А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Однако и там посыльного ждало разочарование. Какой-то идиот разобрал на камни одну из опор, и мост преспокойно обрушился, превратившись в отдаленное подобие плотины. Воды собралось предостаточно, так что когда дамбу все же прорвало, и образовавшееся озеро сошло почти на нет, на его месте осталось болото, в котором и увязла лошадь гонца. Большую часть утра молодой человек потратил на попытки вытащить несчастное животное из трясины, но в конце концов махнул рукой и отправился пешком на юг, к ближайшему пограничному посту.
К этому времени он уже был вне себя от злости и огорчения, а потому испытал огромное облегчение, встретив небольшой караван торговцев из Коллеона, Торнойса и Белхоута, направляющийся коротким путем к Ап-Эскатою. Ему понадобилось еще два часа, чтобы убедить купцов принять в качестве платы за лошадь выпущенную властями ассигнацию. При этом посыльный знал, что переплачивает по меньшей мере вдвое, но находил утешение в том, что ему повезло иметь дело с жителями Белхоута. Народ этой страны, исходя из каких-то неведомых моральных установок, упорно не желал учиться, осваивать чтение и письмо, так что купец, согласившийся продать единственную приличную из всех имевшихся в караване лошадей, весьма туманно представлял ценность бумажных денег. В конце концов гонец купил золото у коллеонского ювелира, переплатив пятнадцать процентов, а уж затем рассчитался за коня. Но ювелир согласился продавать золото только полными унциями, так что пришлось купить больше, чем требовалось… В общем, когда посыльный вернулся на дорогу, его отставание от графика уже достигло полутора дней, а впереди еще лежала река Орел.
Однако у него была с собой карта, а потому молодой человек уселся под терновое дерево, достал из сумки циркуль для измерения расстояний и стал изучать альтернативные варианты маршрута. Это оказалось не так уж трудно: если продолжать ехать по западному берегу, пока он не станет северным, то реку пересекать вообще не надо. Кроме того, новый путь был бы намного короче старого, что позволило бы наверстать упущенное время при условии поддержания высокой скорости передвижения. Единственная проблема заключалась в том, что ему пришлось бы проехать в опасной близости от укрепленного лагеря кочевников Темрая.
Посыльный задумался, взвешивая риск. Если он опоздает, то, с учетом сказанного начальником, будет наказан столь жестоко, что пожалеет о том, что приехал вообще. С другой стороны, один человек может и не вызвать подозрения у кочевников, даже если его обнаружат. В крайнем случае сообщение не достигнет капитана Лордана, что будет равнозначно опозданию. Кроме того, можно выбросить шлем и кольчугу, обернуть голову какой-нибудь тряпкой и попробовать выдать себя за купца из Белхоута, ведь седло и сбруя на лошади явно не имперской работы. Опять же, взвешивая последствия гарантированного опоздания при следовании обходным маршрутом и риск, связанный с коротким, гонец все больше убеждался в том, что выбора, по существу, нет.
Молодой человек был посыльным, а не дипломатом, ученым или историком, его не интересовали факты, не имеющие прямого отношения к порученному делу, а потому он не знал и не мог знать, что одно из кочевых племен уже давно на ножах с народом Белхоута из-за какого-то полузасыпанного колодца в пустыне, ставшего предметом раздора несколько десятков лет тому назад.
Высланные Темраем разведчики довольно легко обнаружили одинокого всадника и после долгой и волнующей погони, продолжавшейся более часа, схватили того, кого приняли за давнего врага. Они доставили в лагерь его голову, насадили ее на кол, где она и пребывала, пока вождь не потребовал убрать это очевидное проявление варварства со всеобщего обозрения. Письмо обнаружилось несколько позже, когда разведчики разделили добычу: один из них принес пергамент домой и попросил жену сделать из него заплату для своих протершихся штанов. Женщина, как и ее муж, не умела читать, но зато узнала печать провинции с изображением трехголового льва. Она долго пилила супруга, пока он не отдал письмо своему начальнику, после чего оно пошло выше и достигло наконец Темрая. Прочитав письмо, вождь сначала очень рассердился, а потом успокоился.
– Чудесно, – ответил он, когда его начали спрашивать, в чем дело. – Лордану приказывают оставить нас в покое, а тут появляемся мы и перехватываем письмо. Еще несколько таких удач, и с нами покончено.
