Страх оказался для него новым ощущением. Не считая опасности дорожных происшествий или того времени, когда дети, еще маленькие, ушибались, в жизни бояться Тому было нечего. Нерешительность, желание потянуть время также являлись не свойственными ему качествами. Он, как человек, занимавший пост директора школы, каждый день был вынужден принимать решения, что он и делал, стараясь поступать всегда мудро и не терять уверенности в себе. И то, что сейчас он обнаружил в себе трусость и медлительность, эти новые стороны в характере Тома Гарднера, совсем ему не нравилось. Несмотря на то, что внутренний голос продолжал твердить: «Расскажи ей», стоило ему только набрать в грудь воздуха, и некая более мощная сила заставляла его хранить молчание.
Поздней ночью Клэр, повернувшись, протянула руку к Тому. Простыни были холодные на его половине постели. Она перекатилась на спину и открыла глаза, осознав, что находится не дома, а в Дулуте, в гостинице. На фоне окна Клэр увидела профиль мужа и, испуганная, подняла голову с подушки.
— Том, — прошептала она, но он не услышал. Ему не хватало только сигареты, чтобы завершить портрет страдальца, в кадре из какого-нибудь старого фильма Даны Эндрюс — его силуэт, словно вырезанный из черной бумаги на фоне лунного неба в открытом окне. С внезапно забившимся сердцем Клэр села на кровати, глядя, как муж замер, не спуская глаз с ночного озера.
— Том, — повторила она, — что произошло? На этот раз он услышал ее и повернулся.
— А, Клэр, извини, что разбудил тебя. Не мог заснуть. Незнакомое место — должно быть, поэтому.
— Ты уверен, что дело только в этом?
Том подошел к постели, сел рядом с женой, обнял ее, устраиваясь поудобнее и приглаживая ее волосы, чтобы они не щекотали ему нос.
— Ложись спать. — Вздохнув, он поцеловал ее в пробор.
— О чем ты думал, там, у окна?
— О другой женщине, — ответил он, гладя Клэр пониже спины и просовывая свою ногу между ее ног. — Ну как, довольна?
Придется ей быть терпеливой и ждать, пока он сам решит раскрыть свою тайну.
На следующее утро он снова ничего не рассказал, и они занимались любовью при тусклом утреннем свете, падавшем из широких окон, потом позавтракали в огромной гостиной, официально обставленной, потом гуляли по окрестностям и спускались по длинной лестнице на берег озера, где волны плескались о песок и в брызгах отражались сотни маленьких радуг.
И потом он тоже ничего не рассказал Клэр, когда после обеда они отправились дальше по дороге, огибавшей северный берег озера, и по пути останавливались, чтобы полюбоваться речушками, пробивавшими себе путь среди скал, и послушать журчание водопадов. Они гадали, в котором из ручьев Уэсли ловил корюшку, беседовали о многом другом, о том, как часто смогут выбираться вот так вдвоем из дома, когда дети уедут. Потом немного поспорили, в какой колледж станет поступать Робби и как проявят себя в школе новые учителя. И Том, и Клэр признались, что боятся наступающего вторника — в этот ужасный первый день занятий в школе царил полнейший хаос.
Но когда они умолкали, то Клэр замечала, как отстранение держится Том, вновь возвращаясь к своим собственным мыслям. Еще раз она предложила:
— Том, может, ты все-таки скажешь мне, что тебя беспокоит?
Он посмотрел на нее, и она увидела любовь в его глазах, но не только это. Что-то заставило ее вздрогнуть от страха и вспомнить все — отсутствующий вид мужа, его бессонницу и беспокойство, то, как он открыл перед ней дверцу автомобиля, чего давно не делал, и то, как поцеловал Клэр в классе — да и весь этот уик-энд, ведь он сам его предложил, а столько лет был слишком занят для подобных вылазок. Он вел себя словно человек, понимающий свою вину и стремящийся ее загладить.
Еще до того, как они вернулись домой, в голове Клэр бомбой взорвалась мысль: «О Боже, а вдруг это действительно другая женщина?»
Глава 5
В первый день учебного года пошел дождь. Челси и Робби подвезли до школы Эрин Галлахер, припарковали «нову» на студенческой стоянке и, закрываясь от ливня папками, побежали к зданию. Когда они ворвались в двери, то оказалось, что все локоны у Челси развились, ее рубашка промокла, а белые джинсы были понизу заляпаны грязью.
— Ух, пропади все пропадом! — Она потопала ногами о металлическую решетку. — Посмотри на мои джинсы! А волосы — брр!
