Александр не обратил ни малейшего внимания на эти слова, он сжал руку Мауры, по его лицу струился пот. Вот так же страдала Дженевра и в страданиях умерла.
– Все хорошо, Маура, – сказал он горячо. – Все хорошо…
Кухарка смирилась с его присутствием. Возражать было некогда. Головка уже виднелась.
– Он выходит, мадам, – вырвалось у Кейтлин, слезы радости текли у нее по лицу. Кухарка принимала головку, поддерживая ее сильными ловкими руками.
Александр в полнейшем изумлении смотрел, как рождается его ребенок.
– Это девочка, мадам! – радостно воскликнула Кейтлин, когда весь ребенок вышел и, попискивая, лежал на кровати. – Девочка, все пальчики на месте и…
– И она само совершенство, – растерянно произнес Александр, удивленно разглядывая свою дочку, покрытую слизью и кровью.
– Совершенство, полнейшее совершенство!
– Пусть одним из ее имен будет Мэри, – попросила Маура, измученно откидываясь на подушки, чтобы увидеть девочку, – в честь моей матери.
– А я хочу, чтобы ее звали еще и Маура, – взволнованно проговорил Александр, – в твою честь.
Кухарка крикнула, чтобы принесли горячей воды и полотенца.
Маура подняла глаза на Александра, слезы радости блеснули на ее ресницах. Они опять вместе, и хотя Маура знала, что это, скорее всего, продлится недолго, она считала себя счастливейшей женщиной на свете.
– Я люблю тебя, – проговорила она негромко.
– А я – тебя, помоги мне Всевышний, – улыбнулся в ответ Александр.
Они, не отрываясь смотрели друг на друга. Кухарка нарушила их безмолвный диалог.
– Извините, сэр, – деловито вмешалась она. – Доктор и акушерка могут задержаться. Думаю, мне самой придется принять послед.
– Да, разумеется.
Она попросила его выйти, больше незачем было оставаться. Его дочь родилась. Маура чувствует себя хорошо. А ему необходимо выпить чего-нибудь покрепче. Он наклонился над Маурой, поцеловал ее в губы, и под звон колоколов в честь победы, слегка пошатываясь, вышел из комнаты. Прошло пять дней после рождения ребенка, Александр все еще не вернулся в гостиницу. Ему не хотелось переезжать, но он знал, что сделать это все равно придется, если Маура не пожертвует своими убеждениями.
– Выйди из комитета, – настойчиво убеждал он ее.
– И тогда ты порвешь с Ариадной Бревурт?
Соблазн был слишком велик, но Александр так и не произнес слов, которых ждала Маура. Он так и не сказал, что ее национальность не имеет для него никакого значения. А она не могла бросить свою работу в комитете, словно это пустяковое увлечение. Маура закрыла глаза и вспомнила ужасные квартиры в Бауэри и Файв-Пойнтс. Даже в воображении она чувствовала запах грязи и крыс.
Она открыла глаза, понимая, что пропасть между ними становится еще шире. Даже если Александр скажет, что обидные слова вырвались у него случайно, она все равно не сможет помириться с ним, пока он равнодушно смотрит на страдания многих тысяч людей, которые живут в условиях, постыдных даже для средневековья.
– Нет, – сказала она с тяжелым сердцем. – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты вернулся домой. Но выполнить твою просьбу не могу. Если только ты не согласишься занять мое место в комитете.
Тень пробежала по его лицу. С ледяным видом, не сказав больше ни слова, он повернулся и вышел из комнаты.
Через четверть часа его экипаж уже выезжал со двора на шумную улицу. Александр уехал, и Маура не знала, вернется ли он. В тот вечер, во время представления в театре Форда и Вашингтоне, выстрелом в голову был смертельно ранен президент Авраам Линкольн. Он умер несколько часов спустя, так и не придя в сознание.
– Линкольн убит? – не могла поверить Маура, недоверчиво переспрашивая Генри, который поспешил к ней, как только узнал о происшедшем. – Но кто убил его, Генри? Почему?
Было раннее утро. Маура вышла к Генри в ночной рубашке и пеньюаре, волосы свободно спадали ей на плечи.
– Уилкс-Бут, актер, – ответил Генри, входя с ней в Китайскую гостиную. – «Пост» напечатала репортаж в четырехчасовом выпуске. Что касается «почему» – Уилкс-Бут – конфедерат. Думаю, это единственно возможное объяснение.
Они услышали отдаленный колокольный звон. Маура в волнении села. Она еще не пришла в себя ни после родов, ни после спешного отъезда Александра.
