Скажите, зачем вы целовали меня только что, когда уже проиграли пари?
— Вы чертовски привлекательны! — воскликнул он. — Какие еще мужчине нужны основания? А почему вы сами обняли меня и позволили мне продолжать? Каковы были ваши побуждения?
— Мои… я… — Александра хотела сказать правду, сказать, что сегодняшняя встреча произвела на нее большое впечатление, что ее увлекли рассказы о жизни в Индии, что она нашла в нем интересного, занимательного собеседника, но вместо этого, надменно вскинув брови, она сказала: — Чтобы убедиться, что бал действительно состоится.
— Стало быть, вы считаете меня бесчестным?
Избегая встретиться с ним взглядом, девушка отрицательно покачала головой.
Лонстон отпустил ее локоть и в раздражении развел руками.
— Думайте, как вам угодно. Пусть я буду безнравственен, а вы — воплощение всех добродетелей. Вы получите свой бал, леди Александра, но предупреждаю: я с вами еще не покончил. С этой минуты я намерен сделать все, чтобы оправдать ваше низкое обо мне мнение, доказать, что во мне нет никаких благородных качеств, что в моем отношении к женщинам есть одна лишь похоть. Короче говоря, я намерен разбить вам сердце, если только оно у вас есть.
Александра вспыхнула от возмущения. Если у нее есть сердце! И этот человек обвиняет ее в бессердечии! Кто бы говорил!
— Я заеду завтра, — сказала она ледяным тоном, — чтобы обсудить подготовку к балу и составить список гостей, которых я приглашу лично. У нас здесь прекрасные соседи, и недостатка в обществе не будет. До свидания.
Лонстон пробурчал что-то в ответ и без единого слова проводил ее до дверей.
Вернувшись домой, Александра поспешила к себе в спальню, опасаясь, как бы отец или сестры не увидели ее неприличное платье. Она позвала горничную и приказала ей принести черепахового супа.
Психея была очень признательна за суп, и, когда она опустила ложку в пустую тарелку, Александра осмотрела ее ногу. Лодыжка все еще оставалась сильно опухшей.
— Вы действительно видели в замке Энтероса? — спросила Психея.
Александра кивнула, подкладывая под ногу гостьи еще одну подушку.
— Да, я ужасно испугалась. Мне все время слышался какой-то странный звук, то скрежет, то царапанье, а Лонстон все не шел. Наконец я вышла из гостиной и принялась разыскивать источник этого звука. В конце концов я выглянула в окно на развалины часовни и там увидела Лонстона. Он тоже слышал эти звуки. Очень странно, правда?
— Что вы хотите сказать?
Александра окунула салфетку в таз с холодной водой и, тщательно отжимая ее, продолжала:
— Мне только сейчас пришло в голову: как странно, что мы оба слышали эти звуки. Зачем бы Энтеросу интриговать еще и Лонстона?
— Не знаю, — отвечала Психея. — Но он бывает чрезвычайно изобретателен.
Александра положила салфетку на опухшую ногу Психеи.
— Энтерос подошел ко мне и снова просил меня бежать с ним на Олимп. Однако, услышав шаги Лонстона, он исчез. Скажите, Психея, нога у вас сильно болит? Если хотите, я дам вам немного опия.
— Если я держу ее неподвижно, мне совсем не больно, уверяю вас. И спасибо за суп, он просто восхитителен.
Взглянув на пустую тарелку, Александра задумалась, как ей приносить еду в спальню, не возбуждая ни у кого подозрений. Придется притворяться, что у нее разыгрался аппетит.
— Но расскажите мне о вашем разговоре с Лонстоном, — продолжала Психея. — Как это получилось, что он согласился дать бал?
Александра помолчала, осторожно прижимая влажное полотно к ноге гостьи. Потом она пододвинула к постели дубовое кресло, обитое алым бархатом. Что из происшедшего она могла открыть прелестной Бабочке?
— В чем дело? — сочувственно спросила Психея. — Я вижу, вы расстроены. Прошу вас, расскажите все. Надеюсь, вы понимаете, что можете быть со мной вполне откровенны — пожалуйста, не думайте, что я стану вас осуждать. Этого вам опасаться не приходится.
Александра могла только улыбнуться в ответ. Она не могла себе вообразить, чтобы кроткая Психея кого-то осуждала. Понимание, которое она читала в глазах Психеи, побудило ее рассказать все, До малейших подробностей. Она даже упомянула о своей совершенно непонятной реакции на поцелуй Лонстона.
— Ведь он мне даже не нравится вовсе!
