— Смогу. Но не отсюда. Я должен своими глазами видеть то место, которое надо обрушить.
Дело усложнялось. Для того, чтобы завалить тоннель, необходимо открыть входную дверь, а там — блокпост Неутомимых. Придётся вступать с ними в бой, а этого не хотелось: уж очень силы неравные. Как-то бы без кровопролития их оттуда выкурить... Выкурить?! А что, это идея!

* * *
В коридоре мы установили несколько больших котлов на треногах, заполненных смесью из мелких стружек смолистого дерева, которое Муму называл хойей, и сбором различных трав, рекомендованном им же.
— Гореть особо не должно, — говорил он мне с видом знатока, — но шаять будет — будь здоров! Ну, начинать, что ль?
Я кивнул. Муму принял у помощника факел и поочерёдно ткнул в каждый котёл. Стружки занялись сразу. Коридор стал заполняться дымом, едко защипало глаза. Мы поторопились ретироваться в центральный зал. Я занял место за пультом управления и спешно закрыл все двери. Камеры внешнего обзора показывали, что снаружи пока всё без перемен. Камеры, установленные в коридоре, позволяли видеть, как помещение всё больше заволакивалось дымом, который, густея, уже мешал рассмотреть что бы то ни было.
— А енто что за полосы такие? — указал пальцем Муму. Я посмотрел туда, куда он показывал. Ёлы-палы! Это же струи воды! И как я не предусмотрел того, что здесь обязательно должна быть противопожарная система! Я лихорадочно стал искать на пульте управление ею. Чтобы найти и отключить, понадобилось минуты полторы. За это время дым в коридоре основательно поредел.
— Ништо! — успокоил меня Муму. — Немножко водички не помешает! Сейчас ишшо боле задымит!
Действительно, воды в котлы попало не слишком много, их содержимое быстро разгорелось с новой силой, дым повалил ещё гуще, и вскоре всё скрылось за его белой завесой. Выждав ещё некоторое время для увеличения его концентрации, я открыл входную дверь. Неутомимые, вскинувшие было автоматы, смешались при виде вывалившихся на них густых клубов. Их командир что-то крикнул, и Неутомимые стали отступать спинами вперёд, держа всё же ворота на прицеле. Но едва едкий дымный фронт достиг первых рядов, отступление превратилось в паническое бегство.
Я включил вентиляцию, и в коридоре прояснилось. Стали видны стоящие в ряд котлы, из которых, как из труб парохода, идущего на полной скорости, тянулись к выходу мощные белые клубы. Я открыл все выходящие в этот коридор двери, и из них выскочили две команды. Первая группа — гвардейцы под руководством Пети — заняла огневые рубежи Неутомимых. Правда, с другой стороны. Вторая группа людей, которую возглавлял Муму, быстро залила тлеющую смесь заготовленной водой. Выведя специально захваченных из Одессы волов, мужики опутали смертоносную установку верёвочной паутиной, впрягли животных, и принялись затаскивать устройство. Малое время спустя оно уже находилась внутри станции. Мы с Аррутаром стояли на пороге. Несколько минут он напряжённо вглядывался в окружающие нас горные породы.
— Я готов, — наконец сказал он, — уводи людей.
Гвардейцы отошли и стали за нашими спинами. Идеально ровный коридор просматривался насквозь: далеко впереди, не менее чем в полукилометре, светился крошечный полукруг дневного света. Я увидел на его фоне неясные тёмные фигуры: Неутомимые возвращались. Послышалась далёкая автоматная очередь, по стенам чиркнуло несколько пуль. И в это время раздался еле уловимый гул, ощутилась лёгкая вибрация. Полированную поверхность стен вдруг избороздили многочисленные трещины, потолок начал искрашиваться мелкими камешками. Неутомимые развернулись и бросились назад, к выходу в каньон.Через некоторое время размер падающих камней стал увеличиваться, тоннель заполнился частой дробью их стука об пол. И вот уже, поднимая тучи пыли, валятся огромные глыбы, становится трудно дышать. А потом раздалось громовое «тр-р-рух-х!» — это обрушились целые пласты. Теперь перед нами возвышалась, заполняя весь объём бывшего тоннеля, крутая осыпь из глыб базальта. Пыль, понемногу оседая, покрывала всё вокруг толстым слоем. От Отонара нас отделял полукилометровый завал. Однако я не сомневался, что император — даже если он предположит, что Подземный Город больше не существует — обязательно предпримет попытку пробиться сюда: «омолодитель» для него слишком ценная вещь. Но, если он и сумеет вновь добраться до входа в Подземный Город, то случится это очень нескоро.
