Постепенно первые случайные стуки в дверь гостиной Эли превратились в небольшой, но постоянный поток.
Сначала появился Хайрам Стэндиш, рубивший дрова и из-за секундной небрежности чуть не лишившийся большого пальца на ноге. Вместо того чтобы, как обычно, позволить матери лечить его, пришел к доктору со странным именем Бенраш, который не только зашил глубокий порез, но и зачем-то полил его сладко пахнущим ликером.
Лидди Хармон отдала золотую монету, чтобы док Бенраш, а не муж вырвал больной зуб и, святая правда, напоил ее, как матроса – преподобный Випплвей собственными глазами видел, как она, пританцовывая, выходила из таверны, распевая непристойную песню. Не то чтобы там внутри происходило что-то неприличное – ее муж и золовка были с ней там все это время, – но все равно преподобный отец высказал Джону Хармону, что об этом думает.
Как правило, за день у доктора бывали два или три пациента – он лечил переломы, опухоли, кашель, порезы, гнилые зубы и боли в животе. Эли ничего не имел против этого – лечить людей ему было так же естественно, как дышать, – но большую часть времени все-таки отдавал чтению.
– Клянусь, – не раз возбужденно говорил Генри Мур своим постоянным посетителям, – никогда в жизни не видел столько книг, сколько у этого парня Бенраша разбросано по всей комнате и даже нагромождено на умывальнике возле кровати. Да и в его фургоне их столько, что хватит на настоящую библиотеку.
Через месяц со дня прибытия в Сентервилль Эли, открыв двери на раздавшийся стук, увидел Сару Эндрюс, прижимавшую к себе завернутого во фланелевую пеленку малыша. Он с улыбкой приветствовал ее.
– Миссис Эндрюс, рад видеть вас здоровой. Надеюсь, не случилось ничего плохого.
– Хочу, чтобы вы осмотрели ребенка… ничего серьезного, возможно, но даже Джедедия говорит, что лучше убедиться, чем потом каяться.
Эли ласково взял у нее малыша. Последний из Эндрюсов безмятежно спал и выглядел совершенно здоровым.
– Почему вы забеспокоились?
Миссис Эндрюс быстро закрыла дверь в комнату.
– Лучше оставить дверь открытой, миссис Эндрюс, чтобы все видели, что здесь происходит. Кажется, мужчины Сентервилля считают, что именно так должно и быть.
– Но дело в том, док, – прошептала она охрипшим голосом, – хочу поговорить с вами наедине. С малышом все в порядке, это только предлог.
– Давайте положим его на кровать, – сказал Эли, укладывая мальчика. – А вы откройте дверь, миссис Эндрюс, и затем подойдите ко мне. Наблюдайте за входом, пока буду осматривать… как его зовут, кстати?
– Мы дали ему имя Эбенезер, Энни сказала, что оно было написано на вашем фургоне; хорошее имя, и, думаю, правильно было назвать его в вашу честь, если не возражаете против такой вольности.
– Совсем наоборот, – ответил Эли. – Горжусь этим. А теперь, пока буду осматривать своего тезку, рассказывайте тихо, чем вы озабочены.
– Скоро мой муж снова начнет приходить ко мне в постель в любое время. – Она увидела, как нахмурился Эли, и продолжила извиняющимся голосом: – Он хороший человек, но у него сильные желания, и он действительно думает, что по Библии мы должны размножаться. Но я так больше не могу: у меня восемь живых детей, двое умерли, три выкидыша, я абсолютно изнурена вынашиванием, родами и вскармливанием. Не хочу больше никого производить на свет. Мне бы суметь позаботиться о тех, которые уже есть.
– Нет причин беспокоиться, миссис Эндрюс, – громко сказал Эли, потому что в это время мимо его комнаты проходила служанка, – небольшой застой в груди. Я дам вам мазь для растирки, и все быстро рассосется. Говорите тише, – предупредил он ее тихим голосом. – Что вы хотите от меня?
– Вы тогда говорили… кроме того, иногда слышу разговоры… что можно что-то сделать, чтобы предотвратить… – Она мучительно покраснела. – Имею в виду, что слышала, будто есть способы, чтобы Джедедия мог быть со мной, но так, чтобы я не забеременела. Можете вы сказать, что нужно делать?
