Глубоко вздохнув, она продолжала:
— Мне следовало дождаться вас в гостиной, но я услышала странный звук…
— Похожий на царапанье?
— Да. — Александре все еще было не по себе. Где же Энтерос? Почему покинул ее? Разве ему не известно, что она не может жить без него?
— Вам нехорошо? — спросил Лонстон.
Александра перевела дух. Туман в глазах рассеялся. Она отчетливо увидела перед собой Лонстона и поняла, что Энтерос снова завлек ее своими хитрыми уловками.
— Ах! — произнесла она медленно. — Нехорошо? Да, то есть нет, разумеется. Просто меня одолело любопытство. Я не могла удержаться, чтобы не выяснить, что это за шум. Пожалуйста, простите мне мое странное поведение. — Она протянула ему руку. — Мне не следовало самовольно бродить по вашему замку.
Взяв ее протянутую руку, Лонстон заглянул в большие голубые глаза гостьи. Свет, проникающий сквозь цветное стекло, окрашивал ее прекрасные черты в золотистые и голубые тона. У Лонстона снова возникло то же чувство, которое охватило его в то лето на берегу Эйвона, когда он увидел Александру без шляпы, без перчаток, совершенно свободную от внешних атрибутов светского общества. Виконт вспомнил ее невинный открытый взгляд, и ему неудержимо захотелось стиснуть ее в объятиях, насладиться жизненной силой, переполнявшей это юное существо. Никогда и ни с кем он не испытывал ничего подобного. Сейчас, когда Александра смотрела на него таким нежным затуманенным взглядом, ему пришло в голову: что, если он поцелует ее снова? Будет ли это так же упоительно, как в первый раз?
Лонстону всегда было не по себе с женщинами. Дела, путешествия, торговля — все это была привычная для него деятельность, где он чувствовал себя как рыба в воде… но в гостиной, полной дам, он просто не знал, что делать. По какой-то причине, возможно, потому, что всем было известно, что Лонстон составил себе состояние в Индии, этой экзотической стране, он вызывал у женщин восхищение. Его преследовали опытные светские дамы, по нему томились неискушенные сердца юных дебютанток. Леди Джулия и леди Виктория прозрачно намекали, что души в нем не чают и только ждут от него предложения руки и сердца. Даже леди Александра бросилась к нему на шею при первой встрече, но к ней, в отличие от многих других, его влекло так же сильно!
Что было в этой девушке такого, что заставило его задержать в руке ее пальцы, когда он поднес их к губам? Лонстон вспомнил свое пари с Тринером, но сердце у него вдруг замерло — не от этого воспоминания, а от того, что пальцы ее дрогнули при его прикосновении.
Боже, до чего она хороша! И ведь обладает не только внешней красотой, но и редкой отвагой. С необыкновенной ясностью виконт осознал, что, несмотря на все презрение Александры, не только восхищается ее внешностью, но и испытывает к ней глубокое уважение.
— Вы можете осмотреть в моем доме каждый уголок, если пожелаете, — сказал он вполне искренне. — За время нашего знакомства я узнал немного ваш характер. На самом деле я бы уже давно присоединился к вам в гостиной, если бы странный шум не отвлек меня от исполнения обязанностей хозяина.
— Как будто что-то волокли по каменному полу? — спросила она.
— Да, то тише, то громче.
Александра вздохнула с облегчением, узнав, что не она одна слышала этот шум.
— Когда я вошла сюда, все было тихо, пока я не увидела вас в окно. Минутой позже этот звук раздался позади меня.
— И вы обнаружили его источник?
Александра смутилась.
— Да… то есть нет. Я хочу сказать… — Разве можно говорить ему об Энтеросе?
— Быть может, это было привидение?
Девушка отвела взгляд.
— Не бойтесь. — Быстро взяв ее под руку, Лонстон повел ее в гостиную. — Вы увидели призрак мужчины, не так ли?
— Да, — ответила она неловко. — Пожалуй. Это был мужчина с серебряными волосами.
— И черными крыльями?
Александра ахнула и уставилась на него во все глаза.
Он ободряюще похлопал ее по руке.
— Вы не первая. Слуги с самого моего приезда жаловались мне на это видение.
— Вот как? — удивленно и почти радостно воскликнула она. — Расскажите мне все! Признаюсь, я была поражена случившимся — таинственный шум, призрак, как будто поджидавший меня. Все это было очень страшно!
— Сначала рюмку хереса, чтобы успокоить нервы вам — и мне. А потом мы во всем разберемся.
