Гип-гип ура! Гип-гип ура! Гип-гип ура!
Кирону этот праздник наверняка бы очень понравился. Замужество Мауры отмечали до рассвета следующего дня. Никогда раньше она не чувствовала себя плоть от плоти своего народа, не сознавала с такой остротой своего происхождения, как на этом празднике. Какое бы будущее ни уготовила ей судьба, она знала, что никогда не забудет нищеты, в которой родилась. Да и человек, вытащивший ее из этой нищеты, не хотел, чтобы Маура о ней забыла.
При мысле о лорде Клэнмаре слезы, которые Маура сдержала, когда говорила о нем с Александром, хлынули из ее глаз потоком. Другие землевладельцы бросали своих крестьян в голодные годы, но только не лорд Клэнмар. Когда он уехал в Россию, то оставил имение на сына, а, узнав, что тот не справляется с возложенными на него обязанностями, нашел управляющего мистера Фицджеральда. В имение завезли достаточное количество овса и картофеля для семей арендаторов, и ни один из них не умер от голода. Лорд Клэнмар не согнал со своих земель ни одной семьи, чтобы разводить более прибыльных овец. Он не считал, что обстоятельства появления человека на свет определяют его будущее раз и навсегда. Лорд Клэнмар верил, что любого, даже самого невежественного крестьянина, можно обучить грамоте, что благодаря упорному труду он может преуспеть и многого достичь в жизни. Такую возможность он дал Кирону. Такую же возможность он предоставил и ей.
Когда Александр посмотрел на нее с высоты своего роста и, небрежно пожав плечами, сказал, что родителей не выбирают, сердце Мауры радостно забилось, она приняла Александра полностью и навсегда. Александр говорил теми же словами, что и лорд Клэнмар. «Интересно, в чем еще совпадают их точки зрения, на что они еще могли бы смотреть одинаково?» – подумала Маура. Она не знала, зачем Александр приезжал в Ирландию. Возможно, навещал родных или друзей. Когда праздник закончился, и она, уставшая и счастливая, наконец, легла спать, она вновь вспомнила об Александре: Понравилась ли ему Ирландия? Захочет ли он когда-нибудь вернуться туда?
На следующее утро убрали пустые бутылки, ящики и складные столы, но праздничное настроение осталось. Желудки, полные вкусной еды, и общее веселье от огромного количества дорого шампанского объединили эмигрантов в одну большую, полную оптимизма семью. Они плывут к Земле Обетованной, где бедняк, проснувшись однажды утром, становится богачом, где все возможно, где сбываются самые невероятные мечты, что подтвердил их неожиданный праздник. С Маурой делились самыми сокровенными надеждами. У некоторых эмигрантов уже были родственники в Америке, и они гордостью рассказывали ей, какие прекрасные дома их ждут в Бауэри и Файв-Пойнтс. Все надеялись найти хорошую работу, мечтали стать свободными, не зависеть больше от землевладельцев, имеющих право согнать их в любой момент с земли, которая была для крестьян единственным источником существования. В оставшиеся дни Маура старалась как можно больше времени проводить на палубе, и если раньше она с трудом находила юбодный клочок, чтобы посидеть или постоять на свежем воздухе, то теперь ей с радостью уступали место. Как только Маура поднималась из трюма на палубу, она сразу же смотрела в сторону палубы первого класса, но, к ее глубокому разочарованию, Александра там не было. Девушка не понимала почему, но решила, что, скорее всего, это объясняется тем, что, появись Александр на палубе, его встретил бы взрыв благодарности и добрых пожеланий. Возможно, Александр догадывался об этом, и старался не попадаться на глаза попутчикам Мауры. Еще вечером, накануне прибытия в Нью-Йорк, Маура попрощалась со своими новыми друзьями.
– Маура, заходи к нам в гости в Бауэри! – выкрикнул го-то из толпы, и сейчас же подобные приглашения посыпались на нее со всех сторон. – И к нам в Файв-Пойнтс, мы такую вечеринку для тебя закатим, правда, девочки?
– Точно! Вот увидишь!
В последнюю ночь Маура не сомкнула глаз. Что ожидает ее завтра? Александр сказал ей, что, скорее всего, их будут встречать. Что скажет его родня, когда он представит ее как свою жену? Понравятся ли они ей? Где они с Александром будут жить? Как сложится их семейная жизнь?
