Джо изучила фотографию и вернула ее мне.
– А ты не знаешь?
Я вгляделась в лицо незнакомки.
– Она похожа… это сестра Дэвида? У него есть сестра?
Джо продолжала смотреть на меня. Я, в свою очередь, озадаченно посмотрела на нее. Она пожала плечами.
– Ты как? – спросила я.
– Можно я возьму эту фотографию Эллиота?
– Конечно. Бери что хочешь. Скажи, почему ты провела Рождество с Дэвидом, ведь вы не разговаривали столько лет?
– Он попросил меня об этом, – ответила Джо, сбрасывая вещи с маленького диванчика и ложась на него. – Каждый имеет право на второй шанс. И еще потому, что я не была при смерти, а он был.
Через несколько минут она заснула. Я накрыла ее одеялом.
Радом с диванчиком стоял ящик вина, принадлежавший Доку. Я не имела представления, какое вино лучше всего справляется с горем, но мне показалось, что «каберне совиньон» подойдет. Штопора у меня не было, но лезвие швейцарского перочинного ножа пришлось в самый раз. Я пила прямо из бутылки, чувствуя, как вино с привкусом кусочков пробки согревает язык и весь путь до желудка. Накрывшись одеялами, в которые прежде были упакованы вещи, я устроилась с фонариком на полу и принялась рассматривать старые фотографии, пока не погрузилась в сон.
Глава 34
Все полагают, что новогоднюю ночь надо проводить среди шумной толпы, обмениваясь влажными поцелуями с совершенно незнакомыми людьми.
Проснувшись, я подумала о том, что этой ночью я избегу подобной участи.
Мышцы болели. Я лежала между картотекой и вешалкой для шляп, освещенными слабым светом фонарика. Открыв дверь складского помещения, чтобы в него хлынул дневной свет, я стала будить Джо. Мы добрались до шезлонга, вызволили из него шесть тысяч восемьсот долларов, поставили все вещи на место и отправились пить кофе.
Час спустя мы оказались в Пасадене со слесарем.
– У вас, девочки, есть доказательства того, что вы здесь живете? – спросил он, выбираясь из своего фургончика.
Джо достала из бумажника водительские права и ткнула пальцем в адрес.
Слесарь изучил его, почесывая козлиную бородку.
– Неслабая фотография! – заявил он, а затем пристально всмотрелся в лицо Джо. – Это не вы.
– Ради всего святого, это она и есть, – возразила я. – Вы что, думаете, она стащила у кого-то бумажник, а теперь намеревается стащить дом?
– Но здесь она не похожа на себя.
Джо сказала:
– Именно так я выглядела в хорошие времена с косметикой на лице и причесанными волосами. Нынешним утром, пережив самый ужасный день в своей жизни, я, конечно, выгляжу иначе.
– Но я не могу открыть эту дверь, пока…
– Эй ты, придурок! – закричала Джо. – Вчера утонул мой муж, мои ключи лежат на дне океана, и мне нужно, чтобы ты открыл дверь в мой проклятый дом.
Слесарь увидел Джо во всей ее ужасающей красоте и, несмотря на то что его назвали придурком, быстро открыл парадную дверь.
В доме стоял затхлый запах, словно за тот день, пока в нем никого не было, он успел состариться, словно он знал, что Эллиот мертв. Это был его дом со всеми бетонными и стальными ухищрениями. Я не жалела о том, что Джо продаст его и станет жить в гораздо более подходящем ей месте.
– Эспрессо? – крикнула она из кухни.
– Да, будь добра, – ответила я, обхватив плечи руками. В доме была открытая планировка – все комнаты, кроме туалета и ванной, перетекали одна в другую, – и потому в нем было трудно поддерживать определенную температуру. Плюс к этому электропроводка и система отопления относились к 1920-м годам, и Джо старалась сохранить тепло с помощью свитеров, обогревателей и огня в камине. Сейчас казалось, что на улице теплее, чем в доме, хотя на улице было довольно холодно – около десяти тепла, как сказали по радио. За раздвижной стеклянной дверью виднелось мрачное серое небо, более светлое, чем бетонные полы.
Я потягивала эспрессо, думая, не попрыгать ли мне, чтобы согреться, пока Джо собирала свои вещи и запихивала в большую сумку.
– На тот случай, – сказала она, – если Камилл опять запрет дом.
– Но как она посмела сменить замки? У нее нет доказательств того, что дом принадлежит ей.
– Наверное, хорошо заплатила слесарю. Черт побери, где мои патроны?
Я испугалась:
– Твои что?
– Патроны. Где-то здесь была коробка. Я видела ее только что. Поставила на пол и… – Джо исчезла в спальне.
