаффид, а не сэр Эремон, хоть это и звучит нелепо. Но чтоб совсем колдун?.. Если таковые существовали, то сотни лет назад, Торен. Не-ет, человек, которого ты считаешь другом и который себя считает Рыцарем Обета — Рыцарем Обета! Ха! — этот человек либо лжет, либо сошел с ума.
Торен положил руку Дизу на плечо.
— А как твоя голова, кузен?
— Торен, мое состояние здесь ни при чем. Это голос разума!
— Когда ты едешь среди гор, которых здесь быть не должно, то вполне разумно предположить, что случилось что-то необычное.
Диз открыл рот, чтобы возразить, однако Торен выставил руку перед собой.
— Верь чему хочешь. Неоспоримым является тот факт, что наши кузены сейчас в компании Хаффида, и это весьма странно и более чем настораживает.
Торен бросил взгляд на крутой склон за лагерем.
— Надеюсь, Хаффид и его черные рыцари не учуют запах нашего костра сегодня ночью.
— Они далеко, идет дождь, и ветер достаточно сильный. Я бы так не беспокоился. И что с того, если Хаффид нас найдет? Пусть попробует сразиться с войском Ренне. Не зря же наши рыцари выходили победителями из каждого поединка на турнире.
Торен не обратил внимания на эту реплику.
— Диз, Диз, ты слушаешь? Это необычный человек…
Однако он тут же умолк, явно решив сменить тему.
— Как думаешь, Сэмюль и Бэлд сговорились с Хаффидом убить меня?
Диз пытался придумать что-нибудь в ответ, но Торен продолжал:
— Бэлдор был одним из тех, кто предложил преследовать Хаффида за то, что его рыцари сделали фаэлям. Его ненависть к Хаффиду казалась искренней.
— Возможно, такого впечатления он и добивался, кузен.
Торен посмотрел на Диза.
— Ты думаешь, он был уверен, что я не допущу расторжения Славного Мира?
— Я и сам мог бы это предсказать, — ответил Диз.
Торен кивнул.
— Да, но у тебя более острый ум, чем у Бэлда.
Он нахмурился, и между бровями появилась глубокая морщина.
— Возможно, я все время недооценивал степень ненависти Бэлда ко мне. Однако это не объясняет поведения Сэмюля. Невозможно поверить, что Сэмюль мог предать семью Ренне ради союза с Уиллсами.
— Боюсь, что описание, сделанное толстым трактирщиком, не оставляет места сомнению.
— Все так, но тут есть что-то странное, Диз. Что-то, нам непонятное. Во всяком случае, пока.
С этим вряд ли можно было поспорить. Что же замышляют Бэлд и Сэмюль?
Торен положил руку на плечо Диза и встретился с ним взглядом.
— Продолжим свой путь и посмотрим, во что же ввязались наши кузены. Глупо поступать иначе. Согласен?
Диз замешкался, потом кивнул.
Ему не удавалось придумать такой аргумент против, который не бросил бы тень подозрения на него самого, особенно теперь, когда все мысли пребывали в таком беспорядке. Потом юноша задумался: не говорит ли это в нем чувство вины? Наверное, даже если бы он стал настаивать на прекращении погони, Торен ничего бы не заподозрил. С какой стати?
— Можем ехать дальше, — произнес Диз, — но если то, что говорит Абгейл, правда, то нам не следует слишком далеко заходить в эти неведомые земли.
Торен расплылся в улыбке.
— Минуту назад ты называл Гилберта сумасшедшим. А теперь рассуждаешь о достоверности его слов?
Диз промолчал.
Торен ласково похлопал кузена по плечу.
— Постарайся заснуть, Диз. Отдых для тебя сейчас — лучшее лекарство.
Диз кивнул.
— Я еще не готов спать.
Он посмотрел на небо, просвечивающее сквозь ветви деревьев, что нависали над рекой. На верхушке холма было все еще светло, а здесь, в долине, уже вовсю бродили тени. Дизу это напомнило его собственный рассудок — опутанный сумраком, но кажущийся со стороны ясным и чистым.
— Я хочу поговорить с Абгейлом, — сказал Торен и с присущем ему грациозностью поднялся с места.
Диз пожал кузену руку, чувствуя силу в ответном пожатии. Юноша смотрел, как Торен направляется к лагерю.