Вопросы теснились в голове у Мауры. Она вспомнила, когда в последний раз вот так же не могла сомкнуть глаз от радостного ожидания. Ей было тогда восемь лет, а постелью служил старый соломенный тюфяк на полу их лачуги в Киллари. В ту ночь она тоже лежала с открытыми глазами, думая, как сложится ее жизнь в Баллачармише, и все ее самые заветные мечты не могли сравниться с чудесной былью. А сейчас? Неужели повторяется то же самое? Какое будущее ее ждет?
Маура улыбнулась собственной наивности. Нью-Йорк, конечно, огромный и незнакомый город, но все же представить его можно, как и жизнь, которая ждет ее. Александр получил хорошее образование и воспитание, это видно сразу. Он, наверное, готовится стать банкиром или адвокатом. Они будут жить, не зная нужды, хотя, конечно, не в такой роскоши, к которой она привыкла в Баллачармише.
Когда Маура, наконец, погрузилась в сон, последнее, о чем она вспомнила, был их сад с розами в Баллачармише, а приснились ей Александр и покойный лорд Клэнмар – они сидели на террасе и обсуждали тактику мистера Линкольна в Гражданской войне.
На следующее утро Маура тщательно расчесала волосы, собрала их в плотный узел и, поскольку день обещал быть ветреным, уложила в шелковую сетку. Затем она расправила складки на своем темно-синем платье, взяла шаль и дорожную сумку. Еще немного, и она увидит Александра, начнется ее новая жизнь. Маура последний раз посмотрела вокруг. Все еще спали, чей-то ребенок хныкал во сне. Маура поклялась себе, что обязательно выполнит обещания и навестит всех, кто оставил ей адреса. Она поднялась на палубу.
Никто не остановил ее, когда она шла по коридорам третьего, второго и, наконец, первого класса. Она подошла к стюарду, и тот почтительно проводил ее в каюту Александра.
Александр уже полностью оделся. На нем была кремового цвета полотняная рубашка с расстегнутым воротом, поверх рубашки – темно-коричневый бархатный сюртук, брюки в бело-коричневую клетку дополняли этот щегольской ансамбль. Александр приветливо улыбнулся Мауре, его темно-серые глаза радостно блестели. «Наверное, он счастлив, что возвращается домой», – решила Маура.
– Я рад, что вы пришли рано. Я хочу быть на палубе, когда мы будем входить в гавань, – приветствовал он Мауру.
На одном из стульев Маура увидела номер «Таймс», на маленьком столике стоял поднос с остатками завтрака, состоявшего из кофе и круассана. Газета была примерно двухнедельной давности. «Странно, зачем он хранит эту старую газету?» – удивилась Маура. Запах свежего ароматного кофе напомнил ей, что она не завтракала. Но, судя по всему, завтрак ей не грозил.
– Пойдемте. Не будем терять времени, – сказал он, подходя к двери и открывая ее. – Я впервые возвращаюсь в Нью-Йорк морем. Мне хочется увидеть побольше, ничего не пропустить.
Мауре очень хотелось разделить с ним радость возвращения домой, она мгновенно забыла о кофе. Вместе с Александром они прошли по красиво обшитому деревом коридору и поднялись на палубу первого класса. Оттуда сквозь легкую предрассветную дымку Маура увидела раскинувшийся перед ними во всей красе Нью-Йорк.
– Вон Сэнди-Хук! – возбужденно говорил Александр, быстро переходя по палубе с места на место. Встречный ветер трепал его волосы, но он не замечал этого. – А это Кони-Айленд, а вот сейчас мы приближаемся ко входу в бухту.
Маура смотрела на все в полном изумлении. Она никогда не видела города больше Дублина, а Ныо-Иорк с лесом церковных шпилей, сверкающих в лучах утреннего солнца, выглядел огромным.
– Там Бруклин, – показывал Александр, когда корабль входил в гавань. – А вон там Джерси-Сити и Хобокен…
Когда Александр проснулся, его охватило возбуждение от того, что до встречи с отцом оставалось совсем немного. Сейчас он был возбужден просто от радости, что возвращается домой. Нью-Йорк! Есть ли в мире другой такой город? Александр сомневался. Уж конечно, это не Лондон, который оставил его равнодушным, хотя Александр неплохо провел там время. И не патриархальный Дублин. Нью-Йорк – город, полный Жизненных сил и молодого напора. Это его город.
– А это шпиль церкви Святой Троицы, – продолжал он, указывая на один из многочисленных шпилей. – А там шпиль церкви Святого Фомы.