Несколькими минутами позже Александра сидела на софе с рюмкой хереса в руке. Хмельное тепло струилось по ее жилам. Она слушала рассказ Лонстона о его приезде в замок и о том, как вся прислуга твердила, что уже много раз видела человека с черными крыльями — в коридорах, на кухне, на развалинах часовни.
Лонстон сидел рядом с ней, закинув ногу на ногу и опершись рукой о спинку софы. Он говорил живо и непринужденно, и постепенно Александра успокоилась. Откинувшись на подушки, она смеялась над его рассказом.
— Судомойка влетела с визгом в столовую, утверждая, что призрак пытался поцеловать ее — невинную девушку, как она себя называет! Провалиться мне на этом месте, если ее не целовали раньше!
— Как нехорошо так говорить! — Ее должен был бы шокировать этот анекдот, но почему-то лишь позабавил.
— Вы бы видели эту судомойку, — со смехом возразил Лонстон. — Но вы пытаетесь скрыть улыбку! Какой у вас мелодичный смех, леди Александра!
Она почувствовала, что краснеет, особенно когда улыбка, игравшая на его губах, засветилась и в глазах. Какие у него привлекательные карие глаза, особенно когда в них светится такое приветливое выражение!
Опасаясь утонуть в этих глазах, Александра огляделась по сторонам. Старый замок, наверное, видел горе и радость многих поколений. В давние времена в огромном камине, вероятно, жарили оленину для гостей. В своем воображении она видела мужчин в кольчугах и женщин в длинных свободных одеждах, с цветами в косах. Лонстон был бы, наверное, замечательным рыцарем.
— О чем вы думаете? — спросил он. Александра заглянула в рюмку и сделала маленький глоток.
Надо попросить его устроить маскарад. Но не сейчас.
— О рыцарях и дамах, — отвечала она. — Когда-то они, наверное, здесь танцевали.
— Несомненно.
— Вам никогда не хотелось вернуть прошлое? — Александра не знала, почему задала этот вопрос, но, раз уж он сорвался с языка, ей хотелось услышать ответ Лонстона.
Приподняв бровь, он отпил немного хереса, прежде чем ответить.
— Я часто размышляю о прошлом. Я читал некоторые труды по истории, думал иногда о прежних обитателях замка, но жалею ли я о прошлом, хотел бы его вернуть? Какая странная идея! В прошлом всегда есть некое обаяние, некая тайна, но я бы не хотел жить во времена, когда единственным средством передвижения была лошадь. Я люблю лошадей, но предпочитаю добираться из Лондона в Бат в карете четверкой, а не верхом.
— Кто бы мог подумать, что мы будем жить в век таких скоростей? — улыбнулась Александра. — Почтовые кареты проделывают по десять миль в час, а железная дорога — это вообще чудо из чудес!
— О да!
— Но расскажите мне об Индии, я знаю, вы жили там несколько лет.
— Да, когда не был в плавании.
Александра слушала его, внимательно следя не только за мыслью, но и за выражением его лица и глаз. Она по-прежнему держала в руках рюмку. Она совершенно забыла, что с этим человеком ссорилась девять минут из десяти, которые им случалось провести вместе. Вместо этого она плыла с ним на корабле, сражаясь с бурями, работала бок о бок с ним в Индии, ощущала запах чая, любовалась индийскими княжнами в разноцветных сари, ездила на слоне, охотилась на тигра, бродила по пыльным улицам многолюдных городов…
Часом позже звон часов положил конец этому волшебному путешествию.
— О боже! — воскликнула Александра. — Уже так поздно? Я собиралась пробыть у вас четверть часа, а прошло уже два часа. Меня увлекли ваши рассказы. Я никогда не встречала людей, живших такой интересной жизнью!
— У меня нечасто бывают такие внимательные слушатели. Со времени моего возвращения в Англию я замечал, что очень немногих интересует что-либо за пределами нашего острова.
Александра хотела было заверить, что она совсем не такая, но поскольку в этот момент она вспомнила, зачем приехала в замок, то прикусила язычок. Молчание затянулось.
— Я вас обидел? — спросил наконец Лонстон.
— Нет, что вы, конечно, нет! Просто дело в том, что… я боюсь нарушить мирное течение нашей встречи.
— Чем бы вы могли его нарушить?
Вздохнув, Александра нехотя отвечала:
— Тем, что должна признаться: я посетила вас сегодня с определенной целью.
