Тогда и Змеиного болота не было. Существовало только небольшое болотце. Когда на Раудупе построили мельницу и высокую плотину, вода в реке начала накапливаться и постепенно стала проклятьем для всей окрестности. Наша задача состоит в том, чтобы восстановить этот естественный сток – и с болотом будет покончено. По сравнению с первоначальным вариантом длина главного отводного канала сократится наполовину, а стоимость мелиоративных работ значительно уменьшится. Все это будет закончено к осени будущего года. Вот пока и все, что можно доложить о работе исследовательской бригады.
Участники собрания встали и некоторое время рассматривали план осушения местности.
– Гм… – пробормотал Драва. – Нельзя сказать, что ничего не сделано. Лежебоками их не назовешь.
– А мы им почти ничем не помогли, – добавил Финогенов. Драва покраснел и отошел в сторону. Потом он подошел к Айвару и тихо заговорил:
– Ты не дуйся, Лидум, что я в тот раз… ну, знаешь как… Мне некогда было вникать в твои дела, вот и все. Теперь мне все ясно, и если будет нужна помощь, не стесняйся, проси. Все что могу, сделаю.
– Большое спасибо… – сказал Айвар и пожал руку Драве.
После этого выступила Анна. Она говорила о посылке представителей к айзпурцам и вызове их на социалистическое соревнование. Решили послать Мурниека, Айвара и Финогеиова, а условия социалистического соревнования поручили разработать группе товарищей во главе с Анной.
Затем слово взял старший агроном Римша.
– Товарищи, – сказал он, – я думаю, перспективы осушения Змеиного болота сейчас настолько ясны, что можно подумать и о ближайшем будущем – о нашей работе, когда болото будет осушено.
– Снимать шкуру с неубитого медведя! – засмеялся уполномоченный десятидворки, член партии Клуга. – Не рановато ли, товарищ Римша?
– Нет, не рано… – продолжал Римша. – Мы знаем, что через несколько лет в нашем распоряжении будет большой земельный массив – почти восемь квадратных километров. Я не думаю, что его разрежут на мелкие кусочки и отдадут полсотне новохозяев. Это было бы неправильно. Здесь надо будет создать мощное социалистическое хозяйство. Почва этого массива обладает такими качествами, каких нет у окружающих земель, и мы не должны об этом забывать. Это идеальная почва для кок-сагыза. Здесь мы можем добиться таких же урожаев, как на Украине. Но для того чтобы начать внедрять эту еще не известную в Латвии культуру, надо сегодня думать о семенах, о кадрах и об освоении агротехнических навыков. Мы не очень забежим вперед, если организуем специальный агротехнический кружок и если комсомольцы волости, которым, по-моему, нужно взять шефство над этой культурой, заложат несколько небольших опытных участков.
Предложение Римши было принято не ахти как горячо. Часть крестьян и агрономов все еще считала кок-сагыз нежелательной культурой, почти сорняком. Старый Регут и Мурниек стали на сторону скептиков, но остались в меньшинстве. Анна горячо поддержала инициативу Римши и добилась того, что часть коммунистов и все комсомольцы голосовали за предложение старшего агронома МТС. Римше поручили организовать агротехнический кружок, а волостному комсоргу обсудить на комсомольском собрании вопрос об опытных участках. После этого слово предоставили местному агенту министерства заготовок Бокмелдеру – он заявил Регуту, что хочет выступить по важному вопросу.
Бокмелдер лишь недавно приехал в Пурвайскую волость, поэтому многие пурвайцы увидели его впервые. Это был высокого роста коренастый мужчина, с гладко выбритой головой, в сером костюме из домотканого сукна.
– Что у вас за вопрос, товарищ Бокмелдер? – спросил Регут.
Бокмелдер встал, окинул взглядом присутствующих и торжественно откашлялся.
– Вопрос весьма щекотливый, – заговорил он сочным басом. – Пусть меня извинят товарищи, если я ломлюсь в открытую дверь. Возможно, я плохо информирован, поэтому меня смущает одно обстоятельство, на которое, как я вижу, все вы не обращаете внимания. Сегодня мы слушали сообщение товарища Лидума о проекте осушки болота. Это очень большое и важное начинание, весьма нужное государству и каждому из нас. В него придется вложить немало средств и труда. Многое будет зависеть также от того, насколько сознательно, честно и по-государственному бригада исследователей и ее руководи гель товарищ Лидум отнесутся к своим обязанностям при разработке проекта. Это такая работа, исполнители которой должны пользоваться нашим полным доверием, и именно поэтому меня смущает одно обстоятельство, ставшее мне известным лишь недавно. Правда ли, товарищи, что руководитель бригады Лидум – сын богатого кулака Тауриня?
