Отем накинулась на него, стремясь прижать к полу в этой неудобной позиции, и… услышала треск кости и нечелове­ческий вопль барона, а потом проклятия, посылавшие ее в самые глубины ада.
Отем отскочила в испуге, а барон продолжал:
– Черт тебя дери! Я истекаю кровью… Уже второй раз ты причиняешь мне боль! Помоги, пока не поздно, – Дрого закрыл глаза.
За всю жизнь он не испытывал такой боли.
Собравшись с силами, он открыл глаза и хрипло прокричал, словно дух, предвещающий смерть:
– Кость, сука, прорвала плоть!
Отем бросилась к дверям, но снаружи, пре­граждая путь к спасению, находился самый уродливый страж, каких она только видела. Его лицо покрывали шрамы, рот нелепо кри­вился. Отем, не задумываясь, махнула рукой в сторону барона, который изрыгал проклятия. Встать с пола он не мог. Страж в полной расте­рянности посмотрел на нее, потом на Дрого – он не верил своим глазам, затем бросился к своему хозяину.
Отем выбежала из комнаты, плотно закрыв за собой дверь – шум мог встревожить других охранников.
Есть ли в доме другие пленники из Сатер­ленда? Отем перебегала из одного зала в другой, заглядывая во все комнаты, ниши, за занавеси и ширмы.
В одной комнате она нашла молодую жен­щину, привязанную к стулу в ожидании даль­нейших удовольствий человека, привезшего ее В такую даль. Он уже разорвал одежду краса­вицы с каштановыми волосами, и веревки без­жалостно впивались в белое тело.
Кинжал быстро справился со своими обязан­ностями, и веревки упали на пол.
– Где стражники? – спросила Отем.
– Ушли за выпивкой.
Девушки вышли через черный выход в лет­нюю ночь и, прячась в тени деревьев и кустов, направились в ту сторону, откуда доносился Шум реки, молясь, чтобы им повезло найти не­охраняемые ворота в стене, окружавшей дом.
– Надо идти сюда. Поторопись, нам необхо­димо отыскать выход до того, как они хватятся нас.
– Думаю, они уже хватились, – сказала Отем своей спутнице.
Они нашли выход – небольшую дверь в каменной стене. Отем остановилась, с трудом ловя ртом воздух; она по-прежнему сжимала запяс­тье второй девушки одной рукой, в другой был кинжал.
Отем ослабила хватку, и ее спутница поте­ряла запястье.
– Нужно удирать скорее, иначе они убьют нас.
Отем оглянулась на особняк, который они только что покинули: в окнах вспыхивали факе­лы – стражник вызывал подмогу для барона, а потом, без всяких сомнений, они бросятся искать женщину, которая сбила с ног их госпо­дина и сбежала, прихватив с собой еще одну пленницу.
– Мы выйдем здесь, – сказала Отем, горячо надеясь, что ее слова окажутся правдой.
Она отыскала щеколду, поразившись лег­кости, с которой та двигалась, подняла ее, и дверь качнулась внутрь.
– О, – воскликнула красавица с каштано­выми волосами, – она больше не двигается с места!
Дверь застряла, открывшись не настолько широко, чтобы девушки могли пролезть в про­ем. Отем выронила кинжал, немного удивив­шись, что все еще сжимает его в руке, и изо всех сил дернула дверь. Это ни к чему не привело.
– Мы не можем пройти в отверстие шири­ной с ладонь, – Отем была близка к отчаянию.
– Снова закрой дверь, а потом потяни к себе – сильнее, Отем, сильнее!
На этот раз дверь открылась легко, и де­вушка чуть не упала на землю.
– Откуда ты знаешь, как нужно делагьУ – спросила она, поднимая глаза. – И как ты узнала мое имя?
– Многие ворота, похожие на эти, достав­ляли нам неудобства в аббатстве. Какой-нибудь друтик под основанием или еще что-то… По­шли, Отем, иди первой.
– А вдруг это ловушка?
– У тебя есть какие-нибудь другие идеи? Девушки несколько мгновений смотрели друг на друга в упор, потом решили, что им при­дется положиться на свои молитвы и Господа.
– Смотри! – крикнула спутница Отем. – Они приближаются!
В темноте возле особняка закачались факе­лы, распространяясь постепенно среди деревьев. Времени и выбора не было. Отем, не колеблясь, скользнула в проем и наблюдала, как ее спутни­ца последовала за ней.
За стеной на улице не было ни единого чело­века. Дрого чувствовал себя в безопасности, по­этому не выставлял у ворот наружную стражу.
– Я – Сприн.
– Что?
– Да.
Отем повернулась к красивой молодой жен­щине, стоявшей рядом.
– Ты говоришь, что ты – Сприн? Моя се­стра? – она вспомнила толпы девушек, что на­зывали себя ее родственницами. – Боюсь, я не верю тебе.
