После нескольких энергичных ударов левой он сделал выпад правой. Мощь удара была такова, что человек послабее свалился бы замертво. Мэттью удалось уклониться и избежать прямого попадания, но кулак вскользь задел по плечу. Этого оказалось достаточно, чтобы повернуть его вокруг своей оси. Открывшись, капитан заработал удар в живот, но не особенно сильный, и сразу же вновь перешел в наступление. Два удара последовали один за другим: первый заставил челюсть Тео хрустнуть, второй своротил набок его нос. Кровь брызнула во все стороны. Джессика между тем мелкими шажка-ми[ двигалась вокруг дерущихся, надеясь все же наткнуться на какое-нибудь оружие. Сердце се билось как сумасшедшее, ноги подкашивались.
Если бы только она могла позвать на помощь! Невозможно! Появление констебля, конечно, положит конец драке, но страж порядка начнет задавать вопросы. Рано или поздно всплывет правда, которая поставит папу Реджи и Мэттью в неловкое положение. Ни за что на свете Джессика не хотела бы навлечь позор на их головы.
Надежда забрезжила перед ней при виде длинной жерди, один конец которой свисал до земли, другой еще держался на вывернутом гвозде, вбитом в стенку стойла. Оторвать жердь удалось почти без труда. Не медля ни секунды, Джессика повернулась к коротышке и изо всех сил ударила его по голове.
Тео замер с поднятыми кулаками, светлые глаза заволокло туманом. Несколько мгновений он изумленно смотрел на девушку, потом со стоном опустился на колени. Наконец глаза его закатились, и толстяк рухнул лицом вниз на пыльный пол. Дрожа всем телом, Джессика замерла над упавшим с жердью, занесенной для нового удара. Она не чувствовала, что множество заноз впилось ей в ладони, и смотрела не на Тео, а на Мэттью, стоявшего чуть поодаль, тяжело дыша и по-прежнему сжимая окровавленные кулаки.
— МЭТТЬЮ…
Ситон поднял голову. Взгляд его совсем недолго изучал лицо девушки. Джессика забыла и думать о том, что лиф платья совершенно разорван, и только тогда осознала, что грудь обнажена, когда граф посмотрел на нее. Глаза его сузились.
— Прикройся! — хрипло приказал он, и Джессика отшатнулась, расслышав в его голосе ярость. — Или, может, ты хочешь закончить то, что начал этот подонок?
Это было именно то, чего она больше всего боялась. Джессика с усилием отвела взгляд от лица, на котором прочла приговор своему легкомысленному поведению. У нее вырвалось рыдание. Жердь со стуком упала на землю, когда девушка судорожно стянула на груди обрывки лифа. Прическа ее распустилась, и она была рада этому, так как свисающие волосы милосердно скрыли ее потупленное лицо.
Тяжелые шаги приблизились. Готовая ко всему, даже к пощечине, Джессика закрыла глаза и покрепче сжала дрожащие губы.
— Я сказал тебе; подожди меня! Сказал или нет? — крикнул Мэттью, грубо хватая ее за плечи. — Я приказал тебе не двигаться с места!
Не первый раз за день девушка чувствовала боль в руках, но теперь вынесла ее покорно, желая лишь удержаться от слез.
— Я… я только отошла на пару шагов… и наткнулась на Дэнни. Он… он… он, наверное, следил за нами. Он назвал меня… назвал меня…
Джессика не смогла продолжать и расплакалась. Безмолвные слезы катились по щекам градом, и казалось, им не будет конца. Сквозь их пелену Джессика видела рот Мэттью, стиснутый в тонкую злую линию. Все его тело казалось одним комком нервов. С трудом девушка заставила себя встретить обвиняющий взгляд.
— Где мой брат? Ты убил его?
— Нет, я его дружески обнял, — с холодной насмешкой ответил Ситон. — Его бы следовало прикончить. Он первый начал.
Джессика могла только уныло кивнуть. Ужасающее чувство вины смешалось с глубокой тоской. Дурнота подступила неожиданно, заставив ноги подкоситься. Мэттью удержал ее, стиснув плечи еще сильнее.
— В следующий раз, когда я что-нибудь тебе прикажу, выполняй беспрекословно, ясно? Ясно или нет? Не делай этого наполовину и не притворяйся, что делаешь, а выполняй слово в слово!
От слабости Джессика не сразу ответила — и получила встряску.
— Отвечай, ты поняла?!
