— Вы только старались заглушить в себе это, но никогда никого не любили. И вас никто не любил.— Мне это не нужно. Я всегда жил без любви.— Вы ужасно упрямы, — прошептала она в ярости. — Неужели вам действительно никто не нужен? Да вы просто глупец! Вы словно дикий зверь. Скалитесь на всех, кто протягивает вам руку, и набрасываетесь на каждого, кто к вам приближается.— Я опасен, Миранда, — хоть это вы можете понять? И если я вырвусь из клетки, то перегрызу вам горло. Поймите, я не всегда могу себя контролировать.— Вы меня не испугаете, лорд Уинтерли. Я тоже кое-что пережила в жизни, и я не оставлю вас. Не вы один смотрели в глаза смерти. Я видела моих мертвых родителей. Более того, я видела, как они умирали, но не могла спасти их, не могла им помочь. Но вас я не хочу потерять. Вы должны поверить мне, должны победить свое упрямство. Вам не следует оставаться одному. Вы ведь воевали и знаете: победить можно только вместе, а в одиночку — никогда.— Война — мужское занятие, и правила у войны мужские. Женщине не следует брать на себя непосильное бремя.— Почему вы так упрямы? Если бы мой дядя Джейсон считал вас опасным безумцем, то не назначил бы моим опекуном.— Он не знал всей правды. Я многое скрывал от него, — признался Деймиен. — Я скрывал от него почти все. Только Люсьен знает, что со мной происходит. Возможно, и Элис кое о чем догадывается. Но только брат знает всю правду. Однако даже он не в состоянии мне помочь.— Он — возможно. Но я смогу вам помочь.— Господи, почему вы не хотите меня понять?! — воскликнул Деймиен — он закричал так громко, что лошадь в испуге шарахнулась от него. — Миранда, что вы вбили себе в голову? Я ведь рассказал вам о себе все. Я не смогу измениться, поверьте.— Да, вы все рассказали. — Миранда кивнула. — Так вот, подыщите более серьезную причину для того, чтобы избавиться от меня.— Более серьезную? — переспросил Деймиен.— Вот именно. Потому что я не сомневаюсь, я смогла бы помочь вам, если вы позволите мне остаться с вами.— Что ж, прекрасно. Тогда вот вам другая причина. Вы незаконнорожденная, вы недостойны меня, у вас нет ни денег, ни положения, а я — граф Уинтерли.Деймиен понимал, что говорит чудовищные вещи, понимал, что ни при каких обстоятельствах не должен был говорить ничего подобного. Его поступок был низок, ведь именно он привез Миранду в дом, где она, незаконнорожденная дочь актрисы и аристократа, и без того чувствовала себя немного неловко. Но Деймиену в тот момент казалось, что это оскорбление, брошенное девушке в лицо, — единственная возможность заставить ее образумиться. Его не на шутку встревожила настойчивость, с которой она предлагала себя в жертву, и она так искренне верила в свои силы, что ничто не могло ее разубедить — только эти жесткие и совершенно недопустимые слова. Деймиен прекрасно понимал, что более оскорбительных слов не мог бы ей сказать, но он поклялся оберегать Миранду и решил идти до конца — чего бы это ни стоило.Девушка замерла на несколько секунд. И не произносила ни слова. Она смотрела на Деймиена так, словно не верила, что он сказал ей эти ужасные слова. Потом вдруг отвернулась и, судорожно глотнув, проговорила:— Вы правы, я совсем забыла об этом. Простите меня, лорд Уинтерли, я не стану вас больше беспокоить.Она еще с минуту стояла у решетки и молча смотрела на него. Наконец повернулась и направилась к выходу.Прижавшись лбом к железным прутьям, Деймиен смотрел ей вслед, и в глазах его было отчаяние. Он чувствовал, что готов броситься за ней, готов стать перед ней на колени и умолять, чтобы она забыла все его жестокие слова. Но вот Миранда уже открыла дверь и захлопнула ее за собой. А потом он услышал ее шаги — она быстро шла в сторону дома. Деймиен закрыл глаза и опустился на пол стойла. Кокетка в поисках лакомства уткнулась мордой в карман его куртки, но он не заметил этого.— Болван, ничтожество, бездельник! — заорал Алджернон на слугу и влепил ему оплеуху.Иганн, попятившись к двери, пробормотал:— Простите меня, милорд, так уж получилось, но я всегда старался делать то, что вы мне…— Я не говорил тебе, чтобы ты делал глупости, — перебил виконт. — Ты снова не выполнил мое распоряжение, и мне это уже надоело. Ты совершенно бесполезен. И вообще, лучше помолчи, не мешай мне думать.