– Кто-то упал вон с той башни, – сообщила ей Сприн. – Разве ты не видела?
– Я смотрела назад, чтобы проверить, не крадется ли за нами кто-нибудь.
– Отем, нам надо помочь Гвен. Там много людей. И смотри, наверху в той башне стоит мужчина и глядит вниз со злобной ухмылкой.
– Де'Бью.
– Надо торопиться – он убьет нашу сестру!
– Не думаю, – быстро сказала Отем. – Давай подъедем к другому краю леса, там долж­на быть еще одна поляна…
– Слишком далеко, – возразила Сприн. Неожиданно они оказались в окружении мужчин. Но это были не убийцы Ровены и не сторонники Де'Бью.
– Это Фолкан, – шепнула Отем. – Он при­шел спасти Гвен. Сейчас нас всех заберут в Са­терленд, и мне придется выйти замуж за Рейна Гардиана.
– Это так ужасно? – спросила Сприн, и глаза ее озорно блеснули.
Отем вздохнула:
– Не думаю. В конце концов, у него драго­ценный камень, мы будем в безопасности, и мне очень нравится его дочь Сонг.
– И?
– И? Что ты имеешь в виду? – спросила Отем, наблюдая, как Фолкан с многочислен­ными рыцарями расправляется с наемниками Ровены.
Девушки испустили изумленный вздох, за­метив, как Де'Бью вылетел из окна башни, при­соединившись к телу герцогини на каменных плитах. Через мгновение в окне появилось и вновь исчезло лицо Рейна.
– Почему ты не скажешь? – продолжала добиваться Сприн.
Отем пожала плечами.
– Ну что ж, полагаю, ты права. Я действи­тельно люблю Рейна Гардиана – Сокола Солс­бери.
– Я знаю, что находится за особняком гер­цогини, – неожиданно сказала Сприн. – На расстоянии часа пути лежит Уиндраш.
– Бог мой, сестра, откуда ты знаешь?
– Я вспомнила путь. Я не так медленно, как ты или Винтер, восстанавливаю события прошлого. Я помню многое, о чем не говорю вслух. Некоторые вещи слишком болезненны, чтобы вспоминать их полностью. Однако когда-нибудь я вспомню все, и мы сможем отыскать нашу последнюю сестру – Саммер.
Когда с прислужниками Ровены было покон­чено, Фолкан собрал сестер вместе и поехал ря­дом с Отем, чтобы удостовериться, что она не сделает попытки сбежать.
А куда ей бежать? Куда бы она ни напра­вилась, Рейн всюду последует за ней.
– Вот и хорошо, – прошептала девушка. – Он хочет иметь все, что принадлежит мне, я готова отдать и ничего не прошу взамен.
Рейн – великолепный рыцарь, он поклялся мстить за несправедливость. Отем знала так же точно, как то, что солнце всходит и заходит, что он изгонит демонов из ее жизни, что с ним и она, и ее любимые сестры будут в безопас­ности.
– Драгоценный камень у меня, – прошеп­тал Рейн, наклонившись к Отем и направляя своего боевого коня рядом с жеребцом Де'Бью.
Отем не смотрела в его сторону:
– Ты украл его у меня. Я знаю.
– Тебе следовало бы поблагодарить меня за это. Если бы он оставался у тебя, его наверняка отобрали бы, и ты долгие годы не могла бы вернуть свою драгоценность.
Рейн не сказал, что имеет теперь важные старинные документы о владениях Мюа и Жеро. Их отобрали у Дюка Стефана, которого за­стали роющегося в казне Уиндраша. А сейчас документы в целости и сохранности переправ­лены в Солсбери.
– Меня никто не обыскивал. Дрого чуть не изнасиловал меня, но я оставила его со сломан­ной рукой и уязвленной гордостью.
– С тобой твои сестры, – Рейн очарова­тельно улыбнулся, он выглядел великолепно в черно-серебристом наряде. – Осталось найти еще одну.
– Сприн не хочет говорить об этом. Мне кажется, с нашей последней сестрой произошло что-то ужасное. Думаю, она потеряна для нас навсегда.
– Не надо терять надежды, любовь моя. Отем заглянула ему в глаза.
– Мы поженимся. Я доверяю тебе, Рейн. Ты мой защитник и всегда будешь охранять нас. Как хранил драгоценный камень и Сонг.
– Мне жаль, что твоя сестра потеряла Тайриана. Мне тоже очень не хватает его. Он был для меня другом, братом, делившим со мной и хорошее и плохое… Что тут еще скажешь…
– Серебристый рыцарь, – прошептала Отем, поближе наклоняясь к нему, – ты собирался связать меня в своем замке, – ее глаза стали огромными. – А что потом ты бы сделал со мной? Ты хотел бы держать меня пленницей всю жизнь?