Александр вел себя так, будто забыл, что девушка рядом с ним не Дженевра. Он делился с ней планами на ближайшее будущее: во-первых, он навестит кузена Чарли, во-вторых, непременно съездит на бега в Лонг-Айленд, в-третьих, посидит за столиком у Шерри и Дельмонико. Александр, опершись о перила, упивался видом города, к которому корабль подходил все ближе и ближе.
Оставалось только сойти на берег. Камердинер, которого лорд Пауэрскот так предупредительно предоставил Александру, уже все сложил и должен был проследить за выгрузкой багажа. О таможенных формальностях волноваться не приходилось – все, что надо, уже было сделано в каюте. Капитан Нейлз уверил Александра, что самые большие газеты города, такие как «Геральд», «Нью-Йорк тайме», «Глоб» и «Нью-Йорк пост», будут срочно извещены по прибытии о свадьбе Александра Каролиса на борту «Скотий». Теперь Александру оставалось только дождаться репортеров.
Маура, словно зачарованная, смотрела, как сходят на берег пассажиры первого и второго классов. В порту стоял оглушительный шум и суматоха. Воздух был полон запахов, которые мало чем отличались от запахов Квинстауна.
К ним подошел офицер и негромко кашлянул, привлекая внимание Александра.
– Пресса ждет вас, сэр, – негромко произнес он.
Александр чуть заметно кивнул, показывая, что слышит. Вот и настал миг, которого он ждал с таким нетерпением. Еще не поздно передумать, можно промолчать, ничего не сообщать о свадьбе, состоявшейся на борту во время плавания. Еще не поздно заплатить девушке, обеспечить молчание капитана Нейлза, подарив ему кругленькую сумму, и никто никогда ни о чем не узнает и не вспомнит. Если он когда-нибудь женится, его брак будет незаконным, но его будущей жене знать об этом необязательно, и, кроме того, Александр не собирался придавать этому событию особенного значения.
– Пойдемте, – сказал он, поворачиваясь к Мауре, которая не слышала тихих слов подошедшего офицера.
Впервые он подал Мауре руку как положено. Маура зарделась, они спустились с палубы, и пошли по коридору.
– А как же ваш багаж? – спросила девушка с беспокойством. – Разве он не должен быть при вас?
Александр покачал головой. Только трап отделял их от толпы охочих до сенсаций репортеров с блокнотами в руках.
– Нет, мой камердинер уже отправил багаж на берег, – ответил Александр.
Маура споткнулась и наверняка упала бы, не поддержи ее сильная рука Александра.
– Ваш камердинер? – удивилась она. Хотя Александр и плыл первым классом, ей не пришло в голову, что его сопровождает камердинер.
– Мистер Каролис, мистер Каролис, сэр! – Толпа у подножия трапа нахлынула на них. – Правда, что вы женились во время плавания, мистер Каролис? Правда, что ваша жена – одна из дочерей лорда Пауэрскота?
Для Мауры все это оказалось настолько неожиданным, что она не понимала и половины вопросов. Господи, как все эти люди узнали об их свадьбе? Кто они? Где же семья, которая, по словам Александра, должна встречать их?
Александр крепче сжал локоть Мауры.
– Господа, позвольте представить вам мою жену.
Сразу стало тихо. Александр насладился этим вниманием сполна. В это мгновение он думал только о Дженевре. Он думал о том, как она покидала Америку, уверенная, что Александр разлюбил ее. Он думал о том, что Дженевра умерла, уверенная в его неверности.
– Моя жена, – повторил он с наслаждением, – урожденная мисс Маура Сэлливан из Киллари, графство Уиклоу.
ГЛАВА 11
– Сэлливан? – дружно переспросили около полудюжины репортеров с озадаченными лицами. Никто из них не слышал о герцоге или о графе Сэлливанском. Но один репортер посмышленее все же вспомнил, что у английской аристократии фамилия и титул не всегда совпадают. Он-то и спросил:
– Сэлливан – это фамилия герцога Пауэрскота?
Александр добродушно улыбнулся.
– Моя жена не связана родственными узами с герцогом Пауэрскотом.
Поодаль от толпы газетчиков их ожидала карета, украшенная гербами Каролисов, которые придумал Виктор. Посланники капитана Нейлза действовали очень быстро.
– У моей жены вообще нет родственников, – уточнил Александр, не переставая улыбаться и прокладывая себе и Мауре путь сквозь осаждающую их толпу.