Приветливое выражение в глазах Лонстона погасло, и взгляд его стал настороженным. Ей стало невыразимо грустно, и если бы не крайняя необходимость, она бы немедленно простилась с ним, так и не высказав своей просьбы.
Вместо этого Александра собрала всю свою волю и приготовилась к сражению, зная, что во что бы то ни стало должна добиться его согласия.
— Буду с вами откровенна, — сказала она. — Я хочу, чтобы вы дали бал через девять дней, в канун Хэллоуина.
Лонстон был так озадачен, что долго смотрел на нее, приоткрыв рот.
— Что вы хотите? — переспросил он в изумлении.
— Чтобы вы дали бал-маскарад.
Он засмеялся.
— Вы меня поражаете! Только вчера вы злились на меня и жаловались на мой дурной характер. Что должно было произойти, чтобы вы посетили меня, — Лонстон медленно перевел взгляд на низкий вырез ее платья и снова взглянул ей в лицо, — с такой невероятной просьбой? Будь между нами более дружеские отношения, я был бы польщен и даже доволен.
— Значит, вы не окажете мне эту услугу? — спросила Александра, решив, что повела себя очень глупо.
— Я этого не сказал, только мне вдруг стало ужасно любопытно. Во-первых, почему вы хотите, чтобы я дал этот бал, а что еще более интересно, как вы намеревались убедить меня сделать это?
Дотронувшись до ее руки, он добавил, понизив голос:
— Хотя я не сомневаюсь, что вы способны убедить меня — мне вот уже два года это известно.
Александра тут же рассердилась. Она прекрасно поняла смысл этих слов, сопровождавшихся выразительным взглядом.
— Подумать только, — сказала она, вставая, — я чуть не забыла, что вы — не настоящий джентльмен.
Лонстон тоже поднялся и, взяв у нее из рук рюмку, поставил рядом со своей на столик.
— Потому вы и надели сегодня самый неприличный утренний туалет, какой я когда-либо видел? Хоть я и нахожу его абсолютно обворожительным. И как это ваша мать позволила вам выехать в таком виде?
Его слова и усмешка заставили ее почувствовать себя глупой девчонкой, которая залезла в материнскую баночку румян и была поймана на месте преступления. Ее возмутило собственное лицемерие.
— Ваши упреки справедливы, — сказала она, искренне глядя на Лонстона. — Я надеялась повлиять на вас любым способом, чтобы вы только согласились дать бал. И хотя моя мать видела это платье и была шокирована, она ни слова мне не сказала, ведь я совершеннолетняя.
Виконт смотрел на нее прищурясь, с чуть заметной улыбкой.
— Вы сегодня в высшей степени загадочны, — прошептал он, шагнув так близко, что Александра могла разглядеть темные крапинки в его карих глазах. — Какая удивительная прямота и откровенность! Скажите только, почему вы хотите, чтобы я дал этот бал?
Александра тем временем тщательно обдумала свой ответ. Она хорошо знала Лонстона и потому решила, что было бы тщетно пытаться его обмануть, но и сказать ему правду было невозможно.
— Потому что я желаю этого, — сказала она, твердо выдерживая его взгляд.
— Вы этого желаете и поэтому думаете, что я пойду вам навстречу? — Он придвинулся еще ближе, так что его брюки касались ее бархатных юбок.
Он был теперь слишком близко, и взгляд его был снова устремлен на низкий вырез платья. Ей стало трудно дышать, и она с трудом могла смотреть ему в глаза. В голове ее промелькнули воспоминания о его поцелуях.
— Д-д-да, — пролепетала она, оглушенная стуком собственного сердца.
— Я предлагаю вам пари, — сказал Лонстон, не сводя с нее глаз.
— Пари? Какое пари? — Александра чувствовала его дыхание на своих губах. Мысли ее путались.
— Держу пари, что угадаю, сколько на вас нижних юбок. Если угадаю, вы меня поцелуете. Если ошибусь, ваш бал состоится.
— Идет, — отвечала она, даже не подумав о последствиях.
— Их шесть, — объявил он.
Александра покачала головой. Она хотела улыбнуться, но Лонстон был чересчур близко, так близко, что ноздри ее дразнил запах мыла, которым он пользовался для бритья.
— Я вам не верю. Мне известно из верных источников, что женщины всегда носят по шесть нижних юбок. Так сколько же их на самом деле?
— Всего пять.
— Так покажите!
Все это было так непристойно, что у Александры даже слов не нашлось.
— Нельзя! Вам придется поверить мне на слово.
— Я не дам бала, если вы не докажете мне, что на вас пять нижних юбок.
