Она никогда не упоминала об этом и никогда не воспользуется преимуществами ее знаний. Она хорошо осознавала, что это опасно как для нее самой, так и для человека, которому принадлежал еландон.
Эйла также отвлеклась от темы обсуждения. Она не знала погребальных обычаев Зеландонии, и сначала ей было очень интересно, но завязавшаяся дискуссия – казавшаяся почти бесконечной – была выше ее понимания. Она не понимала даже некоторых слов, таинственно произносимых жрецами. И она задумалась о том, что узнала недавно.
Ей объяснили, что умерших обычно хоронят в священной земле небольшого кладбища, и место кладбища меняется после того, как оно заполняется могилами. Нельзя, чтобы в одном месте скапливалось слишком много томящихся духов, они могут обрести слишком большое могущество. Умерших в одно время могли похоронить вместе, как и близких родственников, но в округе не было одного большого кладбища. Захоронения проводили на небольших участках, разбросанных по окрестностям.
Выбрав место для кладбища, его обносили частоколом, а также потом устанавливали колья в головах могил погребенных людей. Эти колья украшались резьбой или рисунками символических личных абеланов и знаками, предупреждающими об опасности всего кладбища. Духи мертвых больше не имели тела и могли прятаться внутри этого огороженного пространства, но не могли выйти за частокол. Зеландонии строили такую заклинательную защитную ограду, чтобы духи, которые не смогли найти путь в мир Духов, не смогли выйти за кладбищенскую границу и украсть тело того, кто еще живет в этом мире.
Входящие на кладбище находились в смертельной опасности, и им необходимо было вооружиться мощной защитой. Духи начинали собираться еще до похорон умершего, и было известно, что они пытаются проникнуть в тело живого человека и начать войну за власть его личным духом. Об этом обычно узнавали по резким изменениям, происходившим с человеком: он мог вдруг начать делать несвойственные ему вещи или видеть то, что другие не видели, мог закричать без всякой видимой причины, впасть в неистовство или вдруг потерять связь с окружающим миром и замкнуться в себе.
Спустя много лет частокол разрушался и сгнивал в земле, на могилах вырастали растения, даруя погребальному участку силу новой жизни, и такой участок больше не считался священным, он становился безопасным; духи покидали его. Это означало, что Великая Земная Мать взяла все, что Ей причитается, и отдала это место обратно Ее детям.
Все пребывавшие в задумчивости сразу же переключили свое внимание на спор, услышав голос Верховной жрицы. Поскольку спорившие жрецы, похоже, никак не могли прийти к согласию, властная Зеландони решила, что настала пора вмешаться. Она приняла решение, которое удовлетворило все точки зрения, и ее объяснения показались всем единственным правильным решением. Далее перешли к обсуждению мер предосторожности для носильщиков, которые понесут тело Шевонара на кладбище, способы их защиты от потерянных и блуждающих душ.
Нужно будет устроить пиршество для укрепления духа и тела всех живых, чтобы личные духи каждого человека обрели силы для победы над потерянными душами, и, конечно, все рассчитывали, что его организует Пролева. В заключение обсудили, какую еду нужно отнести на кладбище наряду с оружием и инструментами. Погребальную пищу, никто не ел, но дух этой пищи будет питать свободно блуждающий дух умершего, чтобы дать ему силы найти свой путь. Должно быть сделано все возможное, чтобы уходящая душа не имела причин вернуться или блуждать вокруг слишком долго.
После утреннего собрания Эйла отправилась с лошадьми и Волком на прогулку. Она вычистила их шкуры, расчесала гривы, проверив и убедившись, что с ними все в порядке. Обычно она каждый день уделяла внимание лошадям, но, с тех пор как они прибыли сюда, общение с племенем Джондалара отнимало очень много времени, и она успела соскучиться по лошадям. Они приветствовали ее с такой радостью, что она подумала, будто они тоже скучали по ней и Джондалару.
На обратном пути она подошла к дому Джохаррана и спросила Пролеву, не знает ли она, где Джондалар.
– Он пошел с Джохарраном, Рашемаром и Солабаном копать могилу для Шевонара, – ответила женщина. У Пролевы сегодня было много дел, но сейчас она поджидала кого-то, и у нее появилась передышка. Ей хотелось получше узнать эту одаренную во всех отношениях женщину, которая вскоре должна стать женой брата ее мужа, и она предложила ей выпить ромашкового чая.