Челси пригладила мокрые прядки, потоком учеников ее почти внесло в холл. На пересечении коридоров у входа в учительскую, на своем обычном месте, стоял ее отец, следя за порядком. Проходя мимо, Челси на секунду остановилась.
— Привет, папа. Ничего, если я посмотрюсь в зеркало в твоем кабинете?
— Конечно, детка. Здравствуй, Эрин. Вот вы и повзрослели еще на год, верно?
— Да, мистер Гарднер. Мы уже большие детишки. Робби, сворачивая за угол, помахал отцу. Девочки направились в директорский кабинет.
— Здравствуйте, Дора Мэ. Доброе утро, миссис Альтман.
— Привет, Челси, Эрин. Сыровато сегодня на улице, правда?
— Да уж. Мы зайдем, приведем в порядок волосы.
В кабинете Тома они включили электрощипцы и открыли дверцы шкафчика.
— Ой, посмотри, какой кошмар! И на это я убила всего сорок пять минут, — проскулила Челси.
— Ну, ты, по крайней мере, можешь снова накрутиться. А мне, когда идет дождь, наоборот, нипочем не распрямить свои кудри.
Они по очереди смотрелись в зеркало.
— Давай поскорее, поищем Джуди, — сказала Эрин. Джуди Делисл была их подругой.
— Не могу.
— Почему?
— Мне надо кое-что сделать.
— Что?
— Помнишь, я тебе рассказывала о парне.
— О каком парне?
— Ну, о том, с которым я проводила экскурсию по школе. Я ему обещала, что подойду сегодня к их классу… просто поздороваться, узнать, не нужно ли ему чего. То есть… может, у него есть какие-то вопросы, или он просто чувствует себя немного неловко в окружении незнакомых ребят… или что-нибудь еще.
Эрин толкнула подругу плечом.
— Челси-и-и! И из-за этого ты вылила на себя уже! тонну лака для волос и просто вся извелась, глядя на мокрые джинсы?
— Нет, ты балда.
— Ну-ну, мне-то уж можешь все рассказать.
— Нечего рассказывать, и я вовсе не извелась. И они не только мокрые. — Челси согнула ногу в колене, оглядывая штанину сзади. — На них капли грязи, и теперь останутся пятна, — Она отключила щипцы, и девушки вышли из кабинета.
— Как его фамилия, повтори, пожалуйста? Кент?..
— Аренс.
— Расскажешь мне об этом за обедом. Ты обедаешь первую смену?
— Да, но мне надо будет объяснить ему правила ты нашей столовой. Ну, это тоже входит в мои обязанности, понимаешь?
— Против чего ты совсем не возражаешь, как я погляжу. — В коридоре подруги расстались, и Эрин помахала Челси, пропев: — Уда-а-чи!
Воздух в холлах был влажный, пахло промокшей джинсовой тканью. Скрип резиновых подошв на только что натертом полу смешивался с гамом, заглушая порой молодые голоса. Кто-то из парней посвистел, привлекая внимание друга, потом крикнул:
— Эй, Трои, подожди!
По коридору плыл запах духов от девушек, только что вбежавших с дождя. Пока Челси дошла до кабинета мистера Перри, она успела восемнадцать раз ответить на дружеское «привет». Ее охватило нетерпение.
В классе была занята лишь половина мест, а остальные ученики группками болтали в проходах. Один из друзей Робби, Роланд Лостеттер, заметив Челси в дверях, приветственно поднял огромную ладонь. Он был высоким, мощным парнем с младенческим личиком и коротко стриженными кудрявыми волосами.
— Эй, Челси! Ты не туда попала, детка. Здесь занимаются выпускники.
— Привет, Пицца. Я просто проходила мимо. Услышав имя девушки, Кент Аренс обернулся и увидел ее у дверей, а Лостеттер в это время, бросив дневник на свободное место, наклонился к Челси.
— Ну, и что мы здесь делаем? — улыбаясь, спросил он — взрослый парень, снисходящий до беседы с младшей сестренкой своего друга.
— Я вхожу в группу помощи новичкам, надо же им освоиться в нашей школе. А вот и мой подопечный. Привет, Кент.
Аренс уже подошел и стоял, дожидаясь.
— Привет, Челси.
— Вы, ребята, успели познакомиться?
— Вроде бы. — Пицца пожал одним плечом. — Встречались на футбольном поле.
— Кент, это Роланд Лостеттер, больше известный как Пицца.
Парни обменялись рукопожатием.
— Извини, Пиц, мне надо поговорить с Кентом.