— Да, — жалобно прошептала она, чувствуя себя даже более несчастной, чем в дни голодных скитаний после бегства из трактира «Черный боров».
Еще пару секунд капитан свирепо смотрел ей в лицо, потом вдруг привлек к себе, сжав в объятиях. К своему совершеннейшему изумлению, Джессика почувствовала, как он дрожит.
— Тебе не понять, что я почувствовал, когда увидел тебя под этим ублюдком, этим сукиным сыном! Я бы прикончил его, честное слово! За то, что он прикасался к тебе, я бы с наслаждением разорвал его на части…
Не вполне веря тому, что это происходит наяву, Джессика чувствовала, как нежно скользят пальцы снизу вверх в ее волосах на затылке, как часто стучит сердце в тяжело вздымающейся мужской груди.
— Мне очень жаль… — тупо сказала она.
— Тебе очень жаль? — резко переспросил Мэттью, поднимая ее лицо за подбородок. — Негодяй почти изнасиловал тебя, и все, что ты можешь сказать, — это «очень жаль»?
Джессика начала оседать в его объятиях. Капитан грубо выругался и подхватил девушку на руки. Он молчал, пока нес ее к выходу из конюшни, молчал и тогда, когда двигался сквозь расступающуюся толпу к экипажу. Джессика закрыла глаза и спрятала лицо на его груди, стараясь избежать любопытных взглядов.
— Поверить не могу, что ты ударила его жердью, — вдруг сказал граф, когда они почти достигли выхода с территории ярмарки.
— Мне… — начала Джессика, облизнув губы.
— Знаю. Тебе очень жаль.
— Я хотела сказать совсем не то, — произнесла она одновременно и со вздохом, и с улыбкой. — Что я его ударила, мне совсем не жаль.
— Простолюдинка! — пробормотал Мэттью, но довольно благодушно.
Чувствовалось, что гнев его постепенно испаряется. Неожиданно для себя Джессика осознала, что причиной этого гнева было вовсе не ее легкомыслие, приведшее к насилию, а беспокойство за нее. Мэттью Ситон, граф Стрикланд, беспокоился о пси, Джессике Фокс!
Быстрая горячая волна прошла по ее телу и растаяла, оставив дурман в голове. Левой рукой Джессика по-прежнему тщательно стягивала обрывки лифа. Правой же дерзко обвила шею Мэттью и прильнула щекой к его плечу.
— Мне следовало быть более осторожной, — повинилась она, когда капитан огибал угол, за которым ожидал экипаж.
— Нет, это мне следовало быть осторожнее, и впредь так и будет. Не знаю, почему мне не пришла в голову подобная возможность…
Джессика мысленно покачала головой. Никакой вины графа тут не было. Во всем виноват Дэнни. Если ему удалось спастись бегством (а она почти не сомневалась в этом, зная брата), то происшествие могло повториться.
Эта мысль заставила ее содрогнуться. Должно быть, Мэттью почувствовал ее волнение, потому что прижал девушку к себе еще крепче. Никто никогда не обнимал ее, даже папа Реджи. В давний злополучный день в задней комнате трактира тот человек только дал ей игривого шлепка по заду и попытался потискать грудь. Брат немилосердно колотил, а однажды даже поставил синяк под глазом.
Но никто никогда не держал ее в объятиях.
Отнюдь не бессознательно Джессика прижалась теснее, жадно вдыхая запах волос Мэттью, его, кожи и пота, ощущая, как движутся мышцы груди, рук и плеч. Она чувствовала себя неописуемо уютно и в полной безопасности, защищенной от всех и от всего. Девушка вдруг начала ощущать каждую частичку себя, прикасающуюся к мужскому телу, и от этого внизу живота словно затрепетали крылышки бесчисленных бабочек. Что-то отдаленно похожее произошло и в тот день, когда Мэттью поцеловал се. Тот же легкий сладостный жар, смешанный с испугом. Теперь же испуга не было и в помине, хотелось лишь оставаться в этих руках бесконечно долго.
Между тем они уже достигли экипажа. Повыше застегнув полог, Мэттью откинулся на кожаном сиденье и вперил в Джессику отчужденный взгляд. Рядом снова сидел джентльмен с безукоризненными манерами.
— Мисс Фокс, вы не скажете ни слова о случившемся моему отцу. У него не настолько крепкое здоровье.
— Конечно, я буду молчать.