Эйла колебалась.
– Я думаю, сейчас мне нужно вернуться к Мартоне, но я с удовольствием выпью с тобой чаю в другой раз.
Волк, насладившийся прогулкой вместе с лошадьми, шел следом за Эйлой. Заметив зверя, Джарадал побежал к нему. Волк уткнулся носом в ребенка, надеясь, что его приласкают. Джарадал восторженно рассмеялся и почесал волчий загривок.
– Признаюсь, Эйла, – сказала Пролева, – я очень встревожилась поначалу, когда Джарадал сказал мне, что он играл с твоим зверем. С трудом верится, что плотоядный хищник может быть таким ласковым и добрым к детям. Когда Фолара привела его сюда, и я увидела, как Марсола ползает по нему, я не могла поверить своим глазам. Она дергала его мех, шлепала по глазам, даже хватала его за нос и заглядывала в пасть, а Волк спокойно лежал, словно ему все это очень нравилось. Я была совершенно потрясена. Даже Салова улыбнулась, хотя сначала, увидев, как ее малышка играет с Волком, жутко перепугалась.
– Волк больше всего любит именно детей, – пояснила Эйла. – Со щенячьего возраста он играл и спал вместе с ними в земляном жилище Львиного стойбища. Они стали для него собратьями-детенышами, а взрослые волки всегда защищают малышей и балуют волчат своей стаи. Он, видимо, считает, что все дети принадлежат к его стае.
Идя с Волком дальше к жилищу Мартоны, Эйла невольно задумалась о том, что же такое в облике Пролевы слегка смутило ее. Она как-то странно держалась и двигалась в своем свободном платье. Вдруг ее осенило, и она улыбнулась. Пролева была беременна! Это совершенно точно.
В жилище Мартоны никого не оказалось. Значит, можно было остаться и выпить чаю с Пролевой, хотя она удивленно раздумывала, куда могла пойти мать Джондалара. С Пролевой ее не было, может, она пошла к Зеландони? Эти женщины казались подругами или, по крайней мере, уважали друг друга. Они часто беседовали или обменивались понимающими взглядами. Если она пойдет туда искать Мартону, у нее появится причина поговорить с жрицей, а уж ее-то нужно было непременно узнать получше.
«Конечно, на самом деле мне вовсе не обязательно искать Мартону, и Зеландони сейчас очень занята. Может быть, не стоит надоедать ей, – подумала Эйла, но она чувствовала себя бездельницей и хотела сделать что-нибудь полезное. – Может, я смогу чем-то помочь ей. По крайней мере, предложить помощь».
Подойдя к дому Зеландони, она слегка постучала по стене около входного занавеса. Жрица, должно быть, стояла рядом. Она почти сразу отвела в сторону входной занавес.
– Эйла? – слегка удивленно сказала она, увидев молодую женщину и Волка. – Я могу что-то для тебя сделать?
– Я искала Мартону. Ее нет ни дома, ни у Пролевы. Я подумала, может, она пошла к тебе, – сказала Эйла.
– Нет, у меня ее нет.
– Ладно, извини, что потревожила тебя. Я понимаю, что ты очень занята. Мне не следовало отвлекать тебя, – сказала Эйла.
– Все в полном порядке, – сказала Зеландони, заметив, что молодая женщина выглядит напряженной, но одновременно, словно на что-то надеется. – У тебя какое-то особое дело к Мартоне?
– Нет, я просто искала ее. Подумала, может, ей нужно чем-то помочь.
– Если ты хочешь чем-то заняться, то, может быть, сможешь помочь мне, – сказала Зеландони, открывая пошире проход и отступая в сторону. Широкая довольная улыбка Эйлы дала старшей женщине понять, что именно за этим Эйла и пришла сюда.
– А Волку можно войти к тебе? – спросила Эйла. – Он не повредит что-нибудь?
– Я уверена, что не повредит. Могу сказать, что мы с ним понимаем друг друга, – сказала жрица, удерживая занавес открытым, чтобы Волк мог пройти вслед за Эйлой. – Мне нужно растереть в порошок красную охру, что ты собрала для меня. Вот ступка, – сказала Зеландони, показывая на красный камень с углублением, появившимся от многолетнего употребления, – а вот пестик для растирания. Скоро придет Джоконол, и ему понадобится этот порошок, чтобы помочь мне сделать столб с абеланом Шевонара. Он мой ученик.
