Приложив палец к губам, скрытым за чер­ным шлемом, рыцарь покачал головой. Забрало он не поднимал, поэтому Отем не могла видеть его глаз.
Предупреждение.
Развернув лошадь, Черный Рыцарь раство­рился в ночной темноте.
Ноги Отем внезапно ослабели, и она опусти­лась на землю, дрожа от пережитого ужаса. Ветерок принес запах крови, и девушка с тру­дом поднялась, изо всех сил стараясь не смот­реть на следы кровавой бойни.
Ноги стали тяжелыми, будто налились свин­цом. Отем медленно брела к животным. Этого не могло случиться, повторяла она себе.
Рыцарь оставил ей предупреждение. Она не должна рассказывать о том, что произошло этой ночью.
Будь осторожна.
Остаток ночи Отем скакала во весь опор. Она была слишком напугана и напряжена, чтобы пытаться снова заснуть. Девушка подгоняла Гоуст, молясь про себя, чтобы Черный Рыцарь не вздумал ее преследовать.
Встало солнце.
За поворотом показалась еще одна дубовая роща – и там стоял Рейн. Защитник. Ее за­щитник. Он ждал ее. Отем знала, что рано или поздно так и должно было случиться. Но почему на его лице нет улыбки? Можно подумать, будто он не рад ее видеть!
Но сейчас это не имело для нее никакого значения: за всю свою жизнь Отем ни разу не чувствовала себя в большей безопасности и ни­когда не испытывала большего возбуждения при виде мужчины.
Гвендолен прикоснулась к лицу и удивилась, каким горячим оно стало. Она наблюдала за Тайрианом, хотя он понятия не имел, что по­слушница следит за ним вот уже более четверти часа.
Этот человек внушал тревогу. Кому необхо­димо носить при себе такое оружие? Насколько она знала, только рыцарю. Ей следовало бы написать записку и спросить Торолфа, но это невозможно – гигант не смог бы прочитать ни единого слова.
Кроме того, она не взяла чернила и гусиное перо, хотя можно было бы написать и палочкой на земле. Если бы только Торолф умел читать! Но если научиться лучше общаться с возни­цей – например жестами – она смогла бы опи­сать ситуацию и сообщить все, что увидела. Нет, наверное, не все.
Гвендолен вспыхнула при мысли об этом. Она не могла не залиться ярким румянцем, вспомнив полуобнаженное мужское тело. Мо­нах – девушка слышала, что Торолф называл его Тайрианом – скорее всего вовсе не монах, а рыцарь-разбойник. Особенно Гвен волновал вопрос, почему он едет с ними. Разве у него нет занятий поинтереснее – например, сражаться в битвах или добиваться руки какой-нибудь прекрасной дамы, возможно, даже спасти ее из заточения! Что у него на уме? Знает ли он, в каком она положении? Кровь отхлынула от ли­ца Гвендолен при мысли, что он может быть одним из людей Дрого.
Девушка вернулась к костру и бросилась к Торолфу, который свежевал кролика. Она дру­желюбно улыбнулась ему и помогла подгото­вить вертел.
– Значит, юная послушница, – сказал воз­ница, – ты знаешь кое-что еще, кроме чтения своего псалтыря и задумчивых взглядов вдаль, а?
Гвендолен энергично закивала. Потом дви­жениями гибкого тела изобразила, как он гото­вит для них еду возле костра. Она показала на его грудь, схватила за руки и повторила все движения при разделывании кролика и насажи­вании на вертел.
– Гвендолен, ты удивляешь меня, – Торолф тепло рассмеялся. – Когда это ты стала такой болтливой?
Она беззвучно рассмеялась, продемонстриро­вав великолепные жемчужно-белые зубы. По­том, став серьезной, девушка повторила дви­жения рыцаря, быстрыми жестами обрисовав длинный широкий меч.
Глаза Торолфа сузились.
– Что ты пытаешься показать мне, Гвен? Ты выглядишь ужасно встревоженной. Похоже на меч… – несколько секунд он наблюдал за энергичной жестикуляцией девушки. – Ры­царь? Где? Здесь? – он огляделся вокруг. – Ты показываешь через плечо… Кто-то купает­ся? А, добрый монах? О, нет, ты же не подсмат­ривала за ним у воды, правда?
Гвендолен закивала еще решительнее, чем прежде.
Великан подвел ее поближе к костру, так как ночные сумерки сгущались.
– Расскажи мне побольше. Что-то очень сильно взволновало тебя, и я не думаю, что просто мужское тело.
Рубиновый отблеск костра, на котором гото­вился ужин, скрыл румянец на щеках девушки. Она изобразила движения мужчины, прячуще­го что-то под одеждой. Потом снова обрисовала меч.
