Однако я не думаю, что нам надо брать его на это собрание. Ты же понимаешь, что споры могут быть очень бурными. Волк не любит, когда люди кричат или устраивают скандалы, особенно если ты находишься среди них, и он думает, что тебе угрожает опасность.
– А кто там будет? – спросила Эйла.
– В основном вожди и жрецы, да те люди, которые выступили против Экозара, – сказал Джондалар.
– То есть Брукевал, Ларамар и Марона, – сказала Эйла. – Все они настроены враждебно.
– Бери выше, – заметил Джондалар, – к ним еще примкнули Зеландони Пятой Пещеры и Мадроман, его ученик, которого уж точно не назовешь моим лучшим другом. И Денанна из Двадцать Девятой Пещеры, хотя мне не понятны причины ее возражений.
– По-моему, ей не нравится то, что животные живут вместе с людьми. Вспомни, как мы зашли к ним по пути сюда, и она не захотела, чтобы наши животные поднялись к их жилищам, – сказала Эйла. – Правда, я-то как раз была только рада, что мы разбили лагерь на лугу.
Когда они подошли к шатру жрецов, входной занавес приветливо открылся перед ними, пропуская их внутрь. Эйла удивленно подумала, что в этом доме как будто всегда знают о ее подходе, даже если она случайно решила заглянуть туда.
– Ты уже познакомилась с новым членом Девятой Пещеры? – спросила Зеландони. Она обращалась к миловидной, дружелюбно улыбающейся женщине, в которой Эйла почувствовала скрытую внутреннюю силу.
– Ее представили всем нам, конечно, во время Брачного ритуала, но мне пока не выпадала возможность познакомиться с ней лично, – ответила женщина.
– Тогда я вас познакомлю. Это Эйла из Девятой Пещеры Зеландонии, жена Джондалара, сына Мартоны, бывшего вождя Девятой Пещеры, ранее известная как Эйла из племени Мамутои, член Львиного стойбища, дочь очага Мамонта, избранная Духом Пещерного Льва, охраняемая Пещерным Медведем, – сказала Зеландони, делая церемонное представление. – Эйла, познакомься с Зеландони Двадцать Девятой Пещеры.
Обменявшись с женщиной ритуальным рукопожатием, она удивилась краткости ее имени. Однако оно включало все необходимое. Ведь, став Зеландони, она отказалась от всех личных связей и стала символическим воплощением всей Двадцать Девятой Пещеры Зеландонии, хотя если бы она пожелала, то представление могло быть дополнено всеми ее бывшими личными связями и именами. Но в большинстве случаев это казалось излишним, поскольку она уже стала другим человеком.
Эйла подумала о своих недавно приобретенных связях и поименованиях. Ей понравилось, как представила ее Зеландони, Она стала Эйлой из Зеландонии и женой Джондалара – и это было главным, – но осталась также Эйлой из Мамутои, не потеряла связи с теми, кто очень много значил для нее. И также она осталась «избранной Духом Пещерного Льва, охраняемой Пещерным Медведем». Ее порадовало, что сохранилась ее связь с тотемом и с Кланом.
Впервые столкнувшись с такими долгими перечислениями поименований и родственных связей во время ритуальных представлений Зеландонии, Эйла с удивлением размышляла, зачем они устраивают эти пространные, почти бесконечные представления, полные незнакомых ей названий, имен и родственных связей. Почему бы не упростить этот ритуал, называя просто имена людей, как их называют в обычной жизни, – Джондалар, Мартона, Пролева. Однако сейчас она с радостью услышала, что упомянули все ее привычные связи, и уже не сомневалась в важном значении ритуальных приветствий Зеландонии. Не так уж давно она считала себя Эйлой из Неведомого племени, жившей только в обществе лошади и льва. А сейчас она уже связана со многими людьми, у нее есть муж, и она ждет ребенка.
У нее мелькнула еще одна мысль, вернувшая ее внимание к собравшимся здесь людям. Ей хотелось бы, чтобы к ее родственным связям добавили слова «Мать Дарка из Клана Пещерного Медведя», но, учитывая причину этого собрания и вспомнив протесты на празднике их бракосочетания, вызванные происхождением Экозара, она усомнилась, что сможет когда-либо рассказать Зеландонии о своем сыне, Дарке.
Когда Верховная заняла свое место в центре жилища, все быстро успокоились.
