Жалюзи были спущены, чтобы Мауре не приходилось напрягать глаза. Александр посмотрел на полоску стекла внизу окна. Через нее было видно часть вымощенного булыжником двора и краешек фонтана.
Не поворачиваясь к Мауре и стараясь говорить как можно равнодушнее, он произнес:
– Думаю, нам пора подумать об официальном разводе. – Он услышал, как у нее перехватило дыхание, но не повернулся. Не мог. – Я, конечно, хотел бы видеться с детьми. Часто. Но если ты захочешь уехать из Нью-Йорка, я не буду возражать, можешь забрать детей с собой. Я все равно буду приезжать к детям, где бы ты ни жила.
– Да, – с трудом ответила Маура. Он едва расслышал ее.
– Конечно, если ты этого хочешь.
– Думаю, так будет лучше для всех.
Она не ответила, Александр посмотрел на нее.
– Ты почти поправилась, мне уже нет нужды оставаться здесь дольше. Гейне сегодня утром вернулся. Прислуга тоже возвращается.
– А Саша? – спросила Маура, лицо у нее побледнело, глаза потемнели. – Что будет с Сашей?
– Он вернется со мной в гостиницу. Ему это не очень понравится, но маленький чертенок быстро ко всему привыкает. – Александр пошел к двери и на ходу, как бы между прочим бросил: – Кстати, там для тебя почта. Велю, чтобы тебе принесли. Думаю, опасность позади, тебе уже можно читать, но все же спроси у Бриджеса на всякий случай.
– Спрошу, – отозвалась Маура, – обязательно. Ты прямо сейчас уйдешь?
– Да, – ответил Александр, не понимая, как можно оставаться после того, что он ей наговорил. – Но я буду навещать тебя. Если хочешь.
– Конечно, – согласилась Маура. – Буду рада, спасибо.
Он не попрощался. Не мог. «Интересно, что она сделает, когда прочтет письмо Сэлливана? Если захочет, может уехать на Запад, не опасаясь разлуки с детьми». Александр не был уверен, что поступил правильно, поговорив с Маурой. Но тут же вспомнил Сашу. Позволить ей быть счастливой, пусть даже за счет собственного счастья – самое малое, что он может сделать для нее. Он вышел из дома, раздираемый противоречивыми чувствами. Есть дела, которые он слишком долго откладывал, и самое главное из них – встреча с Ариадной. Он должен сказать ей, что их роман окончен, но предстоящая сцена совсем не вдохновляла его. Маура попросила няню, чтобы ее никто не беспокоил. Ей нужно было остаться одной, чтобы осознать все случившееся. Как глупо было надеяться, что теперь все изменится! Их отношения остались прежними. Он не только не хотел возвращаться к ней, но даже согласился отдать Феликса и Натали, его не волновало, что он не будет с ними видеться. Он противоречит сам себе: сказал, что хочет видеться с детьми часто – и тут же разрешил ей уехать вместе с ними, куда она пожелает. Совершенно ясно, что ему безразлично, куда они уедут и сможет ли он встречаться с Феликсом и Натали.
В голове у нее стучало, невыносимо болели глаза. Можно забрать детей, уехать в Канзас и поселиться где-нибудь неподалеку от Кирона. Но она тут же отбросила эту мысль. Кирон ждет от нее совсем другого. Он хочет жениться на ней, а она никогда не выйдет за него замуж. Она очень любит его, но это не то чувство, которое она испытывает к Александру.
Когда доктор Бриджес разрешил Мауре просматривать почту и она прочитала письмо от Кирона, то тут же, не раздумывая, написала ответ:
«Не могу передать, как я рада, что у тебя ферма. Уверена, ты станешь прекрасным хозяином. Что касается моего приезда – это невозможно, Кирон. Я и правда ненавижу многое из того, что связано с именем Александра, но я люблю его. Сама не понимаю почему. Но это так. Я люблю его. Кирон, пиши мне, пожалуйста. Пиши, как лучшему другу. Ты – мой лучший друг».
Месяц назад Маура не написала бы так. Кирон был ее близким другом, но лучшим была Изабел. Они были близки, как сестры. Но именно по вине Изабел Феликс попал на борт «Росетты». Если бы он заразился оспой, как Саша, виновата была бы Изабел.