– Я познакомилась с Джоконолом на гостеприимном пиршестве, но он сказал, что он художник, – возразила Эйла.
– Да, он художник. Но он также мой помощник и ученик. Хотя мне думается, что он больше художник, чем ученик. Его не интересует целительство или отношения с миром Духов. Его, видимо, устраивает положение ученика, но он пока еще очень молод. Время покажет. Возможно, он еще почувствует иное призвание. А между тем он искусный художник и отлично помогает мне, – сказала Зеландони и добавила: – Многие художники являются также и жрецами. Дар Джоконола проявился в раннем детстве.
Эйла с удовольствием растирала в порошок красные куски окиси железа – для приготовления порошка не нужно было специального обучения, но эта машинальная физическая деятельность позволяла ее мыслям идти своим путем. Она думала о жрецах и том, почему художники, подобные Джоконолу, воспитываются в очаге Служителей, несмотря на юные годы; им ведь пока недоступны священные знания, и они мало понимают в духовных делах. Зачем же нужно художнику приобщаться к очагу Зеландони?
Пока она работала, вошел Джоконол. С легким удивлением он посмотрел на Эйлу и Волка. Волк поднял голову и мельком глянул на Эйлу, готовый встать, если она прикажет. Она успокоила его, показав, что этого человека ждали. Волк успокоился, но продолжал посматривать в сторону пришельца.
– Эйла зашла мне помочь, Джоконол, – пояснила Зеландони. – Я поняла, что вы уже познакомились.
– Да, в первый вечер, как она появилась здесь. Привет, Эйла, – сказал Джоконол.
Эйла закончила растирать куски охры в мелкий порошок и отдала ступку, пестик и красный порошок Зеландони, надеясь, что ей поручат сделать что-то еще, но вскоре ей стало понятно, что они ждут, когда она уйдет.
– Больше у тебя нет поручений для меня? – наконец спросила Эйла.
– Пока нет, – сказала жрица.
Эйла кивнула и вышла, позвав с собой Волка. Вернувшись в свой дом, она обнаружила, что Мартоны все еще нет, Джондалар тоже еще не вернулся, а она опять не знала, чем заняться. «Мне следовало остаться и выпить чаю с Пролевой», – подумала она. Потом она подумала: а почему бы не вернуться? Эйле хотелось узнать поближе эту искусную и обаятельную женщину. В конце концов, они скоро породнятся: она была женой брата Джондалара. «Может, мне даже стоит захватить сбор вкусного чая, – подумала Эйла, – с добавлением липового цвета. Интересно, растут ли в этих краях липовые деревья?».
Глава 15
Мужчин радовало, что они уже почти закончили копать погребальную яму. Зеландони провела ритуал, усиливающий их защиту, прежде чем они отправились готовить эту землю для погребения тела Шевонара, и даже покрыла их руки красной охрой, но каждый из них втайне вздрогнул, когда они перешли через незримый барьер, означенный резным красным частоколом.
На этих четырех землекопах были просторные кожаные накидки, бесформенные и совершенно лишенные украшения, вроде покрывал с дыркой посередине для головы. Их головы скрывались под глухими капюшонами, в которых имелись лишь прорези для глаз, но не было отверстий для рта или носа – телесные отверстия, располагающие вход духа.
Такие одеяния были предназначены для того, чтобы спрятать их личности от любых духов, которые могли таиться поблизости, поджидая живое тело в надежде поселиться в нем; там не должно быть никаких абеланов, никаких символов или знаков любого рода, позволяющих определить, кто именно вторгся на священный участок и потревожил духов. Они не разговаривали, поскольку даже звук голосов мог выдать их. Рытье могилы было не из тех дел, которые легко можно было кому-то поручить, и Джохарран решил, что раз он был зачинщиком неудачной охоты, то он должен быть одним из землекопов. Он выбрал еще двух своих помощников, Солабана и Рушемара, и пригласил за компанию с ними своего брата Джондалара. Хотя эти четверо хорошо знали друг друга, они искрение надеялись, что это было незаметно блуждающим еланам.