— Без проблем.
Оставшись с Аренсом наедине, Челси улыбнулась и спросила:
— Ну, как дела?
— Кажется, все в порядке. Я нашел, где будут проходить занятия.
Челси надо было задирать голову, чтобы встретить его взгляд. На рубашке Кента тоже были мокрые пятна, но его короткая стрижка не пострадала от дождя. Волосы парня, кроме хохолка на затылке, лежали ровно и блестели, словно он смазал их гелем.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Да. — Из кармана рубашки он достал синюю карточку и аккуратно обработанным ногтем подчеркнул в ней какое-то слово. — Не подскажешь, как произносится имя этого учителя?
— Брулл, — ответила она.
— А, понятно, спасибо. — Он снова спрятал расписание в карман.
— Сегодня тебе скажут номер твоей ячейки в камере хранения, и для ящика каждый сам покупает себе замок. У меня первый урок тут недалеко, в кабинете 110. После урока я могу зайти и помочь тебе найти свою ячейку, если захочешь, а потом встретимся за обедом. В мои обязанности еще входит разъяснить тебе, как работает наша столовая. Там все автоматизировано, так что уж придется тебе сегодня обедать со мной.
— Я вовсе не возражаю, — ответил Кент, слегка улыбаясь. — А во сколько обед?
— Мы в первой смене — в 11.45. До ужина ждать долго, но, по крайней мере, все горячее.
Взгляд его чудесных карих глаз с густыми, темными ресницами волновал Челси, но ей удалось скрыть свои чувства и принять самоуверенный вид.
— Ну… кажется, теперь у тебя все в порядке. Увидимся после первого урока.
— Да, и спасибо, Челси.
Она повернулась, чтобы уйти, но передумала.
— А, кстати… Пицца Лостеттер — неплохой парень. Если тебе будет что-то непонятно, всегда можешь спросить у него.
— Спасибо, учту.
Челси помахала Пицце и вышла из кабинета мистера Перри.
Когда закончился первый период занятий, Кент ее у дверей класса. Подходя к нему, Челси подумала, уже начинает привыкать к его манере приветствия: не более чем тень улыбки на лице, и взгляд в упор. Парень вовсе не намеревался придать этому какую-либо сексуальность, но, тем не менее, все выглядело именно так. Челси не раз видела, как мальчики поджидали девочек в коридоре — стоя неподвижно и наблюдая, как подруга приближается, встречая ее улыбкой и поворачиваясь, чтобы идти за ней, глядя сверху вниз, когда между ними завязывался разговор. Кент Аренс повел себя точно так же, словно они с Челси уже давно встречались, и она на мгновение представила себе, как бы это могло быть.
— Ну, как прошел первый урок? — спросил Кент.
— Прямо-таки с военной четкостью. Миссис Томплинсон славится своей организованностью, и мне начинает это нравиться. А как у тебя дела?
— Все в порядке. Кажется, нам придется в этом году читать кучу газет, если мы хотим получать хорошие оценки.
Они продвигались в толпе учеников.
— Какой номер твоего ящичка? — спросила Челси.
— Десять восемьдесят восемь.
— Это там.
Она шла впереди, пробираясь сквозь поток двигавшихся навстречу ребят. Куда-то бежали учащиеся младших классов, старшеклассники степенно прогуливались. Учителя стояли у открытых дверей своих кабинетов. Клэр Гарднер улыбнулась, увидев свою дочь и новичка.
— Привет, Кент, Челси.
— Привет, мам.
— Доброе утро, миссис Гарднер.
— Она хорошо о тебе заботится, Кент?
— Да, мэм.
— Ну ладно, увидимся на пятом уроке.
Они пошли дальше, и Челси показала Кенту, где расположены камеры хранения. Его ящичек находился как раз посередине одного из пяти длинных рядов в ответвлении главного коридора. В конце каждого ряда сквозь высокие стрельчатые окна открывался вид на крытую толем крышу. Пелена дождя скрывала от глаз окрестности. Коридор освещался лампами дневного света, и голубоватые блики играли в черных волосах Кента.
Он открыл ячейку № 1088.
— Пусто. — Голос Кента эхом отразился от металлических стенок ящичка.
Возле камер хранения, как и повсюду, толпились ученики. Одна из девушек, протискиваясь мимо Челси, случайно толкнула ее, и та уткнулась в спину Кента. Почувствовав прикосновение девичьей груди, он обернулся.
— Извини. — Челси смущенно отодвинулась.