Но девушка знала, что молчание вряд ли поставит точку на неприятном происшествии. Без сомнения, это понимал и Мэттью. Она была Джессикой Фокс, но вовсе не дочерью Саймона Фокса, отдаленного кузена и старого друга маркиза Белмора, недавно почившего в бозе и оставившего свое дорогое дитя на его попечение (именно такую историю состряпал папа Реджи, когда помещал се в пансион).
Правду знал Дэнни, знали и другие. Достаточно одной маленькой оплошности, одного инцидента вроде сегодняшнего, чтобы имя Белморов опорочили. Четыре столетия гордости и чести могли пойти прахом по милости Джессики.
Сознание этого заставило ее сердце болезненно сжаться. Боже милостивый, до сегодняшнего дня она и понятия не имела, на что готова пойти, чтобы этого не случилось!
Глава 6
Экипаж остановился перед ступенями лестницы, ведущей к парадным дверям Белмор-Холла, и Каролина Уинстон вышла из него в сопровождении Эммы, молоденькой горничной. Прошла неделя с тех пор, как принесли письмо от Мэттью Ситона с извинениями за то, что он вынужден отменить обещанный визит. Никаких вестей больше не поступало.
Между тем в округе распространилась новость, возбудившая се любопытство и тревогу. Воспитанница маркиза, молодая особа несколькими годами старше Каролины, вернулась из пансиона и теперь постоянно проживала в Белмор-Холле. Арендаторы Белмора только и говорили о том, как она добра к ним. Слухи множились, обрастали подробностями, на них наслаивались сплетни, которыми, конечно же, обменивалась прислуга двух соседних поместий.
Так, леди Каролина узнала, что протеже маркиза очень хороша собой: роскошные золотистые волосы, сияющие васильковые глаза и прочее, и прочее. Откуда она взялась, никто точно не знал. Поговаривали, что девушка с юга, провинциалка и дочь дальнего родственника маркиза.
Помимо снедавшего Каролину любопытства, ее привели в Белмор-Холл правила хорошего тона, требовавшие визита вежливости.
Однако истинной, наиболее могучей движущей силой было беспокойство. В письмах Мэттью клятвенно заверял, что повидает ее сразу после приезда на побывку. Но не сдержал слова, и светский визит давал возможность узнать причину.
Каролина не ожидала встретить Мэттью сразу за порогом, в вестибюле, и это удивило и обрадовало ее. Тепло улыбнувшись, он взял обе ее руки в свои и прижал к груди, при этом легонько коснувшись обеих щек поцелуем.
— Каролина, любовь моя, какое счастье вновь тебя видеть!
Граф не рассыпался в извинениях за несостоявшийся визит (вернее сказать, вообще не упомянул о нарушенном обещании), но взгляд его был полон искреннего тепла, когда скользил по ней с головы до ног. Каролину охватило чувство глубокого облегчения: очевидно, за время разлуки чувство Мэттью не охладело.
— Я рад, что ты нашла время посетить нас, — сказал Ситон с обезоруживающей улыбкой. — Я рассчитывал приехать в Уинстон-Хаус до конца этой недели, но даже лучше, что ты меня опередила… да-да, много лучше. Я сгорал от нетерпения повидаться!
Каролине не пришло в голову, что его нетерпение выразилось довольно странно. Все, что она почувствовала, услышав эти слова, был трепет счастья. Как Мэттью возмужал за два года, каким стал красивым! Эти серовато-синие, словно слегка затуманенные глаза… эти светлые волосы, отливающие рыжиной! И при всем том он — наследник маркиза, будущий хозяин Белмора!
— Я тоже очень скучала, Мэттью! — Каролина ненадолго прильнула к нему — теплое, но очень недолгое объятие, в которое прилично заключить мужчину, бывшего в отлучке два года и к тому же почти жениха. — Теперь я чувствую себя совершенно счастливой.
Он собрался что-то сказать, но в это время в вестибюль спустился маркиз.
— Леди Уинстон, как мило с вашей стороны нанести нам визит! Джессика буквально жаждет быть вам представленной.
«Вовсе нет, если я хоть немного разбираюсь в подтекстах», — подумала Каролина. Впрочем, ходили разговоры, что в последнее время маркиз неважно себя чувствует. Возможно, из-за расшалившейся печени или подагры. Каролина поспешила любезно улыбнуться, но настороженность в ней уже проснулась.
— Мне также не терпится с ней познакомиться.