Только сейчас, когда дело приняло такой оборот, девушка несколько освободилась от наваждения.
— Хорошо, — сказала она, садясь. Опустив руки на колени, она слегка приподняла платье и предложила ему посчитать самому.
Лонстон, усмехаясь, опустился на одно колено.
— Ничего не вижу. Приподнимите платье повыше.
Александра, краснея, зажала в руках еще несколько дюймов голубого бархата.
— Раз, — начал он медленно, приподнимая край первой юбки. — Два. Очень мило. Вы всегда носите одну юбку из тафты между двумя муслиновыми?
Он поднял на нее глаза, и Александра, встретившись с ним взглядом, едва не задохнулась. Боже, до чего он хорош собой, подумала она, машинально кивая.
— Три. Четыре. Пять. У вас прелестная ножка, леди Александра.
К ее удивлению и крайнему смущению, Лонстон обхватил рукой ее лодыжку как раз над башмачком и чуть пониже края панталон. Сквозь шелковый чулок она ощущала тепло его руки. Это мгновение длилось бесконечно. Александра казалась себе кроликом, застывшим в свете охотничьих факелов. Голова у нее закружилась, словно под воздействием чар Энтероса. Что он делает? Уж не пытается ли соблазнить ее? Нет, этого она не позволит!
— Перестаньте! — прошептала она в панике.
Александра поджала ноги, опустила юбки и встала.
— Вы удовлетворены? — спросила она, отступая.
Ее напугало то, сколько удовольствия доставило ей это дерзкое прикосновение. Девушка понимала, что ей пора уходить.
— Вы удовлетворены? — повторила она, когда Лонстон снова шагнул к ней.
— Не совсем, — отвечал он хрипло и, прежде чем Александра успела увернуться, обнял ее и крепко поцеловал в губы.
Она сопротивлялась лишь долю секунды. Волна желания, стремительная и жаркая, нахлынула на нее. Александра погрузилась в безбрежное море наслаждения, бежать от которого у нее не было ни воли, ни сил. Она вспомнила первый поцелуй Лонстона, вспомнила, как только вчера на улице в Ситвелле хотела, чтобы он поцеловал ее, каким упоительным оказалось одно лишь его прикосновение.
Лонстон сжимал ее в объятиях, и поцелуи его были мучительно сладки. Обвив руками его шею, Александра горячо отвечала ему. Колени ее ослабли, она вынуждена была прильнуть к Лонстону. Его руки обвивали ее талию, и даже сквозь пять нижних юбок девушка ощущала жар его тела.
Прежде ей казалось, что ничто на свете не могло быть чудесней того, первого поцелуя… но она ошибалась. То ли потому, что в последнее время они постоянно ссорились, то ли оттого, что ее воображением завладели картины Индии — но она полностью предалась ласкам Лонстона, упиваясь его поцелуями, блаженством его крепких объятий. Оторвавшись наконец от ее губ, виконт заглянул ей в глаза.
— Господи! — простонала Александра, и руки ее бессильно упали вдоль тела. Так не может, не должно продолжаться! Она не вправе покоряться этому известному соблазнителю.
— Не уходи, — прошептал Лонстон, все еще обнимая ее за талию. — Александра…
— Вы чудовище! — перебила она. — Я должна уйти. Ничего у вас не выйдет. Я отлично знаю, что вы ловелас. — Девушка нетвердыми шагами направилась к двери.
— Значит, я чудовище, вы так считаете? — Александра не удивилась, когда Лонстон одним прыжком нагнал ее и схватил за руку. — Чем же я заслужил такое мнение? Что я сделал вам или кому-нибудь еще?
Гнев, исказивший его лицо, подействовал на нее отрезвляюще.
— Скажите, Лонстон, после того, как тем летом вы… вы набросились на меня, почему вы больше не искали встречи со мной? Я же знаю, моя горничная сказала вам, кто я.
— Так вот что все это значит! Человек встречает вас, и только потому, что он не начинает тут же преследовать вас своим вниманием, вы считаете его безнравственным?
— Не только потому — хотя должна сказать, что после той непристойной сцены вы могли бы проявить ко мне хоть малейший интерес! Но было еще и другое. У вас даже не хватило чувства приличия, чтобы нанести мне визит. А когда я узнала, что у вас вообще в обычае разбивать женские сердца, я заподозрила в вас холодную, черствую натуру. Можете опровергать меня, если хотите, но я уверена, что вы сами сознаете справедливость моих слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27