Психея задумчиво кивнула. Александра почувствовала, что та что-то скрывает, и поэтому добавила:
— Прошу вас, говорите откровенно — что вы думаете? Быть может, во мне есть что-то неестественное?
Психея звонко рассмеялась. Этот смех показался Александре очаровательным.
— Ничуть! — возразила Психея. — Судя по вашему рассказу, я бы очень удивилась, если бы вы не упали в его объятия.
— Но что это значит?
— А вот об этом…
Но докончить она не успела, так как распахнулась дверь, и в комнате появилась леди Брэндрейт.
— Я слышала смех, — сказала она, — такой мелодичный. — Она вопросительно взглянула на Александру. — И непохожий на твой, милая. Я думала, у тебя гости.
Александра растерянно посмотрела на мать, необычайно красивую в элегантном платье пурпурного шелка.
— Никого нет, мама. Я одна.
Она с величайшим трудом удержалась, чтобы не оглянуться на Психею. Было ясно, что мать ее не видит.
«Эвелина, — думала между тем Психея. — Она изменилась и выглядит старше, но такая же красивая. Я знала ее, когда ей еще не было и тридцати. Но она не видит меня, и я не могу сделать так, чтобы она меня увидела или услышала. Как жаль, что я не могу с ней поговорить! Мы ведь были так дружны».
Странное выражение появилось на лице леди Брэндрейт.
— Мне кажется, что я уже где-то слышала этот смех, — пробормотала она, оглядываясь. — Однако здесь никого нет. — Она засмеялась, тряхнув локонами. — Может быть, у нас завелись привидения или у меня уже появились старческие странности? Но довольно об этом. Я вижу, ты еще не переоделась к обеду. Поторопись — ты же знаешь, кухарка не любит, когда обед задерживается. И ради бога, не показывайся папе в этом платье!
Александра встала.
— Конечно, нет, мама.
— Что это ты сидишь у постели? Ты последнее время странно ведешь себя, Александра. А это что такое? Суп еще до обеда? Что с тобой, милочка?
Ты здорова?
— Разумеется. — Александра позвонила горничной. Она боялась, что, если мать станет расспрашивать, ей придется все же кое-что рассказать и леди Брэндрейт сочтет это признаком сумасшествия.
— Дело в том, что я задержалась в замке Перт и так проголодалась, что, вернувшись, попросила у кухарки тарелку супа. А разве нельзя было?
— Нет, почему же! Но что до твоего визита в Перт, должна предупредить тебя: отец очень огорчен, что ты посетила виконта, не сказав нам заранее ни слова и не взяв с собой для приличия горничную. Хотя ты уже не девочка, ты должна была бы прихватить с собой Лидию. Ты же знаешь, папа очень заботится о тебе и будет, вероятно, опекать тебя до конца дней. — Маркиза улыбнулась. — Ты довольна своим визитом?
Александру поразил вопрос матери и странная надежда в ее глазах. Неужели мать помышляет о возможности ее брака с виконтом? Александра никоим образом не желала поощрять в ней такие настроения. Поэтому она сочла за благо ответить довольно равнодушно:
— Он достаточно интересный собеседник, но ты же знаешь, мы не можем пробыть в одной комнате пять минут, не поспорив.
— А ты с ним опять спорила?
— Да, но это все по моей вине. Я вынудила его дать бал-маскарад.
— Вынудила? — переспросила пораженная маркиза. — Бал? Зачем?
Стук в дверь и появившаяся в этот момент Лидия прервали их разговор. Лидия сказала, что кухарка сердится, потому что боится, что обед отложат, так как ни одна из юных леди еще не начинала одеваться. А теперь пропадут приготовленный ею по особому рецепту вальдшнеп и пирожки с семгой и устрицами.
Кухарка была внушительная особа, с совершенно непревзойденными кулинарными талантами. Она также была очень обидчива, и слова Лидии убедили леди Брэндрейт и Александру, что их разговор лучше продолжить попозже.
Когда все общество собралось за столом, Виктория накинулась на Александру с упреками.
— Ты нас всех осрамила! — воскликнула она с дрожащими губами, тыкая вилкой в зеленый горошек у себя в тарелке. — Целых два часа!
Александра, смаковавшая кусочек семги, уставилась на сестру с удивлением. Ей и в голову не приходили такие последствия ее поступка. Она чувствовала, что отец смотрит на нее, и лицо ее занялось румянцем.
— Что такое? — спросил маркиз, нахмурившись. — Ты провела два часа в замке Перт наедине с Лонстоном?