Айвар покраснел, переглянулся с Анной, затем поднялся и хриплым голосом сказал:
– Да, я был приемным сыном Тауриня…
– А если это так, меня интересует другой вопрос: чем этот человек заслужил такое доверие?
Ободряющий взгляд Анны на мгновение остановился на Айваре. Затем она поднялась и, заметно взволнованная, начала говорить:
– Удивление товарища Бокмелдера совершенно естественно, и нет ничего странного в том, что он поднял этот вопрос на нашем собрании. Разрешите мне кое-что разъяснить товарищу; он новый человек в нашей волости, и ему хочется знать всю правду про Лидума.
Кратко, в самых основных чертах, она рассказала собранию историю жизни Айвара. Когда она дошла до описания боев Латышской дивизии в районе Старой Руссы и второго ранения Айвара при штурме немецких позиций на высотке, Бокмелдер замахал рукой и крикнул с места:
– Хватит, хватит! Теперь мне все ясно! Все в порядке!
Он подошел к Айвару и протянул ему руку.
– Извини, товарищ Лидум, что я так спросил. Если бы я знал, никогда не коснулся бы этого старого дела.
– Ваш вопрос меня не обидел, товарищ Бокмелдер… – тихо ответил Айвар. – Вы имели право спросить… Каждый человек имеет право интересоваться моим прошлым.
Многие участники собрания почувствовали себя неловко и старались скорее уйти. Айвар вышел вместе с Анной – она просила немного проводить ее.
Когда они вышли на дорогу, было уже темно.
– Неприятно получилось, – заговорила Анна. – Если бы я знала, что за вопрос у Бокмелдера, я бы попросила его немного задержаться после собрания и все бы ему объяснила. Мне и с другими приходилось говорить о твоем прошлом. Но ты не слишком принимай это к сердцу. Люди все понимают и правильно оценивают тебя. Такие вопросы тебе придется слышать еще не раз, поэтому и головы не вешай.
– Я головы не вешаю, Анна… – ответил Айвар. – И все же неприятно… даже больно, когда бередят старые раны.
– За свою теперешнюю жизнь тебе стыдиться нечего, со временем забудется и старое, – немного помолчав, Анна спросила: – Как ты живешь, Айвар? Часто ли тебе приходится обедать?
Нежной лаской были эти слова для Айвара. Простая забота Анны взволновала его до глубины души: ей было небезразлично, как он живет, как себя чувствует.
– Спасибо, Анныня… – ответил он. – У нас в бригаде хозяйство общее. По очереди варим суп и печем оладьи, а белье стирает жена одного тракториста.
Он расстался с Анной у ворот ее дома. Короткий разговор, каждое сказанное ею в тот вечер слово запечатлелось в памяти Айвара, и он, счастливый, медленно шагал домой. Ночь была теплая. Хотелось подольше побыть на воздухе в одиночестве… и все время думать об Анне, о будущем – без Анны его будущее было немыслимо.
Отойдя с полкилометра от квартиры Анны, он вдруг вспомнил, что забыл рассказать ей о поездке в Ригу и передать привет от отца и Ильзы. «Вернуться? Она может подумать, что я нарочно забыл, чтобы зайти к ней. Лучше я приду завтра вечером… после работы… или когда вернусь из Айзпурской волости, – решил он. – В конце концов так даже лучше: будет предлог встретиться с Анной в ближайшие дни и немного поговорить о личных делах. Если обстоятельства позволят и хватит духа… может, намекну ей как-нибудь о своих чувствах… и, может быть, она…»
Нет, представить себе, что может быть дальше, он не мог.
9
На полпути от волисполкома до МТС, где дорога сворачивала в лес, граничивший с болотом, возле группы молодых сосенок стоял мужчина. Луна светила ему в спину, на дороге было светло, почти как днем, а человек стоял в тени. Безмолвный и неподвижный, он сливался с окружающим; его темный силуэт не выделялся на фоне сосенок.
