Клэр не хотелось повторять все сегодня.
— Том, я так устала… давай больше не будем об этом говорить.
Больше они не говорили. Оба повернулись на бок и обнялись, повторяя все изгибы тела друг друга. Он положил руку ей на грудь, и со вздохом они заснули.
Глава 6
В пятницу, в 18.45, на четвертый день нового учебного года, раздевалка школы больше всего напоминала лагерь бойскаутов в тот момент, когда там раздают обед. Первая игра сезона, и все семьдесят членов футбольной команды переодевались здесь и готовились сразиться с противником. Раздавался гул голосов. Хлопали двери. Щелкали зажимы и стучали наколенники. Свитера красного и белого цветов, мелькавшие там и сям, придавали розоватый отсвет влажному воздуху в раздевалке, освещенной лампами дневного света. Парни сидели верхом на полированных скамьях, одеваясь, хлопая ладонями по дереву. Даже слепой догадался бы, что он в раздевалке — по смеси запахов пота, пара, липкой ленты и цемента, пропитанного водой, которая, казалось, никогда не высыхает полностью.
Робби Гарднер заправил наколенники в штаны, потом распутал эластичные веревки, скрепляющие наплечники, и принялся их привязывать. В десяти футах от него Джеф Мохауз сказал что-то Кенту Аренсу, шутливо двинул его по плечу, и они оба рассмеялись. Робби не знал, что его так раздражало в новичке, но ему совсем не нравилось, что его лучший друг так запросто сошелся с Кентом. Пицца Лостеттер тоже начал крутиться возле него, и Робби уже не раз заставал свою сестру Челси, болтающую с Аренсом у камеры хранения.
Из своего кабинета, держа блокнот, вышел тренер Гормэн, на нем были синие брюки, красно-белая олимпийка и красная кепка с инициалами школы над козырьком. Он коротко свистнул в свисток и прокричал:
— Так, все, слушаем меня!
Квадратный, фигурой напоминающий бак для мусора, тренер стоял, широко расставив ноги и уперев блокнот в живот.
— Первая игра сезона, играем дома и попытаемся сегодня установить для себя стандарт. Вы все старались, но вам придется постараться намного больше, и начнем с этого матча. Блейн был и остается нашим самым серьезным противником. Мы должны умно вести атаку и неприступно стоять в обороне, чтобы побить их. Вы все гадали, кто сделает это, кому придется играть, и я не стану больше держать вас в неведении. Вот список основного состава на сегодня. Гарднер, четверть-защитник, Бомгартнер, левый полузащитник, Пиновски, левый защитник… — Он продолжал читать, и кое-кто расправлял плечи, а кто-то, наоборот, сутулил, но в раздевалке по-прежнему стояла тишина. — Аренс, нападающий, — прочитал тренер, и Робби посмотрел на Джефа Мохауза, который был нападающим в прошлом году и надеялся в этом попасть в основной состав. Робби молил: Прочти имя Джефа! Прочти его! Но список закончился, а имени Джефа в нем не оказалось. Робби было трудно представить, как он будет пасовать кому-то другому, когда из центра они вырываются в нападение. Он пасовал мяч Джефу с тех пор, когда они оба играли в детской лиге в третьем классе.
Тренер закончил чтение и перешел к предматчевому инструктажу, напоминая каждому его обязанности, основанные на том, что Гормэну удалось выяснить о команде противника. Это было повторение всего того, что они слышали на тренировках всю неделю. Робби измерял взглядом Аренса, который стоял, как на параде, и почти не моргал все четыре минуты, что длилась речь тренера. Даже способность новичка так полностью концентрировать свое внимание раздражала Робби.
— …так что отправляйтесь и покажите им, какая команда лучше!
Робби так погрузился в свои мысли, что чуть не пропустил конец речи тренера Гормэна. Парень захватил свой шлем и трусцой побежал на поле со всеми остальными, хмурясь в спину Кента Аренса, который бежал на несколько шагов впереди.
Зрительские места заполнялись, и команда болельщиков при появлении игроков начала аплодировать. Оркестр заиграл школьный гимн, и знакомые звуки поплыли в вечернем воздухе. Робби заметил Челси, скандирующую вместе со всеми и проводившую взглядом Кента, когда тот пробегал мимо.
— Эй, Робби! Давай, братишка! — прокричала она, на несколько секунд переставая петь, а потом снова подхватывая гимн.
