– Ты подоспела как раз вовремя, Мартона. Мне нужно приготовить кое-что для нее, – сказала Зеландони.
– Чтобы ускорить роды? – спросила Мартона. – Первые роды обычно бывают затяжными. – Она ободряюще улыбнулась Эйле.
– Нет, – сказала Зеландони и задумчиво помолчала, прежде чем продолжить. – Просто ей необходимо немного успокоиться. Все идет вполне нормально, даже немного быстрее, чем я думала, но она очень напряжена и, видимо, боится родов.
Эйла заметила, что Зеландони не стала оспаривать слова Мартоны по поводу первых родов. Она давно поняла, что Зеландони многое знает и хранит много разных секретов. Возможно, даже лучше, чтобы только Зеландони знала о том, что у нее есть сын. Надо будет поговорить с ней об этом позже.
У входа раздался тихий стук, но Пролева вошла, не дожидаясь приглашения.
– Джондалар сказал, что Эйла рожает. Могу я чем-то помочь? – спросила она. На груди у нее были завязаны концы одеяльца, в котором у нее за спиной тихо посапывал новорожденный младенец.
– Да, можешь, – сказала Зеландони. Она временно присвоила себе право разрешать доступ в этот дом, и Эйла была благодарна ей за это. Приближалась очередная схватка, и ей меньше всего хотелось сейчас думать о том, кому следует быть рядом с ней. Целительница заметила, что напряжение Эйлы усиливается одновременно с болью. Было очевидно также, что она сдерживает стоны. – Ты можешь посидеть с Эйлой, пока Мартона вскипятит воду. А мне нужно принести несколько специальных трав.
Зеландони быстро вышла. Несмотря на внушительные размеры, она бывала очень проворной в случае необходимости. Выйдя из дома, Зеландони заметила Фолару.
– Можно мне войти туда, Зеландони? Я хотела бы помочь, если смогу, – сказала она.
Жрица задумалась лишь на мгновение.
– Да, заходи. И помоги Пролеве успокоить ее, – велела она, быстро удаляясь в сторону своего дома.
Когда она вернулась, Эйла беспорядочно металась по лежанке, стараясь перетерпеть очередную судорожную схватку, но по-прежнему не издавала ни звука.
Мартона и Пролева с двух сторон держали ее за руки, тревожно поглядывая на роженицу. Озабоченная Фолара добавила раскалившийся камень в уже почти закипевшую воду. Сейчас она была очень похожа на свою мать. Страх в глазах Эйлы заметно уменьшился при виде целительницы.
Она подошла к роженице.
– Все будет хорошо, Эйла. Ты все делаешь прекрасно, тебе нужно просто немного расслабиться. Я сейчас приготовлю тебе настой, и он поможет тебе успокоиться, – сказала Зеландони.
– Какой настой? – спросила она, когда боль отступила.
Зеландони внимательно глянула на нее. Она явно спросила не от страха, а из интереса. Похоже, именно так можно на время развеять ее тревоги.
– В основном из ивовой коры и листьев малинника, – сказала она, быстро глянув, не закипела ли вода. – И еще добавлю туда немного липового цвета и щепотку дурмана.
Эйла понимающе кивнула.
– Кора ивы слегка ослабит боль, а малинник отлично успокаивает во время родов, липовый цвет сделает настой послаще, а дурман… наверное, это листья того вонючего растения – оно помогает снять боль и усыпляет, но может помешать схваткам. Хотя щепотка, возможно, даже поможет.
– Именно так я и думала, – согласилась жрица.
Быстро пройдя в кухонный очаг, чтобы положить травы и кору ивы в приготовленный Фоларой кипяток, Зеландони отметила, что правильно сделала, рассказав Эйле о том, какое снадобье приготовит для нее; теперь она, возможно, спокойно выпьет это лекарство, и вообще было бы глупо пытаться скрыть что-то от нее. Пока целебный напиток настаивался, Эйла выдержала еще несколько схваток. И когда жрица принесла ей чашку, Эйла уже была вполне готова принять его, но все-таки приподнялась и сначала попробовала снадобье, сосредоточенно закрыв глаза. Потом кивнула и выпила его.
– Больше малинника, чем коры, и как раз достаточно липового цвета, чтобы уменьшить горечь… дурмана, – сказала Эйла, откидываясь на спину в ожидании очередного приступа.