По дороге, громко разговаривая, шли коммунисты и комсомольцы, возвращающиеся с собрания. Они прошли всего в нескольких шагах мимо стоявшего в тени человека, но ни один не повернул головы в его сторону. Немного погодя на дороге показались двое велосипедистов. Один был Клуга, другой – директор школы Жагар. Маленькие светлые пятна от фонарей, бежавшие впереди велосипедов, бледнели на освещенной луною дороге.
– У Лидума сегодня был довольно горячий денек, – говорил Клуга.
– Но он от этого только выиграл, – отозвался Жагар. – Теперь его авторитет вырастет.
– Так-то оно так, но я не хотел бы быть на его месте, – продолжал Клуга. – Когда Бокмелдер задавал эти вопросы о прошлом Лидума, мне было как-то не по себе.
Жагар что-то ответил ему, но стоящий в зарослях уже не мог расслышать его слов, хотя прислушивался очень внимательно. После этого на дороге довольно долго не появлялась ни одна живая душа. В болоте квакали лягушки, откуда-то издалека донесся неприятный крик филина. Тихо пищали комары. Наконец снова раздался звук шагов. Когда в лунном свете на повороте дороги показалась рослая фигура Айвара Лидума, незнакомец сразу узнал его. Убедившись, что у Айвара нет спутника, он оставил укрытие и бесшумно, как привидение, появился на дороге рядом с парнем.
– Добрый вечер, Тауринь, – окликнул он Айвара.
Айвар вздрогнул и быстро отпрянул. Узнав Пикола, он поздоровался.
– Добрый вечер, Пикол… – сказал Айвар. – Вы меня испугали. Мне и в голову не могло прийти, что здесь меня кто-то ждет.
– К этому вам надо привыкать, – тихо засмеялся Пикол. – Я всегда буду встречать вас, когда вы меньше всего ждете этого. Иначе нельзя – живя в окружении, приходится быть настороже.
– Ко мне это не относится, – заметил Айвар.
– Ко всем относится. И к вам, пока не изменятся обстоятельства, – сказал Пикол.
Луна освещала лицо Айвара, и Пикол наблюдал за ним.
– Пойдем потихоньку, я вас провожу немного… до опушки леса, – продолжал Пикол. – Нам надо поговорить.
Он пропустил Айзара вперед и пошел на расстоянии шага от него.
– Значит, вы были в Риге… – заговорил после небольшой паузы Пикол. – Ну как, не слишком придирались к вашему отчету?
– Настоящего отчета делать не пришлось, – ответил Айвар. – Начальник принял письменный доклад, перелистал его, задал несколько вопросов и этим ограничился. С таким же успехом я мог бы послать этот отчет по почте, но нельзя – считается секретным материалом.
– В следующий раз захватите одну копию для меня.
– Когда?
– Я сказал – в следующий раз. Держите всегда при себе. Когда встретимся, передадите мне. Ведь пиджак у вас с карманами?
– Понимаю, Пикол…
– Итак, сегодня вечером у вас были маленькие неприятности. Начали интересоваться вашим прошлым. Кто бы мог ожидать этого от Бокмелдера – сам такой тюлень, а какое любопытство, какая бдительность!
– Откуда вы это знаете? – Айвар с изумлением посмотрел на Пикола, тот таинственно усмехнулся.
– Как видите, знаю, Тауринь. У меня повсюду уши и глаза. Все знаю, что мне нужно. Прошу это запомнить.
– Вот это здорово, – Айвар силился улыбнуться. – Не скроешь ничего от вас.
– Так и должно быть, – сказал Пикол. – Только тогда можно успешно бороться.
«Кто бы это мог быть? – пытался отгадать Айвар. – На собрании были только активисты волости, давно известные и проверенные люди. По-видимому, у Пикола имеется среди них агент. Но может, он узнал как-нибудь иначе? Говорят, что и стены имеют уши… Может, Пикол сам подсматривал, ведь ставни не были закрыты?»
Когда Айвар еще раз посмотрел на своего спутника, он заметил, как при лунном свете что-то блеснуло в его правой руке. Это был ствол небольшого револьвера. Айвар отвел взгляд и сделал вид, что ничего не заметил. «Продувная бестия… – подумал Айвар. – Не доверяет, в любой момент готов перегрызть горло. Взять голыми руками будет трудно».
– Я написал ответ… отцу… – заговорил он.
– Вот хорошо, давайте сюда, – сказал Пикол. – Через несколько дней ему доставят.