– У монаха под рясой спрятан меч? – Торолф поскреб подбородок. – Вообще-то, я не вижу в этом ничего плохого, но я проверю, не тревожься.
Торолф хотел уйти, но Гвендолен вытянула руку, делая знак подождать. Она пыталась по­казать, как под сутаной монаха что-то блеснуло, что-то с маленькими петельками, но возница не понимал. Девушка указала на звезды, сдела­ла жест, как будто снимала их и укладывала на своей груди. Торолф лишь непонимающе хмыкнул и потянул себя за ухо.
– Как здорово! Она разговаривает, не произ­нося ни звука!
Тайриан подходил к костру.
Гвендолен была благодарна красным отблес­кам костра, так как по-прежнему ощущала, что горячая волна заливает ее щеки, шею, плечи. Даже уши горели! Ведь она видела этого божест­венного мужчину почти обнаженным.
Тайриан потянулся к ее руке, Гвендолен резко отдернула ее.
– Я не лгу! Все, что ты говорила языком жестов, было просто здорово! Что-то насчет лу­ны и звезд на твоей груди?
«Если бы ты только знал», – думала Гвен, раскрасневшееся лицо которой контрастно выделялось на фоне белого апостольника.
Она кивнула и отошла от смущавшего ее покой мужчины.
– Чем я заслужил столь неприветливое об­ращение? – спросил Тайриан у Торолфа.
– Гвендолен не любит, когда до нее дотраги­ваются. Это нервирует ее.
– Я бы сказал: больше, чем нервирует; она выглядит смертельно напуганной, – Тайриан хмуро взглянул на Торолфа. – Почему она боится монаха? Она находилась среди подобных мне достаточно долго, – он задумчиво покачал головой. – Вот, я принес еще одного кролика.
С этими словами он принялся сам свежевать и разделывать добычу, а потом насадил куски на вертел, который соорудил быстро и со зна­нием дела.
Когда мясо стало мягким и сочным, все трое устроились на бревне, заменяющем скамью, ужинать. Гвендолен села на самый конец бревна подальше от мужчин.
– Что с ней на самом деле? – поинтересо­вался Тайриан. – Она не может говорить, зна­чит, что-то случилось в ее прошлом, что нару­шило душевное равновесие.
– Наверное, изнасилование.
– Ты думаешь, ее изнасиловали? – Тайри­ан закашлялся и чуть не подавился куском кро­лика. – Монахиню? Кто бы решился сделать это?
– Она не была тогда монахиней, – Торолф бросил в огонь кость. – Да и сейчас еще нет. Она послушница.
– То есть она не приняла окончательный постриг. А хочет она этого?
Торолф окинул монаха недоуменным взгля­дом.
– А почему ей не хотеть? Каждая послуш­ница желает стать монахиней в конце концов. По крайней мере, я всегда так считал.
– Правда? – переспросил Тайриан.
Он запил еду холодной водой, и неожиданно у него вырвалось:
– Я понятия об этом не имею. Я не знаю монахинь.
Золотистые глаза сверкнули огнем при мыс­ли о женщинах «другого рода», которых он знал хорошо. Но все это осталось в прошлом, пока он не перебесился, у него каждую ночь была женщина. Сейчас ему двадцать пять. Но он явно не утратил еще лихих свойств!
Торолф посмотрел на Гвендолен и увидел, что она застыла с сочной ножкой в руках. При­стально глядя на монаха, девушка медленно опустила поднесенный ко рту кусок. Торолф быстро обернулся лицом к Тайриану.
– Что ты сказал? Что-то насчет монахинь?
– О, – Тайриан начисто облизал жирные пальцы и только потом ответил, – да, монахи­ни, – он кивнул, чувствуя на себе ожидающий взгляд Гвендолен. – Я знал многих монахинь в разных аббатствах и монастырях. Должен за­метить, все они – вполне приятные дамы.
Гвендолен вскочила и швырнула недоеден­ный кусок кролика в костер на глазах у изум­ленных мужчин. Подхватив подол белой шерс­тяной юбки, она решительно зашагала прочь.
– Она выглядит очень сердитой, – заметил Тайриан.
– Она действительно сердится. Должно быть, ты произнес пару слов, которые пришлись ей не по нраву. Я тебе уже говорил, что ее легко вывести из себя.
Торолф хотел встать и пойти вслед за девуш­кой, но на плечо ему опустилась рука Тайриана.
– В чем дело? – спросил возница. – Разве я не должен идти за ней?
– Нет. Оставь ее. Прогулка принесет только пользу. Не могу представить жизнь в окруже­нии монашек и непреклонной аббатисы. И так изо дня в день, – сказал Тайриан с кривой улыбкой.
