Такому палец в рот не клади! Но ему ничего не оставалось, как только тоже посмеяться. Что ж, не везет так не везет, тут уж ничего не поделаешь. – А кто именно рассказал вам про Крошку Хью? Мне это важно знать, потому что теперь я просто обязан пойти и убить этого человека.
– Значит, меня не обманули, – ответила Джоан. – Именно такое прозвище у вас и было, пока вы проходили обучение и еще не стали «морским котиком».
Да, и, к сожалению, потом она прилипло к нему на довольно долгое время.
– Нет, – тут же солгал он. – Категорически нет. Это гнусная ложь.
Она снова рассмеялась. Господи, как же ему нравится ее непринужденный, заразительный смех!
– Да, кстати, я получила ваше сообщение по электронной почте, – сообщила она. – И переадресовала его Брук.
Ну, теперь пора действовать. Только не тормозить! И строго придерживаться плана. Кстати, эта электронная переписка и стала одной из причин его сегодняшнего звонка. Не надо только думать о том, что Джоан считает его всего лишь забавным.
– Вы прочитали мое послание?
– Да, конечно. Неужели вы могли подумать, что я стану пересылать письма дочери президента без проверки?
– Там было все в порядке?
– Ваше письмо показалось мне… – она колебалась лишь долю секунды, – …довольно дружеским.
Да уж, лучше не сказать. Малдуну пришлось изрядно попотеть над этим посланием, чтобы вложить в него достаточное количество сексуального подтекста. Он делал это умышленно, потому что знал, что каждое его слово будет прочитано самой Джоан.
«Здравствуйте, Брук. Вам пишет Майк Малдун. Я младший лейтенант во флоте США, в команде номер шестнадцать «морских котиков». Я с нетерпением жду нашей встречи на приеме, который дает адмирал в субботу вечером, когда я смогу сыграть роль вашего эскорта. Надеюсь, что смогу сделать для вас этот вечер (как и все ваше пребывание в Коронадо) исключительно приятным. Я готов выполнить любое ваше желание, куда бы вы ни захотели пойти и чем бы там ни захотели заняться».
Не хватало под конец добавить еще какие-нибудь банальности. Чмок-чмок. Жду, целую, надеюсь.
– Ответ получен? – поинтересовался Малдун.
– Да, – отозвалась Джоан. – И я его вам уже отправила. Не знаю, почему она снова решила написать мне, а не прямо на ваш адрес. Но она поступила именно так. Поэтому я просто переадресовала ее письмо. Вот и все.
– И что же она пишет?
– Я что, успела стать вашим личным секретарем? Ступайте и прочитайте свою почту сами, мой брат от других родителей.
– Ну, перестаньте. У меня сейчас нет времени лезть в Интернет. Скажите лучше, она сама сочиняла это письмо или ответ чисто формальный, как на казенном бланке? «Благодарим вас за то, что вы прислали свое сообщение на имя дочери президента США…» и так далее?
– Это был… В общем, не совсем формальный ответ.
– Ну и что же она пишет? – не отступал Майк.
– А как вы сами думаете? Что она может написать? «Дорогой Майк! Я видела вашу фотографию, и теперь мне не терпится поскорей сорвать с вас всю одежду…» – так, что ли, по-вашему?
Малдун понимал, что она говорит так с единственной целью подразнить его. Она и не ведала, как близка была сейчас к истине, но только Малдун почувствовал себя довольно неуютно… в извращенном смысле. Извращенность заключалась в том, что, как бы ему это ни было неприятно, но его исключительная внешность постоянно играла ему на руку.
Если бы внешность могла помочь ему заинтересовать своей особой Джоан, он ни за что бы не упустил такой шанс.
– Говори с ней о том, о чем ты должен говорить, – наставлял его Сэм Старретт, когда они летели сюда на транспортном самолете. Старретт выступал для Малдуна в роли персонального психоаналитика и советника.
– Понимаете, все дело в том, что я не могу припомнить случая, чтобы женщина согласилась переспать со мной из-за того, что ей понравился я сам, – сказал он Джоан. – Я сам, а не моя внешность, вот что главное. Честно говоря, мне все это порядком поднадоело. – Он произнес эти слова и тут же пожалел об этом. Наверное, он сейчас казался ей глупым и жалким. – Простите, но мне пора.
– Эй, погодите-ка секундочку! – заволновалась Джоан. – Я вас так не отпущу. Вы только что раскрыли мне нечто сугубо личное, в чем мог бы признаться только зрелый и опытный мужчина, и теперь собираетесь вот так сразу убежать?