Сколько Робби Гарднер себя помнил, он всегда с нетерпением дожидался этого момента. Выпускной класс, теплый осенний вечер, мягкая трава под ногами, звуки труб, гудящие в ушах, когда он пробегал мимо оркестра, цвета школы повсюду, последний школьный футбольный сезон, и он, Робби, играет в основном составе, и его мышцы упруги и тело готово к борьбе. И даже Челси приветствует его. Да, именно так и должно быть. Но то, что произошло в раздевалке, не давало Робби ощутить полное удовлетворение. Что должен чувствовать Джеф, которого в выпускном классе перевели на скамью запасных по вине какого-то техасца, который притащился сюда, пробубнил пару раз «да, сэр» и занял место в основном составе? Джеф догнал Робби с правой стороны, и они побежали рядом. Робби сказал:
— Ну что, теперь будешь лентяйничать?
— Да, тут уж ничего не попишешь, последнее слово за тренером.
— Думаю, на этот раз он ошибается.
— Смотри, чтобы он не услышал твои высказывания, а то накажет всю команду.
Ни один из игроков не хотел бы, чтобы по его вине страдали его друзья. Они достигли линии, делящей поле пополам, и, как капитан группы нападения, Робби скомандовал:
— Разошлись для разминки! Поехали!
Под его руководством ребята проделали целый комплекс упражнений на гибкость и растяжку.
— Разбились по парам! — прокротал Робби, и парни принялись растягивать мышцы ног. — Эй, Аренс, поди сюда!
Кент подошел, и сам воздух, казалось, раскалился от злобы Гарднера. Без предупреждения он выбросил вперед ногу и начал разминку наподобие тех, что делают балерины. Кент поймал его ногу и удерживал за каблук, пока Робби сгибался в талии, касаясь лбом колена. Он не торопился, как следует разогревая правую, а затем левую ноги. Когда закончил, они поменялись с Кентом ролями. Глядя на склоненную голову Аренса, Робби ощутил новый всплеск злобы.
— Ну так что же происходит между тобой и моей сестрой?
Выпрямившись, Кент ответил:
— Ничего.
— Я вижу, как вы встречаетесь в коридоре.
— Да, она милая девочка.
— И что с того? Ты как, собираешься назначить ей свидание?
Аренс поменял ноги.
— У тебя есть возражения?
— Пока нет. То есть это не мое дело… если ты будешь обращаться с ней прилично, ясно?
Аренс опустил ногу и постоял, расслабившись.
— Чего ты взъелся, Гарднер?
— Ничего.
— Ты уверен? Да, я здесь новичок, и может, вытеснил одного из твоих друзей из основного состава, но нам с тобой придется играть вместе, так что, если возникли какие-нибудь проблемы, то давай их обсудим.
— Нет, — с фальшивым апломбом заявил Робби, — абсолютно никаких проблем.
Но когда он начал разминать руки, то бросал мяч в Кента со всей яростью, на какую был только способен, снова и снова направляя удары в грудь, но не в силах заставить Аренса возмутиться, или отступить, или уронить мяч. Наконец тот вернул мяч с такой же силой, и застал Робби врасплох. Тот отшатнулся, восстанавливая равновесие, а мяч упал на траву.
— Да что с тобой, Гарднер? — прокричал Кент. — Почему бы тебе не сберечь силы для Блейна?
Когда на последних минутах разминки они все собрались вместе, тренер Гормэн сказал:
— Значит, так, следим за двумя игроками. Номер тридцать три — нападающий Джордал. Вы знаете, на что он способен. Бежит с огромной скоростью, так что сдерживайте его. В защите — это номер сорок восьмой, Уэйерсон. В нем росту шесть с половиной футов, и руки длинные, как у Кинг Конга, так что он знает, как перехватывать пас. Не позволяйте ему добраться до мяча, понятно? Вот этих двоих остановим — значит, выиграем матч. Не забудьте! Ну, поехали!
Они хлопнули по рукам, прокричали свой клич и разбежались по полю. На третьей минуте первой четверти матча Кенту удалось захватить мяч и добежать с ним до конца поля, заработав шесть очков. Зрители дико вопили. Оркестр заиграл гимн. Болельщики приплясывали. Команда нападения окружила Аренса, и ребята в восторге лупили по его шлему.
— Да-а-а! — кричали они, подняв кулаки. — Да, да, да! Робби Гарднер ничего не сказал. Он вернулся на линию, ни словом не поздравив своего нападающего. Потом посмотрел, как изменился счет на табло, и постоял возле Джефа Мохауза, ощущая негодование, какого не должен был испытывать в такой момент ни один преданный член команды.
В третьей четверти Аренс снова увеличил разрыв в счете, вынырнув с мячом из-под кучи соперников и на полголовы опередив их защиту. И на последних минутах матча он провел отвлекающий маневр, благодаря которому удалось прорвать оборону Блейна. Гарднер добыл решающее очко, и «Сенаторы» Хамфри выиграли.
