Ему было бы легче на нее злиться, если бы она была угрюмой, раздражительной и вообще вела бы себя недостойно той леди, которой он восхищался с самого начала. Но Синда держалась с достоинством, невозмутимо занималась своими зарисовками и как будто совершенно его не замечала. Вероятно, именно это задевало его больше всего – он хотел, чтобы она так же ощущала его присутствие, как он – ее. У него же при каждом ее движении от волнения мороз пробегал по коже.
– Я заметила, как в таверну вошел солдат, – проговорила Люсинда, отвлекая его от размышлений. – И если ваш корабль больше рыбацкой лодки, думаю, его здесь нет.
Трев тоже уже увидел солдата и обратил внимание, что его корабля нет в бухте. Проклятие! Удача, как всегда, отвернулась от него. Он и не предполагал, что на его поиски выделят такое количество солдат, что они смогут одновременно искать его и на востоке, и на западе.
Что же касается «Подружки пирата», она могла задержаться из-за бурной погоды. В таком случае ему придется затаиться здесь на несколько дней, дожидаясь ее прибытия. А может, его матросы уже расспросили здешних жителей и ушли. Пока же необходимо скрыть от солдат присутствие леди Люсинды.
Трев направил лошадь к просвету в густых зарослях кустарника, росшего вдоль дороги, и остановился под прикрытием раскидистого дуба, который скрывал их своей ярко окрашенной осенней листвой. Леди явно насторожилась, но Трев не испытал ни малейшего удовольствия от того, что наконец-то сумел внушить ей страх.
– Солдаты ищут не только меня, но и вас.
Больше он ничего не стал объяснять, а только стянул у нее с головы капюшон и собрал в узел густую копну ее рыжих волос. Она замерла, но не сопротивлялась. Для моряка, вернувшегося на берег после шестимесячного плавания, один вид этих шелковистых длинных прядей был таким же соблазнительным, как и сама женщина. Трев предпочел бы наслаждаться этой роскошью спокойно и не торопясь, перед камином с пылающим огнем, зная, что их ждет постель, но, видно, этому не суждено сбыться.
Сплетя ей волосы в тугую косу, он стянул ее сорванной с себя лентой, после чего свернул в узел и заколол на затылке.
Поймав на себе сердитый взгляд леди, он неохотно отнял руки от шелковистых прядей и снова накинул ей на голову капюшон.
– Так они вас не заметят. Если не хотите попасть со мной в тюрьму, ведите себя тихо и не высовывайтесь.
– А за что, собственно, меня могут арестовать?
– За то, что вы помогли мне сбежать. Солдаты не задают вопросов, а только исполняют отданные им приказы. Вам они поверят не больше, чем мне.
Решив, что теперь ей будет над чем подумать, Трев вывел лошадь на дорогу, и вскоре они въехали во двор приличной на вид гостиницы. Мик привез деньги, которые он держал дома на всякий случай и которых хватит надолго. По опыту Трев знал, что деньги способны творить чудеса. Но на них не купишь откровенность леди Люсинды. Он уже начал понимать, что под ее внешним спокойствием кроется несгибаемая воля.
– Предупреждаю вас – ни слова, в противном случае сегодня могут погибнуть ни в чем не повинные.
Синда метнула на него взгляд, полный ярости, но Трев и бровью не повел и, остановив повозку во внутреннем дворе, помог леди спуститься на землю. Бросив монету мальчишке, который подбежал, чтобы взять лошадь, он ухватил Люсинду под локоть и повел ее по грязному двору в гостиницу.
К ним поспешно подбежал хозяин, на ходу вытирая руки о передник и бросая обеспокоенные взгляды на шпагу Трева и на женщину рядом с ним. Трев сразу понял, что их запыленная и помятая одежда в сочетании с гордой осанкой леди породили в бедном парне множество вопросов. Сам он не мог претендовать на то, чтобы его приняли за джентльмена – этому мешали его ненапудренные и не заплетенные в косичку волосы, но вполне мог выдавать себя за купца.
– Наш экипаж перевернулся недалеко отсюда… из-за этой отвратительной дороги сломалась ось. Но моя жена торопится в Дувр, чтобы встретить своих родственников, поэтому нам пришлось нанять какую-то жуткую повозку и продолжать путь, – с нарочитым презрением проговорил он. – У вас найдется комната, где мы могли бы привести себя в порядок и отдохнуть? Завтра утром мы отправимся дальше.