– Мне это показалось глупым. Я не хотел никому жаловаться. А получилось так, что вот, мол, какой я несчастный, пожалейте меня, бедного. Но когда я вхожу в бар, то тут же вижу глаза десятка женщин, которые только и мечтают о том, как бы раздеть меня догола. Жизнь порой бывает жестокой. – И он закатил глаза, втайне презирая себя.
Джоан рассмеялась. Очевидно, он продолжал забавлять ее.
– Ну что ж, могу себе представить нечто подобное. Вам, конечно, это все надоело. Но дело в том, Майкл, что людей зачастую привлекает лишь внешняя сторона вещей. Симпатичное личико, хорошая фигура, деньги, положение в обществе или власть. Знаете, у меня было несколько романов с мужчинами, которых я интересовала только потому, что им хотелось завести связи в Белом Доме. Приходится быть осторожной и внимательной. Надо учиться распознавать истинные чувства и отличать их от кучи неискреннего дерьма, которое, к сожалению, окружает нас со всех сторон. Только при этом не забывайте, что настоящие люди существуют, и они находятся здесь же, рядом с вами.
– Да, я знаю, – согласился Майк. – Только мне они почему-то попадаются крайне редко. – При этом ни один из таких настоящих людей – включая саму Джоан – им еще почему-то не заинтересовался. Даже отдаленно. Но говорить этого Малдун не стал, чтобы не показаться слишком уж безнадежным. К счастью, ему удалось закрыть рот прежде, чем из него начали вылетать ненужные слова.
– А вы не отчаивайтесь и продолжайте искать, – посоветовала Джоан. – Они рядом.
– Наверное, вы правы, – печально произнес Малдун. Но ему не хотелось больше никого искать. Его вполне устраивало то, что он уже нашел. – Послушайте, мне действительно пора уходить. Вы и в самом деле не хотите мне пересказать, хотя бы вкратце, что там написала мне Брук?
– Она задала целую кучу всяких вопросов. Какое ваше любимое кино? Какой ваш любимый цвет? Ну итак далее. Господи, я уже всего не упомню. Брук такая. Никогда не знаешь, что еще она выкинет, чтобы только хорошенько встряхнуть собеседника. Ну, например, ей интересно знать, какая ваша любимая поза в сексе.
– «Звездные войны», красный и когда я лежу на спине.
– О'кей, – только и смогла вымолвить Джоан. – Теперь все понятно. Благодарю за информацию, в которой я совершенно не нуждаюсь.
– Но вы же сами только что задавали мне вопросы.
– Это не я их задавала. Это она их задавала. И даже не совсем так. Я просто размышляла вслух о том, о чем она в принципе могла бы вас спросить. Господи!
– Я разрешаю вам передать для нее данную информацию.
– Да бросьте вы! Она для вас слишком старая. И не надо пошлостей, Малдун. Кстати, не вы ли только что жаловались мне, что устали от секса, который не таит в себе никакой глубины и базируется только на ваших внешних данных?
– Да, я от этого и не отказываюсь, – подтвердил ее слова Майк. – Но если речь идет о том, что будет или такой несерьезный секс, или вообще никакого, то… я все-таки мужчина.
– У которого все баллы по зрелости только что сгорели благодаря его же высказываниям, – сообщила ему Джоан. – Ну, так или иначе, я нахожусь в доме Тома и Келли и мне пора отправляться пить вино и веселиться. Спасибо за звонок, лейтенант.
– Подождите! – Малдун вдруг испугался, не зашел ли он слишком далеко, наслушавшись советов Сэма. Да и что в таких делах понимает Сэм Старретт? – Я не хотел обижать вас.
Эти слова развеселили Джоан.
– Чем вы могли меня обидеть? Своим признанием в том, что ваш любимый фильм – «Звездные войны»? В таком случае, это я должна обидеться. Потому что всем известно, что лучшая серия – «Империя наносит ответный удар».
Малдун рассмеялся, испытав при этом облегчение:
– Скажите всем собравшимся, что мы благополучно прибыли к месту назначения. Все мы целы и невредимы и вернемся еще до начала приема, который устраивает адмирал в субботу вечером. Завтра я вам снова позвоню.
– Да пребудет с вами сила, Суперкотик! – напоследок пожелала ему Джоан и разъединилась.