Александр давно уже попросил прощения за тот день, он искренне раскаивался, что взял мальчиков на борт, но Александр есть Александр, и Маура простила его. Изабел она не могла простить. Маура всегда считала, что Изабел ей так же верна и любит ее так же сильно, как она – Изабел. Но вместо того чтобы возмутиться, что Александр ведет Феликса туда, где наверняка должна присутствовать Ариадна, туда, куда Маура строго-настрого запретила ей отпускать Феликса, Изабел пошла на поводу у Александра. А эти ужасные фотографии, которые вызвали столько и причинили ей такую боль! Как только Маура окрепла, она стала обдумывать, куда бы уехать на отдых с детьми, Кейтлин и Бриджит. Ей понадобится много сил. Маура не сомневалась, что к концу лета Александр вплотную займется разводом. Ему нужен развод, чтобы жениться на Ариадне.
ГЛАВА 27
Мaypa очень озадачила доктора Бриджеса, когда сообщила что решила поехать на отдых в Ниагару.
– По-моему, в загородном имении вам было бы удобнее, прислуга, знакомая обстановка.
Мaypa покачала головой. Меньше всего ей хотелось в Тарну – слишком много воспоминаний связано с поместьем.
– Нет, – твердо ответила она. – Мне давно хочется увидеть водопад, я проведу там время, пока окончательно не поправлюсь. А потом мы побываем на Великих озерах, может, и в Чикаго.
Доктор непонимающе посмотрел на нее. Чикаго не то место, которое он посоветовал бы для выздоровления, особенно оспы. Утром в день отъезда Маура получила взволнованное письмо Изабел. «…Я ничего не знала о твоей болезни. Лотти Райнландер уехала к Бесси, она-то и рассказала нам, как тяжело ты больна. Почему мне никто не написал? Почему ничего не сказали? Благодарю Бога, что ты и Саша поправились. Очевидно, я не останусь здесь до конца лета, как намеревалась прежде. Возвращаюсь в Нью-Йорк на этой неделе. Как случилось, что ты заразилась такой опасной болезнью? Слава Богу, что Феликс и Натали не заболели. Целую, Изабел».
«Интересно, – подумала Маура, – что скажет Изабелл, когда я отвечу на ее письмо и расскажу, где и как заразилась когда напишу, что Феликс только чудом не заболел!» Она написала сухое письмо, подробно рассказав обо всем происшед. тем. И еще написала, что из-за нее Изабел незачем возвращаться в Нью-Йорк. Ее в городе не будет. Она собирается уехать с детьми на отдых, ей нужно восстановить силы.
Маура не стала сообщать Александру, куда едет. Он ведь заявил, что она может увезти детей куда хочет, ему безразлично, где они будут. Ей доставляло горькое удовольствие, что она просто тихо исчезнет с детьми, оставив ему только коротенькую записку.
Александру стало не по себе, когда он прочел эту записку. «Я уезжаю на лето, – писала Маура. – Мне надо набраться сил, а это невозможно в Нью-Йорке, летом здесь слишком жарко. Пользуюсь твоим разрешением и беру с собой детей».
Александр ни секунды не сомневался, куда она поедет. А вдруг она не вернется? Останется навсегда в Канзасе? Внутри у него все похолодело от страха. Виноват будет только он один. Больше винить некого.
И Чарли, и Генри писали ей все месяцы, пока она была в отъезде. Генри проводил лето в Ньюпорте в восьмидесятикомнатном особняке, который он скромно называл «коттеджем».
В конце июня он написал Мауре:
«…Сюда на лето приехали Александр и Изабел. Она вернулась в Нью-Йорк, когда узнала о твоей болезни, но вы, очевидно, разминулись. Изабел гостит у Лотти Райнландер. Ариадны здесь не видно.
Целую тебя, Генри».
Маура понимала, что этим письмом Генри хочет ободрить ее. Если Александр проводит лето в Ньюпорте, а Ариадны там нет, это означает только одно – их роман окончен. Ну и что? Представить Александра без женщины невозможно. С кем он теперь?
