– Это больше похоже на празднование, чем на простой ужин, верно? – спросила она просто для того, чтобы что-то сказать, и отставила бурдюк.
– Это и есть празднование, Элизабет. Твоей победы надо мной этим утром.
Она улыбнулась:
– Если под призом ты имел в виду все эти лакомства, то я могу лишь похвалить тебя. Я умирала с голоду.
– Рад слышать, что ты довольна.
Элизабет с недоумением посмотрела на него, не понимая, что он имеет в виду.
Пауза затянулась, и Роберт продолжил:
– Ты не помнишь Аннабель?
– Аннабель? – спросила Элизабет, желая, чтобы он быстрее продолжил и она могла приняться за еду.
– Она была единственной, кто объяснил мне, почему ты не появилась на ужине в большом зале. Потеря аппетита была… довольно внезапной. – Он с иронией посмотрел на нее. – По крайней мере Аннабель так утверждала.
Вдруг в голове Элизабет с ужасающей четкостью вспыхнуло старое воспоминание. Она закашлялась, пробормотала что-то о том, что у нее снова появился аппетит, и постаралась изобразить на лице обезоруживающую улыбку. Но поскольку ее желудок не мог больше ждать, она решила прекратить любезности и прямо спросила:
– Тогда ты не возражаешь, если я начну?
– Ни в коей мере, – ответил он, показывая на еду и вино. – Позволь мне помочь тебе…
Не успел он договорить, как Элизабет взяла кусочек сочного пирога, отправила в рот и ощутила невыразимое блаженство. Пирог был несладким, но с богатым нежным вкусом. На тонкой корочке – хорошо приправленные кусочки свинины и порезанный яичный желток с миндальным молоком. Вздохнув, Элизабет закрыла глаза, пережевывая и глотая с таким видом, словно это была манна небесная. Покончив с первым, довольно толстым куском, она взялась за второй. Ее взгляд встретился с его изумленным взглядом.
– Не хочешь отведать? – спросила Элизабет.
Он рассмеялся, глядя, с какой жадностью она держит второй кусок пирога.
– Хочу. Но мне больше нравится наблюдать за тобой.
– М-м-м, просто восхитительно. – Это было все, что Элизабет сумела произнести за довольно длительное время, пока поглощала второй кусок.
После этого она принялась за сыр и хлеб и это запила большой порцией красного вина. Откинувшись наконец на спинку сиденья из дерна, Элизабет издала стон:
– Думаю, в меня больше ничего не влезет.
– Неудивительно, – ответил Роберт, глядя на нее с явным одобрением. – Должно быть, свежий воздух делает чудеса с твоим плохим аппетитом.
– Насмешник. Ты же знаешь, что у меня нет с аппетитом проблем.
– Конечно. Но мне нравится тебя дразнить.
Она бросила на него быстрый взгляд и заметила лучики у глаз, когда он рассмеялся. Эти лучики были, возможно, едва видны, но она их разглядела. И каким-то удивительным образом это вызвало в ней прилив благодарности.
– Спасибо, – пробормотала она, – за заботу и за то, что ты делаешь все, чтобы я снова чувствовала себя с тобой свободно.
Наступила неловкая пауза. Опасаясь, что она снова пустится в сантименты, что смутит их обоих, Элизабет резко приложила руку к груди и полунасмешливо произнесла:
– Вы – человек высокой чести, сэр, если обеспечиваете пропитанием вашу даму даже после ее удручающего отсутствия за столом на ужине. Это превосходит всякие супружеские обязанности.
Она с удивлением заметила, что он слегка поморщился, прежде чем ответил на ее деликатное подшучивание. Преувеличенно сильно кивнув, он начал пышно изъясняться:
– Пустяки, дорогая, пустяки. Мы еще не покончили с угощением, поскольку ты пока не попробовала вишни, которые я с таким усердием собирал, чтобы доставить тебе удовольствие. Вечер только начинается, и твой аппетит, без сомнения, скоро вернется к тебе.
Негромко рассмеявшись, Элизабет сорвала пучок травы в основании своего сиденья и бросила в него.
К ее удовольствию и удивлению, Роберт улыбнулся и ответил тем же. Ей пришлось заняться извлечением травы и нескольких листьев подорожника из волос, пока Роберт убирал с импровизированного стола. Прошло всего несколько мгновений, и остатки еды перекочевали в корзину. Осталась лишь полотняная ткань, которая служила им скатертью.
– Не хочешь забрать и это? – спросила Элизабет.