– Да, сэр, конечно, сэр. – Хозяин снова поспешно взглянул на Люсинду, лицо которой скрывал капюшон. – Прислать вам воду для мытья и обед?
– Да, пожалуйста. Мы оставили багаж в карете с нашим кучером. Не думаю, что у вас найдутся модистка или портной, которые смогут обеспечить нас новой одеждой?
Люсинда вырвала у него свою руку. Вероятно, ей пришлась не по вкусу мысль провести с ним ночь в одной комнате, но ночью больше или меньше… Какая разница! Если ее отец намерен с ним расправиться, все равно – двум смертям не бывать! Хотя вряд ли ее королевское высочество способна оценить разницу.
– У нас есть и модистка, и портной, сэр. Я сразу же за ними пошлю. Позвольте мне проводить вас в вашу комнату. – Явно нервничая, хозяин повел их наверх, подальше от переполненного зала. Отпирая дверь, он боязливо оглянулся через плечо. – Здесь были солдаты, они искали человека, который по описанию похож на вас, – прошептал он.
Надежный парень, бывший моряк, догадался Трев. Наверняка в его подвале хранится контрабандный ром. Он отблагодарил его золотой монетой и весело кивнул:
– Я уже заметил одного. А что, из тюрьмы сбежал какой-нибудь прощелыга, да? Если я его встречу, то сниму с него скальп, чтобы нас с ним больше не путали.
– Просто не хотелось бы неприятностей, – смущенно пояснил хозяин.
– Не волнуйтесь, их не будет. Попозже я спущусь к вам и представлюсь, если уж это так необходимо. – И Трев снисходительно засмеялся, как человек, уверенный в своем положении. – Но, думаю, мне стоит держать мою даму при себе. Мы же с вами не хотим, чтобы своим острым язычком она задела ваших славных гостей, верно?
– Мой яд опасен только для пьяной деревенщины, – мелодичным голосом произнесла леди, о которой шла речь.
Сочетание нежного голоса с грубым тоном так испугало хозяина, что он поспешил удалиться, чтобы не присутствовать при семейной ссоре. Трев едва не расхохотался.
– Не так уж плохо, дорогая. Он нас запомнит. Но я вижу, слухи уже дошли и сюда.
Распахнув дверь, он втащил Люсинду внутрь и запер дверь на щеколду.
Она откинула капюшон, и лучи низко стоявшего солнца заиграли на ее шелковистых рыжевато-каштановых волосах. Черная лента оскорбляла эту красоту, и Треву захотелось ее убрать. Но поскольку ему хотелось не только этого, он поспешно сунул руки в карманы и стал ждать обещанного нападения.
– Вы испытываете судьбу, – тихо и с упреком выговорила она ему. – Вы собираетесь спуститься вниз и насмехаться над солдатами. Это неблагоразумно. У вас запоминающаяся внешность, а у меня нет ни малейшего желания прослыть гулящей женщиной.
Не сводя с нее взгляда, Трев прислонился к двери и сложил руки на груди.
– Нам необходимо как следует отдохнуть, и я должен выяснить, заходил ли сюда мой корабль. Мне не остается ничего другого, как пренебрегать опасностью.
Синда повернулась к нему спиной и стала расстегивать накидку, но снять ее не решилась. В комнате было так тесно, что ее юбки касались сапог Трева, и ее беспокоило наличие одной широкой кровати.
– Нет, выбор у вас есть, – напомнила она ему, – только вы всегда выбираете самый опасный путь. Такой уж у вас характер. Я поняла это, когда писала ваш портрет.
Наверное, она представляла себе Трева таким, каким хотела его видеть, а не таким, каким он был на самом деле. Ей так нравился выдуманный ею образ уверенного в своей привлекательности беззаботного кавалера. Она не поняла, что на самом деле он был безрассудно отважным и непокорным пиратом.
– Вы изобразили меня на белой лошади да еще с какими-то красными ленточками, – недовольно заметил Трев. – Так что ваш герой вовсе не смельчак, а глупый щеголь!
– Простите мне мои женские фантазии, – сухо сказала она. – Если бы я знала, что вы пират, я изобразила бы вас на черной лошади размахивающим черным флагом с изображением черепа и скрещенных костей.
– Мне довелось захватить несколько кораблей, которые ходили под пиратским флагом. Если бы вы встречались с их хозяевами, вы бы поняли, почему мне не нравится, когда меня называют пиратом, – мрачно ответил Трев. – Но можете не беспокоиться, я уйду только после того, как слуги обслужат нас и удалятся.