За столом воцарилось молчание. Александра взглянула на мать: леди Брэндрейт выглядела озабоченной.
— Он… он — джентльмен, — наконец сказала она, разрезая пирожок и старательно избегая взгляда отца. Она хотела сказать: «Настоящий джентльмен», но ведь это была бы неправда. Александра не знала, что ей еще сказать. Отец смотрел на нее сурово, мать озабоченно, Джулия и Виктория — укоризненно. Александра старалась забыть неприличный поцелуй Лонстона и появление Энтероса, но эти воспоминания теснились у нее в голове и усиливали краску на щеках. Чтобы помешать этим тайным мыслям еще яснее отразиться на ее лице, Александра оживленно заговорила:
— Дело в том, что я упросила его милость дать в следующую среду бал-маскарад. Знаю, это было не совсем прилично, но мне казалось, что бал-маскарад развлечет всех нас, и он согласился. Он хочет познакомиться с новыми соседями.
Александра с тревогой взглянула на родителей и сестер. Поверили ли они ей?
Виктория надулась:
— Как ты могла поехать в замок Перт без меня? Я понимаю, почему ты не позвала Джулию, она всегда так влюбленно на него таращится, что смотреть противно. Но ведь тебе известно, что Лонстон влюблен в меня. Мы обязательно поженимся и…
— Что? — воскликнула Джулия. После этих слов сестры она была не в силах дольше сдерживаться. — Лонстон не больше жаждет жениться на тебе, чем на… чем на Александре, а ты знаешь, что он ее терпеть не может! Какой ты вздор болтаешь! Я тебя просто не выношу, Виктория!
— Хватит! — Лорд Брэндрейт ударил по столу кулаком.
Джулия и Виктория подскочили на стульях, побледнев от страха при этой вспышке отцовского гнева.
— Прошу прощения, папа, — поспешно сказала Виктория.
— И я, — добавила Джулия.
Лорд Брэндрейт обожал дочерей, но никогда не позволял им такие непристойные выходки. Обе юные леди порядком присмирели и сидели, сложив руки на столе, как наказанные школьницы.
Убедившись, что младшие дочери восприняли его замечание должным образом, лорд Брэндрейт обратился к Александре:
— Ты всегда отличалась здравым смыслом, поэтому мне не хотелось бы делать выговоры тебе, Александра. Объясни только, почему ты так долго пробыла у Лонстона и почему не взяла с собой горничную. Хотя должен сказать, что я совершенно не понимаю, зачем тебе понадобилось уговаривать его давать балы!
Александра увидела упрек на хорошеньких личиках сестер. Она не имела права на них обижаться. Ведь она сама виновата, что просидела в гостях целых два часа!
— Не знаю, как это случилось, папа, — сказала она наконец. — Мы говорили о своем детстве. Лонстон много рассказывал мне о своих путешествиях. Признаюсь, я была просто очарована. Представляешь, он мог взбираться на самую высокую мачту быстрее всех матросов! Это глупо, я знаю, но его приключения прямо-таки заворожили меня. Это все равно что читать Байрона. Знаю, это дурно, что я забыла о времени, и вы правы, папа, выговаривая мне за это. Я могу только обещать, что больше такое не повторится. А что до маскарада, — продолжала она, мгновенно сочинив маленькую историю, — я думаю, это будет очень забавно, так как это канун Хэллоуина, а я слышала от Лидии, что слуги в замке Перт говорят, будто там завелись привидения.
Джулия и Виктория ахнули.
Всеобщее удивление высказала леди Брэндрейт:
— Привидения? В замке Перт? Неужели?
— Да. Пока я дожидалась Лонстона, я услышала странный шум, какой-то скрежет и царапанье. Знаю, мне не следовало этого делать, но я пошла на этот шум и увидела совершенно невероятное существо — необыкновенного красавца в черной одежде и с серебряными волосами.
— А Лонстон тоже его видел? — спросил маркиз.
— Да. И слуги тоже.
— Вот это да! — воскликнул лорд Брэндрейт. — Я слышал о таких вещах, но никогда не видел привидений! Ты говоришь, с серебряными волосами?
— Да.
Александре чуть не стало дурно от страха. Не подумают ли родители, что она сходит с ума, как леди Эль? Во всяком случае, лорд Лонстон и слуги могут подтвердить ее рассказ.
— Ах! — Леди Брэндрейт растирала себе руки, словно они сразу похолодели. — У меня мурашки по коже побежали! Подумать только! Привидение в замке! Как интересно! Должна признаться, я люблю страшные истории. — Она улыбнулась. — Я вижу, Лонстону ничего не остается, как дать бал. Ты правильно сделала, подсказав ему эту идею.