Маркиз сделал приглашающий жест и направился к дверям направо — в просторную гостиную, предназначенную для приема визитеров. Леди Каролина под руку с Мэттью последовала за ним. Когда они ступили через порог, с изящного диванчика, обитого парчой, поднялась молодая женщина. Она и впрямь была золотисто-белокурой. Ревнивый взор Каролины тотчас оценил ее туалет — элегантное платье из бледно-голубого муслина, сшитое по последней моде. Протеже маркиза была того же роста, что и она, но при всей своей стройности выглядела… выглядела более округлой и тем самым более женственной. Кожа ее была не малокровно-белой, что чаще всего встречалось у женщин высшего общества, а кремово-белой, как лепесток светлой розы. Солнечные лучи, подсвечивая ее волосы, придавали прическе вид золотого нимба. Но более всего поразили Каролину черты ее лица. Они были настолько прекрасны, что одна мысль о подобной сопернице леденила кровь.
— Леди Каролина, позвольте представить вам мою подопечную, мисс Джессику Фокс.
Ничего больше не прибавив, маркиз отступил. Почему-то Каролина была уверена, что он сошлется на здоровье и покинет их, но этого не случилось. К счастью, Мэттью тоже остался, но радость померкла от смутной догадки, что оба мужчины задержались, чтобы морально поддержать Джессику.
— Счастлива войти в круг ваших знакомых, миледи, — сказала та, делая шаг навстречу.
Ее манера двигаться и произносить слова сделала бы честь герцогине. Должно быть, то же самое пришло в голову и маркизу, так как он буквально расцвел.
— Джессика провела в Белморе только полгода, — сообщил Реджинальд Ситон, усаживаясь рядом с девушкой, — а до этого училась в пансионе благородных девиц миссис Сеймур.
— У меня есть кузина, обучавшаяся в том же пансионе, что ивы, — самым светским тоном произнесла Каролина, тщательно укрепляя на лице любезную улыбку, адресованную прекрасной мисс Фокс. — Возможно, вам приходилось встречаться. Имя Френсис Фезерстон что-нибудь говорит вам? Она дочь сэра Альберта Фезерстона.
— Разумеется, я знакома с ней.
Джессика подавила улыбку. Она умолчала о том, что Френсис Фезерстон была злобной сплетницей, у которой находилось ядовитое слово по поводу каждого, кто попадал в ее поле зрения. Невольно напрашивался вопрос: возможно, и леди Уинстон того же сорта? Однако Джессика сразу же отбросила это предположение. Мэттью достаточно проницателен, чтобы разглядеть мелкую душонку за безупречным фасадом. К тому же некрасиво заранее ставить клеймо на женщине только потому, что испытываешь к ней ревность.
Во время беседы Джессика постаралась как можно тщательнее изучить Каролину Уинстон. Та была не ниже ее ростом, стройная почти до сухощавости, с русыми волосами и глубоко посаженными темными глазами. Ее строгий, хотя и элегантный туалет — платье розового шелка, по вороту и подолу отделанное плетеными розочками, — создавал образ несколько подчеркнутой скромности, даже пуританства, отличающий ее от других женщин высшего света.
Внимательный осмотр привел к тому, что у Джессики пересох рот и стеснилось в груди. Она не забыла ни слова из разговора Мэттью с отцом. Именно эту женщину капитан намерен взять в жены — женщину, в которой так и сквозило благородное происхождение, которая была воплощенным достоинством. Наверное, о такой жене мечтает каждый аристократ, думала Джессика с горечью.
Они сидели на двух небольших диванах, друг против друга: Мэттью рядом с леди Каролиной, папа Реджи рядом с ней. Только что принесли все необходимое для традиционного чаепития; сервиз севрского фарфора на серебряном подносе. Деликатно надкусывая печенье, Джессика из-под ресниц рассматривала каждого из присутствующих.
Маркиз с самого утра выглядел усталым, а с леди Каролиной, очевидно, чувствовал себя еще и стесненно, и черты лица его обострились сильнее обычного.
Мэттью, напротив, имел самый непринужденный вид. Когда он обращал взгляд на гостью, выражение его лица становилось непривычно дружеским, теплым и открытым. На Джессику капитан так никогда не смотрел. Возможно, в присутствии этой женщины граф чувствовал себя легко и естественно, совсем иначе, чем с ней. Постепенно нервное напряжение росло, началась дрожь в руках, так что вскоре чашка дребезжала, когда Джессика ставила се на блюдце.