Маура сидела на террасе гостиницы, задумчиво глядя на водопад, и вдруг поняла, с кем Александр. С того самого мгновения, когда она увидела фотографии в «Глоб», она сама iудивлялась, как сильно они на нее подействовали. Нет сомнений: Изабел предала ее. Конечно, она поступила безответственно, но, как совершенно верно отметил Генри, не более безответственно, чем Александр. Сейчас, перечитывая письмо Генри, она поняла, почему ее так глубоко задели фотографии. Древнее женское чутье подсказало ей. Она вспомнила, какое впечатление произвел Александр на Изабел при знакомстве. Точно такое же, как на нее саму. Изабел не сопротивлялась, когда Александр забрал Феликса на «Росетту», поскольку уже была слишком увлечена им. Конечно, поэтому они вместе проводят лето в Ньюпорте. Второе письмо от Генри пришло несколькими неделями позже и только подтвердило ее подозрения, «…по-моему, я писал тебе, что Александр здесь с Сашей. Большую часть времени они проводят на берегу или в море, поэтому видимся мы редко. Изабел пользуется большим успехом, она просто нарасхват. Молодой Берти Ван Картландт, похоже, надеется, что будет иметь честь повести ее к алтарю в будущем году. Но Александр не спускает с нее глаз, и я думаю, Ван Картландт принимает желаемое за действительность». Для Генри в отношениях Александра и Изабел не было ничего подозрительного, но у него не было и женского чутья. Да и Александра он любил не так, как она. В августе Маура с детьми переехала на берег озера Мичиган, где остановилась в одной из гостиниц. Однажды к ней подошла Кейтлин с письмом, которое получила от Кейти.
– Она уехала из Нью-Йорка в город Вичита, это в Канзасе, мадам. Она там работает официанткой в гостинице. Мама говорит, это хорошо, потому что мистер Сэлливан рядом и не даст ее в обиду.
Маура улыбнулась, она была рада, что Кейти начинает новую жизнь. Интересно, долго ли еще ждать письма, в котором Кейти напишет Кейтлин и Бриджит, что выходит замуж за Кирона? Маура и сама не знала, как отнесется к этому известию.
В начале октября после неспешной экскурсии по Великим озерам Маура вернулась в Нью-Йорк. Из письма Генри она знала, что сам Генри, Чарли и Александр уже в городе. Задержалась из-за простуды только Изабел.
Сама не понимая почему, Маура никому не сообщила о своем возвращении. Она сразу же уселась со Стивеном Фасбайндером разбирать приглашения, присланные в ее отсутствие, и отвечать на них. В свете все знали, что они с Александром не живут вместе, и все же приглашений Маура получила даже больше, чем в начале прошлого сезона.
Генри давно уже предсказывал, что это случится. «Общество сегодня не может позволить себе отвернуться от тебя. Война все изменила. На своих приемах и вечерах свет вынужден принимать нуворишей, которые разбогатели на военных спекуляциях. А уж миссис Александр Каролис тем более, независимо от ее происхождения и национальности».
– Мистер Беннет из газеты «Геральд» ищет с вами встречи, миссис Каролис, – сказал Стивен, разглядывая одну из визитных карточек. – Полагаю, это связано с Ассоциацией горожан.
Маура выкроила время, чтобы встретиться с Беннетом как можно скорее. Репортер влетел к ней в гостиную, как к себе домой. От него попахивало коньяком, хотя еще не было и одиннадцати утра. Здороваясь с Маурой, он крепко схватил ее за руку и начал энергично трясти, будто они давнишние знакомые.
Все это очень удивило Мауру. Она поинтересовалась, чего он от нее хочет.
– Услуги, миссис Каролис. Услуги, которая помогла бы нам обоим, – ответил он, устраиваясь на обитом шелком диване напротив нее. – Мне пришло в голову, что вам можно посвятить целый номер нашей газеты. Вы добились большого успеха, вы красивы, ваш голос доходит до сердца, под вашим влиянием все жертвуют огромные суммы на благотворительные цели. Вы замужем за человеком, из-за которого, собственно, и возникла необходимость в благотворительности. Потом вы ирландка. Это потрясающий материал. Если вы позволите использовать его, уверен, наша газета смогла бы оказать давление на городские власти и помочь с принятием законов, которых добивается ассоциация.
Маура ничего не сделала для ассоциации со времени поездки в Вашингтон, после которой она представила Фредерику Лансдоуну подробный отчет о жилищных условиях тамошнего рабочего люда. Пора бы уже предпринять что-либо, что поможет добиться улучшения жилищных условий рабочих в Нью-Йорке.
– Что вы хотите узнать, мистер Беннет? – решительно спросила Маура. – Каким образом мы можем помочь делу ассоциации?
Вечером того дня, когда «Геральд» опубликовала сенсационный материал о городских трущобах, Маура отправилась на первый бал сезона. Она знала, что Александр тоже там будет, и предпочла встретиться с ним на людях. По крайней мере, если они с Изабел полюбили друг друга, он сможет сказать ей об этом на балу у миссис Бикман. Когда Маура увидела Александра, ей показалось, что нервы у него напряжены до предела. Он пересек оживленную залу, направляясь прямиком к ней и небрежно приветствуя по пути Асторов и Ренселеров.