Подняв бокал с мадерой, она предложила тост за успех этого плана, так что, несмотря на слегка нахмуренное чело маркиза, идея бала получила полное одобрение. Джулия и Виктория тут же заспорили, кого из них Лонстон пригласит танцевать первую, и Александре удалось избежать дальнейшего внимания со стороны родителей.
Ее немного удивило быстрое согласие матери, но она заметила взгляд, брошенный ею на отца. Ей было знакомо это выражение, и она не сомневалась, что леди Брэндрейт вернется к этому разговору с супругом при первой возможности.
Лорд Брэндрейт заговорил первым:
— Не понимаю, как ты с такой готовностью согласилась на это. Ты не очень-то высокого мнения о Лонстоне и всегда была недовольна глупым увлечением Виктории и Джулии. А теперь ты позволила устроить этот бал, и Александра сказала мне, когда мы играли в пикет после обеда, что собирается большую часть времени проводить в замке, готовясь к этому событию.
— Совершенно верно. Поскольку это была ее идея, она чувствует себя обязанной — что вполне естественно — проследить за приготовлениями. Я ее поддерживаю.
— Но это в высшей степени неприлично!
Леди Брэндрейт с улыбкой поцеловала мужа в щеку.
— Знаю, поэтому я и настояла, чтобы Джулия и Виктория ездили с ней.
— Ты позволяешь нашим дочерям ежедневно проводить время в доме холостяка!
— Если мои подозрения справедливы, он недолго останется домом холостяка, — сказала она, выходя.
— И все же мне непонятно, почему ты согласилась! — крикнул муж ей вслед. — Убежден, что Лонстона меньше всего волнуют счастье и благополучие наших дочерей!
Но, поскольку дверь уже закрылась, маркиз Решил, что его последних слов супруга так и не услышала.
8
Направляясь в спальню, Брэндрейт решил, что ради собственного душевного спокойствия он должен поговорить с самим Лонстоном. Быть может, завтра.
На лестнице, ведущей в помещение для прислуги, появилась судомойка. Маркиз даже не заметил ее сначала, настолько он был погружен в размышления о семье, особенно о своих трех дочерях. Как могло случиться, что Виктория и Джулия по уши влюбились в лорда Лонстона? Александру это не касалось, поскольку она, по всей видимости, терпеть его не могла. Но что, черт возьми, побудило ее нанести визит Лонстону, пробыть у него два часа и просить его дать бал-маскарад?
Все это было совершенно непонятно.
Судомойка с подносом поравнялась с ним, и маркиз уловил запах свежего хлеба. Хлеб?
— Сьюзен! — позвал он.
Девушка обернулась и сделала реверанс, покраснев от смущения.
— Что вам угодно, милорд?
Маркиз подошел к ней.
— Я не хотел тебя напугать, но что у тебя на подносе?
Держа поднос в одной руке, она приподняла другой крахмальную салфетку. Взгляду маркиза предстала тарелка супа, ростбиф, хлеб с маслом и печеные яблоки.
— Для кого это? — спросил он с удивлением.
— Для леди Александры, — отвечала девушка робко. — Мне отнести все это обратно на кухню, милорд?
— Но я же наблюдал за ней за обедом, — сказал лорд Брэндрейт, обращаясь скорее к самому себе, чем к девушке. — Она съела семги, два пирожка с устрицами — она всегда их любила, — рис, брокколи и два пирожных. Вальдшнепа она отведала чуть-чуть — кажется, он был не очень свежий. А теперь она требует еще один полный обед. — Он с улыбкой взглянул в испуганные глаза служанки. — Я не сержусь, Сьюзен, я просто удивляюсь!
Девушка опустила салфетку.
— Да, милорд. Конечно, нет, милорд. Только…
Она замолчала.
— Продолжай, пожалуйста. Что здесь происходит, о чем мне следует знать?
— Я не… то есть леди Александра всегда была очень добра ко мне… я не хочу… я, право, не знаю, стоит ли мне что-нибудь говорить…
— Я беспокоюсь о моей дочери, Сьюзен, и если есть что-то, что, по-твоему, мне следует знать, я надеюсь, ты не станешь скрывать.