– Я хочу начать с того, что наше собрание ничего не изменит. Джоплая и Экозар уже стали мужем и женой, и это положение может измениться только по их собственной воле или произволению Матери. Но тайные недоброжелатели, видимо, продолжают распространять о них отвратительные слухи и прочие несправедливо обидные замечания, которые, я считаю, позорят все наше племя. И я не смогу, как прежде, гордиться племенем Зеландонии, пока есть среди нас люди, способные на такое жестокое и немилосердное отношение к двум молодым людям, решившим соединить свои судьбы. Даланар, мужчина очага Джоплаи, и я решили вынести этот вопрос на общее обсуждение. Если у кого-то из присутствующих здесь людей имеются справедливые причины для недовольства, то сейчас самое время открыто рассказать о них, – сказала жрица.
Кое-кто из собравшихся смущенно переглядывался или прятал глаза. Очевидно, слова Зеландони смутили в основном тех, кто с жадностью внимал, а возможно, и передавал отдельные злобные сплетни. Мирские и духовные лидеры не лишены человеческих слабостей. Никому, похоже, не хотелось обсуждать это дело или даже вспоминать о таких глупостях, и Верховная уже собралась перейти к основной теме собрания.
Ларамар понял, что может упустить момент и лишиться права высказать все свои протесты.
– Разве не правда, что мать Экозара была плоскоголовой? – сказал он.
Взгляд, которым смерила его Верховная, выражал одновременно презрение и раздражение.
– Он никогда не отрицал этого, – сказала она.
– Это означает, что он ребенок смешанных духов, а тот, в ком смешались духи, является выродком. Значит, он тоже выродок, – сказал Ларамар.
– Кто сказал тебе, что ребенок смешанных духов является выродком? – спросила Верховная служительница.
Ларамар нахмурился и окинул взглядом собравшихся.
– Это всем известно.
– И как же все узнали об этом? – спросила жрица.
– Так люди говорят, – сказал он.
– Какие люди? – настаивала она.
– Все, – сказал он.
– Если все скажут, что солнце не взойдет завтра утром, то окажется ли это справедливым? – спросила она.
– Ну, нет, конечно. Но люди всегда говорили о выродках, – сказал Ларамар.
– Мне кажется, я слышала это от кого-то из очага Зеландони, – сказал один из оппонентов.
Оглянувшись, Верховная взглянула на сказавшую; она узнала Марону по голосу.
– Ты имеешь в виду, Марона, что жрецы учат вас тому, что ребенок смешанных духов является выродком?
– В общем, да, – вызывающе сказала она. – Я уверена, что слышала это от жрецов.
– Известно ли тебе, Марона, что даже красивая женщина выглядит отвратительной, когда лжет? – сказала Верховная.
Марона вспыхнула и бросила на Верховную злобный взгляд. Несколько человек обернулись посмотреть на нее, решив выяснить, верны ли слова жрицы, и некоторые из них согласились, что злобное выражение сделало некрасивой эту признанную красотку. Она опустила глаза, но пробормотала:
– Откуда тебе знать, жирная старая толстуха!
Кое-кто из ее соседей потрясенно ахнул, услышав, какое оскорбление та посмела нанести Верховной служительнице Великой Земной Матери. Сидевшая напротив нее Эйла также потрясенно замерла, ее слух сейчас был почти сверхъестественно острым. Еще несколько человек услышали Марону, включая саму Верховную, тоже обладавшую отличным слухом.
– Посмотри внимательно, Марона, на эту жирную старую толстуху и вспомни, что, как и ты, она когда-то считалась самой красивой женщиной на Летнем Сходе. Красота – самый скоротечный дар. Используй его разумно, молодая красавица, ведь когда он исчезнет, ты будешь очень несчастна, если у тебя не появится других преимуществ. Я никогда не жалела об утраченной красоте, поскольку приобретенные мной знания и опыт дарят мне значительно большее удовлетворение, – сказала Верховная жрица. Потом она продолжила, обратившись ко всем присутствующим: – Марона сказала, а Ларамар подразумевал, что жрецы говорят о том, что дети, рожденные в результате смешения духов одного из нас с духами тех, кого мы называли плоскоголовыми, являются выродками. Последние дни я много медитировала и, углубившись в нашу историю, древние легенды и известные лишь очагу Зеландони традиции, попыталась выяснить происхождение этих идей, поскольку Ларамар прав в одном отношении. Они привычны для нашего понимания. – Она умолкла и обвела взглядом всех собравшихся. – Но служители Матери никогда не утверждали таких идей.