– Конечно. Если бы ты не подчинилась мне и не уступила моему желанию всегда оставаться рядом, я бы приковал тебя к кровати, – про­шептал он в ответ.
– Ты самонадеянный тип.
– Как всегда, – Рейн поцеловал ее в щеку, – Мы поженимся в следующую субботу. В Сатер­ленде уже идут приготовления.
– Даже сейчас?
– Без сомнения!
– Ты уверен в себе, не так ли?
– Я – Фолкан Солсбери. Кровь великих рыцарей течет в моих жилах, а в твоих – коро­левская. Твоя прапрабабушка была принцессой.
Отем задохнулась от удивления.
– Откуда ты знаешь?
– Извините, – вмешалась Сприн, подъез­жая ближе, – я услышала последнюю фразу…
– Тише, – сказал Рейн.
Красавица с каштановыми волосами рассме­ялась:
– Мои песни, Отем. Я пела о наших пред­ках. Мы действительно происходим из знатной семьи. Наша бабушка, жившая во времена крес­тоносцев, была принцессой. По слухам, она бы­ла настоящей красавицей.
Рейн добавил:
– Вы являетесь потомками одной из ее доче­рей, прекрасной Орлены, принцессы-лебедь, с золотыми, как солнце, волосами.
– Как восхитительно! – воскликнула Отем.
– Да, безусловно, – согласилась Сприн. – Я спою вам песню об этом на свадебном пиру. В рунах рассказывается о драгоценном камне, о том, как он был в нашей семье и, – она взгля­нула на Рейна, – в семье Гардианов. Семейства Мюа и Гардианов враждовали между собой, и бесценный розово-лиловый бриллиант перехо­дил из рук в руки, – сказала она, смеясь, – в манере» очень похожей на кражу. Орлена имела к камню какое-то отношение. Говорят, будто принцессе дал его Мерлин, великий волшебник. Тот, кто обладает этим камнем, становится чрез­вычайно богат, к нему приходят любовь, слава, счастье, здоровье, но только на то время, пока Камень у него.
– Не удивительно, что люди вроде герцо­гини, Дрого и Стефана готовы убить, похитить ради такого сокровища.
Отем распахнула глаза, как будто впервые увидела Рейна, а потом сказала:
– Крайне увлекательно.
Рейн рассмеялся и прошептал на ухо Отем:
– Я покажу тебе что-то ужасно увлекатель­ное, моя дорогая невеста, как только мы поже­нимся и ляжем в постель.
Пустив лошадь рысью, Отем бросила через плечо:
– Не будь столь уверен в себе, сэр Рыцарь! Я всегда могу передумать!
– Сомневаюсь, что ты сделаешь это!
Глава 40
Как только дверь закрылась, Отем вновь оказалась в объятиях мужа и укоризненно вздохнула.
– Разве ты не мог подождать еще пять минут, мой господин? Я нашла бы предлог выслать их из комнаты.
– Это всего лишь слуги, моя госпожа. Они принесли нашу бадью.
– Ты привез в свой замок благовоспитанных слуг. Они все мне нравятся, я ни в ком не нашла недостатков, – сказала Отем, окидывая взгля­дом холодную баранину, к которой они едва при­тронулись, свежий хлеб, кружки с недопитым элем, и вздохнула еще раз. – Совсем никаких недостатков.
Что собирался ответить на это Рейн, осталось неизвестным, потому что в этот момент Отем взглянула на него, и на прекрасном лице чита­лась такая любовь и желание, что рыцарь забыл обо всем на свете.
– Каждую ночь, – шепнул Рейн, – каждую ночь я мечтал об этом, – и подарил жене дол­гий, нежный и страстный поцелуй.
Когда они, наконец, оторвались друг от дру­га, Отем пробормотала:
– Ты не отделаешься от меня после долгих супружеских лет, любовь моя?
– Избавиться от тебя? – прорычал Рейн. – Ради другой женщины? – он насмешливо улыб­нулся и крепко прижал к себе возлюбленную. – Как я могу расстаться с тобой, если ты сжига­ешь мое сердце и сознание каждую минуту дня и ночи? Ты нужна мне – моя замечательная, дикая, ветренная Отем! Я должен обладать то­бой – и только тобой. Мне нет дела ни до каких других женщин, ни до чего на свете, кроме тебя.
– Почему ты согласился убить меня? Ради герцогини Ровены? Ты так любил ее?
– В пору моей юности она была прекрасна. Настоящая искусительница. Я любил ее, я умер бы за нее. Солнце всходило только для Ровены.
– Всего несколько лет назад? Ты еще любил ее?
Отем наблюдала, как он подошел к стулу и тяжело опустился на него. Плечи Рейна сгорби­лись, руки безвольно повисли.
– Я был молодым глупцом. Признаюсь, что действительно какое-то время исполнял роль наемного убийцы. У нее было столько врагов-мужчин, что я потерял им счет.