Оставшись один, Диз глубоко вздохнул и потер виски. Разговор с Тореном усилил головную боль.
— Этим я обязан тебе, Бэлдор, — пробормотал Диз.
— Ты поэтому за мной едешь? Чтобы отдать долг? — послышался странный шипящий голос.
Диз вскочил с камня, на котором сидел, и быстро выхватил меч из ножен. Там, в воде, в тени склонившегося над рекой дерева, он увидел женщину!
— Кто ты вообще токая? — спросил он.
Странная дама немного отплыла назад, глядя на меч в руке юноши.
— Ты бы не поверил, если бы я сказала, — прошептала женщина.
Диз пригляделся к ней. Волосы, мокрые, блестящие и… странные — будто морские водоросли — ниспадали на бледные плечи. Лицо оставалось в тени.
Диз поднес руку к голове. Резкое движение острой болью отозвалось в помутившемся мозгу.
— Ты нездоров, — с неожиданным сочувствием произнесла женщина.
— Да, к тому же у меня, похоже… галлюцинации.
Он медленно сел на камень и опустил меч.
— Меня редко кто называл галлюцинацией.
Диз крепко сомкнул веки, однако, открыв глаза, обнаружил неизвестную на прежнем месте.
— Твой кузен прав, — тихо сказала она. — Хаффид — колдун, как и утверждает этот Абгейл. Вам следует быть осторожными.
— Я не смогу убедить Торена вернуться.
— Похоже на то. Чего он хочет? Отомстить Хаффиду и вашим кузенам?
— Отомстить? Нет, это не в духе Торена. Справедливый суд для Бэлдора и Сэмюля — вот его намерения. Хаффид? Я не знаю, как поступят с Хаффидом. Он наш враг, да и враг Абгейла тоже. Но Абгейл его боится. Вот что я думаю.
— Абгейл и Рыцари Обета… Ведь вы их так называете?
— Да. Торен утверждает, что Абгейл — потомок рыцаря, пережившего падение Холодной Башни… или сам рыцарь, который был в отъезде в то время, не помню точно. Он пытается возродить старый порядок. Невероятно, но мой кузен помогает ему. И зачем я тебе все рассказываю? — с тоской произнес Диз.
— Потому что я — видение. С кем же еще можно так хорошо поговорить?
Юноша фыркнул и покачал головой. Боль не заставила себя долго ждать.
— Где сейчас Хаффид?
Диз показал направление рукой.
— Их лагерь на той стороне холма. Они не хотят оставлять лошадей, что существенно затрудняет продвижение по такой гористой местности.
Он окинул взглядом призрак, видневшийся в воде.
— Если бы ты была не галлюцинацией, — спросил Диз, — то кем бы ты была?
Видение на мгновение замолчало.
— Я была бы прошлым твоего народа, вернувшимся, чтобы преследовать вас.
Женщина помолчала.
— Я могу снять твою головную боль, хотя бы на несколько часов, — неожиданно сказала она.
— Как ты собираешься это сделать? Магия?
— Что-то вроде этого. — Незнакомка подплыла к юноше. — Наклонись поближе.
Инстинктивно Диз отпрянул, и она засмеялась.
— Ну же! Ты опытный воин, да еще с мечом, а я женщина… У которой нет даже одежды. Кто из нас должен бояться?
Диз наклонился над водой, держа меч наготове.
Холодные руки взяли его за запястье и затылок. Мягкие, прохладные губы прижались ко лбу. Затем женщина снова нырнула в воду.
Минуту Диз стоял, шатаясь; голова ходила кругом. Через секунду он неуклюже сел на камень.
Жгучая головная боль прошла!
— Наверное, неразумно идти и рассказывать всем, что ты видел, — сказал водный дух.
— Торен и так считает, что у меня помутился рассудок. — Диз наклонился вперед, пытаясь лучше разглядеть женщину. — Б-боль ушла.
— Теперь попытайся убедить себя, что я тебе привиделась, — прошептала незнакомка и с тихим всплеском пропала в сгущающихся сумерках.
Глава 18
Торен нашел Абгейла в небольшой роще.
Длинные свечи отбрасывали неверный свет на высокого мужчину. Рядом с ним стояли два воина в сером с обнаженными мечами.