Уходя с поля рядом с Кентом, Робби понял, что все его друзья по команде окружают их, и без выражения произнес:
— Классно сыграл, Аренс.
— Спасибо, — так же безо всякого энтузиазма ответил Кент.
Ни один из них во время диалога не посмотрел другому в глаза.
Когда раздевалка почти опустела, тренер Гормэн подошел к шкафчику Робби и сказал:
— Гарднер, зайдешь ко мне в кабинет, когда оденешься.
Робби оглянулся.
— Конечно, тренер.
Он застегнул ветровку, запихнул грязную форму в сумку и захлопнул шкафчик.
— Эй, Джеф! — позвал он. — Я выйду через минуту. Тренер пригласил поговорить. Вот ключи. — Робби кинул ключи от машины. — Если увидишь Бренду, спроси, не поедет ли она с нами в Макдоналдс, хорошо?
Тренер сидел, сильно отклонившись назад, в старом кресле за столом, и читал свой блокнот.
— Закрой дверь, — приказал он и швырнул блокнот в стол.
Робби закрыл дверь.
— Садись. Робби сел.
Тренер долго молчал, секунды летели, а Робби наклонился вперед и, сцепив пальцы, положил руки на подлокотники.
— Итак… — наконец проговорил Гормэн, — ты ничего не хочешь мне сказать?
Робби ткнул большими пальцами себя в грудь, его брови поднялись.
— Я?
— Сегодня на поле что-то происходило. Ты мне расскажешь, что?
Лицо парня выражало недоумение. Жизнерадостным и притворно-невинным голосом он проговорил:
— Мы хорошо сыграли, тренер! Мы победили! Тренер взял карандаш и небрежно бросил его на стол.
— Перестань, Гарднер, меня не одурачишь. Ты чем-то недоволен с тех пор, как я принял Аренса в команду. Сегодня было видно, что во время игры ты думал о своем.
— Но мы же победили!
— Дело не в этом, Гарднер, и ты отлично меня понимаешь! Надо быть частью команды, работать вместе и всегда бороться за то, что лучше для команды.
— Да? — интонация Робби говорила: Я это прекрасно знаю, и незачем читать мне мораль.
— Так что происходит между тобой и Аренсом?
— Ничего.
— Ну, Робби, я и сам могу догадаться. Я ваш тренер, и когда страдает единство команды, то я хочу знать, почему. Может, тебе не нравится Аренс, потому что он потеснил твоего дружка Мохауза, а?
Робби сжал губы и уставился на мячик для гольфа на столе тренера.
— В этом все дело, верно? В этом, да еще в том, что Аренсу не пришлось потеть на тренировках целую неделю, как всем остальным.
— Простите, тренер, но Джеф очень старался, чтобы попасть в основной состав.
Гормэн повысил голос:
— Я здесь тренер, и я решаю, кто будет играть, а кто нет, и основываюсь при этом на уверенности, что данный игрок поднимет уровень всей команды. А ты, наоборот, кажется, забыл, что когда ты перестаешь быть командным игроком, то страдает от этого прежде всего сама команда. Где были твои поздравления, когда Аренс сегодня открыл счет? Когда сделал второй прорыв?
Робби повесил голову, теребя пальцы. Тренер сменил тон на доверительный и наклонился вперед, скрестя руки на столе.
— Непохоже на тебя, Гарднер. И Аренс хороший игрок. Чертовски хороший. С тех пор, как он здесь, все заиграли лучше, а сегодня, когда он помог тебе прорваться в зону противника, я ожидал, что ты поблагодаришь его.
— Извините, тренер, — пробормотал Робби. Гормэн закинул ногу на ногу.
— Если между вами что-то личное, то не выносите это на поле. Ты слишком хороший игрок, чтобы забыть об этом, и слишком хороший защитник, чтобы оказаться на скамье запасных. Не испытывай мое терпение, Робби, потому что я всегда делаю то, что лучше для команды, ясно?
Робби кивнул.
Гормэн указал на дверь:
— Ну ладно, тогда иди. Отдохни на выходных и увидимся в понедельник на тренировке.
Робби играл в футбол еще когда был так мал, что шлем болтался у него на голове. И ни разу за эти годы тренер не вызывал его на ковер. Вместе с командой, да. Но одного? Никогда. Выходя из кабинета, он ощущал, как его нелюбовь к Аренсу выросла еще больше.
Эрин Галлахер, снимая красный свитер в девичьей раздевалке после матча, проговорила:
— Я бы все отдала, только бы Кент Аренс пригласил меня на свидание!
— А как же Рик? — поинтересовалась Челси.