Одесса,
30 вивината 8855 года
Итак, война продолжалась. Бади сумел выгодно продать все бриллианты, и теперь Априя в средствах не нуждалась. А вот в людях ощущалась нехватка. Для того чтобы освободить Ланелу, необходимо создать сильную армию, которая сможет противостоять имперской. Поэтому наши налёты на конвои стали регулярными. Материальные ценности мы, конечно же, тоже конфисковывали — не оставлять же их для императора! Но главной целью рейдов оставалось освобождение каторжников. Те из них, кто хотел, уходили с нами. Из тех же, кто желал вернуться, я без труда сформировал сеть внешней разведки, и теперь я имел довольно полные, регулярно обновляющиеся сведения о том, когда и где движутся невольничьи караваны и карательные отряды Неутомимых, где располагаются заставы имперской пехоты. Та же разведка донесла, что император объявил вне закона «лицо, выдающее себя за лад-лэда Олина Апри» и назначил за мою голову огромную награду. Многие лэды, прельстившись ею, наспех сколотили себе дружины из уголовников, стюганов и прочих «романтиков с большой дороги» и рыскали по торговым путям, самонадеянно ища встречи со мной и попутно грабя всех подряд, сваливая это на «издержки военных действий».
Народ начал роптать. Подогревая бунтарские настроения, я запустил в виде слухов информацию о вирусе бесполия. Люди стали настороженно относиться к монетам, бешеным спросом стали пользоваться перчатки. Вдобавок ко всему, я совершил крупную экономическую диверсию. А произошло это так.
Однажды, роясь в памяти компьютера Подземного Города, я наткнулся на «Руководство по пользованию неприрученным Мечом». Что означает термин «неприрученный», я не понял, но на чертеже изображалась точная копия моего оружия. Как оказалось, энергетический луч в форме клинка — это, так сказать, «парадная форма», причём не особенно эффективная. Нажимая различные комбинации кнопок, можно включить и такой луч, который выкосит всё в радиусе сорока метров, и такой, которым можно производить тончайшие операции. Пробовать Меч в качестве глобально разрушающего средства я пока не стал, а вот в качестве ювелирного инструмента...
В результате из под моего необычного резца вышел «тим априйский бриллиантовый». Получился он у меня далеко не с первого раза: любой ювелир гарантированно бы сбрендил, увидев здоровенную сверкающую кучу изуродованных мною собратьев Осколка Солнца. Да и технологии изготовления он смог бы позавидовать. Мне не приходилось опасаться, что неосторожным движением навсегда испорчу камень. Сделав несколько удачных, на мой взгляд, резов, я дублировал заготовку и, в случае, если основная монетка оказывалась запоротой, просто отбрасывал её в сторону и возвращался к резервной копии, не забывая сдублировать её ещё раз.
Муки творчества продолжались изрядное время. Зато монетка удалась на славу. На аверсе алмазного диска я выгравировал рогатую голову Буцефала и надпись: «Один тим априйский». На реверсе красовался мой родовой герб с тремя ласточками и, по кругу, девиз: «Бороться, искать, найти, не сдаваться» — ничего более оригинального в голову не пришло. Оригинальность заключалась в том, что написал я это по-русски. На изготовление априйского катима и априйского макатима ушло гораздо меньше и времени, и алмазов. На лицевой стороне катима теперь красовалась голова Беса. Долго думал: какой рисунок поместить на макатиме? В конце концов, решил просто изобразить красивое женское лицо. Получившийся портрет почему-то до чрезвычайности походил на лэд-ди Та...
Любил ли я её? На этот вопрос я не мог ответить себе однозначно. Но какая-то нежная грусть щемила в груди каждый раз, когда я вспоминал её. Нет, право, если и не жениться на ней, то уж вытащить-то её из этого забытого Обоими дрогоута всё же непременно стоит!
Конкурсная комиссия в составе меня утвердила предложенные образцы, и я запустил их в серию по принципу изготовления в геометрической прогрессии: скопировал образец, затем подложил к нему получившийся дубликат и при дальнейшем копировании получил уже две копии. С них — четыре, потом восемь, шестнадцать и так далее. Словом, как в той притче о шахматной доске и рисовых зёрнышках. Очень скоро то отделение трансфертора-модулятора, в который помещались образцы, заполнилось до самого верха, и я его уже не открывал: только подкладывал новые порции дров из тачек в отделение для расходных материалов да выгребал из третьего бункера бриллиантовые монеты и ссыпал их в те же тачки.