— Тесновато здесь, — ответил Кент, захлопывая дверцу ящичка.
Вокруг то и дело хлопали и стучали открываемые и закрываемые дверцы.
Челси удалось не покраснеть, но и она, и Кент еще некоторое время избегали смотреть друг другу в глаза.
Во время перерыва на обед все повторилось, становясь еще более привычным — Кент поверх голов высматривал Челси, а та улыбалась ему, пробираясь сквозь толпу. По дороге в столовую она спросила:
— Ты получил свой ЛН?
— Свой что?
— Личный номер. Тебе должны были его дать в классе.
— А, да.
— А ты принес из дома чек?
— Принес.
— Хорошо, потому что у нас здесь всем заправляют компьютеры.
Столовая напоминала муравейник, и запах спагетти заглушал все остальные ароматы.
— Сегодня — единственный день, когда можно вложить чек во время обеденного перерыва. А вообще это надо делать утром, до занятий. Повара приходят каждый день за полчаса до уроков, ты отдаешь им чек, и они вкладывают его на твой личный номер, а потом уже компьютер следит за твоими тратами и сообщает, сколько еще у тебя осталось денег. Здравствуйте, миссис Андерсон, — обратилась Челси к пухлой блондинке в белом халате и с наколкой в волосах. — Это наш новый ученик, Кент Аренс.
— Здравствуй, Кент. — Миссис Андерсон взяла у него чек и карточку с личным номером и защелкала клавишами компьютера. — С Челси ты не пропадешь.
— Да, мэм, — тихо ответил он, а Челси снова почувствовала симпатию к этому парню.
Она принялась объяснять, как работает столовая.
— Здесь четыре линии раздачи и четыре компьютера. Первое блюдо, второе, напитки и пирожные, и, наконец, линия раздачи салатов. Можешь выбирать все, что захочешь, а после того, как выберешь, повар закладывает список блюд в компьютер, а ты вводишь свой личный номер. Таким образом, никому не приходится иметь дело с деньгами.
Они разошлись, чтобы каждый мог выбрать себе обед, а после, держа подносы, встретились в центре зала.
— Ты что, собираешься съесть это все? — Количество еды на подносе Кента ошеломило Челси.
— А ты не боишься протянуть ноги? — кивнул он на ее поднос.
Кто-то позвал:
— Эй, Челси!
— Это моя подруга Эрин. Ты не против, если мы подсядем к ней?
— Прекрасно.
Челси, представив Эрин и Кента друг другу, села за столик. К ее неудовольствию, подруга глазела на парня чуть ли не с открытым ртом. Челси заметила, что и другие ребята тоже бросали любопытные взгляды на ее спутника.
Эрин тем временем начала выпендриваться:
— Я слышала, что ты из Техаса и играешь в футбол, а живешь ты в этом шикарном новом районе у озера Хэвиленд, и английский у тебя будет вести мама Челси, и еще ты занимаешься по усложненной программе и собираешься поступать в Станфорд, и еще ты водишь обалденый «лексус» цвета морской волны.
Кент перестал есть, и вилка со спагетти застыла в двух дюймах от его рта.
— Эрин! — проговорила Челси, а потом обернулась к Кенту: — Я ей ничего этого не рассказывала, честно.
— Ой, ну и что такого, он же новичок. Девчонкам будет интересно узнать, — пожала плечами Эрин.
— Слушай, прекрати, пожалуйста.
Эрин наконец занялась содержимым своей тарелки, и обед продолжался в напряженной тишине. Когда подруга закончила есть и оставила их вдвоем, Челси сказала:
— Кент, я правда ничего ей не говорила. Не знаю, откуда она это все узнала.
— Да не беспокойся, она ведь рассказала то, что есть на самом деле. Новички всегда вызывают любопытство, так какая разница, откуда она все узнала?
— Но она же смутила тебя. Извини.
— Ничего подобного.
— Ну, во всяком случае, она смутила меня.
— Забудь об этом, Челси. Ее вина — не твоя.
— Значит, ты мне веришь?
Он запрокинул голову, допивая молоко, затем тыльной стороной руки вытер верхнюю губу.
— Конечно. — Сминая картонный стаканчик, Кент заглянул Челси в глаза.
В противоположном конце столовой, стоя у линии раздачи салатов, Том Гарднер оглядывал зал. Он старался проводить здесь по крайней мере две из трех перемен, поскольку был уверен — для того, чтобы отношения с учениками складывались хорошо, директор должен быть на виду как можно чаще. Поэтому его почти всегда можно было обнаружить либо в коридоре, либо в столовой.