Когда они, наконец, достигли экипажа, Александр подал Мауре руку, помогая взойти туда, затем повернулся к напиравшим со всех сторон репортерам и нанес последний решающий удар:
– Моя жена – ирландка и принадлежит к римской католической церкви. Кроме того, она – незаконнорожденная. Всего хорошего, господа.
Ему поверили не больше, чем если бы он сказал, что его жена – гном о двух головах. Как только репортеры пришли в себя от недоверия, смешанного с изумлением, все страшно разозлились. Все до единого были убеждены, что Александр просто дурачит их. Конечно, у его жены не может быть фамилии Сэлливан. Это же фамилия ирландских голодранцев.
– Мы не в состоянии оценить ваш юмор, мистер Каролис! – выкрикнул кто-то, когда кучер дернул поводья и экипаж тронулся.
Лицо Александра расплылось в довольной улыбке. Сейчас они бросятся к капитану Нейлзу, и тогда им придется поверить во все, что он сказал.
Маура в ужасе смотрела на Александра.
– Зачем вы это сделали? Зачем вы сказали им все это?
Александр продолжал улыбаться.
– А что, собственно, произошло? Я же сказал правду, не так ли?
Щеки Мауры слегка покраснели, потом она залилась румянцем. Когда она услышала, что сказал о ней Александр, ей стало нехорошо. Она не могла поверить в то, что он сделал. Но теперь она испытывала только гнев.
– Да, но остальным до этого нет никакого дела. Вы первый человек, которому я об этом рассказала…
– Так что же, об этом совсем никто не знал? – Александр посмотрел на Мауру с неподдельным интересом.
Они уже покинули порт и ехали по направлению к городу.
– Почему же?! В Киллари знали. И лорд Клэнмар знал, и Изабел, и Кирон.
Александр хотел было спросить, кто такие Изабел и Кирон, но Маура не дала ему такой возможности.
– А кто все эти люди? Почему их так интересует наша свадьба? Почему они решили, что я – одна из дочерей лорда Пауэрскота?
– Это репортеры, – небрежно ответил Александр, отмечая про себя, как красиво переливаются волосы Мауры, уложенные в шелковую сетку.
– Но зачем?..
– Посмотрите вон туда. В этом доме живет бабушка Чарли Шермехона.
Огромным усилием воли Маура взяла себя в руки и посмотрела туда, куда указывал Александр. Любопытство пересилило обиду и возмущение.
– Кто такой Чарли?
– Мой троюродный брат. А вон ресторан, там мы отмечали его девятнадцатилетие. – Александр вел себя, как ребенок на Рождество, его неподдельная радость была заразительна. – А в этом театре пела Аделина Патти, когда впервые приехала в город. А это ресторан Пэрри, здесь готовят самую вкусную утку.
Только когда они свернули на Пятую авеню и Александр сказал, что они уже почти приехали, Маура заподозрила неладное.
По обеим сторонам улицы стояли роскошные особняки, выстроенные в самых различных стилях, их объединяло лишь изобилие архитектурных излишеств и вычурность. Некоторые были отделаны мрамором и отдаленно напоминали итальянские палаццо, другие были украшены башенками и шпилями, подобно французским средневековым замкам. Купола и минареты, тосканские арки и готические шпили в изобилии виднелись повсюду. За огромными коваными воротами проглядывали дворы с фонтанами и огромные портики с колоннами. Мауре, привыкшей к чистым классическим линиям Баллачармиша, все эти особняки казались лишенными вкуса и пропорций.
Рядом с ней Александр сжимал и разжимал пальцы в лихорадочном нетерпении. Он почти дома. Отец, конечно, уже знает о его возвращении. Еще немного, и они встретятся лицом к лицу. Александр не знал, известно ли отцу о смерти Дженевры, не мог угадать, как он поведет себя – попытается ли оправдать свою чудовищную ложь? Шевельнется ли в нем совесть? Будет ли раскаиваться в содеянном?
Александр сжал кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Еще не было случая, чтобы отец в чем-нибудь раскаялся, глупо надеяться, что это произойдет теперь, но Александр его заставит.