– Поверните ребенка на живот, пожалуйста, миссис Эндрюс, – приказал ей Эли достаточно громким голосом, чтобы проходящий в это время по коридору мистер Мур мог его слышать. – Лучший способ предохранения от беременности – это чтобы мужчина надевал на свой орган защитную пленку. Ее можно изготовить из кожи животного и сделать скользкой…
– Если это зависит от моего мужа, – жалким голосом сказала Сара, – значит, ничего сделать нельзя. Он ни за что!.. Думала, что есть какие-нибудь способы… выпить что-нибудь так, чтобы он не знал… – Ее голос задрожал.
Сердце Эли сжалось, когда увидел, как сникли ее плечи и какое отчаяние было написано на ее лице.
– Женщины тоже могут кое-что предпринять, – быстро сказал он, – но мне понадобится несколько дней, чтобы приобрести необходимое.
– О, да, сэр доктор, – громко сказала Сара, и ее лицо прояснилось. – Обязательно использую мазь и принесу мальчика для осмотра на следующей неделе, и Джедедия просил вас принять как оплату несколько кувшинов крепкого сидра. Он сбивает с ног, как мул, велел передать вам.
– С удовольствием, – усмехнулся Эли, и когда она ушла, натянул сапоги и теплый плащ и отправился на Скотти в центральный универмаг, где можно было купить все, что нужно.
Когда Сара Эндрюс постучала в дверь его комнаты неделей позже, Эли удивился, что ее сопровождала еще одна женщина.
– Это моя кузина, Лиззи Клей, – громко представила ее Сара, чтобы это слышали все, кто находился поблизости. – Она будет признательна вам, если дадите что-нибудь от болей в спине, конечно, после того, как посмотрите моего Эбенезера. – Извините, док, – тихо сказала она, когда доктор склонился над малышом, лежащим на кровати, – но Лиззи тоже в бедственном положении. Ее первый мальчик родился нормальным, а следующие четыре – мертворожденными.
Спокойное неподвижное лицо Лиззи Клей исказилось от горя.
– Не хочу больше рожать мертвых детей, – сказала она. – Как только выхожу за порог кухни, вижу четыре маленькие могилы. Четыре… это больше, чем может вынести человек.
Эли показал им большую губку, разрезанную на части… уксус… растительное масло. Осматривая ребенка, рассказал им, что надо делать, тихим, бесстрастным голосом, уменьшавшим их смущение, но не стремление научиться.
– Так просто? – изумилась Сара.
– А это всегда помогает? – практично поинтересовалась Лиззи.
– Нет ничего вечного, но это даст вам значительную возможность не забеременеть. Считаю, что это все, на что человек имеет право рассчитывать.
Эли упаковал все покупки в бумагу и протянул сверток Лиззи, у которой была хозяйственная сумка.
– Спрячьте под продуктами, – посоветовал он.
– Генри Мур поставил кувшины с сидром в ваш фургон, если вы не возражаете.
– Прекрасно, – сердечно сказал Эли, провожая их до двери, а они обе искренне благодарили его.
Две недели спустя в его дверь постучала дородная, средних лет женщина в голубом шерстяном платье, такого же цвета плаще и большом цветастом капоре. Назвавшись Присси Маккейб, она боком проскользнула в открытую дверь.
– Вы можете дать что-нибудь от головной боли? Временами боль ужасная.
– В каком месте болит?
Она подняла руку, показывая на несколько точек.
– Практически везде.
– Как давно она началась?
– Сразу после того, как менструация стала нерегулярной.
– Значит, вы понимаете, какова причина головных болей?
– Я справлюсь с головной болью, док, – сказала она тихим, доверительным шепотом, – но у меня пять живых детей и четверо умерли, и мы с Эфраимом не хотим иметь поздних детей. Они, как правило, неполноценны, но если бы даже мой ребенок родился нормальным, мы слишком стары и устали, чтобы начинать все снова. Поэтому, когда Лиззи Клей рассказала…
Эли громко застонал, и Присси улыбнулась ему.
– Не бойтесь, док Бенраш, – прошептала женщина, – они рассказывают только тем, кто испытывает то же самое.
– А ваш муж хочет?
– Мой Эфраим хороший человек, не то, что некоторые, – добавила она насмешливо, – думающие, что женщина – еще одно вьючное животное для фермы. Он не хочет, чтобы мне снова пришлось проходить через это.
Итак, на этот раз лекция Эли для Присси Маккейб и ее отсутствующего Эфраима включала два способа предохранения для мужчин и объяснения правил их использования.
Уходя, миссис Маккейб вложила маленькую монетку в его руку.
– Премного благодарна, доктор Бенраш, – сказала она. – В Сентервилле многие женщины, не только Сара, Лиззи и я, очень обязаны вам.