В первый момент у Зеландони возникло желание иронически усмехнуться, сказав: «Надо же, неужели ты одобрила мою рецептуру?» – но она тут же опомнилась, удивившись, как ей вообще могли прийти в голову подобные мысли. Эта опытная целительница не привыкла, чтобы люди пробовали и обсуждали ее снадобья, но разве сама она не поступила бы так же? Зеландони поняла, что Эйла вовсе не собиралась оценивать ее знания, а проверяла сама себя. Жрица мысленно улыбнулась, осознав, что у них с Эйлой одинаковые привычки. Эйла привыкла сама пробовать все свои лекарства, спокойно проверяя свою собственную реакцию, быстроту и силу воздействия ее снадобий. К тому же, как и предположила Зеландони, это отвлекло ее от собственного страха и помогло успокоиться.
Все терпеливо ждали, тихо переговариваясь. Роды, кажется, теперь пошли легче для этой молодой женщины. Зеландони не знала, помог ли тому ее настой или уменьшение напряжения и страха, вероятно, и то и другое, но роженица уже не металась. Вместо этого Эйла сосредоточилась на собственных ощущениях, мысленно сравнивая ее нынешнее состояние с предыдущими родами, и поняла, что на сей раз все проходит легче. Пока ее состояние меняется так же, как у других женщин, за родами которых ей приходилось наблюдать. Она помогала Пролеве во время родов и сейчас с улыбкой взглянула на молодую женщину, присевшую покормить свою малютку.
– Мартона, ты нашла родильное покрывало? По-моему, оно скоро понадобится, – сказала Зеландони.
– Уже? Я не думала, что все пройдет так быстро, особенно, судя по тем болям, что она испытывала вначале, – сказала Пролева, укладывая младенца спать обратно в одеяльце.
– Но сейчас ей, видимо, удалось приспособиться к ним, – сказала Мартона. – Пожалуй, я принесу покрывало. Оно там, где ты показывала мне раньше, Эйла?
– Да, – кратко ответила она, чувствуя приближение очередных мышечных сокращений, всеобъемлющей судороги. Когда она закончилась, Зеландони велела Пролеве и Фоларе расстелить на полу кожаное родильное покрывало, украшенное ритуальными узорами и знаками, а потом поманила к себе Мартону.
– Пора помочь ей, – тихо шепнула она ей и потом громко добавила, обращаясь к Эйле: – Тебе нужно подготовиться и позволить Великой Земной Матери помочь твоему ребенку появиться на свет. Можешь ты приподняться?
– Да, – сказала она, с трудом переводя дух. Она старательно тужилась с каждым новым приступом боли и вновь испытала такую потребность, но попыталась сдержать ненадолго свое желание. – Я думаю, да.
Женщины помогли Эйле подняться на ноги и подвели ее к родильному покрывалу. Пролева показала ей, какое положение нужно принять, и они с Фоларой, с двух сторон поддерживая ее, помогли ей опуститься на покрывало. Мартона стояла перед Эйлой, ободряюще улыбаясь. Зеландони пристроилась сзади и, сцепив свои руки перед животом роженицы, прижала ее к своей могучей груди.
Эйла почувствовала уверенное спокойствие и добросердечность этой величественной женщины; она невольно пробуждала желание опереться на нее. От нее исходила сила самой Матери, всех матерей, соединенная в одной груди, теплой, как грудь самой Земли. Но ей было присуще еще нечто особенное. Огромная мощь, скрытая под этой обширной плотью. Эйла испытала уверенность в том, что этой женщине доступны все чувства Великой Земной Матери, от нежной теплоты летнего дня до ярости бушующей метели. В случае необходимости она могла быть сокрушительной, как разбушевавшийся шторм, или уютной и нежной, как мягкая туманная дымка.
– Сейчас, когда вновь ты почувствуешь приступ боли, тебе нужно постараться вытолкнуть ребенка, – сказала Зеландони.
Женщины держали ее за руки с двух сторон.
– Я чувствую, что сейчас опять начнется, – сказала Эйла.
– Тогда тужься! – велела Зеландони.
Эйла сделала глубокий вдох и изо всех сил начала тужиться. Она чувствовала, как жрица помогает ей, подталкивая ребенка вниз. Поток теплой воды хлынул на покрывало.
– Отлично. Я ждала этого, – сказала Зеландони.
– Надо же, как поздно у нее отошли воды, – сказала Пролева. – Мои, видимо, отошли слишком рано, я рожала ребенка почти всухую. А так легче. Вот она, вижу, уже идет.
– Давай, Эйла, тужься еще, – сказала Зеландони.
Эйла вновь напрягла все силы и почувствовала движение.
– Да, вот она, головка, – сказала Мартона. – Я готова принять ребенка. – Она опустилась на колени рядом с Эйлой перед очередными потугами. Эйла глубоко вздохнула и еще раз потужилась. – Вот он выходит! – воскликнула Мартона.