Айвар достал из кармана незапечатанный конверт и протянул Пиколу. Засунув правую руку с револьвером в боковой карман, Пикол взял конверт левой и, повернув к свету, внимательно осмотрел.
– Хорошо, что не написали имя, – сказал он. – Пришлось бы менять конверт. Умно сделали, что не заклеили, мы все равно распечатали бы. Письма, содержание которых нам неизвестно, наша почта адресатам не передает, – и он снова тихо засмеялся. – Видать, вы находчивый парень. Недаром, Тауринь, вами так интересуется руководство.
– Вы думаете, что из меня выйдет что-нибудь дельное? – весело, в тон Пиколу, спросил Айвар.
– Почему не выйти, если есть желание и определенные способности… – отозвался Пикол. – Мы, со своей стороны, поможем освоить все необходимое.
Спрятав письмо в карман, Пикол замер и на минуту весь превратился в слух – его что-то встревожило. Айвару тоже показалось, что за их спиной в лесу раздался звук шагов. Но сейчас все было тихо, только лягушки на болоте продолжали концерт да изредка слышались одинокие голоса ночных птиц.
Пикол повернулся к Айвару. Его лицо стало серьезным, взгляд назойливо впивался в глаза.
– Ну, вы обо всем подумали, Тауринь? Нам нужна ясность. Согласны вы начать работу и получить первое задание?
– Я готов, Пикол… – ответил Айвар, спокойно выдержав его взгляд. – Надеюсь, что невозможного вы не потребуете.
– Нет, пока ничего трудного не предстоит, – ответил Пикол. – Поймите, мы хотим вас как можно дольше сохранить для работы в легальных условиях. На вас не должно пасть ни малейшего подозрения, тем более что местные коммунисты не вполне вам доверяют, – вспомните только выступление Бокмелдера.
«Ни черта ты не знаешь, – подумал про себя Айвар. – Здешние коммунисты мне доверяют, даже Бокмелдер. Ясно, что тебе неизвестно, как кончилось сегодняшнее собрание. Значит, свою информацию ты получил не от участника собрания, а схватил как-то иначе».
У него будто камень свалился с сердца! Все-таки пурвайские активисты здесь ни при чем!
– Во-первых, вы должны передать мне копии ваших отчетов, – продолжал Пикол. – Будете регулярно информировать обо всех ваших наблюдениях и обо всем слышанном. Регистрируйте каждый отрицательный факт, о котором вам станет известно. Попытайтесь выяснить, кто из местных жителей слушает радиопередачи «Би-Би-Си» и «Голос Америки» и как они реагируют на это, – кое-кто из них может нам пригодиться. Составьте список семейств, близкие родственники которых подвергались со стороны Советской власти репрессиям: национализации, обложению кулацким налогом, суду. Это наш резерв, и мы не можем не пользоваться им. Выясните, по каким числам и в какой сумме привозят заработную плату: нам эти деньги очень пригодятся, мы не можем ждать, чтобы все средства давали из-за границы. Разведайте, как охраняется машинный парк и механическая мастерская, местный молочный завод, магазин потребительской кооперации, склад зерна – одним словом, все общественное и государственное имущество. Мы хотим знать, как организована противопожарная охрана, расписание дежурств взвода истребителей и как они вооружены. Пока все. Действуйте осторожно, незаметно и слишком не торопитесь. Никто не должен заметить, что вы – человек любопытный. А теперь расстанемся. Некоторое время вы мне не понадобитесь, однако будьте готовы, что я вас опять где-нибудь встречу, и держите при себе все собранные материалы – пока вы это можете делать без риска. Позже придется действовать иначе, но об этом я расскажу в другой раз. До свидания, Тауринь.
– До свидания, Пикол.
Пикол немедленно скрылся в лесу, Айвар отправился домой, обдумывая, как известить работников государственной безопасности о своей встрече с врагом и полученных от него заданиях.
Когда впереди показалась темная группа строений Сурумов, Айвара нагнал Жан Пацеплис. После собрания он провожал к Народному дому библиотекаршу и комсорга Гайду Римшу и немного задержался. Мысли Жана вертелись вокруг Гайды: в последнее время он довольно часто думал о ней, она ему нравилась больше всех девушек.
Жан скоро свернул к усадьбе Сурумы, вежливо попрощавшись с Айваром. Айвар не прочь был побеседовать с братом Анны, но побоялся показаться назойливым, поэтому не стал удерживать Жана и не спеша продолжал путь к Ургам. В загоне тихо заржала лошадь. Пролетела летучая мышь, почти коснувшись лица Айвара. Ночной ветерок принес с болота запах гнили.