– А миссис Линкольн была с ним? – спросила она, бледнея. Генри кивнул. Ему исполнилось семьдесят два года, почтенный возраст давал о себе знать.
– Да. Бедняжка. В президентской ложе была она и еще двое гостей, которых они пригласили. Уилкс-Бут просто ворвался и… – Голос Генри задрожал.
Вспомнив о его преклонном возрасте, Маура поспешила переменить тему и предложила ему чаю.
– С удовольствием, – благодарно ответил он.
Маура повернулась, чтобы позвонить. Колокола не умолкали. Звук был совсем не похож на радостный перезвон шесть дней назад. Мауре стало не по себе. Линкольн мертв. Она не могла в это поверить. Она подумала, как воспримет это известие Кирон, что скажет Александр.
Кирон написал немедленно.
«Не могу поверить, что Уилкс-Бут свободно вошел в ложу президента, и никто его не остановил. Убит самый человечный и добрый человек Севера, одному Богу известно, что теперь будет. Мой старший конюх не выдержал и разрыдался, услышав это известие, неудивительно…»
Александр вообще не дал о себе знать. Маура изо всех сил старалась не придавать этому значения. Скоро приедет Изабел. Она сообщила в письме, что приплывает на «Яве» первого мая.
В ночь накануне прибытия Изабел Маура не могла сомкнуть глаз от возбуждения. Прошло без одного месяца два года. Не тех пор, как они виделись в последний раз, почти два года с того дня, как они расстались при очень печальных обстоятельствах, обещая писать друг другу.
На следующее утро Маура в одиночестве села в карету и отправилась к причалу. Простые смертные проходили таможенный досмотр по прибытии в порт. Леди Дэлзил покончила с таможенными формальностями у себя в каюте на борту «Явы», как в свое время Александр на борту «Скотий».
Сгорая от нетерпения, Маура вышла из карсты и приблизилась к трапу первого класса.
– Я встречаю леди Изабел Дэлзил, – сказала она офицеру у трапа. – Кто может проводить меня к ней в каюту?
– Минуточку, мадам. Я сейчас…
– Маура! Маура! – раздалось откуда-то сверху. Маура посмотрела вверх и увидела Изабел, наклонившуюся к ней с борта. Она выглядела точно так же, как при их расставании. Золотистые локоны обрамляли овальное личико, все в ней казалось хрупким, нежным и до боли родным.
– Маура! Не трогайся с места! Я сейчас спущусь!
Обе были так счастливы, что долгие месяцы разлуки забылись, словно их и не было. Изабел бросилась вниз по трапу, а Маура, не обращая внимания на ее слова, побежала ей навстречу.
Они встретились на середине трапа и обнялись, плача и смеясь от радости..Остальные пассажиры были вынуждены боком протискиваться мимо них.
– Боже мой, как мне не хватало тебя, Маура! – говорила Изабел, обнимая Мауру так, словно собиралась вечно держать ее в своих объятиях.
– Ты не могла скучать без меня так, как я без тебя! – Маура говорила совершенно искренне. Ей казалось, что она просто боялась признаться себе, как ей не хватает Изабел, чтобы не было слишком больно. Теперь, когда они встретились, Маура поняла, как плохо ей было без Изабел. Они разжали объятия и стали рассматривать друг друга.
– Ты изменилась! – воскликнула Изабел, продолжая плакать от радости. – У тебя новая прическа – очень тебе идет, а этот жемчуг – он настоящий?
– Ты тоже изменилась, – отозвалась, смеясь, Маура. – Прежняя Изабел разглядела бы за пятьдесят шагов, что жемчуг настоящий.
Смеясь и хихикая, как школьницы, они спустились по трапу на землю Америки.
– Я распорядилась, чтобы твой багаж отправили прямо к нам домой, – сказала Маура, направляясь к карете.
Когда Изабел увидела карету Каролисов, глаза у нее округлились.
– Боже, это же королевский выезд. Я-то думала, в Америке демократия, и не знала, что у американцев гербы и выездные лакеи в ливреях.
– Не у всех, – сухо ответила Маура, – но кое у кого есть.
Маура не знала, когда лучше сказать Изабел о том, что Александр не встретит их дома и скорее всего совсем не появится.
– Ну и движение! Больше экипажей, чем в Лондоне. А что это там? Свинья? Я думала, здесь свиней убрали с улиц еще в то время, когда сюда приезжал дедушка.