– Ты вернулась, – почему-то сказал он, подойдя к ней. – Что же не писала, ничего о себе не сообщала? В белом фраке с гарденией в петлице Александр выглядел великолепно. От легкого загара кожа у него стала чуть темнее обычного.
– Я думала, тебе это вряд ли будет интересно, – ответила Маура холодно, насколько позволяло ее по-сумасшедшему бьющееся сердце.
– Черт побери, меня это очень интересовало!
Изящно причесанные головки уже оглядывались на них. Александр схватил Мауру за руку и потянул в центр зала. – Я думал, ты была в Канзасе, черт побери! Только когда я вернулся в Нью-Йорк, Генри сказал, что ты ездила на Ниагарский водопад и Великие озера.
– В Канзасе? – От удивления у Мауры округлились глаза.
Оркестр играл вальс Штрауса, Александр обхватил ее за талию, и желание близости с ним захлестнуло Мауру.
– Почему ты решил, что я поехала в Канзас? Удивление Мауры было таким неподдельным, что Александр почувствовал, как у него с плеч свалилась огромная тяжесть. Он ошибся в своих предположениях. Как бы ни любил Мауру Кирон Сэлливан, она его не любит. Во всяком случае, настолько, чтобы в один прекрасный день выйти за него замуж. Зачем только он сказал ей, что она вольна везти детей куда хочет, что он не возражает! Не пришлось бы мучиться без нее все лето в Ньюпорте. Но оставалось еще одно, что он хотел выяснить у Мауры.
– Надеюсь, не ты дала этому мерзавцу Беннету материал, который он сегодня напечатал? Ты читала эту чушь в сегодняшней газете? Видела, как он пользуется твоим именем? Конечно, мы можем подать на него в суд. Потребовать возмещения морального ущерба…
– Нет, не можем, – ответила Маура, кружась в вальсе вокруг фонтана с изысканными ароматами. – Не можем, потому что весь материал он получил от меня, и я об этом нисколько не жалею.
От изумления Александр даже наступил ей на ногу.
– Ты сама дала материал этому мерзавцу?! Ты знаешь, что он собирается делать дальше? Он хочет напечатать список всех земле– и домовладельцев в городе. И не просто напечатать, а указать размеры состояний каждого, по собственным прикидкам!
– Что ж, будет очень занятно, – ответила Маура, мучаясь от того, что даже сейчас их с Александром разделяет пропасть. – Интересно, как он составит список – в алфавитном порядке или по размерам состояния?
Александр уже забыл о примирении, к которому так стремился. Он пришел в бешенство.
– Ты хоть понимаешь, что наделала? – прошипел он, когда вальс закончился. – Ты же превратила меня в посмешище! Когда Асторы, Ренселеры и Стейвесанты поймут, что Беннет составил список с твоей помощью, они перестанут со мной разговаривать, ты это понимаешь? – Он повернулся и пошел прочь.
С побледневшим лицом Маура устремилась в противоположную сторону и несколько минут спустя отправилась домой. Конечно, она с самого начала понимала, что сотрудничество с Беннетом только ухудшит и без того плохие отношения с Александром, но она давно дала себе слово слушаться голоса совести, и изменять свое решение не собиралась.
Ha следующее утро пришло письмо от Изабел. «Я узнала от Августы Астор, что ты считаешь, будто я поступила в высшей степени безответственно, когда позволила Александру взять Феликса на „Росетту“ и сама поехала с ними. Я чувствую, ты приняла близко к сердцу все случившееся, поэтому не хочу ставить нас обеих в неловкое положение, вернувшись к вам в дом. Бесси говорит, что мое общество доставляет ей удовольствие и будет рада принять меня, когда я вернусь в Нью-Йорк в конце недели. Я остановлюсь у нее. Изабел». Хотя Маура и понимала, что Изабел написала это письмо, обидевшись на ее собственное послание, она пришла в ужас от случившегося. Она отдалилась от Александра, а теперь еще и от Изабел. Боль кольнула ее, словно ножом. Кирон уехал далеко на запад, теперь Маура потеряла всех, кого любила. Что же до Александра, о примирении с ним не могло быть и речи, особенно после второй публикации Беннета. «Кто те люди, что навлекают такой позор на наш город? – спрашивал Беннет в своей обычной задиристой манере. – Кто те люди, чья жадность заставляет маленьких детей жить в грязи, кишмя кишащей паразитами? Кто те люди, в чьих домах в нечеловеческих условиях, без света, воздуха и элементарных удобств живут рабочие, болея холерой, тифом и оспой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Не поворачиваясь к Мауре и стараясь говорить как можно равнодушнее, он произнес:
– Думаю, нам пора подумать об официальном разводе. – Он услышал, как у нее перехватило дыхание, но не повернулся. Не мог. – Я, конечно, хотел бы видеться с детьми. Часто. Но если ты захочешь уехать из Нью-Йорка, я не буду возражать, можешь забрать детей с собой. Я все равно буду приезжать к детям, где бы ты ни жила.