— Насколько я поняла, вы прибыли сюда с юга страны? — с улыбкой спросила леди Каролина.
— Из Девона, — быстро ответил папа Реджи.
— В прошлом году моя семья ездила в Эксмус.
— Я слышал, — заметил Мэттью, лениво улыбнувшись, — что этот городок становится модным курортом.
— О да, но отец ездил туда в гости к брату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Если бы только она могла позвать на помощь! Невозможно! Появление констебля, конечно, положит конец драке, но страж порядка начнет задавать вопросы. Рано или поздно всплывет правда, которая поставит папу Реджи и Мэттью в неловкое положение. Ни за что на свете Джессика не хотела бы навлечь позор на их головы.
Надежда забрезжила перед ней при виде длинной жерди, один конец которой свисал до земли, другой еще держался на вывернутом гвозде, вбитом в стенку стойла. Оторвать жердь удалось почти без труда. Не медля ни секунды, Джессика повернулась к коротышке и изо всех сил ударила его по голове.
Тео замер с поднятыми кулаками, светлые глаза заволокло туманом. Несколько мгновений он изумленно смотрел на девушку, потом со стоном опустился на колени. Наконец глаза его закатились, и толстяк рухнул лицом вниз на пыльный пол. Дрожа всем телом, Джессика замерла над упавшим с жердью, занесенной для нового удара. Она не чувствовала, что множество заноз впилось ей в ладони, и смотрела не на Тео, а на Мэттью, стоявшего чуть поодаль, тяжело дыша и по-прежнему сжимая окровавленные кулаки.
— МЭТТЬЮ…
Ситон поднял голову. Взгляд его совсем недолго изучал лицо девушки. Джессика забыла и думать о том, что лиф платья совершенно разорван, и только тогда осознала, что грудь обнажена, когда граф посмотрел на нее. Глаза его сузились.
— Прикройся! — хрипло приказал он, и Джессика отшатнулась, расслышав в его голосе ярость. — Или, может, ты хочешь закончить то, что начал этот подонок?
Это было именно то, чего она больше всего боялась. Джессика с усилием отвела взгляд от лица, на котором прочла приговор своему легкомысленному поведению. У нее вырвалось рыдание. Жердь со стуком упала на землю, когда девушка судорожно стянула на груди обрывки лифа. Прическа ее распустилась, и она была рада этому, так как свисающие волосы милосердно скрыли ее потупленное лицо.
Тяжелые шаги приблизились. Готовая ко всему, даже к пощечине, Джессика закрыла глаза и покрепче сжала дрожащие губы.
— Я сказал тебе; подожди меня! Сказал или нет? — крикнул Мэттью, грубо хватая ее за плечи. — Я приказал тебе не двигаться с места!
Не первый раз за день девушка чувствовала боль в руках, но теперь вынесла ее покорно, желая лишь удержаться от слез.
— Я… я только отошла на пару шагов… и наткнулась на Дэнни. Он… он… он, наверное, следил за нами. Он назвал меня… назвал меня…
Джессика не смогла продолжать и расплакалась. Безмолвные слезы катились по щекам градом, и казалось, им не будет конца. Сквозь их пелену Джессика видела рот Мэттью, стиснутый в тонкую злую линию. Все его тело казалось одним комком нервов. С трудом девушка заставила себя встретить обвиняющий взгляд.
— Где мой брат? Ты убил его?
— Нет, я его дружески обнял, — с холодной насмешкой ответил Ситон. — Его бы следовало прикончить. Он первый начал.
Джессика могла только уныло кивнуть. Ужасающее чувство вины смешалось с глубокой тоской. Дурнота подступила неожиданно, заставив ноги подкоситься. Мэттью удержал ее, стиснув плечи еще сильнее.
— В следующий раз, когда я что-нибудь тебе прикажу, выполняй беспрекословно, ясно? Ясно или нет? Не делай этого наполовину и не притворяйся, что делаешь, а выполняй слово в слово!
От слабости Джессика не сразу ответила — и получила встряску.
— Отвечай, ты поняла?!
— Да, — жалобно прошептала она, чувствуя себя даже более несчастной, чем в дни голодных скитаний после бегства из трактира «Черный боров».
Еще пару секунд капитан свирепо смотрел ей в лицо, потом вдруг привлек к себе, сжав в объятиях. К своему совершеннейшему изумлению, Джессика почувствовала, как он дрожит.