– В бедных районах свиньи разгуливают по улицам, а в портовых кварталах люди живут по-нищенски, сама видишь.
– А сколько церковных шпилей! – воскликнула Изабел, спокойно пропуская мимо ушей раздражение, прозвучавшее в словах Мауры. – Я не знала, что у вас столько церквей.
Изабел приходила в восторг от всего увиденного по дороге. Когда они свернули на Пятую авеню, она изумленно вскрикнула.
– Я почти во Франции, – проговорила она, когда они проезжали особняк в стиле старинных французских замков.
– Или в Италии, – с усмешкой добавила Маура, так как следующий особняк был в стиле итальянского барокко.
– Боже, никогда не встречала такого смешения стилей! – Особняк слева от них, казалось, попал на Пятую авенюпрямо Востока. Изабел хихикнула. – Надеюсь, это не особняк Каролисов. Мне бы очень не хотелось невежливо отозваться о родном доме Александра, я ведь еще даже не вошла в него.
– Дом Каролисов построен в новогреческом стиле, – сказала Маура с притворным укором. – Ему, конечно, очень далеко до идеала, но все же это лучше, чем восточная готика.
Пока Изабел во все глаза смотрела по сторонам, Маура внимательно рассматривала ее. В порту она сказала правду. Изабел действительно переменилась. Не внутренне, а внешне. Она всегда была хорошенькая, как куколка, с золотистыми волосами и зелеными с поволокой глазами. Но за два года, которые они не виделись, ее кукольная прелесть сменилась утонченной красотой.
– Вот дом Каролисов! – победно воскликнула Изабел. – Я узнала по воротам. Ты писала, что некогда они украшали дворец Дориа. Это они!
– Ты лучшая ученица в классе, – с нежностью проговорила Маура. Огромные ворота из чугуна и бронзы распахнулись перед ними, и карета въехала во двор.
– Боже правый! – благоговейно вырвалось у Изабел, когда они прошли через парадный вход в огромный холл. – Боже! – воскликнула она опять, когда увидела украшающий холл витраж.
– Это не все, – забавлялась Маура. – Ты еще не то увидишь. Когда они подошли к детской, обеих разрывал смех.
– В Америке все так живуг? Во всех домах такое смешение стилей и столько архитектурных излишеств?
– Богатые дома действительно страдают излишествами, – ответила Маура, с любовью вспоминая строгий классицизм, в котором они выросли. – У миссис Астор в гостиной настоящий трон на возвышении, а у Бесси Шермехон – искусственный пруд с двумя лебедями.
Не переставая хохотать, они вошли в детскую.
– Феликс – просто прелесть, – чуть позже сказала Изабел, качая на коленях довольного малыша, – а Натали Мэри Маура – настоящий ангел. Они такие хорошенькие! Хочется поскорее увидеть джентльмена, который виноват в их появлении на свет. Где Александр, Маура? Он в городе?
– Да. – Маура перестала улыбаться и передала Натали няне. – Но ты его не скоро увидишь. Он здесь больше не живет.
У Изабел округлились глаза. Она перестала качать Феликса.
– Не понимаю…
– Пойдем в гостиную, выпьем кофе и поговорим. – Маура не хотела ставить Бриджит в неловкое положение.
Изабел вмиг стала серьезной, поставила уже годовалого Феликса на неуклюжие ножки. Он забавно потопал в протянутые ему навстречу руки Бриджит, а Изабел вслед за Маурой вышла из детской.
– …Вот так мы и живем, – закончила свой рассказ Маура часом позже, когда они сидели в Китайской гостиной у маленького столика с серебряным кофейным сервизом. – Александр категорически отказывается признать свои обязанности и ответственность как землевладелец, а его роман с миссис Бревурт продолжается.
– Но… он ее любит? – спросила Изабел в полной растерянности.
– Нет, я почти уверена, что не любит.
– Но тогда…
– Он любит Дженевру, а мертвая Дженевра – соперница более опасная, чем любая живая женщина.
Изабел молчала. Что она могла сказать? Она раньше нигде не бывала одна, без сопровождения, поездка в Ныо-Иорк была для нее первым самостоятельным путешествием. Серьезность разговора переполняла ее, а зрелость и взрослость Мауры поразила.
– Да, ничего не могу поделать. Когда ты увидишь его, то поймешь меня.
Изабел увидела Александра прежде, чем они успели допить кофе. Он вошел уверенной походкой и быстро спросил у Гейнса:
– Моя жена дома? Леди Дэлзил приехала?
– Да, сэр. Они в Китайской гостиной.