– Да, – с трудом ответила Маура. Он едва расслышал ее.
– Конечно, если ты этого хочешь.
– Думаю, так будет лучше для всех.
Она не ответила, Александр посмотрел на нее.
– Ты почти поправилась, мне уже нет нужды оставаться здесь дольше. Гейне сегодня утром вернулся. Прислуга тоже возвращается.
– А Саша? – спросила Маура, лицо у нее побледнело, глаза потемнели. – Что будет с Сашей?
– Он вернется со мной в гостиницу. Ему это не очень понравится, но маленький чертенок быстро ко всему привыкает. – Александр пошел к двери и на ходу, как бы между прочим бросил: – Кстати, там для тебя почта. Велю, чтобы тебе принесли. Думаю, опасность позади, тебе уже можно читать, но все же спроси у Бриджеса на всякий случай.
– Спрошу, – отозвалась Маура, – обязательно. Ты прямо сейчас уйдешь?
– Да, – ответил Александр, не понимая, как можно оставаться после того, что он ей наговорил. – Но я буду навещать тебя. Если хочешь.
– Конечно, – согласилась Маура. – Буду рада, спасибо.
Он не попрощался. Не мог. «Интересно, что она сделает, когда прочтет письмо Сэлливана? Если захочет, может уехать на Запад, не опасаясь разлуки с детьми». Александр не был уверен, что поступил правильно, поговорив с Маурой. Но тут же вспомнил Сашу. Позволить ей быть счастливой, пусть даже за счет собственного счастья – самое малое, что он может сделать для нее. Он вышел из дома, раздираемый противоречивыми чувствами. Есть дела, которые он слишком долго откладывал, и самое главное из них – встреча с Ариадной. Он должен сказать ей, что их роман окончен, но предстоящая сцена совсем не вдохновляла его. Маура попросила няню, чтобы ее никто не беспокоил. Ей нужно было остаться одной, чтобы осознать все случившееся. Как глупо было надеяться, что теперь все изменится! Их отношения остались прежними. Он не только не хотел возвращаться к ней, но даже согласился отдать Феликса и Натали, его не волновало, что он не будет с ними видеться. Он противоречит сам себе: сказал, что хочет видеться с детьми часто – и тут же разрешил ей уехать вместе с ними, куда она пожелает. Совершенно ясно, что ему безразлично, куда они уедут и сможет ли он встречаться с Феликсом и Натали.
В голове у нее стучало, невыносимо болели глаза. Можно забрать детей, уехать в Канзас и поселиться где-нибудь неподалеку от Кирона. Но она тут же отбросила эту мысль. Кирон ждет от нее совсем другого. Он хочет жениться на ней, а она никогда не выйдет за него замуж. Она очень любит его, но это не то чувство, которое она испытывает к Александру.
Когда доктор Бриджес разрешил Мауре просматривать почту и она прочитала письмо от Кирона, то тут же, не раздумывая, написала ответ:
«Не могу передать, как я рада, что у тебя ферма. Уверена, ты станешь прекрасным хозяином. Что касается моего приезда – это невозможно, Кирон. Я и правда ненавижу многое из того, что связано с именем Александра, но я люблю его. Сама не понимаю почему. Но это так. Я люблю его. Кирон, пиши мне, пожалуйста. Пиши, как лучшему другу. Ты – мой лучший друг».
Месяц назад Маура не написала бы так. Кирон был ее близким другом, но лучшим была Изабел. Они были близки, как сестры. Но именно по вине Изабел Феликс попал на борт «Росетты». Если бы он заразился оспой, как Саша, виновата была бы Изабел.