Алджернон нервно расхаживал по комнате, и у него были все основания для беспокойства. Его замысел казался безупречным, вроде бы все было учтено — и вот, уже во второй раз, ничего не получается, этот идиот Иганн не смог разделаться с девицей Фицхьюберт.Алджернон наконец-то увидел свою племянницу на балу у леди Холланд. Правда, виконт держался от нее на почтительном расстоянии и старался, чтобы ни она, ни братья Найт не заметили, что он за ними наблюдает. Странное чувство охватило его, когда он увидел эту красивую и изящную девушку, такую свежую и счастливую. Он охотился на нее как на дичь, решил убить ее во что бы то ни стало, хотя вынужден был признать, что никогда еще не встречал более привлекательное и прелестное создание. Она была прекрасна, как грация Боттичелли, — зеленоглазая, с чудесным цветом лица и точеными белыми плечами.«Эта девица выглядит весьма здоровой, — неожиданно подумал виконт. — Она вполне могла бы стать матерью двоих, а то и троих детей, возможно — мальчиков. Судя по всему, она унаследовала жизнерадостность отца и артистичность матери. Да, забавно…»Когда-то Алджернон Шербрук был влюблен в Фанни Блэр. В двадцать пять лет он пытался завоевать любовь известной актрисы, дамы его сердца. Алджернон мечтал о том, чтобы Фанни стала его любовницей. И ведь он был так заботлив, так внимателен, так обходителен с ней… Но эта женщина, порхающая по жизни словно экзотическая бабочка, все больше и больше попадала под обаяние его старшего брата Ричарда, остроумного и блестящего денди, удачливого и к тому же обладавшего титулом. Ричард, вырвавший из его рук добычу, навсегда стал для него врагом. Что ж, эта шлюха со временем получила свое.Сначала братья частенько ссорились из-за Фанни и выясняли отношения, но потом Алджернон, человек сдержанный и терпеливый, решил, что лучше скрыть свои истинные чувства. Ему удалось ввести Ричарда в заблуждение и внушить старшему брату, что он очень рад его счастливой любви и желает ему только блага. Но рана в душе не заживала, и Алджернон твердо решил: когда-нибудь он поквитается за обиду, поквитается с обоими. Кроме того, из этой истории он вынес урок: любовь не стоит ни денег, ни титула.Но сейчас, когда он увидел эту прелестную девушку, что-то шевельнулось в его душе, и он все чаще стал задумываться, он задавал себе вопрос: а нельзя ли решить проблему как-нибудь по-другому? Иными словами, виконт Хьюберт колебался, ему уже казалось, что он принял неверное решение, когда задумал избавиться от племянницы. «Действительно, стоит ли убивать ее? — размышлял Алджернон. — Будет ли убийство оправданным в подобной ситуации? Ведь можно поступить иначе… Неужели она стала бы отказывать нам? Мой Криспин — весьма привлекательный молодой человек…»Виконт по-прежнему расхаживал по комнате, не обращая на слугу ни малейшего внимания.— Милорд, — пробормотал наконец Иганн, — а может быть…— Заткнись, болван.Внезапно хлопнула парадная дверь, и собаки, до этого сидевшие в углу, с радостным визгом бросились к двери кабинета. Собаки виляли хвостами и царапали дверь, пытаясь открыть ее.Виконт невольно усмехнулся. Столь бурная реакция собак могла означать лишь одно: в доме появился молодой хозяин. Но оказалось, что Криспин не собирался заходить в кабинет — несколько секунд спустя со стороны лестницы послышались его шаги.В следующее мгновение Алджернон бросился к двери и, распахнув ее, прокричал:— Криспин, мальчик мой, не очень-то ты почтителен! Молодой человек остановился и, сняв шляпу, повернулся к отцу.— Ах, здравствуй, отец.Алджернон внимательно посмотрел на сына — тот вернулся домой среди дня, и это вызывало удивление и настораживало.— Ты сегодня ужинаешь дома? — спросил виконт. Криспин молча пожал плечами, и Алджернон тотчас же все понял.— Черт побери, ты опять проигрался?! — закричал он срывающимся голосом. — Сколько?— Но, отец…— Сколько ты проиграл сегодня? — перебил виконт. — Ну, отвечай же!Алджернон ожидал, что Криспин, как обычно, начнет изворачиваться, пуская в ход свое обаяние. Но на сей раз сын даже не пытался оправдываться. Отбросив в сторону свою шикарную шляпу, он сел на ступеньки лестницы и закрыл лицо ладонями — эта поза выражала беспредельное отчаяние.