Глава четвертая
1
В середине июля исполнился год с того дня, как Анна Пацеплис стала парторгом Пурвайской волости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Участники собрания встали и некоторое время рассматривали план осушения местности.
– Гм… – пробормотал Драва. – Нельзя сказать, что ничего не сделано. Лежебоками их не назовешь.
– А мы им почти ничем не помогли, – добавил Финогенов. Драва покраснел и отошел в сторону. Потом он подошел к Айвару и тихо заговорил:
– Ты не дуйся, Лидум, что я в тот раз… ну, знаешь как… Мне некогда было вникать в твои дела, вот и все. Теперь мне все ясно, и если будет нужна помощь, не стесняйся, проси. Все что могу, сделаю.
– Большое спасибо… – сказал Айвар и пожал руку Драве.
После этого выступила Анна. Она говорила о посылке представителей к айзпурцам и вызове их на социалистическое соревнование. Решили послать Мурниека, Айвара и Финогеиова, а условия социалистического соревнования поручили разработать группе товарищей во главе с Анной.
Затем слово взял старший агроном Римша.
– Товарищи, – сказал он, – я думаю, перспективы осушения Змеиного болота сейчас настолько ясны, что можно подумать и о ближайшем будущем – о нашей работе, когда болото будет осушено.
– Снимать шкуру с неубитого медведя! – засмеялся уполномоченный десятидворки, член партии Клуга. – Не рановато ли, товарищ Римша?
– Нет, не рано… – продолжал Римша. – Мы знаем, что через несколько лет в нашем распоряжении будет большой земельный массив – почти восемь квадратных километров. Я не думаю, что его разрежут на мелкие кусочки и отдадут полсотне новохозяев. Это было бы неправильно. Здесь надо будет создать мощное социалистическое хозяйство. Почва этого массива обладает такими качествами, каких нет у окружающих земель, и мы не должны об этом забывать. Это идеальная почва для кок-сагыза. Здесь мы можем добиться таких же урожаев, как на Украине. Но для того чтобы начать внедрять эту еще не известную в Латвии культуру, надо сегодня думать о семенах, о кадрах и об освоении агротехнических навыков. Мы не очень забежим вперед, если организуем специальный агротехнический кружок и если комсомольцы волости, которым, по-моему, нужно взять шефство над этой культурой, заложат несколько небольших опытных участков.
Предложение Римши было принято не ахти как горячо. Часть крестьян и агрономов все еще считала кок-сагыз нежелательной культурой, почти сорняком. Старый Регут и Мурниек стали на сторону скептиков, но остались в меньшинстве. Анна горячо поддержала инициативу Римши и добилась того, что часть коммунистов и все комсомольцы голосовали за предложение старшего агронома МТС. Римше поручили организовать агротехнический кружок, а волостному комсоргу обсудить на комсомольском собрании вопрос об опытных участках. После этого слово предоставили местному агенту министерства заготовок Бокмелдеру – он заявил Регуту, что хочет выступить по важному вопросу.
Бокмелдер лишь недавно приехал в Пурвайскую волость, поэтому многие пурвайцы увидели его впервые. Это был высокого роста коренастый мужчина, с гладко выбритой головой, в сером костюме из домотканого сукна.
– Что у вас за вопрос, товарищ Бокмелдер? – спросил Регут.
Бокмелдер встал, окинул взглядом присутствующих и торжественно откашлялся.
– Вопрос весьма щекотливый, – заговорил он сочным басом. – Пусть меня извинят товарищи, если я ломлюсь в открытую дверь. Возможно, я плохо информирован, поэтому меня смущает одно обстоятельство, на которое, как я вижу, все вы не обращаете внимания. Сегодня мы слушали сообщение товарища Лидума о проекте осушки болота. Это очень большое и важное начинание, весьма нужное государству и каждому из нас. В него придется вложить немало средств и труда. Многое будет зависеть также от того, насколько сознательно, честно и по-государственному бригада исследователей и ее руководи гель товарищ Лидум отнесутся к своим обязанностям при разработке проекта. Это такая работа, исполнители которой должны пользоваться нашим полным доверием, и именно поэтому меня смущает одно обстоятельство, ставшее мне известным лишь недавно. Правда ли, товарищи, что руководитель бригады Лидум – сын богатого кулака Тауриня?