Глава тринадцатая
По дороге домой от Донни Чарли молчала.
Внук проснулся в половине шестого и даже вышел на кухню, выразив желание что-нибудь поесть. И только после того, как Дон пообедал (бабушка успела состряпать для него несколько блюд, пока она спал), он попросил их уехать.
Чарли вопросительно посмотрела на Винса, надеясь найти ответ в его глазах. Будет ли внук адекватно вести себя, когда останется один? Возможно ли, что лекарства начали действовать так быстро?
Винс утвердительно кивнул. Дело в том, что на этот раз в придачу к обычному набору врач прописал Дону очень мощное седативное средство. Новый препарат обладал сильным успокаивающим действием, и врач предупредил об этом Винсента. Лекарство тут же избавило Донни от всех тревог и волнений.
В доказательство этого Донни даже вышел из своего чулана.
Разумеется, он только что начал сознавать, что бабушка и дедушка из-за него нарушили свое правило навещать его строго один раз в неделю, и сейчас им следовало побыстрей уехать из его дома, чтобы не вызывать у внука ненужных подозрений и опасений.
Донни считал, что ему лучше остаться одному. Его вполне устраивало одиночество. Он привык к нему, имел неограниченное количество свободного времени и мог сколько угодно тратить его, путешествуя по Интернету.
Винс давно подозревал о том, что его внук частенько посещает разные сайты и прочие киберпространства во всемирной паутине. Причем ему совсем не обязательно было пялиться на близкие к реальным фигурки обнаженных женщин. Нет, он часами сидел у компьютера совсем по другим причинам. Его мог заинтересовать ролик о новорожденном жирафенке в зоопарке Сан-Диего. Или же Дон застревал на страничке, где описывались последние достижения чемпионов в игре «Драконы и подземелья».
После того как старики договорились с Доном о том, что навестят его утром и проверят, принял ли он все необходимые лекарства, Винс и Чарли отправились в обратный путь.
– Я понимаю теперь, почему Тони не так часто приезжает навестить его, – со вздохом произнесла Чарли. – И я каждый день благодарю Бога за то, что Дон хочет нас видеть не чаще одного раза в неделю. – Она взглянула на Винса. – Я, наверное, не должна так говорить, да? Ты считаешь меня злой?
Винс улыбнулся жене:
– Нет. Конечно нет. Ты совсем не злая.
– Хм-м-м, – промычала она, что должно было означать ее полное несогласие с мужем.
– Может быть, тебе даже не стоит ездить к нему завтра вместе со мной, – продолжал Винс. – Я же вижу, как тяжело тебе даются эти визиты. К тому же это наверняка расстроит Донни. У нас получается нечто вроде замкнутого порочного круга. Ты огорчаешься, и это его расстраивает. Его состояние, в свою очередь, еще больше огорчает тебя, и так далее. То же самое происходит, когда к нему приезжает Тони. Кстати, сегодня Донни рассказал мне о том, что в последнее время они с Тони стали часто писать друг другу письма по электронной почте.
Одной из главных проблем Тони было то, что он никак не мог смириться с болезнью Донни и переживал, что у них не сложились самые обычные, традиционные отношения «отец и сын». По этой причине он на какое-то время и вовсе перестал общаться с Донни.
Теперь Винс обрадовался, узнав о том, что Тони пытается наладить контакт со своим собственным сыном, и при этом у него хватило сообразительности найти для этого правильный подход – а именно общение через электронную почту, что, несомненно, было вполне доступно для Донни и не вызывало у него стресса.
Хотя никто не исключал и того, что именно этот контакт с отцом и стал для Донни той самой соломинкой, которая сломала хребет верблюду. Или, если выражаться точней, той самой соломинкой, из-за которой верблюд окончательно сошел с ума и перестал глотать свои таблетки.
– Интересно, и когда ты собирался рассказать мне эти новости о Тони?
Внимание: опасность! Очаровательная Шарлотта готовилась нанести коварный удар.
– Сразу после того, как мы сели в машину, – тут же нашелся Винс. – То есть сейчас. Собственно, я так и поступил. Хорошие новости, правда же? Но если уж быть честным до конца, похоже, Донни не слишком обрадовался этой переписке. Может быть, и в этом тоже виноваты лекарства. Он стал какой-то заторможенный, что ли. Ты мне напомни спросить о том, как у них проходит общение, когда Донни станет получше и он снова вернется в обычный ритм. Ну, недельки через две, я полагаю.