— Рик не играет в футбол. И к тому же он слишком задается!
— Но Эрин… — Челси понизила голос, — как ты можешь такое говорить, когда вы с Риком… — она помахала рукой в воздухе, — ну, ты сама знаешь.
— Мы с Риком поссорились вчера, после уроков.
— Из-за чего?
— Из-за Кента. Рик видел, как мы с ним болтали на переменке. Знаешь, Челси, кажется, я понравилась Кенту. Ты с ним дружишь. Не сможешь намекнуть ему, что я считаю его обалденным парнем и буду с ним встречаться, если он захочет?
— Обалденным? Как я могу сказать ему такое? Да я умру от смущения!
— Ну, в общем, ты меня поняла. Просто намекни, и все.
— Эрин, я даже не знаю…
— Только не говори мне, что ты сама в него втюрилась!
— Это не совсем так.
— Так и есть! Ну, Челе, ты даешь! Я-то думала, ты всего лишь знакомишь его со школой, что да как, раз тебе это поручили.
— Ну, он приятный парень. Понимаешь, Эрин, он такой воспитанный и не грубиян, как большинство ребят. Слово «обалденный» ему как-то не подходит.
Настроение у Эрин сразу ухудшилось.
— А, ладно, я думала просто спросить. Не знала, что ты приберегаешь его для себя.
— Вовсе я его не приберегаю, и не говори так громко. Знаешь, как расползаются сплетни.
После душа и переодевания Челси сказала:
— Пойду повешу форму в свой шкафчик. Встретимся у главного входа, хорошо, Эрин?
— Ага, давай минуты через три.
В коридоре они разошлись, каждая из девушек несла вешалку со свитером и юбкой красного цвета. Возле камеры хранения на первом этаже в тускло освещенном коридоре никого не было, тишина царила за запертыми дверями классов. Вечером школа жила совсем другой, отличной от дневной, жизнью. Челси слышала даже щелчки замка, когда набирала шифр. Дверца шкафчика, открываясь, загремела на весь коридор. Челси достала сумочку, вынув помаду, подкрасила губы и, накинув тонкий ремешок на плечо, направилась к выходу. Она шла мимо длинных рядов, где были ячейки старшеклассников, когда из темноты кто-то окликнул ее:
— Эй, Челси, это ты?
Она остановилась вглядываясь.
— Кент?
Он стоял у своего открытого шкафчика, в зеленой ветровке, джинсах и перевернутой задом наперед бейсболке.
— Привет! — Челси была приятно удивлена встречей. — Ты сегодня показал высший класс игры.
— Спасибо.
— Понятно, почему тебя сразу поставили нападающим.
— У меня в Техасе был хороший тренер.
— Ну… думаю, дело не только в этом. Мой папа всегда говорит: «Можно научить играть, но нельзя привить талант». — Она оперлась плечом о дверцу, заметив, как Кент смутился от комплимента. — Эй, тут нечего стыдиться.
— Я не стыжусь. Просто… — Он пожал плечами, и вместе с Челси рассмеялся. — Я время от времени поглядывал на край поля, и видел, как вы нас поддерживали, и думал: «А эту девочку я знаю, это Челси». Как хорошо, что ты там была.
Наступила тишина, они поглядывали друг на друга, стесняясь того чувства, что начинало зарождаться между ними.
— Ты, наверное, всегда возвращаешься домой с подружками?
— Иногда. А бывает, я сама веду машину, но сегодня ее забрал Робби. А ты?
— Мама приезжала посмотреть игру и не стала дожидаться, пока я приму душ и соберусь. Я могу позвонить домой, чтобы она за мной приехала. И Пицца предлагал подбросить меня.
— А-а. — Челси принялась задумчиво скрести ногтем по замку.
Кент запер свой шкафчик, но ни он, ни Челси не торопились покидать полутемный коридор.
— А ты далеко живешь? — спросил Аренс.
— Около двух миль отсюда.
— В ту сторону. — Он указал направление, вспомнив, что говорила однажды Челси.
— Да, туда.
Кент повернулся и, стоя напротив Челси, сунул руки в карманы ветровки.
— Давай, я тебя провожу, — предложил он.
— Тебе придется очень долго потом возвращаться домой.
— Ну и что, погода чудесная.
— Ты Серьезно?
Он пожал плечами и улыбнулся:
— Это полезно для здоровья.
Из-за угла, насвистывая, появилась Эрин.
— Вот ты где, Челси! Чего это ты здесь застряла…а!
— Я просто разговаривала с Кентом.
— Привет, Кент.
— Привет, Эрин.
— Ну что, ты идешь, Челси?