Александр давно уже попросил прощения за тот день, он искренне раскаивался, что взял мальчиков на борт, но Александр есть Александр, и Маура простила его. Изабел она не могла простить. Маура всегда считала, что Изабел ей так же верна и любит ее так же сильно, как она – Изабел. Но вместо того чтобы возмутиться, что Александр ведет Феликса туда, где наверняка должна присутствовать Ариадна, туда, куда Маура строго-настрого запретила ей отпускать Феликса, Изабел пошла на поводу у Александра. А эти ужасные фотографии, которые вызвали столько и причинили ей такую боль! Как только Маура окрепла, она стала обдумывать, куда бы уехать на отдых с детьми, Кейтлин и Бриджит. Ей понадобится много сил. Маура не сомневалась, что к концу лета Александр вплотную займется разводом. Ему нужен развод, чтобы жениться на Ариадне.
ГЛАВА 27
Мaypa очень озадачила доктора Бриджеса, когда сообщила что решила поехать на отдых в Ниагару.
– По-моему, в загородном имении вам было бы удобнее, прислуга, знакомая обстановка.
Мaypa покачала головой. Меньше всего ей хотелось в Тарну – слишком много воспоминаний связано с поместьем.
– Нет, – твердо ответила она. – Мне давно хочется увидеть водопад, я проведу там время, пока окончательно не поправлюсь. А потом мы побываем на Великих озерах, может, и в Чикаго.
Доктор непонимающе посмотрел на нее. Чикаго не то место, которое он посоветовал бы для выздоровления, особенно оспы. Утром в день отъезда Маура получила взволнованное письмо Изабел. «…Я ничего не знала о твоей болезни. Лотти Райнландер уехала к Бесси, она-то и рассказала нам, как тяжело ты больна. Почему мне никто не написал? Почему ничего не сказали? Благодарю Бога, что ты и Саша поправились. Очевидно, я не останусь здесь до конца лета, как намеревалась прежде. Возвращаюсь в Нью-Йорк на этой неделе. Как случилось, что ты заразилась такой опасной болезнью? Слава Богу, что Феликс и Натали не заболели. Целую, Изабел».
«Интересно, – подумала Маура, – что скажет Изабелл, когда я отвечу на ее письмо и расскажу, где и как заразилась когда напишу, что Феликс только чудом не заболел!» Она написала сухое письмо, подробно рассказав обо всем происшед. тем. И еще написала, что из-за нее Изабел незачем возвращаться в Нью-Йорк. Ее в городе не будет. Она собирается уехать с детьми на отдых, ей нужно восстановить силы.
Маура не стала сообщать Александру, куда едет. Он ведь заявил, что она может увезти детей куда хочет, ему безразлично, где они будут. Ей доставляло горькое удовольствие, что она просто тихо исчезнет с детьми, оставив ему только коротенькую записку.
Александру стало не по себе, когда он прочел эту записку. «Я уезжаю на лето, – писала Маура. – Мне надо набраться сил, а это невозможно в Нью-Йорке, летом здесь слишком жарко. Пользуюсь твоим разрешением и беру с собой детей».
Александр ни секунды не сомневался, куда она поедет. А вдруг она не вернется? Останется навсегда в Канзасе? Внутри у него все похолодело от страха. Виноват будет только он один. Больше винить некого.
И Чарли, и Генри писали ей все месяцы, пока она была в отъезде. Генри проводил лето в Ньюпорте в восьмидесятикомнатном особняке, который он скромно называл «коттеджем».
В конце июня он написал Мауре:
«…Сюда на лето приехали Александр и Изабел. Она вернулась в Нью-Йорк, когда узнала о твоей болезни, но вы, очевидно, разминулись. Изабел гостит у Лотти Райнландер. Ариадны здесь не видно.
Целую тебя, Генри».
Маура понимала, что этим письмом Генри хочет ободрить ее. Если Александр проводит лето в Ньюпорте, а Ариадны там нет, это означает только одно – их роман окончен. Ну и что? Представить Александра без женщины невозможно. С кем он теперь?