– Он никогда не войдет в обычный ритм.
– Я имею в виду тот ритм, который для него привычен и удобен, – поправился Винс.
– Ну как тебе все это удается? – пожала плечами Шарлотта. – Как ты можешь вот так спокойно сидеть и принимать его таким, какой он есть? Неужели это тебя не злит, не раздражает и не выводит из себя? Ты не сердишься и не расстраиваешься. И знаешь что? Я могу буквально по пальцам пересчитать все те эпизоды, когда ты по-настоящему выходил из себя. А ведь прошло почти шестьдесят лет… Меня это так бесит и пугает одновременно, что я со страху могу наделать в штаны, Винсент.
Он рассмеялся, услышав подобную фразу от такой щепетильной женщины, которая и грубого слова не могла себе позволить. К сожалению, сейчас она говорила совершенно серьезно и вовсе не собиралась шутить.
– И вот еще что. Мне уже порядком надоело постоянно кричать тебе то, что я хочу сказать нормальным голосом, – строго произнесла она. – Денег у нас с тобой достаточно. Поэтому, ради всего святого, сходи в магазин и купи себе слуховой аппарат, ладно?
Однако то, что она это говорила, было связано не с плохим слухом Винса, а с безнадежным состоянием Донни. Шарлотта слишком тяжело воспринимала тот факт, что их внук, к величайшему сожалению, уже никогда не сможет жить так же, как все остальные. Он уже не станет тем, кем виделся в мечтах бабушки и дедушки еще тогда, когда был очаровательным большеглазым десятилетним мальчуганом. У него уже не будет своей семьи. И, скорее всего, у него никогда не будет человека, с которым он мог бы делить любовь и сострадание, как это случилось у его бабушки и дедушки.
Смириться со всем этим было очень трудно.
– Мне кажется, с Донни все в порядке, Чарльз, – спокойно сообщил Винс своей супруге. – Я полагаю, его вполне устраивает такая жизнь. Ему нравится одиночество. А Интернет позволяет ему общаться с другими людьми ровно столько, сколько ему необходимо. Он выбирает себе определенные уровни общения и придерживается их. Когда он регулярно принимает лекарства и его не мучают страхи, ему становится лучше. Я бы даже рискнул сказать, что он по-своему счастлив.
На всем остатке пути до дома Чарли молчала. Но когда они подъехали ко входу в особняк, она вдруг спросила:
– Значит, ты считаешь, что мне не следует завтра туда ездить? Что так будет лучше?
– Ну не то чтобы лучше, – начал Винс, когда они выходили из машины, – он же любит тебя и знает, что ты тоже его очень любишь. Но я думаю, что без тебя он будет вести себя поспокойней, пока его состояние еще нестабильное.
Чарли понимающе кивнула:
– Хорошо. Тогда я поеду с тобой, но выходить не буду, а подожду тебя в машине.
Винс сразу догадался, к чему она клонит. Чарли давала ему понять, что не хочет казаться абсолютно ненужной, когда дело касается благополучия Донни. Но вместе с тем не желала и навязывать свое общество. Теперь же выходило, что она поедет к Донни так, на всякий случай. А вдруг Винс не управится один или Донни захочет с ней повидаться?
Однако сам Винс готов был поспорить на какую угодно сумму, что настоящая причина кроется совсем в другом. Просто Чарли не хочет, чтобы ее муж ехал туда один, без нее.
Винс открыл дверь кухни и держал ее, ожидая, когда Чарли зайдет в дом.
– Хорошо, – согласился он с предложением супруги. – Мне кажется, это отличный план.
– Я хочу принять ванну, – сказала Чарли, поднимаясь по лестнице.
– Шарлотта! – остановил он ее. – Ты видела меня по-настоящему сердитым больше десяти раз.
Она на секунду задумалась.
– Нет. Не получается.
– Помнишь, когда Салли, что жила наверху, приволокла к себе в квартиру того здоровенного парня? Он еще бумажник потерял…
– Это и был самый первый случай, – подтвердила Чарли. – Но даже в ту ночь, как мне кажется, ты был не столько зол, сколько огорчен. Ну хорошо, я согласна, этот эпизод, конечно, считается.
– А когда Тони исполнилось пятнадцать лет и он вернулся домой вдрызг пьяный, его еще стошнило в гостиной прямо на наш новехонький ковер?