Девушка все еще выглядела встревоженной, но она решилась:
— Кухарка говорит, что со вчерашнего дня леди Александра уже четвертый раз велит приносить ей поднос — и это после того, как она уже позавтракает и пообедает с семьей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— Вы чертовски привлекательны! — воскликнул он. — Какие еще мужчине нужны основания? А почему вы сами обняли меня и позволили мне продолжать? Каковы были ваши побуждения?
— Мои… я… — Александра хотела сказать правду, сказать, что сегодняшняя встреча произвела на нее большое впечатление, что ее увлекли рассказы о жизни в Индии, что она нашла в нем интересного, занимательного собеседника, но вместо этого, надменно вскинув брови, она сказала: — Чтобы убедиться, что бал действительно состоится.
— Стало быть, вы считаете меня бесчестным?
Избегая встретиться с ним взглядом, девушка отрицательно покачала головой.
Лонстон отпустил ее локоть и в раздражении развел руками.
— Думайте, как вам угодно. Пусть я буду безнравственен, а вы — воплощение всех добродетелей. Вы получите свой бал, леди Александра, но предупреждаю: я с вами еще не покончил. С этой минуты я намерен сделать все, чтобы оправдать ваше низкое обо мне мнение, доказать, что во мне нет никаких благородных качеств, что в моем отношении к женщинам есть одна лишь похоть. Короче говоря, я намерен разбить вам сердце, если только оно у вас есть.
Александра вспыхнула от возмущения. Если у нее есть сердце! И этот человек обвиняет ее в бессердечии! Кто бы говорил!
— Я заеду завтра, — сказала она ледяным тоном, — чтобы обсудить подготовку к балу и составить список гостей, которых я приглашу лично. У нас здесь прекрасные соседи, и недостатка в обществе не будет. До свидания.
Лонстон пробурчал что-то в ответ и без единого слова проводил ее до дверей.
Вернувшись домой, Александра поспешила к себе в спальню, опасаясь, как бы отец или сестры не увидели ее неприличное платье. Она позвала горничную и приказала ей принести черепахового супа.
Психея была очень признательна за суп, и, когда она опустила ложку в пустую тарелку, Александра осмотрела ее ногу. Лодыжка все еще оставалась сильно опухшей.
— Вы действительно видели в замке Энтероса? — спросила Психея.
Александра кивнула, подкладывая под ногу гостьи еще одну подушку.
— Да, я ужасно испугалась. Мне все время слышался какой-то странный звук, то скрежет, то царапанье, а Лонстон все не шел. Наконец я вышла из гостиной и принялась разыскивать источник этого звука. В конце концов я выглянула в окно на развалины часовни и там увидела Лонстона. Он тоже слышал эти звуки. Очень странно, правда?
— Что вы хотите сказать?
Александра окунула салфетку в таз с холодной водой и, тщательно отжимая ее, продолжала:
— Мне только сейчас пришло в голову: как странно, что мы оба слышали эти звуки. Зачем бы Энтеросу интриговать еще и Лонстона?
— Не знаю, — отвечала Психея. — Но он бывает чрезвычайно изобретателен.
Александра положила салфетку на опухшую ногу Психеи.
— Энтерос подошел ко мне и снова просил меня бежать с ним на Олимп. Однако, услышав шаги Лонстона, он исчез. Скажите, Психея, нога у вас сильно болит? Если хотите, я дам вам немного опия.
— Если я держу ее неподвижно, мне совсем не больно, уверяю вас. И спасибо за суп, он просто восхитителен.
Взглянув на пустую тарелку, Александра задумалась, как ей приносить еду в спальню, не возбуждая ни у кого подозрений. Придется притворяться, что у нее разыгрался аппетит.
— Но расскажите мне о вашем разговоре с Лонстоном, — продолжала Психея. — Как это получилось, что он согласился дать бал?
Александра помолчала, осторожно прижимая влажное полотно к ноге гостьи. Потом она пододвинула к постели дубовое кресло, обитое алым бархатом. Что из происшедшего она могла открыть прелестной Бабочке?
— В чем дело? — сочувственно спросила Психея. — Я вижу, вы расстроены. Прошу вас, расскажите все. Надеюсь, вы понимаете, что можете быть со мной вполне откровенны — пожалуйста, не думайте, что я стану вас осуждать. Этого вам опасаться не приходится.
Александра могла только улыбнуться в ответ. Она не могла себе вообразить, чтобы кроткая Психея кого-то осуждала. Понимание, которое она читала в глазах Психеи, побудило ее рассказать все, До малейших подробностей. Она даже упомянула о своей совершенно непонятной реакции на поцелуй Лонстона.
— Ведь он мне даже не нравится вовсе!