Торолф смотрел в сторону удалявшейся Гвендолен, но после этих слов, как разъяренный медведь, стремительно повернулся к монаху.
– Что ты сказал?
Ответом ему был ничего не выражающий взгляд.
– Суровая аббатиса? Ты видел ее?
– Конечно, – спокойно произнес Тайриан. – Я знаю об Аманде Миранд. Я никогда не гово­рил с ней, но монахини, конечно же, кудахтали о своей настоятельнице.
– Монахини не кудахчут, – Торолф рассме­ялся вместе с Тайрианом. – Они приглушенно попискивают, но я ни разу не слышал их кудах­танья, – он заговорщицки подтолкнул собесед­ника локтем.
Гвендолен возвратилась и, кипя от злости, прислушивалась к дружному смеху мужчин. Неужели Торолф не понимает, что человек, сидя­щий рядом с ним, вовсе не монах, как они пред­полагали, а обманщик? Может быть, он один из тех людей, которые стремятся ее похитить?
Если бы только она могла говорить! Через некоторое время послушница и ее со­провождающие собрались улечься спать.
Внезапно какая-то суматоха поднялась во­круг костра: поляна заполнилась дикими и сви­репыми на вид людьми, похожими на разбой­ников с большой дороги. Один из них мертвой хваткой вцепился в Гвендолен и потащил за собой. Другой в мгновение ока оказался за спи­ной Торолфа и приставил нож к горлу. Великан ничего не мог сделать.
Тяжело дыша, Гвендолен заметила, как Тай­риан отшвырнул сутану, бросил на землю пояс и вскочил на бревно. Вытащив огромный меч, который девушка видела раньше, он принялся размахивать им во все стороны. И когда клинок зловеще засверкал в свете костра, многие из нападающих отступили, не желая иметь дело со столь опасным противником.
– Ну, давайте, смелее! – подзадоривал бан­дитов Тайриан, прищелкивая пальцами. – Вы просили развлечений? Вперед! Кто хочет пер­вым отведать моего клинка?
Услышав за спиной булькающий звук, а на другом конце поляны слабый вскрик, Тайриан бросил взгляд через плечо и увидел, что раз­бойник перерезал Торолфу горло от уха до уха; великан даже не успел воспользоваться ножом, зажатым в руке. Бандит выхватил его и повесил себе на пояс.
Тайриан перевел взгляд на молчавшую по­слушницу, отметив про себя, что она все-таки издала слабый звук.
Один из непрошенных гостей прыгнул Тайриану на спину, но тот стряхнул его, словно му­равья, и без труда прикончил. Голова разбойни­ка, отсеченная одним взмахом меча Тайриана, покатилась по поляне к костру, волосы зашипе­ли, соприкоснувшись с пламенем.
Гвендолен подняла глаза к небу, но не лиши­лась чувств. Ночную тишину пронзил леденя­щий кровь звук. Девушка поняла, что этот рев издал Тайриан, и решила, что это, наверное, боевой клич.
На удивление быстро Тайриан отправил на тот свет шестерых нападавших, а остальные бросились бежать. Остался только один – чер­новолосый дьявол, не отпускающий Гвендолен. Он пытался затащить ее в темноту, где стояла его лошадь.
– Скоро мы умчимся отсюда, – шепнул он девушке в ухо, отвратительно ухмыляясь. – Многие бордели в Лондоне хорошо заплатят за тебя.
Вряд ли Гвендолен слышала его. Она все глуб­же погружалась в бездну ужаса. Девушку бил озноб, дыхание с трудом вырывалось из горла, она молила Бога, чтобы сознание покинуло ее.
Тайриан услыхал, как черноволосый разбой­ник говорил Гвендолен, что всегда хотел пора­звлечься с монахиней.
Она пискнула, как мышка. Казалось, бандит замер на месте от удивления, потом потащил ее дальше. Гвендолен упиралась, как могла, пока разбойник пытался подтянуть ее к лоша­ди. Просто чудом покрывало и апостольник ос­тались на голове девушки; и несмотря на то, что ее волокли по земле, к белому одеянию грязь почти не пристала.
Разбойник гнусно усмехнулся, когда Тайри­ан наставил ему в грудь острие меча.
– У меня здесь маленькая монашка, и ты ничего не сделаешь, если только не хочешь уви­деть хорошенькую девчонку мертвой. Я забираю ее с собой. Она пригодится во всех делах, которые я придумал для нее.
Потянулись томительные мгновения. Гвендолен не отрывала глаз от тщательно начищен­ной сияющей рубахи из звезд на Тайриане. Сейчас она узнала: это кольчуга, Значит, он действительно рыцарь. Она никогда не видела, чтобы человек так сражался; она никогда не видела, как отсекают мечом головы.