– Да-да, припоминаю. Ладно, пусть будет два. Три – это случай с Лекси. Автомобильная авария, помнишь? Медсестра никак не хотела тебя пускать в реанимационную палату, – спохватилась Шарлотта, включившись в игру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– Значит, меня не обманули, – ответила Джоан. – Именно такое прозвище у вас и было, пока вы проходили обучение и еще не стали «морским котиком».
Да, и, к сожалению, потом она прилипло к нему на довольно долгое время.
– Нет, – тут же солгал он. – Категорически нет. Это гнусная ложь.
Она снова рассмеялась. Господи, как же ему нравится ее непринужденный, заразительный смех!
– Да, кстати, я получила ваше сообщение по электронной почте, – сообщила она. – И переадресовала его Брук.
Ну, теперь пора действовать. Только не тормозить! И строго придерживаться плана. Кстати, эта электронная переписка и стала одной из причин его сегодняшнего звонка. Не надо только думать о том, что Джоан считает его всего лишь забавным.
– Вы прочитали мое послание?
– Да, конечно. Неужели вы могли подумать, что я стану пересылать письма дочери президента без проверки?
– Там было все в порядке?
– Ваше письмо показалось мне… – она колебалась лишь долю секунды, – …довольно дружеским.
Да уж, лучше не сказать. Малдуну пришлось изрядно попотеть над этим посланием, чтобы вложить в него достаточное количество сексуального подтекста. Он делал это умышленно, потому что знал, что каждое его слово будет прочитано самой Джоан.
«Здравствуйте, Брук. Вам пишет Майк Малдун. Я младший лейтенант во флоте США, в команде номер шестнадцать «морских котиков». Я с нетерпением жду нашей встречи на приеме, который дает адмирал в субботу вечером, когда я смогу сыграть роль вашего эскорта. Надеюсь, что смогу сделать для вас этот вечер (как и все ваше пребывание в Коронадо) исключительно приятным. Я готов выполнить любое ваше желание, куда бы вы ни захотели пойти и чем бы там ни захотели заняться».
Не хватало под конец добавить еще какие-нибудь банальности. Чмок-чмок. Жду, целую, надеюсь.
– Ответ получен? – поинтересовался Малдун.
– Да, – отозвалась Джоан. – И я его вам уже отправила. Не знаю, почему она снова решила написать мне, а не прямо на ваш адрес. Но она поступила именно так. Поэтому я просто переадресовала ее письмо. Вот и все.
– И что же она пишет?
– Я что, успела стать вашим личным секретарем? Ступайте и прочитайте свою почту сами, мой брат от других родителей.
– Ну, перестаньте. У меня сейчас нет времени лезть в Интернет. Скажите лучше, она сама сочиняла это письмо или ответ чисто формальный, как на казенном бланке? «Благодарим вас за то, что вы прислали свое сообщение на имя дочери президента США…» и так далее?
– Это был… В общем, не совсем формальный ответ.
– Ну и что же она пишет? – не отступал Майк.
– А как вы сами думаете? Что она может написать? «Дорогой Майк! Я видела вашу фотографию, и теперь мне не терпится поскорей сорвать с вас всю одежду…» – так, что ли, по-вашему?
Малдун понимал, что она говорит так с единственной целью подразнить его. Она и не ведала, как близка была сейчас к истине, но только Малдун почувствовал себя довольно неуютно… в извращенном смысле. Извращенность заключалась в том, что, как бы ему это ни было неприятно, но его исключительная внешность постоянно играла ему на руку.
Если бы внешность могла помочь ему заинтересовать своей особой Джоан, он ни за что бы не упустил такой шанс.
– Говори с ней о том, о чем ты должен говорить, – наставлял его Сэм Старретт, когда они летели сюда на транспортном самолете. Старретт выступал для Малдуна в роли персонального психоаналитика и советника.
– Понимаете, все дело в том, что я не могу припомнить случая, чтобы женщина согласилась переспать со мной из-за того, что ей понравился я сам, – сказал он Джоан. – Я сам, а не моя внешность, вот что главное. Честно говоря, мне все это порядком поднадоело. – Он произнес эти слова и тут же пожалел об этом. Наверное, он сейчас казался ей глупым и жалким. – Простите, но мне пора.
– Эй, погодите-ка секундочку! – заволновалась Джоан. – Я вас так не отпущу. Вы только что раскрыли мне нечто сугубо личное, в чем мог бы признаться только зрелый и опытный мужчина, и теперь собираетесь вот так сразу убежать?