Психея задумчиво кивнула. Александра почувствовала, что та что-то скрывает, и поэтому добавила:
— Прошу вас, говорите откровенно — что вы думаете? Быть может, во мне есть что-то неестественное?
Психея звонко рассмеялась. Этот смех показался Александре очаровательным.
— Ничуть! — возразила Психея. — Судя по вашему рассказу, я бы очень удивилась, если бы вы не упали в его объятия.
— Но что это значит?
— А вот об этом…
Но докончить она не успела, так как распахнулась дверь, и в комнате появилась леди Брэндрейт.
— Я слышала смех, — сказала она, — такой мелодичный. — Она вопросительно взглянула на Александру. — И непохожий на твой, милая. Я думала, у тебя гости.
Александра растерянно посмотрела на мать, необычайно красивую в элегантном платье пурпурного шелка.
— Никого нет, мама. Я одна.
Она с величайшим трудом удержалась, чтобы не оглянуться на Психею. Было ясно, что мать ее не видит.
«Эвелина, — думала между тем Психея. — Она изменилась и выглядит старше, но такая же красивая. Я знала ее, когда ей еще не было и тридцати. Но она не видит меня, и я не могу сделать так, чтобы она меня увидела или услышала. Как жаль, что я не могу с ней поговорить! Мы ведь были так дружны».
Странное выражение появилось на лице леди Брэндрейт.
— Мне кажется, что я уже где-то слышала этот смех, — пробормотала она, оглядываясь. — Однако здесь никого нет. — Она засмеялась, тряхнув локонами. — Может быть, у нас завелись привидения или у меня уже появились старческие странности? Но довольно об этом. Я вижу, ты еще не переоделась к обеду. Поторопись — ты же знаешь, кухарка не любит, когда обед задерживается. И ради бога, не показывайся папе в этом платье!
Александра встала.
— Конечно, нет, мама.
— Что это ты сидишь у постели? Ты последнее время странно ведешь себя, Александра. А это что такое? Суп еще до обеда? Что с тобой, милочка?
Ты здорова?
— Разумеется. — Александра позвонила горничной. Она боялась, что, если мать станет расспрашивать, ей придется все же кое-что рассказать и леди Брэндрейт сочтет это признаком сумасшествия.
— Дело в том, что я задержалась в замке Перт и так проголодалась, что, вернувшись, попросила у кухарки тарелку супа. А разве нельзя было?
— Нет, почему же! Но что до твоего визита в Перт, должна предупредить тебя: отец очень огорчен, что ты посетила виконта, не сказав нам заранее ни слова и не взяв с собой для приличия горничную. Хотя ты уже не девочка, ты должна была бы прихватить с собой Лидию. Ты же знаешь, папа очень заботится о тебе и будет, вероятно, опекать тебя до конца дней. — Маркиза улыбнулась. — Ты довольна своим визитом?
Александру поразил вопрос матери и странная надежда в ее глазах. Неужели мать помышляет о возможности ее брака с виконтом? Александра никоим образом не желала поощрять в ней такие настроения. Поэтому она сочла за благо ответить довольно равнодушно:
— Он достаточно интересный собеседник, но ты же знаешь, мы не можем пробыть в одной комнате пять минут, не поспорив.
— А ты с ним опять спорила?
— Да, но это все по моей вине. Я вынудила его дать бал-маскарад.
— Вынудила? — переспросила пораженная маркиза. — Бал? Зачем?
Стук в дверь и появившаяся в этот момент Лидия прервали их разговор. Лидия сказала, что кухарка сердится, потому что боится, что обед отложат, так как ни одна из юных леди еще не начинала одеваться. А теперь пропадут приготовленный ею по особому рецепту вальдшнеп и пирожки с семгой и устрицами.
Кухарка была внушительная особа, с совершенно непревзойденными кулинарными талантами. Она также была очень обидчива, и слова Лидии убедили леди Брэндрейт и Александру, что их разговор лучше продолжить попозже.
Когда все общество собралось за столом, Виктория накинулась на Александру с упреками.
— Ты нас всех осрамила! — воскликнула она с дрожащими губами, тыкая вилкой в зеленый горошек у себя в тарелке. — Целых два часа!
Александра, смаковавшая кусочек семги, уставилась на сестру с удивлением. Ей и в голову не приходили такие последствия ее поступка. Она чувствовала, что отец смотрит на нее, и лицо ее занялось румянцем.
— Что такое? — спросил маркиз, нахмурившись. — Ты провела два часа в замке Перт наедине с Лонстоном?