Гвендолен почувствовала головокружение. Знай она, что случится подобное, она съела бы весь ужин. Несомненно, если ей и нужны были запасы энергии, то именно теперь. Толстопузый бандит позади нее съел, должно быть, целого борова до того, как напасть на их лагерь.
Кинжал, который разбойник держал у горла девушки, был небольшим и узким: Тайриан сначала даже не заметил его. А сейчас он смот­рел на маленькое сверкающее лезвие и капли крови на подбородке Гвендолен, запачкавшие целомудренно-белый апостольник.
Тайриан пригляделся к лицу бандита и про­чел жадность и голод в его взоре. Фактически, на том лице отпечатались все смертные грехи: спесь, алчность, похоть, гнев, зависть и лень. Тайриан надеялся, что рассудил правильно, и этот человек на самом деле склонен к лености и рад будет избежать слишком большого на­пряжения в эту ночь, что облегчит и ускорит освобождение Гвендолен.
А девушка поняла, что ей лучше идти с Тайрианом, чем с этим человеком, который сдавил ее так сильно, что ей не хватало воздуха. Она обвела взглядом поляну вокруг костра и судо­рожно глотнула: повсюду была кровь, ее тяже­лый запах висел в воздухе, заставляя Гвендолен трястись всем телом.
– Ударь, Гвен, черт побери! Пни этого по­донка ногой! – закричал Тайриан, когда бандит стал заставлять девушку взобраться на лошадь.
Но рыцарь тут же осознал свою ошибку – еще одна капля крови появилась на апостольни­ке девушки, но она не издала ни звука, ни стона с тех пор, как стала свидетельницей ужасной гибели своего друга-возницы.
Забросив девушку на круп лошади, похити­тель приготовился вспрыгнуть в седло, но в этот момент Гвендолен со всей силы ударила его но­гой по голове. Бандит, описывая руками кру­ги, чтобы сохранить равновесие, споткнулся о камень и упал навзничь. Глаза его сверкнули бешенством.
А Гвендолен рванула поводья, управляя ло­шадью с искусством опытной наездницы. На миг Тайриан опешил, с испугом наблюдая, как она пришпоривает коня, разворачивается и де­лает курбет. Девушка направилась к рыцарю и, немного не доезжая до него, развернула коня так, что тот боком коснулся Тайриана.
Бандит оправился от удара, схватился за нож и с диким воплем бросился к своей лошади.
Но Тайриан понял маневр наездницы, прыг­нул позади Гвендолен и, описав мечом широкую дугу, снес голову пораженного бандита. С глу­хим стуком она покатилась вниз по склону.
– Гвендолен, посмотри на его глаза! – вос­кликнул Тайриан с ликованием и понятной для воина жаждой крови. – Ты видела когда-ни­будь подобное выражение?
Нет, такого она никогда не видела. Гвендо­лен сгорбилась; Тайриан взял у нее поводья, и они галопом помчались прочь от места, где ра­зыгралась кровавая трагедия.
Тайриан прижал девушку к покрытой коль­чугой груди, останавливая лошадь.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. – Ты не лишилась чувств?
Издав скулящий звук при последних его сло­вах, Гвендолен отчаянно заработала локтями, посылая удар за ударом в ребра Тайриана.
– Успокойся, послушница Гвен, – сказал он ей на ухо. – Что я сказал или сделал непра­вильно, что ты так разозлилась? Тебе следовало бы благодарить меня за то, что я спас тебя от судьбы, которая страшнее смерти.
Гвендолен тихонько пискнула.
– Бедная голубка, – пробормотал рыцарь рядом с белым покрывалом, – почему ты так невзлюбила меня? Разве я предал тебя? Или ты боишься, потому что я убил столько людей ради тебя?
Она так энергично замотала головой, что Тайриану показалось, что апостольник сейчас слетит с головы, но этого не произошло. Может быть, она сердится из-за того, что он обманы­вал и ее, и возницу? Должно быть…
– Боже мой! Я забыл о Торолфе… Какое потрясение для тебя!
Услышав имя возницы, Гвендолен зарыдала, неуправляемый поток слез хлынул на лиф бело­го платья.
– Временами я просто бесчувственный идиот!
Девушка снова покачала головой, но на этот раз без прежней энергии.
– Бедная маленькая монахиня… Гвен сделала отрицательный Жест.
– Извини – послушница, – поправился он.
Помогая Гвендолен слезть с лошади, Тайри­ан заметил, что рыдания ее не прекратились. Он обнял девушку и обнаружил под тяжелой белой шерстью и накрахмаленным бельем неж­ное податливое тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34