Ребята чувствовали, что здесь к нему проще обратиться.
Здесь они могли вместе с ним посмеяться над какой-нибудь шуткой, чего не позволяли себе в другое время.
Здесь он слышал обрывки разговоров, которые помогали разобраться в их домашних проблемах.
И здесь ему часто удавалось остановить конфликты еще до того, как они вспыхивали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Поздней ночью Клэр, повернувшись, протянула руку к Тому. Простыни были холодные на его половине постели. Она перекатилась на спину и открыла глаза, осознав, что находится не дома, а в Дулуте, в гостинице. На фоне окна Клэр увидела профиль мужа и, испуганная, подняла голову с подушки.
— Том, — прошептала она, но он не услышал. Ему не хватало только сигареты, чтобы завершить портрет страдальца, в кадре из какого-нибудь старого фильма Даны Эндрюс — его силуэт, словно вырезанный из черной бумаги на фоне лунного неба в открытом окне. С внезапно забившимся сердцем Клэр села на кровати, глядя, как муж замер, не спуская глаз с ночного озера.
— Том, — повторила она, — что произошло? На этот раз он услышал ее и повернулся.
— А, Клэр, извини, что разбудил тебя. Не мог заснуть. Незнакомое место — должно быть, поэтому.
— Ты уверен, что дело только в этом?
Том подошел к постели, сел рядом с женой, обнял ее, устраиваясь поудобнее и приглаживая ее волосы, чтобы они не щекотали ему нос.
— Ложись спать. — Вздохнув, он поцеловал ее в пробор.
— О чем ты думал, там, у окна?
— О другой женщине, — ответил он, гладя Клэр пониже спины и просовывая свою ногу между ее ног. — Ну как, довольна?
Придется ей быть терпеливой и ждать, пока он сам решит раскрыть свою тайну.
На следующее утро он снова ничего не рассказал, и они занимались любовью при тусклом утреннем свете, падавшем из широких окон, потом позавтракали в огромной гостиной, официально обставленной, потом гуляли по окрестностям и спускались по длинной лестнице на берег озера, где волны плескались о песок и в брызгах отражались сотни маленьких радуг.
И потом он тоже ничего не рассказал Клэр, когда после обеда они отправились дальше по дороге, огибавшей северный берег озера, и по пути останавливались, чтобы полюбоваться речушками, пробивавшими себе путь среди скал, и послушать журчание водопадов. Они гадали, в котором из ручьев Уэсли ловил корюшку, беседовали о многом другом, о том, как часто смогут выбираться вот так вдвоем из дома, когда дети уедут. Потом немного поспорили, в какой колледж станет поступать Робби и как проявят себя в школе новые учителя. И Том, и Клэр признались, что боятся наступающего вторника — в этот ужасный первый день занятий в школе царил полнейший хаос.
Но когда они умолкали, то Клэр замечала, как отстранение держится Том, вновь возвращаясь к своим собственным мыслям. Еще раз она предложила:
— Том, может, ты все-таки скажешь мне, что тебя беспокоит?
Он посмотрел на нее, и она увидела любовь в его глазах, но не только это. Что-то заставило ее вздрогнуть от страха и вспомнить все — отсутствующий вид мужа, его бессонницу и беспокойство, то, как он открыл перед ней дверцу автомобиля, чего давно не делал, и то, как поцеловал Клэр в классе — да и весь этот уик-энд, ведь он сам его предложил, а столько лет был слишком занят для подобных вылазок. Он вел себя словно человек, понимающий свою вину и стремящийся ее загладить.
Еще до того, как они вернулись домой, в голове Клэр бомбой взорвалась мысль: «О Боже, а вдруг это действительно другая женщина?»
Глава 5
В первый день учебного года пошел дождь. Челси и Робби подвезли до школы Эрин Галлахер, припарковали «нову» на студенческой стоянке и, закрываясь от ливня папками, побежали к зданию. Когда они ворвались в двери, то оказалось, что все локоны у Челси развились, ее рубашка промокла, а белые джинсы были понизу заляпаны грязью.
— Ух, пропади все пропадом! — Она потопала ногами о металлическую решетку. — Посмотри на мои джинсы! А волосы — брр!
Челси пригладила мокрые прядки, потоком учеников ее почти внесло в холл. На пересечении коридоров у входа в учительскую, на своем обычном месте, стоял ее отец, следя за порядком. Проходя мимо, Челси на секунду остановилась.
— Привет, папа. Ничего, если я посмотрюсь в зеркало в твоем кабинете?