Александр поморщился. Парадная гостиная подходила для приема леди Дэлзил куда больше, однако Маура предпочитала мягкие, приглушенные топа Китайской гостиной. Но выражение недовольства сменилось улыбкой, пока он шел мимо целой анфилады роскошных комнат, протянувшихся по обе стороны.
Маура очень удивится. Они не разговаривали со времени последней размолвки, случившейся вскоре после рождения дочери. Маура не сказала ему, когда приезжает леди Дэлзил, и он поручил Стивену Фасбайндеру выяснить это.
Завидев Александра, лакеи в шелковых чулках распахнули украшенные резными львами двери Китайской гостиной. Маура сидела на диване. Он увидел, как она повернулась и удивленно посмотрела на него. На ней было шелковое платье цвета вереска с расшитым воротником, которое удачно подчеркивало голубизну ее глаз, и тяжелая нитка крупного черного жемчуга. Ее черные волосы были зачесаны за уши и собраны в большой низкий узел. Она напоминала мадонну Рафаэля, один ее вид возбудил Александра. Он с трудом оторвал взгляд от Мауры и посмотрел на сидящую рядом с ней девушку. Она была удивительно хороша: локоны цвета спелой пшеницы зачесаны кверху, внимательные зеленые глаза, нежная кожа. Она была в платье с кринолином, от которого нью-йоркские модницы давно отказались, заменив его на турнюр и небольшой шлейф.
– Прошу простить, что не встретил вас в порту, леди Дэлзил, – проговорил Александр так, словно Изабел приехала к нему, а не к Мауре. – Как прошло плавание? Говорят, «Яву» качает гораздо меньше других пароходов этого класса.
Александр сказал все это, пока пересекал гостиную. Остановившись перед Изабел, он почтительно поклонился. По американской моде он не подал руки.
Изабел чуть зарделась, слегка наклоняя голову.
– Мой муж, Александр Каролис, – представила его Маура, хотя в этом не было необходимости.
Александру стоило большого труда не разглядывать в упор поочередно леди Дэлзил и Мауру. Несмотря на разный цвет волос и глаз, они, несомненно, очень похожи. Маура никогда не говорила ему об этом сходстве. Александр не был уверен, что сама Маура знает о нем. «Интересно, – невольно подумал он, – чем объяснить подобное сходство?»
– А вы – Изабел, – произнес он, отрываясь от неожиданных мыслей и не дожидаясь, пока Маура представит девушку, как полагается.
Маура быстро посмотрела на Изабел, ей не хотелось, чтобы та обиделась. Хотелось, чтобы Александр понравился Изабел так же, как если бы они были счастливы, и ничто не разъединяло их.
Однако беспокойство ее оказалось напрасным. Глаза Изабел сияли, а от улыбки на щеках появились ямочки. Его фамильярность нисколько не задела ее, она была просто ослеплена. Ослеплена так же, как Маура, когда впервые увидела Александра на борту «Скотий».
Следующие недели стали самыми странными в жизни Мауры. Александр по-прежнему жил в гостинице, но неукоснительно сопровождал ее и Изабел на все званые обеды и ужины, на скачки, будто все в их отношениях было в порядке. Его роман с Ариадной продолжался.
Опять настало лето, многие уехали из душного города в прохладу загородных поместий. Несмотря на это, мистер и миссис Каролис и леди Дэлзил получали удивительно много приглашений.
Светская хроника поместила подробный отчет о приезде леди Изабел в город. Вспоминали посещение Нью-Йорка ее дедом в сороковых годах, его дружбу с президентом Тайлером. Подробно писали о дипломатической карьере лорда Клэнмара, о его долгом пребывании в России и службе в качестве советника у царя Александра II.
Изабел оказалась аристократической наследницей, которая была желанна во всех семьях старой гвардии. Поэтому те из них, у которых были сыновья и которые остались на лето в городе, буквально разрывали Изабел на части.
Мауру это забавляло.
– Меня приглашали только к Шермехонам и их друзьям, – улыбаясь, поделилась она с сияющей от радости Изабел. – А теперь приглашают нарасхват и Рузвельты, и Делафильды, и Де Пейстеры.
– Конечно, не могут же они пригласить меня и не пригласить тебя, если я приехала к тебе, – разумно заметила Изабел. – Как тебе мое новое платье? Так странно без кринолина, но мне нравится шлейф и как он шуршит за спиной.
– Дело не в том, что Изабел гостит у тебя, – ответил Генри, когда Маура передала ему слова Изабел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54