Эйла почувствовала, как вышла головка. Дальше дело пошло легче. Когда ребенок появился, Мартона ловко подхватила его.
Посмотрев вниз, Эйла увидела мокрого младенца на руках Мартоны и улыбнулась. Лицо Зеландони тоже озарилось улыбкой.
– Последний разок напрягись, Эйла, чтобы вышел послед, – велела Зеландони, вновь помогая ей. После очередной потуги она увидела, как на покрывало выпала окровавленная плацента.
Зеландони отпустила ее и, выйдя вперед, взглянула на новоявленную мать. Пролева и Фолара поддерживали Эйлу, пока Зеландони принимала новорожденного, разглядывала и похлопывала его по крошечной попке. Послышались тихие чихающие звуки. Зеландони хлопнула его по пяткам, и младенец откликнулся испуганным вдохом и чуть позже уже смелее втянул животворный воздух в свои маленькие легкие. Его тихий голос в первый момент напоминал какое-то мяуканье, но набрал силу, когда легкие начали уверенно поддерживать его жизнь.
Мартона держала младенца, Зеландони слегка привела Эйлу в порядок, смыв следы крови и родовой жидкости, а потом Пролева и Фолара помогли ей перебраться на лежанку. Зеландони перевязала жильной веревкой пуповину младенца и, защемив ее, прекратила доступ крови по этому питательному кровотоку. Острым кремневым ножом она отрезала пуповину от последа, отделив младенца от плаценты, которая обеспечивала его питанием в материнском детском месте до появления на свет. Теперь младенец Эйлы стал отдельным организмом, уникальным и своеобразным человеческим существом.
Мартона и Зеландони выкупали ребенка, протерев его мягкой и бархатистой кроличьей кожей, специально приготовленной Эйлой для этой цели. Мартона держала наготове маленькое одеяльце, мягкое и нежное, как кожа самого младенца. Оно было сделано из шкуры не успевшего родиться, но уже вполне сформировавшегося детеныша оленя. Зеландони сказала Джондалару, что ребенку его очага будет сопутствовать удача, если он сможет раздобыть такую шкуру ко времени его рождения, и он вместе с братом отправился как-то раз в конце зимы на поиски беременной оленихи.
Эйла помогла ему сделать из шкуры этого нерожденного плода мягкое кожаное одеяльце. Джондалара неизменно потрясало, какой мягкой получается выделанная ею кожа, этому искусству, насколько он знал, она научилась в Клане. Поработав с ней вдвоем, он понял, какое это сложное дело, даже если необходимо выделать нежную зародышевую кожу. Зеландони положила младенца на одеяльце, а Мартона завернула новорожденного и отнесла Эйле.
Глава 38
– Можешь радоваться. Ты родила чудесную девчушку, – сказала Мартона, передавая матери крошечный сверток.
Эйла взглянула на свое крошечное подобие.
– Какая она красивая! – Она распеленала и внимательно рассмотрела новорожденную, испытывая, несмотря на все уверения, некоторый страх перед тем, что может обнаружить в ребенке какой-то изъян. – Да, она прекрасна. Мартона, ты когда-нибудь видела такого красивого ребенка?
Женщина молча улыбнулась. Конечно, она видела. Такими были ее собственные дети, но эта новорожденная дочь очага ее сына была не менее красивой, чем они.
– Зеландони, роды оказались совсем не трудными, – сказала Эйла, когда жрица подошла и посмотрела на мать и дитя. – Ты мне очень помогла, но на самом деле все прошло довольно легко. Я так счастлива, что родилась девочка. Смотрите, она пытается найти мою грудь.
Эйла помогла ей, с привычной опытностью отметила Зеландони.
– А можно теперь позвать Джондалара, чтобы он посмотрел на нее? Мне кажется, она очень похожа на него, как ты считаешь, Мартона?
– Он скоро придет, – сказала Зеландони, проверяя состояние Эйлы и заменяя мягкие лоскуты кожи между ног роженицы. – У тебя нет никаких разрывов, Эйла, никаких повреждений. Лишь обычное очищающее кровотечение. Роды прошли хорошо. Ты уже подумала, как хочешь назвать ее?
– Да, я думала об этом с тех пор, как ты сказала, что мне придется выбрать имя для моего ребенка, – сказала Эйла.
– Отлично. Скажи мне это имя. Я сделаю знак для него на камне в обмен на это, – сказала она, взяв родильное покрывало с завернутым в него последом. – Потом я унесу это и захороню послед, чтобы жизненные духи, еще оставшиеся в нем, не попытались поселиться рядом с той жизнью, которая росла в нем. Я должна сделать это как можно быстрее, а потом я позову Джондалара.