Тяжело было копать землю каменными мотыгами. Солнце уже стояло высоко, и они взмокли от жары. Кожаные капюшоны мешали дышать, но никто из этих сильных, бесстрашных охотников даже не посмел сдвинуть их. Любой из них мог смело встретить атакующего носорога и уклониться в сторону в последний момент, но требовалось гораздо больше смелости, чтобы бросить вызов незримой опасности, обитающей в этой почитаемой погребальной земле.
Никому из них не хотелось остаться за этим посещаемым духами частоколом ни на мгновение дольше, чем было необходимо, и они копали как можно быстрее, выбрасывая из ямы землю, взрыхленную мотыгами. Используемые ими совки были сделаны из больших плоских костей, лопаточных или тазовых, заостренных и отполированных по краю округлым камнем и речным песком до почти острой кромки, облегчающей процесс копания. Другой конец совка был закреплен на длинной палке. Землю складывали на кожаные шкуры, подобные тем, что были надеты на них, так чтобы ее можно было оттащить от края могилы, оставив место для людей, которые придут сюда.
Когда последние совки рыхлой земли были вытащены из ямы, Джохарран кивнул помощникам. Могила была уже достаточно глубокой. Они собрали свои инструменты и быстро покинули кладбище. По-прежнему молча, они ушли подальше от жилья в выбранное заранее место, редко посещаемое людьми.
Джохарран воткнул острый конец мотыги в землю, и землекопы вырыли вторую яму, поменьше первой, сняли капюшоны и накидки и сложили все в яму, затем аккуратно забросали ее землей. Копательные инструменты нужно вернуть в особое место, где они обычно хранятся, но землекопы несли их очень осторожно, чтобы эти инструменты не коснулись случайно их собственных открытых частей тела, за исключением окрашенных охрой рук.
Они направились прямиком к особой пещерке, расположенной вблизи дна долины, изобилующей пещерками в известняковых склонах. Перед ней стоял врытый в землю резной столбик с абеланом Зеландонии и другими знаками. Войдя внутрь, они вернули на место погребальные копательные инструменты и быстро покинули пещерку, подержавшись при выходе за столбик обеими руками и шепотом вознеся мольбу о защите к Великой Матери. Затем извилистой тропой они прошли к другой пещере на взгорье, в основном используемой Зеландони для проведения обрядов с мужчинами и мальчиками.
Шесть Зеландони с учениками из Пещер, принимавших участие в трагической охоте, ожидали их перед входом в эту пещеру. Они нагрели воду раскаленными камнями почти до кипения и приготовили несколько пучков разных, богатых сапонином растений, в основном именуемых мыльным корнем. Мыльная пена покраснела от охряной мази, которая предохраняла их ноги и руки. Почти нестерпимо горячая вода, омывающая испачканные конечности, стекала в ямку, выкопанную в земле. Омовение было совершено дважды, чтобы на их коже не осталось и следа красной охры. Землекопы вычистили ее даже из-под ногтей заостренными палочками. Затем они вымылись третий раз. Их тщательно проверяли, и при необходимости они мылись снова, пока все жрецы не были удовлетворены.
После этого каждый землекоп вновь мылся с мыльным корнем с ног до головы, но уже теплой водой. Лишь когда их наконец объявили очищенными и позволили облачиться в их собственные одежды, они вздохнули с облегчением. Верховная жрица дала каждому из них по чаше горячего горького настоя, велев сначала ополоснуть рот и сплюнуть в особую ямку, и только потом выпить остальное. Прополоскав рты, они быстро проглотили оставшийся настой, радуясь завершению их опасного дела. Никому из них не нравилось соприкосновение с такой могущественной магией.
Тихо переговариваясь, бывшие землекопы вошли в дом Джохаррана, все еще осознавая недавнее соприкосновение с миром Духов.
– Джондалар, тебя искала Эйла, – сказала Пролева. – Она два раза заходила ко мне, принесла чудесный на вкус чайный сбор. Мы не много поболтали с ней, но потом ко мне пришли люди на обсуждение подготовки погребальной трапезы. Она предложила свою помощь, но я решила не загружать ее пока. Уверена, что у Зеландони на нее другие планы. Эйла ушла не так давно, и мне тоже пора идти. В кухне есть еда и горячий чай для вас.
– Эйла сказала, куда она пойдет? – спросил Джондалар.
– К твоей матери.
– Спасибо. Зайду туда, выясню, что она хотела.
– Подкрепись немного сначала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109