— Конечно, детка. Здравствуй, Эрин. Вот вы и повзрослели еще на год, верно?
— Да, мистер Гарднер. Мы уже большие детишки. Робби, сворачивая за угол, помахал отцу. Девочки направились в директорский кабинет.
— Здравствуйте, Дора Мэ. Доброе утро, миссис Альтман.
— Привет, Челси, Эрин. Сыровато сегодня на улице, правда?
— Да уж. Мы зайдем, приведем в порядок волосы.
В кабинете Тома они включили электрощипцы и открыли дверцы шкафчика.
— Ой, посмотри, какой кошмар! И на это я убила всего сорок пять минут, — проскулила Челси.
— Ну, ты, по крайней мере, можешь снова накрутиться. А мне, когда идет дождь, наоборот, нипочем не распрямить свои кудри.
Они по очереди смотрелись в зеркало.
— Давай поскорее, поищем Джуди, — сказала Эрин. Джуди Делисл была их подругой.
— Не могу.
— Почему?
— Мне надо кое-что сделать.
— Что?
— Помнишь, я тебе рассказывала о парне.
— О каком парне?
— Ну, о том, с которым я проводила экскурсию по школе. Я ему обещала, что подойду сегодня к их классу… просто поздороваться, узнать, не нужно ли ему чего. То есть… может, у него есть какие-то вопросы, или он просто чувствует себя немного неловко в окружении незнакомых ребят… или что-нибудь еще.
Эрин толкнула подругу плечом.
— Челси-и-и! И из-за этого ты вылила на себя уже! тонну лака для волос и просто вся извелась, глядя на мокрые джинсы?
— Нет, ты балда.
— Ну-ну, мне-то уж можешь все рассказать.
— Нечего рассказывать, и я вовсе не извелась. И они не только мокрые. — Челси согнула ногу в колене, оглядывая штанину сзади. — На них капли грязи, и теперь останутся пятна, — Она отключила щипцы, и девушки вышли из кабинета.
— Как его фамилия, повтори, пожалуйста? Кент?..
— Аренс.
— Расскажешь мне об этом за обедом. Ты обедаешь первую смену?
— Да, но мне надо будет объяснить ему правила ты нашей столовой. Ну, это тоже входит в мои обязанности, понимаешь?
— Против чего ты совсем не возражаешь, как я погляжу. — В коридоре подруги расстались, и Эрин помахала Челси, пропев: — Уда-а-чи!
Воздух в холлах был влажный, пахло промокшей джинсовой тканью. Скрип резиновых подошв на только что натертом полу смешивался с гамом, заглушая порой молодые голоса. Кто-то из парней посвистел, привлекая внимание друга, потом крикнул:
— Эй, Трои, подожди!
По коридору плыл запах духов от девушек, только что вбежавших с дождя. Пока Челси дошла до кабинета мистера Перри, она успела восемнадцать раз ответить на дружеское «привет». Ее охватило нетерпение.
В классе была занята лишь половина мест, а остальные ученики группками болтали в проходах. Один из друзей Робби, Роланд Лостеттер, заметив Челси в дверях, приветственно поднял огромную ладонь. Он был высоким, мощным парнем с младенческим личиком и коротко стриженными кудрявыми волосами.
— Эй, Челси! Ты не туда попала, детка. Здесь занимаются выпускники.
— Привет, Пицца. Я просто проходила мимо. Услышав имя девушки, Кент Аренс обернулся и увидел ее у дверей, а Лостеттер в это время, бросив дневник на свободное место, наклонился к Челси.
— Ну, и что мы здесь делаем? — улыбаясь, спросил он — взрослый парень, снисходящий до беседы с младшей сестренкой своего друга.
— Я вхожу в группу помощи новичкам, надо же им освоиться в нашей школе. А вот и мой подопечный. Привет, Кент.
Аренс уже подошел и стоял, дожидаясь.
— Привет, Челси.
— Вы, ребята, успели познакомиться?
— Вроде бы. — Пицца пожал одним плечом. — Встречались на футбольном поле.
— Кент, это Роланд Лостеттер, больше известный как Пицца.
Парни обменялись рукопожатием.
— Извини, Пиц, мне надо поговорить с Кентом.
— Без проблем.
Оставшись с Аренсом наедине, Челси улыбнулась и спросила:
— Ну, как дела?
— Кажется, все в порядке. Я нашел, где будут проходить занятия.