Он посмотрел на Мауру и с раздражением понял, что она выглядит гораздо лучше, чем надо было бы для его плана. Откуда у нее шелковая сетка для волос? А платье, которое сидит так, будто сшито именно для нее отличной портнихой? Александр не знал, следует ли предупредить Мауру о том, что ее ожидает через несколько мгновений, но решил все-таки не делать этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Кирону этот праздник наверняка бы очень понравился. Замужество Мауры отмечали до рассвета следующего дня. Никогда раньше она не чувствовала себя плоть от плоти своего народа, не сознавала с такой остротой своего происхождения, как на этом празднике. Какое бы будущее ни уготовила ей судьба, она знала, что никогда не забудет нищеты, в которой родилась. Да и человек, вытащивший ее из этой нищеты, не хотел, чтобы Маура о ней забыла.
При мысле о лорде Клэнмаре слезы, которые Маура сдержала, когда говорила о нем с Александром, хлынули из ее глаз потоком. Другие землевладельцы бросали своих крестьян в голодные годы, но только не лорд Клэнмар. Когда он уехал в Россию, то оставил имение на сына, а, узнав, что тот не справляется с возложенными на него обязанностями, нашел управляющего мистера Фицджеральда. В имение завезли достаточное количество овса и картофеля для семей арендаторов, и ни один из них не умер от голода. Лорд Клэнмар не согнал со своих земель ни одной семьи, чтобы разводить более прибыльных овец. Он не считал, что обстоятельства появления человека на свет определяют его будущее раз и навсегда. Лорд Клэнмар верил, что любого, даже самого невежественного крестьянина, можно обучить грамоте, что благодаря упорному труду он может преуспеть и многого достичь в жизни. Такую возможность он дал Кирону. Такую же возможность он предоставил и ей.
Когда Александр посмотрел на нее с высоты своего роста и, небрежно пожав плечами, сказал, что родителей не выбирают, сердце Мауры радостно забилось, она приняла Александра полностью и навсегда. Александр говорил теми же словами, что и лорд Клэнмар. «Интересно, в чем еще совпадают их точки зрения, на что они еще могли бы смотреть одинаково?» – подумала Маура. Она не знала, зачем Александр приезжал в Ирландию. Возможно, навещал родных или друзей. Когда праздник закончился, и она, уставшая и счастливая, наконец, легла спать, она вновь вспомнила об Александре: Понравилась ли ему Ирландия? Захочет ли он когда-нибудь вернуться туда?
На следующее утро убрали пустые бутылки, ящики и складные столы, но праздничное настроение осталось. Желудки, полные вкусной еды, и общее веселье от огромного количества дорого шампанского объединили эмигрантов в одну большую, полную оптимизма семью. Они плывут к Земле Обетованной, где бедняк, проснувшись однажды утром, становится богачом, где все возможно, где сбываются самые невероятные мечты, что подтвердил их неожиданный праздник. С Маурой делились самыми сокровенными надеждами. У некоторых эмигрантов уже были родственники в Америке, и они гордостью рассказывали ей, какие прекрасные дома их ждут в Бауэри и Файв-Пойнтс. Все надеялись найти хорошую работу, мечтали стать свободными, не зависеть больше от землевладельцев, имеющих право согнать их в любой момент с земли, которая была для крестьян единственным источником существования. В оставшиеся дни Маура старалась как можно больше времени проводить на палубе, и если раньше она с трудом находила юбодный клочок, чтобы посидеть или постоять на свежем воздухе, то теперь ей с радостью уступали место. Как только Маура поднималась из трюма на палубу, она сразу же смотрела в сторону палубы первого класса, но, к ее глубокому разочарованию, Александра там не было. Девушка не понимала почему, но решила, что, скорее всего, это объясняется тем, что, появись Александр на палубе, его встретил бы взрыв благодарности и добрых пожеланий. Возможно, Александр догадывался об этом, и старался не попадаться на глаза попутчикам Мауры. Еще вечером, накануне прибытия в Нью-Йорк, Маура попрощалась со своими новыми друзьями.
– Маура, заходи к нам в гости в Бауэри! – выкрикнул го-то из толпы, и сейчас же подобные приглашения посыпались на нее со всех сторон. – И к нам в Файв-Пойнтс, мы такую вечеринку для тебя закатим, правда, девочки?
– Точно! Вот увидишь!
В последнюю ночь Маура не сомкнула глаз. Что ожидает ее завтра? Александр сказал ей, что, скорее всего, их будут встречать. Что скажет его родня, когда он представит ее как свою жену? Понравятся ли они ей? Где они с Александром будут жить? Как сложится их семейная жизнь?