– Мне это показалось глупым. Я не хотел никому жаловаться. А получилось так, что вот, мол, какой я несчастный, пожалейте меня, бедного. Но когда я вхожу в бар, то тут же вижу глаза десятка женщин, которые только и мечтают о том, как бы раздеть меня догола. Жизнь порой бывает жестокой. – И он закатил глаза, втайне презирая себя.
Джоан рассмеялась. Очевидно, он продолжал забавлять ее.
– Ну что ж, могу себе представить нечто подобное. Вам, конечно, это все надоело. Но дело в том, Майкл, что людей зачастую привлекает лишь внешняя сторона вещей. Симпатичное личико, хорошая фигура, деньги, положение в обществе или власть. Знаете, у меня было несколько романов с мужчинами, которых я интересовала только потому, что им хотелось завести связи в Белом Доме. Приходится быть осторожной и внимательной. Надо учиться распознавать истинные чувства и отличать их от кучи неискреннего дерьма, которое, к сожалению, окружает нас со всех сторон. Только при этом не забывайте, что настоящие люди существуют, и они находятся здесь же, рядом с вами.
– Да, я знаю, – согласился Майк. – Только мне они почему-то попадаются крайне редко. – При этом ни один из таких настоящих людей – включая саму Джоан – им еще почему-то не заинтересовался. Даже отдаленно. Но говорить этого Малдун не стал, чтобы не показаться слишком уж безнадежным. К счастью, ему удалось закрыть рот прежде, чем из него начали вылетать ненужные слова.
– А вы не отчаивайтесь и продолжайте искать, – посоветовала Джоан. – Они рядом.
– Наверное, вы правы, – печально произнес Малдун. Но ему не хотелось больше никого искать. Его вполне устраивало то, что он уже нашел. – Послушайте, мне действительно пора уходить. Вы и в самом деле не хотите мне пересказать, хотя бы вкратце, что там написала мне Брук?
– Она задала целую кучу всяких вопросов. Какое ваше любимое кино? Какой ваш любимый цвет? Ну итак далее. Господи, я уже всего не упомню. Брук такая. Никогда не знаешь, что еще она выкинет, чтобы только хорошенько встряхнуть собеседника. Ну, например, ей интересно знать, какая ваша любимая поза в сексе.
– «Звездные войны», красный и когда я лежу на спине.
– О'кей, – только и смогла вымолвить Джоан. – Теперь все понятно. Благодарю за информацию, в которой я совершенно не нуждаюсь.
– Но вы же сами только что задавали мне вопросы.
– Это не я их задавала. Это она их задавала. И даже не совсем так. Я просто размышляла вслух о том, о чем она в принципе могла бы вас спросить. Господи!
– Я разрешаю вам передать для нее данную информацию.
– Да бросьте вы! Она для вас слишком старая. И не надо пошлостей, Малдун. Кстати, не вы ли только что жаловались мне, что устали от секса, который не таит в себе никакой глубины и базируется только на ваших внешних данных?
– Да, я от этого и не отказываюсь, – подтвердил ее слова Майк. – Но если речь идет о том, что будет или такой несерьезный секс, или вообще никакого, то… я все-таки мужчина.
– У которого все баллы по зрелости только что сгорели благодаря его же высказываниям, – сообщила ему Джоан. – Ну, так или иначе, я нахожусь в доме Тома и Келли и мне пора отправляться пить вино и веселиться. Спасибо за звонок, лейтенант.
– Подождите! – Малдун вдруг испугался, не зашел ли он слишком далеко, наслушавшись советов Сэма. Да и что в таких делах понимает Сэм Старретт? – Я не хотел обижать вас.
Эти слова развеселили Джоан.
– Чем вы могли меня обидеть? Своим признанием в том, что ваш любимый фильм – «Звездные войны»? В таком случае, это я должна обидеться. Потому что всем известно, что лучшая серия – «Империя наносит ответный удар».
Малдун рассмеялся, испытав при этом облегчение:
– Скажите всем собравшимся, что мы благополучно прибыли к месту назначения. Все мы целы и невредимы и вернемся еще до начала приема, который устраивает адмирал в субботу вечером. Завтра я вам снова позвоню.
– Да пребудет с вами сила, Суперкотик! – напоследок пожелала ему Джоан и разъединилась.
Глава тринадцатая
По дороге домой от Донни Чарли молчала.