Командир Рыцарей Обета неестественно замер, держа в вытянутой руке веревку, на конце которой, словно стрелка компаса, балансировал нож.
Абгейл поднял глаза.
— А, лорд Торен…
— Совершаете колдовские ритуалы в этом таинственном месте?
Рыцарь выглядел очень серьезным. Его глаза казались совсем темными и немного грустными.
— Нет, но ожидаю колдунов.
Торен засмеялся и осекся, поняв, что рыцарь не шутит.
— Что у тебя там? — спросил он, кивнув на нож.
— Кинжал, как видите.
— Только очень странный! Хм… Интересный экземпляр, Гилберт, а? Где ты его нашел?
— Это один из предметов, спрятанных при истреблении Рыцарей Обета.
— Можно посмотреть?
Торен потянулся к кинжалу.
— Нет!
Торен удивленно отдернул руку.
— Я дал клятву, что не позволю никому дотрагиваться до него, — извиняющимся тоном произнес Абгейл. — Вообще-то вам не следовало даже видеть кинжал, но я распорядился насчет некоторых послаблений относительно вас… там, где дело касается наших традиций.
— Это честь для меня. Но, к сожалению, во мне проснулось некоторое любопытство. В конце концов мы же союзники.
Абгейл глубоко вздохнул.
— В большей степени, чем вы можете себе представить. Думаю, нам вряд ли удастся выполнить наш долг друг без друга. Видите ли, кинжал когда-то, давным-давно, принадлежал колдуну по имени Каибр, сыну великого чародея Уирра. Вполне возможно, что кинжал — отцовский подарок Каибру.
— Уирр? Это, случайно, не древнее имя реки Уиннд?
— Да. Легенды об Уирре и его детях тесно связаны с легендами о реке — не разлить водой, как говорится…
— А как кинжал, принадлежавший колдуну, оказался в руках Рыцарей?
— Многие Рыцари Обета задавались подобным вопросом, и я не исключение. Ответ не так прост, однако, не вдаваясь в историю ордена — большую часть этой истории посторонним никогда не рассказывают, — можно сказать, что кинжал наделяет рыцарей силой. Понимаете, Каибр был воином, вероятно, лучшим из всех, кто когда-либо носил меч. Он создал государства по сравнению с которым древнее Королевство Аир выглядит крестьянской фермой. Он обладал поразительной колдовской силой, а когда умер… впрочем, он не совсем умер. Каибр ушел в реку, как когда-то ушел его отец, и не проходил Врата Смерти. Вместо этого он превратился в нэгара — не совсем привидение, но и не водяной. Что-то и опасное, и пугающее.
— Я слышал старинные баллады о нэгаре.
— Их много, хотя написаны они теми, кто почти ничего не знает о предмете своего творчества. Нэгары настолько могущественны и ужасны, что менестрелям и не снилось. При помощи этого кинжала и других предметов Рыцари Обета научились использовать нэгаров, то есть направлять страшную силу, которой они все еще обладают, в нужное нам русло. Подобное оказалось опасным делом, поскольку нэгары — коварные и очень терпеливые существа. Один великий мастер попался в их ловушку и за поражение поплатился погребальным костром.
— Зачем же хранить у себя такой опасный предмет?
— Потому что однажды он может нам понадобиться. Другая причина состоит в том, что Каибр нашел способ вернуться — по крайней мере частично — в наш мир. Он заключил сделку с одним человеком, и этот человек теперь очень опасен.
— Хаффид!
Абгейл кивнул.
— Но у меня есть кинжал. У Хаффида другой, тоже принадлежавший Каибру, однако он не знает, что первый — здесь.
Торен молчал. Он чувствовал, что Абгейл рассказывает ему гораздо больше, чем следовало бы, и рыцарь не хотел неосторожным словом прервать нить повествования.
— Каибр необъяснимым образом связан с этими вещами, — продолжал Абгейл. — Предметы сами по себе — всего лишь предметы и силой не обладают. Кинжал даже не наточен как следует. Но связь разорвать невозможно. Когда Каибр был нэгаром, Рыцари Обета могли управлять им, подчинять своей воле. Однако сейчас колдун превратился непонятно во что, и знания, позволявшие контролировать нэгара, утеряны. Существует множество теорий относительно действий, которые мы должны предпринять, чтобы завладеть силой Каибра или порвать его связь с Хаффидом, однако это всего лишь теории, наверняка небезопасные для применения на практике.