* * *
На Бади гора алмазных монет произвела гораздо меньшее впечатление, чем я ожидал. За те несколько дней, в течение которых ему в качестве министра финансов пришлось оперировать огромными суммами, он полностью переменил отношение к деньгам. Они для него стали лишь средством достижения государственных целей. Сдержанно порадовавшись моей новой «находке», он по-деловому спросил:
— Какую цену априйского тима установим? Слишком большую загибать не стоит, иначе спросом пользоваться не будут.
— Двадцать золотых — нормально?
— Многовато. Думаю, один к шести — самый раз. К тому ж мне кажется, что, когда кончатся эти деньги, Светлому не составит труда найти в Подземном Городе новый клад, — заговорщически подмигнул мне Бади.
Забегая вперёд, скажу, что золотой тим рухнул под натиском априйского, внеся тем самым хаос в устоявшиеся экономические отношения. Этому способствовали и слухи о заразе, и передающиеся шёпотом старые легенды о Тарди Апри и новые — о благородном привольном Олине, сыне Тарди, продолжающем дело отца. Легенды, как это всегда с ними бывает, с каждым пересказом обрастали новыми, подчас фантастическими подробностями, но определённая доля истины в них всё-таки оставалась.
Оставив Бади за нелёгким делом оприходования поступивших в казну априйских тимов, я вновь вернулся в Подземный Город. В конце «Руководства по пользованию неприрученным Мечом» стояла фраза: «При необходимости приручить Меч следует обратиться к директории...» Я заглянул по указанному адресу. После подсказанной компьютером комбинации нажатий кнопок рукоятка распалась на две половинки, открыв моему взору нишу среди переплетения сложных электронных плат, где покоился маленький слиток блестящего металла сложной формы, что-то — я не мог понять, что именно — мне напоминающий. Вот это-то и есть настоящий Меч! А всё остальное — только лишь пульт управления.
Следуя инструкции, я прошёл к «биоэнергообменнику с ограниченными реституционными свойствами» (в народе — «омолодитель»), вставил Меч в указанное гнездо, включил установку и лёг на место пациента. Раздалось лёгкое гудение, пахнуло озоном. Резко отяжелели веки, по всему телу прокатилась волна сладкой истомы, и я заснул.

* * *
Меня мучили кошмары. Сначала мне привиделся веломудр Илен. Я сидел, зажатый в «пытальнике», а он стоял надо мною с горящим Мечом.
— Вот и всё, Водорог, — хмуро говорит он. — Ты выполнил своё Предназначение. Мне нужен Меч. Ты его принёс. Прощай. Тебе больше нечего делать на Ланеле.
Он взмахивает Мечом, и пылающий клинок, оставляя за собой светящуюся трассу, несётся к моей шее. Однако в последний момент под «пытальником» открывается люк, и я проваливаюсь в кромешную темноту. Крепления ослабевают — и вот уже я в свободном полёте, ничего не видя, продолжаю куда-то падать. Сердце колотится в бешеном ритме. Вдруг резко вспыхивает свет, и я оказываюсь на плато Синих Псов. На меня, дико визжа, несётся огромная стая крысобак. Я бросаюсь прочь. Ноги до половины голени увязают в щебне, бежать неимоверно трудно, но скальные останцы, тем не менее, мелькают мимо как вагоны скорого поезда. Одни из них обдают меня нестерпимым жаром, от других веет полярным холодом. Солнце и луна мелькают на небосклоне словно заснятые рапидом. На вершине Зуба Дракона стоит дворник дядя Саша и большой фанерной лопатой как мухобойкой сбивает атакующие его «ледры». Внезапно я оказываюсь в тупике, стенки которого крутые и мягкие, словно обитые дерматином. Вжавшись в стенку, я с ужасом наблюдаю за приближением своры крысобак. Вот самая шустрая подскакивает ко мне и, ухватив за большой палец правой руки, принимается с урчанием его жевать. Остальные начинают выстраиваться в очередь, вежливо интересуясь друг у друга, кто крайний. Боль становится невыносимой.