— Тебе не понять, что я почувствовал, когда увидел тебя под этим ублюдком, этим сукиным сыном! Я бы прикончил его, честное слово! За то, что он прикасался к тебе, я бы с наслаждением разорвал его на части…
Не вполне веря тому, что это происходит наяву, Джессика чувствовала, как нежно скользят пальцы снизу вверх в ее волосах на затылке, как часто стучит сердце в тяжело вздымающейся мужской груди.
— Мне очень жаль… — тупо сказала она.
— Тебе очень жаль? — резко переспросил Мэттью, поднимая ее лицо за подбородок. — Негодяй почти изнасиловал тебя, и все, что ты можешь сказать, — это «очень жаль»?
Джессика начала оседать в его объятиях. Капитан грубо выругался и подхватил девушку на руки. Он молчал, пока нес ее к выходу из конюшни, молчал и тогда, когда двигался сквозь расступающуюся толпу к экипажу. Джессика закрыла глаза и спрятала лицо на его груди, стараясь избежать любопытных взглядов.
— Поверить не могу, что ты ударила его жердью, — вдруг сказал граф, когда они почти достигли выхода с территории ярмарки.
— Мне… — начала Джессика, облизнув губы.
— Знаю. Тебе очень жаль.
— Я хотела сказать совсем не то, — произнесла она одновременно и со вздохом, и с улыбкой. — Что я его ударила, мне совсем не жаль.
— Простолюдинка! — пробормотал Мэттью, но довольно благодушно.
Чувствовалось, что гнев его постепенно испаряется. Неожиданно для себя Джессика осознала, что причиной этого гнева было вовсе не ее легкомыслие, приведшее к насилию, а беспокойство за нее. Мэттью Ситон, граф Стрикланд, беспокоился о пси, Джессике Фокс!
Быстрая горячая волна прошла по ее телу и растаяла, оставив дурман в голове. Левой рукой Джессика по-прежнему тщательно стягивала обрывки лифа. Правой же дерзко обвила шею Мэттью и прильнула щекой к его плечу.
— Мне следовало быть более осторожной, — повинилась она, когда капитан огибал угол, за которым ожидал экипаж.
— Нет, это мне следовало быть осторожнее, и впредь так и будет. Не знаю, почему мне не пришла в голову подобная возможность…
Джессика мысленно покачала головой. Никакой вины графа тут не было. Во всем виноват Дэнни. Если ему удалось спастись бегством (а она почти не сомневалась в этом, зная брата), то происшествие могло повториться.
Эта мысль заставила ее содрогнуться. Должно быть, Мэттью почувствовал ее волнение, потому что прижал девушку к себе еще крепче. Никто никогда не обнимал ее, даже папа Реджи. В давний злополучный день в задней комнате трактира тот человек только дал ей игривого шлепка по заду и попытался потискать грудь. Брат немилосердно колотил, а однажды даже поставил синяк под глазом.
Но никто никогда не держал ее в объятиях.
Отнюдь не бессознательно Джессика прижалась теснее, жадно вдыхая запах волос Мэттью, его, кожи и пота, ощущая, как движутся мышцы груди, рук и плеч. Она чувствовала себя неописуемо уютно и в полной безопасности, защищенной от всех и от всего. Девушка вдруг начала ощущать каждую частичку себя, прикасающуюся к мужскому телу, и от этого внизу живота словно затрепетали крылышки бесчисленных бабочек. Что-то отдаленно похожее произошло и в тот день, когда Мэттью поцеловал се. Тот же легкий сладостный жар, смешанный с испугом. Теперь же испуга не было и в помине, хотелось лишь оставаться в этих руках бесконечно долго.
Между тем они уже достигли экипажа. Повыше застегнув полог, Мэттью откинулся на кожаном сиденье и вперил в Джессику отчужденный взгляд. Рядом снова сидел джентльмен с безукоризненными манерами.
— Мисс Фокс, вы не скажете ни слова о случившемся моему отцу. У него не настолько крепкое здоровье.
— Конечно, я буду молчать.
Но девушка знала, что молчание вряд ли поставит точку на неприятном происшествии. Без сомнения, это понимал и Мэттью. Она была Джессикой Фокс, но вовсе не дочерью Саймона Фокса, отдаленного кузена и старого друга маркиза Белмора, недавно почившего в бозе и оставившего свое дорогое дитя на его попечение (именно такую историю состряпал папа Реджи, когда помещал се в пансион).