Айвар покраснел, переглянулся с Анной, затем поднялся и хриплым голосом сказал:
– Да, я был приемным сыном Тауриня…
– А если это так, меня интересует другой вопрос: чем этот человек заслужил такое доверие?
Ободряющий взгляд Анны на мгновение остановился на Айваре. Затем она поднялась и, заметно взволнованная, начала говорить:
– Удивление товарища Бокмелдера совершенно естественно, и нет ничего странного в том, что он поднял этот вопрос на нашем собрании. Разрешите мне кое-что разъяснить товарищу; он новый человек в нашей волости, и ему хочется знать всю правду про Лидума.
Кратко, в самых основных чертах, она рассказала собранию историю жизни Айвара. Когда она дошла до описания боев Латышской дивизии в районе Старой Руссы и второго ранения Айвара при штурме немецких позиций на высотке, Бокмелдер замахал рукой и крикнул с места:
– Хватит, хватит! Теперь мне все ясно! Все в порядке!
Он подошел к Айвару и протянул ему руку.
– Извини, товарищ Лидум, что я так спросил. Если бы я знал, никогда не коснулся бы этого старого дела.
– Ваш вопрос меня не обидел, товарищ Бокмелдер… – тихо ответил Айвар. – Вы имели право спросить… Каждый человек имеет право интересоваться моим прошлым.
Многие участники собрания почувствовали себя неловко и старались скорее уйти. Айвар вышел вместе с Анной – она просила немного проводить ее.
Когда они вышли на дорогу, было уже темно.
– Неприятно получилось, – заговорила Анна. – Если бы я знала, что за вопрос у Бокмелдера, я бы попросила его немного задержаться после собрания и все бы ему объяснила. Мне и с другими приходилось говорить о твоем прошлом. Но ты не слишком принимай это к сердцу. Люди все понимают и правильно оценивают тебя. Такие вопросы тебе придется слышать еще не раз, поэтому и головы не вешай.
– Я головы не вешаю, Анна… – ответил Айвар. – И все же неприятно… даже больно, когда бередят старые раны.
– За свою теперешнюю жизнь тебе стыдиться нечего, со временем забудется и старое, – немного помолчав, Анна спросила: – Как ты живешь, Айвар? Часто ли тебе приходится обедать?
Нежной лаской были эти слова для Айвара. Простая забота Анны взволновала его до глубины души: ей было небезразлично, как он живет, как себя чувствует.
– Спасибо, Анныня… – ответил он. – У нас в бригаде хозяйство общее. По очереди варим суп и печем оладьи, а белье стирает жена одного тракториста.
Он расстался с Анной у ворот ее дома. Короткий разговор, каждое сказанное ею в тот вечер слово запечатлелось в памяти Айвара, и он, счастливый, медленно шагал домой. Ночь была теплая. Хотелось подольше побыть на воздухе в одиночестве… и все время думать об Анне, о будущем – без Анны его будущее было немыслимо.
Отойдя с полкилометра от квартиры Анны, он вдруг вспомнил, что забыл рассказать ей о поездке в Ригу и передать привет от отца и Ильзы. «Вернуться? Она может подумать, что я нарочно забыл, чтобы зайти к ней. Лучше я приду завтра вечером… после работы… или когда вернусь из Айзпурской волости, – решил он. – В конце концов так даже лучше: будет предлог встретиться с Анной в ближайшие дни и немного поговорить о личных делах. Если обстоятельства позволят и хватит духа… может, намекну ей как-нибудь о своих чувствах… и, может быть, она…»
Нет, представить себе, что может быть дальше, он не мог.
9
На полпути от волисполкома до МТС, где дорога сворачивала в лес, граничивший с болотом, возле группы молодых сосенок стоял мужчина. Луна светила ему в спину, на дороге было светло, почти как днем, а человек стоял в тени. Безмолвный и неподвижный, он сливался с окружающим; его темный силуэт не выделялся на фоне сосенок.
По дороге, громко разговаривая, шли коммунисты и комсомольцы, возвращающиеся с собрания. Они прошли всего в нескольких шагах мимо стоявшего в тени человека, но ни один не повернул головы в его сторону. Немного погодя на дороге показались двое велосипедистов. Один был Клуга, другой – директор школы Жагар. Маленькие светлые пятна от фонарей, бежавшие впереди велосипедов, бледнели на освещенной луною дороге.