– Нет. Я использую ее.
– Для чего?
– Возможно, для того, чтобы отдохнуть.
Он выпрямился, его сильное тело предстало перед ней во всем его захватывающем дух величии. Элизабет затаила дыхание, когда он протянул руку – так изящно, как мог это сделать только самый галантный придворный кавалер.
– Вы не хотели бы присоединиться ко мне, леди? Это будет почти также удобно, как сидеть, откинувшись на сиденье из дерна. – Глядя ей в глаза, он чуть заметно улыбнулся. – А возможно, еще удобнее.
– О…
Святые небеса, ей нужно прекратить произносить это восклицание каждый раз, когда Роберт делает или говорит что-то неожиданное. Но ее рука как бы сама оказалась в его руке, и Роберт помог ей сесть рядом с ним на полотне, спиной к его груди. Ее бедра оказались между его выпрямленными ногами. Это было удивительное положение, после того как на протяжении недели они лишь случайно касались друг друга во время трапез. Когда он обнял ее, Элизабет показалось, будто она очутилась совсем в другом месте, теплом и безопасном.
Роберт был физически сильным, и когда Элизабет полулежала на нем, чувствуя движение каждой его упругой теплой мышцы, эта сила ощущалась совершенно иначе, чем если бы она просто смотрела на него. Однако нежность его прикосновений, когда она свернулась в его объятиях, не вязалась с его смертоносным владением оружием.
И когда Роберт поднял руку, чтобы отвести волосы с ее шеи, открыв чувствительную кожу прохладному вечернему воздуху и позволяя своему теплому дыханию пронестись над ней. Элизабет закрыла глаза, слегка опустив голову в сторону и ожидая, когда он коснется ее шеи губами. Но он не поцеловал ее. Для этого еще не настало время.
После продолжительной тишины, наполненной их дыханием, звуками ночи и негромкой игрой на лютне где-то вдали, Элизабет почувствовала, как Роберт качнулся позади нее.
– Что с вами, милорд? – негромко спросила она.
– Я хочу тебе кое-что сказать, Элизабет. Кое-что, что должна слышать лишь ты одна… – он на мгновение умолк, и Элизабет скорее почувствовала, чем увидела его улыбку, – поскольку не думаю, что кто-либо в Данливи ожидал бы подобное от меня. Это баллада.
Не сразу справившись с удивлением, Элизабет кивнула. Ей было приятно сидеть вот так, рядом с мужем. Когда наконец он заговорил, шепча слова ей в ухо, удивительные, вызывающие дрожь ощущения усилились десятикратно, а строки баллады, поражавшие своей красотой, заставили сжаться сердце.
– Ее песня наполняет мою душу радостью, от которой болит сердце, – произнес Роберт, – а воспоминание о ее губах я не в силах забыть. В холодную ночь ее огонь зажигает меня. Только ее объятия успокоят мое сердце.
Помолчав, он продолжил:
– Я – выжженная земля, пустая и потрескавшаяся. Когда ее нет рядом, мой взор туманится. Она – бальзам для моего духа. От ее прикосновения я оживаю. Только ее объятия успокоят мое сердце.
Элизабет повернула голову, чтобы посмотреть Роберту в глаза. Казалось, он пробудил в ней все желания.
– Как это называется? – пробормотала она.
– Не знаю. Я выучил это во время моего заключения от французского портного, который любил повторять это на ночь, когда полная луна светила в нашу темницу. – Он моргнул, все еще глядя на нее, и чувства, поблескивавшие в его синих затуманившихся глазах, заставили ее сердце пропустить удар. Элизабет судорожно сглотнула.
– Эти слова напоминают мне о вас, леди, – произнес Роберт.
Слегка наклонив голову, он коснулся губами ее макушки, а потом проложил дорожку из поцелуев к ее уху. Элизабет закрыла глаза, его ласка породила волну восхитительных покалывающих ощущений в задней части ее шеи и в спине, распространилась на переднюю часть и заставила затвердеть ее ноющие соски. Она с силой выдохнула и почувствовала его дыхание, когда Роберт снова начал шептать:
– Ты хотела бы услышать последние строки?