— Негодяй… Мерзавец… — прошептал Алджернон. — Сколько?— Прости, отец, — пробормотал Криспин. — Тысячу фунтов…Алджернон в бешенстве подбежал к сыну и, схватив его за рукав, потащил в кабинет. В следующее мгновение дверь с грохотом захлопнулась.Через некоторое время в дверь тихонько постучала жена виконта.— Милорд, ваш сын с вами?— Оставьте нас! — рявкнул Алджернон из-за двери. Дрожа от гнева, он толкнул сына в кресло, и собаки тотчас же принялись лизать и грызть ботинки Криспина.Молодой человек вновь прикрыл лицо ладонями и прошептал:— Я виноват, я ужасно виноват. Я все понимаю, отец. И теперь даже не представляю, что делать…— Да, ты виноват, — кивнул виконт. — Ты поставил семью на грань разорения. Надеюсь, ты не взял деньги в долг, чтобы расплатиться. Я не смогу возвратить такую сумму. Пойми, Криспин, ты разорил меня. Ты разорил своего отца.Криспин всхлипнул и пробормотал:— Я понимаю, отец. Я буду думать об этом. Я найду работу…— Работу?! — завопил виконт. — Да ты с ума сошел! Шербруки не из среднего класса. Нет-нет, на сей раз тебе придется сделать то, что я скажу…Криспин выпрямился и с удивлением посмотрел на отца. Тот вдруг улыбнулся и, ткнув пальцем в грудь сына, проговорил:— Да, я знаю, что ты должен сделать, мой мальчик. И если только ты откажешься, то так и знай: я выдам тебя твоим кредиторам, и пусть они делают с тобой все, что захотят. Даже если ты угодишь в тюрьму, я и пальцем не пошевелю.— Что же я должен сделать? — прошептал Криспин. — О чем ты говоришь, отец?— О девице. О богатой наследнице. Она — наш единственный шанс, Криспин. Правда, об этом пока еще никто не догадывается, но тем лучше…Криспин вопросительно взглянул на отца.— И во сколько же оценивается этот шанс?«Наконец-то этот идиот задал хоть один раз умный вопрос», — подумал виконт. Расплывшись в улыбке, он проговорил:— Пятьдесят тысяч фунтов тебе достаточно? Криспин в изумлении уставился на отца.— Господь, к несчастью, не дал тебе разума, мой мальчик, — продолжал виконт, — но зато он одарил тебя привлекательной внешностью. С такими данными ты обольстишь любую девицу, и ты это сделаешь, Криспин, иначе нам конец. Ты меня понял? Конец всем нам — и мне, и твоей матери, и сестрам, и тебе тоже. Нас с тобой посадят в долговую тюрьму.Молодой человек облизал губы и пробормотал:— Конечно, я ее обольщу, отец. Если это единственное, что спасет нас…— Но ее хорошо охраняют, — перебил виконт. — У нее много покровителей.— Меня это не пугает. Даже если она сестра султана и живет во дворце из слоновой кости, под охраной войска янычаров. Клянусь, я смогу ее добиться. Знаю, я ужасно виноват перед тобой, отец. Но я сделаю все, что надо. Скажи мне, кто она, и она будет моей.Алджернон снова улыбнулся.— Это твоя молоденькая незаконнорожденная кузина, Криспин. Мисс Миранда Фицхьюберт. Только не говори, что родственные браки считаются старомодными. Только заикнись об этом, и я вышвырну тебя из дома. Родственные браки — древняя аристократическая традиция. Ты должен знать об этом.Криспин ненадолго задумался, потом пробормотал:— Я слышал о ней. Говорят, она красавица. Алджернон никак не отреагировал на это замечание.— Кажется, ее опекун — полковник лорд Уинтерли, — продолжал Криспин. — Его брат, лорд Алек Найт, — мой добрый друг. Я могу познакомиться с ней через него…— Нет. Ты сделаешь только так, как я скажу. Нельзя проявлять столь очевидную настойчивость. И я должен контролировать твои действия.— Хорошо, отец, — кивнул Криспин.Алджернон снова принялся расхаживать по кабинету. Наконец остановился и, наклонившись к сыну, проговорил:— Пусть с ней сначала познакомится твоя мать. Возможно — и сестры. Лучше дать дорогу женщинам. Ты вызовешь подозрения, если сам придешь знакомиться с ней. А уже после этого мы сможем пригласить ее на обед. Обычная вежливость, не более. Мы ведь ее родственники, не так ли? Нам следует как-то засвидетельствовать свое родство, пусть даже она незаконнорожденная.— Если уж ее принимают в семье Найтов, то и для нас это не зазорно.— Правильно. Наконец-то ты начинаешь рассуждать разумно. А когда она пожалует к нам на обед, Криспин…— Да-да, отец, я слушаю.