– У Лидума сегодня был довольно горячий денек, – говорил Клуга.
– Но он от этого только выиграл, – отозвался Жагар. – Теперь его авторитет вырастет.
– Так-то оно так, но я не хотел бы быть на его месте, – продолжал Клуга. – Когда Бокмелдер задавал эти вопросы о прошлом Лидума, мне было как-то не по себе.
Жагар что-то ответил ему, но стоящий в зарослях уже не мог расслышать его слов, хотя прислушивался очень внимательно. После этого на дороге довольно долго не появлялась ни одна живая душа. В болоте квакали лягушки, откуда-то издалека донесся неприятный крик филина. Тихо пищали комары. Наконец снова раздался звук шагов. Когда в лунном свете на повороте дороги показалась рослая фигура Айвара Лидума, незнакомец сразу узнал его. Убедившись, что у Айвара нет спутника, он оставил укрытие и бесшумно, как привидение, появился на дороге рядом с парнем.
– Добрый вечер, Тауринь, – окликнул он Айвара.
Айвар вздрогнул и быстро отпрянул. Узнав Пикола, он поздоровался.
– Добрый вечер, Пикол… – сказал Айвар. – Вы меня испугали. Мне и в голову не могло прийти, что здесь меня кто-то ждет.
– К этому вам надо привыкать, – тихо засмеялся Пикол. – Я всегда буду встречать вас, когда вы меньше всего ждете этого. Иначе нельзя – живя в окружении, приходится быть настороже.
– Ко мне это не относится, – заметил Айвар.
– Ко всем относится. И к вам, пока не изменятся обстоятельства, – сказал Пикол.
Луна освещала лицо Айвара, и Пикол наблюдал за ним.
– Пойдем потихоньку, я вас провожу немного… до опушки леса, – продолжал Пикол. – Нам надо поговорить.
Он пропустил Айзара вперед и пошел на расстоянии шага от него.
– Значит, вы были в Риге… – заговорил после небольшой паузы Пикол. – Ну как, не слишком придирались к вашему отчету?
– Настоящего отчета делать не пришлось, – ответил Айвар. – Начальник принял письменный доклад, перелистал его, задал несколько вопросов и этим ограничился. С таким же успехом я мог бы послать этот отчет по почте, но нельзя – считается секретным материалом.
– В следующий раз захватите одну копию для меня.
– Когда?
– Я сказал – в следующий раз. Держите всегда при себе. Когда встретимся, передадите мне. Ведь пиджак у вас с карманами?
– Понимаю, Пикол…
– Итак, сегодня вечером у вас были маленькие неприятности. Начали интересоваться вашим прошлым. Кто бы мог ожидать этого от Бокмелдера – сам такой тюлень, а какое любопытство, какая бдительность!
– Откуда вы это знаете? – Айвар с изумлением посмотрел на Пикола, тот таинственно усмехнулся.
– Как видите, знаю, Тауринь. У меня повсюду уши и глаза. Все знаю, что мне нужно. Прошу это запомнить.
– Вот это здорово, – Айвар силился улыбнуться. – Не скроешь ничего от вас.
– Так и должно быть, – сказал Пикол. – Только тогда можно успешно бороться.
«Кто бы это мог быть? – пытался отгадать Айвар. – На собрании были только активисты волости, давно известные и проверенные люди. По-видимому, у Пикола имеется среди них агент. Но может, он узнал как-нибудь иначе? Говорят, что и стены имеют уши… Может, Пикол сам подсматривал, ведь ставни не были закрыты?»
Когда Айвар еще раз посмотрел на своего спутника, он заметил, как при лунном свете что-то блеснуло в его правой руке. Это был ствол небольшого револьвера. Айвар отвел взгляд и сделал вид, что ничего не заметил. «Продувная бестия… – подумал Айвар. – Не доверяет, в любой момент готов перегрызть горло. Взять голыми руками будет трудно».
– Я написал ответ… отцу… – заговорил он.
– Вот хорошо, давайте сюда, – сказал Пикол. – Через несколько дней ему доставят.
Айвар достал из кармана незапечатанный конверт и протянул Пиколу. Засунув правую руку с револьвером в боковой карман, Пикол взял конверт левой и, повернув к свету, внимательно осмотрел.