– Как ужасно, – только и сказала Отем. – И ты хладнокровно убил бы меня…
Рейн поднял глаза, полные страдания.
– Я не смог бы убить ребенка. Именно тогда за красивой внешностью я начал распознавать ведьму и ненавидеть ее всеми фибрами души.
– Слава Богу, ты не исполнил приказа. Но почему хотели убить именно меня? Почему не кого-то из моих сестер?
– Говорили, что ты первой появилась на свет. Это означало, что камень перейдет к тебе как к старшей из четырех девочек, родившихся в один час в то время года, в честь которого тебя назвали.
Отем печально улыбнулась:
– Осень была любимым временем года моей матери, – она почувствовала, как сердце болез­ненно перевернулось в груди. – Я помню ее лицо. У нее были почти такие же рыжие воло­сы, как у меня…
– Власть Ровены надо мной кончилась, цепи разорвались в тот момент, когда мы с тобой в первый раз занялись любовью.
– Нет, Когда у тебя появилась Сонг – оча­ровательный ребенок, хранивший тайну драго­ценного камня Уиндраша.
Отем отвела взгляд. Рейн очень бережно при­поднял ее голову и поцеловал.
– Ты – мое тайное сокровище, моя любовь. Я не знал этого. Я чуть было не отнял у тебя жизнь. Если бы мне пришлось целовать твои мертвые губы, я бы погиб, потому что – даже мертвая – ты бы забрала мое сердце. Благодаре­ние Господу, ты жива! Ты подарила мне вели­чайшую любовь, простую и чистую которая за­тмила все остальное. Ровена превратилась в пыль в моей душе, когда я пришел к тебе и стал твоим защитником.
Отем мягко улыбнулась, думая о другом.
Какими бы ни были причины, по которым Рейн не хотел еще одного ребенка, она не почув­ствует недостатка любви – в этом молодая жена была полностью уверена. И, пожалуй, не стоит об этом думать. Она просто примет величайшую радость – любить и быть любимой, а дальше пусть будет, что будет.
И вдруг, когда Рейн жадно поцеловал ее, Отем пронзила мысль: если он не хочет ребенка – даже как будто боится этого – наверное, его жена умерла во время родов… Отем с готов­ностью подставила губы и отдалась его ласкам.
– У тебя будет все – золото, серебро, драго­ценные камни всех цветов радуги… Ты ни в чем не будешь испытывать недостатка… – бормотал Рейн в перерывах между поцелуями.
Отем мельком взглянула на драгоценный камень Уиндраша, сверкавший на ложе из мягкого шелка, переплетенного с сине-золотой парчой.
Рейн сбросил плащ и начал расшнуровывать рубашку.
– Я хотел тебя почти два месяца, – он не сомневался, что Отем так же страстно желает его, как и он ее, в глазах новобрачного зажегся озорной огонек. – Давай искупаемся!
– В одной бадье с тобой? – Отем с непод­дельным ужасом уставилась на лохань.
Та была довольно большой, овальной формы, примерно тридцать дюймов высотой, гладкой, отполированной до блеска и пропитанной мас­лом, чтобы избежать заноз; старая вещь. Но Рейн был очень крупным мужчиной, а бадья – Отем еще раз глянула на нее – наполнена почти до краев теплой водой.
– Залезай со мной, – настаивал Рейн, сто­явший уже почти обнаженным.
Отем сомневалась, что бадья вместит их обо­их; молодая женщина была уверена, что, если они сделают то, к чему стремится Рейн, боль­шая часть воды выплеснется на пол.
Отем отвлеклась от своих размышлений и увидела, что Рейн, полностью освободившись от одежды, призывно улыбается ей.
– Но, Рейн… – слабо запротестовала она, – я не понимаю, как мы сможем…
Тем не менее, Отем скинула одежду прежде, чем закончила предложение; на ней осталась только нижняя сорочка.
Идея казалась привлекательной. У молодо­женов не было времени на брачную ночь: ночью, измученные свадебными празднествами в Сатер­ленде, они без сил свалились в постель, а в Солс­бери выехали с первыми лучами света.
Отем всегда испытывала чувственное наслаж­дение от ощущения теплой воды, обволакиваю­щей тело. Мысль о таком удовольствии вдоба­вок к восторгу, который предлагал Рейн, очень заинтересовала ее.
– Давай, смелее! Отем засмеялась:
– Ты ведь не утопишь меня, правда?
Она посмотрела на одежду, лежащую на по­лу, колеблясь, снимать ли ей нижнюю рубашку.
– Только от избытка любви, – успокоил Рейн, залезая в бадью.
Отем без дальнейших возражений скинула туфли и рубашку и доверчиво вложила ладонь в протянутую руку Рейна. Глаза рыцаря ожив­ленно засверкали.