Сприн посмотрела ей прямо в глаза:
– Ты поверишь.
– Я…
– Мы должны идти, – напомнила Сприн, лохмотья, оставшиеся от ее яркого костюма, затрепетали на ветру.
Отем внимательно смотрела на девушку и вспоминала – молодая женщина в замке, та, что хотела с ней переговорить с глазу на глаз перед отъездом, перед тем, как ее схватили лю­ди Дрого. Они знали, что эта девушка – ее сестра? О, боже, если это правда, остается ра­зыскать только одну сестру!
Река протекала слева от них. Следовательно, чтобы выбраться из Лондона, надо свернуть вправо и двигаться в южном направлении.
Сприн тянула за собой сестру. Они шли с ней до тех пор, пока не добрались до улицы, ведущей из города.
– Пойдем, я вижу трех лошадей, принадле­жащих мерзким рыцарям барона. Мы возьмем Двух.
Отем осторожно двинулась вперед, сестра не отставала от нее. Лошади были под седлом и готовы к дороге.
– Вперед!
Отем не удивилась, увидев, с каким искусст­вом Сприн обращается с лошадью. В последнее время прошлое стремительно возвращалось к ней – отрывок за отрывком, день за днем, час за часом, мгновение за мгновением. Иногда воспоминания путались, затем выстраивались в правильном порядке, становясь на места акку­ратно и чудесно, а порой – ужасно.
Отем припомнила вещи, которые искренне хотела бы забыть навсегда. Временами жизнь была полна боли, отчаяния и несчастий, но Отем знала, что им с Винтер придется прини­мать все так, как есть. И, возможно, эта моло­дая женщина рядом с ней – действительно их сестра. Это было бы замечательно!
Остановив лошадь у перекрестка, Сприн сказала:
– Мы должны ехать на юг, сестра. В Сатер­ленд.
– Как ты думаешь, они будут преследовать нас?
– Полагаю, мы в безопасности. Дрого – трус. Мы никогда не сознавали этого, а сейчас знаем. Он и его люди убили наших родителей…
Сприн не могла рассказать Отем остально­го – того, что они сделали с ней, когда застали ее и Саммер одних.
Отем наклонилась и крепко обняла девушку с каштановыми волосами.
Началось долгое, опасное путешествие домой.
Глава 38
Спустя несколько часов, Гвен разрешили спешиться. Все тело болело и ныло от изнури­тельной скачки, наемники не разрешали ей сле­зать с лошади, чтобы немного размяться. У де­вушки болела каждая косточка, особенно ныла спина.
На поляне, куда ее привезли, стоял особняк; люди, что ходили вокруг него, представляли собой нечто среднее между рыцарями и банди­тами, как и те, которые доставили сюда Гвен.
Стража около старого особняка с вожделени­ем поглядывала на девушку, пока альбинос вел ее к дому. Но сама Гвен ничего не видела, не замечала. Сердце разрывалось в ее груди. Ничто теперь не имело значения, потому что ее воз­любленный ушел из этого мира. Солнде пере­стало светить. Цветы поникли, а трава утратила зелень. Мрак и уныние воцарились вокруг. Гла­за Гвен были широко открыты, но ничего не видели. Ощущая невыносимую боль одиночест­ва, она, как в полусне, вспомнила слова Тайриана:
Я буду любить тебя вечно, и ничто, кроме смерти, не разлучит нас.
Смерть. Гвен с радостью приветствовала бы сейчас свою кончину. Не осталось ничего, ради чего стоило бы жить. Как могло это произойти?
Она нашла любовь – первую любовь, и они раз­делили краткие мгновения страсти и блажен­ства. А теперь он потерян для нее навсегда, ее прекрасный золотистый рыцарь.
Альбинос отвел Гвен в комнату, похожую на темницу, где стояла приготовленная заранее еда. Он оставил девушку одну. Невидящим взором Гвен уставилась на пищу: хлеб, сыр, пирожки с мясом и большую бутыль вина.
И вдруг Гвен почувствовала, что что-то про­исходит… Какое-то тепло возникло внутри. Это ощущение промелькнуло золотистым лучом и было настолько мимолетным, что девушка чуть не разрыдалась, когда оно исчезло. Но она по­чувствовала, как в ней разливается сила и не­обычная радость, появившиеся при мысли, что, возможно… прошлой ночью она зачала ребенка от Тайриана.
«О, Тайриан, как мне жить – без тебя? Мой золотистый, сверкающий рыцарь! Где ты? Поче­му не можешь прийти ко мне, быть со мной, как ты говорил, всегда и вечно?»
Так предназначалось, Гвен… Ему пришло время уходить.
Прислушайся к голосам ветра за стеной, услышь их.