– Хорошо, что не написали имя, – сказал он. – Пришлось бы менять конверт. Умно сделали, что не заклеили, мы все равно распечатали бы. Письма, содержание которых нам неизвестно, наша почта адресатам не передает, – и он снова тихо засмеялся. – Видать, вы находчивый парень. Недаром, Тауринь, вами так интересуется руководство.
– Вы думаете, что из меня выйдет что-нибудь дельное? – весело, в тон Пиколу, спросил Айвар.
– Почему не выйти, если есть желание и определенные способности… – отозвался Пикол. – Мы, со своей стороны, поможем освоить все необходимое.
Спрятав письмо в карман, Пикол замер и на минуту весь превратился в слух – его что-то встревожило. Айвару тоже показалось, что за их спиной в лесу раздался звук шагов. Но сейчас все было тихо, только лягушки на болоте продолжали концерт да изредка слышались одинокие голоса ночных птиц.
Пикол повернулся к Айвару. Его лицо стало серьезным, взгляд назойливо впивался в глаза.
– Ну, вы обо всем подумали, Тауринь? Нам нужна ясность. Согласны вы начать работу и получить первое задание?
– Я готов, Пикол… – ответил Айвар, спокойно выдержав его взгляд. – Надеюсь, что невозможного вы не потребуете.
– Нет, пока ничего трудного не предстоит, – ответил Пикол. – Поймите, мы хотим вас как можно дольше сохранить для работы в легальных условиях. На вас не должно пасть ни малейшего подозрения, тем более что местные коммунисты не вполне вам доверяют, – вспомните только выступление Бокмелдера.
«Ни черта ты не знаешь, – подумал про себя Айвар. – Здешние коммунисты мне доверяют, даже Бокмелдер. Ясно, что тебе неизвестно, как кончилось сегодняшнее собрание. Значит, свою информацию ты получил не от участника собрания, а схватил как-то иначе».
У него будто камень свалился с сердца! Все-таки пурвайские активисты здесь ни при чем!
– Во-первых, вы должны передать мне копии ваших отчетов, – продолжал Пикол. – Будете регулярно информировать обо всех ваших наблюдениях и обо всем слышанном. Регистрируйте каждый отрицательный факт, о котором вам станет известно. Попытайтесь выяснить, кто из местных жителей слушает радиопередачи «Би-Би-Си» и «Голос Америки» и как они реагируют на это, – кое-кто из них может нам пригодиться. Составьте список семейств, близкие родственники которых подвергались со стороны Советской власти репрессиям: национализации, обложению кулацким налогом, суду. Это наш резерв, и мы не можем не пользоваться им. Выясните, по каким числам и в какой сумме привозят заработную плату: нам эти деньги очень пригодятся, мы не можем ждать, чтобы все средства давали из-за границы. Разведайте, как охраняется машинный парк и механическая мастерская, местный молочный завод, магазин потребительской кооперации, склад зерна – одним словом, все общественное и государственное имущество. Мы хотим знать, как организована противопожарная охрана, расписание дежурств взвода истребителей и как они вооружены. Пока все. Действуйте осторожно, незаметно и слишком не торопитесь. Никто не должен заметить, что вы – человек любопытный. А теперь расстанемся. Некоторое время вы мне не понадобитесь, однако будьте готовы, что я вас опять где-нибудь встречу, и держите при себе все собранные материалы – пока вы это можете делать без риска. Позже придется действовать иначе, но об этом я расскажу в другой раз. До свидания, Тауринь.
– До свидания, Пикол.
Пикол немедленно скрылся в лесу, Айвар отправился домой, обдумывая, как известить работников государственной безопасности о своей встрече с врагом и полученных от него заданиях.
Когда впереди показалась темная группа строений Сурумов, Айвара нагнал Жан Пацеплис. После собрания он провожал к Народному дому библиотекаршу и комсорга Гайду Римшу и немного задержался. Мысли Жана вертелись вокруг Гайды: в последнее время он довольно часто думал о ней, она ему нравилась больше всех девушек.
Жан скоро свернул к усадьбе Сурумы, вежливо попрощавшись с Айваром. Айвар не прочь был побеседовать с братом Анны, но побоялся показаться назойливым, поэтому не стал удерживать Жана и не спеша продолжал путь к Ургам. В загоне тихо заржала лошадь. Пролетела летучая мышь, почти коснувшись лица Айвара. Ночной ветерок принес с болота запах гнили.
Глава четвертая
1
В середине июля исполнился год с того дня, как Анна Пацеплис стала парторгом Пурвайской волости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72