— Мама! — ору я в отчаянии. И она, моя мама, появляется. Она вырисовывается из облаков на фоне лазурного неба подобно образу Девы Марии и, погрозив пальчиком, говорит мне:
— Вот видишь, что бывает с теми, кто не кушает суп из-за того, что в нём плавает варёный лук?!

* * *
Проснулся я весь мокрый от пота, судорожно сжимая «пожёванный» палец. Я потряс рукой, стараясь прогнать боль, и, как в детстве, подул на больное место. Но дыхание перехватило, едва взгляд упал на ноготь. Он сверкал серебром! И я понял, что мне напоминала форма Меча: это точная копия слитых воедино ногтя и фаланги пальца. «Омолодитель» заменил мне кость на прибор. Вот, оказывается, как следовало понимать термин «приручение»: буквально. А так как пульт остался в рукоятке, следовательно, управлять Мечом можно, посылая ему ментальный сигнал, как любому другому органу: Меч стал частью моего организма.
Испытывать «прирученный Меч» инструкция советовала в таком месте, которое «исключит жертвы и разрушения». Это согласовывалось с моими планами. Отложив испытания на завтра, я, чувствуя себя усталым и разбитым, с трудом добрёл до нашего ковчега и рухнул на свою койку.
— Что случилось, Светлый? — забеспокоился Бади.
— Ничего страшного, дружище. Отдохну, высплюсь, и всё будет нормально. Скажи мне вот что: ты маникюр делаешь?
— Как можно! — густо покраснел Бади. — Я же солидный и уважаемый горожанин!
— А что в этом постыдного?
— Не знаю... Может, и ничего. А... что это такое?
— Ногти, спрашиваю, стричь-красить умеешь? — усмехнулся я.
— А то! — обрадовался он. — Как и всякий уважающий свою профессию цирюльник! А слово-то какое красивое: «ма-ни-кюр»! Надо обязательно запомнить!
— Мне надо покрасить ноготь...
— Только один? Ну что ж, если таково желание Светлого... В какой цвет? Красный? Оранжевый? Или... — он хитро подмигнул, —...в серебряный?
— В естественный, — ответил я.
— Как?! — подскочил Бади, увидев мой ноготь. — Ты стал Мечпредержащим?! Всесветлым?
— Успокойся. И не называй меня Всесветлым. Просто сделай так, чтобы этот ноготь не отличался от других. Сможешь?
— Без сомнения, Всесвет... без сомнения! — и он суетливо принялся искать сумку со своими цирюльницкими инструментами.
Дорога Суродила — Отонар,
33 вивината 8855 года
Поздним априйским вечером мы с Буцефалом, щеголяющем в новеньких, сверкающих серебром нарожниках и накопытниках, вышли на знакомую поляну в каньоне под Суродилой, где ещё только-только занимался хмурый рассвет. Погода здесь не радовала: небо скрыто тучами, ветер сильно раскачивает деревья и пригоршнями бросает в лицо мелкие капли. Видимо, дождик моросил уже давно, потому что всё кругом промокло, тут и там матово блестели лужи. Еле заметная, почти скрытая густой порослью травы и кустарника тропинка, по которой мы с А-Ту впервые прошли сюда больше месяца назад, за прошедшее время успела превратиться в торную дорогу: слишком часто ею приходится пользоваться.
«Это плохо, — думал я. — Ещё принесёт нелёгкая кого-нибудь из людей императора. Надо будет здесь в целях маскировки поставить дрогоут. Маленький, на одну семью. Правда, места под него маловато, со всех сторон лес подступает, надо будет расчистить. Вот это дерево в центре поляны срубить...»
Стоило мне только так подумать, как это самое дерево, своими высотою и толщиною напоминающее хороший кедр, покачнулось под очередным порывом ветра и, шумя листвой и треща ломающимися ветками, рухнуло на землю. Я подошёл к пню и увидел знакомый, ровный до зеркального блеска срез.
«Та-ак!.. Вот как интересно! — я бросил взгляд на свой серебряный ноготь. — А если я захочу все сучья обрезать?»
Дерево, до того опиравшееся на множество толстых, выдержавших падение веток, шлёпнулось на землю идеальным цилиндрическим бревном.
«Вон ту маленькую веточку перерезать так, чтобы не задеть соседние! Срезать верхушку того дерева! Разрезать комель на части! Вырезать деревянный шар!»
Меч повиновался мне в точности. Оказалось, что это не только оружие, но и удивительный инструмент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37