Маура сидела на террасе гостиницы, задумчиво глядя на водопад, и вдруг поняла, с кем Александр. С того самого мгновения, когда она увидела фотографии в «Глоб», она сама iудивлялась, как сильно они на нее подействовали. Нет сомнений: Изабел предала ее. Конечно, она поступила безответственно, но, как совершенно верно отметил Генри, не более безответственно, чем Александр. Сейчас, перечитывая письмо Генри, она поняла, почему ее так глубоко задели фотографии. Древнее женское чутье подсказало ей. Она вспомнила, какое впечатление произвел Александр на Изабел при знакомстве. Точно такое же, как на нее саму. Изабел не сопротивлялась, когда Александр забрал Феликса на «Росетту», поскольку уже была слишком увлечена им. Конечно, поэтому они вместе проводят лето в Ньюпорте. Второе письмо от Генри пришло несколькими неделями позже и только подтвердило ее подозрения, «…по-моему, я писал тебе, что Александр здесь с Сашей. Большую часть времени они проводят на берегу или в море, поэтому видимся мы редко. Изабел пользуется большим успехом, она просто нарасхват. Молодой Берти Ван Картландт, похоже, надеется, что будет иметь честь повести ее к алтарю в будущем году. Но Александр не спускает с нее глаз, и я думаю, Ван Картландт принимает желаемое за действительность». Для Генри в отношениях Александра и Изабел не было ничего подозрительного, но у него не было и женского чутья. Да и Александра он любил не так, как она. В августе Маура с детьми переехала на берег озера Мичиган, где остановилась в одной из гостиниц. Однажды к ней подошла Кейтлин с письмом, которое получила от Кейти.
– Она уехала из Нью-Йорка в город Вичита, это в Канзасе, мадам. Она там работает официанткой в гостинице. Мама говорит, это хорошо, потому что мистер Сэлливан рядом и не даст ее в обиду.
Маура улыбнулась, она была рада, что Кейти начинает новую жизнь. Интересно, долго ли еще ждать письма, в котором Кейти напишет Кейтлин и Бриджит, что выходит замуж за Кирона? Маура и сама не знала, как отнесется к этому известию.
В начале октября после неспешной экскурсии по Великим озерам Маура вернулась в Нью-Йорк. Из письма Генри она знала, что сам Генри, Чарли и Александр уже в городе. Задержалась из-за простуды только Изабел.
Сама не понимая почему, Маура никому не сообщила о своем возвращении. Она сразу же уселась со Стивеном Фасбайндером разбирать приглашения, присланные в ее отсутствие, и отвечать на них. В свете все знали, что они с Александром не живут вместе, и все же приглашений Маура получила даже больше, чем в начале прошлого сезона.
Генри давно уже предсказывал, что это случится. «Общество сегодня не может позволить себе отвернуться от тебя. Война все изменила. На своих приемах и вечерах свет вынужден принимать нуворишей, которые разбогатели на военных спекуляциях. А уж миссис Александр Каролис тем более, независимо от ее происхождения и национальности».
– Мистер Беннет из газеты «Геральд» ищет с вами встречи, миссис Каролис, – сказал Стивен, разглядывая одну из визитных карточек. – Полагаю, это связано с Ассоциацией горожан.
Маура выкроила время, чтобы встретиться с Беннетом как можно скорее. Репортер влетел к ней в гостиную, как к себе домой. От него попахивало коньяком, хотя еще не было и одиннадцати утра. Здороваясь с Маурой, он крепко схватил ее за руку и начал энергично трясти, будто они давнишние знакомые.
Все это очень удивило Мауру. Она поинтересовалась, чего он от нее хочет.
– Услуги, миссис Каролис. Услуги, которая помогла бы нам обоим, – ответил он, устраиваясь на обитом шелком диване напротив нее. – Мне пришло в голову, что вам можно посвятить целый номер нашей газеты. Вы добились большого успеха, вы красивы, ваш голос доходит до сердца, под вашим влиянием все жертвуют огромные суммы на благотворительные цели. Вы замужем за человеком, из-за которого, собственно, и возникла необходимость в благотворительности. Потом вы ирландка. Это потрясающий материал. Если вы позволите использовать его, уверен, наша газета смогла бы оказать давление на городские власти и помочь с принятием законов, которых добивается ассоциация.
Маура ничего не сделала для ассоциации со времени поездки в Вашингтон, после которой она представила Фредерику Лансдоуну подробный отчет о жилищных условиях тамошнего рабочего люда. Пора бы уже предпринять что-либо, что поможет добиться улучшения жилищных условий рабочих в Нью-Йорке.
– Что вы хотите узнать, мистер Беннет? – решительно спросила Маура. – Каким образом мы можем помочь делу ассоциации?
Вечером того дня, когда «Геральд» опубликовала сенсационный материал о городских трущобах, Маура отправилась на первый бал сезона. Она знала, что Александр тоже там будет, и предпочла встретиться с ним на людях. По крайней мере, если они с Изабел полюбили друг друга, он сможет сказать ей об этом на балу у миссис Бикман. Когда Маура увидела Александра, ей показалось, что нервы у него напряжены до предела. Он пересек оживленную залу, направляясь прямиком к ней и небрежно приветствуя по пути Асторов и Ренселеров.