Я буду с тобой, милая Гвен. Я люблю тебя, я твой сейчас и навсегда.
Глаза девушки наполнились слезами. Она бу­дет жить. Ради ребенка. Ради ребенка Тайриана.
Глава 39
– Расскажи мне еще, что случилось с тобой за эти шесть лет, что мы были разлучены, – попросила сестру Сприн.
Они давно оставили Лондон и ехали все время вслед за солнцем на юг, в Сатерленд.
– Я уже многое рассказала тебе. Почему ты не поведаешь мне о своей жизни? – спроси­ла Отем, скакавшая на огромном жеребце.
Лошадь, позаимствованная Сприн, тоже бы­ла высокой и крупной.
– Я не могу. Пока прошлое слишком болез­ненно. Мне надо относиться к нему осторожно, иначе у меня снова начнутся ночные кошма­ры… об убийстве наших любимых родителей. Монахини научили меня этому – не допускать в сознание ужасы.
– Вы были в Кирклейском ските и даже не знали, что Винтер тоже там?
– Нет. Я оставалась там недолго. Саммер исчезла, а я вырвалась из скита, чтобы присое­диниться к труппе бродячих артистов.
– Я должна послушать, как ты поешь, – у Отем просто не было сил сейчас волноваться о Саммер, слишком многое произошло за послед­ние дни.
Сприн покачала головой.
– Сначала мы должны освободить нашу сестру. Ты говоришь, ее схватила герцогиня Ро-вена и ее убийцы?
– Да. Жаль, что я не могу вспомнить дорогу к дому герцогини. У нее есть дом в Лондоне, но я не думаю, что она отправила Гвен туда. Полагаю, что Ровена отвезла Гвен в особняк в Гринвуде.
– Гвен – Винтер влюбилась в молодого рыцаря Тайриана… Какой чудесной историей ты со мной поделилась, – Сприн покачала го­ловой. – Как печально, что его так быстро от­няли у нее. Ты сказала, что тело Тайриана на­шли с улыбкой на устах; дай бог, чтобы они любили друг друга перед тем, как его душу за­брали на небеса.
– Так или иначе, – сказала Отем, – сейчас нам остается только надеяться и молиться, что Рейн и его рыцари найдут Гвен.
– Необходимо покончить с герцогиней Ровеной и ее убийцами, – заявила Сприн.
Отем кивнула:
– Единственная трудность заключается в том, что Рейн и Ровена – родственники, воз­можно дальние. И еще я узнала, что Рейн стал бы моим убийцей, если…
– Если? – Сприн тряхнула головой, и длинные, красивые каштановые пряди заискри­лись в солнечном свете. – Если что, Отем? Что ты хотела сказать?
– Что-то удержало его от того, чтобы вотк­нуть нож в мою персону, взгляд Отем застыл, будто мысленно она ушла в тот далекий день. – Должно быть, он услышал лай собак. Я бежала, вглядываясь в тени, прислушиваясь к шорохам, не понимая, в чем дело. А он подходил ближе, я чувствовала, как он приближается ко мне. Я понятия не имела, кто это – зверь или человек, но я знала, знала, что кто-то идет за мной сле­дом. Мне даже казалось, что я слышу дыхание, которое вырывается из его груди.
– Почему ты никогда не рассказывала нам об этом, Отем? Что произошло потом?
– Я выронила цветы, на поляну выскочили собаки, и… убийца потерял свою жертву.
– Тебя.
– Да, меня. Рейн Гардиан чуть не превра­тился в моего палача.
– Как же ты могла влюбиться в него? – почти крикнула Сприн, и от резкого звука ее голоса конь шарахнулся в сторону.
– Он заставил меня полюбить его, – отве­тила Отем. – Я не хотела влюбляться. У меня была мечта и миссия, которую следовало выпол­нять.
– Собрать вместе своих сестер! – сказала Сприн, глядя на нее с любовью и восхищением.
Отем кивнула:
– Да, в этом и заключалась моя мечта. И Рейн Гардиан стал частью ее.
– Гардиан? – спросила Сприн.
– Да. Он был защитником воров в Шервудском лесу. Что-то вроде Робина Гуда. А потом стал защитником для меня.
– Расскажи мне все, – умоляюще произ­несла Сприн. – Может, тогда я пойму, почему вижу в твоих глазах любовь к человеку, кото­рый чуть не убил тебя.
Отем, ничего не утаивая, поведала свою ис­торию. Когда она закончила, Сприн едва сдер­живала слезы.
– Как романтично! Но сейчас тебе надо выяснить, почему он так страстно желает полу­чить наш фамильный камень, почему ему необ­ходимо жениться на тебе.