Внук проснулся в половине шестого и даже вышел на кухню, выразив желание что-нибудь поесть. И только после того, как Дон пообедал (бабушка успела состряпать для него несколько блюд, пока она спал), он попросил их уехать.
Чарли вопросительно посмотрела на Винса, надеясь найти ответ в его глазах. Будет ли внук адекватно вести себя, когда останется один? Возможно ли, что лекарства начали действовать так быстро?
Винс утвердительно кивнул. Дело в том, что на этот раз в придачу к обычному набору врач прописал Дону очень мощное седативное средство. Новый препарат обладал сильным успокаивающим действием, и врач предупредил об этом Винсента. Лекарство тут же избавило Донни от всех тревог и волнений.
В доказательство этого Донни даже вышел из своего чулана.
Разумеется, он только что начал сознавать, что бабушка и дедушка из-за него нарушили свое правило навещать его строго один раз в неделю, и сейчас им следовало побыстрей уехать из его дома, чтобы не вызывать у внука ненужных подозрений и опасений.
Донни считал, что ему лучше остаться одному. Его вполне устраивало одиночество. Он привык к нему, имел неограниченное количество свободного времени и мог сколько угодно тратить его, путешествуя по Интернету.
Винс давно подозревал о том, что его внук частенько посещает разные сайты и прочие киберпространства во всемирной паутине. Причем ему совсем не обязательно было пялиться на близкие к реальным фигурки обнаженных женщин. Нет, он часами сидел у компьютера совсем по другим причинам. Его мог заинтересовать ролик о новорожденном жирафенке в зоопарке Сан-Диего. Или же Дон застревал на страничке, где описывались последние достижения чемпионов в игре «Драконы и подземелья».
После того как старики договорились с Доном о том, что навестят его утром и проверят, принял ли он все необходимые лекарства, Винс и Чарли отправились в обратный путь.
– Я понимаю теперь, почему Тони не так часто приезжает навестить его, – со вздохом произнесла Чарли. – И я каждый день благодарю Бога за то, что Дон хочет нас видеть не чаще одного раза в неделю. – Она взглянула на Винса. – Я, наверное, не должна так говорить, да? Ты считаешь меня злой?
Винс улыбнулся жене:
– Нет. Конечно нет. Ты совсем не злая.
– Хм-м-м, – промычала она, что должно было означать ее полное несогласие с мужем.
– Может быть, тебе даже не стоит ездить к нему завтра вместе со мной, – продолжал Винс. – Я же вижу, как тяжело тебе даются эти визиты. К тому же это наверняка расстроит Донни. У нас получается нечто вроде замкнутого порочного круга. Ты огорчаешься, и это его расстраивает. Его состояние, в свою очередь, еще больше огорчает тебя, и так далее. То же самое происходит, когда к нему приезжает Тони. Кстати, сегодня Донни рассказал мне о том, что в последнее время они с Тони стали часто писать друг другу письма по электронной почте.
Одной из главных проблем Тони было то, что он никак не мог смириться с болезнью Донни и переживал, что у них не сложились самые обычные, традиционные отношения «отец и сын». По этой причине он на какое-то время и вовсе перестал общаться с Донни.
Теперь Винс обрадовался, узнав о том, что Тони пытается наладить контакт со своим собственным сыном, и при этом у него хватило сообразительности найти для этого правильный подход – а именно общение через электронную почту, что, несомненно, было вполне доступно для Донни и не вызывало у него стресса.
Хотя никто не исключал и того, что именно этот контакт с отцом и стал для Донни той самой соломинкой, которая сломала хребет верблюду. Или, если выражаться точней, той самой соломинкой, из-за которой верблюд окончательно сошел с ума и перестал глотать свои таблетки.
– Интересно, и когда ты собирался рассказать мне эти новости о Тони?
Внимание: опасность! Очаровательная Шарлотта готовилась нанести коварный удар.
– Сразу после того, как мы сели в машину, – тут же нашелся Винс. – То есть сейчас. Собственно, я так и поступил. Хорошие новости, правда же? Но если уж быть честным до конца, похоже, Донни не слишком обрадовался этой переписке. Может быть, и в этом тоже виноваты лекарства. Он стал какой-то заторможенный, что ли. Ты мне напомни спросить о том, как у них проходит общение, когда Донни станет получше и он снова вернется в обычный ритм. Ну, недельки через две, я полагаю.
– Он никогда не войдет в обычный ритм.
– Я имею в виду тот ритм, который для него привычен и удобен, – поправился Винс.