Правду знал Дэнни, знали и другие. Достаточно одной маленькой оплошности, одного инцидента вроде сегодняшнего, чтобы имя Белморов опорочили. Четыре столетия гордости и чести могли пойти прахом по милости Джессики.
Сознание этого заставило ее сердце болезненно сжаться. Боже милостивый, до сегодняшнего дня она и понятия не имела, на что готова пойти, чтобы этого не случилось!
Глава 6
Экипаж остановился перед ступенями лестницы, ведущей к парадным дверям Белмор-Холла, и Каролина Уинстон вышла из него в сопровождении Эммы, молоденькой горничной. Прошла неделя с тех пор, как принесли письмо от Мэттью Ситона с извинениями за то, что он вынужден отменить обещанный визит. Никаких вестей больше не поступало.
Между тем в округе распространилась новость, возбудившая се любопытство и тревогу. Воспитанница маркиза, молодая особа несколькими годами старше Каролины, вернулась из пансиона и теперь постоянно проживала в Белмор-Холле. Арендаторы Белмора только и говорили о том, как она добра к ним. Слухи множились, обрастали подробностями, на них наслаивались сплетни, которыми, конечно же, обменивалась прислуга двух соседних поместий.
Так, леди Каролина узнала, что протеже маркиза очень хороша собой: роскошные золотистые волосы, сияющие васильковые глаза и прочее, и прочее. Откуда она взялась, никто точно не знал. Поговаривали, что девушка с юга, провинциалка и дочь дальнего родственника маркиза.
Помимо снедавшего Каролину любопытства, ее привели в Белмор-Холл правила хорошего тона, требовавшие визита вежливости.
Однако истинной, наиболее могучей движущей силой было беспокойство. В письмах Мэттью клятвенно заверял, что повидает ее сразу после приезда на побывку. Но не сдержал слова, и светский визит давал возможность узнать причину.
Каролина не ожидала встретить Мэттью сразу за порогом, в вестибюле, и это удивило и обрадовало ее. Тепло улыбнувшись, он взял обе ее руки в свои и прижал к груди, при этом легонько коснувшись обеих щек поцелуем.
— Каролина, любовь моя, какое счастье вновь тебя видеть!
Граф не рассыпался в извинениях за несостоявшийся визит (вернее сказать, вообще не упомянул о нарушенном обещании), но взгляд его был полон искреннего тепла, когда скользил по ней с головы до ног. Каролину охватило чувство глубокого облегчения: очевидно, за время разлуки чувство Мэттью не охладело.
— Я рад, что ты нашла время посетить нас, — сказал Ситон с обезоруживающей улыбкой. — Я рассчитывал приехать в Уинстон-Хаус до конца этой недели, но даже лучше, что ты меня опередила… да-да, много лучше. Я сгорал от нетерпения повидаться!
Каролине не пришло в голову, что его нетерпение выразилось довольно странно. Все, что она почувствовала, услышав эти слова, был трепет счастья. Как Мэттью возмужал за два года, каким стал красивым! Эти серовато-синие, словно слегка затуманенные глаза… эти светлые волосы, отливающие рыжиной! И при всем том он — наследник маркиза, будущий хозяин Белмора!
— Я тоже очень скучала, Мэттью! — Каролина ненадолго прильнула к нему — теплое, но очень недолгое объятие, в которое прилично заключить мужчину, бывшего в отлучке два года и к тому же почти жениха. — Теперь я чувствую себя совершенно счастливой.
Он собрался что-то сказать, но в это время в вестибюль спустился маркиз.
— Леди Уинстон, как мило с вашей стороны нанести нам визит! Джессика буквально жаждет быть вам представленной.
«Вовсе нет, если я хоть немного разбираюсь в подтекстах», — подумала Каролина. Впрочем, ходили разговоры, что в последнее время маркиз неважно себя чувствует. Возможно, из-за расшалившейся печени или подагры. Каролина поспешила любезно улыбнуться, но настороженность в ней уже проснулась.
— Мне также не терпится с ней познакомиться.
