Дэйн зажег все светильники, заставив тень отступить, и принялся терпеливо обыскивать комнату. Он искал какой-нибудь знак, какую-нибудь весточку, какой-нибудь след Глорианы. Но нет! Бе одежда была на месте, шахматные фигурки расставлены в ожидании очередного сражения. Но в воздухе еще ощущалось незримое присутствие Глорианы. Казалось, она в любой момент могла вбежать в распахнутые двери и забросать Дэйна вопросами о сражении.
— Глориана, — прошептал он.
Потом отстегнул пояс, сбросил запачканную кровью одежду и быстро ополоснулся в тазу. Надев простые шерстяные штаны, тунику и сапоги из мягкой кожи, он взял со стола лампу и вышел из комнаты. Стараясь не думать об усталости, Дэйн обыскал весь замок сверху донизу, комнату за комнатой, коридор за коридором. Он спустился в римские бани, но и там не нашел ее. Он звал Глориану, умоляя вернуться к нему.
Глориана проснулась только утром. Ярко светило солнце. Открыв глаза, она поняла, что все еще находится во второй половине двадцатого века. Ей хотелось кричать от отчаяния, но она знала, что этим делу не поможет, и сдержалась, закусив губу.
О Глориане позаботились: на кресле лежала современная одежда, которая наверняка была одолжена у соседей или знакомых.
Глориана ни за что не хотела вылезать из кровати. Она лежала до тех пор, пока не захотела в туалет. Идя по коридору мимо кухни, она заметила Кирквуда, сидящего за столом. Он, конечно же, слышал ее шаги, но не поднял головы. Ему не хотелось стеснять Глориану, одетую в одну лишь футболку.
Вернувшись в комнату, она принялась рассматривать оставленную ей одежду — голубые потертые хлопковые брюки, запакованное нижнее белье и зеленую рубашку с короткими рукавами. Спереди на ней большими белыми буквами было написано: «Оксфорд».
Натянув узкие короткие штаны из тонкой ткани, которые Глориана смутно помнила, она взяла следующий предмет своего туалета. Это было странное приспособление, предназначающееся, очевидно, для того, чтобы поддерживать груди. Она никогда прежде не видела такого и долго пыталась разобраться, как это надевается. Справившись наконец со всей остальной одеждой, она вышла из спальни. На ней были футболка и джинсы, как подсказывала ей память.
На этот раз Кирквуд обратил наконец внимание на Глориану. Доктор улыбнулся и поднялся ей навстречу.
— Доброе утро, — сказал он.
Глориана остановилась в дверях, не решаясь войти в комнату. Она заглянула за спину доктора, надеясь увидеть дружелюбное лицо Марж или хотя бы миссис Бонд, но Кирквуд был один.
— Доброе утро, — эхом откликнулась она. Казалось, он обрадовался, услышав ее голос. Доктор указал ей на стул.
— Присаживайтесь к столу. Поешьте. Здесь сосиски и яйца. Не слишком здоровая пища, но что поделаешь.
Глориана нахмурилась, заняв предложенное ей место за столом. Она была в некотором замешательстве. Завтрак казался ей весьма аппетитным, и она не понимала, почему Кирквуд назвал яйца и сосиски «не слишком здоровой пищей».
Видя ее озабоченность, Кирквуд рассмеялся.
— Господи, — выдохнул он, — мне кажется, у меня ум за разум заходит. Если бы все эти люди в Кенбрук-Холле, миссис Бонд да еще Марж в придачу не видели вас своими глазами, то я решил бы, что выдумал вас. Скажите, вы на самом деле попавшая в беду принцесса?
Глориана аккуратно наполнила свою тарелку. Там, откуда она явилась, люди ели руками да еще иногда пользовались ножами, если нужно было отрезать кусок и поднести его ко рту. Здесь манеры были совсем другими. Прежде чем попытаться ответить, Глориана сто раз взвесила каждое слово Кирквуда, пытаясь уловить все оттенки смысла.
— Я хочу домой, — сказала она твердо. — В Кенбрук-Холл.
Кирквуд вздохнул.
— Да, — проговорил он, вынимая из рук Глорианы ложку, которой она собиралась есть сосиску, и заменяя ее заостренным прибором. — В этом-то и проблема — как вам попасть домой? Вы же сами видели, что Кенбрук-Холл просто груда развалин. Конечно, кроме башни, где правительство открыло музей.
Глориана старалась держаться, но боль и отчаяние, охватившие ее, звучали в ее голосе:
— Вы не знаете, как отослать меня обратно? Кирквуд вздрогнул, будто ее боль передалась ему.