— Нет, ты возвращайся сама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Том, я так устала… давай больше не будем об этом говорить.
Больше они не говорили. Оба повернулись на бок и обнялись, повторяя все изгибы тела друг друга. Он положил руку ей на грудь, и со вздохом они заснули.
Глава 6
В пятницу, в 18.45, на четвертый день нового учебного года, раздевалка школы больше всего напоминала лагерь бойскаутов в тот момент, когда там раздают обед. Первая игра сезона, и все семьдесят членов футбольной команды переодевались здесь и готовились сразиться с противником. Раздавался гул голосов. Хлопали двери. Щелкали зажимы и стучали наколенники. Свитера красного и белого цветов, мелькавшие там и сям, придавали розоватый отсвет влажному воздуху в раздевалке, освещенной лампами дневного света. Парни сидели верхом на полированных скамьях, одеваясь, хлопая ладонями по дереву. Даже слепой догадался бы, что он в раздевалке — по смеси запахов пота, пара, липкой ленты и цемента, пропитанного водой, которая, казалось, никогда не высыхает полностью.
Робби Гарднер заправил наколенники в штаны, потом распутал эластичные веревки, скрепляющие наплечники, и принялся их привязывать. В десяти футах от него Джеф Мохауз сказал что-то Кенту Аренсу, шутливо двинул его по плечу, и они оба рассмеялись. Робби не знал, что его так раздражало в новичке, но ему совсем не нравилось, что его лучший друг так запросто сошелся с Кентом. Пицца Лостеттер тоже начал крутиться возле него, и Робби уже не раз заставал свою сестру Челси, болтающую с Аренсом у камеры хранения.
Из своего кабинета, держа блокнот, вышел тренер Гормэн, на нем были синие брюки, красно-белая олимпийка и красная кепка с инициалами школы над козырьком. Он коротко свистнул в свисток и прокричал:
— Так, все, слушаем меня!
Квадратный, фигурой напоминающий бак для мусора, тренер стоял, широко расставив ноги и уперев блокнот в живот.
— Первая игра сезона, играем дома и попытаемся сегодня установить для себя стандарт. Вы все старались, но вам придется постараться намного больше, и начнем с этого матча. Блейн был и остается нашим самым серьезным противником. Мы должны умно вести атаку и неприступно стоять в обороне, чтобы побить их. Вы все гадали, кто сделает это, кому придется играть, и я не стану больше держать вас в неведении. Вот список основного состава на сегодня. Гарднер, четверть-защитник, Бомгартнер, левый полузащитник, Пиновски, левый защитник… — Он продолжал читать, и кое-кто расправлял плечи, а кто-то, наоборот, сутулил, но в раздевалке по-прежнему стояла тишина. — Аренс, нападающий, — прочитал тренер, и Робби посмотрел на Джефа Мохауза, который был нападающим в прошлом году и надеялся в этом попасть в основной состав. Робби молил: Прочти имя Джефа! Прочти его! Но список закончился, а имени Джефа в нем не оказалось. Робби было трудно представить, как он будет пасовать кому-то другому, когда из центра они вырываются в нападение. Он пасовал мяч Джефу с тех пор, когда они оба играли в детской лиге в третьем классе.
Тренер закончил чтение и перешел к предматчевому инструктажу, напоминая каждому его обязанности, основанные на том, что Гормэну удалось выяснить о команде противника. Это было повторение всего того, что они слышали на тренировках всю неделю. Робби измерял взглядом Аренса, который стоял, как на параде, и почти не моргал все четыре минуты, что длилась речь тренера. Даже способность новичка так полностью концентрировать свое внимание раздражала Робби.
— …так что отправляйтесь и покажите им, какая команда лучше!
Робби так погрузился в свои мысли, что чуть не пропустил конец речи тренера Гормэна. Парень захватил свой шлем и трусцой побежал на поле со всеми остальными, хмурясь в спину Кента Аренса, который бежал на несколько шагов впереди.
Зрительские места заполнялись, и команда болельщиков при появлении игроков начала аплодировать. Оркестр заиграл школьный гимн, и знакомые звуки поплыли в вечернем воздухе. Робби заметил Челси, скандирующую вместе со всеми и проводившую взглядом Кента, когда тот пробегал мимо.
— Эй, Робби! Давай, братишка! — прокричала она, на несколько секунд переставая петь, а потом снова подхватывая гимн.