— Постарайся… ослепить ее. Ты знаешь, как себя показать.Виконт пристально взглянул на сына и, кивнув ему, направился к двери; он хотел сразу же изложить свой план жене и отдать все необходимые распоряжения.Когда шаги Миранды затихли на одной из дорожек, Деймиен заставил себя собраться с силами и оседлал самую спокойную из лошадей Роберта, ему казалось, что с любой другой он сейчас не сумел бы справиться. Выехав из парка, Деймиен направил лошадь в сторону Аппер-Брук-стрит — на этой улице находился лондонский особняк Люсьена. Граф старался не думать о последнем разговоре с Мирандой, но все же возвращался к этим мыслям снова и снова.Что же касается Кокетки, то с ней все было в порядке; он внимательно выбирал лошадь и позаботился о том, чтобы у нее был спокойный нрав. Но сегодня кобыла металась по парку, и казалось, что ее что-то очень беспокоило. Он тщательнейшим образом осмотрел Кокетку, однако не нашел ни одной царапины, ни одной ссадины. Конечно, причиной мог быть и зимний холод, который подействовал на настроение животного.Он опросил грумов, наблюдавших за Мирандой, но они сказали, что не заметили ничего подозрительного, и подтвердили: девушка все делала правильно и не могла своими действиями растревожить животное. В конце концов Деймиен пришел к выводу: подобных случайностей слишком уж много, и это не может не вызывать подозрений. Да, он начинал подозревать, что кто-то преследует Миранду. На нее напали в окрестностях Бирмингема, затем ее чуть не сбил экипаж прямо у дверей книжной лавки в центре города, и вот еще один странный случай — лошадь, которая вдруг заупрямилась без всякой видимой причины. Все это наводило на определенные мысли, и именно об этом Деймиен собирался поговорить с братом.Люсьену по долгу службы не раз приходилось иметь дело с хитроумными интригами, если Миранду действительно преследовали, то только он мог распутать все нити этого заговора. Деймиен решил все обсудить с братом и довериться ему. Если же выяснится, что никакой опасности не существует и что все его переживания и страхи — всего лишь навязчивая идея, то тем лучше, возможно, тогда он успокоится.Деймиен полагал, что только два человека могли желать Миранде зла. И эти двое — конечно же, мистер Рид и мисс Броклхерст из школы «Ярдли». Правда, Рид уже находился за решеткой и едва ли мог что-либо предпринять, а вот мисс Броклхерст… Эта дама из-за Миранды потеряла место в пансионе и лишилась возможности устроиться в другое подобное заведение, так что вполне могла… Впрочем, и она едва ли… Нападение в окрестностях Бирмингема произошло до того, как Миранда разоблачила эту парочку. Нападение было тщательно подготовлено, конечно же, кто-то подослал негодяев. И произошло оно… Да, это случилось почти сразу после гибели Джейсона, и следовательно… Деймиен похолодел от ужаса. Неужели человек, убивший майора, охотился теперь и за Мирандой? Нет, такого быть не может. Действительно, зачем это убийце? И хорошо, что он не рассказал о своих подозрениях Миранде. Не следует тревожить ее после всего случившегося. Он беспокоился из-за того, что оставил ее дома одну, но, может быть, напрасно беспокоился? Ведь в Найт-Хаусе железные ворота, особняк прекрасно охраняется, там сторожевые псы и три десятка верных слуг. К тому же Роберт был дома, так что, наверное, не следовало тревожиться.Деймиен подъехал к изящному особняку с высокими воротами, украшенными коваными завитками. Аллея была ярко освещена, и на балконе верхнего этажа также горел свет.Спешившись, граф подозвал слугу. Оставив ему лошадь, он вошел в дом и поздоровался с мистером Хаттерсли, прекрасно вышколенным дворецким. Тот помог Деймиену раздеться и сказал, что немедленно доложит о его прибытии лорду Люсьену. Деймиен поднялся по лестнице, вошел в гостиную и сразу же почувствовал себя как дома.Однако прошло четверть часа, а Люсьен все не появлялся, и Деймиен уже начал нервничать. Неожиданно в гостиной появился мистер Хаттерсли. Краснея от смущения, дворецкий доложил:— Милорд находится сейчас в спальне миледи. Он крикнул из-за двери, что скоро придет.«Черт бы побрал этих молодоженов», — подумал Деймиен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32