Все жрецы с молчаливым почтением наблюдали за ее недавними отстраненными медитациями; знаком углубленных размышлений служила перевернутая нагрудная бляха, ее оборотная, неукрашенная, сторона означала, что жрице нельзя мешать. Теперь им стала понятна причина ее отстраненности.
Из смутного гула голосов выделилось несколько замечаний: «Но они же животные. Они не принадлежат к человеческому роду. Их предками были медведи».
Зеландони Четырнадцатой Пещеры вступила в разговор:
– Великую Мать возмущает смешение инородных духов.
– Они выродки, – заявила Денанна, вождь Двадцать Девятой Пещеры. – Это всем известно.
Мадроман прошептал жрецу Пятой Пещеры:
– Денанна права. Они наполовину люди, наполовину звери.
Верховная подождала, пока все выскажутся.
– Подумайте о том, где вы слышали подобные высказывания. Попытайтесь вспомнить хоть один пример из традиционных сказаний Зеландонии или из истории и древних легенд, где упоминается, что дети смешанных духов являются выродками, или даже то, что плоскоголовые – животные. Я говорю не о косвенных намеках или домыслах, но о точных цитатах, – сказала она. Дав им немного подумать, она продолжила: – В сущности, если вы хорошенько поразмыслите, то поймете, что Мать никогда не возмущалась ими и не хотела, чтобы мы считали их выродками. Они такие же дети Матери, как и мы. В конце концов, кто выбирает дух мужчины, чтобы смешать его с духом женщины? Такое случается редко, мы ведь не часто общаемся с плоскоголовыми, но если Мать порой решает дать начало новой жизни, смешав елан плоскоголового с еланом Зеландонии, то Она Сама делает такой выбор. И мы, Ее дети, должны уважать Ее выбор, признавая достоинства всех Ее творений. Великая Земная Мать решила сотворить их, и, вероятно, у Нее была на то особая причина. Экозар не выродок. Он рожден женщиной, как каждый из нас. И то, что его родила женщина Клана, не означает, что Мать любит его меньше. С благословения Дони он и Джоплая выбрали друг друга, и всем нам также следует одобрить их выбор.
Ее слова вновь были встречены тихим взволнованным ропотом, но Верховная не услышала ни одного явного возражения и решила продолжить:
– Другая причина для организации нашего собрания заключается в том, что Джохарран считает необходимым поговорить о тех, кого мы называем плоскоголовыми, но для начала, я полагаю, вам следует побольше узнать о них от человека, который прожил с ними достаточно долго. Эйлу вырастили люди, которых мы называем плоскоголовыми, но она знает их как людей Клана. Эйла, подойди сюда и расскажи нам о них.
Эйла встала и подошла к Верховной. Ее слегка подташнивало от волнения, и во рту вдруг все пересохло. Она не привыкла выступать на собраниях и, не зная, с чего начать, решила не мучиться и начать с того, что первое всплыло у нее в памяти.
– Насколько я поняла, мне было пять лет, когда я потеряла семью, в которой родилась. У меня сохранились лишь смутные воспоминания о раннем детстве, но я думаю, что мои родители погибли во время землетрясения. Иногда мне снятся страшные сны о тех событиях. Наверное, какое-то время я блуждала одна, не зная, куда мне идти и что делать. И не знаю, долго ли я блуждала до того, как за мной погнался пещерный лев. Тогда, видимо, я и спряталась в маленькую пещеру, очень маленькую, поскольку пещерный лев не смог пролезть туда и лишь поранил лапой мою ногу. У меня до сих пор сохранились шрамы от четырех его когтей. Первое, что я помню четко, – это как я открываю глаза и вижу Изу, женщину из племени тех, кого вы привыкли называть плоскоголовыми. Я помню, что заплакала, увидев ее. Но она держала меня на руках, пока я не успокоилась.