Она кивнула, не в силах говорить в этот момент. Она просто откинулась на его широкую грудь, а он продолжил с чувством негромко декламировать балладу:
– Смерть не положит конец моим мучениям. Моя любовь безгранична, как волнующееся море. Я вступлю в бой с любым врагом ради ее поцелуя…
Он остановился, чтобы снова коснуться ее губами, поцеловать чувствительное местечко ниже уха. Тронутая красотой баллады, Элизабет провела ладонями по мускулистым рукам Роберта и почувствовала, как его мышцы сокращаются в ответ на ее прикосновения. Его голос стал чуть более хриплым, когда наконец он произнес:
– Только ее объятия успокоят мое сердце.
После этого он снова замолчал. Элизабет слышала журчание воды в фонтане и стрекот кузнечиков. Менестрель, похоже, прекратил свою игру, но когда именно это произошло, она не заметила.
– Это было прекрасно, – произнесла Элизабет, снова обретя голос.
– Не так прекрасно, как вы, леди.
Роберт посадил ее так, что она оказалась у него на коленях, и взял ее лицо в ладони, после чего наклонился, чтобы нежно коснуться ее рта голодными губами. Она приоткрыла рот, и в ней родились теплые, мягкие как шелк ощущения, когда его губы скользнули по ее губам, покусывая и пробуя на вкус, после чего Роберт отстранился для нового наступления.
Его поцелуи были долгими, медленными и удивительными. Мгновение уносилось за мгновением, ее рука скользнула вверх по его руке, плечу и выше к мягким темным волнистым волосам на затылке. Элизабет привлекла его к себе, желая ощутить что-либо, чего еще не изведала.
После нескольких мгновений этого эротического искушения Роберт еще больше наклонил голову, чтобы пройтись губами вдоль линии ее подбородка. Затем сжал губами мочку уха.
– Ты восхитительна, – пробормотал он, осыпая ее горячими, чувственными поцелуями, опускаясь все ниже к шее.
Это подбавило пламени в уже тлеющий огонь между ее ног и заставило Элизабет инстинктивно приподняться, чтобы плотнее прижаться к его телу. Она запрокинула голову, чтобы он мог целовать ее, куда пожелает.
Роберт склонился над ней и отвел шальную прядь с ее щеки, после чего провел теплой ладонью вдоль шеи и скользнул под платье около плеча.
Платье было слишком узким, чтобы пробраться глубже, поэтому он снял с нее накидку без рукавов и ослабил шнуровку платья. Элизабет показалось странным, что ей нравится лежать здесь, в саду, вместе с Робертом. Но в следующее мгновение в ней заговорили потребности ее тела: груди стало тесно в узком корсаже; она представила себе, как Роберт освобождает ее тело, чтобы иметь возможность трогать его. У нее сами по себе сжались пальцы, и она учащенно задышала от охватившего ее желания.
– Тебе нравится, как я это делаю? – Спросил Роберт, вновь покрывая ее страстными поцелуями.
– Да, – почти бездыханно ответила она, крепко прижимая его к себе.
Она не знала, что еще можно сказать и нужно ли вообще что-либо говорить. В эту минуту она способна была только чувствовать. И святые небеса, она никогда не испытывала раньше столь восхитительных ощущений. Даже во время самых сладостных мгновений на супружеском ложе, в те немногие месяцы до того, как Роберта захватили в плен во время сражения на границе. Эти ощущения были для нее совершенно новыми, странными и удивительными. Они были подобны переходу ото сна к бодрствованию – бодрствованию, о котором она до этой минуты и не подозревала.
Ее мысли были прерваны новыми ласками Роберта, который на этот раз чередовал поцелуи с легкими прикосновениями языка, дразнящими ее кожу. Сквозь туман чувственных впечатлений Элизабет поняла, что его руки освобождают ее тело от давящего корсажа. Через мгновение она почувствовала вечернюю прохладу на своей горячей коже.
– Клянусь всеми святыми, ты прекрасна, Элизабет, – пробормотал Роберт севшим от страсти голосом.
В мерцающем свете фонарей она видела, как его большие теплые руки накрыли ее обнаженные груди, мягко сжали. У Элизабет перехватило дыхание. Он ласкал ее затвердевшие от возбуждения соски. Это было ни с чем не сравнимое блаженство, и Элизабет невольно подалась вперед навстречу его рукам.
– Тебе нравится, Элизабет? – спросил он.
Голос его дрогнул. Наклонив голову, он обхватил губами кончик ее груди.
Потрясение от этих ощущений вызвало вспышку желания в самых глубинах ее естества, и Элизабет застонала.
– О да, да, – негромко воскликнула она, выгибаясь, в то время как он осторожно посасывал ее соски – сначала один, потом второй.