Сколько Робби Гарднер себя помнил, он всегда с нетерпением дожидался этого момента. Выпускной класс, теплый осенний вечер, мягкая трава под ногами, звуки труб, гудящие в ушах, когда он пробегал мимо оркестра, цвета школы повсюду, последний школьный футбольный сезон, и он, Робби, играет в основном составе, и его мышцы упруги и тело готово к борьбе. И даже Челси приветствует его. Да, именно так и должно быть. Но то, что произошло в раздевалке, не давало Робби ощутить полное удовлетворение. Что должен чувствовать Джеф, которого в выпускном классе перевели на скамью запасных по вине какого-то техасца, который притащился сюда, пробубнил пару раз «да, сэр» и занял место в основном составе? Джеф догнал Робби с правой стороны, и они побежали рядом. Робби сказал:
— Ну что, теперь будешь лентяйничать?
— Да, тут уж ничего не попишешь, последнее слово за тренером.
— Думаю, на этот раз он ошибается.
— Смотри, чтобы он не услышал твои высказывания, а то накажет всю команду.
Ни один из игроков не хотел бы, чтобы по его вине страдали его друзья. Они достигли линии, делящей поле пополам, и, как капитан группы нападения, Робби скомандовал:
— Разошлись для разминки! Поехали!
Под его руководством ребята проделали целый комплекс упражнений на гибкость и растяжку.
— Разбились по парам! — прокротал Робби, и парни принялись растягивать мышцы ног. — Эй, Аренс, поди сюда!
Кент подошел, и сам воздух, казалось, раскалился от злобы Гарднера. Без предупреждения он выбросил вперед ногу и начал разминку наподобие тех, что делают балерины. Кент поймал его ногу и удерживал за каблук, пока Робби сгибался в талии, касаясь лбом колена. Он не торопился, как следует разогревая правую, а затем левую ноги. Когда закончил, они поменялись с Кентом ролями. Глядя на склоненную голову Аренса, Робби ощутил новый всплеск злобы.
— Ну так что же происходит между тобой и моей сестрой?
Выпрямившись, Кент ответил:
— Ничего.
— Я вижу, как вы встречаетесь в коридоре.
— Да, она милая девочка.
— И что с того? Ты как, собираешься назначить ей свидание?
Аренс поменял ноги.
— У тебя есть возражения?
— Пока нет. То есть это не мое дело… если ты будешь обращаться с ней прилично, ясно?
Аренс опустил ногу и постоял, расслабившись.
— Чего ты взъелся, Гарднер?
— Ничего.
— Ты уверен? Да, я здесь новичок, и может, вытеснил одного из твоих друзей из основного состава, но нам с тобой придется играть вместе, так что, если возникли какие-нибудь проблемы, то давай их обсудим.
— Нет, — с фальшивым апломбом заявил Робби, — абсолютно никаких проблем.
Но когда он начал разминать руки, то бросал мяч в Кента со всей яростью, на какую был только способен, снова и снова направляя удары в грудь, но не в силах заставить Аренса возмутиться, или отступить, или уронить мяч. Наконец тот вернул мяч с такой же силой, и застал Робби врасплох. Тот отшатнулся, восстанавливая равновесие, а мяч упал на траву.
— Да что с тобой, Гарднер? — прокричал Кент. — Почему бы тебе не сберечь силы для Блейна?
Когда на последних минутах разминки они все собрались вместе, тренер Гормэн сказал:
— Значит, так, следим за двумя игроками. Номер тридцать три — нападающий Джордал. Вы знаете, на что он способен. Бежит с огромной скоростью, так что сдерживайте его. В защите — это номер сорок восьмой, Уэйерсон. В нем росту шесть с половиной футов, и руки длинные, как у Кинг Конга, так что он знает, как перехватывать пас. Не позволяйте ему добраться до мяча, понятно? Вот этих двоих остановим — значит, выиграем матч. Не забудьте! Ну, поехали!
Они хлопнули по рукам, прокричали свой клич и разбежались по полю. На третьей минуте первой четверти матча Кенту удалось захватить мяч и добежать с ним до конца поля, заработав шесть очков. Зрители дико вопили. Оркестр заиграл гимн. Болельщики приплясывали. Команда нападения окружила Аренса, и ребята в восторге лупили по его шлему.
— Да-а-а! — кричали они, подняв кулаки. — Да, да, да! Робби Гарднер ничего не сказал. Он вернулся на линию, ни словом не поздравив своего нападающего. Потом посмотрел, как изменился счет на табло, и постоял возле Джефа Мохауза, ощущая негодование, какого не должен был испытывать в такой момент ни один преданный член команды.
В третьей четверти Аренс снова увеличил разрыв в счете, вынырнув с мячом из-под кучи соперников и на полголовы опередив их защиту. И на последних минутах матча он провел отвлекающий маневр, благодаря которому удалось прорвать оборону Блейна. Гарднер добыл решающее очко, и «Сенаторы» Хамфри выиграли.