В кухне зазвонил телефон. И звонил очень долго.
– Уолли, можешь взять трубку? – крикнула Джо. – Автоответчик не подключается. А я не хочу ни с кем говорить, кроме сотрудников морга, которые расскажут мне, что случилось с Эллиотом.
Я в рассеянности подняла трубку, продолжая думать о патронах:
– Алло?
– Говорит Чарлз. Извини, что разбудил тебя так рано.
– Привет! – отозвалась я. Какое-то мгновение я думала, что это Чарлз Кальманн, один из художников, с которыми я имела дело, когда владела небольшим магазином открыток.
– Ты говорила с тем детективом? – спросил он.
Это был Чарлз Зетракис. Не знаю, какой злой гений надоумил меня, но я услышала, как говорю «да», стараясь подражать интонациям Джо. Я действительно беседовала с детективом, так что мои слова нельзя было назвать ложью.
– И?..
– Что?
– Подожди минутку… – Голос Чарлза стал приглушенным. – Дорогая, я думал, ты ушла. Хорошо, давай встретимся за бранчем. – Он снова заговорил громко. – Джо? Прошу прощения. Ты ведь знаешь, что мы еще в городе? В «Бель-Эйр», любимой гостинице Дэвида. Я посылаю Агнес в магазин, а она в конце концов оказывается в церкви. Похоже, у нее посттравматический стресс – получить в наследство такие деньги…
– Хм… :
– Джо, – сказал Чарлз, – ты не…
– Хм…
Наступила пауза.
–.. рассказывала обо мне в полиции?
Я затаила дыхание. Не рассказывала о чем? О том, что Чарлз Зетракис… потратил деньги? Поцеловал Джо? Застрелил своего брата?
– Впрочем, они все выяснят, если станут искать. Если они профессионалы. Вопрос в том, все ли у тебя в порядке. Что с тобой происходит?
– Мне пора, я тебе перезвоню, – сдавленно произнесла я и повесила трубку. Я стояла, положив руки на телефон, словно желая удостовериться, что трубка на месте. На автоответчике высветилось число двадцать пять. Двадцать пять непрослушанных сообщений?
– Нашла! – Джо вышла из спальни и поставила коробку на стол. На ней была наклейка: «Винчестер-рейнджер-эс-экс-ти. Экспансивные пули. Патрон «люгер» 9 мм. Для использования правоохранительными органами». А не плохими парнями, надо понимать.
– Джо, – сказала я, – звонил Чарлз Зетракис.
– О!
– Он принял меня за тебя. Он живет в «Бель-Эйр».
Джо кивнула:
– «Бель-Эйр» – прекрасный отель.
– Похоже, ему ничего не известно об Эллиоте.
– Нет, он, наверное, не читает сейчас газет и не смотрит телевизор.
– Он хотел узнать, не рассказывала ли ты о нем в полиции.
– А.
– Ты будешь ему перезванивать?
– Как-нибудь потом, не хочу пока говорить о том, что случилось с Эллиотом.
Я набрала в грудь побольше воздуха.
– Джо, если Чарлз убил брата, если он помог ему умереть, то я уверена, этим заинтересуется немало людей. Убийство Дэвида не является обычным, поэтому, если ты пытаешься защитить Чарлза…
– Чарлз и Агнес всю пятницу провели в Пасо-Роблесе. И тому есть множество свидетелей.
– О! Хорошо.
Джо села за обеденный стол – деревянно-стальную конструкцию, выступающую из стены.
– Проблема заключается в том, что в случае самоубийства – не важно, совершил он его сам или с чьей-то помощью, – семье страховка все равно не будет выплачена.
– Правильно, – медленно произнесла я.
Джо посмотрела мне в глаза:
– Если кто-то хотел, чтобы его наследникам достался значительный куш, если он прошел медицинское обследование, еще не успев заболеть раком, если он был настолько предусмотрителен, то не стал бы убивать себя так, чтобы его смерть выглядела самоубийством. Если ему приспичило умереть раньше положенного срока, он мог попросить помочь ему в этом не слишком чувствительного человека.
– Но зачем это нужно? – удивилась я.
– Может, кому-то из тех, кого он преданно любил, понадобились деньги прямо сейчас. Может, он пытался продать какие-то вещи, но этот способ обогащения оказался медленным и неэффективным – он потерял деньги и беспокоился по этому поводу. А может, ему жилось не слишком хорошо, так что какого черта? Это всего лишь предположения, сама понимаешь. – Джо взяла из кипы одежды теплую рубашку и надела ее через голову. – Подбросишь меня до моей машины? Она осталась в Малибу.
Я кивнула, но предложила ей прослушать сообщения на автоответчике.