Потом он объяснил, что случилось, и прочитал само письмо вслух. Все умолкли, не зная, что сказать.
– А может, попробуем все-таки доставить его по назначению, – предложил наконец кто-то. – Подправим печать с помощью раскаленного ножа, авось, никто и не заметит, что ее надламывали.
Темрай рассмеялся:
– Надо отдать должное нашим врагам. Имперские курьеры должны знать пять различных уровней шифров, причем каждый шифр предназначен для одного определенного класса сообщений. Если посыльный не назовет нужного, его тут же, на месте, вешают, а письмо рассматривают как фальшивку. Что касается имперских печатей, то их после того, как воск остынет, покрывают лаком. Любая попытка нагреть воск приведет к тому, что лак сгорит, уничтожив рисунок. Я даже слышал, что для особо важных донесений используются специальные чернила, способные менять цвет на свету, так что, даже подделав печать, мы ничего не сможем сделать с этим, Лордану будет достаточно взглянуть на письмо, чтобы понять, что оно поддельное. Нет, для одного дня несчастий хватит, не будем создавать у Лордана впечатление, что мы что-то замышляем. – Он положил письмо в латунную трубочку и бросил ее на землю. – Будь я человеком суеверным, наверное, капитулировал бы уже сегодня. Ну, у кого какие мнения?
– Я бы предложил не думать пока ни о каком сражении, – сказал Силдокай, герой недавней победы. – Если, построив укрепления, мы внушили им, что собираемся оставаться здесь еще долго, пусть они так и думают. А нам надо сниматься ночью и незаметно уходить в горы, к северу, пока враг еще далеко. Надо совсем лишиться рассудка, чтобы бросаться за нами в погоню. Подумай хорошенько, Темрай. Я знаю, что по ту сторону гор никто не живет, там холодно, сыро и пусто. Но туда никто и не захочет вторгаться. А жить там все-таки можно. Если же останемся здесь, то почти наверняка погибнем. Я бы сказал, что другого решения у нас просто нет.
– Мы и собирались это сделать, – заметил кто-то другой, – когда уходили из Города. Тогда никто не возражал, и с тех пор ничего в общем-то не изменилось.
Темрай покачал головой:
– Я не согласен. Кое-что изменилось. Лордан со своей армией стоит на том берегу реки Лебедь; если мы попробуем уйти, он догонит нас. Придется сражаться на открытом пространстве, где невозможно использовать требушеты.
– Но у нас численное превосходство, – напомнил Силдокай. – И давайте не будем забывать, что наша конница уже доказала, что может побеждать их тяжелую пехоту. И это при условии, что они догонят нас, а я в этом далеко не уверен.
– Можешь не сомневаться, – сказал Темрай, – они нас догонят.
– То, что вы говорите, не имеет ровным счетом никакого смысла, – возразил кто-то еще. – Мы только что одержали великую победу, так? И – не сочтите мои слова за неуважение к Силдокаю – все мы сошлись во мнении, что тем самым только усугубили свое положение. Предположим, мы останемся здесь и каким-то образом отобьем атаку Лордана. Прекрасно, на смену его армии придет другая, куда большая, та самая, которую, как мы предполагаем, и ждет сейчас Лордан. Как бы мы ни сражались, на место каждого убитого с их стороны станут трое других, или кто-то думает, что мы сможем перебить всех взрослых мужчин в Империи? Нет, мы не можем победить, а если нельзя победить, то надо либо сдаваться, либо уходить. Давайте хотя бы попытаемся уйти, пока у нас есть такая возможность. Терять нам в любом случае нечего.
Темрай снова покачал головой:
– Нет, мы останемся здесь. Если попытаемся уйти за горы, Лордан пойдет за нами. Он не отстанет. Мы сразимся с ним здесь, и мы победим, а уж потом решим, что делать дальше. – Вождь нахмурился, словно прислушиваясь к чему-то. – Они знают, что если Лордан сразится с нами здесь, то может проиграть, вот и хотят его остановить. Поэтому сделаем то, чего они не желают, чтобы мы делали. Таково первое правило войны.
Силдокай удивленно посмотрел на вождя:
– Похоже, ты запел по-другому, а? Только что катастрофой было недошедшее письмо.