ГЛАВА 27
В начале марта 1775 года Эли снова увлекся чтением, но теперь уже не книг, а старых газет, забытых у Генри Мура каким-то путешественником. В то время, когда он учился в Шотландии, единственные новости из Америки, доходившие до него, содержались в письмах герра доктора, а после возвращения в Род-Айленд его беспокойство за доктора Брауна вытеснило все другие заботы.
Прочитав газеты, он поразился, насколько был не в курсе того, что происходило в Америке: узнал, что земля, предоставившая ему убежище, которую он любил со страстью человека, обращенного в новую веру, оказалась на грани войны с могущественной Англией, в то время как он, эгоистично погруженный в собственные дела, даже не знал об этом.
Эли жадно читал каждую строчку в газетах и, когда закончил, начал читать их снова, на этот раз медленно, пытаясь постичь суть каждой информации. Принялся перечитывать их в третий раз, но его прервал настойчивый стук в дверь. Эли узнал стоявшую там женщину и после секундного размышления вспомнил ее имя.
– Миссис Маккейб?
– Однако, скажу вам! – удивилась она, слегка волнуясь. – Весьма польщена, что вы меня вспомнили. – Войдя в комнату, понизила голос: – Сразу скажу, чего хочу от вас: в моем доме в четверг будет компания – соберутся только женщины, у мужчин в это время будет своя вечеринка у моего деверя. Моя старшая дочь Сьюзен выходит замуж, и девочка моей сестры, Мэгги, тоже. Мы хотим, чтобы вы выступили перед ними. Все женщины, и старые, и молодые, которые будут там, хотят, чтобы вы рассказали, как избегать беременности каждый раз, когда мы спим со своими мужчинами.
– Миссис Маккейб, это приведет к неприятностям.
– Док Бенраш, – сказала она убедительно, – все, кто будет присутствовать там, желают все это знать. Те, кто старше, потому, что не хотят проходить через это снова, а кто моложе – не собираются прожить такую же трудную жизнь, как у нас. Некоторые из мужчин, возможно, тоже захотят, но если нет – что ж, мы имеем право помочь себе сами. Пожалуйста, док, объясните это понятнее, и они будут слушать вас, потому что вы ученый человек.
Неохотно, подозревая об опасности, но как медик не в состоянии отказать, Эли согласился. Счастливая миссис Маккейб дала ему подробные указания, как с наступлением сумерек добраться до ее фермы и даже где привязать лошадь, прежде чем войти в дом через черный вход.
В наступивший четверг, добросовестно выполнив все инструкции, Эли предстал перед аудиторией из четырех цветущего вида девушек в возрасте между шестнадцатью и двадцатью и семи или восьми женщин, включая и тех, которых уже консультировал.
Когда беседа закончилась, Присси Маккейб, встав рядом с ним, сказала:
– Ну, девушки, делайте то, что советовал док Бенраш, и вы не состаритесь раньше времени и не попадете на кладбище молодыми. Мы бы предложили вам подкрепиться, док, но думаю, лучше сразу же уехать. В сумке, притороченной к седлу, найдете свежий яблочный пирог, не растрясите его по дороге.
Они расстались, взаимно благодаря друг друга, и Эли отправился домой в таверну. Спустя день или два он вечером читал статью, бранящую британские войска в Бостоне, когда в дверь нервно забарабанили.
Открыв ее, увидел долговязого молодого фермера с веснушчатым лицом. В руках он держал ружье.
– Док Бенраш?
– Да?
– Я Уилл Прентисс, жених Сьюзен Маккейб, Миссис Маккейб послала меня предупредить вас.
– О чем?
– Вам нужно уехать из города, пересечь границу округа этой же ночью. Мужчины очень раздражены и будут гнаться за вами: говорили о дегте и перьях.
– За что? – спросил Эли, засовывая одежду в сумку и подбирая книги.
– Эта пустоголовая девчонка Матильда Адамс, – рассерженно проговорил Уилл, – пошла и рассказала Джону Випплвею, сыну преподобного отца, который ей очень нравится, о вашем присутствии на этом женском собрании. Она не хотела вам вреда, но ума у нее столько, сколько Бог дал треске, хотя должна была знать, что тот побежит к отцу и все ему расскажет. Заботясь о бессмертности душ наших женщин, преподобный отец стал ходить по домам, и все узнали об этом. Как бы там ни было, я обещал миссис Маккейб, что прослежу за вашей безопасностью, поэтому советую немножко поторопиться.
– Стараюсь, – ответил Эли из-за стопки книг выше головы, – но не могу уехать без них.