– Сюда может приехать Камилл, и мне не хочется, чтобы их выслушала она.
Джо направилась в кухню.
– Мне самой надо было догадаться сделать это. Я становлюсь невнимательной.
– Ты просто устала.
– Я устала, печальна и чувствую себя дерьмово. Но это не причина сбрасывать со счетов манию преследования.
Я вышла из дома, желая оставить ее наедине с телефоном, но сделала это недостаточно быстро и до меня долетели первые слова первого сообщения. Джо не хотела слышать именно этого. Но похожие сообщения будут поступать теперь очень долго. «Джо, я только что узнала об Эллиоте. Мне так жаль…»
Я довезла Джо до ее машины, припаркованной на стоянке у Кросс-Грика, рядом с Тихоокеанским шоссе. Оказалось, что «мерседес» в порядке, а Джо была трезва, и потому не имелось никаких причин опекать ее. И все же мне было тяжело расставаться с подругой.
– Все хорошо. – Джо наклонилась ко мне и поцеловала, прежде чем выйти из машины. – Тебе есть чем заняться, да и мне тоже. Приезжай вечером в Соломон-хаус, там и переночуешь. Не придется останавливаться в гостинице. А я буду крепче спать.
В то самое мгновение, когда машина Джо тронулась с места, я выехала с автостоянки. Я направлялась в «Бель-Эйр», намереваясь разыскать там Чарлза Зетракиса и убедить его поговорить со мной. У меня не было четкого плана, как сделать это. Придумаю что-нибудь по дороге. Но я все еще ехала по Тихоокеанскому шоссе, когда позвонил Макс Фройнд и сказал, что сегодня у меня свидание с Шеффо.
– Но сегодня Новый год, – возразила я.
– Поэтому лучше провернуть все как можно быстрее. Я должен отпустить съемочную группу до часа пик. Извините, но я оставил вам расписание у привратника. Да, и вам придется подъехать к Шеффо. Он не покидает окрестностей по праздникам.
– Прекрасно.
– Вот и славно. Надо отснять все материалы до пятницы.
– А что у нас в пятницу?
– «Мыло и грязь». Разве вы не получили распечатку расписания на сегодня? Спросите у привратника. Вам надо подъехать пораньше. Мы отснимем пять эпизодов, и в трех из них будете участвовать вы. Вам понадобится какое-то время на прическу, макияж и подбор гардероба, поскольку у Триши есть какие-то идеи по поводу вашего имиджа.
Моего имиджа? Я понятия не имела, что у меня есть имидж.
– Не потеряйте пропуск на парковку, – продолжил Макс. – С этим у нас сейчас строго, потому что мы готовим павильон для взрыва в Мун-Лейк. Все нервничают. Охранники должны позволить вам оставить машину у павильона звукозаписи Д, но если у вас возникнут какие-то проблемы по этому поводу, дайте мне знать.
Я сказала «о'кей», радуясь тому, что по крайней мере знаю, что такое распечатка, поскольку уже имела дело с шоу-бизнесом и принимала участие в плохом реалити-шоу. К несчастью, и распечатка, и пропуск были у привратника в доме Саймона. А мне не хотелось видеть его. Я хотела видеть Чарлза Зетракиса. Теперь мне придется останавливаться в Уэствуде по пути в «Бель-Эйр», но я могу сделать это по-быстрому – туда и сразу же обратно.
Не стоит говорить Максу, что я больше не живу у Саймона. Почему? Просто какая-то часть меня верила: я скоро вернусь туда, – другая же часть хотела этого.
Я не стала заезжать в подземный гараж и оставила машину на Эштон-авеню. Всего в квартале к югу от дома Саймона был совершенно иной мир: маленькие старые дома, в которых, по всей вероятности, жили крепкие, любящие семьи. Неделей раньше рождественские елки и семиствольные светильники, зажженные на Хануку, виднелись почти в каждом окне, и в сумерки здесь было светлее обычного. В пентхаусе Саймона ничего такого не было. Я вошла в дом, вжав голову в плечи, стараясь быть незаметной. Но Али оказался на месте. Он объяснил, что работает не в свою смену, потому что вечером вдет на празднование Нового года, и вручил мне конверт, в котором быта распечатка и разрешение на парковку. Я пожелала Али счастливого Нового года и ушла, читая распечатку с расписанием съемок и еще множеством всякой информации. Я нашла свое имя, «У. Шелли», рядом с которым стояло «6.30». Здесь был и пропуск, который следовало прикрепить к ветровому стеклу.
Я собиралась свернуть с Эштон-авеню налево, когда вдруг услышала «Эй!» и обернулась.