За столом воцарилось молчание. Александра взглянула на мать: леди Брэндрейт выглядела озабоченной.
— Он… он — джентльмен, — наконец сказала она, разрезая пирожок и старательно избегая взгляда отца. Она хотела сказать: «Настоящий джентльмен», но ведь это была бы неправда. Александра не знала, что ей еще сказать. Отец смотрел на нее сурово, мать озабоченно, Джулия и Виктория — укоризненно. Александра старалась забыть неприличный поцелуй Лонстона и появление Энтероса, но эти воспоминания теснились у нее в голове и усиливали краску на щеках. Чтобы помешать этим тайным мыслям еще яснее отразиться на ее лице, Александра оживленно заговорила:
— Дело в том, что я упросила его милость дать в следующую среду бал-маскарад. Знаю, это было не совсем прилично, но мне казалось, что бал-маскарад развлечет всех нас, и он согласился. Он хочет познакомиться с новыми соседями.
Александра с тревогой взглянула на родителей и сестер. Поверили ли они ей?
Виктория надулась:
— Как ты могла поехать в замок Перт без меня? Я понимаю, почему ты не позвала Джулию, она всегда так влюбленно на него таращится, что смотреть противно. Но ведь тебе известно, что Лонстон влюблен в меня. Мы обязательно поженимся и…
— Что? — воскликнула Джулия. После этих слов сестры она была не в силах дольше сдерживаться. — Лонстон не больше жаждет жениться на тебе, чем на… чем на Александре, а ты знаешь, что он ее терпеть не может! Какой ты вздор болтаешь! Я тебя просто не выношу, Виктория!
— Хватит! — Лорд Брэндрейт ударил по столу кулаком.
Джулия и Виктория подскочили на стульях, побледнев от страха при этой вспышке отцовского гнева.
— Прошу прощения, папа, — поспешно сказала Виктория.
— И я, — добавила Джулия.
Лорд Брэндрейт обожал дочерей, но никогда не позволял им такие непристойные выходки. Обе юные леди порядком присмирели и сидели, сложив руки на столе, как наказанные школьницы.
Убедившись, что младшие дочери восприняли его замечание должным образом, лорд Брэндрейт обратился к Александре:
— Ты всегда отличалась здравым смыслом, поэтому мне не хотелось бы делать выговоры тебе, Александра. Объясни только, почему ты так долго пробыла у Лонстона и почему не взяла с собой горничную. Хотя должен сказать, что я совершенно не понимаю, зачем тебе понадобилось уговаривать его давать балы!
Александра увидела упрек на хорошеньких личиках сестер. Она не имела права на них обижаться. Ведь она сама виновата, что просидела в гостях целых два часа!
— Не знаю, как это случилось, папа, — сказала она наконец. — Мы говорили о своем детстве. Лонстон много рассказывал мне о своих путешествиях. Признаюсь, я была просто очарована. Представляешь, он мог взбираться на самую высокую мачту быстрее всех матросов! Это глупо, я знаю, но его приключения прямо-таки заворожили меня. Это все равно что читать Байрона. Знаю, это дурно, что я забыла о времени, и вы правы, папа, выговаривая мне за это. Я могу только обещать, что больше такое не повторится. А что до маскарада, — продолжала она, мгновенно сочинив маленькую историю, — я думаю, это будет очень забавно, так как это канун Хэллоуина, а я слышала от Лидии, что слуги в замке Перт говорят, будто там завелись привидения.
Джулия и Виктория ахнули.
Всеобщее удивление высказала леди Брэндрейт:
— Привидения? В замке Перт? Неужели?
— Да. Пока я дожидалась Лонстона, я услышала странный шум, какой-то скрежет и царапанье. Знаю, мне не следовало этого делать, но я пошла на этот шум и увидела совершенно невероятное существо — необыкновенного красавца в черной одежде и с серебряными волосами.
— А Лонстон тоже его видел? — спросил маркиз.
— Да. И слуги тоже.
— Вот это да! — воскликнул лорд Брэндрейт. — Я слышал о таких вещах, но никогда не видел привидений! Ты говоришь, с серебряными волосами?
— Да.
Александре чуть не стало дурно от страха. Не подумают ли родители, что она сходит с ума, как леди Эль? Во всяком случае, лорд Лонстон и слуги могут подтвердить ее рассказ.
— Ах! — Леди Брэндрейт растирала себе руки, словно они сразу похолодели. — У меня мурашки по коже побежали! Подумать только! Привидение в замке! Как интересно! Должна признаться, я люблю страшные истории. — Она улыбнулась. — Я вижу, Лонстону ничего не остается, как дать бал. Ты правильно сделала, подсказав ему эту идею.