Темрай улыбнулся:
– Я успел подумать. То, что казалось катастрофой, обернулось удачной возможностью, стоило лишь слегка пораскинуть мозгами. В письме Лордану настойчиво рекомендуют не вступать в бой из-за опасения потерпеть еще одно поражение. Минуту назад ты сказал, что у нас численный перевес. Лордану придется атаковать укрепленную позицию, не имея превосходства в силах. Мы можем взять верх.
– А разве уже установлено, что он собирается напасть на нас? – спросил кто-то. – Я в этом не уверен. А причины здесь уже назывались.
– Конечно, он атакует, – ответил Темрай. – В противном случае ему не отправляли бы письмо с требованием не атаковать. Нет, Лордан нападет на нас, и это хорошо. Мы разобьем его, а потом уйдем.
– Ты ошибаешься, – начал говорить Силдокай. Темрай поднял руку:
– Можешь мне поверить. Большего от тебя не требуется. Я знаю, что могу разбить его, мне это уже удавалось в прошлом, когда ситуация была не в мою пользу. И я разобью его еще раз. Не спрашивайте меня, откуда я это знаю. Знаю и все.
После такого заявления дальнейшее обсуждение потеряло всякий смысл.
Глава 17
– Да, задачка нелегкая. – Инженер задумчиво почесал затылок. – Видите, они прорыли канал, повернули реку и превратили возвышенность в остров. Весьма эффективно сработано. Предположим, мы перебросим через реку мост… Тогда перед нами возникнет частокол, стоящий у самой воды. Мы можем проделать в нем бреши – если, конечно, они позволят нам: не забывайте, орудий у них больше, да и качество получше, – и что? Все равно придется карабкаться по стенам. Тропинка всего одна, да они еще понаставили ловушек… В общем, ситуация невеселая. Но даже если мы пройдем, то впереди будет еще два частокола, до которых наша артиллерия уже не достанет. Допустим, мы каким-то чудом пройдем все преграды и поднимемся на плато, нас ожидает сражение с противником при соотношении сил в лучшем случае три к одному в их пользу, и это без учета наших потерь. Если вам нужно мое мнение, я его выскажу – нечего и пытаться.
Они стояли на вершине холма, пряча лица от холодного, пронизывающего ветра. Крепость издалека выглядела очень красивой, вода отражала солнечные лучи, и на всем лежал отпечаток уверенности и величия.
– Можно, – ответил Бардас. – Я знаю, что можно, потому что он это уже сделал.
Инженер нахмурился:
– Извините, я что-то не понимаю.
Бардас протянул руку:
– Посмотрите внимательнее. Видите? Темрай построил копию Города, воссоздал Перимадею, перенеся ее сюда, на равнину. Не знаю, как вы, а я вижу в этом явное признание поражения.
– Мне трудно об этом судить, – с сомнением сказал инженер, – я никогда не видел Перимадею. Могу сказать только одно: наш противник прекрасно использовал как все выгоды позиции, так и имеющиеся у него ресурсы. Кроме того, – добавил он, – разве Город пал не потому, что какой-то мерзавец открыл ворота?
Бардас покачал головой:
– Он должен был пасть еще раньше. Но я немного схитрил. – Он опустился на камень, сорвал травинку и принялся задумчиво ее жевать. – Начнем с бомбардировки. Сосредоточим огонь по позициям вблизи моста, построим осадные башни и эти… как они называются… м-м, такие штуки из шкур, натянутых на обручи?
Инженер кивнул:
– Я понимаю, что вы имеете в виду.
– В общем, – продолжал Бардас, – если мы выведем из строя их требушеты, прикрывающие мертвое пространство…
– Но это нереально, – возразил инженер. – Они научились не только строить орудия, но и перемещать их с места на место. Уж что-что, а это они освоили.
– Можете не сомневаться, – сказал Бардас, – такой возможности у них не будет. И вообще это не проблема. Там, где нужно поставить орудие, просто не хватит места. Ошибка Темрая в том, что он предпочел план круговой обороны. Можно расставлять сколько угодно орудий по всему периметру, но ведь нас интересуют только те, которые закрывают избранный нами сектор. Остальные нам не опасны. Да и угол стрельбы не тот.
Инженер задумался.