Рейн сел в лохани и движением головы при­гласил женщину присоединиться к нему. Отем осторожно поставила одну ногу в лохань, а когда переносила через бортик вторую, потеря­ла равновесие и с размаха упала на колени Рейну. Звонкий хохот огласил комнату, но не погасил страсть. Когда губы Отем и Рейна встретились, между ними вспыхнуло пламя, которое не в состоянии погасить даже океан.
Они целый день играли с Сонг, под вечер Май-Ли отвела ее в детскую.
Потом была большая кровать, застеленная свежими, приятно пахнувшими простынями, и неторопливые ласки. Милые, ничего не значащие слова. Легкие, порхающие поцелуи. Креп­кие, словно сталь, руки, нежно ласкающие лю­бимое тело.
Возбуждение нарастало, усиливалось.
Не было тревоги, что месяцы или недели раз­лучат их, не было необходимости превращать тихое наслаждение в сверкающий взрыв. Днев­ное воздержание разожгло аппетит, но не выве­ло его из-под контроля. Желание, которое Отем испытывала к Рейну, а он к ней, оставалось го­рячим и постоянным, как ярко-красная серд­цевина давно отгоревшего огня в камине.
На этот раз не было искр и вспышек чувст­венности, кончавшихся слишком быстро. Не стоило торопить кульминацию, ведь теперь ничто не могло помешать им наслаждаться друг другом…
Томно вздохнув, Отем напомнила Рейну, что разбирала всякий хлам на самом нижнем уров­не главной башни замка и обнаружила в тем­ном углу старые доспехи и оружие. Похоже, они слишком проржавели, чтобы пользоваться ими, но, может быть, он посмотрит, что можно спасти?
Оба влюбленных подумали, что именно та­кой и должна быть супружеская жизнь: страсть и нежность перемежаются с заботами повсе­дневной жизни, и на все хватает времени.
И тут Рейн вспомнил, что не сделал еще од­ного очень важного для него дела. Он поднялся с кровати и вскоре вернулся с каким-то доку­ментом в руках.
– Что это? – с удивлением спросила Отем.
– Прочти. Ты увидишь, что ничего не поте­ряла, – сказал Рейн. – Моя возлюбленная, ты только приобрела раба, желающего вечно служить тебе.
Отем ничего не ответила, внимательно вчи­тываясь в документ.
– Теперь, – продолжал Рейн, когда Отем закончила чтение, – ты видишь, что действи­тельно обладаешь большим состоянием, на кото­рое мог претендовать только член семьи Мюа – владелец драгоценного камня Уиндраша, поэто­му мои подлые родственники и гонялись за камнем с таким усердием. Теперь, когда все документы и драгоценный «ключ» у нас, когда Гардианы и Мюа стали одной семьей, мы су­меем защитить наших детей – их жизни и состояния.
– Наших… Но я думала, что ты не хочешь ребенка.
– Мать Сонг умерла при родах, мы не успе­ли пожениться, – признался Рейн.
Отем на нашла слов для ответа.
– И еще кое-что. Я верю, что ты никогда не усомнишься во мне, но все же… Я взял «фамильный» бриллиант, потому что хотел об­ладать тобой, а не твоими землями, твоими сестрами, твоим обветшалым замком, от кото­рого ничего не осталось из-за грабителей.
Отем мечтательно посмотрела куда-то вдаль.
– Когда-нибудь Уиндраш вновь станет пре­красным! Это настоящая крепость, построенная по французскому образцу. Мои сестры могли бы там жить в безопасности.
– Конечно, если ты хочешь.
– Гвен в трауре; кто знает, выйдет ли она когда-нибудь замуж. Сприн – певица, она мо­жет и не привыкнуть к оседлой жизни. А Саммер… ее судьба по-прежнему неизвестна.
– Когда-нибудь она вернется, любовь моя.
– Сприн сказала, что Уиндраш граничит с землями покойной герцогини?
– Нет. За пределами Уиндраша лежат вла­дения старого барона Дрого, пришедшие в полный упадок за последние семь лет. У Ровены никогда не было ничего особенно ценного. Она всегда жаждала новых земель, драгоценностей и, – с улыбкой добавил Рейн, – мужчин.
– Ясно.
– Замок Солсбери граничит с землями Рове­ны – теми, что она украла у убитого мужа. Убийство было совершено по ее согласию.
– Ею? – Отем приподняла бровь. – Или кем-то еще? – она многозначительно посмотре­ла на Рейна.
– Давай больше не будем говорить об этом. Что касается замков Солсбери и Уиндраша, то наши предки жили очень близко. Семейства Мюа, Гардианов и Жеро, – Рейн на мгновение отвел взгляд. – Я не знаю, что твой дядя Роберт был с Дрого в тот день, когда убили твоих родите­лей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34