Элизабет отчаянно хотела новых ощущений. О, как она хотела в эти мгновения дотрагиваться до него, пробовать языком и приводить его в состояние, в которое он приводил ее.
Поощряя его, она подняла руки и запустила пальцы в его мягкие волнистые волосы. Он продолжат дразнить ее грудь, его ладони поглаживали ее плечи. Когда его тело скользило по ее телу, Элизабет могла: чувствовать объемные мышцы под его рубахой. Ее поглаживания опускались ниже и ниже, по гладким контурам его боков, по плоскому твердому животу, прикрытому лишь тонкой тканью, пока она не дошла до той части штанов, которая натянулась ей навстречу с таким же желанием, которое испытывала она сама и которое подталкивало ее к тому же самому великолепному завершению.
Она положила руку на его жезл. Он был таким большим. На миг Элизабет смутилась. И ее снова охватили сомнения и беспокойство… Все, что вызывало в ней подозрения, вновь выплыло на поверхность, но тут же испарилось от новой волны восхитительных, рождающих дрожь ощущений, которые буквально пронзили ее, когда Роберт снова прижался к ней губами, а его рука, скользнула ей под юбку, чтобы, вызвать, невыразимое удовольствие там, где соединялись ее ноги.
– А что скажете об этом, леди? – спросил он. Его сильные пальцы поглаживали ее шелковистые, складки. – Мне следует продолжить это?
Элизабет застонала. Из глаз у нее посыпались искры.
– Да… да, – лишь выговорила она, жадно хватая ртом воздух.
Роберт снова стал покрывать ее нежными поцелуями. Только сейчас она сообразила, что держит в ладони его пульсирующий жезл. Когда она легонько сжала пальцы, он застонал.
– Ах, леди, это слишком хорошо. Остановись, иначе я потеряю над собой контроль.
– Я не хочу останавливаться. – призналась Элизабет, с трудом справляясь с переполнявшими ее чувствами.
Логика ничего больше для нее не; значит. Не нужно изучать и исследовать реакции, которые в ней вызывает ее муж, кстати, совершенно посторонний ей человек.
Она оказалась замужем за восхитительным чувственным незнакомцем, чьи ласки сводят ее с ума. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного.
– Я хочу, чтобы ты взял меня, Роберт, – хрипло прошептала она прямо ему в губы. – Я не могу больше ждать. Возьми меня, как свою настоящую жену.
Где-то в дальних уголках сознания Элизабет почувствовала тревогу, поскольку Роберт на миг замер. Но тревога тут же исчезла от потока испытываемых ею чувств, уступив место теплу, желанию и страсти.
В следующее мгновение Роберт ослабил свой пояс, и Элизабет обнажила его бедра, чтобы направить его в себя. Бормоча ласковые слова, он осторожно продвинулся вперед, и Элизабет поняла, что при всем возбуждении и инстинктивном желании двинуться глубже он пытался себя сдерживать. В нетерпении желая утолить свой голод, Элизабет привлекла его к себе и подняла бедра, моля о большем.
– Я не хочу причинить тебе боль, делая это слишком быстро, любовь моя.
Элизабет не произнесла ни слова, продолжая прижимать его к себе.
Наконец он со стоном снова плавно двинулся вперед. От невыразимого наслаждения Элизабет вскрикнула. Оказавшись внутри ее, Роберт остановился.
Потом наполовину вышел из нее и резким движением снова вошел. Затем повторил это еще раз и еще.
Это было восхитительно.
Облако из звезд мешало Элизабет видеть, звуки доносились до нее словно откуда-то издалека. Это было ее собственное дыхание, похожее на рыдание. Это рыдание совпадало по ритму с толчками Роберта.
Так продолжалось очень долго.
Сладостное напряжение становилось сильнее и сильнее с каждым его толчком. Выгнувшись ему навстречу, Элизабет что-то шептала. Обхватив его за спину и ощущая гибкость его мышц, она чувствовала, что в ней затвердел и напрягся буквально каждый мускул, готовый освободиться чем-то… чем-то большим…
От последнего толчка Элизабет начала содрогаться в невыразимом наслаждении. Казалось, ее тело растворилось, оставив после себя лишь чистые сладостные ощущения. Она полностью отдалась этим ощущениям. Охваченная волной блаженства, она снова издала крик, выгнулась и, притянув его к себе ближе, прижалась губами к его шее. Он содрогался, освобождаясь почти одновременно с ней.
Небесные ангелы и святые, она никогда не испытывала такого наслаждения, занимаясь любовью с Робертом раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28