Абгейл потянул за веревку, взял кинжал и осторожно положил на ладонь.
Торен кивнул на клинок.
— Тогда что же ты делал с ним?
— Я… проникался ощущениями. Уверял себя, что могу определить местонахождение Хаффида — или точнее, Каибра. Кинжал указывает, что черный рыцарь сейчас на другой стороне холма, и мы знаем, что это правда. Странным кажется присутствие еще одного… даже двух…
— Кого же?
— Моего брата; или, если быть точным, сводного брата. Понимаете, он украл один из запретных предметов, который называется «смиг». Этот человек творил такое, с чем я не мог мириться. Более того: Хаффид, похоже, разыскивает Алаана, моего сводного брата. Если так, то черный рыцарь собрался убить его. Довольно непростая задача, скажу я вам. Впрочем, если кто и может с ней справиться, то это Хаффид.
— Что будешь делать?
— Не знаю. Скорее всего Алаан пытается увести куда-то Хаффида с одному ему лишь ведомой целью. Но у Алаана нет даже небольшого отряда рыцарей, не говоря уже о войске.
Гилберт умолк и с невыразимой печалью посмотрел на Торена.
— Не смотря на мое недовольство поведением брата, не обращая внимания на все проблемы, которые были с ним у Рыцарей Обета, я буду на стороне Алаана в борьбе с Хаффидом, если до этого дойдет.
— Ты говоришь как старший брат, — заметил Торен.
Абгейл улыбнулся.
— Так и есть.
— У вас разные отцы, Гилберт?
— Да.
— Твой отец был потомком рыцаря?
— Нет, его отец.
Торен с удивлением посмотрел на собеседника.
— Но ведь именно ты решил возобновить рыцарские порядки?
— Я… — Он осекся. — Так хотел отец Алаана.
— Чей сын Алаан?
— Он сын Уирра. Но даже сам Уирр отрекся от него, Торен покачал головой. Все это очень странно.
— Алаан стал братом Каибра?
— В каком-то смысле да, хотя Каибр ненавидит его с такой неистовой силой, которую невозможно представить.
— O, в моей семье знают, что такое ненависть, Гилберт.
Абгейл молча посмотрел на Торена.
— Ты говоришь, там есть кто-то третий, — напомнил Торен. — Еще один сын Уирра?
— У него было только два сына. Мне кажется, кинжал почувствовал нэгара; колдуна, не прошедшего долгий путь к Вратам Смерти до конца. Если этот кинжал действительно принадлежал Уирру, то можно предположить, что он указывает на его детей: Каибра, Саинфа и Шианон. Саинф заключил сделку с моим братом. А Шианон… Шианон пропала со дня падения Холодной Башни, однако все могло измениться.
— Ты многим рискуешь, принимая сторону брата, Гилберт.
— Я делаю это с определенной целью. Я постараюсь прервать связь между Алааном и Саинфом. Если мне это удастся, я узнаю способ победить Хаффида.
— Запутанное семейное дело, Гилберт… Сводный брат, ставший братом Хаффида. А какова здесь твоя роль?
— Верховного Судьи, лорд Торен. Возможно, палача. Поживем — увидим. Но Хаффида надо остановить. Как и Алаана.
Элиз плавным движением вынырнула из воды, словно рыба, выскользнувшая на берег. Отряхнулась, и в стороны полетели сотни брызг.
Тэм едва разглядел ее в темноте.
— Синддл верно почувствовал дым от костра, но это костер не Хаффида, хотя черный рыцарь близко.
— А кто же там?
— Отряд Ренне и их союзников. Куда делась моя одежда?
— Я ее просушил, — сказал Тэм.
— Как любезно с твоей стороны.
Девушка подошла к нему в темноте, и Тэм почувствовал неладное — он не забыл того, кто преследовал их вдоль всей реки Уиннд.
Элиз остановилась.
— Не нужно меня бояться, Тэм.
— Ты плаваешь под водой без воздуха?..
Девушка ответила не сразу.
— Можно мне получить назад свою одежду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46