Людей сразу захватила история осиротевшей пятилетней девочки. Она рассказала, что жилище нашедшего ее Клана разрушило землетрясение и люди подыскивали новую пещеру, когда наткнулись на нее. Они поняли, что она не принадлежит племени Клана, но является одной из Других, таким словом они называли людей ее вида. Эйла рассказала, что ее удочерила целительница по имени Иза из Клана Брана, а ее брат Креб был там великим Мог-уром, как Зеландони. Увлекшись воспоминаниями, она забыла о своем волнении и просто эмоционально и искренне рассказывала о ее жизни с людьми, которые называли себя Кланом Пещерного Медведя.
Она ничего не утаивала: ни огорчений, которые причинял ей Бруд, сын жены вождя Брана, ни радости обучения целительному искусству Изы. Рассказала, как сильно привязалась к Изе и Кребу, и к своей сводной сестре Убе, и с каким интересом она впервые тайно взяла в руки пращу. Рассказала, как сама научилась пользоваться ею и какую пользу в дальнейшей жизни принесло ей такое умение. Она заколебалась, только когда дело дошло до ее сына. Несмотря на все разумные и возвышенные доводы Верховной, свидетельствующие о том, что люди Клана также являются детьми Матери, Эйла заметила по выражению лиц, по жестам и позам собравшихся – особенно противников брака Экозара и Джоплаи, – что их привычное мнение не изменилось. Они просто решили, что лучше пока держать его при себе. И она подумала, что ей тоже пока лучше воздержаться от этих воспоминаний.
Она рассказала о том, как ее вынудили покинуть Клан, когда Бруд стал вождем, и хотя она пыталась объяснить, что такое смертное проклятие, но сомневалась, что Зеландонии способны сейчас осознать, насколько велико воздействие такого ритуала. Оно буквально обрекало члена Клана на смерть, поскольку ему некуда было пойти, и все, включая ближайших родственников и друзей, отказывались признавать даже само его существование. Совсем коротко вспомнив о том, как жила одна в долине, Эйла более подробно остановилась на истории Ридага, ребенка смешанных духов, которого усыновила Неззи, жена вождя Львиного стойбища.
– В отличие от Экозара ему не передалась сила Клана, и у него была внутренняя слабость, но его речевые способности, как и у людей Клана, были ограниченными. Я научила его и Неззи, а потом и остальных членов Львиного стойбища, и Джондалара разговаривать на языке жестов. И Неззи была просто счастлива, когда он впервые назвал ее мамой, – закончила Эйла.
После нее вышел Джондалар и рассказал историю о том, как он и его брат, Тонолан, встретились с несколькими мужчинами Клана в восточном нагорье после спуска с ледника. Рассказал и забавную историю о том, как ему удалось поймать половину рыбы, поскольку пришлось поделиться второй половиной с юношей Клана. Он также объяснил обстоятельства дела, вынудившего их с Эйлой провести несколько дней в компании с Губаном и Йоргой, семьей Клана, рассказав и о том, как он «разговаривал» с ними на знаковом языке, которому его научила Эйла.
– За время моего Путешествия я точно убедился лишь в одном, – сказал Джондалар, – что те, кого мы привыкли называть плоскоголовыми, являются людьми, умными и знающими людьми. Они относятся к миру животных так же, как мы с вами. Их жизненный уклад отличается от нашего, и даже их умственные способности, возможно, не такие, как у нас, но не менее развитые. Они просто своеобразные. Мы умеем делать какие-то вещи, которые они не умеют, но есть также и такие вещи, которые умеют делать они, а мы не умеем.
Потом выступил Джохарран, рассказав о своих опасениях и о необходимости налаживания с Кланом новых отношений. В заключение Вилломар рассказал о возможностях установления с ними торговых отношений. Все это вызвало множество вопросов и довольно долгое обсуждение. Это было откровением почти для всех вождей и Зеландони. Некоторые говорили, что в это трудно поверить, но большинство проявило более разумную восприимчивость. Казалось очевидным, что Эйла рассказала правдивую историю; даже сказитель не смог бы придумать историю, прозвучавшую настолько убедительно. Она доказывала, что в Клане живут люди, даже если кому-то не верилось, что они принадлежали к человеческому роду. Никто не собирался пока делать окончательные выводы, но каждый получил пищу для размышлений.
Потом встала Верховная, решив закончить совещание.
– Я полагаю, что все мы сегодня узнали много важных вещей, – сказала она. – Я благодарю Эйлу за то, что она согласилась прийти сюда и так откровенно рассказать нам о ее удивительных личных испытаниях. Она дала нам редкую возможность приобщиться к жизни этих людей, которые, возможно, кажутся нам странными, но которые согласились принять ребенка, рожденного Другими, и вырастить его как своего собственного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
– А кто там будет? – спросила Эйла.