– Ну как тебе все это удается? – пожала плечами Шарлотта. – Как ты можешь вот так спокойно сидеть и принимать его таким, какой он есть? Неужели это тебя не злит, не раздражает и не выводит из себя? Ты не сердишься и не расстраиваешься. И знаешь что? Я могу буквально по пальцам пересчитать все те эпизоды, когда ты по-настоящему выходил из себя. А ведь прошло почти шестьдесят лет… Меня это так бесит и пугает одновременно, что я со страху могу наделать в штаны, Винсент.
Он рассмеялся, услышав подобную фразу от такой щепетильной женщины, которая и грубого слова не могла себе позволить. К сожалению, сейчас она говорила совершенно серьезно и вовсе не собиралась шутить.
– И вот еще что. Мне уже порядком надоело постоянно кричать тебе то, что я хочу сказать нормальным голосом, – строго произнесла она. – Денег у нас с тобой достаточно. Поэтому, ради всего святого, сходи в магазин и купи себе слуховой аппарат, ладно?
Однако то, что она это говорила, было связано не с плохим слухом Винса, а с безнадежным состоянием Донни. Шарлотта слишком тяжело воспринимала тот факт, что их внук, к величайшему сожалению, уже никогда не сможет жить так же, как все остальные. Он уже не станет тем, кем виделся в мечтах бабушки и дедушки еще тогда, когда был очаровательным большеглазым десятилетним мальчуганом. У него уже не будет своей семьи. И, скорее всего, у него никогда не будет человека, с которым он мог бы делить любовь и сострадание, как это случилось у его бабушки и дедушки.
Смириться со всем этим было очень трудно.
– Мне кажется, с Донни все в порядке, Чарльз, – спокойно сообщил Винс своей супруге. – Я полагаю, его вполне устраивает такая жизнь. Ему нравится одиночество. А Интернет позволяет ему общаться с другими людьми ровно столько, сколько ему необходимо. Он выбирает себе определенные уровни общения и придерживается их. Когда он регулярно принимает лекарства и его не мучают страхи, ему становится лучше. Я бы даже рискнул сказать, что он по-своему счастлив.
На всем остатке пути до дома Чарли молчала. Но когда они подъехали ко входу в особняк, она вдруг спросила:
– Значит, ты считаешь, что мне не следует завтра туда ездить? Что так будет лучше?
– Ну не то чтобы лучше, – начал Винс, когда они выходили из машины, – он же любит тебя и знает, что ты тоже его очень любишь. Но я думаю, что без тебя он будет вести себя поспокойней, пока его состояние еще нестабильное.
Чарли понимающе кивнула:
– Хорошо. Тогда я поеду с тобой, но выходить не буду, а подожду тебя в машине.
Винс сразу догадался, к чему она клонит. Чарли давала ему понять, что не хочет казаться абсолютно ненужной, когда дело касается благополучия Донни. Но вместе с тем не желала и навязывать свое общество. Теперь же выходило, что она поедет к Донни так, на всякий случай. А вдруг Винс не управится один или Донни захочет с ней повидаться?
Однако сам Винс готов был поспорить на какую угодно сумму, что настоящая причина кроется совсем в другом. Просто Чарли не хочет, чтобы ее муж ехал туда один, без нее.
Винс открыл дверь кухни и держал ее, ожидая, когда Чарли зайдет в дом.
– Хорошо, – согласился он с предложением супруги. – Мне кажется, это отличный план.
– Я хочу принять ванну, – сказала Чарли, поднимаясь по лестнице.
– Шарлотта! – остановил он ее. – Ты видела меня по-настоящему сердитым больше десяти раз.
Она на секунду задумалась.
– Нет. Не получается.
– Помнишь, когда Салли, что жила наверху, приволокла к себе в квартиру того здоровенного парня? Он еще бумажник потерял…
– Это и был самый первый случай, – подтвердила Чарли. – Но даже в ту ночь, как мне кажется, ты был не столько зол, сколько огорчен. Ну хорошо, я согласна, этот эпизод, конечно, считается.
– А когда Тони исполнилось пятнадцать лет и он вернулся домой вдрызг пьяный, его еще стошнило в гостиной прямо на наш новехонький ковер?
– Да-да, припоминаю. Ладно, пусть будет два. Три – это случай с Лекси. Автомобильная авария, помнишь? Медсестра никак не хотела тебя пускать в реанимационную палату, – спохватилась Шарлотта, включившись в игру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34