Уходя с поля рядом с Кентом, Робби понял, что все его друзья по команде окружают их, и без выражения произнес:
— Классно сыграл, Аренс.
— Спасибо, — так же безо всякого энтузиазма ответил Кент.
Ни один из них во время диалога не посмотрел другому в глаза.
Когда раздевалка почти опустела, тренер Гормэн подошел к шкафчику Робби и сказал:
— Гарднер, зайдешь ко мне в кабинет, когда оденешься.
Робби оглянулся.
— Конечно, тренер.
Он застегнул ветровку, запихнул грязную форму в сумку и захлопнул шкафчик.
— Эй, Джеф! — позвал он. — Я выйду через минуту. Тренер пригласил поговорить. Вот ключи. — Робби кинул ключи от машины. — Если увидишь Бренду, спроси, не поедет ли она с нами в Макдоналдс, хорошо?
Тренер сидел, сильно отклонившись назад, в старом кресле за столом, и читал свой блокнот.
— Закрой дверь, — приказал он и швырнул блокнот в стол.
Робби закрыл дверь.
— Садись. Робби сел.
Тренер долго молчал, секунды летели, а Робби наклонился вперед и, сцепив пальцы, положил руки на подлокотники.
— Итак… — наконец проговорил Гормэн, — ты ничего не хочешь мне сказать?
Робби ткнул большими пальцами себя в грудь, его брови поднялись.
— Я?
— Сегодня на поле что-то происходило. Ты мне расскажешь, что?
Лицо парня выражало недоумение. Жизнерадостным и притворно-невинным голосом он проговорил:
— Мы хорошо сыграли, тренер! Мы победили! Тренер взял карандаш и небрежно бросил его на стол.
— Перестань, Гарднер, меня не одурачишь. Ты чем-то недоволен с тех пор, как я принял Аренса в команду. Сегодня было видно, что во время игры ты думал о своем.
— Но мы же победили!
— Дело не в этом, Гарднер, и ты отлично меня понимаешь! Надо быть частью команды, работать вместе и всегда бороться за то, что лучше для команды.
— Да? — интонация Робби говорила: Я это прекрасно знаю, и незачем читать мне мораль.
— Так что происходит между тобой и Аренсом?
— Ничего.
— Ну, Робби, я и сам могу догадаться. Я ваш тренер, и когда страдает единство команды, то я хочу знать, почему. Может, тебе не нравится Аренс, потому что он потеснил твоего дружка Мохауза, а?
Робби сжал губы и уставился на мячик для гольфа на столе тренера.
— В этом все дело, верно? В этом, да еще в том, что Аренсу не пришлось потеть на тренировках целую неделю, как всем остальным.
— Простите, тренер, но Джеф очень старался, чтобы попасть в основной состав.
Гормэн повысил голос:
— Я здесь тренер, и я решаю, кто будет играть, а кто нет, и основываюсь при этом на уверенности, что данный игрок поднимет уровень всей команды. А ты, наоборот, кажется, забыл, что когда ты перестаешь быть командным игроком, то страдает от этого прежде всего сама команда. Где были твои поздравления, когда Аренс сегодня открыл счет? Когда сделал второй прорыв?
Робби повесил голову, теребя пальцы. Тренер сменил тон на доверительный и наклонился вперед, скрестя руки на столе.
— Непохоже на тебя, Гарднер. И Аренс хороший игрок. Чертовски хороший. С тех пор, как он здесь, все заиграли лучше, а сегодня, когда он помог тебе прорваться в зону противника, я ожидал, что ты поблагодаришь его.
— Извините, тренер, — пробормотал Робби. Гормэн закинул ногу на ногу.
— Если между вами что-то личное, то не выносите это на поле. Ты слишком хороший игрок, чтобы забыть об этом, и слишком хороший защитник, чтобы оказаться на скамье запасных. Не испытывай мое терпение, Робби, потому что я всегда делаю то, что лучше для команды, ясно?
Робби кивнул.
Гормэн указал на дверь:
— Ну ладно, тогда иди. Отдохни на выходных и увидимся в понедельник на тренировке.
Робби играл в футбол еще когда был так мал, что шлем болтался у него на голове. И ни разу за эти годы тренер не вызывал его на ковер. Вместе с командой, да. Но одного? Никогда. Выходя из кабинета, он ощущал, как его нелюбовь к Аренсу выросла еще больше.
Эрин Галлахер, снимая красный свитер в девичьей раздевалке после матча, проговорила:
— Я бы все отдала, только бы Кент Аренс пригласил меня на свидание!
— А как же Рик? — поинтересовалась Челси.