– В основном вожди и жрецы, да те люди, которые выступили против Экозара, – сказал Джондалар.
– То есть Брукевал, Ларамар и Марона, – сказала Эйла. – Все они настроены враждебно.
– Бери выше, – заметил Джондалар, – к ним еще примкнули Зеландони Пятой Пещеры и Мадроман, его ученик, которого уж точно не назовешь моим лучшим другом. И Денанна из Двадцать Девятой Пещеры, хотя мне не понятны причины ее возражений.
– По-моему, ей не нравится то, что животные живут вместе с людьми. Вспомни, как мы зашли к ним по пути сюда, и она не захотела, чтобы наши животные поднялись к их жилищам, – сказала Эйла. – Правда, я-то как раз была только рада, что мы разбили лагерь на лугу.
Когда они подошли к шатру жрецов, входной занавес приветливо открылся перед ними, пропуская их внутрь. Эйла удивленно подумала, что в этом доме как будто всегда знают о ее подходе, даже если она случайно решила заглянуть туда.
– Ты уже познакомилась с новым членом Девятой Пещеры? – спросила Зеландони. Она обращалась к миловидной, дружелюбно улыбающейся женщине, в которой Эйла почувствовала скрытую внутреннюю силу.
– Ее представили всем нам, конечно, во время Брачного ритуала, но мне пока не выпадала возможность познакомиться с ней лично, – ответила женщина.
– Тогда я вас познакомлю. Это Эйла из Девятой Пещеры Зеландонии, жена Джондалара, сына Мартоны, бывшего вождя Девятой Пещеры, ранее известная как Эйла из племени Мамутои, член Львиного стойбища, дочь очага Мамонта, избранная Духом Пещерного Льва, охраняемая Пещерным Медведем, – сказала Зеландони, делая церемонное представление. – Эйла, познакомься с Зеландони Двадцать Девятой Пещеры.
Обменявшись с женщиной ритуальным рукопожатием, она удивилась краткости ее имени. Однако оно включало все необходимое. Ведь, став Зеландони, она отказалась от всех личных связей и стала символическим воплощением всей Двадцать Девятой Пещеры Зеландонии, хотя если бы она пожелала, то представление могло быть дополнено всеми ее бывшими личными связями и именами. Но в большинстве случаев это казалось излишним, поскольку она уже стала другим человеком.
Эйла подумала о своих недавно приобретенных связях и поименованиях. Ей понравилось, как представила ее Зеландони, Она стала Эйлой из Зеландонии и женой Джондалара – и это было главным, – но осталась также Эйлой из Мамутои, не потеряла связи с теми, кто очень много значил для нее. И также она осталась «избранной Духом Пещерного Льва, охраняемой Пещерным Медведем». Ее порадовало, что сохранилась ее связь с тотемом и с Кланом.
Впервые столкнувшись с такими долгими перечислениями поименований и родственных связей во время ритуальных представлений Зеландонии, Эйла с удивлением размышляла, зачем они устраивают эти пространные, почти бесконечные представления, полные незнакомых ей названий, имен и родственных связей. Почему бы не упростить этот ритуал, называя просто имена людей, как их называют в обычной жизни, – Джондалар, Мартона, Пролева. Однако сейчас она с радостью услышала, что упомянули все ее привычные связи, и уже не сомневалась в важном значении ритуальных приветствий Зеландонии. Не так уж давно она считала себя Эйлой из Неведомого племени, жившей только в обществе лошади и льва. А сейчас она уже связана со многими людьми, у нее есть муж, и она ждет ребенка.
У нее мелькнула еще одна мысль, вернувшая ее внимание к собравшимся здесь людям. Ей хотелось бы, чтобы к ее родственным связям добавили слова «Мать Дарка из Клана Пещерного Медведя», но, учитывая причину этого собрания и вспомнив протесты на празднике их бракосочетания, вызванные происхождением Экозара, она усомнилась, что сможет когда-либо рассказать Зеландонии о своем сыне, Дарке.
Когда Верховная заняла свое место в центре жилища, все быстро успокоились.