Вопросы теснились в голове у Мауры. Она вспомнила, когда в последний раз вот так же не могла сомкнуть глаз от радостного ожидания. Ей было тогда восемь лет, а постелью служил старый соломенный тюфяк на полу их лачуги в Киллари. В ту ночь она тоже лежала с открытыми глазами, думая, как сложится ее жизнь в Баллачармише, и все ее самые заветные мечты не могли сравниться с чудесной былью. А сейчас? Неужели повторяется то же самое? Какое будущее ее ждет?
Маура улыбнулась собственной наивности. Нью-Йорк, конечно, огромный и незнакомый город, но все же представить его можно, как и жизнь, которая ждет ее. Александр получил хорошее образование и воспитание, это видно сразу. Он, наверное, готовится стать банкиром или адвокатом. Они будут жить, не зная нужды, хотя, конечно, не в такой роскоши, к которой она привыкла в Баллачармише.
Когда Маура, наконец, погрузилась в сон, последнее, о чем она вспомнила, был их сад с розами в Баллачармише, а приснились ей Александр и покойный лорд Клэнмар – они сидели на террасе и обсуждали тактику мистера Линкольна в Гражданской войне.
На следующее утро Маура тщательно расчесала волосы, собрала их в плотный узел и, поскольку день обещал быть ветреным, уложила в шелковую сетку. Затем она расправила складки на своем темно-синем платье, взяла шаль и дорожную сумку. Еще немного, и она увидит Александра, начнется ее новая жизнь. Маура последний раз посмотрела вокруг. Все еще спали, чей-то ребенок хныкал во сне. Маура поклялась себе, что обязательно выполнит обещания и навестит всех, кто оставил ей адреса. Она поднялась на палубу.
Никто не остановил ее, когда она шла по коридорам третьего, второго и, наконец, первого класса. Она подошла к стюарду, и тот почтительно проводил ее в каюту Александра.
Александр уже полностью оделся. На нем была кремового цвета полотняная рубашка с расстегнутым воротом, поверх рубашки – темно-коричневый бархатный сюртук, брюки в бело-коричневую клетку дополняли этот щегольской ансамбль. Александр приветливо улыбнулся Мауре, его темно-серые глаза радостно блестели. «Наверное, он счастлив, что возвращается домой», – решила Маура.
– Я рад, что вы пришли рано. Я хочу быть на палубе, когда мы будем входить в гавань, – приветствовал он Мауру.
На одном из стульев Маура увидела номер «Таймс», на маленьком столике стоял поднос с остатками завтрака, состоявшего из кофе и круассана. Газета была примерно двухнедельной давности. «Странно, зачем он хранит эту старую газету?» – удивилась Маура. Запах свежего ароматного кофе напомнил ей, что она не завтракала. Но, судя по всему, завтрак ей не грозил.
– Пойдемте. Не будем терять времени, – сказал он, подходя к двери и открывая ее. – Я впервые возвращаюсь в Нью-Йорк морем. Мне хочется увидеть побольше, ничего не пропустить.
Мауре очень хотелось разделить с ним радость возвращения домой, она мгновенно забыла о кофе. Вместе с Александром они прошли по красиво обшитому деревом коридору и поднялись на палубу первого класса. Оттуда сквозь легкую предрассветную дымку Маура увидела раскинувшийся перед ними во всей красе Нью-Йорк.
– Вон Сэнди-Хук! – возбужденно говорил Александр, быстро переходя по палубе с места на место. Встречный ветер трепал его волосы, но он не замечал этого. – А это Кони-Айленд, а вот сейчас мы приближаемся ко входу в бухту.
Маура смотрела на все в полном изумлении. Она никогда не видела города больше Дублина, а Ныо-Иорк с лесом церковных шпилей, сверкающих в лучах утреннего солнца, выглядел огромным.
– Там Бруклин, – показывал Александр, когда корабль входил в гавань. – А вон там Джерси-Сити и Хобокен…
Когда Александр проснулся, его охватило возбуждение от того, что до встречи с отцом оставалось совсем немного. Сейчас он был возбужден просто от радости, что возвращается домой. Нью-Йорк! Есть ли в мире другой такой город? Александр сомневался. Уж конечно, это не Лондон, который оставил его равнодушным, хотя Александр неплохо провел там время. И не патриархальный Дублин. Нью-Йорк – город, полный Жизненных сил и молодого напора. Это его город.
– А это шпиль церкви Святой Троицы, – продолжал он, указывая на один из многочисленных шпилей. – А там шпиль церкви Святого Фомы.