– Давайте перенесем их в фургон, док, и как можно быстрее.
Все пожитки Эли были перенесены за три приема. Затем он положил на умывальник деньги – расчет за все с Генри Муром. Вместе они впрягли в фургон Виски, его лошадь, а Скотти привязали сзади. Уилл Прентисс сел на свою лошадь и весело сказал:
– А теперь следуйте за мной, док. Я выведу вас на дорогу, по которой вы быстрее всего пересечете границу округа – там будете в безопасности и сможете действовать по собственному усмотрению.
Два часа спустя Уилл развернул лошадь перед фургоном Эли и сделал рукой знак остановиться.
– Вы в безопасности: мы выехали из округа Орэндж, док. Счастливого пути, женщины могут быть спокойны.
Уилл наклонился, пожал протянутую руку Эли и, почувствовав тяжесть переданной монеты, возмутился, хотя его сердце разрывалось от желания взять ее.
– Я сделал это не из-за денег, сэр, – сказал он с трогательным чувством собственного достоинства.
– Знаю, мистер Прентисс, – мягко возразил Эли. – Считайте это свадебным подарком для Сьюзен – нельзя отказываться от свадебного подарка.
– Признателен вам, док, – застенчиво произнес Уилл.
– Благодарю вас, Уилл Прентисс.
Эли направил лошадь на дорогу в Бостон, не видя причин, по которым не мог бы сделать крюк по пути в Филадельфию и собственными глазами убедиться, что там замышляют британцы.
В удивительное время Эли бен-Ашер остановился в таверне Бакмена, расположенной за городской чертой Лексингтона, штат Массачусетс. Это произошло 20 апреля в тот самый день, когда группа фермеров, таких, как Уилл Прентисс, наголову разбила британские регулярные войска под Лексингтоном, а также и под Конкордом. Эли задержался, оказывая медицинскую помощь, а в это время армия Новой Англии начала концентрироваться вокруг Бостона, и чем больше увеличивалась численность войск, тем быстрее росло среди них количество заболевших.
За короткий промежуток времени Эли и его фургон стали символом медицинской помощи. Не имея официального статуса, не зарегистрированный в только что организованной медицинской корпорации, Эли стал армейским врачом, а его фургон – передвижным госпиталем.
Он вытряхнул ставшую теперь ненужной одежду из фургона и отправил ее вместе со всеми книгами, кроме медицинских, на хранение на неопределенный срок в таверну Бакмена. Две кровати, поставленные рядом под брезентом фургона, предназначались для пациентов, а иногда служили ему самому, когда удавалось урвать несколько часов для сна.
Эли работал преимущественно в Первом и Втором полках Род-Айленда, где помощь больным оказывал также полковой священник, имевший небольшую медицинскую подготовку. Двое мужчин встретились однажды во время оказания помощи человеку, раненному возле Брид-Хилл. Закончив бинтовать ему голову и обработав рану на ноге, они улыбнулись друг другу.
– Преподобный Эбенезер Дэвид, – сказал священник, вытерев кровь с руки, прежде чем протянуть ее.
– Доктор Э. бен-Ашер, из Род-Айленда.
– Другой Эбенезер! – воскликнул священник, откровенно радуясь совпадению. – Натаниэль, – обратился он к офицеру, который остановился поболтать с ним, – хочу представить тебе еще одного выходца из Род-Айленда, доктора Эбенезера Аша.
Эли с улыбкой поблагодарил за знакомство и, пожав плечами, не стал возражать против нового изменения своего имени. К тому времени, когда он стал официальным полковым хирургом, оказалось, что его настоящее имя уже не писалось даже в документах.
В ноябре 1779 года, получив приказ от генерала хирургической службы отправляться в Морристаун для преобразования поместья Грейс-Холл возле Джоки-Холлоу в маленький военный госпиталь, он немедленно сделал заявку на молодого меннонита из Пенсильвании по имени Дэниел Люти в надежде, что тот станет его правой рукой в борьбе с грязью и болезнями.
Он написал письмо Дэниелу, забыв, что когда-то, еще до войны, у него была другая жизнь и другое имя, подписавшись внезапно пришедшим в голову новым – «Доктор Бен».

Часть III
ДЭНИЕЛ


Ганс Люти из Строберри Шрэнк, графство Ланкастер, штат Пенсильвания, предлагает 10 фунтов стерлингов наличными и на 10 фунтов фермерской продукции или домашнего скота за информацию, которая поможет найти его сына, Дэниела Люти, семнадцати лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41