– Я хочу начать с того, что наше собрание ничего не изменит. Джоплая и Экозар уже стали мужем и женой, и это положение может измениться только по их собственной воле или произволению Матери. Но тайные недоброжелатели, видимо, продолжают распространять о них отвратительные слухи и прочие несправедливо обидные замечания, которые, я считаю, позорят все наше племя. И я не смогу, как прежде, гордиться племенем Зеландонии, пока есть среди нас люди, способные на такое жестокое и немилосердное отношение к двум молодым людям, решившим соединить свои судьбы. Даланар, мужчина очага Джоплаи, и я решили вынести этот вопрос на общее обсуждение. Если у кого-то из присутствующих здесь людей имеются справедливые причины для недовольства, то сейчас самое время открыто рассказать о них, – сказала жрица.
Кое-кто из собравшихся смущенно переглядывался или прятал глаза. Очевидно, слова Зеландони смутили в основном тех, кто с жадностью внимал, а возможно, и передавал отдельные злобные сплетни. Мирские и духовные лидеры не лишены человеческих слабостей. Никому, похоже, не хотелось обсуждать это дело или даже вспоминать о таких глупостях, и Верховная уже собралась перейти к основной теме собрания.
Ларамар понял, что может упустить момент и лишиться права высказать все свои протесты.
– Разве не правда, что мать Экозара была плоскоголовой? – сказал он.
Взгляд, которым смерила его Верховная, выражал одновременно презрение и раздражение.
– Он никогда не отрицал этого, – сказала она.
– Это означает, что он ребенок смешанных духов, а тот, в ком смешались духи, является выродком. Значит, он тоже выродок, – сказал Ларамар.
– Кто сказал тебе, что ребенок смешанных духов является выродком? – спросила Верховная служительница.
Ларамар нахмурился и окинул взглядом собравшихся.
– Это всем известно.
– И как же все узнали об этом? – спросила жрица.
– Так люди говорят, – сказал он.
– Какие люди? – настаивала она.
– Все, – сказал он.
– Если все скажут, что солнце не взойдет завтра утром, то окажется ли это справедливым? – спросила она.
– Ну, нет, конечно. Но люди всегда говорили о выродках, – сказал Ларамар.
– Мне кажется, я слышала это от кого-то из очага Зеландони, – сказал один из оппонентов.
Оглянувшись, Верховная взглянула на сказавшую; она узнала Марону по голосу.
– Ты имеешь в виду, Марона, что жрецы учат вас тому, что ребенок смешанных духов является выродком?
– В общем, да, – вызывающе сказала она. – Я уверена, что слышала это от жрецов.
– Известно ли тебе, Марона, что даже красивая женщина выглядит отвратительной, когда лжет? – сказала Верховная.
Марона вспыхнула и бросила на Верховную злобный взгляд. Несколько человек обернулись посмотреть на нее, решив выяснить, верны ли слова жрицы, и некоторые из них согласились, что злобное выражение сделало некрасивой эту признанную красотку. Она опустила глаза, но пробормотала:
– Откуда тебе знать, жирная старая толстуха!
Кое-кто из ее соседей потрясенно ахнул, услышав, какое оскорбление та посмела нанести Верховной служительнице Великой Земной Матери. Сидевшая напротив нее Эйла также потрясенно замерла, ее слух сейчас был почти сверхъестественно острым. Еще несколько человек услышали Марону, включая саму Верховную, тоже обладавшую отличным слухом.
– Посмотри внимательно, Марона, на эту жирную старую толстуху и вспомни, что, как и ты, она когда-то считалась самой красивой женщиной на Летнем Сходе. Красота – самый скоротечный дар. Используй его разумно, молодая красавица, ведь когда он исчезнет, ты будешь очень несчастна, если у тебя не появится других преимуществ. Я никогда не жалела об утраченной красоте, поскольку приобретенные мной знания и опыт дарят мне значительно большее удовлетворение, – сказала Верховная жрица. Потом она продолжила, обратившись ко всем присутствующим: – Марона сказала, а Ларамар подразумевал, что жрецы говорят о том, что дети, рожденные в результате смешения духов одного из нас с духами тех, кого мы называли плоскоголовыми, являются выродками. Последние дни я много медитировала и, углубившись в нашу историю, древние легенды и известные лишь очагу Зеландони традиции, попыталась выяснить происхождение этих идей, поскольку Ларамар прав в одном отношении. Они привычны для нашего понимания. – Она умолкла и обвела взглядом всех собравшихся. – Но служители Матери никогда не утверждали таких идей.