Если Синда его и оскорбила, то не стала себя укорять. Ведь он тоже оскорбил ее, открыто обвинив в предательстве. Девушка подошла к окну, выходившему на улицу, отчаянно жалея, что невозможно повернуть вспять время, хотя бы на неделю назад, когда ее занимали только поцелуи этого мужчины.
– Можете послать в гавань кого-нибудь из слуг, чтобы он узнал о вашем корабле. Вы знаете, куда он должен пойти дальше?
– Они идут вдоль берега от Лондона до Корнуолла, останавливаясь в любой гавани, которую увидят, и расспрашивая о Лоренсе и контрабандистах.
Синда слышала, как он движется по комнате, как его шпага задевает за стены. Она боялась, что если представит его сражающимся с солдатами, то станет по ночам рисовать гробы.
– Ваша команда разыскивает виконта? – удивленно спросила она.
Он отвечал ей недовольным тоном, словно смущенный своим признанием:
– Ведь его тело так и не прибило к берегу, хотя течение в той гавани выбросило его яхту. Мой кузен был отличным моряком и выносливым пловцом. Я должен надеяться, что он сумел спастись.
Значит, он хочет найти своего кузена! Но ведь виконта считают мертвым, и если Трев докажет законность своих притязаний, он унаследует поместье или хотя бы право на его опеку! Поразительный человек! Теперь понятно, почему он так разволновался при виде ее рисунка.
Стук в дверь возвестил о скором обеде. Синда предпочла бы сначала смыть с себя дорожную грязь, но ее смущало присутствие Трева. А если она попросит его выйти, он станет дразнить солдат. Казалось бы, какое ей до этого дело, но она все равно тревожилась за него. Девушка никак не могла расстаться со своей глупой фантазией, что Трев был ее ожившей мечтой.
Синда отвернулась от окна и стала смотреть, как прислуга расставляет на маленьком столике у камина тарелки с едой. Не успели они сесть за стол, как появилась швея. Под нетерпеливым взглядом Тревельяна женщина поспешно записала что-то на листке бумаги и удалилась, даже не сняв мерок. Синда не могла себе представить, что за наряды она сможет получить за столь короткое время, но готова была надеть что угодно вместо измятого и грязного платья из тафты, в котором ей пришлось спать. После тюрьмы от него все еще неприятно пахло элем.
– Я могу запереть вас здесь, а сам спущусь в таверну, – предложил Тревельян после того, как они остались одни.
– Превосходная мысль! – сказала она. – И захватите с собой мою одежду, чтобы солдаты или мой отец застали меня обнаженной. – Она понятия не имела, когда обрела способность к таким резким речам, но они словно сами собой срывались у нее с языка. Синда даже не покраснела, когда Трев окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом.
– Я с радостью останусь и помогу вам раздеться, если желаете.
Синда сбросила накидку на кровать, стоявшую между ними.
– Я сожалею, что написала ваш портрет. Я сожалею, что узнала о вашем существовании. Хоть бы этого никогда не было! Вот мое основное желание.
– Ну а мои желания гораздо скромнее, – сказал он. – Портрет… Что ж, пусть бы он провалился ко всем чертям! Но я нисколько не жалею, что познакомился с его автором.
Он повернулся к зеркалу, поправил жабо и оглянулся вокруг в поисках какой-нибудь тесьмы, чтобы связать волосы на затылке.
– Вот, возьмите. – Синда стянула ленту со своих волос и протянула ему. От его признания у нее бешено забилось сердце, но она строго одёрнула себя. Он ей не верит, увез с собой, совершенно не задумываясь о губительных последствиях для ее репутации. Нет, он не должен ей нравиться!
Но игнорировать его было выше ее сил. Он был исполнен такой жизненной энергии, такой неотразимой мужественности, что в его присутствии в ней трепетали каждая жилка, каждый нерв!
Тревельян шагнул к ней, крепко схватив ее протянутую руку с лентой. По его горящему взгляду Синда поняла, что он хочет поцеловать ее, и быстро подняла свободную руку, останавливая его.
– Сначала поешьте. Я не желаю отвлекать вас от еды.
Он не двигался, продолжая пожирать ее взглядом, пока ей не показалось, что она сейчас вспыхнет от этого огня. Рядом с ее рукой его рука казалась почти черной и грубой. Он не мылся, но исходивший от него запах мужского тела не был ей неприятен. Наконец он, видимо, одумался, взял ленту и отошел.