– Я решила назвать ее… – начала Эйла.
– Постой! Не говори пока громко, только шепотом мне на ухо, – предупредила Зеландони.
Жрица наклонилась, и Эйла прошептала что-то ей на ухо. Потом она быстро удалилась. Мартона, Фолара и Пролева сидели около счастливой матери, восхищаясь младенцем и тихо разговаривая. Эйла устала, но чувствовала себя счастливой и умиротворенной, совсем не так, как было после рождения Дарка. Тогда она была истощена и страдала от мучительных болей. Она задремала, и ее разбудил приход Зеландони, которая вручила ей камешек с загадочными красными и черными знаками.
– Положи его в надежное место, возможно, в нишу с фигуркой Дони, – посоветовала жрица.
Эйла кивнула, потом увидела, как над ней склонилось другое лицо.
– Джондалар! – воскликнула она.
Он опустился на колени перед лежанкой, чтобы быть ближе к ней.
– Как ты себя чувствуешь, Эйла?
– Отлично. Роды оказались не трудными, Джондалар. Гораздо легче, чем я ожидала. Но взгляни же на ребенка! – сказала она, разворачивая пеленку. – Правда, она прекрасна?!
– Ты получила девочку, как и хотела, – сказал он, разглядывая крошечного младенца с легким чувством благоговейного страха. – Какая же она маленькая. И посмотри, у нее уже есть даже крошечные ноготки. – Мысль о том, что женщина производит на свет такого совершенного человечка, вдруг потрясла его. – Как же ты назвала дочь, Эйла?
Она посмотрела на Зеландони.
– Можно сказать ему?
– Да, теперь это безопасно, – сказала она.
– Я назвала ее Джонэйлой, соединив наши два имени, поскольку мы оба причастны к ее рождению. Она также и твоя дочь.
– Джонэйла. Красивое имя, мне нравится. Джонэйла, – повторил он.
Мартоне также понравилось новое имя. Она и Пролева снисходительно улыбнулись, услышав слова Эйлы. Обычно матери новорожденных всегда пытаются убедить своих мужей, что дети зародились от их духов. Хотя Эйла не использовала слово «дух», они были уверены, что поняли, что она имела в виду. А вот Зеландони вовсе не была так уверена. Эйла хотела сказать именно то, что сказала. Джондалар не сомневался. Он точно знал смысл ее высказывания.
Было бы отлично, если бы это была правда, подумал он, глядя на крошечную девочку. Лишенная теплого одеяльца, она почувствовала прохладу воздуха и начала просыпаться.
– Она прекрасна. Наверное, она будет похожа на тебя, Эйла. Я это уже вижу, – сказал он.
– И на тебя, тоже, Джондалар. Хочешь подержать ее?
– Не знаю, – сказал он, слегка отпрянув. – Она еще такая хрупкая.
– Уж не настолько она хрупкая, чтобы ты не сумел удержать ее, Джондалар, – подбодрила его Зеландони. – Давай-ка я помогу тебе. Садись поудобнее. – Она ловко запеленала младенца, подняла его и положила на руки Джондалара, показав ему, как надо держать малышку.
Младенец открыл глаза, и, казалось, посмотрел на него. «Неужели ты моя дочь? – думал он. – Ты еще совсем крошечная и нуждаешься в том, чтобы за тобой постоянно присматривали и ухаживали, пока ты не вырастешь. – Он слегка прижал ее к себе, осознавая себя как защитника и кормильца. И вдруг его совершенно неожиданно захлестнула волна искренней и покровительственной любви к этой новорожденной. – Джонэйла. Моя дочь, Джонэйла».
На следующий день Зеландони зашла проведать молодую мать. Она специально дождалась того времени, когда Эйла осталась одна. Она кормила ребенка, сидя на подушках, и Зеландони опустилась на подушки рядом с ней.
– Почему ты не села на табурет, Зеландони? – спросила Эйла.
– Мне так лучше, Эйла. Я вполне могу посидеть и на полу, просто иногда предпочитаю другие места. Как Джонэйла?
– Все в порядке. Здоровенькая девочка. Она пару раз будила меня ночью, но в общем, хорошо спала, – сказала Эйла.
– Я хочу предупредить тебя, что послезавтра мы проведем ритуал ее принятия в члены Зеландонии, ее назовут дочерью очага Джондалара и членом нашей Пещеры.
– Хорошо, – сказала Эйла. – Я рада, что она станет Зеландонии и дочерью очага Джондалара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109