Все жрецы с молчаливым почтением наблюдали за ее недавними отстраненными медитациями; знаком углубленных размышлений служила перевернутая нагрудная бляха, ее оборотная, неукрашенная, сторона означала, что жрице нельзя мешать. Теперь им стала понятна причина ее отстраненности.
Из смутного гула голосов выделилось несколько замечаний: «Но они же животные. Они не принадлежат к человеческому роду. Их предками были медведи».
Зеландони Четырнадцатой Пещеры вступила в разговор:
– Великую Мать возмущает смешение инородных духов.
– Они выродки, – заявила Денанна, вождь Двадцать Девятой Пещеры. – Это всем известно.
Мадроман прошептал жрецу Пятой Пещеры:
– Денанна права. Они наполовину люди, наполовину звери.
Верховная подождала, пока все выскажутся.
– Подумайте о том, где вы слышали подобные высказывания. Попытайтесь вспомнить хоть один пример из традиционных сказаний Зеландонии или из истории и древних легенд, где упоминается, что дети смешанных духов являются выродками, или даже то, что плоскоголовые – животные. Я говорю не о косвенных намеках или домыслах, но о точных цитатах, – сказала она. Дав им немного подумать, она продолжила: – В сущности, если вы хорошенько поразмыслите, то поймете, что Мать никогда не возмущалась ими и не хотела, чтобы мы считали их выродками. Они такие же дети Матери, как и мы. В конце концов, кто выбирает дух мужчины, чтобы смешать его с духом женщины? Такое случается редко, мы ведь не часто общаемся с плоскоголовыми, но если Мать порой решает дать начало новой жизни, смешав елан плоскоголового с еланом Зеландонии, то Она Сама делает такой выбор. И мы, Ее дети, должны уважать Ее выбор, признавая достоинства всех Ее творений. Великая Земная Мать решила сотворить их, и, вероятно, у Нее была на то особая причина. Экозар не выродок. Он рожден женщиной, как каждый из нас. И то, что его родила женщина Клана, не означает, что Мать любит его меньше. С благословения Дони он и Джоплая выбрали друг друга, и всем нам также следует одобрить их выбор.
Ее слова вновь были встречены тихим взволнованным ропотом, но Верховная не услышала ни одного явного возражения и решила продолжить:
– Другая причина для организации нашего собрания заключается в том, что Джохарран считает необходимым поговорить о тех, кого мы называем плоскоголовыми, но для начала, я полагаю, вам следует побольше узнать о них от человека, который прожил с ними достаточно долго. Эйлу вырастили люди, которых мы называем плоскоголовыми, но она знает их как людей Клана. Эйла, подойди сюда и расскажи нам о них.
Эйла встала и подошла к Верховной. Ее слегка подташнивало от волнения, и во рту вдруг все пересохло. Она не привыкла выступать на собраниях и, не зная, с чего начать, решила не мучиться и начать с того, что первое всплыло у нее в памяти.
– Насколько я поняла, мне было пять лет, когда я потеряла семью, в которой родилась. У меня сохранились лишь смутные воспоминания о раннем детстве, но я думаю, что мои родители погибли во время землетрясения. Иногда мне снятся страшные сны о тех событиях. Наверное, какое-то время я блуждала одна, не зная, куда мне идти и что делать. И не знаю, долго ли я блуждала до того, как за мной погнался пещерный лев. Тогда, видимо, я и спряталась в маленькую пещеру, очень маленькую, поскольку пещерный лев не смог пролезть туда и лишь поранил лапой мою ногу. У меня до сих пор сохранились шрамы от четырех его когтей. Первое, что я помню четко, – это как я открываю глаза и вижу Изу, женщину из племени тех, кого вы привыкли называть плоскоголовыми. Я помню, что заплакала, увидев ее. Но она держала меня на руках, пока я не успокоилась.
Людей сразу захватила история осиротевшей пятилетней девочки. Она рассказала, что жилище нашедшего ее Клана разрушило землетрясение и люди подыскивали новую пещеру, когда наткнулись на нее. Они поняли, что она не принадлежит племени Клана, но является одной из Других, таким словом они называли людей ее вида. Эйла рассказала, что ее удочерила целительница по имени Иза из Клана Брана, а ее брат Креб был там великим Мог-уром, как Зеландони. Увлекшись воспоминаниями, она забыла о своем волнении и просто эмоционально и искренне рассказывала о ее жизни с людьми, которые называли себя Кланом Пещерного Медведя.