Подняв бокал с мадерой, она предложила тост за успех этого плана, так что, несмотря на слегка нахмуренное чело маркиза, идея бала получила полное одобрение. Джулия и Виктория тут же заспорили, кого из них Лонстон пригласит танцевать первую, и Александре удалось избежать дальнейшего внимания со стороны родителей.
Ее немного удивило быстрое согласие матери, но она заметила взгляд, брошенный ею на отца. Ей было знакомо это выражение, и она не сомневалась, что леди Брэндрейт вернется к этому разговору с супругом при первой возможности.
Лорд Брэндрейт заговорил первым:
— Не понимаю, как ты с такой готовностью согласилась на это. Ты не очень-то высокого мнения о Лонстоне и всегда была недовольна глупым увлечением Виктории и Джулии. А теперь ты позволила устроить этот бал, и Александра сказала мне, когда мы играли в пикет после обеда, что собирается большую часть времени проводить в замке, готовясь к этому событию.
— Совершенно верно. Поскольку это была ее идея, она чувствует себя обязанной — что вполне естественно — проследить за приготовлениями. Я ее поддерживаю.
— Но это в высшей степени неприлично!
Леди Брэндрейт с улыбкой поцеловала мужа в щеку.
— Знаю, поэтому я и настояла, чтобы Джулия и Виктория ездили с ней.
— Ты позволяешь нашим дочерям ежедневно проводить время в доме холостяка!
— Если мои подозрения справедливы, он недолго останется домом холостяка, — сказала она, выходя.
— И все же мне непонятно, почему ты согласилась! — крикнул муж ей вслед. — Убежден, что Лонстона меньше всего волнуют счастье и благополучие наших дочерей!
Но, поскольку дверь уже закрылась, маркиз Решил, что его последних слов супруга так и не услышала.
8
Направляясь в спальню, Брэндрейт решил, что ради собственного душевного спокойствия он должен поговорить с самим Лонстоном. Быть может, завтра.
На лестнице, ведущей в помещение для прислуги, появилась судомойка. Маркиз даже не заметил ее сначала, настолько он был погружен в размышления о семье, особенно о своих трех дочерях. Как могло случиться, что Виктория и Джулия по уши влюбились в лорда Лонстона? Александру это не касалось, поскольку она, по всей видимости, терпеть его не могла. Но что, черт возьми, побудило ее нанести визит Лонстону, пробыть у него два часа и просить его дать бал-маскарад?
Все это было совершенно непонятно.
Судомойка с подносом поравнялась с ним, и маркиз уловил запах свежего хлеба. Хлеб?
— Сьюзен! — позвал он.
Девушка обернулась и сделала реверанс, покраснев от смущения.
— Что вам угодно, милорд?
Маркиз подошел к ней.
— Я не хотел тебя напугать, но что у тебя на подносе?
Держа поднос в одной руке, она приподняла другой крахмальную салфетку. Взгляду маркиза предстала тарелка супа, ростбиф, хлеб с маслом и печеные яблоки.
— Для кого это? — спросил он с удивлением.
— Для леди Александры, — отвечала девушка робко. — Мне отнести все это обратно на кухню, милорд?
— Но я же наблюдал за ней за обедом, — сказал лорд Брэндрейт, обращаясь скорее к самому себе, чем к девушке. — Она съела семги, два пирожка с устрицами — она всегда их любила, — рис, брокколи и два пирожных. Вальдшнепа она отведала чуть-чуть — кажется, он был не очень свежий. А теперь она требует еще один полный обед. — Он с улыбкой взглянул в испуганные глаза служанки. — Я не сержусь, Сьюзен, я просто удивляюсь!
Девушка опустила салфетку.
— Да, милорд. Конечно, нет, милорд. Только…
Она замолчала.
— Продолжай, пожалуйста. Что здесь происходит, о чем мне следует знать?
— Я не… то есть леди Александра всегда была очень добра ко мне… я не хочу… я, право, не знаю, стоит ли мне что-нибудь говорить…
— Я беспокоюсь о моей дочери, Сьюзен, и если есть что-то, что, по-твоему, мне следует знать, я надеюсь, ты не станешь скрывать.
Девушка все еще выглядела встревоженной, но она решилась:
— Кухарка говорит, что со вчерашнего дня леди Александра уже четвертый раз велит приносить ей поднос — и это после того, как она уже позавтракает и пообедает с семьей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27