— Моя дорогая, я не могу даже понять, как вы очутились здесь, не то что вернуть вас с ваше время. Я до сих пор вообще не догадываюсь, почему поверил в эту безумную идею путешествия сквозь века.
Глориана положила вилку и отодвинула от себя тарелку. У нее пропал аппетит. Такая печаль была написана на ее лице, что Кирквуд потянулся и взял ее руку своими сильными пальцами.
— Если я смогу чем-нибудь помочь вам, Глориана, — ответил он серьезно, — я сделаю это. Но нам придется запастись терпением.
Глориана кивнула. Жалобный стон замер у нее на губах. Она не могла примириться с мыслью, что всю оставшуюся жизнь ей придется провести в этом мире, в разлуке со своим мужем. Дэйн. Она сделает все, чтобы найти обратную дорогу и вернуться к нему. Поиски необходимо начинать с Кенбрук-Холла.
Глориана резко вскочила со стула и кинулась к двери. Должно быть, здесь недалеко. Возможно, если она просто окажется на том же самом месте, посреди церковного двора…
Пока она раздумывала, в какую сторону поворачивается дверная ручка, Кирквуд подошел к ней и ласково коснулся ее руки. Он догадался о ее намерениях.
— Я отвезу вас туда на машине, — сказал он. — Я не могу позволить вам бродить в одиночку. Этот мир — опасное место.
Спустя пять минут они уже ехали по дороге, ведущей вдоль берега озера к разрушенному замку. Они проехали аббатство, от которого осталось лишь несколько полуразвалившихся строений. Посмотрев по сторонам в надежде увидеть Хэдлей, Глориана обнаружила, что от его высоких стен не осталось и следа. Кенбрук-Холл представлял из себя груду серых замшелых камней, уцелела лишь одна гордая башня.
Кирквуд заплатил за проезд, как если бы они пересекли границу чужой территории. После этого ему разрешили по подъемному мосту въехать во двор замка.
Глориана поспешила мимо низкой стены на церковный двор к могиле Аурелии Сент-Грего-ри. Мраморные ангелочки давно уже рассыпались в пыль, но надгробная плита лежала на прежнем месте.
Замерев, закрыв глаза и едва дыша, Глориана беззвучно молила небеса вернуть ее домой, в тринадцатый век, к Дэйну.
Но ничего не произошло. Когда она решилась открыть глаза, то увидела стоящего неподалеку Кирквуда. Он сочувственно смотрел на нее, склонив голову на бок и засунув руки в карманы брюк.
— Почему? — прошептала она. — Почему это случилось со мной?
— Я не знаю, — мягко ответил Кирквуд. Глориана решительно направилась к башне. Если и тут ничего не получится, это означает поражение. Однажды, когда они с Дэйном еще были пленниками в своем собственном доме, она уже попадала в этот мир. Правда, всего на несколько мгновений. Может быть, именно в башне скрывается незримый коридор ведущий в прошлое.
Кирквуд не сделал попытки остановить Глориану, он молча последовал за ней в башню и поднялся по ступеням. Конечно, все вокруг сильно изменилось, но Глориана без труда нашла дорогу в свою спальню. Всю дорогу она мысленно проигрывала в памяти свой первый переход из этого времени в тринадцатый век. Она точно помнила, что там была калитка. Глориана прошла сквозь нее, когда была еще пятилетней девочкой, которую звали Меган. По другую сторону ее встретила леди Элейна. Прошло немного времени, и ее удочерила Эдвенна. Но где? Где была эта калитка? Этого ей никак не удавалось вспомнить.
Верхняя комната была украшена гобеленами, принадлежащими к более позднему времени, чем тринадцатый век. Вдоль стен стояли стеклянные шкафы, в которых лежали различные вещи, некогда принадлежавшие Кенбрукам. Кусочки плитки из римских бань, несколько шахматных фигурок, которые Дэйн любил вертеть в руках, обдумывая следующий ход. Там же был и кинжал с украшенной драгоценными камнями рукояткой. Его подарили Эдварду в день его посвящения в рыцари.
Глориана положила ладони на стекло. С сильно бьющимся от волнения сердцем она повторяла имя своего мужа, беззвучно, как молитву.
Кирквуд положил руки ей на плечи и повернул лицом к себе.
— Скажи мне, — попросил он, — что творится с тобой, Глориана?
Он дрожала. Как она могла объяснить ему, что чувствуешь, когда видишь знакомые и родные тебе предметы под мертвым стеклом, как музейные экспонаты чужой эпохи? Она не нашла бы для этого подходящих слов.
— Пожалуйста, помогите мне, — только и вымолвила она.