– Не думаю, что сейчас он жаждет обладать драгоценным камнем, он хочет чего-то больше­го. Думаю, у него есть ключ к моим владени­ям – наверное, какие-нибудь давно потерянные документы, – ответила Отем, размышляя, сле­дует ли сообщить сестре, что в данный момент драгоценность Уиндраша находится в руках Рейна. – И король Генрих издал указ, по кото­рому мы должны вступить в брак и объединить наши земли под одним именем. Тропа, по кото­рой шли лошади, уводила в густой лес, но де­вушки, увлеченные беседой, не замечали этого.
– Защитник, – пробормотала Сприн, глаза ее напоминали цветом молодую свежую майс­кую трайку, – какое замечательное имя! У него есть братья? – с надеждой в голосе спросила она.
– У него есть сестра. Ее зовут Тирсел. И множество кузенов. Говорят, что они связаны родством с Екатериной Аргонской…
Вдруг Сприн резко остановила лошадь.
– Отем, смотри, – Сприн показала на огром­ный особняк, затерянный в лесной глуши. – Куда ты привела нас?
– Я? – удивилась Отем, с недоумением оглядываясь вокруг. – Боже милостивый, мы в имении герцогини Ровены, – она взглянула назад на тропу, по которой они ехали. – Как мы попали сюда?
– Смотри! – выдохнула Сприн. – Кто это в саду герцогини – там, где полно сорняков?
– Слава Богу, – прошептала Отем, – это наша сестра. Мы приехали в логово Ровены.
Сприн посмотрела на лошадь Отем:
– Кажется, я догадываюсь: мы взяли ло­шадь человека, который часто навещал особняк герцогини.
– Любовник? – предположила Отем.
– Наверное.
Отем внимательно осмотрела лошадь, на которой ехала уже много часов.
– Это же… конь этого дьявола Де'Бью!
Де'Быо вышел из спальни, где только что; развлекался с герцогиней. Он чувствовал себя опустошенным, уставшим и злым. Он хотел сестру Мюа – ту, что со светлыми волосами, но Ровена не дала ему пленницу. Это обстоя­тельство и то, что он, как дурак, оставил своего любимого жеребца в Лондоне, заставляли кровь закипать в жилах.
Ровена в шелковом халате пошла вслед за ним, догнала в конце концов и, прижавшись к его могучему телу, принялась осыпать смелыми ласками.
– Хватит, Ровена! – Де'Бью отбросил ее руку. – Неужели тебе недостаточно?
– Нет! – крикнула герцогиня, еще крепче прижимаясь к нему.
– С «нет» покончено, всему свое время, – он снова оторвал ее от себя. – Ты пьяна. Ты что, не знаешь, когда надо остановиться?
Она захихикала, выкрикивая:
– Нет! Нет! Нет!
Де'Бью содрогнулся. С каждым днем Ровена становилась все омерзительнее и уродливее. На теле появились какие-то пятна, глаза постоянно были водянистыми и покрасневшими, волосы редели и становились сухими, губы – слишком жаркими и влажными. У нее выпадали зубы и дыхание было неприятным.
Де'Бью понял, что пора избавляться от этой женщины. Она начинала мешать ему.
Схватив бутылку с вином, Де'Бью поднялся в комнатку в башенке – по обеим сторонам особняка располагались сторожевые башни – и подошел к открытому окну. Он присел на каменный выступ, ожидая герцогиню. Он знал, что Ровена обязательно потащится вслед за ним, истекая от желания.
– А! Вот ты где, противный мальчишка. Тебе не удастся сбежать от своей герцогини!
– Иди сюда, Ровена, –Де'Бью глянул вниз и заметил в саду прекрасную светловолосую Гвен под охраной стражников. – Иди, сядь ко мне на колени.
Ровена поспешила к нему. На такой высоте ветер завывал, словно демоны. Она прибавила шаг, не догадываясь, что уготовано ей.
В мгновение ока сапог Де'Бью оказался на ноге Ровены. Она споткнулась и упала на рыца­ря. Он подхватил женщину и помог ей вылететь в окно. Герцогиня свалилась на каменные пли­ты внизу. Де'Бью бесстрастно наблюдал, как холодные камни прервали жизнь его любовни­цы. Наконец он сказал:
– Бедная Ровена. Ты стала бесполезной и не доставляла удовольствия никому на данном этапе игры.
Среди рыцарей внизу пошел приглушенный ропот.
Гвен подняла глаза, заметив падающую жен­щину, и услышала глухой стук, когда тело гер­цогини упало на неровные камни. Несколько мгновений Гвен не отрывала взгляда от земли, пытаясь справиться с тошнотой, подкатившей к горлу. Потом девушка посмотрела наверх…
О, нет, только не он! – и рухнула в заросли жалких белых и красных роз.
– Смотри, Гвен упала в обморок, – сказала Отем, пришпоривая коня и подъезжая поближе, чтобы рассмотреть, что происходит в саду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34