— Рик не играет в футбол. И к тому же он слишком задается!
— Но Эрин… — Челси понизила голос, — как ты можешь такое говорить, когда вы с Риком… — она помахала рукой в воздухе, — ну, ты сама знаешь.
— Мы с Риком поссорились вчера, после уроков.
— Из-за чего?
— Из-за Кента. Рик видел, как мы с ним болтали на переменке. Знаешь, Челси, кажется, я понравилась Кенту. Ты с ним дружишь. Не сможешь намекнуть ему, что я считаю его обалденным парнем и буду с ним встречаться, если он захочет?
— Обалденным? Как я могу сказать ему такое? Да я умру от смущения!
— Ну, в общем, ты меня поняла. Просто намекни, и все.
— Эрин, я даже не знаю…
— Только не говори мне, что ты сама в него втюрилась!
— Это не совсем так.
— Так и есть! Ну, Челе, ты даешь! Я-то думала, ты всего лишь знакомишь его со школой, что да как, раз тебе это поручили.
— Ну, он приятный парень. Понимаешь, Эрин, он такой воспитанный и не грубиян, как большинство ребят. Слово «обалденный» ему как-то не подходит.
Настроение у Эрин сразу ухудшилось.
— А, ладно, я думала просто спросить. Не знала, что ты приберегаешь его для себя.
— Вовсе я его не приберегаю, и не говори так громко. Знаешь, как расползаются сплетни.
После душа и переодевания Челси сказала:
— Пойду повешу форму в свой шкафчик. Встретимся у главного входа, хорошо, Эрин?
— Ага, давай минуты через три.
В коридоре они разошлись, каждая из девушек несла вешалку со свитером и юбкой красного цвета. Возле камеры хранения на первом этаже в тускло освещенном коридоре никого не было, тишина царила за запертыми дверями классов. Вечером школа жила совсем другой, отличной от дневной, жизнью. Челси слышала даже щелчки замка, когда набирала шифр. Дверца шкафчика, открываясь, загремела на весь коридор. Челси достала сумочку, вынув помаду, подкрасила губы и, накинув тонкий ремешок на плечо, направилась к выходу. Она шла мимо длинных рядов, где были ячейки старшеклассников, когда из темноты кто-то окликнул ее:
— Эй, Челси, это ты?
Она остановилась вглядываясь.
— Кент?
Он стоял у своего открытого шкафчика, в зеленой ветровке, джинсах и перевернутой задом наперед бейсболке.
— Привет! — Челси была приятно удивлена встречей. — Ты сегодня показал высший класс игры.
— Спасибо.
— Понятно, почему тебя сразу поставили нападающим.
— У меня в Техасе был хороший тренер.
— Ну… думаю, дело не только в этом. Мой папа всегда говорит: «Можно научить играть, но нельзя привить талант». — Она оперлась плечом о дверцу, заметив, как Кент смутился от комплимента. — Эй, тут нечего стыдиться.
— Я не стыжусь. Просто… — Он пожал плечами, и вместе с Челси рассмеялся. — Я время от времени поглядывал на край поля, и видел, как вы нас поддерживали, и думал: «А эту девочку я знаю, это Челси». Как хорошо, что ты там была.
Наступила тишина, они поглядывали друг на друга, стесняясь того чувства, что начинало зарождаться между ними.
— Ты, наверное, всегда возвращаешься домой с подружками?
— Иногда. А бывает, я сама веду машину, но сегодня ее забрал Робби. А ты?
— Мама приезжала посмотреть игру и не стала дожидаться, пока я приму душ и соберусь. Я могу позвонить домой, чтобы она за мной приехала. И Пицца предлагал подбросить меня.
— А-а. — Челси принялась задумчиво скрести ногтем по замку.
Кент запер свой шкафчик, но ни он, ни Челси не торопились покидать полутемный коридор.
— А ты далеко живешь? — спросил Аренс.
— Около двух миль отсюда.
— В ту сторону. — Он указал направление, вспомнив, что говорила однажды Челси.
— Да, туда.
Кент повернулся и, стоя напротив Челси, сунул руки в карманы ветровки.
— Давай, я тебя провожу, — предложил он.
— Тебе придется очень долго потом возвращаться домой.
— Ну и что, погода чудесная.
— Ты Серьезно?
Он пожал плечами и улыбнулся:
— Это полезно для здоровья.
Из-за угла, насвистывая, появилась Эрин.
— Вот ты где, Челси! Чего это ты здесь застряла…а!
— Я просто разговаривала с Кентом.
— Привет, Кент.
— Привет, Эрин.
— Ну что, ты идешь, Челси?
— Нет, ты возвращайся сама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37