Маркиз сделал приглашающий жест и направился к дверям направо — в просторную гостиную, предназначенную для приема визитеров. Леди Каролина под руку с Мэттью последовала за ним. Когда они ступили через порог, с изящного диванчика, обитого парчой, поднялась молодая женщина. Она и впрямь была золотисто-белокурой. Ревнивый взор Каролины тотчас оценил ее туалет — элегантное платье из бледно-голубого муслина, сшитое по последней моде. Протеже маркиза была того же роста, что и она, но при всей своей стройности выглядела… выглядела более округлой и тем самым более женственной. Кожа ее была не малокровно-белой, что чаще всего встречалось у женщин высшего общества, а кремово-белой, как лепесток светлой розы. Солнечные лучи, подсвечивая ее волосы, придавали прическе вид золотого нимба. Но более всего поразили Каролину черты ее лица. Они были настолько прекрасны, что одна мысль о подобной сопернице леденила кровь.
— Леди Каролина, позвольте представить вам мою подопечную, мисс Джессику Фокс.
Ничего больше не прибавив, маркиз отступил. Почему-то Каролина была уверена, что он сошлется на здоровье и покинет их, но этого не случилось. К счастью, Мэттью тоже остался, но радость померкла от смутной догадки, что оба мужчины задержались, чтобы морально поддержать Джессику.
— Счастлива войти в круг ваших знакомых, миледи, — сказала та, делая шаг навстречу.
Ее манера двигаться и произносить слова сделала бы честь герцогине. Должно быть, то же самое пришло в голову и маркизу, так как он буквально расцвел.
— Джессика провела в Белморе только полгода, — сообщил Реджинальд Ситон, усаживаясь рядом с девушкой, — а до этого училась в пансионе благородных девиц миссис Сеймур.
— У меня есть кузина, обучавшаяся в том же пансионе, что ивы, — самым светским тоном произнесла Каролина, тщательно укрепляя на лице любезную улыбку, адресованную прекрасной мисс Фокс. — Возможно, вам приходилось встречаться. Имя Френсис Фезерстон что-нибудь говорит вам? Она дочь сэра Альберта Фезерстона.
— Разумеется, я знакома с ней.
Джессика подавила улыбку. Она умолчала о том, что Френсис Фезерстон была злобной сплетницей, у которой находилось ядовитое слово по поводу каждого, кто попадал в ее поле зрения. Невольно напрашивался вопрос: возможно, и леди Уинстон того же сорта? Однако Джессика сразу же отбросила это предположение. Мэттью достаточно проницателен, чтобы разглядеть мелкую душонку за безупречным фасадом. К тому же некрасиво заранее ставить клеймо на женщине только потому, что испытываешь к ней ревность.
Во время беседы Джессика постаралась как можно тщательнее изучить Каролину Уинстон. Та была не ниже ее ростом, стройная почти до сухощавости, с русыми волосами и глубоко посаженными темными глазами. Ее строгий, хотя и элегантный туалет — платье розового шелка, по вороту и подолу отделанное плетеными розочками, — создавал образ несколько подчеркнутой скромности, даже пуританства, отличающий ее от других женщин высшего света.
Внимательный осмотр привел к тому, что у Джессики пересох рот и стеснилось в груди. Она не забыла ни слова из разговора Мэттью с отцом. Именно эту женщину капитан намерен взять в жены — женщину, в которой так и сквозило благородное происхождение, которая была воплощенным достоинством. Наверное, о такой жене мечтает каждый аристократ, думала Джессика с горечью.
Они сидели на двух небольших диванах, друг против друга: Мэттью рядом с леди Каролиной, папа Реджи рядом с ней. Только что принесли все необходимое для традиционного чаепития; сервиз севрского фарфора на серебряном подносе. Деликатно надкусывая печенье, Джессика из-под ресниц рассматривала каждого из присутствующих.
Маркиз с самого утра выглядел усталым, а с леди Каролиной, очевидно, чувствовал себя еще и стесненно, и черты лица его обострились сильнее обычного.
Мэттью, напротив, имел самый непринужденный вид. Когда он обращал взгляд на гостью, выражение его лица становилось непривычно дружеским, теплым и открытым. На Джессику капитан так никогда не смотрел. Возможно, в присутствии этой женщины граф чувствовал себя легко и естественно, совсем иначе, чем с ней. Постепенно нервное напряжение росло, началась дрожь в руках, так что вскоре чашка дребезжала, когда Джессика ставила се на блюдце.
— Насколько я поняла, вы прибыли сюда с юга страны? — с улыбкой спросила леди Каролина.
— Из Девона, — быстро ответил папа Реджи.
— В прошлом году моя семья ездила в Эксмус.
— Я слышал, — заметил Мэттью, лениво улыбнувшись, — что этот городок становится модным курортом.
— О да, но отец ездил туда в гости к брату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53