Александр вел себя так, будто забыл, что девушка рядом с ним не Дженевра. Он делился с ней планами на ближайшее будущее: во-первых, он навестит кузена Чарли, во-вторых, непременно съездит на бега в Лонг-Айленд, в-третьих, посидит за столиком у Шерри и Дельмонико. Александр, опершись о перила, упивался видом города, к которому корабль подходил все ближе и ближе.
Оставалось только сойти на берег. Камердинер, которого лорд Пауэрскот так предупредительно предоставил Александру, уже все сложил и должен был проследить за выгрузкой багажа. О таможенных формальностях волноваться не приходилось – все, что надо, уже было сделано в каюте. Капитан Нейлз уверил Александра, что самые большие газеты города, такие как «Геральд», «Нью-Йорк тайме», «Глоб» и «Нью-Йорк пост», будут срочно извещены по прибытии о свадьбе Александра Каролиса на борту «Скотий». Теперь Александру оставалось только дождаться репортеров.
Маура, словно зачарованная, смотрела, как сходят на берег пассажиры первого и второго классов. В порту стоял оглушительный шум и суматоха. Воздух был полон запахов, которые мало чем отличались от запахов Квинстауна.
К ним подошел офицер и негромко кашлянул, привлекая внимание Александра.
– Пресса ждет вас, сэр, – негромко произнес он.
Александр чуть заметно кивнул, показывая, что слышит. Вот и настал миг, которого он ждал с таким нетерпением. Еще не поздно передумать, можно промолчать, ничего не сообщать о свадьбе, состоявшейся на борту во время плавания. Еще не поздно заплатить девушке, обеспечить молчание капитана Нейлза, подарив ему кругленькую сумму, и никто никогда ни о чем не узнает и не вспомнит. Если он когда-нибудь женится, его брак будет незаконным, но его будущей жене знать об этом необязательно, и, кроме того, Александр не собирался придавать этому событию особенного значения.
– Пойдемте, – сказал он, поворачиваясь к Мауре, которая не слышала тихих слов подошедшего офицера.
Впервые он подал Мауре руку как положено. Маура зарделась, они спустились с палубы, и пошли по коридору.
– А как же ваш багаж? – спросила девушка с беспокойством. – Разве он не должен быть при вас?
Александр покачал головой. Только трап отделял их от толпы охочих до сенсаций репортеров с блокнотами в руках.
– Нет, мой камердинер уже отправил багаж на берег, – ответил Александр.
Маура споткнулась и наверняка упала бы, не поддержи ее сильная рука Александра.
– Ваш камердинер? – удивилась она. Хотя Александр и плыл первым классом, ей не пришло в голову, что его сопровождает камердинер.
– Мистер Каролис, мистер Каролис, сэр! – Толпа у подножия трапа нахлынула на них. – Правда, что вы женились во время плавания, мистер Каролис? Правда, что ваша жена – одна из дочерей лорда Пауэрскота?
Для Мауры все это оказалось настолько неожиданным, что она не понимала и половины вопросов. Господи, как все эти люди узнали об их свадьбе? Кто они? Где же семья, которая, по словам Александра, должна встречать их?
Александр крепче сжал локоть Мауры.
– Господа, позвольте представить вам мою жену.
Сразу стало тихо. Александр насладился этим вниманием сполна. В это мгновение он думал только о Дженевре. Он думал о том, как она покидала Америку, уверенная, что Александр разлюбил ее. Он думал о том, что Дженевра умерла, уверенная в его неверности.
– Моя жена, – повторил он с наслаждением, – урожденная мисс Маура Сэлливан из Киллари, графство Уиклоу.
ГЛАВА 11
– Сэлливан? – дружно переспросили около полудюжины репортеров с озадаченными лицами. Никто из них не слышал о герцоге или о графе Сэлливанском. Но один репортер посмышленее все же вспомнил, что у английской аристократии фамилия и титул не всегда совпадают. Он-то и спросил:
– Сэлливан – это фамилия герцога Пауэрскота?
Александр добродушно улыбнулся.
– Моя жена не связана родственными узами с герцогом Пауэрскотом.
Поодаль от толпы газетчиков их ожидала карета, украшенная гербами Каролисов, которые придумал Виктор. Посланники капитана Нейлза действовали очень быстро.
– У моей жены вообще нет родственников, – уточнил Александр, не переставая улыбаться и прокладывая себе и Мауре путь сквозь осаждающую их толпу.