Кирквуд по-братски притянул ее к себе, и она положила свою усталую голову ему на плечо.
— Я попытаюсь, — пообещал он, но в словах его не было уверенности. То, о чем просила Глориана, выполнить было практически невозможно, и оба они знали это.
ГЛАВА 12
Дэйн знал, что не найдет Глориану, но в глубине души надеялся на ее возвращение. Бездействие давило на него, и он продолжал отчаянные поиски. Когда он упал наконец на кровать в верхней комнате башни, умирая от усталости и отчаяния, то все равно не оставил своих поисков даже во сне. Он бродил в темноте и тумане своих снов, зовя Глориану.
Она все время ускользала от него, но Дэйн, чувствовал ее незримое присутствие. Ему казалось, что он слышит ее голос, вдыхает ее неповторимый аромат. Когда первые лучи восходящего солнца коснулись его лица, Кенбрук проснулся. Сон не принес с собой отдыха, и Дэйн поднялся таким разбитым, будто вовсе не ложился.
Некоторое время он сидел на краю постели, не отрывая глаз от того столика, за которым сидела Глориана, когда исчезла в первый раз на его глазах. То, что он увидел, было абсолютно невозможно. Дэйн вздохнул и пригладил волосы. Он был оглушен, но ни на минуту не сомневался в том, что происшедшее не было плодом галлюцинации или колдовства. Кенбрук был солдатом и перевидал на своем веку много странного и непонятного, он привык доверять своим глазам, да и сейчас нисколько не сомневался, что они его не обманули.
Он поднялся, подошел к стулу, на котором обычно сидела Глориана, и, опершись на его спинку, погрузился в воспоминания. Здесь, сидя за столом, она ела, играла в шахматы, смеялась… Дэйн знал, что Глориану забрал тот, другой мир, из которого она явилась.
Отчаяние, охватившее Дэйна, было таким невыносимым, что у него перехватило дыхание, ему казалось, что на его горле сомкнулись ледяные костлявые пальцы. Перед глазами полыхал огонь.
Внезапно в дверь постучали, и видение исчезло, вспугнутое этим громким звуком. Скрипнули заржавленные петли.
— Дэйн? — раздался голос Гарета, хриплый от волнения и беспокойства. Лампа в его руке осветила погруженную во мрак комнату. Гарет осторожно подошел к брату. — Где твоя жена? Господи, неужели ты веришь всем этим россказням…
Дэйн медленно обернулся и молча взглянул в лицо своему брату. В своей тревоге он позабыл о страшной опасности, грозящей Глориане по ее возвращении. Джудит, ее служанка, конечно же, разболтала всем о случившемся в церковном саду. Это могло только ухудшить и без того сложное положение. Любой намек на колдовство мог привести к непоправимым последствиям. Невежественные люди все странные и непонятные явления объясняли промыслом сатаны.
— Черт возьми, — воскликнул Гарет, — ты будешь говорить или нет?!
Дэйн вздохнул.
— Если тебе сказали; что Глориана исчезла, то мне кажется, это действительно так.
— Тебе кажется? — отозвался Гарет, ввергая Дэйна в еще более сильное отчаяние. — Господи, Кенбрук, люди не исчезают вот так просто, растворившись в воздухе!
Дэйн нашел вино и, несмотря на ранний час, налил себе; подумав при этом, что Гарету пришлось встать ни свет ни заря, чтобы примчаться в Кенбрук-Холл. Хотя, может быть, он и вовсе не ложился спать этой ночью. Так или иначе, ему тоже не помешало бы сейчас выпить глоточек.
— Да, — согласился Дэйн, отхлебнув из кубка. Вино ничуть не взбодрило его, и он с отвращением отставил кубок. — Обычные люди просто так не исчезают, но Глориана не принадлежит к простым смертным.
Гарет нервно обернулся к массивным дверям комнаты. Они были неплотно прикрыты.
— А кто же она тогда, если не женщина из плоти и крови? — спросил он шепотом.
Если бы ситуация не была такой серьезной, Дэйн, наверное, рассмеялся бы над братом, такое напряженное было у того лицо.
— Глориана и есть самая настоящая женщина, Гарет. В этом ты можешь быть уверен. — Дэйн поднял глаза, и взгляд его остановился на кровати, где они с женой познали столько радости и наслаждения. — Она не ведьма и не порождение дьявола, если об этом нашептали тебе твои верные вассалы.
— Они простые люди, — возразил Гарет, защищаясь и все еще не решаясь говорить громко. — И что же им остается думать, когда один из них становится свидетелем подобного явления?