– Ты вернулась, – почему-то сказал он, подойдя к ней. – Что же не писала, ничего о себе не сообщала? В белом фраке с гарденией в петлице Александр выглядел великолепно. От легкого загара кожа у него стала чуть темнее обычного.
– Я думала, тебе это вряд ли будет интересно, – ответила Маура холодно, насколько позволяло ее по-сумасшедшему бьющееся сердце.
– Черт побери, меня это очень интересовало!
Изящно причесанные головки уже оглядывались на них. Александр схватил Мауру за руку и потянул в центр зала. – Я думал, ты была в Канзасе, черт побери! Только когда я вернулся в Нью-Йорк, Генри сказал, что ты ездила на Ниагарский водопад и Великие озера.
– В Канзасе? – От удивления у Мауры округлились глаза.
Оркестр играл вальс Штрауса, Александр обхватил ее за талию, и желание близости с ним захлестнуло Мауру.
– Почему ты решил, что я поехала в Канзас? Удивление Мауры было таким неподдельным, что Александр почувствовал, как у него с плеч свалилась огромная тяжесть. Он ошибся в своих предположениях. Как бы ни любил Мауру Кирон Сэлливан, она его не любит. Во всяком случае, настолько, чтобы в один прекрасный день выйти за него замуж. Зачем только он сказал ей, что она вольна везти детей куда хочет, что он не возражает! Не пришлось бы мучиться без нее все лето в Ньюпорте. Но оставалось еще одно, что он хотел выяснить у Мауры.
– Надеюсь, не ты дала этому мерзавцу Беннету материал, который он сегодня напечатал? Ты читала эту чушь в сегодняшней газете? Видела, как он пользуется твоим именем? Конечно, мы можем подать на него в суд. Потребовать возмещения морального ущерба…
– Нет, не можем, – ответила Маура, кружась в вальсе вокруг фонтана с изысканными ароматами. – Не можем, потому что весь материал он получил от меня, и я об этом нисколько не жалею.
От изумления Александр даже наступил ей на ногу.
– Ты сама дала материал этому мерзавцу?! Ты знаешь, что он собирается делать дальше? Он хочет напечатать список всех земле– и домовладельцев в городе. И не просто напечатать, а указать размеры состояний каждого, по собственным прикидкам!
– Что ж, будет очень занятно, – ответила Маура, мучаясь от того, что даже сейчас их с Александром разделяет пропасть. – Интересно, как он составит список – в алфавитном порядке или по размерам состояния?
Александр уже забыл о примирении, к которому так стремился. Он пришел в бешенство.
– Ты хоть понимаешь, что наделала? – прошипел он, когда вальс закончился. – Ты же превратила меня в посмешище! Когда Асторы, Ренселеры и Стейвесанты поймут, что Беннет составил список с твоей помощью, они перестанут со мной разговаривать, ты это понимаешь? – Он повернулся и пошел прочь.
С побледневшим лицом Маура устремилась в противоположную сторону и несколько минут спустя отправилась домой. Конечно, она с самого начала понимала, что сотрудничество с Беннетом только ухудшит и без того плохие отношения с Александром, но она давно дала себе слово слушаться голоса совести, и изменять свое решение не собиралась.
Ha следующее утро пришло письмо от Изабел. «Я узнала от Августы Астор, что ты считаешь, будто я поступила в высшей степени безответственно, когда позволила Александру взять Феликса на „Росетту“ и сама поехала с ними. Я чувствую, ты приняла близко к сердцу все случившееся, поэтому не хочу ставить нас обеих в неловкое положение, вернувшись к вам в дом. Бесси говорит, что мое общество доставляет ей удовольствие и будет рада принять меня, когда я вернусь в Нью-Йорк в конце недели. Я остановлюсь у нее. Изабел». Хотя Маура и понимала, что Изабел написала это письмо, обидевшись на ее собственное послание, она пришла в ужас от случившегося. Она отдалилась от Александра, а теперь еще и от Изабел. Боль кольнула ее, словно ножом. Кирон уехал далеко на запад, теперь Маура потеряла всех, кого любила. Что же до Александра, о примирении с ним не могло быть и речи, особенно после второй публикации Беннета. «Кто те люди, что навлекают такой позор на наш город? – спрашивал Беннет в своей обычной задиристой манере. – Кто те люди, чья жадность заставляет маленьких детей жить в грязи, кишмя кишащей паразитами? Кто те люди, в чьих домах в нечеловеческих условиях, без света, воздуха и элементарных удобств живут рабочие, болея холерой, тифом и оспой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54