Она ничего не утаивала: ни огорчений, которые причинял ей Бруд, сын жены вождя Брана, ни радости обучения целительному искусству Изы. Рассказала, как сильно привязалась к Изе и Кребу, и к своей сводной сестре Убе, и с каким интересом она впервые тайно взяла в руки пращу. Рассказала, как сама научилась пользоваться ею и какую пользу в дальнейшей жизни принесло ей такое умение. Она заколебалась, только когда дело дошло до ее сына. Несмотря на все разумные и возвышенные доводы Верховной, свидетельствующие о том, что люди Клана также являются детьми Матери, Эйла заметила по выражению лиц, по жестам и позам собравшихся – особенно противников брака Экозара и Джоплаи, – что их привычное мнение не изменилось. Они просто решили, что лучше пока держать его при себе. И она подумала, что ей тоже пока лучше воздержаться от этих воспоминаний.
Она рассказала о том, как ее вынудили покинуть Клан, когда Бруд стал вождем, и хотя она пыталась объяснить, что такое смертное проклятие, но сомневалась, что Зеландонии способны сейчас осознать, насколько велико воздействие такого ритуала. Оно буквально обрекало члена Клана на смерть, поскольку ему некуда было пойти, и все, включая ближайших родственников и друзей, отказывались признавать даже само его существование. Совсем коротко вспомнив о том, как жила одна в долине, Эйла более подробно остановилась на истории Ридага, ребенка смешанных духов, которого усыновила Неззи, жена вождя Львиного стойбища.
– В отличие от Экозара ему не передалась сила Клана, и у него была внутренняя слабость, но его речевые способности, как и у людей Клана, были ограниченными. Я научила его и Неззи, а потом и остальных членов Львиного стойбища, и Джондалара разговаривать на языке жестов. И Неззи была просто счастлива, когда он впервые назвал ее мамой, – закончила Эйла.
После нее вышел Джондалар и рассказал историю о том, как он и его брат, Тонолан, встретились с несколькими мужчинами Клана в восточном нагорье после спуска с ледника. Рассказал и забавную историю о том, как ему удалось поймать половину рыбы, поскольку пришлось поделиться второй половиной с юношей Клана. Он также объяснил обстоятельства дела, вынудившего их с Эйлой провести несколько дней в компании с Губаном и Йоргой, семьей Клана, рассказав и о том, как он «разговаривал» с ними на знаковом языке, которому его научила Эйла.
– За время моего Путешествия я точно убедился лишь в одном, – сказал Джондалар, – что те, кого мы привыкли называть плоскоголовыми, являются людьми, умными и знающими людьми. Они относятся к миру животных так же, как мы с вами. Их жизненный уклад отличается от нашего, и даже их умственные способности, возможно, не такие, как у нас, но не менее развитые. Они просто своеобразные. Мы умеем делать какие-то вещи, которые они не умеют, но есть также и такие вещи, которые умеют делать они, а мы не умеем.
Потом выступил Джохарран, рассказав о своих опасениях и о необходимости налаживания с Кланом новых отношений. В заключение Вилломар рассказал о возможностях установления с ними торговых отношений. Все это вызвало множество вопросов и довольно долгое обсуждение. Это было откровением почти для всех вождей и Зеландони. Некоторые говорили, что в это трудно поверить, но большинство проявило более разумную восприимчивость. Казалось очевидным, что Эйла рассказала правдивую историю; даже сказитель не смог бы придумать историю, прозвучавшую настолько убедительно. Она доказывала, что в Клане живут люди, даже если кому-то не верилось, что они принадлежали к человеческому роду. Никто не собирался пока делать окончательные выводы, но каждый получил пищу для размышлений.
Потом встала Верховная, решив закончить совещание.
– Я полагаю, что все мы сегодня узнали много важных вещей, – сказала она. – Я благодарю Эйлу за то, что она согласилась прийти сюда и так откровенно рассказать нам о ее удивительных личных испытаниях. Она дала нам редкую возможность приобщиться к жизни этих людей, которые, возможно, кажутся нам странными, но которые согласились принять ребенка, рожденного Другими, и вырастить его как своего собственного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109