— В Глориане нет зла, — ответил Дэйн, расхаживая взад-вперед по комнате. — Я не могу толком объяснить тебе, что произошло, потому что и сам не до конца понимаю. Я сейчас расскажу тебе кое-что. Но клянусь Пресвятой Девой, если ты скажешь кому-нибудь хоть слово из того, что сейчас услышишь, то… Однажды я уже видел, как Глориана растворилась в воздухе, будто дым. Это случилось здесь, в спальне. Она была здесь, а в следующее мгновение исчезла. — Дэйн умолк и вздохнул. Запрокинув голову, он пытался расслабить сведенные мышцы шеи и спины, потом вновь взглянул на Гарета. — Разница в том, что она почти сразу же вернулась.
Когда Гарет сумел наконец взять себя в руки, он схватил кубок с вином и одним глотком осушил его. Потом подошел к дверям и выглянул в коридор посмотреть, не подслушивает ли кто. Дэйн решил, что предосторожность несколько запоздала. Закрыв массивные двери, Гарет вернулся в комнату. Размышляя над словами брата, он поднял со стола кувшин и вновь наполнил кубок вином.
— Если бы я услышал подобную историю от кого-нибудь другого, я бы не удивился. В конце концов они невежественные люди и верят в подобную чепуху. Но из твоих уст я не ожидал услышать ничего подобного. Кенбрук, я никогда не замечал в тебе склонности к фантазерству, поэтому, если, ты говоришь, что видел все собственными глазами, я не могу не верить тебе.
Дэйн невесело улыбнулся брату.
— Спасибо за доверие.
В ответ на слова Дэйна Гарет поднес к губам кубом и нахмурился, раздумывая об услышанном.
— Ну и что же нам делать? Заклинаю всеми святыми, ответь мне, — пробормотал он. — Даже если бедняжка сумеет вернуться к нам — молю Бога, чтобы ей это удалось, — она будет подвергаться здесь немалой опасности.
Дэйн так устал прошлым вечером, что лег спать не раздеваясь. Он достал из ящика рядом с кроватью свежую одежду и принялся переодеваться.
— Да, — согласился он, — многие захотят увидеть Глориану на костре, сожженную за колдовство. — При мысли об этом он вздрогнул. Он видел подобную казнь в Европе — это было ужасно. Пристегнув пояс, Дэйн снова поднял глаза на Гарета. — Она вернется, должна вернуться. А я убью всякого, кто попытается хоть пальцем до нее дотронуться. Можешь передать отцу Крадоку мои слова, а он пусть донесет мою клятву до всех своих прихожан.
Гарет чуть заметно покраснел.
— Отец Крадок предан нам, более того, он мудр. Он никогда не позволит свершиться насилию. Я думаю, нам стоит рассказать ему обо всем, что мы знаем, и попросить его совета и помощи.
Рука Дэйна по привычке легла на рукоять меча.
— Никому нельзя говорить об этом, Гарет, — ответил он. — Никому.
— Но этого не избежать. Мы не сумеем справиться в одиночку, — выпалил Гарет на одном дыхании, а затем остановился, чтобы отдышаться. Продолжил он вкрадчиво, будто пытаясь успокоить пса, который собрался вцепиться ему в горло: — Нам необходимо поговорить с Элейной. Она понимает в подобных вещах больше нашего. К тому же до нее уже наверняка дошли слухи о происшедшем.
Дэйн склонил голову и потер усталые глаза.
— Неужели ты забыл, что Элейна сумасшедшая? — спросил он.
Гарет подошел и встал рядом с братом, положив тяжелую руку на его плечо.
— Может статься, это мы сумасшедшие, а она — нормальная, — ответил Гарет. — Поедем вместе в аббатство, испросим совета у леди Элейны.
— Прежде у меня есть одно дело, — сказал Дэйн. — Встретимся через час в конюшнях.
Старший брат подумал, потом кивнул и, забрав лампу, вышел из комнаты. Дэйн подошел к маленькому ящичку, где Глориана держала свои украшения, и достал из нее тонкую золотую ленточку, которую она иногда вплетала в косу. Повязав лоскуток вокруг запястья, он одернул рукав и покинул спальню.
Дэйн пошел в часовню. Согласно древнему преданию, святилище было построено на месте алтаря, у которого язычники поклонялись своим богам и богиням. Сейчас, разумеется, часовня была христианской.
Дэйн, не слишком приверженный религии, постоял на крыльце. В маленькой часовне не горели свечи. Был час молитвы, и отец Крадок в Хэдлей наверняка уже начал свою службу. Дэйн в темноте прошел по узкому проходу, задевая холодные каменные скамьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34