Челси надо было задирать голову, чтобы встретить его взгляд. На рубашке Кента тоже были мокрые пятна, но его короткая стрижка не пострадала от дождя. Волосы парня, кроме хохолка на затылке, лежали ровно и блестели, словно он смазал их гелем.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Да. — Из кармана рубашки он достал синюю карточку и аккуратно обработанным ногтем подчеркнул в ней какое-то слово. — Не подскажешь, как произносится имя этого учителя?
— Брулл, — ответила она.
— А, понятно, спасибо. — Он снова спрятал расписание в карман.
— Сегодня тебе скажут номер твоей ячейки в камере хранения, и для ящика каждый сам покупает себе замок. У меня первый урок тут недалеко, в кабинете 110. После урока я могу зайти и помочь тебе найти свою ячейку, если захочешь, а потом встретимся за обедом. В мои обязанности еще входит разъяснить тебе, как работает наша столовая. Там все автоматизировано, так что уж придется тебе сегодня обедать со мной.
— Я вовсе не возражаю, — ответил Кент, слегка улыбаясь. — А во сколько обед?
— Мы в первой смене — в 11.45. До ужина ждать долго, но, по крайней мере, все горячее.
Взгляд его чудесных карих глаз с густыми, темными ресницами волновал Челси, но ей удалось скрыть свои чувства и принять самоуверенный вид.
— Ну… кажется, теперь у тебя все в порядке. Увидимся после первого урока.
— Да, и спасибо, Челси.
Она повернулась, чтобы уйти, но передумала.
— А, кстати… Пицца Лостеттер — неплохой парень. Если тебе будет что-то непонятно, всегда можешь спросить у него.
— Спасибо, учту.
Челси помахала Пицце и вышла из кабинета мистера Перри.
Когда закончился первый период занятий, Кент ее у дверей класса. Подходя к нему, Челси подумала, уже начинает привыкать к его манере приветствия: не более чем тень улыбки на лице, и взгляд в упор. Парень вовсе не намеревался придать этому какую-либо сексуальность, но, тем не менее, все выглядело именно так. Челси не раз видела, как мальчики поджидали девочек в коридоре — стоя неподвижно и наблюдая, как подруга приближается, встречая ее улыбкой и поворачиваясь, чтобы идти за ней, глядя сверху вниз, когда между ними завязывался разговор. Кент Аренс повел себя точно так же, словно они с Челси уже давно встречались, и она на мгновение представила себе, как бы это могло быть.
— Ну, как прошел первый урок? — спросил Кент.
— Прямо-таки с военной четкостью. Миссис Томплинсон славится своей организованностью, и мне начинает это нравиться. А как у тебя дела?
— Все в порядке. Кажется, нам придется в этом году читать кучу газет, если мы хотим получать хорошие оценки.
Они продвигались в толпе учеников.
— Какой номер твоего ящичка? — спросила Челси.
— Десять восемьдесят восемь.
— Это там.
Она шла впереди, пробираясь сквозь поток двигавшихся навстречу ребят. Куда-то бежали учащиеся младших классов, старшеклассники степенно прогуливались. Учителя стояли у открытых дверей своих кабинетов. Клэр Гарднер улыбнулась, увидев свою дочь и новичка.
— Привет, Кент, Челси.
— Привет, мам.
— Доброе утро, миссис Гарднер.
— Она хорошо о тебе заботится, Кент?
— Да, мэм.
— Ну ладно, увидимся на пятом уроке.
Они пошли дальше, и Челси показала Кенту, где расположены камеры хранения. Его ящичек находился как раз посередине одного из пяти длинных рядов в ответвлении главного коридора. В конце каждого ряда сквозь высокие стрельчатые окна открывался вид на крытую толем крышу. Пелена дождя скрывала от глаз окрестности. Коридор освещался лампами дневного света, и голубоватые блики играли в черных волосах Кента.
Он открыл ячейку № 1088.
— Пусто. — Голос Кента эхом отразился от металлических стенок ящичка.
Возле камер хранения, как и повсюду, толпились ученики. Одна из девушек, протискиваясь мимо Челси, случайно толкнула ее, и та уткнулась в спину Кента. Почувствовав прикосновение девичьей груди, он обернулся.
— Извини. — Челси смущенно отодвинулась.
— Тесновато здесь, — ответил Кент, захлопывая дверцу ящичка.
Вокруг то и дело хлопали и стучали открываемые и закрываемые дверцы.
Челси удалось не покраснеть, но и она, и Кент еще некоторое время избегали смотреть друг другу в глаза.
Во время перерыва на обед все повторилось, становясь еще более привычным — Кент поверх голов высматривал Челси, а та улыбалась ему, пробираясь сквозь толпу. По дороге в столовую она спросила:
— Ты получил свой ЛН?