– Признаюсь, я очень проголодался. Если вы составите мне компанию… – Он жестом указал на столик.
Она вернулась на свое место у окна, откуда могла наблюдать за улицей.
– Я хотела бы быть готовой, когда за мной приедет моя семья. – Она сказала это без малейшего злорадства, но испытала некоторое удовлетворение, когда Трев выразительно скривился. Пусть он тоже поволнуется.
– Вам не захочется, чтобы вас нашли. – Он уселся за стол. – Я же сказал хозяину гостиницы, что мы с вами супруги. Так что ваш отец потащит нас к викарию под дулом ружья.
Синда подумала и покачала головой:
– Пожалуй, отец Кристины так и поступил бы, но мой отец более рассудительный человек. Сначала он все продумает, а затем, если решит, что вы достаточно богаты, он даст согласие на наш брак, который будет фиктивным, после чего заберет у вас все, что сможет, а меня запрет дома.
– Похоже, у английских аристократов и пиратов много общего. – Трев невозмутимо продолжал расправляться с жареным мясом.
– Оставьте меня здесь, а сами уезжайте по своим делам, – предложила Синда. – Я не возражаю против того, чтобы меня заперли в башне из слоновой кости, ведь я привыкла к уединенному образу жизни.
– Нет, не могу я вас отпустить. У вас в руках ключ к исчезновению моего кузена. Так что свободу вы получите только через мой труп.
– Что ж, уверена, рано или поздно об этом кто-нибудь позаботится. – Синда старалась выглядеть равнодушной, хотя мысль о холодном и безжизненном теле Трева, лежащем на улице, привела ее в трепет.
Стараясь не смотреть на кровать, Синда думала, намерен ли он и сегодня связать ее на ночь.
Глава 16
Не желая терпеть изощренную пытку, наблюдая, точнее, прислушиваясь к тому, как моется леди Люсинда, Трев оставил ее в комнате и запер за собой дверь. Хотелось бы ему, чтобы здесь была его команда, чтобы поставить у комнаты часового, но приходилось рисковать. Или отдаться пламенному желанию того, что ему не суждено иметь.
Он подумал, стоит ли побриться или оставить щетину, скрывавшую его приметный шрам на щеке, и принял решение отращивать бороду.
Спустившись вниз, Трев нашел в зале стол, за которым мог сидеть спиной к стене и наблюдать за входившими. Он не сомневался, что к ночи солдаты снова здесь появятся. Сидя за кружкой эля, он припомнил одну ночь на Тортуге, несколько лет назад, когда в таверну ворвалась команда испанской шхуны, жаждавшая его крови, а сын Толстой Патти сбежал из тюрьмы, чтобы отомстить ему. Он сидел вот так же в углу, исподволь натравливая их друг на друга, чувствуя себя ловким и сильным. Потом он пошел навестить женщину, которая с нетерпением ожидала его, а ночью матросы сожгли таверну дотла, и с тех пор он считал этот день самым счастливым в своей жизни.
Может, он стареет, но у него не было желания отвечать на заигрывания толстой служанки, которая нарочно касалась его плеча мощной грудью и дышала ему в шею.
Его мысли занимала стройная рыжеволосая девушка, находившаяся сейчас в комнате наверху. Он был очень озадачен, так как раньше не считал овдовевшую художницу заслуживающей чести стать его женой, но теперь положение круто изменилось. Не то чтобы он хотел на ней жениться, напомнил он себе, просто ему не по душе, что его считают недостойным этой своевольной дочери благородного аристократа. Если бы Трев был расположен рассуждать здраво, то признал бы, что это правильно.
Когда наконец в таверне появились красные мундиры, он даже обрадовался. Вот она, конкретная проблема, с которой он в состоянии справиться.
Может, он был круглым дураком, что решил испытать судьбу, но его возмущало, что он должен скрываться, когда ни в чем не виноват. И если уж ему все равно торчать здесь до прибытия корабля, он не хотел проводить время в мучениях, оставаясь один на один с леди Люсиндой.
Оба солдата взяли по кружке эля и прислонились спиной к стойке, осматривая зал. Трев, играя роль скучающего джентльмена, достал из внутреннего кармашка часы, с досадой вздохнул, взглянув на циферблат, и снова убрал их. Постукивая пальцами по столу, он допил остатки эля, затем со стуком поставил кружку и вышел из своего укромного уголка.
Как он и надеялся, в дверях сразу появился трактирщик, в ожидании скандала нервно теребя передник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34