Когда они, наконец, достигли экипажа, Александр подал Мауре руку, помогая взойти туда, затем повернулся к напиравшим со всех сторон репортерам и нанес последний решающий удар:
– Моя жена – ирландка и принадлежит к римской католической церкви. Кроме того, она – незаконнорожденная. Всего хорошего, господа.
Ему поверили не больше, чем если бы он сказал, что его жена – гном о двух головах. Как только репортеры пришли в себя от недоверия, смешанного с изумлением, все страшно разозлились. Все до единого были убеждены, что Александр просто дурачит их. Конечно, у его жены не может быть фамилии Сэлливан. Это же фамилия ирландских голодранцев.
– Мы не в состоянии оценить ваш юмор, мистер Каролис! – выкрикнул кто-то, когда кучер дернул поводья и экипаж тронулся.
Лицо Александра расплылось в довольной улыбке. Сейчас они бросятся к капитану Нейлзу, и тогда им придется поверить во все, что он сказал.
Маура в ужасе смотрела на Александра.
– Зачем вы это сделали? Зачем вы сказали им все это?
Александр продолжал улыбаться.
– А что, собственно, произошло? Я же сказал правду, не так ли?
Щеки Мауры слегка покраснели, потом она залилась румянцем. Когда она услышала, что сказал о ней Александр, ей стало нехорошо. Она не могла поверить в то, что он сделал. Но теперь она испытывала только гнев.
– Да, но остальным до этого нет никакого дела. Вы первый человек, которому я об этом рассказала…
– Так что же, об этом совсем никто не знал? – Александр посмотрел на Мауру с неподдельным интересом.
Они уже покинули порт и ехали по направлению к городу.
– Почему же?! В Киллари знали. И лорд Клэнмар знал, и Изабел, и Кирон.
Александр хотел было спросить, кто такие Изабел и Кирон, но Маура не дала ему такой возможности.
– А кто все эти люди? Почему их так интересует наша свадьба? Почему они решили, что я – одна из дочерей лорда Пауэрскота?
– Это репортеры, – небрежно ответил Александр, отмечая про себя, как красиво переливаются волосы Мауры, уложенные в шелковую сетку.
– Но зачем?..
– Посмотрите вон туда. В этом доме живет бабушка Чарли Шермехона.
Огромным усилием воли Маура взяла себя в руки и посмотрела туда, куда указывал Александр. Любопытство пересилило обиду и возмущение.
– Кто такой Чарли?
– Мой троюродный брат. А вон ресторан, там мы отмечали его девятнадцатилетие. – Александр вел себя, как ребенок на Рождество, его неподдельная радость была заразительна. – А в этом театре пела Аделина Патти, когда впервые приехала в город. А это ресторан Пэрри, здесь готовят самую вкусную утку.
Только когда они свернули на Пятую авеню и Александр сказал, что они уже почти приехали, Маура заподозрила неладное.
По обеим сторонам улицы стояли роскошные особняки, выстроенные в самых различных стилях, их объединяло лишь изобилие архитектурных излишеств и вычурность. Некоторые были отделаны мрамором и отдаленно напоминали итальянские палаццо, другие были украшены башенками и шпилями, подобно французским средневековым замкам. Купола и минареты, тосканские арки и готические шпили в изобилии виднелись повсюду. За огромными коваными воротами проглядывали дворы с фонтанами и огромные портики с колоннами. Мауре, привыкшей к чистым классическим линиям Баллачармиша, все эти особняки казались лишенными вкуса и пропорций.
Рядом с ней Александр сжимал и разжимал пальцы в лихорадочном нетерпении. Он почти дома. Отец, конечно, уже знает о его возвращении. Еще немного, и они встретятся лицом к лицу. Александр не знал, известно ли отцу о смерти Дженевры, не мог угадать, как он поведет себя – попытается ли оправдать свою чудовищную ложь? Шевельнется ли в нем совесть? Будет ли раскаиваться в содеянном?
Александр сжал кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Еще не было случая, чтобы отец в чем-нибудь раскаялся, глупо надеяться, что это произойдет теперь, но Александр его заставит.
Он посмотрел на Мауру и с раздражением понял, что она выглядит гораздо лучше, чем надо было бы для его плана. Откуда у нее шелковая сетка для волос? А платье, которое сидит так, будто сшито именно для нее отличной портнихой? Александр не знал, следует ли предупредить Мауру о том, что ее ожидает через несколько мгновений, но решил все-таки не делать этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54