Ко мне быстрым шагом шел Саймон, одетый в спортивные брюки, белую майку, и почему-то в одних носках. Боже милостивый! Только природная катастрофа могла выгнать его на улицу босиком. Я огляделась, пытаясь обнаружить признаки возможного наводнения или приземления инопланетного космического корабля.
– Эй! – повторил он, стараясь выровнять дыхание.
– Привет! – отозвалась я. – Что ты…
– Иди сюда. – Он взял меня за руку и потащил в тополиную аллею. Там мы какое-то время обнимались словно подростки. Я не подозревала, как сильно соскучилась по нему за то время, что мы не виделись, хотя и стала свидетельницей душераздирающих событий. Я практически повисла у него на шее, как вдруг в мою ногу уперлось что-то твердое. Я подалась назад.
– У тебя с собой пистолет?
– Да. – Саймон снова притянул меня к себе. – А что?
– Ты босиком, зато при оружии?
– И в чем проблема? – выдохнул он мне в ухо.
На аллею въехала машина, и мы отпрянули друг от друга.
– Черт побери, – сказал Саймон, прыгая на одной ноге. Он наклонился, чтобы рассмотреть другую ногу, и вынул из носка занозу. – Скажи, где ты оставила машину?
Я показала в сторону Эштон-авеню.
– Али дал тебе знать, что я явилась забрать расписание на сегодняшний день?
– Да. Как дела у Джо?
– Хорошо. Не великолепно, но… весьма сносно.
– Где ты ночевала?
– На складе моих вещей.
Саймон остановился. А поскольку он крепко держал меня за руку, то остановилась и я.
– Черт побери! – сказал он. – Я заказываю тебе номер в гостинице.
– Не надо.
– Ты делаешь из меня подлеца, неужели не понятно?
– Ну, в общем-то да, – согласилась я.
– Все дело в деньгах? Ты не можешь позволить себе ночевать в гостинице? Потому что у меня…
– Нет, дело не в деньгах, и это не твоя проблема, и я…
– Уолли, все, что касается тебя, моя проблема.
– Мне бы не хотелось, чтобы моей определяющей характеристикой стало слово «проблема»… Подожди минутку, – попросила я, поскольку мой мобильник начал вибрировать. – Алло!
– Уолли, существует одна проблема.
Я вздохнула:
– В чем дело, Пи-Би?
– Я должен отдать мои комиксы Бойду, – сказал брат. – Всю коллекцию. Он говорит, что я не могу забрать их с собой в Санта-Барбару.
– А кто такой Бонд?
– У него маниакально-депрессивное расстройство.
– Понятно. Но я думала, Бойд отдал все свои комиксы тебе, когда выписывался из больницы.
– Он вернулся. У него рецидив. И он хочет назад свои комиксы.
Саймон едва сдерживал нетерпение.
– Пи-Би, мы отыщем такие же комиксы в Санта-Барбаре. Там есть абсолютно все.
– Нет, не хочу объявляться там с пустыми руками. Это нехорошо.
– Дядя Тео может…
– Нет, не может. Он сегодня работает. А времени совсем не осталось.
Я начала паниковать.
– Что я должна сделать? Воссоздать всю коллекцию, выпуск за выпуском?
– Нет. Я хочу иметь по одному выпуску из каждой серии. Мне нужны персонажи, а не истории. Не важно, на каком жизненном отрезке они находятся.
– Хорошо, но…
– Если ты подъедешь к дяде Тео и вместе с Аполлоном отправишься в магазин комиксов «Земля-2», то он все устроит, но сегодня магазин закрывается в полдень из-за какого-то праздника.
– Да. Сегодня канун Нового года. – Я посмотрела на часы. – Но…
Слишком поздно. Мой брат, достигнув цели, повесил трубку.
Саймон был занят своим мобильником – отвечал на какое-то электронное письмо или сообщение, тыча в экран стилусом. У него есть пистолет и мобильник, но нет ботинок. Интересные приоритеты.
– У Пи-Би все хорошо? – спросил он, не поднимая глаз.
– Относительно, – сказала я. – Но мне нужно бежать.
– Подожди. – Саймон закончил с мобильником, положил его в карман и обратил все внимание на меня. – Завтра Новый год.
Я кивнула:
– Знаю.
– Одна просьба. – Он обнял меня за плечи и снова притянул к себе.
Какой же глупой я была! Разумеется, он хочет встретить Новый год со мной, разумеется, он высвободил вечер, поставив свою личную жизнь – отношения со мной – выше работы, чем бы он сейчас ни занимался. Пусть даже тканями.
– Проси.
– Включи звонок и прослушай голосовую почту, – прошептал он мне на ухо. – Клянусь, я заплачу тебе, если будешь оставаться на связи со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38