– Возможно, вы и правы, – сказал он наконец. – Если держаться ближе к реке, требушеты будут бить с перелетом. Да, теперь я понял, что вы имеете в виду. Странно, что Темрай об этом не подумал. Вроде бы все учел…
– А я не нахожу ничего странного. – Бардас поднялся. – Он воссоздавал Перимадею, но только в уменьшенном варианте. Отсюда и совсем другой угол обстрела. Темрай забыл, что я построил бастионы, которые и позволяли не дать ему сделать то, что собираемся сделать мы. Видите, что получается, когда человек живет прошлым – он создает себе ненужные трудности.
Следуя примеру командующего, инженер неуклюже вскарабкался в седло и перевел дыхание.
– Надеюсь, вы правы. Но что будет, когда вы доберетесь до самого верха? Ведь их все равно больше, чем нас.
– Ну и что? – Бардас приподнялся на стременах, чтобы еще раз взглянуть на крепость. – Я побеждал кочевников еще тогда, когда вы играли в глиняных солдатиков. И у них всегда было численное превосходство. Ваша проблема в том, что вы слишком беспокоитесь. Когда будут готовы осадные башни и эти…
– Мантильи?
– Да, точно. Мантильи. Итак, сколько времени вам нужно?
Инженер пригладил бороду.
– Три дня. И когда я говорю три, это означает три, а не два.
– Три дня, – повторил Бардас. – Отлично. Только работа должна быть сделана хорошо.
Он опустился в седло, отвернулся, но перед глазами все еще стояла крепость, только теперь она превратилась в Город со всеми привычными деталями: круговым рвом, тремя уровнями обороны, бастионами, отходящими от старой стены. Бардас знал, что это всего лишь иллюзия, но чувствовал себя так, словно только что вернулся домой после долгой, изнурительной кампании и смотрит на Город, ждущий и зовущий его. Это было странно, потому что за все время, проведенное там, он никогда не думал о Городе как о доме и воспринимал его лишь как место, в котором приходится жить.
– У меня был друг, – заговорил он, зная, что инженеру это не интересно, но ничуть не досадуя из-за такой мелочи, – которого можно назвать и философом, и ученым, и волшебником. Думаю, он сам не знал, к кому себя отнести. По его мнению, в истории случаются критические моменты, когда все дальнейшие события могут пойти либо в одну сторону, либо совсем в другую. Он полагал, что человек, сумевший распознать такой момент, сможет его контролировать. – Бардас вынул ноги из стремян. – Скажу откровенно, мне его теория представлялась полной чушью, каким-то идиотским мистицизмом, если не бредом. Если уж на то пошло, я и сейчас так думаю. Но предположим, что в этом что-то есть, что же делать человеку, который снова и снова попадает в такие вот переломные моменты? Будь он жив, я попросил бы его совета, как избавиться от этого наваждения.
Инженер пожал плечами:
– Если вас интересует мое мнение с точки зрения механика, – сказал он. – То речь идет о распределительном вале.
Бардас с любопытством повернулся к своему спутнику:
– Объясните.
– Ну, в общем-то все довольно просто. – Инженер связал поводья и заткнул их за луку седла, чтобы освободить обе руки. – Распределительный вал – это основная, наиглавнейшая деталь конструкции: он превращает обычное вращательное движение (инженер нарисовал в воздухе круг) в движение поступательное (он изобразил прямую линию). Как вы, конечно, понимаете, это очень важно. Все наши источники энергии, например, водяное колесо или педальное, работают одинаково, описывая раз за разом один и тот же круг. Распределительный вал, представляющий собой всего лишь соединительное звено, позволяет преобразовывать круговое движение в линейное. Стоит лишь добавить храповик, и вот уже колесо влечет вас вперед. Отсюда следует, что главное – это соединительный механизм, звено между колесом и рабочей частью. Будь я вашим приятелем-философом, я бы поискал распределительный вал.
Бардас нахмурился.
– Распределительный вал судьбы, – пробормотал он. – Что ж, это мысль. Конечно, для полноты аналогии надо иметь какой-то способ менять направление движения. Это возможно? С вашей точки зрения?
Инженер усмехнулся:
– Конечно. Надо лишь посильнее бить по этому проклятому колесу большим молотом.
– Что ты хочешь этим сказать? – Темрай моргнул, когда Тилден затянула ремешок. – Что значит «хлам»? Специалисты сказали, что это лучшая броня, какую только можно купить за деньги.
– Специалисты, – вздохнула Тилден. – Ты называешь специалистом того лживого типа, который и продал тебе это железо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61