— Свой что?
— Личный номер. Тебе должны были его дать в классе.
— А, да.
— А ты принес из дома чек?
— Принес.
— Хорошо, потому что у нас здесь всем заправляют компьютеры.
Столовая напоминала муравейник, и запах спагетти заглушал все остальные ароматы.
— Сегодня — единственный день, когда можно вложить чек во время обеденного перерыва. А вообще это надо делать утром, до занятий. Повара приходят каждый день за полчаса до уроков, ты отдаешь им чек, и они вкладывают его на твой личный номер, а потом уже компьютер следит за твоими тратами и сообщает, сколько еще у тебя осталось денег. Здравствуйте, миссис Андерсон, — обратилась Челси к пухлой блондинке в белом халате и с наколкой в волосах. — Это наш новый ученик, Кент Аренс.
— Здравствуй, Кент. — Миссис Андерсон взяла у него чек и карточку с личным номером и защелкала клавишами компьютера. — С Челси ты не пропадешь.
— Да, мэм, — тихо ответил он, а Челси снова почувствовала симпатию к этому парню.
Она принялась объяснять, как работает столовая.
— Здесь четыре линии раздачи и четыре компьютера. Первое блюдо, второе, напитки и пирожные, и, наконец, линия раздачи салатов. Можешь выбирать все, что захочешь, а после того, как выберешь, повар закладывает список блюд в компьютер, а ты вводишь свой личный номер. Таким образом, никому не приходится иметь дело с деньгами.
Они разошлись, чтобы каждый мог выбрать себе обед, а после, держа подносы, встретились в центре зала.
— Ты что, собираешься съесть это все? — Количество еды на подносе Кента ошеломило Челси.
— А ты не боишься протянуть ноги? — кивнул он на ее поднос.
Кто-то позвал:
— Эй, Челси!
— Это моя подруга Эрин. Ты не против, если мы подсядем к ней?
— Прекрасно.
Челси, представив Эрин и Кента друг другу, села за столик. К ее неудовольствию, подруга глазела на парня чуть ли не с открытым ртом. Челси заметила, что и другие ребята тоже бросали любопытные взгляды на ее спутника.
Эрин тем временем начала выпендриваться:
— Я слышала, что ты из Техаса и играешь в футбол, а живешь ты в этом шикарном новом районе у озера Хэвиленд, и английский у тебя будет вести мама Челси, и еще ты занимаешься по усложненной программе и собираешься поступать в Станфорд, и еще ты водишь обалденый «лексус» цвета морской волны.
Кент перестал есть, и вилка со спагетти застыла в двух дюймах от его рта.
— Эрин! — проговорила Челси, а потом обернулась к Кенту: — Я ей ничего этого не рассказывала, честно.
— Ой, ну и что такого, он же новичок. Девчонкам будет интересно узнать, — пожала плечами Эрин.
— Слушай, прекрати, пожалуйста.
Эрин наконец занялась содержимым своей тарелки, и обед продолжался в напряженной тишине. Когда подруга закончила есть и оставила их вдвоем, Челси сказала:
— Кент, я правда ничего ей не говорила. Не знаю, откуда она это все узнала.
— Да не беспокойся, она ведь рассказала то, что есть на самом деле. Новички всегда вызывают любопытство, так какая разница, откуда она все узнала?
— Но она же смутила тебя. Извини.
— Ничего подобного.
— Ну, во всяком случае, она смутила меня.
— Забудь об этом, Челси. Ее вина — не твоя.
— Значит, ты мне веришь?
Он запрокинул голову, допивая молоко, затем тыльной стороной руки вытер верхнюю губу.
— Конечно. — Сминая картонный стаканчик, Кент заглянул Челси в глаза.
В противоположном конце столовой, стоя у линии раздачи салатов, Том Гарднер оглядывал зал. Он старался проводить здесь по крайней мере две из трех перемен, поскольку был уверен — для того, чтобы отношения с учениками складывались хорошо, директор должен быть на виду как можно чаще. Поэтому его почти всегда можно было обнаружить либо в коридоре, либо в столовой.
Ребята чувствовали, что здесь к нему проще обратиться.
Здесь они могли вместе с ним посмеяться над какой-нибудь шуткой, чего не позволяли себе в другое время.
Здесь он слышал обрывки разговоров, которые помогали разобраться в их домашних проблемах.
И здесь ему часто удавалось остановить конфликты еще до того, как они вспыхивали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37